Текст книги "Законы баланса (СИ)"

Автор книги: Алиса Некрасова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

Глава 11. Нет повести печальнее на свете.

Эдвард был огорошен. Никогда в жизни он не впутывался в уличные драки, не выручал никого из беды, остерегался участвовать в потасовках, страшась за свою шкуру, отчего все считали его слабаком. Гнусная овечка с жалостливой душой! Но в чем прок жалеть страдающих, если ты сам жалок? Разгоряченным, раздосадованным – им обуревала ярость, пробуждая ту силу, которой наделила его природа. Рука неосознанно сомкнулась в кулак, отяжелела, будто все это время она была расплавленным оловом, но теперь её выплавили из иридия или осмия. Неожиданно для свидетелей кулак врезался в челюсть инспектора Грегера. Будучи пойманным врасплох, тот не сразу понял что к чему. Щека его покраснела, вздулась, как плоть дохлой рыбы под водой, и опухоль молниеносно всосала в себя левый глаз.

– Бежим! – Эдвард взял Ацеля за предплечье, которое заканчивалось «браслетами» наручников, и они ринулись в бега.

– За ними! Ну же! – не убирая ладоней с ушиба, гаркнул инспектор Грегер обомлевшей толпе. Три полицейских нехотя бросились вдогонку. Мисс Кингман предложила мужчине пакетик со льдом, но тот вскинул руками и оттолкнул девушку.

Убедившись, что пистолет заряжен, он молча присоединился к коллегам, и вскоре нагнал их на Кинг-стрит. Они стояли в тупике одного из переулков перед высоким сетчатым ограждением, а в ногах у них валялись расстегнутые наручники.

– Дьявол! – выругался Чарльз Грегер и пнул «браслеты» ногой.

Как оказалось, завернув за угол «Генриетты», Ацель быстро взял дело в свои руки – в прямом смысле. Он высвободил запястья из наручников, ключи от которых стащил у инспектора, когда притворялся, что ему нездоровится и, стянув перчатки, поднял на руки своего верного друга, чтобы потеряться вместе с ним в покрове ночи. Чёрный ящер был сноровистей, проворливей самого резвого человека. Его ноги – крепкие, звериные – даровали способность прыгать в высоту и длину на пять или даже на шесть метров. Шныряя из тени в тень, он оставался для редких прохожих внезапно мелькнувшей тенью за спиной, бродячей кошкой, гремящей мусорными баками, ветром звенящим трубами… Они оглядывались и вновь возвращались к своему моциону и пустословию. Некоторые, принимая сондэсианца за призрака, старались поскорее выйти к оживленной дороге; лаяли собаки, завидев змеиный хвост, плакали дети в колясках, разбуженные лязганьем когтей по кровлям домов.

На одной из мансардных крыш пятиэтажного здания, Ацель сделал остановку. Он избавил от объятий смущенного Эдварда и напустил на себя недовольство:

– И что ты натворил?! Зачем полез, куда не просили? У меня все было под контролем! – Пришелец покрутил руками мол, узри же, мои оковы пали.

– Извини, я как-то на автомате его ударил, – сетовал юноша, отступая назад. Он почти поскользнулся на мокром откосе, но чёрный ящер удержал его и притянул к себе.

– Ты соврал, соврал, что я был с тобой в номере прошлой ночью. Почему? – Ацель сдавил когтями плечи студента, и глянцевая куртка неприятно заскрипела под ними.

– Ты бы так не поступил… – Голос Эдварда дрогнул.

– Откуда тебе знать? Сам же понимаешь, кто я!

– Я не знаю, Ацель, не знаю откуда! Но я знаю, что я прав…

Здесь на высоте воздух был свежее, но и ветер – всевластнее. Он беспрепятственно раздувал русые волосы, и, словно в сговоре с самим Эдвардом, – вздергивал капюшон, желая покрыть ему голову. Капли дождя разбавляли соленые слёзы и оседали на губах едва соленой водой.

– Ладно, ладно, только не начинай…

– Уже начал! Я боялся, что они узнают о твоём внеземном происхождении и отдадут на опыты. Если бы они… – хныкал Эдвард, – я бы никогда себе этого не простил! Что нам теперь делать? Мы… преступники! Куда нам идти?

