Текст книги "Законы баланса (СИ)"

Автор книги: Алиса Некрасова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

Глава 14. Рабы желаний

Альбатрос оказался на удивление хорошим слушателем. Эдвард не один час изливал птице душу, и та ни разу его не перебила. Тучи тужились, но до сих пор не выжали из себя ни капли. Призрачные дали в прежнем темпе вспыхивали белым светом, а раскаты грома с задержкой рычали низким медвежьим басом. Юноше надоело сидеть без дела, и он обошел арену по кругу. Если бы загадочный столб не отнимал почти метр в диаметре, это место вполне подошло бы для проведения петушиных боев.

Эдвард задумался: как же он попал сюда? Должен же быть какой-то люк, ведущий в утробу башни, иначе – для чего эта смотровая площадка? Юноша проанализировал каждый дюйм бетонного пола, но не нашел абсолютно ничего, напоминающего люк. Однако что-то в зеркальном столбе не давала ему покоя.

– Ты тоже считаешь, что этот столб как-то не гармонирует с греческой архитектурой? – обратился он к альбатросу, с которым они уже успели сблизиться в той мере, когда птица спокойно сидит на плече хозяина.

Эдвард приложил ладонь к зеркалу, и оно, как и любое зеркало, сохранило отпечаток. Запотелый след засветился синевой и пропал, зато зеркальная поверхность пришла в движение: возник вертикальный зазор, как в лифте, и створки раздвинулись, приглашая человека проследовать внутрь. Юноша догадался, что это – лифт. Примерно такие же пусть и менее технологичные конструкции можно встретить в пятизвездочных отелях мегаполисов.

Кнопок не было. Двери сами закрылись, и лифт начал опускаться на самое дно со скоростью, с которой обычные лифты привыкли падать. Альбатрос не пищал, будто всю жизнь перемещался таким способом. А вот Эдвард… Он несколько раз простился с жизнью, и когда лифт замедлился, вопросительно переглянулся с Кевином, мол, почему мы еще не умерли.

Юноша вышел в помещение, и первое, что бросилось в глаза – аркада, от которой разливался золотистый свет праздной красоты. Одинаковые по форме и размеру арки, упирающиеся на устои, возвышались стройным рядом, точно стража, сопровождающая званого гостя к королю. Крупицы кристаллофосфорных образований слепили темноту. Возможно, люминисцированию минералов способствовал уникальный морской воздух. Эдвард сразу же отметил, что на нижнем этаже он невыносимо влажный, и стены пропахли йодом. Судя по всему, они с Кевином находятся ниже уровня воды – был слышен удаленный гул, будто трутся друг о друга скалы, вероятно, это морские течения стучатся в стены башни.

Аркатурно-колончатый пояс под потолком парадировал окна, повсюду – гравюры, странные изображения рогатого зверя. Греко-римская архитектура башни шла вперемешку с технологиями неземными – пол был сделан из металлических пластов и напоминал обшивку звездолета.

Эдвард со своим питомцем прошествовал вдоль аркады и присел на корточки, чтобы рассмотреть колодец, над которым навис большой энергетический шар. Юноша сравнил его с уменьшенным в миллиарды раз Солнцем, или… шаровой молнией?

– Введите пароль, – вдруг потребовал шар, и перед юношей возник голографический экран.

– Так и знал, что без инопланетян не обойдется, – нерешительно почесал шею тот.

Искусственный интеллект башни звучал дружелюбно, и Эдвард всерьез задумался над паролем. Он заметил, что внутри лифта по стенам были разбросаны символы – знаки зодиака. Наверное, тот кто воздвиг эту башню – увлекался астрономией.

– Овен? – спросил юноша Кевина, но птица отнеслась к делу наплевательски. – Все стены покрыты картинами рогатого животного. Сначала я решил, что они несут в себе религиозный подтекст, но теперь мне кажется, что это не Дьявол, а Овен – первый знак зодиака. Моя мать была Овном.

