Текст книги "Законы баланса (СИ)"

Автор книги: Алиса Некрасова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

Глава 15. Чудовище

Окунувшись в воды Темзы, Кэйти Кингман мужественно приняла свою участь. В юности она обожала плавать и получила от сверстников прозвище «Фрогги Кингман». Как стало известно, за десять лет на суше навыки не растерялись, а экстренная ситуация хорошенько разогрела мышцы.

Кэйти открыла глаза, соленая морская вода защипала слизистую, и девушка чуть не разорила легкие, выдув несколько пузырьков, но главное – она разобралась в том, куда плыть. До поверхности – футов десять, воздуха маловато, но достаточно, чтобы не задохнуться. Осложняют обстоятельства вихляющие волны и нестабильные течения, не гармонирующие с верхними потоками и основной толщей воды. Но хуже всего – Ацель, этот самоубийца-неудачник оказался ужасным пловцом!

Девушка на миг высунулась из воды, сделала глубокий вдох и снова нырнула, чтобы помочь пришельцу. Грозы ветвились на горизонте, и Кэйти чувствовала, как от этих вспышек дрожит вода, как за спиной выкрашивается в желтый океанская гладь. Обхватив Ацеля рукой, она поплыла вверх, но накатившая из ниоткуда волна сбила ее с намеченного пути и швырнула обратно ко дну.

Подумать только, как романтично отблескивает небо в океане, и не нужно рыбе безоблачной погоды, чтобы наблюдать, сколь непредсказуемо стелется свет. Но как устрашает моряка подводный мир во время шторма! Стальные валы рвутся потопить корабль, сбиваются в пену голыми черепами, а черное-черное дно перемалывает тех бедолаг, кто по воле стихии свалился за борт.

И без того тяжелая юбка впитала влагу и стала неподъемной. Мисс Кингман путалась в ней, как в сетях, левая туфля и сумочка ушли ко дну. И когда надежда на спасение иссякла, в ушах раздался голос – тоненький, звонкий, будто и не в воде, так разговаривают маленькие дети. Золотая рыбка сделала крюк, и девушка поняла, что вот же оно… безумие! Золотая рыбка в океане, да еще и говорящая, а вокруг нее волшебная кристальная вода настойчиво не смешивается с сине-зеленой морской мглой.

– Следуйте за мной, – услышала Кэйти, и рыбка повела ее на глубину.

Ацель наглотался воды, и плавание превратилось в игру на выживание. Если в сознании пришелец как-то помогал грести, нынче он зарекомендовал себя как балласт. Они уже не успеют всплыть на поверхность, придется довериться… рыбе!

В дороге их едва не растерзала акула с бешенными глазами, но Блу позаботилась и об этом. Своей пресной водой она забила жабры, и акула быстро ретировалась.

Целитель спустил рычаг, и пол бассейна, спроектированный по прототипу вакуумных дверей на космических кораблях, открылся для прибывших. Мисс Кингман судорожно глотнула воздух и красными от соленой воды глазами первая узрела высокотехнологичный порт. Бассейн, в который их запустил Целитель, предназначался для спуска подводных лодок и стоянки.

Девушка выволокла из воды пришельца и опрокинула его на прорезиненный пол. Отдышавшись сама, она сделала Ацелю искусственное дыхание, к своему облегчению – удачно. Он перевернулся на бок и откашлялся.

– Слава Богу! Я боялась, что потеряла вас! – воскликнула Кэйти и тоже прилегла – в изнурении. – Я пожертвовала сумкой, туфлей и порвала колготки, но это того стоило. Можете не благодарить, – заклинала она, возложив руку на сердце.

– Я и не собирался, – пробурчал пришелец, пытаясь нащупать что-то на полу. – Где мои очки?

– А, очки, вот, держите. Когда я откачивала вас, мне пришлось их снять, – похвасталась Кэйти на случай, если тот не понял, кто спас ему жизнь. Она накручивала прядь мокрых волос на указательный палец, пока щеки ее рдели румянцем, но… снова – мимо! Этот грубиян вдруг включил в себе партизана! Еле сдерживая брань, мисс Кингман наблюдала, как он снимает стеганые сапоги, шнурованные серебряными цепочками, выжимает пальто, деловито стягивает перчатки и аккуратно складывает свое имущество в углу – поодаль от влаги. И куда девалась та добротная атмосфера полуночного ужина? Ох, Кэйти, наивная ты балда! Использовать он тебя хотел, нечего и гадать.

