Текст книги "Законы баланса (СИ)"

Автор книги: Алиса Некрасова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

– Тогда где тебя, черт возьми, мотало?

– Я искал собаку!

– Чего? Зачем?!

– Причина всегда одна, Эдвард… Моё тщеславие! Сначала я хотел внушить мисс Блум, что я нашёл её пса. Но потом задумался… Мне же тогда придётся рассказать тебе, что нет никакой собаки, а значит – и нет никакого дела, а если нет никакого дела, то мне не удастся тебя удивить и заставить лишний раз восхититься моими талантами!

– Ну ты и…

– Идиот-идиот, знаю! – воскликнул пришелец, отправив своё недовольство блуждать под потолком. – Но согласись, я неплохо расправился с этим мутантом, а? От одного до десяти – на сколько крутым я был?

Но азартный тон Ацеля был принят негативно.

– Почему ты это делаешь?

– Что ж, думаю… думаю это вроде … плохой привычки. Ничего не могу с собой поделать… – едва слышно закончил тот.

– Ты когда-нибудь задумывался о том, что за восхищением всегда следует зависть? – прямо выразил свою мысль юноша и, не дожидаясь ответа, с вызовом во взгляде продолжал говорить: – Разве не ужасно, когда дорогие тебе люди завидуют твоим успехам, порою по-черному, – припомнил он слова летучей мыши. – Ты добился своего. Не стану лгать – я восхищен тобой, я ровняюсь на тебя и отдал бы многое, чтобы приковать к себе все эти восторженные и влюбленные взоры, посвященные тебе и тебе одному. А ты ведь даже и не в курсе, как сохнет по тебе мисс Кингман, при все при том, что ты ударил её тогда в башне. А я… Меня никто не замечает. Всем плевать на меня, хотя я никому ничего плохого не сделал…

Эдвард медленно и глубоко вдохнул пыльный воздух и прикусил губу. Овладев чувствами, он твердил дальше, и ни живые, но мёртвые не смели его перебивать:

– Ты верно полагал, что я хороший человек. Это не так. Ты спутал добро и слабость. Да, слабость. Я слабак. Я завидовал тебе. Несколько раз. Плохой из меня вышел друг. Прости.

– Протяни руку, – твёрдо сказал Ацель, будто и не было никакого откровения.

Эдвард поднял на того красные глаза, и, казалось, эта холодность его обидела:

– Зачем?

– Протяни руку и увидишь.

Ацель вложил в его раскрытую ладонь какой-то маленький предмет и спрятал его в кулак.

Странное нечто согревало руку теплом. Шарик размером с горошину тихонько дрожал, пропуская через себя тусклый свет комнаты и усиливая его, очищая от приставучего мрака, как стекло лупы.

– Что это? – Эдвард перекатывал нечто с руки на руку. – Оно инопланетное?

– Вероятней всего. Я нашёл его на крыше в Лондоне.

Ацель вздернул брови и переложил нечто в свою ладонь. Оно тут же помутнело и покрылось корочкой, подобно льду на замерзающей поверхности озера. – Теперь эту крошку не разбить ни чем! – ухмыльнулся он. – Тверже алмаза!

Чёрный ящер вручил нечто обратно студенту, и оно вернуло первоначальную форму.

– Что это? – подивился тот перемене.

– Защитный механизм! Этот маленький камешек – что-то вроде полипа. Он живой, но сам перемещаться в пространстве не умеет. Не знаю, как он попал на Землю и на какой планете был рожден, но есть у него чудесное свойство – чувствовать опасность и наращивать непробиваемую броню. И наоборот! Когда оно полностью уверено в том, что ей ничего не угрожает – оборачиваться мерцающим желе. Как видишь, мне оно не доверяет. А вот ты ему понравился! Поэтому прекрати нести чушь. Ты лучший из всех, кого я встречал, и это не обсуждается! С днём рождения!

Пока Ацель утешал в объятиях Эдварда, человек из шкафа строил гримасы ненависти и беспокойства со своей обзорной на третьем этаже.

