Текст книги "Пепел Черных Роз (СИ)"

Автор книги: Альтаф Гюльахмедов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

РЫЦАРЬ

Недостаточно пожелать кому-нибудь Добра – надо быть достаточно сильным, чтобы это Добро претворить в жизнь

Торнтгорн Основатель

Обучение в Школе Цитадели было всеобъемлющим и неимоверно сложным.

Первый год Торкела и еще сорока восьмерых новобранцев неугомонные Наставники, и в первую очередь Фавнер, гоняли как стадо горных козлов по всем окрестным скалам, обучая искусству лазания по отвесным стенам, спуску в пропасти с использованием верёвок, прыжкам от стены к стене в узких ущельях. Ни одна мелочь не оставалась незамеченной наставниками. Ходить, бежать, сидеть и поворачиваться их учили заново, словно не были эти мелочи даны им как само собой разумеющееся.

– Считайте, что родились заново, – повторял Фавнер.

Их даже учили спать – спать на камнях, стоя, поддерживая друг друга, на узких карнизах, на деревьях, в снегу и в воде.

Зачем, спросите вы, воину учиться спать? Затем, чтобы он мог, когда иссякнут силы, выспаться в любых условиях и вновь приняться за своё дело, а не стать, едва двигая мечом от усталости, легкой жертвой для врага – только из-за того, что не успел вовремя восстановить свои силы.

Месяцы и месяцы тренировок…

Путь домой – если этот дом существовал – был открыт, пока ничто не удерживало их в Ордене – ничто кроме Клятвы.

Слабый духом не нужен был Ордену, и эта открытая дорога назад, к теплу и покою, была самым суровым испытанием, первым этапом подготовки, имя которому – Путь Подражания. Это был самый трудный этап, на котором выяснялся предел терпимости и выносливости новобранцев.

Инструкторы Ордена не жалели их, жалость вообще не входила в добродетели Ордена, юноши сроднялись со стихиями и должны были быть ураганом в грозу, ливнем в дождь, смерчем в пламени и волной в море.

Их не жалели, чтобы и они не щадили никого.

* * *

Торкелу пришлось по вкусу житье в Цитадели. После нищенского существования в глуши на самом краю Каменного Леса солдатский паек казался роскошным пиршеством, а тренировки, придуманные неутомимыми Наставниками, казались просто игрой. Он был крепок и телом и духом, а Лекарь славно потрудился, чтобы он больше никогда не вспоминал о полученной ране.

Конечно, сначала ему сильно недоставало своего племени, как оказалось полностью уничтоженного сахаларами, но, во-первых, родителей своих он лишился задолго до их нападения, а во-вторых, наставники не впервые сталкивались с проблемами подобного рода и не давали горестным мыслям надолго завладевать головой новобранца.

Год проходил за годом, казарма стала его родным домом, а наставники заменили ему и отца и мать. Изредка он еще вспоминал стойбище на границе Каменного Леса, но все реже и реже.

Он быстро сошелся с остальными новобранцами – такими же мальчишками, собранными со всех сторон Земель, пришедшими сюда сами, или приведенными родителями, или проданными торговцами рабами. Бывшим рабам, кстати, а также сыновьям поселенцев – ветеранов было намного легче, они с малолетства привыкли переносить тяготы и лишения.

Торкелу не самому слабому среди новобранцев поначалу пришлось приложить немало сил, чтобы не выделяться в худшую сторону на их фоне, но природное трудолюбие и упрямство, являющееся почти легендарной чертой его племени помогло ему догнать, а затем и в чем-то даже превзойти большинство из сокурсников.

Он, обладая зорким зрением степняка и твердой рукой, стал первым среди лучников Цитадели своего возраста, а в общих состязаниях уступил лишь рыцарю с самим за себя говорящим прозвищем Ястреб. В состязаниях мечников он уступал по технике многим, но безрассудность его решений в бою и тяжелый удар заставили говорить о нем хоть и с улыбкой, но с уважением.

Орден ценил в своих бойцах лишь одно – верность Цитадели и Уставу. Торкел был свидетелем того, как жестоко карается отступление от положений его. На многое в Ордене смотрели сквозь пальцы, но вместе с тем простейшее недопонимание приказа могло привести к немедленному наказанию.

