Текст книги "Законы баланса (СИ)"

Автор книги: Алиса Некрасова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

Наконец, нож выскользнул, и пока юноша был зачарован речами Ацеля, мисс Кингман выкрала оружие и швырнула его с башни в океан, почти получив одобрительное «дай пять» от пришельца. К сожалению, в последний момент Ацель вспомнил, что они не в ладах.

Ветер неистово завывал, на небе будто взгромоздилась глубокая ночь, и даже желтые ветки молний не могли прорости сквозь эту черную стену и распуститься белым светом, коим обычно расцветает гроза.

Целитель наступил на тень, что сплошником покрывала арену:

– Что не так с небом?

– Ах, это… мой сюрприз, – выдавил из себя Лже-Эдвард.

– Целитель, заткни варежку, ты все портишь! – перебил их черный ящер, но последовавшая далее фраза заставила его сомкнуть челюсти.

– Впервые вижу такой огромный портал. Что ты задумал?

– Портал? – рассеянно бросила мисс Кингман.

– Поиграть, – коротко ответил тот, ухмыльнулся и предстал перед Целителем во всей своей красе. Эдвард бессознательно повалился, но Кэйти и Ацель успели его подхватить. Разумеется, никто, кроме архиэфиропов, не мог узреть его – семифутовое существо, искристое красное облако, кровавое пятно Роршаха, быстро преобразующееся в нечто с нижними конечностями паука, двумя трехпалыми руками и лицом, схожим с человеческим, но без каких-либо гуманойдных элементов, помимо черной дыры, своеобразного вихря там, где должен быть рот.

Целитель сразу же натравил на врага цепи, оплел ими эфирное тело, и вдруг… оба исчезли.

– Учитель! – перепугалась Блу.

– Не переживай, – утешала ее Кэйти, – уверена, с ним все будет хорошо.

Когда Эдвард пришел в себя, он решил, что ослеп. Таким черным было все вокруг. И таким тихим… Штормить перестало, но и небо, будто прекратило свое существование. Волны Саргассова моря разгладились в идеальное зеркало. Правда, все, что в нем отражалось – мгла.

– Эдвард! – услышал он возглас черного ящера. – Ты проснулся, как я рад!

– Я тоже рад тебя видеть, Ацель, – устало улыбнулся юноша, отметив про себя то, как уютно было находиться в объятиях пришельца. – Где мы? – отлежавшись, Эдвард и сам смекнул, что к чему.

– Там же где и были.

– Вот только Целитель и тот странный демон ушли на разборки, – добавила мисс Кингман, пристроившись у стенки на пару с девочкой-инопланетянкой. – Честно говоря, я уже сомневаюсь, что мы на Земле…

Эдвард собирался отмести ее сомнения, ведь благодаря Иде он был осведомлен о месте расположения башни. Но побоявшись расспросов, ограничился догадкой:

– Ну… океан выглядит вполне земным.

– Ага, но башня и небо… – присвистнула та по-мальчишечьи, – как-то не очень. Два-один против Земли.

XIX век, Англия. Эпоха металлургической промышленности. Слышишь ли ты, как гудит пассажирский локомотив, выхаркивая в небо черные клоки дыма, колеся по железной дороге из Ливерпуля в Манчестер на скорости 48 км/ч? Зима 1835 года выдалась достаточно агрессивной, чтобы отморозить пальцы на ногах. Непроминаемые сугробы-големы и городские бродяги, по иронии судьбы проминающиеся под них. И пока мы с тобою наедине, танцуем этот витиеватый танец «Дуэль», позволь мне рассказать тебе историю о двух братьях.

Когда то сущее, что зовется Вселенной, разделилось на Добро и Зло, Свет и Тьму, Мир, что мы с тобой знаем, растерял свою целостность. Но Вселенная не может жить по частям, как и человек не выживет, рассеки его напополам. И когда что-то разделено – обязательно приключается событие, именуемое Войной. Зло хотело искоренить Добро, а тому не оставалось ничего другого, кроме как защищаться. Не желая уступать друг другу, однажды они пошли на компромисс и породили тебя, Целитель, – нейтральную сторону, что должна была уравновешивать две противоположности. Так Зло могло быть свободным от морали, а Добро не пятнало себя грехом. Тебя можно назвать «Богом Гармонии», брат. Ты – созидатель баланса, вездесущий и могущественный. По крайней мере, был таковым до моего рождения.