О, сколь утомителен поход по ступенькам! Нельзя было дать мерзкому пришельцу прознать о себе! Шаг за шагом он приближался к черному ящеру со спины, ощущая, как разгорается в руках ручка топора, как мускулы надуваются и заводят оружие за плечо, чтобы хорошенько набрать скорость.

Ацель так расслабился, что не почуял врага и подпустил смерть слишком близко.

Эдвард все ещё сжимал в кулаке подарок сондэсианца, и только благодаря этому вовремя опомнился. Нечто затвердело в его руке и буквально обожгло холодом:

– В сторону!

Мужчина в костюме промахнулся, и вся его сила ушла в землю, пробив покрытие и взорвав искрами бетон.

– Что ты творишь?! – Вне себя от ярости, Ацель молниеносно опрокинул нападавшего на пол и зашипел.

– Грязная ящерица! Как смеешь ты, чужеземец, шипеть на меня, на хозяина планеты Земля, планеты, чьим воздухом ты дышишь?!

– Прекратите! – перегородил им обоим простор для стычки студент. – Произошло недоразумение! Мистер, эм…

– Фингер. Фингер Грю, – без удовольствия представился человек из шкафа.

– Мистер Фингер, это – Ацель, мой друг. Да, он инопланетянин, но из других… хороших, не как эта летучая мышь. Он спас вас. Проявите немного уважения.

– Но он же… он же… ящерица!

– Извольте, – кашлянул Ацель надменно, – сондэсианцы ближе по крови к древним, к драконам, нежели к ящерицам!

– Без разницы!

Эдвард придержал взъевшегося товарища.

– Я понимаю вашу ненависть к неземным цивилизациям, ведь один из них… убил вашу семью… Мне жаль. Очень жаль. Но не все пришельцы плохие. Среди людей тоже предостаточно подлецов! Прошу вас, мистер Фингер, успокойтесь и просто поговорите с нами. Вам станет намного лучше, уж поверьте мне!

Психологический прием сработал. Мистер Фингер смягчился и, с хрустом распрямив спину, опустился на ступеньки. Он долго хранил молчание, заострив внимание на какой-то, должно быть, разрозненной, неукратимой мысли, обуревавшим им. Он будто сражался с ней, то и дело загружая лоб и переносицу морщинами, а потом – приступил к долгому сказу без конкретного начала, с нелогичными паузами. К середине повествования он разогнался, и наши герои прослушали историю о том, как летом этого года семья наняла домработницу и воспитателя в одном лице. Некая мисс Блум также, как и Лэсли – их пятилетняя дочь – была незряча. Слепая гувернантка – нонсенс! Но кто ещё поймёт жизнь обитателя вечной темноты, кроме другого такого же обитателя?

Мисс Блум неплохо справлялась с бытовыми делами и отлично ладила с девочкой, пока одним будним днём малышка не разбила вазу и не поранилась. Сперва летучая мышь высосала кровь Лесли, затем – сожрала ее мать, закопав обезвоженные тела на заднем дворе. Последним вернулся с работы мистер Фингер. Уталив жажду, чудовище поставило мужчину перед тем же выбором, что и Эдварда: умри в муках или будь моим дорогим коктейлем, который я буду смаковать долгие леты и зимы. Мистер Фингер выбрал второе. Две недели он жил пленником в шкафу, спускаясь в гостиную только для пиршеств и балов, на которых помешалась инопланетная гостья.

Выслушав трагедию и выкарабкавшись из трясины сожалений, Эдвард по-человечески попросил мистера Фингера простить грубость Ацеля. Кое-как между ними установился мир.

– И да, мистер Фингер, – сказал ему на прощанье Эдвард. – Прошу, не рассказывайте никому про нас.

– Хорошо.

– Пообещайте!

– Клянусь! – положил руку на сердце человек из шкафа. – Как я могу предать моих спасителей?!