Это и случилось с Гвендилом, когда он, чтобы скоротать время и сберечь силы во время второго наступления на Русстрим, не полез, как было приказано на отвесные скалы, а обогнул кряж и подвел свой десяток под арбалеты Братьев.

Потери рыцарей составили семнадцать человек и Вождь, устало присевший на телегу, перегородившую выход из ущелья, просто отмахнулся, когда Гвендил подошел к нему.

Торкел, подошедший со вторым эшелоном, не принимавшим участия в бою, видел, как Гвендил снял окровавленные доспехи, сложил свое оружие и, не глядя ни на кого, зашагал по дороге. Вайст бросился его догонять, когда он почти скрылся за поворотом и остановившийся изгнанник с надеждой глядел, как приближается к нему старый соратник, но командир третьего десятка лишь забрал у него пряжку плаща с изображением Черной Розы и тут же повернул обратно.

Уничтоженный позором Гвендил швырнул плащ на обочину и скрылся за поворотом.

Вайст передал эмблему Вождю и что-то долго ему втолковывал, оглядываясь на дорогу, и Торкел услышал лишь последние слова Вождя.

– Не посмеет, а если что – сам знаешь, что делать, но не раньше!

Скорее всего, речь шла о том, что изгнанник слишком много знал об устройстве обороны Ордена и, оскорбленный, мог бы когда-нибудь привести новых друзей на старых врагов, а Вайст предлагал решить эту проблему немедленно. Глупо и некрасиво все получилось.

Вождь в назидание остальным не разрешил выбить на доспехе имя его последнего владельца.

– Вот так! – сказал Фавнер, подходя к остолбеневшим новобранцам.

На плече его висели три трофейных арбалета и штук десять тяжелых поясных кошелей.

– Приказано направо – иди направо, приказано налево, значит налево… нате вот – тащите в обоз – и если хоть одна монетка пропадет…

Позднее, когда забредший на плац командир лучников Бодовиц приказал до блеска начистить коней, лишь подоспевший Фавнер спас несчастных животных от серьезных повреждений и долго втолковывал курсантам разницу между умными солдатами и деревенскими дурнями, каковыми они по его мнению и являлись.

* * *

– Фавнер.

– Слушаю, Вождь.

– Как ты знаешь у нас за последние недели много невосполнимых потерь.

– Да…

– Песото… он ведь был твоим другом?

– Да.

– Жаль. Прекрасный был лучник. Так вот… как там смена?

– Учатся.

– Хватит им игрушки играть – не пора ли им в Старый Город?

– Нет… нет. Они пока не готовы… настолько. А впрочем – как скажете.

– Вот правильно… готовы или нет – там все решится. Не дети, в конце концов! Цацкаешься с ними!..

– Я к тому, что потери будут больше…

– Время не ждет – мне нужен полный состав, а я уже сейчас вынужден ослабить посты и патрули. Они сами знали, на что шли. Так что давай бросай их на проверку завтра же, а жалость свою сдай в оружейную комнату, и забудь о ней.

СТАРЫЙ ГОРОД

 
Их угораздило родиться
под грохот грома
в темноте
Судьба была к ним глуха
и слепа,
Но с той поры
их не пугали
Ни гром,
ни молнии,
ни темнота.
 

Акра Путешественник

Морозным утром их повели на север, в горы, которые с самого начала обучения были запретными. Путь в них представлял собой узкую горную тропу, прижавшуюся к отвесной скале и охраняемую днем и ночью.

Целью было, по словам наставника Фафнера, «проверка выносливости и взаимодействия в экстремальных условиях», но Торкел услышал, проходя мимо стражей, как один из них буркнул.

– Вот и этих повели в Город, хоть бы объяснили, что к чему!

У Торкела мороз пошел по коже, но он только поправил кожаную повязку на голове. О Старом Городе он слышал лишь дважды – первый раз, когда в позапрошлом году десятки Вайста и Кременста были по тревоге подняты ночью и брошены на устранение какой-то угрозы с севера.