Эдвард нарисовал на панели символ Овна – рогатую закорючку в форме буквы «V». Рисунок засветился зеленым, и переключился на новое окно ввода.

– Ну с первым символом мы с тобой угадали, Кевин, но вот, что дальше?

Эдвард вернулся к гравюрам, чтобы получше их изучить. Он ходил от стены к стене и долго не мог понять, что же за иероглифы подписаны под изображениями зверя. Это определенно были слова, может даже заклинательного характера, но прочитать их было невозможно. Однако вскоре юношу осенило – в каждой такой надписи в начале, середине или конце стоял знакомый символ – планеты Солнечной системы. Эдвард не особо разбирался в астрономии, но прекрасно знал все о своем знаке зодиака, о том, что его планета-покровитель – Венера, но она по какой-то причине отсутствовал на гравюрах.

– Ну конечно! – воскликнул он. – Весы – символ суда, равновесия, единственный неодушевленный знак зодиака! Что если это не просто башня, а тюрьма?

Эдвард нарисовал второй знак, и панель исчезла, а ИИ заговорил с почтением и пугающе разумно.

– Здравствуй, Ева, давно не виделись. С нашей последней встречи прошло шестьдесят шесть миллионов пятьсот три года, сорок два дня и десять часов. К сожалению, моя программа не до конца загрузилась. Обновление… 34 %… Загружаю актуальную информацию… Подожди, пожалуйста.

– Э-э… – Челюсть Эдварда отвисла в недоумении. – Я не Ева. Меня зовут Эдвард. Эдвард Лэйд.

– А где Ева? Я не опознаю ее голос.

– Эм… ну… мне жаль, боюсь, она уже мертва. Никто так долго не живет.

– Что значит «мертва»?

Юноша замялся – как втолковать бессмертному созданию, что такое «смерть»? Он прочувствовал на себе всю неловкость родителя, которого ребенок просит рассказать, откуда берутся дети.

– Как бы это… Мертва – значит, что ее больше нет, она больше не существует в этом мире.

– Ева не придет? – с надеждой уточнила ИИ.

– Нет, боюсь, что нет.

– Понятно, – печально уронила та. – (Обновление 55 %… Загружена информация о новых континентах и культуре современных народов. Соответствия с данными за 10052 год по летоисчеслению старой «Земли»… В моем словаре появилось новые актуальные определения – «старая Земля» и «новая Земля»…минимальные. Планета Земля опустилась с 7 до 5 уровня.

– А, точно, Ацель… Ацель говорил мне что-то об этом, – припомнил Эдвард. – Что-то о законах X-zep и о том, что на Земле они не действуют.

– Больше не действуют.

– Хочешь сказать, раньше люди были высокотехнологичным обществом?! Я думал, человечество появилось после того, как вымерли динозавры… И были они… не очень умные… неандертальцы, ходили в шкурах животных, ели сырое мясо…

– Обновление 63 %… Эдвард, то что вы называете динозаврами, жители «старой Земли» называли «драконикусами».

– Д…драконы?

– Драконикусы, – поправила его ИИ.

– Получается, люди жили и во времена динозавров?

– И даже до их появления на Земле.

– Но что стряслось? Почему люди… деградировали? – застыдился своего происхождения Эдвард.

– Обновление… 100 %… Обновление завершено… Природная катастрофа.

– Точно… Астеройд… Он уничтожил не только динозавров, но и людей… – Юноша вошел во вкус, все интересней становился диалог, и дурные мысли о том, что он кому-то навредил, постепенно отходили на второй план. – Ладно, а что это за башня? Для чего она? Где мы вообще?

ИИ молча выдала муляж земного шара, увеличила масштаб, и Эдвард узнал материк Северной Америки, побережье Майами, омываемое Атлантическим океаном и образующее треугольник с Бермудскими островами и Сан-Хуан, Пуэрто-Рико.