– У вас кровь на рубашке, – осмелилась на замечание девушка, но, не получив реакции, ощетинилась и замкнулась в обиде.

Немного погодя, Кэйти последовала примеру пришельца. Размокший шерстяной пиджак она уложила на «своей территории» – в противоположном углу, там же покоилась и уцелевшая туфля.

– Зря я возвратила вам очки, Ацель! – гордо скрестила руки мисс Кингман, кончив вымучивать подолы. – Надо было бросить их в океан, может слепцом вы бы стали сговорчевее!

– Тогда бы вас здесь не было, мисс Кингман, не зазнавайтесь.

– Это еще почему?

– Потому что тогда я бы следом выбросил в океан вас! – Пришелец недружелюбно покосился на нее.

– Ах, вот вы как! В отличие от некоторых, я отменно плаваю!

– О, я тоже! – Блу протиснулась промеж разгоряченных оппонентов. – Как вам мое новое платье? – покружилась она. – Это королева Виктория и вы, человек, вдохновили меня. В своих одеждах вы очень похожи на нее! О, она такая забавная, было так весело играть с ней в Кенсингтонском дворце! Но Учитель не разрешает мне играть с историческими личностями. А я похожа на королеву или на принцессу?

Кэйти во все глаза пялилась на миниатюрную девочку, весь образ которой состоял из прозрачной воды: волосы, увенчанные диадемой, болтались на лбу, словно желе; пышное платьице, туфельки…

– Э… Прости, конечно, но я впервые вижу принцессу с рыбой в голове!

– А так? Я бы хотела локоны подлиннее, но тогда мое платье не будет таким… волшебным!

Блу переправила золотую рыбку к груди, и теперь ее лицо не отличалось от человеческого.

– Я ни черта не понимаю, что происходит, но ты очень милая, водная принцесса, – улыбнулась та.

– Блу! Меня зовут Блу.

– Что ж, Блу, а я – Кэйти, спасибо, что не дала нам утонуть!

– И долго ты собираешься прятаться? – спросил Ацель.

– Простите?

Девушка опешила, посчитав, что вопрос предназначался ей. Она не видела к кому обращен взор черного ящера – мешали солнечные очки: вроде и на нее смотрит, а вроде и нет, сквозной этот взгляд, будто призрака увидел.

– Божечки! – побледнела Кэйти. – И давно ты тут стоишь, девочка?

– Я не девочка, – возразил Целитель и глаз его недобро пал на Ацеля. – Доволен?

Пришелец издевательски ухмыльнулся.

– Так, ладно, – массажировала виски мисс Кингман. – Человек-ящер, водная принцесса с золотой рыбкой в груди и девочка, которая не девочка. Криповая «недевочка» в криповом плаще, которая…может стать невидимой?.. Окей. Поняла. Свыкнусь, – успокаивала себя девушка, но громкий возглас вырвался из ее рта: – Кто-нибудь объясните, что здесь происходит?! Вы ведь все тут инопланетяне? Что это за место? Оно странное! По-инопланетянски странное. Как мы, черт побери, из Темзы попали в океан? Здесь есть хоть что-то земное?

– Разумеется, мисс Кингман! – поддразнил Ацель, подгибая рукава. – Вы!

Атласная ленточка, примотанная к его левому запястью, заинтересовала Кэйти: бледно-желтая, точно полинявший свитер; как аксессуар она не вязалась с траурным стилем Ацеля, а как памятная вещица – диссонировала с его же нахальным характером. До боли человечная привычка! Кулоны, браслеты, шарфы… Люди перенимают их от кого-то из прошлого и повсюду таскают с собой. Для непросвещенных – это просто безделушки, но для них… тоже что фотографии, кинофильмы, но в лучшем разрешении, в лучшем качестве, в каком проигрывается сама жизнь.

– Отлично, я чую его! – напрягся Целитель, таращась на пустую стену, где все кирпичики припирали друг к другу эталонно ровно, нереалистично, словно картинка фотообоев. И нашим героям было ясно, что тут подсобили представители чужой расы, ведь ни один строитель на Земле не обладает настолько «золотыми» руками.

– Я тоже, – поравнялся с ним черный ящер.

– Да кого его? – вскипела Кэйти.