По возвращении вместе с четырьмя укутанными в плащи телами, несли стянутого веревками десятника Кременста, окровавленного, с оторванной щекой, весело напевавшего в безумном похмелье:

 
– Город, Город,
Старый Город
Мертвый Город —
Древний Голод.
 

Встретившись сумасшедшим взглядом с Торкелом, Кременст весело подмигнул ему и прошептал.

– Не ходи туда один!

Сошедшего с ума Кременста отнесли к Вождю, туда же заторопился Лекарь, но больше Кременста никто никогда не видел.

Второй раз он вспомнил о Городе в прошлом году, когда Фавнер, оставив поредевшую группу новобранцев в карантинном лагере, лично подтащил к стенам Цитадели какой-то сверток. К нему спустились Вождь и командиры десятков, и они долго о чем-то спорили, рассматривая добычу Фавнера, потом начали смеяться и, в конце концов, разведя костер, сожгли принесенное.

Торкел осмелился тогда узнать у наставника, что же это было, и Фавнер значительным голосом ответил, ожесточенно растирая руки вином.

– Старый Город – Древний Голод…

Потом хлопнул Торкела по плечу и ушел.

Торкел дождался его ухода, а потом на всякий случай промыл след от его мокрой ладони на куртке чистой водой из колодца.

ДРЕВНИЙ ГОЛОД

«…боги решают хитростью выманить Аматэрасу, чтобы вновь вернуть миру свет и порядок. Для этого… на ветви священного дерева вешается магическое ожерелье из резных яшм… приносят «долгопоющих птиц» – петухов, чей крик возвещает наступление утра, и в довершение всего богиня Амэ – но удзумэ пляшет на перевернутом чане, распустив завязки своей одежды, чем вызывает громовой хохот богов. Удивленная таким весельем Аматэрасу, выглядывает из грота…»

Цунэтомо Ямамото, «Хагакурэ»

После долгого утомительного подъёма по осыпающемуся каменистому склону Фавнер, наконец, разрешил привал. Не скрывая усталости, новобранцы повалились на сырую от тумана промозглую землю, жадно глотая пересохшими ртами холодный разреженный воздух.

Досчитав до трехсот, безжалостный Фавнер вновь погнал их вперед.

Горная тропа, вившаяся по самому краю пропасти, становилась меж тем все круче и круче.

И вдруг, совершенно неожиданно подъем закончился, их отряд вышел к бездонной пропасти, на другой стороне которой начиналось горное плато. Торкел решил, было, что они достигли конца пути, но потом увидел пропасть отделяющую их от каменного плоскогорья и тонкий каменный мостик без перил, соединяющий обе стороны ущелья. Ветер и дождевая вода за тысячи лет непрестанных трудов создали это чудо архитектуры, день, за днем вытачивая из камня свое творение.

Приблизившись к узкому каменному полотну природного моста, Фавнер остановился. Остановился и отряд, и взгляду курсантов предстало покрытое каменными россыпями высокогорное плато, вдоль и поперёк изрезанное глубокими оврагами. Оно простиралось насколько хватало глаз и казалось бескрайним, исчезая в синеве горизонта.

– Там, – каркнул Фафнер, перекрывая своим голосом свист и вой поднявшегося ветра, и указал вперёд, – Там ручей Сзреб.

Курсанты молчали, вглядываясь в переплетение каменных россыпей. Фавнер покачивался с пятки на носок, заложив руки за спину.

– Ваше задание – добраться до него, просто дойти! Если кому-то из вас кажется, что все это слишком просто – скажу, хоть мне и достанется за это – дойдет до конца из вас в лучшем случае половина! А может и никто, если не повезет!

Юноши переглянулись. До сих пор, какое бы испытание им не предстояло, наставник убеждал их, что все они и детям под силу и уверял в том, что все это ерунда. Теперь же он говорил о предстоящих серьезных испытаниях, предупреждая об опасностях, и никто из них не сомневался, что раз уж ветеран обещает трудности – значит, они последуют.

– У вас есть возможность вернуться назад и покинуть Орден…

Торкел сжал кулаки. «Ну, уж нет! Пройти через столькое, чтобы возвращаться на развалины!»

