Текст книги "Законы баланса (СИ)"

Автор книги: Алиса Некрасова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

Монолог Ацеля не предназначался для ушей Эдварда, да и для кого-либо. Он общался со своим подсознанием, покалеченным загадочным паразитом, который, в конце концов, отнимет у него жизнь. Все улики были против Ацеля, да и он сам был против себя. Чёрный ящер принял в качестве истины теорию о том, что нет никакого «призрака», есть только он – сондэсианец с разжиженными мозгами. То было вполне логично. Голоса и галлюцинации запросто могли спровоцировать его на преступление. И в качестве аргументов кровь зашипела, словно кислота, и приступ заставил ящера прыгнуть на соседнюю крышу – подальше от Эдварда.

– Да что с тобой?! – возмущенно покраснел юноша. – Опять уходишь?

– Прости… – извинился Ацель. Пальто на его плечах двигалось в такт ветру, раскачивалось в переменчивом танце, как плащ, и ничего кроме затасканной чёрной ткани Эдвард не видел.

– Если ты сейчас уйдешь… – по-детски угрожал тот, – я больше не буду с тобой дружить!

Ацель помедлил, но выбора у него не было.

– Прости, мне правда жаль, – извинился он дважды и сбросился вниз на невысокое здание, затерявшись за крышами лондонских построек.

– Черт! – вышел из себя студент. – Вот и не возвращайся тогда!

Эдвард вытирал слёзы, когда что-то, будто приобняло его со спины, не дозволяя двинуться с места. Колючие иголки пронзили куртку и вошли под кожу, разрастаясь ледяными глыбами, приумножаясь, выталкивая собою внутреннее тепло, которое и без того едва хватало, чтобы не заболеть. (Спасибо безумной ночи на крыше!) Дыхание перехватило, как бывает, когда тебя ударяют кулаком в грудь со всего маху. Он не мог даже закричать…

Глава 13. Призрак

Ацель развалился на крыше, наблюдая, как предрассветные звезды стремительно тают, засвеченные холодным солнцем. Ненастливые гроздья облаков щедро обложили горизонт, истончаясь на высоте до прозрачной плёнки и совсем исчезая на зените. Запели утренние птицы, чёрные силуэты птиц с воскликами сновали от здания к зданию, отлавливая в полёте насекомых.

Когда-то Онгэ рассказал сондэсианцу историю скоротечной гибели одной развитой цивилизации, и именно сейчас она всплыла у него в голове.

«Я тогда был совсем юнцом, – говорил белый волк, – лишь состоял на побегушках у капитана – драил отсеки, следил за поставками провианта, грузил и выгружал всякое-разное и, конечно же, – сторожил звездолет, когда команда высаживалась на какой-нибудь планете, чтобы взять, либо продать взятое. Так вот, однажды капитан посадил корабль, но трап не опустил. Он стоял в дверях, таращился на пустынный мир, на скелеты местных жителей, выныривающих из оранжево-фиолетовых джунглей, а потом… взошел на капитанский мостик и, не проронив ни слова, активировал двигательные установки. Позже капитан разъяснил мне, что та гиблая планета была его родным домом – Харсаной. С астероидом на Харсану попал некий паразит. Этот паразит существовал в организме первого зараженного многие годы – развивался, как зародыш в утробе. И как-только он окреп – носитель сошёл с ума. Врачи Харсаны изолировали больного и приступили к разработке вакцины. Но спустя пару дней открылась страшная истина: все это время паразит беспрерывно множился, а его споры кочевали по миру, подобно вирусу, заражая тысячи жителей ежечастно, при этом никаких симптомов за все течение болезни не проявлялось. В итоге, население Харсаны лишилось рассудка и поубивало друг друга».

– Может ли быть так, что паразит, подхваченный мною на космическом корабле, вирусный?.. – рассуждал пришелец. – Это бы объяснило, почему мисс Кингман потеряла память. Скорее бы уже полдень… – зевнул он.