– Врага! – откликнулся Целитель.

– Эдварда! – одновременно с ним отозвался пришелец.

– Стойте-ка, Эдвард? Тот невысокий паренек? Он… ваш враг? – все не брала в толк девушка.

Но внятным ответом ее никто не порадовал:

– Да! – был уверен первый.

– Нет, – отрицал второй. – Глупая принцесска, объясни ей уже!

– С удовольствием, – встрепенулась Блу – не часто ей предоставляли слово, и мисс Кингман десять раз пожалела, что не родилась глухой.

Эдвард откинулся на крышку колодца. Ему было невдомек, что готовит Ида. Но кое-что он понимал: тюрьма открывается только снаружи, а значит – она навечно изолировала саму себя. Юноша утомился лить слезы, иссох, как австралийские земли без дождей. У него началось состояние, именуемое «паникой Робинзона Круза»: чем больше он осознавал свое одиночество, тем суше становилось в горле и тем громче журчало в животе. Была бы при нем его спортивная сумка со снэками! Своего «Пятницу» Эдвард нашел в лице Кевина. И пусть товарищ из альбатроса вышел ненадежный, птице даже не пришлось выбивать прощение за недавнее предательство – она бессовестно хохлилась у того под боком и никаких упреков не получала.

А шторм все ревел… Башня трещала от напора океанской громады, эхо ходило ходуном, минорно дышало где-то в колодце и разносилось до верха. Юноша подпевал этой песне, наслаждаясь пещерной эхолокацией. Но когда он не сумел попасть в тональность, и этот своеобразный транс был нарушен, – Эдвард сообразил – что-то не так. Перья Кевина, которые тот сам же выдрал из-под крыла, задрожали, а стены пришли в движение, будто шестеренки в каком-то огромном механизме.

Посадив птицу на плечо, юноша спрятался за колонной аркады.

– Тссс, тише, Кевин, – зашикал он на альбатроса, который активно отстаивал право на свободу выбора.

Эдвард осторожно выглянул из-за колонны и увидел, как состыковываются элементы, как камни складываются в проход, точно «Кубик-Рубика», как в позолоченной окантовке света трясутся четыре короткие тени.

– И потом акула такая – арр! А я такая – бух! – встаю поперек ее челюстей, и…

– Я знаю, Блу! – завяла Кэйти. – Я тоже там была…

– О, ну ладно, – невинно улыбнулась водная принцесса. – А я уже рассказывала про королеву Викторию?

– Упоминаешь каждые тридцать секунд!

– О…

Целитель встал в боевую позицию и зазвенел цепями, но Ацель распаленно рыкнул на него:

– Убери свои игрушки!

– Он здесь, – холодно оправдался тот.

– Именно поэтому не смей распускать руки…в смысле – цепи! Эдвард, выходи, я знаю, что ты прячешься за колонной! – позвал пришелец.

Юноша вжался спиной к аркаде, ощущая позвоночником каждый камешек. Он был так счастлив, что Ацель нашел его! Но почему же ему так больно на него смотреть? Да, конечно же! Все дело в кухонном ноже, запачканном кровью кухонном ноже и ужасающем темно-алом пятне на белой рубашке. Он ранен? Я ранил его? Журил себя Эдвард. Что если мы больше не друзья? Что если он меня ненавидит?

Кевин беспокойно раскричался, и юноша услышал голос Ацеля – совсем близко.

– Эдвард, ты в порядке?

– Это я сделал? – с сожалением спросил юноша, не повернув головы.

– А, ты про это? – Пришелец оттянул рубашку. – Пустяки. Просто царапина.

– Царапина? – Целитель предостерегающе сотрясал цепи. – Я тебя с того Света вытащил. Лучше бы ты отошел от него подальше, черный ящер, я все еще чую в нем врага.

Эдвард отшагнул назад, поразительно молебно и горько смотрели светлые глаза, опухшие от страданий.

– Целитель прав, – плачевно согласился он. – Ты имеешь полное право мне не доверять, ведь я…

Вопреки порицаниям сверхсущества, что по природе своей не могло изречь неверных суждений, напрочь отказавшись осторожничать, черный ящер прервал высказывание юноши крепкими объятиями, от которых тот чуть не потерял сознание.

– Все хорошо, Эдвард, ты ни в чем не виноват, – ласково улыбнулся он. – Главное, что ты не поранился.