За все время существования Вселенной, ты исцелял ее раны, нанесенные Тьмой, и гасил Свет, препятствуя его восхождению над Злом. Ты убийца и герой одновременно.

Но как-то раз одна маленькая глупая девочка по имени Сьюзи решила поиграть в супергероя и принять сторону Света. Конечно же, тут же сработали «Законы баланса»: у нового доброго Целителя появился брат – его полная противоположность. И Вселенная именовала его Бедой. А поскольку суть твоя проникает во все глубины Мира, затрагивая прошлое в том числе, – век Беды равен твоему, и по праву я считаю себя твоим братом-близнецом.

Совсем никто не помнит жизнь без героя, но и моя тирания пропитала бытие. Теперь Зло и Добро сидит в каждом существе. Волк загрызает лань, чтобы прокормить щенков, человек в зависти своей губит товарища, а потом вымаливает прощение в церкви. И пока ты не внемлешь мне, Целитель, – беды не миновать.

Глава 17. Беды не миновать

Мелкие крупицы мокрого снега слеплялись на высоте и достигали земли уже пушистыми комками. Целитель слышал врага у себя в голове, чувствовал его присутствие, но из-за разбушевавшейся метели видимость почти достигала ноля. Красная спина чудовища мелькнула на одном из дальних вагонов – это было похоже на блеск фонаря железнодорожной станции, но поезд не планировал остановку посреди ровной поляны снега, окраина которого расплывалась сиреневато-зеленым миражом леса.

Подобно стрелам, Целитель выпустил цепи, и они со свистом прорезали белый плен. Чёрные, сияющие – цепи пронеслись над рядами вагонов, но никого не пронзили.

– Настоящему Целителю непогода не страшна, – насмешливо прокомментировал его провал Беда.

– Я – настоящий Целитель! – И новый шквал рванул ему за спину.

– Слишком медленно! Физическое тело тебя тяготит. Со своими дурацкими цепями ты лишен способности телепортироваться. Пока карманная вселенная открыта – ты связан по рукам и ногам. Как же ты жалок! Если хочешь меня одолеть – у тебя одна дорога. Мы все рабы своей сути, Целитель, брат… Благодари меня за то, что я продолжаю величать тебя сиим именем.

– Если я перестану помогать миру, ты – умрёшь, по законам баланса твоё существование потеряет значимость. Почему же ты тогда просишь меня следовать этим дурацким законам? – всматривался в снежные дали Целитель. – Ты не похож на самоубийцу!

– Самоубийство – прихоть живых. А ты снова рассуждаешь, как человек. Но в чем-то ты прав, теперь, когда я осознаю своё существование, я не собираюсь так просто уходить. Боль и страдание – мой смысл. Но все живое такое скучное, предсказуемое, но ты… ты моя награда. Ради твоих мучений я готов стереть себя из бытия, а что насчёт тебя? Ты – личность, абсолютно новая личность, рожденная из борьбы настоящего Целителя и девочки Сьюзи. И ты боишься смерти, не так ли?

– Я не знаю никакой Сьюзи. И ты недооцениваешь меня! – Целитель спрятал цепи, плащ его распахнулся, обернулся двумя крыльями – черными снаружи и малиновыми, фиолетовыми, синими, объемными, глубокими, будто зелье в ведьминском котле изнутри. Он погрузил руку в карманную вселенную и вытащил исполинскую секиру из того же загадочного вещества, из которого состояли бесконечные цепи. Она была столь велика, что плащ пришлось деформировать. Одно только лезвие в высоту равнялось полутора метрам. – Я не стану делать по-твоему, я просто убью тебя, и тогда мне не придется ничего менять! – Целитель прыгнул вверх и на секунды затерялся в белом дыме, чтобы феерично упасть с неба прямо на врага.