С одного края крыша клонилась вниз, как детская горка, и оканчивалась тупиком какой-то башенной пристройки из белого кирпича, над которой нависал двускатный козырек. Там и уселся Эдвард, прильнув грудью к спортивному рюкзаку.

Не переживай, у меня уже есть план, – успокаивал друга чёрный ящер, встряхивая налипшими на лицо волосами и отжимая подол пальто. – Вот кончится дождь…

Эдвард ничего не ответил. Расстегнув молнию на рюкзаке, он стал копаться в содержимом, вероятно, успев причислить себя к «отверженным». Выгрузив упаковку печенья и холодный чай, юноша приступил к «ужину». Ни производя ни звука, он угощал и Ацеля.

– «Нет повести печальнее на свете…» – наконец вымолвил студент шекспировские строки, точно молитву.

– Чего?

– Трагедия Шекспира, – просветлил пришельца тот. – Вся эта история с двойным убийством напомнила мне «Ромео и Джульетту». – И он напел:

«Что вижу я! В руке Ромео склянка!

Так яд принёс безвременную смерть.

О жадный! Выпил всё и не оставил

Ни капли милосердной мне на помощь!

Тебя я прямо в губы поцелую.

Быть может, яд на них ещё остался, –

Он мне поможет умереть блаженно.

Уста твои теплы.

Сюда идут? Я поспешу. Как кстати

Кинжал Ромео!

Вот твои ножны!

Останься в них и дай мне умереть.»

– Она убила себя? – уточнил Ацель.

– Да, заколола кинжалом.

– Но почему?

– Ну… – погрузился в раздумья Эдвард. Он читал Шекспира, ходил на спектакль, учил в своё время отрывки наизусть. Финальная сцена всегда огорчала его. «Нет, никакого катарсиса, – высказался как-то старенький преподаватель философии в колледже, – мне от смерти на экране также тошно, как и от смерти реальной». – Джульетта очень любила Ромео, и жизнь без него казалась ей невыносимой…

– Хочешь сказать, этот твой «Шекспир» имеет отношение к убийству?

Студент невольно ухмыльнулся:

– Он давным-давно умер. Но я не опровергаю вероятность того, что наш преступник вдохновился этой трагедией и романтизировал смерть, подстроив самоубийство мисс Паддингтон из-за потери возлюбленного.

– Как-то глупо умирать из-за любви, – поморщился пришелец.

– Да, – кивнул тот, – но любовь сама по себе… глупа.

Вскоре небо озарилось спокойной синевой, и из-за туч повыпрыгивали сонные звезды. Пришелец ненадолго распрощался с Эдвардом и растворился в лондонском мраке.

Мужчина поправил старомодную шляпу – серую, в цвет костюма, который не часто лежал под утюгом, и вышел на светофор. Рукава были протерты, как у человека, что ежедневно просиживает за столом утомительные часы и дремлет, подперев голову руками. Бернард Вьерд был стереотипный офисным клерком. Француз по отцу и испанец по матери он считал себя настоящим пришельцем среди сдержанных британцев и ценил тех немногочисленных людей, что терпели его взбалмошную натуру и разделяли настроения в дешевых лондонских кабаках. Мистер Вьерд был холост. К сожалению, вечно помятый вид и синяки под глазами влияли на дам неоднозначно, отчего всякие попытки завязать роман натыкались на неудачу, выкроенную из сочувствий и дружеских наставлений.

Но мистер Вьерд не отчаивался. Оптимист до мозга костей он никогда не вешал нос, и сейчас мог бы вовсю выжимать из своей молодости соки, если бы не одно «но»… Непоправимая беда случилась с его товарищем.

– Ох, Том, эта бутылка для тебя, друг мой! – Мужчина воздел руки к прояснившемуся ночному небу и вывинтил винную пробку. Он уже порядочно выпил и плохо соображал. Какой-то добряк проплатил ему на кассе три бутылки вина, две из которых мистер Вьерд уже опустошил. Мужчина встал посреди дороги, когда светофор замигал красным, и бескультурно влил в себя алкоголь. Автомобили засигналили, но окружающая действительность мало интересует пьяного человека. Слезливо шмыгая носом, мистер Вьерд отлип от горлышка бутылки и увидел, как на него несётся грузовик.