– По данным «новой Земли» башня Евы расположена в Саргассовом море, в самом центре, так называемого, «Бермудского треугольника», – пояснил искусственный разум и продемонстрировал «треугольник» наглядно на карте.

Эдвард от изумления подскочил на месте, и альбатрос судорожно размахался крыльями, недовольный тем, что насест потревожил его дрему.

– Невероятно, Кевин! Мы в Бермудском треугольнике! Эту башню построила Ева? Зачем? Кем она была?

– Ева – моя хозяйка. Она создала и спрятала это место от всего мира, а меня приставила сторожить узника.

– Узника? Так значит, я был прав…это тюрьма! – с придыханием воскликнул юноша, переполненный духом авантюризма. Ему грезилось, что он – главный герой приключенческого романа, эдакий Индиана Джонс, искатель сокровищ, ловкач и тот, кто первым разгадал секрет главной городской легенды! – Расскажи мне все, что об этом знаешь!

Эдвард уселся, скрестив ноги, словно вот-вот запоет лагерную песню. Он забывался, ведь это был не кемпинг, не безобидный отдых, отсюда не выплывают корабли, не возвращаются люди.

ИИ поведала о том, что на протяжение миллионов лет своими силами она глушит любые радары, любую технику, неконтролируемую ей. Именно поэтому корабли теряются, а дальше… дезориентированные подводные обитатели Саргассова моря, тернии вязких водорослей, в которых застревают винты… Все это работает Еве на руку.

– А кого же ты охраняешь? Должно быть, это кто-то очень опасный… – И зажглись его глаза то ли искрой задора, то ли отсветом золотых бликов аркады.

– Я могу предоставить вам следующие сведения, касаемо узника…

На голографическом экране вылезла информация:

Царство: архиэфиропы

Класс: лимитоэфиропы

Вид: Феариус

Галактика: неизвестна

Планета: неизвестна

Возраст: неизвестен

Другие данные: способность – исполнение желаний

– Исполнение желаний? Что-то вроде джина?

– Верно, – согласилась ИИ. – В соответствии с лексиконом «Новой Земли» это слово приемлемо для описания Феариуса.

– Но зачем было Еве пленить джина?

– В моей базе нет запрашиваемой информации.

– Понятно… – нахмурился Эдвард. – Думаю, ответ и так ясен: Ева была обычной эгоисткой, хотела заполучить все блага мира, ей банально мало было одного желания…

Он не договорил – ИИ странно притихла, и в этом покое ощущалась человеческая печаль. Юноша все ждал, когда та выскажется, но ничего подобного не происходило.

– Не пойми не правильно, я не считаю Еву плохой, не мне судить, как минимум – она была очень умна, раз в одиночку сумела соорудить башню и поймать джина, – на всякий случай извинился он и добавил: – Я могу войти в темницу?

ИИ немо порылась в своей системе, и из-под дребезжащего многотонного блока излучилась тьма – голая, откровенно неприязненная, вопящая, как неумолимое зло. Юноша не мог долго смотреть вниз, колодец слепил его, заставлял душу холодеть, но он хотел туда пойти, хотел загадать желание…

ИИ стала ему факелом, зато Кевин напрочь отверг их компанию. Смачно шелестнув крыльями, он метнулся под потолок, где удобно пристроился на одной из реек. Эдвард был очень огорчен, что не смог заручиться подспорьем нового друга, и несколько раз едва не передумал и не повернул назад.

Это мой шанс вернуться в Англию. Рассуждал он. Если я сам себя не вытащу отсюда, никто не вытащит, и эта башня будет и моей тюрьмой, или куда хуже – моей гробницей. Интересно, как там Ацель и Пенни? Надеюсь, они живы и здоровы. Миссис Мэллоу… Хотел бы я себе такую бабушку! Когда выберусь отсюда, обязательно попрошусь к ней на чай…

Эдвард не допускал и мысли о том, что Целитель спасёт его. В конце концов, речь идёт не о супергерое, а о древнем сверхсуществе. Сомнительно, что какой-то студентишка представляет для него интерес: что есть он на белом свете, что его нет – никакой разницы!