Враг увертливо отпрянул на два вагона назад. Секира расколола ему голову и помяла корпус локомотива.

– Создаешь оружие из материи карманной вселенной? – догадался Беда, его лицо исказилось помехами. – Любопытно. Но телепортироваться ты все равно не сможешь. Вселенная не захлопнется пока ты не вернешь то, что взял.

Но Целитель не нуждался в чьй-либо критике, продолжая размахивать новехоньким оружием. Да, у него есть слабости, может быть, он больше не «Бог Гармонии», но и Беда не всесилен. Они равнозначны. Они – братья.

– Уж кто бы говорил! – перекрикивал бурю Целитель по привычке задействуя человеческую речь. – Ты ведь тоже не можешь перемещаться традиционным способом эфиров, а для открытия портала тебе требуется время.

Он снова задел врага – ударил в грудь, посыпались еще искры. Изменив безобидным цепям героя, он стал обладателем смертельного оружия – смертельного не только для архиэфиропов, но и для людей.

Наконец Беда контратаковал. Его безобразный рот выстрелил в Целителя залпом вихрей, один из которых проделал в черном плаще дыру. Целитель соскочил с несущегося локомотива и утонул по щиколотку в снегу. В отличие от него, враг в своей истинной форме чуял соперника на любом расстоянии, и его дезориентация носила сиюминутный характер. Однако Целитель оторвался от стрельбы, а если поторопится – сумеет напасть сзади. Запрыгнув обратно на вагоны, он пустил вход всю свою артиллерию: захват цепями, а затем – взмах секирой. Гуманоидный верх отделился от паучьего низа, и взрыв чистой энергии уничтожил Беду.

Локомотив в очередной раз загудел. Целитель убрал все оружие, намереваясь переместиться к конечному вагону, где по его расчетам находился портал, который требовалось закрыть. Но красные руки возникли из ниоткуда и обвили его тонкую шею.

– Что… Я же… – пытался распустить атомы Целитель, – убил тебя!

– Ты так и не понял? Пока жив протагонист – антагонист никуда не денется. – Беда собрал себя по кусочкам, разодрал ткань пространства и нырнул в него вместе с добычей.

Потрескивала древесина, прогульный вечерний ветер раздувал почерневшие головешки до красна. Осыпались стропила и опорные балки, и клубы дыма хлынули через бреши обвалившегося потолка на второй этаж деревенского дома. Местные жители самостоятельно тушили пожар, страшась того, что стихия погубит деревню: женщины таскали ведра, мужчины дружно обливали пламя водой. Дерево шипело, дым густел, и пока в одной части дома огонь сходил на нет, в другой, а особенно на этажах, – креп и разрастался, подобно сорняку. «Там моя девочка, там моя девочка!» – истерично бросалась в горящий дом мать семейства – ее младшая дочь не успела спуститься с мезонина, но лестница уже обрушилась, а на смерть никому, кроме матери, идти не хотелось.

Целитель очутился в эпицентре событий. Беда толкнул его прямо в огонь, туда где стопкой сложились ступени.

– Поиграем в супергероев, братец? – переставляя паучьи лапы, игнорируя прожорливые красные языки и опасно неустойчивые конструкции здания, он срезал себе путь к мезонину. —

Когда Целитель вышел из огня, кожа с правой части его лица обвисла клочьями, как старые обои. Своим нутром он был схож с братом – кроваво-красная мерцающая плоть: на половину эфир, на половину мясо.

Сверху раздался крик, Целитель телепортировался и вновь вынул секиру. Однако из-за повреждений его оружие теряло форму, будто бы плавясь под воздействием температур. Секира выглядела нарисованной, выдутой стержнем из чернил. «Почему я до сих пор не восстановился? Раньше после распада атомов мне удавалось воссоздать прежнее тело…»

Перед ним предстал настоящий ад – пламя касалось покатой крыши, плевалось красными угольками, отрывало от стен полки и валило детскую литературу в костер. Целитель взмахнул оружием, и потоки воздуха заставили пламя расступиться и заняться уродованием невысокого шкафа, письменного стола и нежно-розовых штор над единственным окном в мезонине.