Он уже было попрощался с жизнью, но сильный толчок в спину вышвырнул его обратно на тротуар. Мистер Вьерд протрезвел от внезапного падения и воскликнул:

– Господь Милостивый, благодарю вас, мистер… Вы?!

Мужчина не мог поверить своим глазам. Перед ним стоял некто иной, как убийца Томаса Брайтона.

– Я тоже рад вас видеть, – съязвил Ацель без улыбки.

– Почему вы здесь? Вас объявили в розыск как главного подозреваемого! Мой долг – сдать вас полиции!

– Вы этого не сделаете!

– Вы так уверены в этом?

– Я спас вам жизнь, рискуя собой. Если в вас теплится хотя бы крупица человечности, – вы этого не сделаете, – повторил пришелец. – Или хотя бы отблагодарите меня, прежде чем отправить за решетку.

– Какой же вы мнительный тип… Вы все это специально подстроили? – Мистер Вьерд опустился на скамейку – опьянение било в голову, туманило рассудок.

– Может да, может – нет…

– Издеваетесь?

– Меня зовут Ацель. – Пришелец вдруг доброжелательно улыбнулся и протянул руку в чёрной перчатке.

– Я помню, – брезгливо принял рукопожатие тот. – Бернард Вьерд.

– Очень приятно!

– Я бы так не сказал… – размяк мужчина, с досадой поминая красное полусладкое, что стало жертвой во спасение. Бутылка разбилась в дребезги, и красная лужа на асфальте уподобала свежепролитой крови. – И какой формы благодарности вы от меня хотите?

Ацель присел рядом и закинул ногу на ногу. Каково было ему сидеть в непосредственной близости от человеческого существа, пропахшего перегаром! Он преодолевал самого себя, свое отвращение ради жизненно важной информации и старался сохранять театральную вежливость.

– Подробности о преступлении, – потребовал он. – Все что вам известно.

– Вам лучше знать, что произошло тогда, вы же… убийца. Зачем спрашивать?

– Мистер Вьерд, я не убивал мистера Брайтона и мисс Паддингтон, – отстаивал правоту пришелец.

– Все улики против вас!

– Может быть! Но не все то – чем оно кажется.

– Почему же вы бежали от полиции? – искоса взглянул на него мистер Вьерд. Голова его пошатывалась, будто он плыл на лодке, и «морская болезнь» не заставила себя ждать. Мужчина нездорово икнул.

В объяснениях не было смысла. Да и как объяснить ампулы с ядом, спрятанные в рукавах? Ацель решил идти другим путём и перевёл тему диалога:

– Мистер Вьерд, как вы относитесь к пришельцам? – спросил он серьёзно, имея кое-какие представления о типах людей, которым проще довериться чему-то неординарному, чем представителю своего же вида.

– Ну я и сам пришлый, – неверно растолковал вопрос тот, – поэтому, наверное, положительно. – Он хмыкнул. – Так и знал, что вы не британец. Испания?

– Простите?

– Откуда вы родом? Я сам на половину испанец! – гордо произнес мистер Вьерд, ударяя себя в грудь. – Ну так что?

– С Сондэса.

– Впервые слышу! Где это?

– В галактике Спруд.

– Шутите, что-ли? – рассмеялся мистер Вьерд.

– Вовсе нет!

– Вы на полном серьезе утверждаете, что прилетели на Землю из космоса? И вы хотите, чтобы я поверил в такую чушь? – Пьяный хохот было не прервать. – Да вы псих! Вам не в тюрьму, а в психбольницу надо!

– Я могу предоставить вам доказательства! Только… – Ацель осмотрелся вокруг. – Нам придётся уйти в какое-нибудь малолюдное место.

– Вот уж не стоит! – развел руками Бернард Вьерд. – Жить пока охота, спасибо!

– Тогда я куплю у вас информацию! – налегал пришелец, припоминая с каким удовольствием водитель такси ощупывал долларовые купюры.

– Ни за какие деньги!

– Но почему?

– Предать товарища? – воротил носом мужчина. – Никогда!

– А-а! – вспылил Ацель, вскакивая с места. – Какой же вы непробиваемый! И зачем я потратил на вас наличные?

– Так это вы купили мне алкоголь? – скривился мистер Вьерд в удивлении. – Мерзкий же вы человек! Хотели выстелить дорожку к моему уважению своими лживыми методами? Как гадко! Водителя грузовика тоже подкупили? – поднялся он, грозя кулаками. – Думали, если жизнь мне спасете, я вас сразу другом признаю? Героем? Тьфу! А деньги то где взяли? Небось украли? А, негодяй! Негодяй! Я звоню в полицию!