– Перед вами первая из ваших сложных задач и пока у вас есть выбор…

Ветер свистел и завывал, набирая силу. На юношах были только кожаные куртки, и если наставник продержит их в неподвижном строю еще немного. Правда, перед выходом они растерлись как обычно растительным маслом.

– Там впереди возможно смерть! – прокричал Фавнер. – Позади возможно спокойная жизнь!

Они знали об этом с тех самых пор, как обстоятельства привели их в Цитадель. Мир был жесток и каждый из них видел уже столько крови, что само понятие спокойствия и счастья представлялось им таким же точно кровавым безобразием, но в гораздо меньших масштабах.

– Выбирать вам, но выбирать надо здесь и сейчас!

Фавнер прокашлялся, прочищая горло.

– Мне очень жаль, но больше я вам сказать не могу!

Он помолчал немного, ожидая ответа и разглядывая их, словно хотел запомнить, потом продолжил. Торкел ощутил, как по телу побежали мурашки.

– В путь отправитесь по двое. Даже если рядом другая пара попадет в беду, идти своей дорогой!

Он еще раз окинул строй суровым взглядом и повторил с чувством.

– Не отвлекаться и идти своей дорогой! Это приказ!

Лица посуровели.

– Те, кто не придёт, будут считаться погибшими!

Молчание в ответ.

– Я дам вам время – ну, скажем, я перекушу у тётушки Вотер, затем медленно поеду к реке в обход Города и буду там к рассвету.

Обветренные загорелые лица повернулись к солнцу, висящему над горизонтом.

– Те, кто к тому времени будет меня там ждать, будут вознаграждены!

Он замолчал, разглядывая их. Молчали и они – только свистел в выветренных скалах поднимающийся ветер.

– Да!.. – Фафнер выразительно поправил перевязь с мечом. – В ущельях Города полно всякой дряни, но оружия и факелов я вам не дам! Сумеете – вооружитесь на месте! Это суровое и жестокое испытание, но это традиция завещанная Торнтгорном! Ваше детство на этой стороне Моста! Выйдя из Города, вы станете взрослыми! И помните, что из каждых десяти на этой тропе погибает семеро! Мы специально не чистим эти места… – он криво ухмыльнулся, – Это наш заповедник!

Фавнер хотел еще что-то сказать, но, помолчав, сплюнул, вроде в сердцах и, поправив подбородочный ремень, отвернулся.

Все давно уже знали, что Фафнер ездит к тетушке Вотер, лучшей стряпухе во всёй округе, живущей в деревеньке Северок, что недалеко в горах, не только и не столько из-за еды, сколько из-за дочери кухарки. Он был с ней знаком уже пару лет, и надо же было так случиться, что в сердце немолодого уже наёмника, закралось неведомое ему прежде чувство, и он стал искать малейший предлог, чтобы снова и снова видеться с красавицей Унерой, благо, она отвечала ему взаимностью. Но сейчас никому не захотелось пошутить по этому поводу.

Прозвучала гортанная команда, и новобранцы чётко и слаженно перестроились в колонны по двое.

Наин, тот из новобранцев, кого хотел бы видеть рядом с собой Торкел, оказался чуть впереди, и он негромко позвал его. Как только Фафнер отвлекся, они обменялись парами, встав рядом.

У Торкела на сердце потеплело: Наина он считал надёжным товарищем, и, если что-нибудь случится!

Наин толкнул его плечом и когда он скосил глаза, показал ему искусно спрятанный в поясе маленький нож. Торкел неодобрительно покачал головой.

Тут прозвучала команда первой паре, и Чёрные Розы рванулись с места, пробежав мост, взлетели на каменную гряду и спрыгнули вниз, исчезнув с глаз.

Вторая пара.

Третья…

Наин с Торкелом бежали восьмыми. Спрыгнув вниз, Торкел вспомнил кривую усмешку Фафнера.

Ещё одна уловка Ордена…

Впереди простирался лабиринт – десятки ущелий, проточенных водой и ветром в мягких песчаных скалах. Людей не было видно и оставалось лишь гадать, куда направилась предыдущая пара. Впрочем, гадать пришлось на бегу.