Девочка лет пяти-шести забилась в углу на кровати, свернувшись в комок, как ежик. Бела сорочка и пепельно-серые волосы прилипли к телу.

– Не бойся, я помогу тебе.

– Нет! – взвизгнул ребенок, спрятав лицо в руках.

– Извини, – убрал оружие тот. – Так лучше? Знаю, выгляжу я не очень, но я не обижу тебя… Стой, он здесь!

С горящего шкафа на кровать прыгнула длинношерстная кошка черепахового окраса, и девочка радостно простерла к ней руки:

– Ах, Беатрис, ты жива!

– Не трогай кошку… – хотел вмешаться Целитель, но животное уже надменно разлеглось на коленях у хозяйки.

– Я снова тебя опередил, – промолвил Беда устами ребенка. Закинув ногу на ногу, он почесывал Беатрис шею.

– А ты любишь животных.

– Конечно! Их ведь так удобно использовать.

– Любить и использовать – это разные вещи.

– А по мне, так одно и тоже.

– Тебе еще не надоело?

– О, мы только начали… – хитро протянул Беда и блаженно опустил веки, будто сам был кошкой. – Эту девочку зовут Мерида Райт. Родилась в семье домохозяйки и учителя сельской школы. Мерида – младшая сестра Джуниора и… Александры… Александры Райт, – выложил он краткую биографию ребенка, чьим телом завладел.

– Александра Райт? – переспросил Целитель. – Кто это? Почему мне… знакомо это имя?

– Первая и единственная подруга Сьюзи в приюте. В 2012 году малышка Мерида сгорела заживо в пожаре дома Райтов. Вскоре, отец ушел из семьи, мать сошла с ума, старший Джуниор женился и уехал в Америку, а бедняжку Алекс забрали органы опеки.

– Опять эта Сьюзи!.. Я был ею, наверное, был, но… – стиснул зубы Целитель, – сейчас ее прошлое меня не касается. Зачем ты это делаешь? Почему водишь меня по моему же прошлому и прошлому тех, с кем я знаком? Что тебе нужно от Габриэль?

– О, ее то ты помнишь! Я так много раз пытался уничтожить твою драгоценную Габриэль, но она будто бы под защитой Вселенной (!): и в том, и в этом мире. Габриэль – одна из моих любимых игрушек. Обожаю игры, в которых нужно пораскинуть мозгами! Кто бы мог подумать, что желание помучить тебя, братец, подарит мне хорошую игрушку?

– Так это ты – ее проклятье?! – рассвирепел Целитель, обещанием ли или нет, но отчего-то он мнил себя заступником этой девушки, а заслышав ее имя, преисполнялся чувством особого долга, как солдат, поклявшийся отдать жизнь родине. Неужели в погибели родных и друзей Габриэль Феннис из обоих вселенных виноват Беда?

– …А эта блондиночка… Пенни… У тебя что ни друг – то ребус!

– Пенни? Что странного в Пенни?

– О, ты не знаешь? Мы были в ее прошлом, забыл?

– Я не помню, чтобы встречался с Пенни из прошлого, – отнекивался Целитель.

– На первый взгляд – заурядная семья: мать-одиночка и ее дочь умница-красавица: в меру невезучая, весьма нелюдимая и очень неуверенная в себе. В чем же подвох? – запрокинул тот голову на бок. – Да, мы не встретили блондиночку, братец, не встретили лишь потому… что ее не существует.

– Что?

– У Хелен Уоткинс никогда не было детей.

Кевина было решено проводить в мир иной в традициях Флереса. Эдвард не стал спорить, в конце концов, океан не предполагал альтернатив. Обычно когда погибала рыба, жители планеты старалась предотвратить ее всплытие на поверхность. Считалось, что небо хочет украсть душу, а рыба – это дитя воды, и на небесах ей не место. Получается, альбатроса ждала участь рыбы: Блу уволокла тело ко дну. Что ж, может быть в следующей жизни Кевин родится рыбой?

– Мне жаль… ну насчет птицы, – выразил свои соболезнования Ацель, присаживаясь рядом с горюющим.