Глава 26. Не уходи смиренно…

– Это он! Это точно он! Я эту рожу до смерти помнить буду!

Под мужчиной, чья голова вилась кудрями, как у эталонного безумца, скрипнул стул, и накопившаяся в нем прыть вырвалась наружу вместе с изжеванным окурком.

Два больших пальца продавили замусоленную бумагу и оставили одинаковые круглые следы – печать человеческой тревоги.

Глаза ненасытно впитывали изображение – рисунок клыкастого зверя, дьявола, создания ночи. Обилие мягкого карандаша, потребовавшееся, чтобы передать реалистичность окраса, сказалось в грязных пятнах, потертостях и загогулинах чужих пальцев, не раз ощупывающих многострадальческий лист.

– Откуда это у вас? – неистово заголосил мужчина, потрясая портретом перед лицом участкового станвеллской полиции.

– Вам, вероятно, известно о том, что случилось в Уиллоубруке в июне этого года, мистер Фингер? События с крушением НЛО были восприняты британскими гражданами весьма разнообразно, но крушение было, мистер Фингер, было! Более того – эта рептилия тому доказательство! Данный фоторобот составили уцелевшие в бойне солдаты БСВПК. Рептилоид исчез с места событий также внезапно, как и появился. Мы предполагали, что он прячется среди людей, но не могли понять, как его ещё никто не засек. Ящерица разгуливает по Британии! Подумать только! И это в наш век высоких технологий! Как вы говорите, он меняет облик?

– С помощью перчаток! Клянусь вам, я воочию видел, как эта уродливая рептилия за секунду поменяла лицо и стала человеком!

– Мистер Фингер, а почему бы нам не составить новый фоторобот? С его человеческим лицом?

– Отличная идея! Просто чудесная! – возрадовался мистер Фингер. – Вот теперь-то они у нас попляшут, чертовы иноземцы, будет им гостеприимство. – И он рассмеялся в припадке.

В первые дни зимы столбик термометра резко опустился до отметки ниже ноля, что очень огорчало Ацеля. Как и любая рептилия он презирал мороза, потому что с минусовыми температурами жизнедеятельность его организма замедлялась и о бодрых деньках оставалось только мечтать. Стоило ему выйти на улицу, как сон одурманивал его, ноги слабели и ничего не хотелось – спать бы и спать сутками напролет.

Он уже две недели не выходил из комнаты, и Бродский бы им гордился, но его здесь не было. А был Эдвард. Шумный, взволнованный, с горящими глазами, предвкушающий с великой трепетом и великим ужасом двадцать третье декабря.

Эту дату юноша обвел красным маркером. За два дня до кануна рождества должен был состояться концерт «Go-go, Fury!» в «Эван-Холл». Билеты раскупали пачками, и это сводило Эдварда с ума: «А вдруг я им не понравлюсь? Вдруг меня закидают помидорами?»

Мисс Донсон на это расхохоталась примерно с тем же видом, с каким старый капитан гогочет, высмотрев в подзорную трубу острый горб айсберга. Последней каплей стала новость о том, что Даг серьёзно заболел за неделю до выступления и добросовестно благословил Эдварда заменить его. После торжественного посвящения новичка в «Фури», мисс Донсон традиционно прогоняла с ним все песни программы.

«Руки помнят!» – подбадривала она юношу, а в душе сомневалась: «Ох, Эдвард, не подведи!» По этой причине студенту пришлось уйти на «больничный», оставив магазинчик комиксов, и семь дней подряд с утра до ночи репетировать, репетировать и репетировать…

Хуже всего было то, что в знаменательную ночь в Станвелле разыгралась метель, и Ацель злостно обругал погоду. Тем не менее, он сердечно обещал прийти на концерт, даже если из-под земли вылезут черти и устроят холокост.