– То что я сказал тогда, на крыше… – Эдвард отправил руки ему за спину. – Про то что не буду с тобой дружить… Я… я это не всерьез.

– Я знаю, Эдвард, я знаю.

Целитель стоял в трех метрах от них, и лазурное пламя в его глазах при местном освещении отливало кислотно-зеленым. Казалось, он мог расплавить любого, кто осмелится скрестить с ним взгляды.

– Не думай, что я воскрешу тебя снова, чёрный ящер, – промолвил он.

– Заткнись Целитель, не портик момент.

– Но она… То есть он, – подбочилась Кэйти, – дело говорит. Перестань быть таким…

– Тшш…

– Не тшыкай на меня!

– Замолчи!

– Но.

– Молчать!

– Да ты…

– Тишина!

Мисс Кингман по-акульи цокнула зубами, и середина её бровей провалилась в ямку. Но одно недовольство выстреливало другим, и теперь что-то не понравилось Кевину. Птицы, как правило, недолюбливают рептилий, поскольку те крадут яйца. Видимо, посчитав, любезность некой формой вторжения, альбатрос перешёл в атаку. Расправив крылья, чтобы выглядеть впечатляюще, он клюнул Ацеля в волосы.

– Ауч! Глупая птица! И ты туда же! – отбивался пришелец.

Кевин угомонился, лишь когда отогнал того на безопасное для «гнезда» расстояние.

– Прости, прости, – неловко хихикнул Эдвард. – Я вас не познакомил. Это Кевин. Он не абы как хорошо ладит с людьми, но где-то в глубине души он милаха, прямо как ты.

– Это птица!

– Да, Ацель, и его зовут Кевин.

– Ты дал имя птице?!..

– Да, что в этом такого?

Ацель ревниво хмыкнул и замотал хвостом. Этот жест говорил о его враждебном настрое.

– Что, ящерка, – засмеялась в кулак мисс Кингман, – у Эдварда новый питомец?

– На что это ты намекаешь? – искоса поглядел на неё тот.

– Ничего, ничего, птицы живут в клетках, так что твой террариум он не займёт!

– Я уже говорил, почему ненавижу людей?

– Мм, а птиц ты тоже ненавидишь? – Ехидность обращалось в вызов.

– Да, мисс Кингман, но знаете, кто мне противнее вдвойне?

– О, не заставляйте меря краснеть! – махнула рукой девушка, выставляя на показ откровенный сарказм.

Пришелец пытался подстроить под её манеру речи, но обуздать гнев было не так то просто.

– Вас!

– Ха, да что вы, Ацель! Как приятно знать, что наши чувства взаимны. Но скажите на милость, вы хоть что-то любите в этом мире? Людей вы не любите, животных не любите, что же тогда вам по душе, а? Ввязали в свои опасные приключения ребёнка и играете с ним в семью? Именно играете, Ацель, потому что все на что вы способны – играть свои глупые сценки, притворяться героем, хотя внутри вы – гнилое яблоко! Да, вот кто вы! Дурно пахнущее яблоко, изъеденное червями! Разве я не права, – выдержала паузу Кэйти, упиваясь беспомощным молчанием ящера, – папаша?

Ацель без заминок вычерпнул из своих эмоций поступок, и тот, увы, не был благородным покаянием. Он шлепнул девушку по щеке, да так сильно, что та едва устояла на ногах.

– Премерзкий же вы пришелец… Лучше бы я дала вам утонуть!

Кэйти прижала ладонь к лицу, в котором будто не осталось ни кровинки, медленно развернулась и побежала прочь. Глаза её выжигали слезы.

В зале разлилась тишь. Ацель смотрел на свою руку и все ещё чувствовал на коже отдачу от удара. Ему не нужно было озираться, он и без того знал, что все ненавистно пялятся на него.

– Давайте уже побыстрее со всем этим покончим.

– Нет, – заверещала Блу, – мы не уйдём без Кэйти.

– Ещё как уйдём! – скривился пришелец – милая водная девочка его нисколько не умиляла.

– Нет! – повторила она. – Кэйти наш друг, мы не бросим её!

– Она мне не друг, – припирался тот.

– Именно, Ацель. – Целитель подошёл к Блу и словно бы взял её под крыло – его рука обвила шею девочки и сразу же намокла. – Продолжай в том же духе и от тебя отвернётся единственный человек, которому ты не безразличен.