Глаза юноши черпали свет, вероятно, из самых глубин души, сродни утренней заре, вымывали обильные краски мрака – вечного предвестника бед. В компании двух темных фигур, расположившихся по обеим сторонам от него, он вглядывался в искусственную ночь в надежде отыскать звезды, но высь схоронила космические объекты в черном коконе, простирающемся вплоть до самой окоймы планеты.

– Ты правда пойдешь со мной на студенческий фестиваль? – припомнил Эдвард недавнее обещание.

– Конечно, нет! Ты же знаешь – я терпеть не могу большие скопления людей, – отвратился тот, напыщенно проведя когтистыми пальцами по волосам. – Эта была хитроумная ложь!

– Я так и подумал.

– А вот я бы с превеликим удовольствием отожгла на фестивале! – томно вздохнула Кэйти, плотнее прижимая колени к груди. – Жаль, что я давно уже не студентка…

– О, и я бы, и я! – Золотая рыбка взгромоздилась на башню по внешней стене и быстро отрастила тело из воды. Свесив ноги, Блу старалась держаться подруги. – Звучит весело!

– Ты ведь даже не знаешь, что такое фестиваль, не так ли? – улыбнулась ей девушка.

– Да, не имею представления! – призналась та. – Но если на фестивале будете вы, Кэйти, там точно должно быть интересно.

– Увы, меня там не будет.

– И меня тоже… – Эдвард выпрямил ноги, потянулся, перебарывая сонливость. – Честно говоря, я и не планировал идти на фестиваль…

– Что? Почему это? – посмотрел на него Ацель украдкой.

– Я лишь бельмо у всех на глазу. Наверняка, заявятся мои сокурсники, а они то уж не упустят возможности постебать меня по поводу моей несостоявшейся музыкальной карьеры… Пенни вряд ли согласится пойти со мной, а идти на фестиваль одному – как-то унизительно.

– Но если ты хорошенько попросишь – я передумаю, – перебил черный ящер.

– Ох, глянь-ка, Эдвард, ты разжалобил большого злого волка! – от души расхохоталась Кэйти, и юноша подхватил этот задор.

Поскольку арена – пространство замкнутое, Ацель нашел верным спрятаться от высмеиваний за колонной.

– А кто такая Пенни? – Мисс Кингман игриво толкнула юношу в бок. – Твоя возлюбленная?

– Эм, ну… – покраснел Эдвард.

– У него, вроде как, безответная любовь, – ухмыльнулся пришелец из убежища.

– Ух ты, обожаю истории о безответной любви! – загорелась вниманием Кэйти. – Расскажи об этой Пенни! Почему она тебе нравится?

– Почему? Ну… она… милая.

– И все?

– А должно быть что-то еще? – оскорблено посмотрел на нее Эдвард.

Кэйти махнула рукой с самомнением ветерана любовного фронта:

– Пф, какая же это любовь? Так… влюбленность какая-то, симпатия…

– Да что вы знаете, – промямлил юноша себе под нос.

– Уж поверь, знаю в силу моего возраста! Мне как бы уже тридцать… то есть… двадцать пять! Я хотела сказать – двадцать пять, не больше! Что? Не смотри на меня так!

– Нет же, мисс Кингман, взгляните!

Эдвард указал пальцем в небо, на заплывшую алым тучу, из которой возник…

– Дракон, – заключила Кэйти. – Это чертов огромный дракон!

Ацель соскочил со стены и тремя прыжками перебежал к противоположному краю башни, чтобы воочию узреть сказочное существо. Одно только крыло размахом в двухэтажный дом! Кремовая чешуя вбирала в себя всю палитру оттенков: мерещилась красной, оранжевой, а за пределами «родильного» облака угасала до призрачного голубого. На переносице красовались шипы, как у сондэсианцев, но удлиненнее, толще в обхвате. И если шипы нашего ящера никуда не годились, драконьи – запросто могли пробить в жертве четыре сквозные дырки.