Ацель надеялся, что Кэйти станет полезным союзником. Сегодня у неё был выходной, но девушка обещала порасспрашивать коллег по работе на тему «странностей» и выведать, так называемые, «тайны закулисья», о которых те не смели проговориться в присутствии полиции.

Их свидание должно было состояться после двенадцати.

– Стоит ли мне сейчас приблежаться к Эдварду? – отправил он вопрос в пустоту, и ему ответили – худощавая кошка черепахового окраса звонко мяукнула и запрыгнула на парапет, подогнув под себя лапы.

– Чего уставилась? Ящеров никогда не видела? – закомплексовал Ацель. – На Земле полным-полно рептилий! Вот на них и смотри!

Он шикнул. Кошка моргнула, махнула хвостом и перебежала по железной трубе на другой дом. Затем, вытянувшись в струну, она ловко нырнула в чердачное окошко и, видимо, удовлетворившись убежищем, там и уединилась. Коричневый кончик хвоста с минуту вибрировал, как трещетка гремучника, пока кошка не уволокла его за собой.

Убедившись, что никто не подслушивает, Ацель продолжил мыслить вслух:

– Подожди ещё немного, Эдвард. Я обязательно все исправлю. Ты не будешь больше страдать из-за меня… не будешь…

Пришелец вдохнул в лёгкие побольше воздуха и с запахами утренних кофейнь и городских дорог почуял присутствие Эдварда менее чем в квартале от него. Ящер насторожился, ведь он прекрасно ориентировался на местности по карте ветров и знал интенсивность выработки запахов тех или иных объектов, их скорость распространения и лимит расстояний.

Походка Эдварда была нездоровой. Он не шёл, а сдирал полусогнутыми ногами тротуар, словно годовалый ребенок. Его подбородок почти упирался в ключицы, взлохмаченные волосы лезли на лицо. Юноша притормозил возле сквозного переулка, выходящего на людную улицу, завернул туда, отталкиваясь от стен, и чуть было не пал замертво, но Ацель заблаговременно подхватил его под руки и помог сохранить равновесие.

– Эдвард, что с тобой? – пытался заглянуть ему в глаза пришелец. Чтобы не перепугать горожан своим внешним видом, он надел перчатки. – И как ты спустился с крыши?

– Как спустился… как спустился… – проговорил студент раздраженно. – Тебе то какое дело… рептилия?

В этом намеренно оскорбительном обращении проигралась нота презрения, свойственная кому угодно, кроме Эдварда. Бог просто-напросто не наделил его сердце этой струной! Также как все, он иногда злился и таил обиду на других, завидовал и ненавидел… Но не было ситуации, с которой сталкивала его жизнь и от которой мог возыметь он столько негатива, как сейчас. Весь естественный негатив Эдварда был мягок, как плохо взбитая подушка – от него никому не было вреда.

– Что ты… такое говоришь? – Ацель думал, что бредит.

– Я должен повторять? У ящериц такой плохой слух, а? И вообще… что ты пристал? Отвали!

Студент стукнул пришельца в грудь, и тот в ответную оттолкнул его к стене.

– Кто ты такой?

– Ты серьёзно? – усмехнулся Эдвард наигранно. – Не виделись пару часов, а ты уже имя моё забыл?

– Я не о том! Мой Эдвард бы никогда себя так не повёл!

– «Твой»? И когда это я успел стать твоим?

Ацель шарахнулся в сторону, словно между ними ударила молния, и не смог ничего вымолвить. Он стоял и тупо взирал на товарища, не в силах противостоять его коварной улыбке и ледяным глазам: по-прежнему серым, пасмурным, но не идущим в разрез со светлым величием, олицетворяющим собою все Соединенное Королевство. То ли Эдвард впитал в себя британский дух, то ли Великобритания подцепила американскую заразу… Так или иначе, сейчас пришелец его не узнавал. Физически, – говорил ему нос, – перед ним стоял все тот же Эдвард, но то, что заполняло его изнутри тем не являлось.