Эдвард и другие члены группы выехали уже с утра, одарив пришельца деньгами на такси. Ацель проводил их и стал вооружаться, будто ему предстоял сложный квест, а не выход на улицу. Он надел свитер потеплее, забил чемодан грелками и термосами с горячим чаем. Теперь и сам чемодан пышил жаром, словно внутри него дремал маленький огнедышащий дракончик.

Ацель прибыл вовремя. Пока артисты заканчивали последние приготовления за кулисами, а фанаты считали минуты, сондэсианец ругался в фойе за право пройти в зал в верхней одежде.

– Почему я должен доверять свои вещи неизвестным мне людям?

Мужчина из гардеробной и женщина-билетер, восседавшая в своей уютной кабинке за стеклом, устало переглянулись. Охранник разминал кулаки.

– Поймите же, наконец, молодой человек! – взмолилась женщина. – Все так делают. Все оставляют верхнюю одежду в гардеробе! Так принято!

– Безумие какое-то!

– Безумны здесь только вы, – закатил глаза мужчина. – Решайте сами: либо вы принимаете наши правила, либо – проследуете вон из зала!

Охранник на это согласно кивнул.

– А, чёрт бы с вами!

Ацель расстался с пальто, и, наблюдая, как чужаки лапают ворот, поежился, будто его и в самом деле выпроводили на мороз. Без верхней одежды он почувствовал себя черепахой, которую выковырнули из панциря, чтобы сварить из ее нежной плоти черепаховый суп.

– Только умоляю вас! Хорошенько присмотрите за ним!

Женщина победоносно улыбнулась:

– Оно вам так дорого?

– Вы и представить не можете как!

– Извините, но мы не отвечает за сохранность вещей.

Ацель открыл рот и скрючил пальцы – так он обычно выпускал когти. Считая до десяти, он убеждал себя в том, что сейчас в приоритете дебютное выступление Эдварда. Да, Эдвард! Зачем он вообще тратит свое время на этих умалишенных людишек? Пусть поступают, как хотят. Подумаешь – пальто! За полтора часа с ним ничего не случится. Кому, в конце концов, оно сдалось? Главное, чтобы по карманам не лазали… Вот дурак! Ведь хотел же он выложить яд! Ну ничего, ничего, Ацель, ты справишься!

– Секундочку, – притормозил его охранник, – а что это у вас в чемодане?

– Какое вам дело?! – взорвался пришелец.

– Кто в своём уме ходит на концерты с чемоданом?

– Я! Я хожу, и что дальше?!

– Откройте, пожалуйста.

– Нет! Я не стану этого делать!

– Не испытывайте моё терпение, молодой человек! – захрустел пальцами охранник. – Быть может, вы террорист. Я должен удостовериться, что вы не представляете опасности. Ничего личного, это моя работа. Мы же не хотим, чтобы какой-нибудь террорюга взорвал «Эван-холл», как это было с Биг-Беном?

Скрипя зубами, Ацель щелкнул застежкой, продемонстрировав свой нескромный набор «безумного шляпника».

– Это что такое?..

– Чай!

– Так много?

– Так много!

Охранник призадумался, но закончил спор. Ацель ещё не попал в концертный зал, а уже был вымотан и морально истощен. Отвязавшись от вопиющего глаза администратора и рабочего персонала, он посетил уборную, чтобы привести себя в порядок. Пока пришелец прихорашивался перед зеркалом, к нему подошёл какой-то мужчина лет двадцати пяти и принялся навязчиво знакомиться.

– Вы ведь друг Эдварда Лэйда?

– Ну допустим, – неохотно бросил тот. – Что вам надо?

Мужчина держал руку навесу в надежде, что её пожмут, но ничего подобного так и не произошло:

– Меня зовут Даг…

– А-а-а, тот самый Даг… – многозначительно протянул пришелец и перекрестил руки: само его подсознание отвергало этого человека.

– Ацель, так? Я наслышан о вас. Судя по вашему лицу – вы обо мне тоже… – Даг произвёл на свет вялую ухмылку и пристыжено потер лоб.

– Подождите… А разве вы не должны быть серьёзно больны?