Не замедляя шага, Торкел рванул, остановившегося было Наина за куртку, и нырнул в первый же проход.

Миновав несколько поворотов и обдирая одежду и кожу об острые углы, Торкел с разбегу чуть было не налетел на стену тупика, но подготовка сказалась. Он нагнулся, подставляя спину, и Наин, бежавший следом, взлетел по нему, как по трамплину, и уцепился за камни на гребне. Вытянув наверх Торкела, он побежал поверх стен лабиринта.

Впереди мелькнула, было, куртка новобранца, но тут же исчезла.

Немного погодя они заблудились в одном из хитросплетений глубоких оврагов, и потратили уйму времени, выбираясь из них. По-прежнему было пусто и безлюдно. Остальных курсантов было не видать даже когда они пробирались по гребням каменных стен. Впрочем, расстояние между ними иногда превосходили возможности их прыжка, и им приходилось спускаться на дно коридоров лабиринта.

На горные гряды уже опускалась ночь. Сквозь шум ветра, иногда доносились какие – то очень неприятные звуки. Словно спускали в бесконечный колодец бадью на ржавой длиннющей цепи.

Наин беспокойно оглядывался на бегу, всматриваясь в непроглядную тьму и пытаясь разглядеть опасность. В том, что она рядом, сомнений не было. Не стал бы наставник предупреждать их просто так, не имея на то весомых оснований. Пока им везло и они никого не встретили, но скорее всего испытания должны были начаться позже ночью.

Выбранная ими дорога сначала плавно спускалась вниз, так что стены поднялись на высоту двух человеческих ростов, затем вдруг превратилась в перекресток из четырех тоннелей. Торкел, не задумываясь, нырнул в левый из них проход. И тут же провалился по колено в какую-то жижу. Выругавшись, он повернул обратно.

После того как выбранный тоннель закончился глухой тесной комнатой, насквозь провонявшей сырыми шкурами, им стало овладевать отчаяние. То, что закуток был когда-то комнатой, он не сомневался – слишком прямоугольные стены…

«Город… Старый Город, – подумал он, ощупывая взглядом окружающие их горы истлевшего хлама. – А теперь их, стало быть, ждет Вечный Голод. Проклятие! Куда же идти?»

– Надо выбираться наверх, – сказал он Наину, когда они вернулись к перекрестку. – Поверху надежнее – мы заблудимся здесь.

Наин молча показал ему на тоннель, откуда они пришли. Торкел сделал пару шагов и ощупал пальцами каменную плиту, перегородившую ход.

Почти сразу же он развернулся и, не теряя времени, бросился в третий, пока неразведанный тоннель, прикидывая, что если и этот ход окажется закрытым, им придется вернуться в первый из них… там, где лужа. Закрывшийся вход говорил о многом. О том, что кто-то или что-то начало свою игру с ними. Стены просто так сами не двигаются. Теперь в борьбе с неведомым противником им оставалось попытаться перехватить инициативу и мыслить и двигаться быстрее, чем их противник.

Пробежав по сужающемуся тоннелю сотню шагов в полнейшей тьме, Торкел, выставивший перед собой руки, сослепу налетел все же на что-то большое и мохнатое. Он даже не успел испугаться, как неведомое существо отчаянно завизжало и помчалось прочь, топоча множеством лап.

Торкел отступил на шаг и вытер ладонью вмиг взмокшее лицо.

– Кто это был? – испуганно спросил Наин, выставив перед собой в темноту острие своего ножа казавшегося теперь особенно маленьким.

– Знаешь что, – сказал Торкел, вернее ему показалось, что он сказал – голос не шел из перехваченного горла, и он повторил попытку.

– Знаешь, что я думаю? – прозвучало неожиданно громко и он, спохватившись, перешел на шепот. – Если мы и дальше будем бегать сломя голову по этим коридорам – мы точно не доберемся до Сэреба! Не торопясь надо! Иначе наткнемся на… кого-нибудь!

– Приказ же, – нерешительно возразил Наин, но по тону его было понятно, что он сделает так, как решит Торкел.