– Ты не Эдвард… – Наконец произнёс Ацель. Он уже было решился снять перчатки и вступить в бой, но вспомнил, что находится на оживленной улице, почти в центре Лондона, и ограничился скрипом стиснутых кулаков.

Лже-Эдвард ответил ликующей насмешкой и, позволив толпе разделить их буквально на несколько секунд, выбежал из переулка. Конечно, в его планы не входила игра в догонялки. Кем бы он не был – он прослышал о способностях черного ящера и вовсе не думал прятаться. Однако Ацель в порыве эмоциональной слабости ни о чем не догадывался и, без затруднений настигнув неприятеля, тихо возгордился собою.

Они оказались в каком-то запущенном дворе. Слева – высокая кирпичная стена в разводах краски и царапинах, справа – двухметровый синий забор с отодранными досками, точно древнее судно, потонувший в густой сорняковой зелени и ветвях дикого шиповника – сочных, разбухших от дождевой влаги. Веранда с пыльным столиком, забытая чашка с мутной водой, над которой хлопотали мелкие мушки и жаждущие сладкого чая жуки.

Ацель уронил Эдварда на траву и потребовал объяснений.

– Кто ты такой? – повторил он вопрос.

Терпение ускользало, уступая место ярости. Пришелец оголил когти, а змеиный язык его угрожающе высунулся из челюстей. Он не имел понятия, что делать, и делал то, что умел – шипел и скалился, как любой бестолковый зверь в надежде запугать врага. И ему, казалось, это удалось. Эдвард внезапно переменился в лице, и перемена эта была вызвана гримасой ужаса.

– Почему ты шипишь на меня? – осторожно поинтересовался он, и голос его задрожал.

– Эдвард? – Ацель приубавил свой пыл и отстранился.

Не спуская глаз с черного ящера, юноша отполз к стене и подобрал под себя ноги.

– Эдвард, это правда ты?

– А кто же еще? – растерянно и не без обиды отозвался тот. – Что это за место? Что мы здесь делаем? Я же… – озирался он в искреннем недоумении, – был на крыше…

– Да… я тоже так думал… Ты ничего не помнишь?

Юноша покачал головой.

– Что ж! – торжественно воскликнул Ацель, резко вскочив на ноги. – По крайней мере, кое-что в нашем деле прояснилось.

Отряхнув подолы пальто, он облачил большие когтистые лапы черной кожей и помог Эдварду подняться.

– А? Что именно?

Ацель довольно похлопал того по плечу. Он говорил, что гипотеза о «духе, который вселяется в людей» теперь по-настоящему уместна в логике происходящего и на ней то и стоит держать средоточие в последующем сборе улик. Вот только… все еще не вразуметь – связан ли этот случай с ним, с черным ящером, или зря он накручивает себя, и его монстры – это его монстры, никого другого они не сгрызут… Эту последнюю реплику он сказал про себя.

Не закончил он рассуждать, как Эдвард упал ему на грудь.

– Ты в порядке? – забеспокоился пришелец, и так и не заглянув в лицо товарищу, застыл без движения. Нестерпимая боль забрала у него стройность речи, одни незвучные хрипы затесались в глотке. Что-то горячее разливалось между ребрами, и каждый стук сердца врезался об нечто холодное и острое. Монстры уже пожирают его? Нет же! – кровь, это кровь сочится наружу, растекается по животу, окрашивает белую хлопчатую ткань багряными пятнами.

Ацель опустил глаза и увидел рукоять кухонного ножа – того, что используют для резки мяса. Рукоять! Только и всего! Лезвие полностью увязло в плоти. Но не это расстроило пришельца… Ведомой рукой холодного оружия была рука лучшего друга.

Эдвард быстро выдернул нож, и кровь хлынула водопадом. Пришелец согнулся на земле. инстинктивно прикрывая рану руками. Он терял кровь, а с тем – и сознание. Впервые за долгие годы он, действительно, испугался. Еще никогда Смерть не была так близка, не выжидала в тени под ногами. Висилица – будь она неладна! – не соизмеримо ничтожен ее узел, невпечатляющ и хлипок, как оттепель, здесь, подле ледянящего дыхания Смерти. Так вот каков ее запах!