Облако росло, и вместе с ним на Землю спускались новые и новые драконы. Были среди них и бронзовые, как Ливара, и черные, как Ацель… Небеса алели от рыжеватого огня, которое они выплевывали из пасти, при этом на шее у них шевелились веера тонкой кожи – воздушные мешки: таким способом рептилии раздували пламя в особом грудном органе, граничащем, но не связанным с дыхательной системой.

– Ацель, ради всего святого, – запаниковала мисс Кингман, – скажите, что это ваши дальние родственники!

– Хэй, принцесска с золотой рыбкой, будешь нас прикрывать! – бодро скомандовал тот, придерживаясь рукой за колонну: морской ветер приятно обдувал ему лицо, трепал волосы, и уже не впервой черный ящер размышлял о том, что не будь он космическим бандитом, без вариантов подался бы в моряки, а лучше – в пираты!

– Вы хотите, чтобы я тушила огненные атаки?

– Что ж, я еще надеюсь, что до атак не дойдет.

– Но Ацель! – взметнула руками Блу, вода брызнула по сторонам. – Я не могу… В смысле… теоретически могу… но…

– Но?..

– Не уверена, что справлюсь с таким сильным пламенем. Я испарюсь! Посмотрите на меня, была бы я большой, как океан! Подождите-ка… океан! – озарило девочку. – У меня есть идея! – И Блу сбросилась в море.

– Полагаю, принцесска в деле.

– А нам что делать? – выпрямился Эдвард.

– Нет!

– Что нет?

– Неправильный вопрос, моряк! Как ты обращаешься к капитану?

– Так, Ацель, прекратите дурачиться…

– Капитан Ацель, разрешите обратиться! – отдал честь Эдвард.

– Не подыгрывай ему, это плохо кончится! – скривилась Кэйти.

– Разрешаю.

– Какие будут указания?

– Все в трюм! – возгласил Ацель и спрыгнул вниз.

Кэйти не отказалась от стервозных комментариев:

– О, трусливый план трусливого капитана!

– А вы, мисс Кингман, сочинили план получше? – На пол пути к лифту ящер вплотную навис над ней.

– Нет, но я, по крайней мере, не устраиваю клоунаду, – не отставала та. – Соотносите ваши слова и действия, либо передайте «командование», – показала она воздушные ковычки, – кому-нибудь посерьезнее!

– Я вообще-то был капитаном космического корабля!

– А я была главой в чирлидинге целых пять лет и командовала десятью людьми! А сколько человек было под вашим руководством?

– Надеюсь, драконы вкусно вами отобедают, мисс Кингман!

– Уходите от ответа! – подбочилась девушка. – Ну так сколько?

– Много.

– Цифру! Мне нужна конкретная статистика. – Кэйти продемонстрировала открытую ладонь, мол, выкладывайте.

Ацель заскрежетал зубами, предчувствуя крушение твердыни своего достоинства. Аргумент Кэйти о чирлидинге никак его не напряг, ведь что это такое – он не знал, а попасться на некомпетентности побаивался. Вдруг «Чирлидинг» – это наименование корабля. Получается, девушка была настоящим капитаном? А что он? Капитан без команды! Посмешище!

– Отлично, мисс Кингман! Если вам не нравится мой план, делайте, что хотите! Посмотрим, как вы голыми руками одолеете дракона!

– Ха, чудесно! – закипала та. – Заключим пари: кто убьет больше драконов – тот и будет лидером нашей группы.

– Идет!

– Ацель…

– Мы вообще-то тут ругаемся, Эдвард!

– Ацель!

Драконам было все равно на разборки двуногих. Закинутые на незнакомую территории, сбитые с толку, рептилии были настроены агрессивно. Кажется, в их группе проблем с лидерством не имелось: все они элементарно подражали действиям крупного кремового дракона с выдающимися шипами. Рептилии окружали башню, ветер из-под крыльев выстреливал сильными короткими толчками, а пламя трепетало так широко и уже так близко, что Эдвард вспотел.

Ацель и мисс Кингман пересеклись малодушными взорами.

– Э-э, – попятилась Кэйти, – забудьте, что я сказала. Ваш план не такой уж и плохой.

– Эдвард, открывай лифт. – Пришелец был не против удрать.