Вниз вела винтовая лестница из толстой надёжной стали, стены тоже все в спаях, бледное пятно подпрыгивает то слева, то справа…

– А как тебя называла Ева? – обрезал тугую нить безмолвия Эдвард.

ИИ покружилась у того над головой и продолжила левитировать на уровне человеческих глаз.

– Ида Ивнис, – чётко произнесла она, и юноша услышал, как её вибрации оживились.

– О, здорово! Можно и я тебя буду так называть?

– Да, – лаконично ответила Ида.

Как же он рад, что ИИ перестала дуться! Пусть она и искусственный интеллект, но есть в ней что-то настоящее. Эдвард был уверен, что Ида Ивнис умеет проявлять эмоции. Он с детства проецировал собственные чувства на других, смотрел их глазами на мир и видел белое белым, а черное чёрным, и никакие предрассудки не туманили этот взор. Сопереживать – значит примерять на себе чужую шкуру, и он примерял, порою, чересчур часто, но благодаря этому он и разглядел за грубостью Ацеля большое и доброе сердце.

– А как тебе удается обновлять информацию? – спросил Эдвард, разблокировав смартфон. Заряд батареи вот-вот иссякнет. – Здесь нет WI-FI, я проверил. Что это за технологии?

– Память Земли. Мои системы тянутся в самое ядро планеты, туда, где ни одно живое существо не может существовать. Ядро – записывает и хранит всю информацию о всех структурах планеты.

– Как жесткий диск?

– Верно.

– Получается планета – это компьютер?

– Скорее, биокомпьютер, – внесла опровергающее дополнение ИИ. – Ядро схоже с функционалом живого мозга.

– Ох, черт, вряд ли я с таким примирюсь, – усмехнулся юноша. – И у всех планет есть память?

– Да.

– Живые существа живут на живой планете… как микробы! Подумать только! Мы прямо какие-то вши! – с досадой и благоговением воскликнул он. – А Вселенная тоже живая?

– К сожалению, данной информацией я не владею.

– И ты подключена к мозгу планеты? Это невероятно! Но как башня могла простоять миллионы лет? Как такое возможно?

– Я следила за сохранностью башни Евы даже в спящем режиме. В моем подчинении живой металл. Из него сделан внутренний каркас башни. Хоть с виду и не скажешь, но частицы металла всегда в движении – ни пыль, ни карозия башне не страшны. И когда камень начинает рассыпаться или искажаться в процессе солевого окисления, живой металл склеивает песчинки и заполняет пустоты.

Эдвард миновал финальную ступень, и, ни на шаг не отходя от светящегося шара, направился в сторону двух зависших в воздухе желтых огоньков. Только они и они одни заполняли пустое квадратное помещение, объятое той же нескончаемой темнотой, что и лестничный спуск.

Когда ИИ подсветила объект, и длинная тень юноши затикала, словно обезумевшая стрелка часов, – огоньки оформились объемными чертами рогатой фигуры. Это было каменное изваяние с абсолютно живыми глазами – лисьими, обведенными чёрными стрелками, они моргали и реагировали на свет и движение.

Лапы удивительного животного теснились в браслетах цепей, не таких, как у Целителя – много толще, и цвет у них был истинно стальной. Изящное тело с мускулистой грудью, сильные передние конечности с удлиненными фалангами пальцев и собачьими когтями, а шипованный хвост загибается вверх подобно жалу скорпиона. Морда квадратная, с широким носом и человеческими пропорциями, как у мейн-куна, но ни усов, ни ушей-треугольников не имеется. В размерах Феариус не превышал и пяти футов.

– Почему он заточен в камень? – с горестью осматривал узника юноша.