– Не совсем. Я приврал. Да, я плохо себя чувствовал какое-то время, не более того. Я долго думал… о своих поступках. Обо всем, что наговорил Эдварду за часы нашей совместной работы… Эдвард – классный парень! И Мия его просто обожает! В общем, я поставил Эдварда вместо себя, потому что, скажем так, во мне проснулась совесть… Эм, пожалуйста, не рассказывайте никому, что я здесь. Сегодня я хочу побыть обыкновенным зрителем.

– Если бы вы не представились, я бы вас не узнал и ваша тайна могла бы покоиться в чертогах вашего разума хоть до самой смерти.

Даг нервно рассмеялся, и дреды осыпались ему на лоб, напомнив Ацелю клешни сондэсианского зелёного краба, которым он возмещал одновременно и белок, и воду, растраченную организмом во время перебежек между лагерями. Эти твари плодились в темных сырых пещерах и могли вымахать в размерах до пяти футов без учёта конечностей. А какие мощные у них были клешни!.. Но вернёмся к Ацелю и Дагу…

Пришелец дал слово сохранить секрет и направился к выходу.

– Ах да, и ещё кое-что! – задержал его тот.

Ацель раздраженно вздохнул: «Что ещё?! Ну сколько можно! Я же опоздаю на концерт!» – залаял было он, вот только до словесной формы дело не дошло: чем-то твердым ударили его в затылок, и реальность прожгли дрейфующие огоньки…

«Go-go, Fury!» проиграли свою первую песню и пригласили на сцену Эдварда. Публика радушно рукоплескала. Не было слышно агрессий, бранных выкриков и призывов возвратить Дага, люди не высказались против, по крайней мере, в голос.

Но Эдварду не было от этого легче. Он играл, а взгляд его мельтешил по головам, как у потерявшегося в толпе ребёнка, который ищет родителя: Ацеля нигде не было.

В это время охранник «Эван-Холл» вышел из помещения под предлогом перекурить. Он и вправду соблазнился сигареткой, пока приминал снег подошвами и стаскивал рацию с пояса.

– Приём, – хрипло сказал он, приплясывая от холода и поглядывая в темные окна припаркованных машин. – Вы не ошиблись, офицер. Мы только что пропустили странного типа в солнцезащитных очках и пальто. Прям как вы и описывали его. Ещё у него при себе чемодан, набитый, по его словам, термосами с чаем, но что-то подсказывает мне, что это никакой не чай, а опасное химвещество. Он ничего не подозревает. Можем начинать операцию. Конец сообщения.

Поверженный сондэсианец пришёл в себя с жутким жжением в голове.

– И что это было?.. – простонал он, приподнявшись, но ответить ему было некому. Он был совершенно один, а в ведре под раковиной курился какой-то дымок.

Ацель прокашлялся, подавившись облаком смога. Первым делом он доковылял до зеркала и включил теплую воду. Увидев своё отражение, он вздрогнул: на него пялилась чёрная морда ящера, а это могло значит только одно – Даг украл маскировочные перчатки! В панике Ацель обшарил все уголки уборной, пока не вернул внимание тлеющему ведру. Бедный пришелец снова застонал, но теперь уже от глубокого отчаяния. Даг предал его, предал Мию, предал Эдварда. Каким-то образом он прознал про инопланетное происхождение Ацеля, про систему маскировки. Пойдя на поводу у Премьер-министра и его приверженцев, поддерживая его ксенофобскую кампанию, лишил пришельца буквально всего, потому что с таким лицом, с такой мордой – ему нет места на Земле.

В гневе Ацель побил все зеркала и навел такой шум, что сам себя испугался: а не сбежится ли охрана?

Чёрный ящер отложил очки и впился когтями в собственное лицо, еле сдерживая слезы.

– Прости, Эдвард, прости меня, – причитал он, осознав, что не сможет присутствовать сегодня на концерте.