Мистер Вьерд полез в телефон, набирая «три девятки», но пришелец не позволил ему нажать на кнопку вызова.

– Не смейте! – закричал он, силясь вырвать смартфон.

– Отпустите! – держался за своё имущество мистер Вьерд, не планируя проигрывать в схватке. В юности Бернард занимался тэквондо и ещё не растерял форму. Он был достойным противником для Ацеля.

Словно склизкая рыба, телефон вырвался из рук обоих мужчин и полетел под колёса автомобилей. Хруст. Ещё один, – и вот стружки из стекол, пластмассы и зелёных схем вмяты в асфальт. Всплеск, – и грязная волна накрыла их.

– Что вы натворили? – заорал мистер Вьерд во всю мочь и одёрнул преступника за плечо, собираясь как следует отдубасить. – Да что с вами не так?

Ацель не реагировал. В кутерьме дорожных огней и стрекочущих машин, прямо на прочерченной белой краской полосе, разделяющей линии движения, на него смотрела сондэсианская девочка. Светлые волосы её багровели в оттенках вечернего Лондона, а грязное, рваное платье, залитое кровью, подхватывали потоки воздуха, направляемые машинами.

– Ливара? – оторопел он, и ноги сами собой пересекли дорожный бардюр.

– Придурок! – окликнул его мистер Вьерд. – Черт бы тебя побрал! – Понимая, что пришелец глух к обращениям, мужчина самостоятельно оттащил его назад.

Ливара устало улыбнулась своему другу детства и приложила палец к губам, неслышно шепча какие-то слова.

– Что ты говоришь? Я не могу разобрать…

Но ответа не последовало, и не могло последовать, ведь Ливара мертва, также как и Шекспир – давным-давно. Но если он – в шести футах под землей, увековеченный в людской памяти, она – в удушливом нигде, одинокая, забвенная. Дитя Света не вернула заимствованную плоть планете, не расцвела сочным голубым цветком у полуиссохшего ручья где-нибудь в горном ущелье, в завалах камней, поодаль от «горячих точек», – кости её разлизали до атомов дьявольские языки, и никто не возложил к её надгробью венок из «снежной аграссы» (вымышленный цветок, напоминающий Белую Лилию, в сондэсианских традициях – символ вечной жизни; чистоты души), не воспел понихиду.

– Зачем ты здесь? Что тебе надо? – сыпал вопросами Ацель, но призрак был нем.

Ливара вновь зашевелила губами. И вдруг лицо её изуродовала гримаса мученической боли. Сперва, словно кукольная, отвалилась голова, оголив идеально-ровный, темно-алый сруб, из которого не вытекало ни кровинки, а затем – все её тело осквернилось порезами и распалось на куски мяса, гниющий запах которого расползался до самого побережья Темзы.

Ацель рухнул на землю.

Глава 12. Союзники

Эдварду было почти уютно. Черепица мансардной крыши подсохла, лишняя вода стекла, и воздух стал немного теплее. К тому же, ветер поменял направление с северо-восточного на юго-западное, и башня за спиной послужила надежным щитом. Если выставить руки из-за стены можно почувствовать грубые порывы, толчки, будто тебя бьют кулаком в ладонь. Такой ветер оценили бы моряки – раздует самые громадные паруса! Правда, ночной охоте комаров, обитающих под мостами Темзы, это не мешало устраивать свой собственный «комфорт». Они слетелись на искусственный свет смартфона и назойливо гудели у парня над ухом, всячески наровясь высосать кровь. Эдвард проклял мир насекомых и убавил яркость экрана на пару делений, чтобы меньше привлекать кровопийц. Где-то раздалась сирена полицейских машин. Эдвард погасил смартфон и замер, вслушиваясь. Он боялся, быть обнаруженным. А вдруг пошлют вертолёт? Нет! Вряд ли британская полиция раскошелится на воздушные силы ради обыкновенных преступников. Но вот знай, что они имеют дело с пришельцем, – натравили бы ораву!