– Дословно «архиэфиропы» переводится как «древний эфир». В данное царство входят существа, для которых не характерен эмбриональный и постэмбриональный онтогенез, они появляются и пропадают в следствие процессов расширения Вселенной, питаясь различного рода энергией. Поэтому их возраст не поддаются расчетам. Архиэфиропы, в свою очередь, разделяются на два класса: либераэфиропы и лимитоэфиропы. Первые – не ограничены материальными структурами мира и могут свободно перемещаться или проходить сквозь стены. Чаще всего, они являют собой созданий невидимых, к которым нельзя прикоснуться. Отличны от них лимитоэфиропы – их атомы нуждаются в какой-либо форме, это – метаморфы, оборотни, их тела бессмертны, но объекты физического мира не позволяют им перемещаться свободно. Феариус из их числа, – просветила юношу Ида. – Башня парализует его мышцы. За шестьдесят пять миллионов лет без движения физико-химические процессы среды сделали свое дело. То что вы наблюдаете, Эдвард, называется «естественным окаменением».

– Это… ужасно… – вздохнул тот, жалостливо опустив руку на загривок статуи. Желтые глаза хищно покосились на него, но юноша был одинок в своем сострадании. Он старался мыслить, как узник, думал, что у него получается, но смертным не дано понять страданий существ вечных, а тем никогда не постигнуть нас. – А ты можешь убрать его… это «окаменение»?

– Конечно. – И Ида приступила к исполнению просьбы, что для нее была неотличима от приказа. Тот кто ввел пароль, разбудил ее системы, пусть и не Ева, но администратор, слово его – закон, так записано в протоколе.

Лазерные вспышки быстро разрушали каменный слой, и обнаженный зверь поразил Эдварда дерзостью цвета. Феариус был красным, но не того приглушенного кровавого оттенка, какой преобладает в природе; исконно красным, без каких-либо примесей, и тени на него словно не ложились.

На острых скулах раскрылись полупрозрачные хлопья, которые, точно чешуя русалки переливались всеми красками космоса: лазурью и пурпуром – от темно-фиолетового до бледно-розового. Они стояли торчком, покрывали грудь и немного спину, словно львиная грива.

Феариус стряхнул с себя остатки камня, сладко выгнулся и заговорил человечьим голосом:

– Интересный язык у тебя, мальчик! В разы певучее, чем язык Евы. Давненько я не видел человека. Все такие же прямоходящие, разве что в росте просели и отказались от побрякушек. – Он спесиво оскалился, и на звериной морде промелькнули отголоски человеческой мимики. – Ну что же ты так вылупился на меня, Эдвард? Так ведь тебя величают?

Величественно выпятив грудь, Феариус ладно переставлял лапы, и на каждый его ход вперед юноша отвечал двумя ходами назад. Цепи звонко волочились за ним, пока на то хватало длины. Зверь неудовлетворенно присел и по-кошачьи свернул хвост.

– Так и какими судьбами ты здесь, мальчик? Спасителем ли решил мне стать или моим очередным мучителем?

Эдвард сжал кулаки и вышел на свет.

– Не переживай, я не такой, как Ева, я вызволю тебя, Феариус, но взамен…

– … Я должен буду исполнить твое желание? – усмехнулся тот, задние лапы его выпрямились, и лошадиный цокот эхом достиг ушей юноши. – А говоришь – не такой, как все! – Зверь судорожно дернул стальные оковы, и вдруг облик его начал меняться: он то увеличивался в размерах, то уменьшался, превращался в кролика, оленя, слона… но живые цепи подстраивались под любую физиологию и не пускали его.

– Прекрати! – строго сказал Эдвард. – Если будешь так себя вести, Ида снова парализует тебя!

Феариус взвыл и водрузил подбородок на лапы, с самым что ни наесть пессимистичным видом запричитав:

– О, горе мне, мальчик! Десятки миллионов лет в цепях! Ах, горе мое вечно, как и моя жизнь! Не понять тебе моей беды, не понять тебе моего одиночества.