Блу помчалась вдогонку за подругой, а чёрный ящер сжал кулаки.

– Странно слышать, как чудовище осуждает чудовище, – прошипел он, но в душе его что-то перевернулось.

– Кэйти, Кэйти, постойте, – тревожно позвала Блу.

Мисс Кингман притормозила у прохода в туннель, что сводил между собой аркадный зал и порт – кольцо двигалось по часовой стрелке и активировалось только со стороны воды. В случае если коридор не состыковывался со входом и выходом, путники попадали в тупик. Таким образом, до тюрьмы чужакам было не добраться. Кирпичная стена оказалась панелью управления, и Целитель с легкостью подобрал нужную комбинацию к шифру, основываясь на данных, что получил в процессе исследования настенных гравюр. Компания живых задерживала его своим неумением перемещаться сквозь стены, но и кинуть он их не мог – не верилось ему, что враг скупится на ловушки. В конце концов, почему он выбрал Эдварда? Предугадал ли он то, что Целитель явится не один? Догадался ли в чем его слабость? Целитель не знал ни чувства привязанности, ни ярко выраженной ненависти, но его человеческое «Я» нашептывало определенную мораль, и он слепо ей подчинялся.

Девушка уселась за одной из крайних арок, и не до конца просохшие волосы упали ей на лоб.

– Ох, водная принцесса Блу, моя встреча с тобой – это подарок для меня! – разбито улыбнулась она.

– Не уходите, Кэйти, дайте нам еще один шанс!

– Знаешь Блу, еще год назад я не верила в инопланетян, а тех, кто верил, – считала глупцами, которым просто нечем себя занять. Но после случая в Станвелле, мир не на шутку переменился. Все про это знали, все об этом говорили, строили теории, и я решила – почему бы и нет! Было бы здорово, если бы пришельцы существовали. И я поверила… Более того, я заступалась за них, мол, они не плохие. Почему-то мне казалось, что тот, кто настолько умен, чтобы покорить космос, – достаточно умен и для того, чтобы отказаться от жестокости. Но теперь я вижу… никто не идеален: ни на Земле, ни за ее пределами.

Пока Блу вела дружеские переговоры с мисс Кингман, Целитель выуживал доказательства того, что Эдвард одержим. «Как такое может быть? – рассуждал он. – Я же чувствую в нем врага».

– Как ты попал в башню? – полюбопытствовал Целитель.

Кевин поежился, пушистое перо сорвалось с его живота и колыбелью опустилось хозяину на плечо. Эдвард тоже вздрогнул, но не из-за принуждения ко лжи, нет же, он был честен и прост, как открытая книга. Человек не ожидал, что кто-то так резко возникнет перед ним и задавит вопросами, и понимая это, Целитель все круче вращался в вихре негодования.

– Э, я не помню.

– Где нож? Как ты его заполучил?

– Я… я очнулся на верхушке башни. Я бросил нож там. Да, нож был при мне, но я не представляю, где и как… как я его достал, – заикался юноша, не спуская глаз с черных цепей.

– Сможешь показать дорогу наверх?

– Да, здесь есть лифт.

– Ацель, – обратился Целитель к черному ящеру, который отрешенно выстукивал когтями дробь, но не упускал возможности подслушать, – буду ждать вас наверху. Постарайтесь не поубивать друг друга по дороге.

– Ха, переживаешь за своих друзьяшек?

Целитель промолчал, лишь слегка приспустил веки.

– Окей, Эдвард, веди меня! – Пришелец шагнул вперед с правой и случайно наступил в лужу, пробегающей мимо Блу. Храня безмолвие, мисс Кингман проплелась рядом, игнорируя присутствие обидчика.

– Мерзость…

– Это просто вода, – процедил юноша.

– Живая вода! Это как вляпаться в слизь гигантской улитки!

– Ну знаешь…

– Что?

– Ничего…

– Разочарован во мне, да, Эдвард? – прямо спросил Ацель.

– Неn, тут другое… Скорее… – задумался тот, – скорее… мне жаль.

– Жаль? – Пришелец приподнял бровь.

– Да, жаль, жаль, что ты так повел себя, ведь на самом деле ты намного лучше, чем ты думаешь. И мне жаль, что я не вмешался в вашу с мисс Кингман ссору, – уныло ответил тот. – Вот и все.