– Рептилия! – небрежно бросил Лже-Эдвард и беспечно удалился с места убийства.

Кэйти Кингман стучала коротко обрезанными ногтями по столу в английской беседке, примыкающей к фронтальной стороне одноэтажного домика – наследию покойных отца и матери. Выкрашенные когда-то царственной бирюзой элементы художественной ковки, сходящиеся наверху куполом «птичьей клетки», в нынешние времена приобрели мрачный сизый оттенок, и посреди пышущего полога зелени беседка выглядела отталкивающе, не эстетично, словно запутавшийся в кроне воздушный шарик.

Быть красивой – искусство, но искусство затратное. Так считала Кэйти. Новый маникюр, прическа, одежда, макияж – все это деньги. Ну не умела она лепить себя самостоятельно, без рук мастера! Сторонницей естественной красоты она тоже не была. Но несмотря на свое несовершенство – думала девушка – никакое свидание не превратит ее в транжиру!

Мисс Кингман зевнула и запрокинула голову, щурясь под моргающим солнцем. Ацель сильно опаздывал на встречу. Сам же назначил час, сам же дал ей поручение и сам же продинамил. Девушке не терпелось поведать Ацелю о том, что она вытянула из коллег. Оказалось, Мегген и Хлои еще те «фанатики», а ведь с виду – рационалистки, каких только повидать! Многие сознались, что в ночь убийства столкнулись с той же странностью, что и Кэйти. Что же это? Колдовство? Сверхсилы? Неужто слухи не врут, и вся та станвеллская несуразица распространится на Лондон, Британию, а потом и на весь Свет?

Мисс Кингман восторженно взвизгнула и по-девчачьи замотала ногами. По какой-то причине мысль о вторжении инопланетян радостно будоражила ее.

Минул очередной час. Ацель так и не явился.

В высокой траве кувыркались невежественные мухи. Они облепили рубашку Ацеля, не дожидаясь пока тот разложится и таким образом официально объявит о своей кончине.

– Фу, фу! Брысь! – выплеснула на них Блу часть своей воды. Учитель всегда вверяет ей самую грязную работенку. И вот вновь дурное занятие – вымыть рану. Блу послушно исполняла обязанность, чтобы добиться сведения к минимуму шанса бактериальной инфекции. – По-моему, мы опоздали! Он окоченел!

– Вовсе нет, – опустился на колено Целитель, щупая пульс на шее пострадавшего, – не все такие же жидкие, как ты, Блу.

Целитель достал из-под плаща какой-то блестящий шарик, подкинул его на ладони, и тот завис в воздухе. Будто в фоторедакторе смартфона, провел он пальцами в сантиметрах от предмета, сплющил его и придал ему плоскую форму.

– Это энергетический пластырь, – пояснил он удивленной Блу, отправив прозрачную пленку на поиски живого организма, которому требуется медицинское вмешательство. – Восстанавливает микрофлору внешних и внутренних тканей. Позаимствовал у «Терра», кстати говоря. Это их старая разработка. Сейчас генная инженерия и без нее справляется. К счастью, и люди, и ксионцы, и даже сондэсианцы весьма схожи бактериальным составом.

Следующим Целитель вынул из своего безразмерного плаща аппарат, напоминающий пистолет с широким квадратным дулом.

– Ручной ускоритель частиц местного действия, – сказал он, просвечивая розоватым сиянием рану.

– И что он делает?

Целитель закончил лечение и направил свет ускорителя на новорожденный лист одуванчика. Тот вырос на глазах, расправился, потемнел, скорежился и осыпался.

– Управление временем? – восхитилась Блу.

– Да, вот только если переборщить…

Корешок листа снова зазеленел, но не успел он выпрямиться, как жилки раздулись, ствол одуванчика посинел, и цветок буквально разорвало изнутри.