Когда дым окончательно лишил Ацеля сил на истерики, здравомыслее расцвело в нем, и, приложив ухо к двери, он прислушался – нет ли поблизости людей, а затем – осторожно высунул нос и, как человек только-только выучивший ПДД, несколько раз посмотрел направо и налево.

Было тихо, но решимость куда-то делась на первой попытке пересечь порог. Коридор поплыл, и Ацель припал к стенке, встретив взор скрытой камеры, висевшей под потолком.

Ему казалось, что на него смотрит весь мир, и эти миллиарды взоров – все до единого принадлежат злополучной Горгоне, ибо то, чем он сейчас был – камень, не способный сдвинуться с места уродливый кусок горной породы.

Ацелю очень повезло. Первым человеком, который обнаружил его, была… мисс Кингман. Да-да, малышка Кэйти, уроженка Лондона, скряга и руководитель тайного общества, о котором мы уже упоминали ранее. Девушка предупреждала о своём приезде Эдварда, но тот был слишком занят своими заморочками и, склонно полагать, позабыл сообщить сожителю. Ну или тот был невежливо глух к подобным россказням, что вполне в духе его жеманной и эгоцентричной сущности.

– Ацель! – задохнулась она в восклицании и перешла на громкий шепот: – Что с вами? Почему вы разгуливаете по «Эван-Холл» без перчаток?

– Мисс Кингман! Не думал, что когда-либо скажу это, но я чертовски рад вас видеть! У вас есть… у вас есть телефон?

– Конечно! Но все же… может вам стоит…

– Да я бы с радостью, но меня обокрали! – развел руками пришелец. – Вы же не решили, что я их потерял? Я же не идиот!

– Ну это как посмотреть… в смысле, – поправилась девушка, – как так вышло?

– Вы можете позвонить Эдварду? – налегал на подругу Ацель, болезненно защемив ей плечи.

– Полегче, Ацель, вы на взводе! – отпрянула она смущённо. – Я не ручаюсь, что смогу дозвониться ему, ведь он всё-таки сейчас на сцене, но я попробую. А вам бы, гхм, лучше не светиться лишний раз перед камерой.

– Уже без разницы! – Чёрный ящер прыгнул на камеру и свинтил ей «шею». – Уверен, вся Британия уже выстроилась в очередь за моей головой! – безумно расхохотался он, заставив мисс Кингман поволноваться.

Как и ожидалось, Эдвард не брал трубку, и Кэйти предложила пришельцу найти временное убежище за кулисами, куда у неё, как у привилегированного гостя, был пропуск. Такой пропуск имелся и у Ацеля, но он, увы, не распространялся на его сондэсианскую личность.

Мисс Кингман отвлекла охранника мужского пола милейшим диалогом, насыщенным театральной неуклюжестью, детской невинностью и наивностью, которые так любят мужчины: «О, мистер охранник, какая я глупая – потеряла свой пропуск!»

Охранник решил, что девчонка заговаривает ему зубы, чтобы на халяву получить автограф Мии Донсон, и подыгрывал ей, не подозревая в своей профессиональной забаве, что за спиной его крадётся чёрная тень.

Ацель прошмыгнул в гримерку группы и мрачно развалился на кресле с высокой спинкой, на которую было приятно откинуть голову. Получив своё, Кэйти резко передумала унижаться за автограф и помчалась вниз по коридору в зал, в ревущую толпу. Пропихиваясь между фанатами, девушка набила себе синяков, но не свернула с пути и была вознаграждена удачей стоять в первых рядах.

– Эдвард! – закричала она, но из-за воя колонок её не было слышно.

Подобно волне, публика отбросила девушку назад и загородила ей обзор своими широкими спинами. Кэйти сделала ещё одну попытку прорваться, но в суматохе её подстерегала опасность: дуло пистолета уткнулось ей в поясницу и зловещий голос пригрозил:

– Не вздумайте пискнуть, красавица! Именем королевы Великобритании вы арестованы за содействие представителям инопланетной цивилизации, что по законодательству Англии расценивается как преступление против безопасности государства.