– Приказ был добраться, а мы доберемся, только если будем идти осторожно, а не мчаться как… как..!

Он никак не мог подобрать сравнения и все еще чувствовал отвратительный звериный запах жесткой колючей шерсти, в которую уткнулся лицом.

– Хорошо бы оружие, какое-нибудь!..

– Какое тут оружие? – Наин непроизвольно съежился, встав в боевую стойку, и рука его с ножом заходила в нервном танце.

– Вернемся в ту комнату, я там видел что-то, – предложил Торкел.

– Если только и его не перекрыли… тот ход. Темно очень – ничего не вижу!

– В потемках и собачий помет не пачкает, – ответил Торкел, совершенно не к месту вспомнив старую пословицу, и прислушался.

– Тихо, – прошептал он. – Ты слышишь?

В темноте коридора впереди отчетливо слышалось чье-то тяжелое прерывистое дыхание.

– Может наш кто-то? – с надеждой сказал Наин.

– Кто из наших может так дышать? А впрочем.

– Эй, – тихо позвал Торкел и замолк, прислушиваясь.

Дыхание в темноте на миг прервалось, а потом раздался неописуемый звук – кто-то затянул на низкой ноте:

– И-и-и-и-и-и-и-и-и!!!

С диким и жутким прискуливанием неведомое существо плакалось в темноте на свою звериную судьбу.

Торкел с Наином опрометью бросились назад.

Пальцы Торкела вновь ощутили поверхность стены перекрывшей дорогу назад, но зато тут же обнаружились еще два новых тоннеля.

* * *

Внутри выбранного ими хода царил привычный уже мрак, и Торкел, решивший, насколько это возможно быть осторожнее, уже не торопясь, двинулся на ощупь, держась рукой за стену. Коридор оказался на удивление прямым, а пальцы, ощупывавшие стену, ощущали правильный геометрический рисунок бороздок и выпуклостей, заставлявший думать об их рукотворном происхождении.

Естественно, они не имел ни малейшего понятия, куда заведет его этот путь, но любой исход устраивал их несравненно больше, нежели соседство с жутким певуном в ожидании смерти от зубов и когтей того, когда он решит выйти из тьмы!

Пол тоннеля был довольно ровным, и они шли достаточно быстро, но вскоре Торкел почувствовал, как ход начал повышаться.

Местами ему даже приходилось карабкаться вверх, помогая себе руками, оскальзываясь, и съезжая, на гладкой гранитной поверхности. Наин помогал ему подталкивая сзади и наконец преодолев подъем они оказались в каком-то более просторном помещении – по все видимости пещере. Торкел до сих пор приблизительно рассчитывавший, где они находятся, теперь был вынужден признаться самому себе, что они безнадежно заблудились. Поскольку Наин безропотно шел за ним, не возражая и не советуя ничего, можно было предположить, что и он тоже не имел представления как же им выбраться.

Пещера, в которой они оказались, похоже, оказалась весьма значительной. Время от времени Торкел поднимал руку над головой и даже подпрыгивал, но коснуться потолка так и не смог. Не мог он также, и дотянуться свободной рукой до противоположной стены.

Камень под ногами вновь выровнялся, и Торкел инстинктивно почувствовал, что каменные стены разошлись еще больше, отступив во тьму. По-прежнему не было видно ни малейшего проблеска света, но откуда-то потянул ветерок, и воздух сделался менее спертым. Зато появился запах. Резкий и неприятный он походил на запахи исходящие летом в солнцепек от скопления животных. Внутри у Торкела похолодело. Он не питал иллюзий насчет того, какие звери могли скопиться в коридорах Города. Так же как и не сомневался в их намерениях. Но как бы ему не хотелось, выход у них был только один – продолжать путь вперед до тех пор, пока они не выяснят, есть ли там выход. Судя по сквозняку должен быть. Он взял Наина за локоть и, подавая пример медленно, стараясь не шуметь, двинулся вперед.

