Текст книги "Законы баланса (СИ)"

Автор книги: Алиса Некрасова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

– Ацель. Кажется, это он о тебе.

– О!

– Ага.

– Я повторяюсь?

– Ага.

– Но ведь по делу же!

– Ну…

– Никаких «ну», Эдвард, – сложил руки на груди пришелец. – Клиент всегда прав!

Путь до «Генриетты» был недолог, однако по привычке водитель переключил радио на любимую волну, что настраивала его на получасовые поездки. Он без пятнадцати годков полстолетия работал таксистом и выстроил свой особенный водительской быт с хорошими и плохими сторонами, с зависимостью от сигарет и старомодным шансоном, от которого у пассажиров вяли уши.

– А можно выключить радио? – Пришелец постучал по сиденью.

Водитель печально вздохнул и щелкнул кнопкой автомобильного радио, случайно заскочив на новостную станцию.

– Сделайте погромче! – остановил его Эдвард, услышав знакомое имя.

«Двадцатишестилетнюю Габриэль Остин Феннис, уроженку Ланкашира, Кован-Бридж, проживающую в нынешнее время в Станвелле, признали невменяемой и обвинили в зверском убийстве собственной матери и профессора Нортона Хоггарда, дело о смерти которого до сих пор не было закрыто. Сама девушка отказалась комментировать происходящее. Судя по всему, она не помнит о том, что сделала. Тем не менее, мистер Луис Уэллс и другие очевидцы подтвердили, что видели мисс Феннис вблизи дома профессора в день его гибели, а также не отрицают того, что Габриэль Феннис присутствовала на похоронах и вела себя подозрительно…»

– Чёрт возьми! – воскликнул юноша, вылупив глаза на Ацеля. – На Габриэль из нашего мира повесили убийство профессора…

– Не смотри на меня так, – побледнел пришелец.

– Но ведь это ты его убил!

– Я не… я не специально! Просто… все пошло не по плану, – отвернулся он стыдливо.

– Она ничего не помнит, потому что в её теле была Габриэль из параллельной вселенной. Уверен, что и про мать они тоже наврали! – сжимал кулаки студент.

Таксист растянулся в алчной улыбке, а его щеки надулись и почти позеленели, как у Гринча, затевающего шалость.

– Гхым! – кашлянул он демонстративно. – А ничего, что я все слышал?

Глава 10. Живая вода

В парке горланила музыка. Неказистое бренчание гитары и аккомпанемент заикающегося фортепиано выплевывал граммофон, прикрепленный к бетонному столбу. Девочка лет шести просовывала пальцы сквозь квадратные прорези в высокой – как ей тогда казалось – ржавой ограде, за которой бурлила смердящая вода, заглатывающая прошлогодние листья и брошенный прохожим пластиковый стаканчик от газировки.

– Эй, кроха, ты потерялась? – Сквозь поток веселящих песнопений прокрался скользкий мужской голос.

– Мама не разрешает мне разговаривать с незнакомцами, – ответила девочка, не поворачивая головы.

– Правильно делает, что не разрешает! Вот только, – выдержал игривую паузу тот, мастеря пуделя из продолговатого воздушного шарика, – я и не незнакомец вовсе! – Он заманчиво потряс поделкой. – Видишь? Я – клоун! Все дети меня знают!

– Спасибо, не надо! – отклонила подарок девочка, и её кустистые брови перекосились.

– Смотрела я как-то фильм, где такой же чудила заманивал детей шариками и убивал…

– А ты умна не по годам! – восхитился клоун.

– И я, к вашему сведению, вовсе не потерялась! Я сама ушла! Моя глупая семья даже не заметила, что меня нет.

– О, уверен, – хлопнул в ладоши тот, стараясь казаться смешным, – они беспокоятся о тебе!

– Сомневаюсь. Сестра считает, что я вырасту гопником, а мама и папа ругают из нас двоих только меня. Как будто я – главное зло в этом мире! Но вы то, дяденька, явно злее меня. – Девочка окинула клоуна взором. Это был не первый ряженый мужчина в её жизни. Потные люди в костюмах белых кроликов, собачек, лисят – привычное дело для ребёнка. А клоуны… они самые раздражающие – все, как один в оранжевых кучеряшках, с размулеванным белой краской лицом и красным пищащим шариком вместо носа; лыбятся во все зубы, кривляются и мерзко хихикают. Кому в здравом уме такое может понравится?

– На что ты смотришь? – полюбопытствовал клоун и тоже высунулся через ограду. Она едва доставала ему до пояса, и мужчина с лёгкостью разглядел в порослях поздней зелени торчащие из-под земли трубы.

– Мама говорит, когда этот мостик только-только построили, здесь журчал природный ручеек, но устье реки пересохло и превратилось в грязное болото.

– Очень печальная история!

– Да, радости в этом мало, – вздохнула девочка, отворачиваясь к воде спиной. – Но если закрыть глаза и просто слушать – река притворится настоящей. Правда, – поморщилась она, – запах немного портит впечатление.

Выпав из поля зрения, клоун мрачно спустил показную улыбку. Нижняя губа выпятилась вперёд, отчего его подбородок угрожающе заострился. Он вдруг впился руками в решетку с такой силой, что на сгибах его пальцев, там где давление было максимальным, ткань клоунских перчаток протерлась до дыр, и кровь побежала по прутьям вниз, ныряя в грязную пену.

Ограда покосилась, проломив бетон, что, казалось бы, мертвым камнем слился со стальными ножками, и девочка ощутила, как теряет равновесие, а её правая нога непослушно выскакивает из желтой сандалии.