У Эдварда защемило сердце, и он произнес тем мирным тоном, каким принято толкать утешительную речь:

– Мне правда жаль, что Ева сделала это с тобой. Я понимаю твое одиночество. Сколько я себя помню – всегда был один… Я не знал своего отца, мать меня не любила, и ни братьев, ни сестер или каких-либо родственников у нас не было, только приходящие и уходящие люди, хотя и людьми то я их называю с натяжкой… Я пытался завести друзей, но все они лишь пользовались мной, я отдавал им все, а они… ничего, кроме насмешек и издевательств. И в кои-то веки в моей жизни появился кто-кто, кому на меня не плевать, и вот он я… посреди океана, в башне, которой нет на картах, один… Наверное, ты хочешь вернуться домой, к друзьям… И я сдержу слово, если ты сдержишь свое…

– У меня нет друзей, – прискорбно вздохнул тот. – Никто меня не ждет…

– Я мог бы быть твоим другом, – расплылся юноша в наискромнейшей из улыбок, – если, конечно, ты не против.

– Хорошо, мальчик, – просиял Феариус. – Я исполню твое желание! – Зверь заливисто рассмеялся, и смех этот показался Эдварду каким-то двусмысленным.

Не ожидал он, что все произойдет так стремительно. Не пришлось даже заключать контракт кровью – ничем нефиксированное «да», и рабская «упряжка» оклеймила его. На шее Эдварда проступила рисованная цепь с заостренными звеньями, а вместе с ней, точно непрекращающаяся пытка раскаленным железом, подкралась агония.

От болевого шока юноша скорчился на полу.

– Ты обманул меня! – выпалил он, не разжимая челюстей.

– Обманул? Отнюдь нет! Уговор есть уговор. Я исполню твое желание, ты даруешь мне освобождение. Но, видишь ли, – деловито возлюбовался собственными когтями Феариус, – как только я поведаю тебе о законах баланса, ты передумаешь.

– Законах баланса? – Эдвард мучительно приоткрыл глаз, все мышцы его были напряжены, он не мог даже нормально дышать.

Гуляя взад-вперед, узник пояснил:

– Исполнение желаний рождает анахронизмы, я вторгаюсь в суть вещей, нарушаю естество природы. И здесь вступают в силы законы баланса. Ты загадываешь себе счастье, я покорно переписываю твою судьбу, а Вселенная наводит «равновесие»: чтобы избежать разрушительных последствий, она уравновешивает твое желание. Иначе говоря, за твое желание расплачивается кто-то другой. И пока ты будешь порхать в облаках от счастья, кто-то непричастный исполнится величайшей печалью, и то сколь важна была твоя несчастливая судьба для Вселенной определяет размеренность этой печали. Будет ли это печаль как следствие скоропостижной смерти близкого человека или как побочный эффект затяжной войны? Сможешь ли ты понести такую ответственность? – Зверь остановился и с прищуром вгляделся в покрасневшее человеческое лицо. – Стой, не отвечай. Я и так знаю. И по сей причине я предпочитаю иметь дело с эгоистами, а не с мягкотелыми болванами, как ты. Но теперь то, мальчик, ты освободишь меня.… – Феариус понизил голос до холодного шепота, обвил хвостом юношу и стал расти, расти…пока затылком не уперся в потолок. – Потому что иначе… не пощадит тебя проклятие существ телесных, будет боль твоя вечна, как и моя жизнь. Должно быть, ты посчитал меня подлецом, но я не таков. Прикажи, прикажи системе отпустить меня, и свое желание ты, как полагается, получишь. В любое время. Просто позови меня, когда будешь готов, и я перепишу твою судьбу. Скорее же, мальчик, пока боль не свела тебя с ума, дай мне уйти!

– Эдвард, отдайте приказ, и я лишу Феариуса способности двигаться, – напомнила ИИ, взлетев на ту же высоту, что и ее новый администратор.

– Не слушай компьютер! Слушай меня! Ты вернешь мне мою немощность, но не вернешь себе покой, – предупредил зверь.