Убедившись, что машины уехали, Эдвард разблокировать экран и продолжил прощелкивать новости, бегло просматривая заинтересовавшие его статьи. «Митингу на Даунинг-Стрит не бывать», – прочитал он вслух, нажал на ссылку и открыл полный текст. Вот что там было написано:

«Премьер-министр Великобритании считает правильным пресеч митинг на Даунинг-Стрит, намеченный на 29 июля:

«Мы должны защищать страну и тех, в ком уверены наверняка. Нам не ведомы замыслы других цивилизаций, их культура и нравственные законы!» – объявил Энтони Хопкинс.

Но протестанты не намерены сдаваться: «Наши действия не нуждаются в согласовании. Мы выступаем против угнетения инопланетных рас. Любая жизнь во Вселенной важна! И пока правительство этого не осознало, мы можем и будем говорить о «расизме»! Но разве не против этого Англия борется десятки лет?» – высказалась Джорджия Клайтон – член Антирасизского Сообщества Великобритании».

– Хм, – только и вымолвил Эдвард. В одиночестве он слишком много думал. И сейчас информацию о митинге вытесняла Мия Донсон, точнее – факт ее связи с Ацелем.

«Удивительно, что такой тип, как Ацель поладил с кем-то еще, кроме меня…»

Прежде чем открыть глаза, Ацель услышал пропитой голос Бернарда Вьерда:

– О, очухались, наконец! Слава Богу, думал – помрете.

Он обнаружил себя на скамейке. С одной стороны – дорога, ее оглушающий гудеж, параллельно с ним, под изумрудно-синей листвой сгорбленных до земли ветвей, – ровный газон, а за ним – снова дорога, но теперь уже узкая, дворовая. В чёрных очках отражалось звездное небо.

– Сколько я был в отключке? – бессильно спросил он мистера Вьерда, сидящего на соседней скамейке. Их отделяла друг от друга мусорная урна.

Бернард взглянул на наручные часы:

– Около получаса.

– Понятно, – вздохнул тот и снял очки, чтобы протереть глаза.

– Бог ты мой, что у вас с глазами? – Мистер Вьерд бестактно приблизился. – Они белые, как мел!

– Да, я в курсе… – Ацель принял удобное положение – полулежа, вытянув ноги. Несмотря на получасовой «отдых», он чувствовал изнуренное давление в мышцах, а голова была готова расколоться надвое.

– И часто с вами такое бывает? Скажите честно, вы принимаете наркотики? – навис над ним мистер Вьерд. – И что еще за Ливара?

Пьяная речь мужчины резала слух, пусть и была она вполне складной для человека, осушившего два литра алкоголя. Вот что значит – дорогое вино!

– Почему вы все ещё здесь? – неприязненно взглянул на него пришелец.

– Почему?.. Что ж, я хотел вызвать скорую, но вы уничтожили мой телефон. Я не мог оставить вас без присмотра по многим причинам, – почесал затылок мистер Вьерд. – Не то что бы я поверил вам… ну знаете! – насчёт тех инопланетных штук… Но Том… Он бы с удовольствием вас послушал… Он фанател от всей этой научно-фантастической чепухи. Кроме того, я тут помозговал и рассудил так… Давайте заключим сделку!

– Сделку?

– Я отвечу на ваши вопросы, а вы… докажете мне свою невиновность. – Мистер Вьерд не шутил. – Я хочу, чтобы вы нашли настоящего убийцу!

Кэйти Кингман медленно шла вдоль улицы. Переодетая в коротенький шерстяной пиджак, в многослойной бардовой юбке, с распущенными прямыми волосами до плеч, – она казалась моложе любой студентки, хотя в прошлом месяце ей стукнул тридцатник. Черные колготки сливались воедино с такими же черными лакированными туфлями на элегантном каблуке, который делал её походку слегка неуклюжей. Дом мисс Кингман стоял в двух кварталах от отеля, где она работала посменно, и несмотря на четыре светофора, которые ей приходилось преодолевать на пути шесть раз на неделе, девушка никогда не пользовалась услугами водителей – экономила деньги.

Убийство потрясло мисс Кингман до глубины души. Ещё ни разу ей не приходилось видеть мертвого человека, его окоченелый труп – синюшный, твёрдый, будто тело деревянной марионетки; скочевреженные конечности, замороженные в моменте судороги. И глаза… Они не были похожи на глаза киношного мертвеца – стеклянные, как у куклы, с которой она играла в детстве, но совсем без блеска – матовые.