Кэйти и Блу ушли уже далеко вперед. Эдвард замыкал шествие, хотя Целитель назначил его ведущим. Что ж, разве не всегда оно так? Чтобы он не делал, его место в самом конце. Юноша вздохнул и посмотрел на свои кеды, но взгляд задержал на другом. Следы. Из-за того, что Ацель наступил в лужу, его босая нога оставляла следы. «Где же я уже их видел? – копался в воспоминаниях Эдвард, но ничего конкретного в памяти не всплывало.

Глава 16. Брат

Ацель первым высыпался из тесного лифта и издал недовольный вопль. Лифт мотало, и уроженка Флереса несколько раз разбилась о потолок фонтаном брызг. Никому не посчастливилось покинуть лифт сухим, но только черный ящер отреагировал так агрессивно.

– Почему тебе обязательно надо было ехать с нами? – зарычал он, протирая рукавом стекла очков.

– Простите, – виновато растеклась та.

Мисс Кингман, как бы невзначай, загородила собой Блу, и пришельцу хватило терпения, чтобы не спровоцировать новую распрю.

– Ну и местечко! – Он выглянул за край башни, ветер подул ему в лицо морской прохладой.

Небо угрюмо нависло над океаном, который кипел и кипел, как вода в чайнике, и не было этому конца. Эдвард, конечно же, удивился – погода, будто зациклилась во времени, ведь переполненные цистерны туч давно были готовы взорваться дождем, а ели нет – неминуемо обрушиться на землю, не справившись с нагрузкой. Настолько они почернели.

– Странно… – промолвил юноша, выискивая что-то у себя под ногами.

– Что не так? – отозвалась Кэйти.

– Нож… – Эдвард опустился на колено, Кевин перебрался ему на спину.

– Да, Эдвард, нож… – повторил за ним Целитель, объявившийся также непредсказуемо, как и всегда. – Ножа здесь нет. Зреет вопрос… – Минутная пауза, все прикусили языки и задержали дыхание. – Кто его подобрал?

Целитель сжал пальцами одну из цепей, завел локоть назад, чтобы размахнуться, но Ацель набросился на него с когтями. Он был прекрасно осведомлен о неуязвимости сверхсущества и лишь надеялся, что с этим маневром освободится секунда-другая для обвинений:

– Откуда нам знать, что нож не у тебя? Ты первее нас добрался сюда! – зашипел он, когда тот растворился в воздухе и появился чуть левее. – Может, ты лишь ищешь повод, чтобы отвинтить кому-нибудь голову?

– Черный ящер, не испытывай судьбу! – Вновь избежав удара, Целитель уже было хотел преподать наивному сондэсианцу урок, но к балагану присоединился сам виновник проблем.

– Какие же вы забавные! – злорадствуя, рассмеялся он, почесывая птице шею. Все это время за пазухой у него действительно имелся тот самый нож.

Целитель без раздумий выбил оружие, и мисс Кингман, которая была ближе всех к Эдварду (она стояла у входа в лифт), подтолкнула нож к себе ступней, быстро взяла его в руки и отбежала к Ацелю. Однако Целитель не спешил восхвалять ее героизм:

– Брось нож! – приказал он грозно.

Но вместо того, чтобы послушаться, девушка резко развернулась и попыталась порезать черного ящера. Первый раз он успешно уклонился, но новая череда ударов была слишком быстрой и единожды порвала ему рубашку. Движения мисс Кингман впечатляли своей отточенностью, силой и скоростью, не соответствующей ее физической комплектации.

– Птица – это посредник! – наконец понял Целитель, кутая в цепи одержимую Кэйти. – Вот почему я чувствовал в Эдварде врага. Это все птица! Она не слетала с его плеча, а мне и в голову не пришло, что мой враг – альбатрос.

– Что происходит? – наблюдал со своей позиции юноша. Он был бел, как жертва вампира, и никак не мог сгрести мысли в кучу.

– Не дайте птице приблизиться к вам! – предупредил Целитель. – При достаточно близком контакте двух сосудов, наш враг может менять носителей, не показывая истинной формы. Из-за этого я не могу его поймать. – И когда он это произнёс, альбатрос подлетел к связанной мисс Кингман.

Целитель освободил девушку и попытался атаковать альбатроса, но ему снова помешали.