Наконец, Ацель пошевелился. Узрев склонившееся над ним лицо Целителя, он свел брови, воздержавшись от приветствия и благодарностей. Не сразу, но ему удалось встать. Кровь на рубашке высохла и рана порядочно затянулась, но несовместимая с жизнью потеря крови давала о себе знать сильнейшей слабостью и поволокой в глазах. Его шатало, но о помощи он взывать не собирался, вступать в диалог с чудо-девочкой – тем более!

Целитель и Блу молча наблюдали за тем, как восставший из мертвых пациент сделал два неуверенных шага и грохнулся наземь.

– И куда тебя несет в таком состоянии? – укоризненно посмотрел на пришельца Целитель.

– Я должен найти Эдварда, – промолвил он, ежась на холодной, мокрой траве.

– И как ты планируешь это сделать?

– Возьму след.

– Не все проблемы можно решить кулаками и обонянием, – назидательно прикрыл веки Целитель. – Эдвард может быть в другом времени или на другой планете. Сомневаюсь, что ты способен учуять его сквозь вселенные. Сперва, подкрепись. – Он бросил Ацелю бумажный пакет. – Надеюсь, ты не имеешь ничего против китайской еды.

– Терпеть ее не могу!

– Вот и замечательно.

Гудел безбрежный океан. Лилово-серое небо чернело у горизонта, шестиметровые валы накатывали друг на друга, белые кружева пены наматывались вокруг сорока футовой башни, в которой от мрамора было много больше, чем от камня. Но чем дольше вглядываешься, тем очевиднее становится, что не мрамор это вовсе, а голый неотесанный камень, до блеска отполированный грубыми волнами.

Соленый морской воздух ударил в нос, и Эдвард захлопал глазами. В неподвязанных волосах резвился ветер. Здесь, в водной пустыне, где глазу не за что зацепиться, ничто не препятствовало мотивам его нескладной песни. Юноша обратил взор себе под ноги, и вид грозной воды, дублирующей мрачный небосклон, дал его сознанию толчок. Он вспомнил, что боится высоты и осознал, что понятия не имеет, как на ней очутился.

Эдвард соскочил с башенной стены, образующей арену, и попятился назад. Наткнувшись спиной на препятствие, он обернулся, и ноги его снова сложились пополам. Юноша увидел человека с окровавленным ножом в руках, молодого паренька в синей куртке, с взлохмаченными волосами. Какого было ему признать в нем себя! Странный зеркальный столб подпирал нечто вроде крыши греческого храма. Семь каменных колонн, уступающих в диаметре центральному столбу, венчали архитектуру башни по краям. Что это за башня? Для чего она здесь? Обсерватория какого-нибудь безумца? Но как ее возвели посреди океана? Как глубоко на дно тянутся эти стены? Вопросы крутились в голове и шума от них было!.. Не сравнить с крепчающим штормом! Все запеленало флером тумана, и небо стало еще тяжелее. Свет не мог прорваться сквозь тучи, и только вспышки молний все чаще оскверняли темноту. Был ли день? Вечер? Эдвард потерял счет времени.

Звякнула сталь – оружие выскользнуло из онемевших пальцев, и юноша отполз к стене, где еще раз осмотрел свои руки. Он – убийца. Но кого он убил? Как это случилось? Дело с «белой маской» оставило на левой ладони шрамы – три бледные полоски наискось. Когда к конечностям приливала кровь, они розовели, и зуд было не унять. Ацель спас его тогда, по запаху крови нашел тот злополучный подвал. Но пересечь океан он вряд ли сможет. Возможно, оно и к лучшему?..

Краем глаза Эдвард поймал силуэт большой белоснежной птицы с серым пятном на груди. Странствующий альбатрос, вопреки привычкам и способностям своего вида, покорил сорокафутовую башню и взгромоздился на стену, продолжая размахивать длиннющими крыльями, кончики которых были столь же черны, что и тучи.

– Альбатрос? Что ты здесь делаешь?

Альбатрос наклонил голову и подмигнул кофейным глазом, будто давая добро на контакт человека с ним.