– Я пытаюсь! – побледнел юноша – лифт перестал реагировать на его отпечатки, поступая с подлостью зеркала в ванной комнате. Снова и снова он прикладывал ладонь, превращая возможность смерти в обречение.

Ацель и мисс Кингман тоже предпринимали попытки, но все – неудачные. Эдвард впился немигающими глазами в черного ящера, будто верный солдат, который только и делает, что ждет приказа. Но пришелец и сам был бы рад получить от кого-нибудь ответ на вопрос: «Что мне делать?» Да, он не капитан, он – лишь пародия. Онгэ – вот кто был капитаном. Интересно, как бы Онгэ распорядился данной ситуацией?

Дракон-вожак умудрился просунуть сжатые челюсти между колоннами и, едва не застряв, разъяренно вонзил в камень когти. Колонна захрустела, как сырный крекер, и покрылась паутинками трещин. Однократного рывка мускулистых передних лап было достаточно, чтобы выломать середину. Теперь рептилии ничто не мешало распахнуть пасть и пыхнуть огнем.

От смертельных залпов наши герои спасались в центре арены: лифт был не исправен, но как щит – работал на ура, хоть и не захватывал шеренгу из трех человек, только – тесный ряд. Однако все осознавали, что рано или поздно драконы разнесут крышу, насадят их на шипы-шампуры и пожарят шашлык.

– И где же Блу? – пискнула Кэйти, скручивая волосы назад, чтобы не подполить. – Ацель, сделайте же что-нибудь, вы же – капитан.

– Вы тоже!

– С чего вы взяли?

– Чирлидинг!

– Ах, это! – раскраснелась девушка, и глупейшей улыбкой выела ямочку у себя на щеке. – Я просто выдумывала нелепые стойки и прыгала с крикливыми девчонками.

Они поменяли позицию на южную, поскольку с восточной стороны рухнула очередная колонна, открывая второму, не менее целеустремленному дракону, путь в наступление.

Ацель привалился спиной к лифту и стыдливо понурил голову:

– Мисс Кингман, я соврал, – высказался он.

– Вы… не капитан?..

– У меня действительно был звездолет, которым я управлял, но… у меня не было главного, что делает капитана капитаном… команды.

В этот момент свалилась колонна на западе. Шансы укрыться от пламени стремительно угасали.

Мисс Кингман слезливо разулыбалась и заключила большую черную когтистую лапу в свою миниатюрную и контрастно белую ладонь.

– Знаете, – сказала она ласково, – я была бы не против стать вашей командой, Ацель.

Эдвард также проникся сантиментами и прихватил пришельца за свободную руку.

– Капитан Ацель, – поправил он девушку.

– О нет, я умру в окружении плачущих людей, как герой тупой мыльной оперы! – невесело отшутился тот, но от польщенной улыбки воздержаться не смог.

И когда, бросив все сопротивления, его уже душили прощальными обнимашками, – драконье пламя зашипело, и горячий, но не опасный для жизни пар задымил арену.

– Извините, что так долго! – послышался голос Блу. – Привести в движение пять тысяч галлонов воды было затруднительно.

Эдвард поднял глаза и увидел, как усаживается туман, а за ним – динамичное шоу: золотая рыбка мчится в зацикленных изумрудных потоках, то тут, то там волшебными кристалликами разбросаны неповторимые частички флересской живой воды.

– Блу, ты наша спасительница! – выдохнула Кэйти с облегчением.

Драконий рык вознесся в небо, извещая о том, что такой исход крылатым рептилиям не по нраву.

– Ацель, – полюбопытствовал юноша, – а драконы боятся воды?

– Почему ты меня об этом спрашиваешь? – возмутился ящер.

– Ну вы же родственники, – вставила свое слово мисс Кингман.

– Да, Ацель, они очень похожи на тебя. Может, они твои предки?

– Не шути так, Эдвард, – обиделся тот. – Ничего общего…

Пришелец хотел сказать, что, кроме шипов, их ничего не связывает, но башня вдруг загрохотала, и мысль оборвалась. От центра в стороны ползли глубокие трещины, и арена буквально распадалась на неровномерные блоки. Мисс Кингман переступила пролом и увидела, как лифт проваливается в образовавшуюся под ним пропасть.