Эдвард должен был подпевать Мии, и он честно извлекал из себя звуки, но сам себя не слышал. Его слух перестал воспринимать музыку, в уши словно налилась кровь. Поэтому он искал слова в надежде, что попадет в ноты, в куплет и удовлетворит публику. Пальцы на автомате перебирали струны, начало подташнивать, с головой тоже творилось что-то неладное – её будто плавили чугунным утюгом. Но сдаться и покинуть сцену нельзя – мисс Донсон не простит, фанаты засмеют, закритикуют. Не переживёт он дурную славу…

То что он не смог отыскать Ацеля среди зрителей – не значит, что его там нет. Но хорошо ли это? Зачем вообще этот дурацкий концерт? Наверняка, все смотрят на него и думают – что за ничтожество! И надругаются над ним в твиттере, делясь самыми неудачными фото. А в этом смешном образе, в который вырядила его Мия, он похож на клоуна, а не на рокера: кожа и шипы ему не идут, оголенные руки слишком худы, берцы натирают и делают его неповоротливым, тяжёлым и оттого – скучным. Ацель, наверное, разочарованно растирает ладонями лицо, мечтая скорее уехать домой. И его можно понять.

Песня закончилась. Ответственный момент – дальше предстоит поменяться с мисс Донсон микрофонами. Теперь он, Эдвард Лэйд, на первых ролях. Нужно выйти к самому краю сцены… Высоковато… Как же сложно переставлять ногами! Почему же они так одеревенели? Распрямляйтесь же, ну же!

– Эдвард, ты в порядке? – шепнула ему на ухо Мия, когда они пересеклись.

– Нет, – ответил юноша, не глядя, и обнял пальцами стойку главного микрофона, будь тот живым существом – он бы его придушил.

Ну вот и все. Теперь необходимо произнести вступительную речь, как-то представить песню. О чем она? Возможно, об одиночестве в толпе. Прямо как сегодня. Он не один, но он одинок.

«Маленький человек задается вопросом: как прийти домой, когда дом за пределами самого мира?» Такой строчкой начинается его песня. Разве она не про них с Ацелем? Этим они всегда были похожи, это объединяет их. Одиночество двух изгоев – благоприятная почва для дружбы.

Эдвард тронул первую струну, вторая – непослушно выскользнула из-под руки, словно гнедая кобыла, почуявшая в пустыне оазис. Ещё прежде чем в зал ворвалась полиция, юношу одолела тревога: он сжал в кулаке подарок Ацеля, который носил с собой как талисман, и его обдало холодом. Впервые камешек из другого мира покрылся непробиваемым панцирем прямо в его ладони…

– Внимание, граждане! – Рупоры государственных служащих заглушили хор возбужденных голосов. – В «Эван-Холл» обнаружено опасное инопланетное существо! Просим всех освободить помещение! Если вы знаете местоположение пришельца – сообщите нам или дежурному отряду на выходе. В случае пособничества преступнику, вы рискуете попасть под одну из статей законодательства Англии и подвергнуться уголовной ответственности, вплоть до пожизненного заключения!

– Внимание! – твердил второй рупор. – Мы ищем представителя рептилоидной расы – чёрная ящерица в солнцезащитных очках, насколько нам известно, без них оно лишено возможности видеть. Имеются сведения о том, что оно умеет менять внешний облик и превращаться в человека с помощью перчаток. Будьте осторожны! Оно несёт угрозу человечеству!

Полицейские повторяли заученные сообщения, продолжая называть Ацеля «оно», изначально позиционируя его как несмышленое и жестокое нечто, наверное, недостойное в их замыленных эгоизмом мозгах стоять в одном ряду с животными, что уж говорить о «великой» расе людей!

Мисс Донсон метнула в Эдварда взгляд, в котором звучал отчетливый призыв: «Беги же!». Юноша кивнул и исчез со сцены, на ходу срывая с себя гитару и вычурную безрукавку.