– Кевин здесь не при чем, – встал у него на пути Эдвард и поманил птицу к себе. Он не хотел верить в то, что Кевин тоже воспользовался им. – Что если ты его случайно задушишь?

– Это правда, – приподнялась побитая мисс Кингман. – Ты меня то чуть не убил, что говорить о птичке?

Альбатрос мягко сел юноше на плечо и тряхнул хвостом.

– И что дальше? У тебя больше нет оружия. – Целитель знал, кто ему ответит на этот раз.

– Каким же ты стал сердобольным. Настоящий Целитель уже давно бы все здесь разнес, – усмехнулся тот. – Убей своих друзей, и у тебя будет шанс меня схватить.

– Целитель, – торопливо заговорил Ацель, – я понял, что не так было с ножом. Рукоять. Она другая! Эдвард, в смысле… тот, кто им управлял, ранил меня ножом с коричневой рукоятью, не с чёрной.

– Это значит…

– Я также могу пользоваться карманной Вселенной, брат.

Когда Блу попросилась в ученики к Целителю, она и не грезила о том, чтобы сражаться. На Флересе жилось до одури скучно: бесформенные тела, объединенные умы и совсем никакого драйва; вся забота – создавать течения, направлять стаи «киа-киа» (местных хищников, что своей наружностью походят на кита, а повадками – на акулу), чтобы эти глупые гиганты не смели со дна поселения радужных рыб, не застряли где-нибудь в ущелье и не заплыли в северные моря. Но Блу всегда верила в то, что судьба готовит для нее нечто большее, такое нечто, которого она достойна. Ведь если так посмотреть, она ни чуть не хуже любого гуманоида, она – личность, и Учитель пренепременно будет ею гордиться.

Девочка с золотой рыбкой заместо сердца применила свой коронный прием – «неожиданный всплеск». Смысл его был в том, чтобы настать врага максимально незаметно и в самый разгар его пафосной речи – облить водой. Исхода два: либо объект захлебнется и потеряет сознание, либо – подорвется его бдительность. Конечно, человеку она не хотела навредить и выбрала щадящий второй вариант.

Лже-Эдвард рефлекторно замахнулся ножом на Блу, ее фигура распалась надвое, но тут же восстановилась. Девочка едва уберегла рыбку – нож прошел под грудью.

Все происходит так стремительно… Цепи взвинчено дребезжат, вот-вот достигнут цели. Вон же, человеческая рука! Между пальцами сдавленна деревянная рукоять. Альбатрос не по своей милости соскакивает с плеча хозяина, но почему-то не взлетает – ослабши припадает брюхом к земле, на последнем издыхании волочит крылья, роняет голову. Юноша разгибает локоть, отвлекается, свободной конечностью умывает лицо и заправляет волосы за капюшон, вода стекает по подбородку, излишки возвращаются к Блу, сливаясь с ее платьем принцессы. Но вдруг Целитель замирает. Он не успел. Лже-Эдвард приставил холодное оружие к собственной шее и, отдышавшись, сказал:

– Я убью этого мальчика быстрее, чем ты вырвешь у меня нож.

– Ублюдок! – подал голос Ацель. – Оставь его! Вселись лучше в меня! У меня есть когти. Я могу драться когтями! Давай же!!!

Лже-Эдвард издал усталый смешок.

– О, Целитель, брат мой…

– Я тебе не брат.

– … Неужели ты не понимаешь ради чего я все это делаю? Я лишь хочу вернуть тебя на путь истинный, напомнить тебе о твоей сути. Посмотри на себя! Ты водишься со смертными и ради чего? Что же это? Проснулись теплые чувства? О, братец, братец, ты – химера, лишь химера, не Целитель и не Сьюзи…

– Кто такая Сьюзи?

– Этот вопрос должен был задать я… Кто такая Сьюзи, хм? – Лже-Эдвард склонился над озадаченным Целителем и пропустил сквозь пальцы левой руки тонкие каштановые локоны.

Блу сидела возле Кевина и капала в оранжевый клюв воду.

– Что ты сделал с птицей? – с досадой промолвила она. – Почему Кевин не просыпается? Почему моя вода не оживляет его? Учитель, ты же говорил, что вода – это жизнь… – Девочка беспомощно подняла бесцветные глаза.

– Боюсь, он мертв, Блу, – строго ответил Целитель. – Этот мерзавец слишком долго находился в его теле и высосал всю жизненную энергию, не так ли? – И он обратил презирающий взор на врага.