– Черт, это еще что такое? – вновь поддалась она панике. – Это же не из-за драконов, да?

– Не хочу никого пугать еще больше, – вмешалась Блу, – но мои силы иссякают, контролировать течения в воздухе все тяжелее. Раньше я такого не практиковала.

– Ну класс, теперь нам точно кранты!

Дом с мезонином быстро усваивался ненасытным огнем. Стоило Целителю заречься о спасении ребенка, Беда поддался в своей замысловатой игре, правила которой не сообщил. Уступив тело девочки, он вернулся в посредника и удрал через окно, но предчувствие подвоха сновало по обугленным апартаментам, нервируя.

– Доверься мне, я вытащу тебя отсюда, обещаю, – хотел он образумить Мериду.

– Не трогай меня, чудище! – завизжала та во все легкие, обогнула фигуру Целителя и остановилась у развалин лестницы.

Целитель решил действовать силой. «Пусть она меня ненавидит. Если это цена ее спасения – все нормально, – думал он. – Беда прав. Я не супергерой. Я просто прохожий, которому не безразлично чужое горе».

Сцепив ладони, девочка развернулась к Целителю и прокашлялась. Ласкающие худые щиколотки волосы полыхнули огненной аурой. Влажное, грязное от копоти лицо, в тени пламени, на фоне черных стен было угольком. И в тот момент Целитель с ужасом осознал – красные огни уже снуют у нее в глазах… Будущее не изменить.

Растерянная Мерида оступилась. И хотя Целитель поймал ее в процессе падения, цепи изменнически таяли, также как до этого таяла секира.

– Держись! – закричал он, медленно вытягивая девочку, повисшую над котлом ада, обратно на мезонин.

– Ну как тебе моя игра, нравится? – Красные руки сдавили плащ.

– Что ты со мной сделал?

– Я? – расхохотался Беда. – Я ничего не сделал, лишь показал тебе, во что ты сам себя превратил. Ты геройствуешь, спасаешь других, жертвуя собственной силой. Но не переживай, – прошептал он зловеще, – больше ты не сможешь никого спасти.

Предсказание сбылось – цепь оборвалась. 5 июля 2012 года Мерида Райт сгорела в огне.

Золотая рыбка увиливала от пламени, плыла в искусственных течениях, замедляясь с каждым новым кругом. Блу первая завидела Целителя. Сначала она обрадовалась, но позже, заглянув за капюшон, чуть не оставила барьер – так ей хотелось поспешить на помощь к Учителю. Но Ацель не запретил ей это сделать, и девочка прекрасно понимала почему.

Лицо так и не восстановилось – сияет, как космос, но к восхищению не располагает; руки – по локоть в вязком блестящем веществе чёрного цвета: материя еще не до конца расформировала стиснутые пальцами цепи. По обыкновению безжизненное глаза уставились в никуда, словно сознанием он был где-то далеко за гранью живого. Было очевидно – Целитель проиграл.

– Смотри! Смотри, как погибнут твои друзья, – измывался нам ним Беда, незримый ни Блу, ни даже Ацелем с его высокотехнологичной оптикой.

Ко всему прочему, чёрный ящер словил очередной приступ, чем безумно перепугал Эдварда и Кэйти. Чтобы не раскрывать карты, он соврал, и ложь его была весьма убедительной:

– Все нормально, просто рана немного разнылась, – оправдался он, и студент не мог не покарать себя хотя бы в воображении.

– Знаешь ли ты, Целитель, – нашептывал Беда заложнику в уши, – эти прекрасные создания, – имел он в виду драконов, – прородители всех рептилий; древние и горячие, прямо как звезды; я явил их из тех времен, когда Вселенная только-только зарождалась. Первое солнце, первая планета с пригодными для жизни условиями и самые первые рептилии в первой животной эволюции. Земные динозавры, многочисленные ящерицы… Но только один вид имеет девяносто процентное сходство с генами древних, попробуй угадать – какой?