Поправив отнюдь не дамскую сумку, где хранилась сменная одежда, мисс Кингман зачастила шаг – впереди, как из-под посоха громовержца, разразились резвые голоса молодых людей. Они были «навеселе». Девушка хотела проскочить мимо них – не хватало ещё нажить проблем! Красота в лице и изгибах Кэйти в пугающем постоянстве искушала подобный контингент.

«Ну почему я нравлюсь одним придуркам, алкоголикам, наркоманам и этим бездарным «тусовщикам» без пяди во лбу? – злилась она, задерживая дыхание, чтобы не захлебнуться облаком кальянного дыма. – Черт!» – Каблук подвел её – отломился. И вот мисс Кингман раздирает коленки об асфальт.

– Эй, красавица!

Хохот и заигрывающие присвистывания обступали с каждой из сторон света. В темноте сложно было углядеть количество нападающих. Шесть? Восемь? Среди преимущественного большинства мужчин присутствовали и девушки. Они чурались вступать в конфликт, но активно потворствовали затеям своих «бойфрендов» на словах. Их мерзкий смешок был перенасыщен отвязной юностью – въедчивый, горячий, как кипяток, и звонкий, как современная поп-музыка.

Короткие злорадствующие фразы скакали по кругу «горячей картошкой»: «Ударилась?», «Хочешь, подниму?», «Развлечешь нас?»

Мисс Кингман не растерялась. Она разулась и замахнулась на одного из мужчин уцелевшим каблуком. Но ему это очень не понравилось.

– Ах, ты… – обозлился он, перехватив тонкое запястье девушки.

Мисс Кингман попятилась назад, сделала усилие, чтобы вырваться, – бесполезно!

– Ну так что… развлечешь? – повторил мужчина с дерзкой улыбкой.

– Давайте я вас развлеку?

Ацель грохнулся откуда-то с неба, мягко, по-кошачьи приземлившись за спинами негодяев. На нем отсутствовали маскировочные перчатки, и присутствующие не сразу поняли, кто же вклинился в их разговор. – Или я вам не нравлюсь? – Белые когти ящера сверкнули начищенной сталью, и в толпе раздался девичий крик.

– Что ты… такое? – вылупились на него молодые люди, а самые смелые засучили рукава, настаивая на драке.

– Дьявол! – Двое тут же кинулись на пришельца, но в результате – налетели на стену. Пока мужчины озирались и бледнели, Ацель разбирался с робкими единицами: он ловко менял положение, оскорбляя гравитацию; уворачивался от ударов и втаптывал ногами в асфальт капитулистов. Получалось так, что люди били либо пустоту, либо друг друга, и никому не удавалось хотя бы коснуться чужака.

В считанные минуты все это сборище было разогнано. Чёрный ящер протянул звериную руку оторопевшей Кэйти Кингман.

– Я и сама могу встать, – с опаской сказала она. – Что вы… В смысле… кто вы такой?!

Ацель надел перчатки:

– Так лучше?

– Вы же…

– Да-а, – протянул пришелец. – Мы уже успели с вами познакомиться.

– Ацель!

– Так вы запомнили моё имя? Я польщен, – улыбнулся он.

– Ну конечно! – Сохраняя дистанцию и передвигаясь на цыпочках, как бы обходя самые мокрые и холодные плиты на тротуаре, мисс Кингман неуклюже собирала разбросанные туфли. – Да как такое забудешь? – прижимала она вещи к груди.

– Мисс Кингман, правда в том… что я не человек.

– Я… Я вижу! И я очень благодарна вам за спасение, но…

– Я никого не убивал. Меня подставили, – приврал он. – И раз уж судьба свела нас здесь и сейчас… – Ацель обольстительно взял руку девушки и склонился над ней.

– Д-да? – залилась краской романтичная Кэйти.

– Соизволите ли вы мне помочь?

Мисс Кингман не могла отказать. В сердцах она признавалась себе, что ещё в первую встречу сочла этого чудака привлекательным. И даже его грубость не оттолкнула ее. Теперь же она полностью опрадывала это ассоциальное поведение тем, что Ацель – пришелец.

С вступлением на должность нового премьер-министра население Британии разделилось на два лагеря – те, кто «за» и те, кто «против» контактов с другими цивилизациями. Мисс Кингман принадлежала первой категории.