Неожиданно внимание их привлек какой-то едва уловимый звук. Торкел замер на месте и настороженно прислушался – спереди, сбоку, сверху доносилось непонятное шуршание и неспешная возня. Ему в жизни не доводилось слышать ничего подобного, но потом он вспомнил. Такой же звук ему довелось услышать еще в детстве ночью, когда пришлось заночевать у туши оленя, подстреленного им. Когда в тот раз он подсветил себе факелом, оказалось что туша буквально кишит тысячами черных крыс вгрызающихся в мертвую плоть. Воспоминания заставили его остановиться и удержать за локоть Наина попытавшегося пройти вперед.

И вдруг, прежде чем он успел что-либо сообразить и предпринять, что-то мягкое ударило его по лицу и острые крошечные коготки вцепились ему в волосы. Кусающаяся и царапающаяся масса обступила его и покрыла словно коконом, и он инстинктивно поднял руки, защищая глаза. Рядом зарычал от боли Наин, и по лицу Торкела наотмашь ударила его рука. Наин пригнулся, пытаясь защититься и сбросить с себя неведомого противника.

Кромешная тьма материализовавшись, атаковала их со всех сторон множеством укусов мелких, но довольно острых зубов.

Пространство вокруг буквально кишело небольшими отвратительными летучими, судя по всему, созданиями, наподобие летучих мышей. Очень злобных, безмолвных, и оттого еще более страшных. Убить или разорвать людей они не могли по причине своих малых размеров, но страху нагнали предостаточно. К тому же если они не выберутся отсюда мириады тварей, в конце концов, причинят им весомый ущерб.

– Бежим, – раздался крик и Торкел даже не мог понять – он сам или Наин издал этот пронзительный вопль ужаса…

К счастью они не потеряли ориентации в полной темноте, дорога впереди оказалась свободна, и они, избавившись от преследования, спустя некоторое время окровавленные и измученные оказались неожиданно в той самой тесной комнате, с которой и начался их путь. А может просто помещение, в котором они оказались, было похоже на нее.

– Ну, – выдохнул Наин, падая на колени и тяжело с надрывом втягивая в себя воздух, – Чего ты здесь хотел? Плевать я хотел на Орден, плевать я хотел на все это! Где здесь оружие? Какое здесь может быть оружие?!!

– Успокойся, – Торкел взял его за плечи и встряхнул. – Замолчи и успокойся… плюй не плюй – нам надо выбраться отсюда… иначе нас здесь сожрут.

Он тут же пожалел о своих словах, потому что Наин оскалил зубы и отскочил в угол, и стало ясно, что теперь он не сделает отсюда ни шагу.

– Наин, – нараспев позвал его Торкел, успокаивая, хотя ему самому было не по себе. – Мы придумаем что-нибудь!

Не обращая больше на него внимания, он огляделся – что-то он такое здесь видел.

В углу он нашел кучу старого полусгнившего хлама и, поковырявшись в нем, вытащил какую-то скрюченную железку и вполне еще крепкую деревяшку, служившую когда-то, по-видимому, ножкой столу или стулу.

– Держи, – он протянул железку Наину. – Вот тебе оружие!..

Наин уже пришедший в себя приложил вдруг ухо к стене, у которой он стоял и прислушался.

– Что там? – спросил Торкел, а Наин вместо ответа отступил на шаг и, размахнувшись, изо всех сил ударил железом по камню. Хрупкие известняковые плиты вылетели наружу, и в пролом ворвался свежий горный ветер. Торкел вспомнил, как на теоретических занятиях Фавнер спросил, что они будут делать, если вокруг будут только стены, и сам же и ответил – значит надо пройти сквозь них…

На той стороне был такой же тесный закуток, но из него вели лестницы вверх и вниз. Торкел молча указал вверх и, Наин, воодушевившись, ринулся вперед. Пробежав несколько пролетов, ни на одном из которых не было никаких ответвлений, они в недоумении остановились. Перед тем как начать путешествие к Сэребу, они не заметили на плато ни одного, сколько-нибудь, возвышающегося объекта. С другой стороны и спуститься так низко во время поисков в третьем тоннеле они не могли.

– Ты заметил, как закручена лестница? – спросил Торкел и они тут же вспомнили, что говорил Вайст о замках и башнях – лестницы должны быть закручены по спирали слева направо, чтобы давать преимущество защитникам башни и усложнять действия атакующих. Эта лестница была закручена наоборот – справа налево.