– Не так ли?.. – вторил тот, словно не понимая себя самого, и пожал плечами, коварное выражение заморозило его лицо. – Именно! Если ты не хочешь убивать своих драгоценных друзей, то это сделаю я. Мальчишка умрет в любом случае. Но ты все еще можешь выбрать – убить его самому и вернуть воспоминания или… ждать, ждать, пока его не настигнет участь крылатого зверька. Но тогда ты продолжишь ранить Вселенную. Прислушайся к своему нечеловеческому сознанию, нутром ты понимаешь, что поступаешь неправильно. Ты забываешь о законах баланса!

После этих слов Ацель окончательно слетел с катушек. Мисс Кингман видела, как у него вздуваются вены на руках, как пальцы затвердевают, а когти превращаются в стальные крюки.

– Вот теперь то тебе точно стоит поторопиться и что-то придумать, Целитель, – прорычал он, в этом животном оскале чувствовался волчий нрав. Откуда в нем это? Онгэ никогда не впадал в зверство. Он убивал, грыз глотки, но без позерства, без запугивания, а этот дикарь, то и дело, обнажает клыки, из кожи вон лезет, чтобы показаться большим и страшным.

– Что ты делаешь? – У Кэйти разнылось сердце. Однако, как обычно, ее забота осталась обделенной вниманием.

– Стой, – перегородил ему дорогу Целитель, воздвигнув ограду. Но черный ящер обеими руками взялся за цепи, и нет – не разорвал их, не разорвал, но потянул на себя с такой яростью, что Целитель повалился назад. «Как… Как он это делает? – спрашивал он у Вселенной. – Никто из живых прежде не мог прикоснуться ко мне без моего дозволения. Ах, да… Я и позабыл… Он же лишь видимость жизни, отныне его атомы сродни моим».

– Ацель, ради бога, прекратите! – запротестовала мисс Кингман. – Целитель же на нашей стороне!

– Нет, все из-за него! Ясное же дело, этот урод охотится за Целителем, а мы – лишь пешки в его игре! Если с Эдвардом что-то случится, – лихорадочно скрипел он зубами, – знай, так и знай, Целитель, я уничтожу тебя, уничтожу!

Впервые за свою нечеловеческую жизнь Целитель был напуган: дай этому ящеру сверхсилы, и Вселенная затрещит по швам.

Отчуждение Кэйти поспособствовало повышенной сосредоточенности на вещах окружающих. И пока Ацель пререкался с Целителем, она приметила вероятную слабость Лже-Эдварда – он эпизодично посматривал на мертвую птицу, и, о боже! – человек, да еще и сочувствующий, всегда и везде узнает лик сожаления. Какое благо, что мисс Кингман подходила под оба критерия сразу.

– Неплохо, – похлопал в ладоши одержимый. – Я впечатлен, рептилия!

– Замолчи! – импульсивно отрезал тот.

– Эй, Эдвард! – воскликнула Кэйти. – Да, ты! Я обращаюсь к тебе, Эдвард, именно к тебе! Я знаю, что ты меня слышишь! Птица… Кевин. Тот кто захватил твое сознание убил Кевина. И если ты продолжишь быть слабаком, – он убьет всех нас!

– Что ты делаешь? – расставшись с Целителем, но все еще не поостыв от гнева, Ацель не злостно, но с любопытством сверкнул из-под очков незрячими глазами.

– Я думаю, Эдвард все слышит, смотрите! – И ее слова подтвердились – Эдвард податливо схватился за волосы.

Блу наблюдала за тем, как Ацель бесприкословно соглашается с Кэйти, и ей легчало на душе. Если так пойдет и дальше, может грядет черед и для ауры единения, и никто не будет кривить языком, говорить гадости, уродуя кристаллы ее воды.

– Эдвард, не смей так глупо подыхать! – молвил он. – Мы же еще даже не сходили на тот дурацкий фестиваль!

Лже-Эдвард улыбнулся той живой улыбкой, по которой черный ящер уже успел соскучится.

– И как же Пенни? Что если она захочет признаться тебе на фестивале? А миссис Мэллоу? Представь, как будет горевать старуха, когда я скажу ей, что ты мертв? Когда все закончится, я, так и быть, приму ее приглашение, и мы будем пить тот безвкусный чай с пирожными. Ну так что, Эдвард?