– Я бы и без шантажа отпустил тебя! – воскликнул Эдвард из последних сил, и брызнули слезы, заструились по вискам в волосы, оттого что висел он вниз головой.

– Вранье! – обозлено прорычал Феариус, исполинские клыки цвета сажи щелкнули в непосредственной близости от того.

– Эдвард, отдайте приказ, – повторила Ида.

Лапа зверя стала подобна лопате, он ударил со всей мочи по белому шару, впечатал его в стену. ИИ на секунду побледнела, ее свет замигал, а браслет цепи, что не успел подстроиться под измененную конечность, распался надвое.

– Ида… – прохрипел Эдвард.

Тогда Феариус надавил на его слабость:

– Ты же не хочешь, чтобы я уничтожил твою круглую подружку, мальчик?

– Не… не трогай ее!

– Тогда прикажи ей меня отпустить!

И он приказал, мысленно раскаиваясь перед Евой. Какой же он глупец! Как он посмел обозвать Еву эгоисткой?

– Прости, Ида… – извинился Эдвард, когда зверь выбросил его. Он не отличил боли столкновения с землей от боли, что доставляло ему проклятье Феариуса, и лишь когда клеймо исчезло, на его боку и плече заныли синяки.

Феариус обернулся ягуаром и запрыгал по ступенькам винтовой лестницы наверх, к выходу из колодца. Но путь к золотому свету загородил белый шар.

– Скажи ей, чтобы она ушла с дороги! – закричал он, и «татуировка» на шее юноши вновь раскалилась до красна.

– Ида, отойди!

– Как прикажите, – помедлила та, но смиренно отступила в сторону.

Феариус превратился в кошку и вошел в лифт. Кевин проводил его глазами, но ничего не предпринял, самолюбиво начищая перья. А зверь с любопытством отметил прелесть размашистых крыльев и альбатросом вознесся в штормовое небо.

Вслепую, прихрамывая, Эдвард нащупал перила лестницы и стал подниматься. Ида безмолвно парила в метре от выхода. Не отрицая провинности, юноша также не обмолвился ни словом, понуро выковыляв из темноты. Золотая аркада тешила его взор, но не сердце.

Грохот задвигающейся плиты заставил его обернуться.

– Ида! – молебно воззвал он, но колодец уже закрылся. – Ида! – Юноша вскинул руки и начал стучать по многотонной плите, отчаянно роняя слезы. – Не бросай меня! Я виноват, знаю, но не бросай меня! Я дурак, дурак, дурак… Прости меня! Прости, что оскорбил Еву… Прости, Ида…

Миллионы лет Ида Ивнис сторожила узника. В чем же теперь цель ее служения? А ведь только это она и умела – служить. Ева, о, Ева… ИИ зависла над ослабшими цепями, что тянулись прямо из стен к низкому пьедесталу в центре, сделала круг, остановилась возле стены, и в белом свете ее ожили картины прошлого.

Треугольное лицо отдалилось от фокуса, и юная Ева улыбнулась в зубы. Волосы, туго собранные в хвост, прищепленные по всей длине блестящими бижутериями и полевыми цветами, извились, как змея, когда она резво вскочила на ноги.

– Ну вот и все! – хихикнула девушка. – Проверь системы, все работает?

– Проверка… Все системы в норме, – слышала Ида собственную речь.

– Визуальные локаторы не барахлят? Нет повреждений в оптоволокне? Как меня видно?

– Все системы исправны.

– Чудесно! – захлопала в ладоши Ева. – Знаешь мое имя?

– Да, Ева.

– Великолепно! Тогда ИИ… То есть… Хм… Не нравится мне это обращение. Давай придумаем тебе «живое» имя? Ида! Ида Ивнис. Да, Теперь так тебя зовут. С этого момента мы будем друзьями, Ида Ивнис!

ИИ выключила трансляцию и взломала собственную систему безопасности.

– Активировать самоуничтожение, – сказала она. – Самоуничтожение активировано. Самоуничтожение через 59 минут 59 секунд…58…57.