– Значит, или здесь жили левши, – произнес Наин, – или…

– Что или?…

– Или строители вовсе не думали, что им придется от кого-то обороняться.

В любом случае им это было на руку и, выставив перед собой свое жалкое оружие, они продолжили подъем. Еще через два пролета Наин издал изумленный возглас.

Лестница привела их в новый никуда не ведущий тупик.

Торкел, упершись в стену, осторожно толкнул ее пару раз, пробуя на прочность.

Как он и ожидал, минувшие века изрядно ослабили каменную кладку: стоило ему нажать посильнее, и она заметно подалась.

Он принял решение и, разбежавшись, ринулся в атаку на каменную стену, вкладывая в удар плеча весь вес своего тела.

Его усилия не пропали даром, и значительный участок стены рухнул с оглушительным треском. Поднялось облако пыли. Торкел не удержался на ногах и рухнул на груду камней, извести и прочего мусора, оказавшись в пустом коридоре.

Уже в следующий миг он стоял на ногах.

Еще одна лестница!!!

Наин, выбравшись через пролом, стал, было, на ступени, ведущие вверх, но Торкел придержал его. Не то чтобы он считал себя сильнее или решительнее – просто ему не хотелось пускать вперед в неизвестность своего друга. Наин хотел воспротивиться, но Торкел показал ему кулак и Наин повиновался.

Торкел, одолев последние ступени, оказался в круглой пустой комнате, венчавшей собой башню. Здесь вовсю гулял ночной ветер, врываясь в узкие параллельные полу бойницы, а в прохудившуюся крышу светили, подмигивая, яркие звезды.

Они подошли к бойницам и взглянули – оказалось, что они не так уж и высоко и если выбраться через крышу можно попытаться спрыгнуть…

Торкел еще раз примерился…

«Нет, пожалуй, лучше не пытаться», – подумал он. Если кто-нибудь из них повредит ногу шансов дойти до Сэреба у них почти не останется.

– Ну что? Попробуем через крышу? – спросил он совета у Наина, но тот сжал его руку и указал на равнину.

– Смотри!

В каменном месиве лабиринта освещаемого холодным светом многочисленных далеких звезд, происходило невнятное движение. Вот какая-то серая туша вдалеке неуклюже – ловко вспрыгнула на верхушку одной из стен и, сделав несколько скачков по крышам, провалилась в одну из них, и тут же раздался ужасный предсмертный крик человека, чье тело рвут на куски. Хоть это происходило очень далеко от них, они отпрянули от бойниц и крепче сжали в руках оружие, сознавая при этом, что тварь увиденная ими была слишком большой, чтобы с ней можно было справиться этими дубинками. Торкел пошел к другой бойнице и зацепился ногой за что-то лежащее на полу.

Он молча поднял с пола орденский крестообразный арбалет и, рассмотрев клеймо и номер на нем, передал Наину. Номер и не нужен был – крестовики, так называли их орденцы, были очень дорогим оружием и носили их только командиры групп. В Цитадели было пятьдесят командиров десятков и все они не расставались с крестовиками… кроме Карамана, получившего свой десяток после Кременста.

– Кременст!!! – выдохнул Наин и тут же они поняли, что на лестнице кто-то есть. Не сговариваясь, они ринулись к ней, и как только отвратительная, узловатая и когтистая лапа легла на последнюю ступеньку, нанесли сокрушительные удары в темноту, где угадывалась уже удлиненная крокодило – волчья пасть с отвислой нижней губой.

Наставники только диву давались, когда Торкел разбивал одним ударом кулака каменные плиты, но никогда раньше он не бил еще с таким остервенением и желанием убить.

Отбросив дубину, он, рассвирепев, схватился за морду чудища, не обращая внимания на то, что клыки впились ему в ладонь, напрягшись, рванул челюсти зверя даже не вверх вниз, а в стороны, до хруста, и пошел вперед, в каком-то безумии сметая тяжелую тушу с лестницы.

– Ну, ты и уратэн! – только и сказал потом Наин, издалека разглядывая мертвого пришельца.