– Но если ты здесь, – выглянул тот из-за стены, – значит где-то недалеко земля? – спросил он, усомнившись. – Я ничего не вижу. Ни единого берега! Какой-то неправильный ты альбатрос!

Ацель с жадностью поглотил обед, не ощутив всей пикантности маринованного перца, джусая и своеобразных специй фунчозы. Так он был истощен. Целитель оказался прав – китайская еда помогла устоять на ногах, хотя от головокружения и не избавила.

– Здесь, – объявил Целитель без энтузиазма, ловко прохаживаясь по парапету Лондонского моста. Но британцы этого не заметили, никто не заметил. Целителя мог наблюдать только Ацель, да представительница флересской формы жизни – Блу, которая растворилась в темных глубинах Темзы.

«Лондонский мост падает, падает…» – поется в веселой детской песенке, но отнюдь не веселая история вертится вокруг этого моста. Здесь столетиями выставляли на всеобщее обозрение отсеченные головы преступников, среди которых попадались и весьма порядочные личности вроде лорда-канцлера Томаса Мора и лорда-протектора Оливера Кромвеля.

– О, класс! – саркастично воскликнул пришелец. – Только не говори, что ты хочешь, чтобы я сиганул вниз!

– Верно.

– Нельзя было открыть портал где-нибудь в более удобном месте?

– Я не могу открывать порталы, – без тени обиды отозвался Целитель. – Я только закрываю их. Не в моей это прерогативе. Когда я обнаруживаю портал, я проникаю в него, устраняю ошибку и залатываю дыру. Все.

Продефилировавшая мимо дама с чихуахуа без слов раскритиковала Ацеля, беседующего с самим собой, и от этого надменного лица тому поплохело.

– И с чего ты вообще меня спас? – прошипел он, развернувшись к прохожим и проезжей части затылком – пусть думают, что общается по телефону.

– Я же «какое-то древнее сверхсущество», – процитировал тот реплику черного ящера, брошенную в него на пару с камнем в потемках сада особняка Мэллоу. – Пытаюсь оправдать все смыслы моего имени.

Ацель перелез через парапет и приготовился к прыжку. Методы Целителя ни капли не обольщали его. Был он однажды свидетелем, как это чудовище с ангельским личиком совершало самосуд над обычными людьми, видите ли, жизни солдат были проиграли в значимости какой-то безмозглой рыжеволосой девчонке! С какой такой стати все это геройское позерство? Обзавелся подружкой… Нет, никогда, никогда ему не стать «целителем»!

– Ацель! – окликнул пришельца тоненький женский голос, и цокот каблуков ускорился у него за спиной.

– Мисс Кингман?

Девушка стремглав бежала к нему, придерживая теперь уже классическую сумку обеими руками. На ней была вся та же пышная юбка, тяжелая настолько, что ветер не мог раздуть ее подолы, а вот туфли она сменила – тоже черные, блестящие, но с алмазными пряжками в виде змеек.

Запыхавшаяся Кэйти ни на минутку не остановилась, чтобы перевести дух, а тут же принялась спасать самоубийцу.

– Одумайтесь! – закричала она, пытаясь завалить того обратно на тротуар. – Вы еще так молоды, Ацель! У вас вся жизнь впереди! Я же обещала, что помогу вам! Я верю – вас обвинили ложно. Я на вашей стороне.

– Дура! – сопротивлялся Ацель. – Это не то, о чем ты подумала!

С появлением Кэйти Кингман, зевак поприбавилось, кто-то даже включил трансляцию в соцсетях.

Но девушка не сдавалась:

– Нет проблемы, которой нельзя было бы решить! Спуститесь же вы, наконец!

– От… Отвали! Вот поэтому я ненавижу людей!

С минуту Целитель смотрел на это дурное шоу, не отвечая бодростью толпы. Он не хотел выдать свое присутствие среднестатистическому человеку, поэтому единственным скромным вариантам было поторопить Ацеля… пинком. Конечно, без жертвы не обошлось. Кэйти тоже полетела в воду, и никто не улучил в бессердечном действе силы сверхъестественные.