– Хорошо, я вам верю, – закивала она.

Чтобы укрепить доверие, Ацель был готов поцеловать белоснежную руку. Метаясь между брезгливостью и страхом того, что рыбка сорвется с крючка, он пошёл на компромисс.

– Секундочку… – Пришелец порылся в карманах и достал антибактериальные салфетки. Бесцеремонно вытащив одну, он стал тщательно протирать тыльную сторону ладони мисс Кингман, не замечая на себе негодущий взор шоколадных глаз.

– Чего? – нахмурилась девушка. – Вы больной?!

– Но не могу же я целовать ваши грязные руки?! – ответил тот возмущением на возмущение.

Мисс Кингман подняла тяжелую сумку, размахнулась как следует и беспощадно заехала ею по наглой физиономии, едва не разбив очки.

– Хамло!

– На самом деле, – потирал Ацель вскочивший синяк на щеке, – человеческие микробы смертельно опасны для меня, – обреченно вздохнул он в надежде реабилитироваться.

Но мисс Кингман раскусила его театральное шоу:

– Ага, конечно!

– Да что со всеми вами не так?! Я тут вообще-то пытаюсь убийство расследовать! – обиженно сложил руки пришелец.

– И я помогу вам в этом! – воскликнула Кэйти. – Но только вам сперва придётся извиниться и прекратить хамить. И я имею в виду не только себя. Возможно, у нас с вами разный тип мышления, но незнание не освобождает от ответственности! Пока вы так по-хамски ведете себя, ни один человек не прислушается к вам. А если люди не будут вам доверять – о каком расследовании идёт речь?

Черно-синее небо приобрело грозовой оттенок. Солнце было уже на подходе. Эдвард проснулся и приоткрыл один глаз. Чёрный ящер сидел на самой верхушке мансарда, скрестив ноги, и горстями отправлял себе в рот хлопья попкорна.

– Который час? – спросил Эдвард и с приятным удивлением заприметил на своих плечах пальто. Он был укрыл им, как одеялом, – по самую шею.

– Почти пять утра! – ответил Ацель, бесстыдно копаясь в чужом смартфоне.

– Эй! Кто тебе разрешал брать мой телефон?

Ящер без промедлений запустил смартфон в Эдварда, и тот с трудом удержал его в руках.

– Почему нельзя было нормально передать? – пробурчал он себе под нос, сворачивая пальто. – И что ты делаешь? Откуда у тебя попкорн?

– Купил в круглосуточном магазине!

– У тебя остались деньги? Я думал, ты последнюю наличку отдал тому таксисту.

Ацель любезно отвлек проголодавшегося студента едой: – Будешь? У меня ещё и рыбные котлеты есть! – Он похлопал по пластиковому контейнеру. – Рыба – это же не мясо, так?

Пришелец помог другу вскарабкаться на плоскость крыши и передал ему в руки завтрак.

– Ты опять с кем-то подрался? – Эдвард обратил внимание на огромный синяк, которым наградила Ацеля горничная. – Да уж! Дипломат из тебя никудышный!

Эдвард отворил плотную крышку контейнера. Это была домашняя еда: две круглые котлеты в золотистой панировке, ровная стопка картофельных палочек, сыр, душистые ломтики свежих помидоров и лохматый стебелёк укропа в качестве украшения.

– Кто это приготовил? – поинтересовался он тактично, зная об уровне кулинарного «мастерства» Ацеля.

– Мисс Кингман! – честно отозвался тот.

– Та горничная?!

– Да, она пригласила меня к себе. Думаю, я ей нравлюсь.

Щеки Эдварда вспыхнули, и он отвернулся:

– Вот сам и ешь своё «бенто»!

– Не хочу.

– Но ведь мисс Кингман… приготовила это для тебя!

– Да не переживай, – улыбнулся Ацель, – твоя стрепня мне все равно больше по нраву.

– Я… я не об этом! Ладно, проехали… И как так получилось, что ты сдружился с мисс Кингман? – поинтересовался Эдвард, прежде чем откусить котлету. – Мне показалась она тебя недолюбливает. К тому же… она сдала тебя. – Юноша наморщил лоб.

– У неё не было выбора, – пожал плечами Ацель. – Если бы мисс Кингман умолчала тот факт, что я испортил стену, ей пришлось бы худо. Рано или поздно, следователи обыскали бы наш номер, провели экспертизу и установили, что острие пропитано каким-то веществом. Опасения мисс Кингман вполне объяснимы.

– Что ещё ты узнал?

– Я пообщался с Бернардом Вьердом – другом мистера Брайтона, и он сообщил мне, что инспектор не сошелся мнениями со следователями. Те считают, что мистер Брайтон был убит, наверное, из-за ревности какого-нибудь любовника. Убийца подкрался сзади и сделал смертельный укол в шею. Мистера Брайтона тут же хватила судорога, и он упал на живот, выронив телефон – его нашли рядом с телом. В момент убийства мужчина просматривал списки контактов, наверное, выстраивая в голове примирительный диалог. Девушка, в свою очередь, покончила с жизнью. Предположительно, о произошедшем она узнала из уст убийцы. Это объясняет короткий промежуток времени между обеими смертями.

– Думаешь, убийца ей угрожал?

– Не исключено, – согласился Ацель. – Для некоторых обнародование их тайн – страшнее смерти. – И углубился в дальнейшие подробности: – Мистер Вьерд подтверждает, что Оливия была девушкой ветреной и вполне себе могла завести роман на стороне.

– Почему полиция решила, что мисс Паддингтон убила себя? Преступник мог специально подстроить все таким образом, чтобы запутать следствие.

– Инспектор тоже так считает. Однако дверь квартиры мисс Кингман была заперта изнутри, никаких признаков взлома, чужих отпечатков на орудии убийства тоже нет.

– А если преступник проник через окно?

– Маловероятно. Камеры не засекли никого подозрительного.

– Значит… призраки! – округлил глаза Эдвард. – Почему нет? Мы уже сталкивались со сверхъестественным!

– Да, но слишком уж все гладко… для бестелесного существа. Хотя я тоже над этим размышлял. Мисс Кингман поведала мне две странности, произошедшие в ночь убийства. Первая заключается в том, что камеры не работали. Дежурный администратор и охрана не видели, чтобы кто-то заходил или выходил из отеля в эти часы, кроме, разумеется наших «Ромео и Джульетты». Вторая странность в том – она самая интересная! – что той ночью мисс Кингман внезапно потеряла память – не могла вспомнить, что делает посреди пустого коридора второго этажа со склянкой концентрированного спирта в руках.

– Не к добру все это… – Еда застревала в горле, и Эдвард быстро терял аппетит. – Дух, который вселяется в людей? Я видел такое в фильмах.

– В таком случае, скоро объявился и Целитель… – безотрадно протянул Ацель.

– Ну и хорошо, разве нет? Он со всем разберется, это же его стезя – бороться с духами.

– Ага… разберется… – вздохнул тот и надуто возложил подбородок на обе руки. Он не хотел снова столкнуться с Целителем; он презирал его и – что уж тут – побаивался! – но конкретных причин на это не имел. Целитель не сделал Ацелю ничего дурного, но и благодетелем ему не стал. Кроме всего прочего, пришелец хотел оградить друга от мрачной истины, а Целитель не был надежным хранителем тайн.

– Знаешь, иногда ты такой ребенок, – улыбнулся Эдвард, расправляя пальто, чтобы покрыть сгорбленную спину пришельца: – Вот, возвращаю. И спасибо за заботу!

Ацель признательно посмотрел на того, но выразить благодарность на словах не успел. Детали пазла, наконец, сошлись, и события вдруг обрели форму. Пришелец побледнел и прикрыл ладонью рот, будто бы сдерживая крик.

– Что такое? – заподозрил неладное Эдвард. Ещё ни разу ему не доводилось видеть друга таким напуганным.

– А что если это был я…

– О чем ты?

– Что если это я убил мистера Брайтона и мисс Паддингтон? – доходчивее выразился он. – Мисс Кингман сказала, что потеряла память…

– Да… Но ты то тут причем, Ацель? – оборвал его тот.

– О, Эдвард… я только что понял, что не помню всего, что делал в ночь убийства…

– Глупости! Я уверен, что ты…

– Нет-нет-нет! – Пришелец протер глаза в попытке стереть с себя омут беспамятства. – Все было так очевидно, что я даже и не подумал… Хочешь спрятаться – прячься на самом видном месте!