– Целитель! Я нашёл его! – Писклявый голосок донесся до её ушей откуда-то из искусственного ручья, и чистые прозрачные струйки потянулись к озадаченному клоуну, затыкая ему рот кляпом из воды.

– Понял! – Как-то разумно, подобно танцующим змеям, цепи рассекли воздух и, надежно обмотав щиколотки девочки, потащили её вверх – к безоблачному небу, подальше от зловоний и брызг. Супергерой в чёрном плаще – ростом немногим выше шестилетнего ребенка – материализовался из ниоткуда и, дернув цепи на себя прямо в полете, успешно спрыгнул на землю с девочкой на руках, оросив брусчатку мостовой неопознанной жидкостью.

– Уходи отсюда! – обратился Целитель к пострадавшей, выпуская её из своих объятий.

– Это было так круто! – воскликнула та – испуг быстро прошёл, и теперь она святилась детским восхищением, разрумянившись во все лицо и пружиня на месте, как резиновый мячик.

Целитель оценил зазорное поведение ребенка соответствующим взглядом и увидел, как к мосту, перекрикивая граммофон, спешат взрослые. Он знал, что если начать битву сейчас, люди заметят его, и в городе пойдет молва – компромат на сверхъестественное, который может слишком сильно ударить «молотом» по «наковальне». Нерасчетливые вмешательства беспокоят структуру пространства-времени, и ответственность за последствия – на нем одном. Нужно скорее поймать врага, залечить «раны» и по возможности засесть где-нибудь в междумирье, пока Вселенная не восстановит расшатанную иммунную систему.

– Габриэль! – приоткрыв рот в облегчении, женщина с густым хвостом и пририсованной родинкой на подбородке подозвала девочку к себе. – Сколько раз я тебе говорила, чтобы ты держала сестру за руку!

– Мама! – прихрамывая босой ногой, малышка с двумя тугими рыжими косичками повисла на подоле бардовой юбки. – Ты только посмотри! – Девочка ткнула рукой туда, где должен был вести бой Целитель.

– Ах! – развела руками женщина и посмотрела на молчаливого мужа: – Думаю, нужно позвонить в скорую!

Габриэль все глядела и глядела на клоуна, медленно приходящего в сознание, крутилась по сторонам, разъедая большими изумрудными глазами снующую туда-сюда толпу, разыскивая среди низкорослых взрослых и ровесников героя в черном плаще. Но как и полагается загадочному спасителю – Целитель испарился, не оставив ни намека на своё существование, и только сломанная ограда доказывала реальность произошедшего, в которую – избита истина – никто не поверит.

***

Молчание обошлось нашим героям очень дорого. Таксист не упустил шанса наживиться на такой пикантной информации и сразу же предъявил ультиматум: «Либо вы платите мне изрядную сумму, и я молчу в тряпочку, либо – пинайте на себя. – Он потряс стареньким мобильником, жирно намекнув на то, что записанный на диктофон разговор очень понравится общественности. – Ничего личного, ребятки, но бизнес надо держать». Судя по всему, таксисту не впервой было проворачивать подобный шантаж. «Никто не обращает на нас, водителей, внимания, а нам – тем лучше. Столько историй проходит через эти, – постучал он по мочке уха, – локаторы».

Ацель по привычке схватился за усыпляющий дротик, но Эдвард предостерегающе наступил на ботинок. Пришелец поскрипел зубами, но смиренно вручил таксисту деньги. Он и сам прекрасно знал, что поступает не лучшим образом. Брать разум водителя под контроль, как практиковалось когда-то, – тоже не вариант. Теоретически, формула, конечно, была доработана до идеала, но клинически – она еще не была испытана. Все могло обернуться тем, что вещество превратится в мутаген, и глупая история профессора Нортона или офицера Фицмана повторится.

С пустыми карманами они высадились в квартале от «Генриетты».

– Этот мерзкий!.. – хотел выругаться Ацель, но вместо этого ударил столб. Обойдя здание с внутреннего двора, Эдвард вдруг прибавил шаг. Пришелец поторопился и увидел, что у отеля припаркованы две полицейские машины, а вход в «Генриетту» обнесен баррикадными лентами.

– Что здесь происходит? – поинтересовался Эдвард, протиснувшись между двумя гражданскими, которые, с бледными лицами слушали умиротворенный голос мужчины в коричневом пальто. Последний – водил ручкой в блокноте. Его авторитарный тон свидетельствовал о том, что он – сотрудник британского правопорядка. Черные волосы с редкой сединой, аккуратная щетина и квадратное лицо с острыми чертами говорили о консервативном характере этого человека.

Мимолетом сказанные фразы давали общее представление о ситуации. Произошло убийство. Очевидно, эти двое – близкие друзья погибшего.

Полицейский исподлобья взглянул на новоприбывших и задал встречный вопрос:

– Вы, я полагаю, снимаете номер в «Генриетте»? Я инспектор Чарльз Грегер, Скотланд-Ярд, – продемонстрировал он удостоверение и крепко пожал руку Эдварду. Ацель даже не вынул рук из карманов. Инспектор Грегер промычал оценивающее «хм», сверкнув на того карими глазами, и вежливо спросил: – Скажите, господа, как мне к вам обращаться?

– Эдвард Лэйд.

– Ацель, – представился пришелец следом за другом и поспешил добавить уточнения: —Без фамилии! – Он широко улыбнулся, но инспектор не оценил шутки.

– Сегодня ночью, Мистер Лэйд и… Ацель, – продолжил он, не дрогнув ни единой мышцей лица, – где-то между тремя часами ночи и пятью утра был убит некий Томас Брайтон. В девять утра его тело обнаружила горничная отеля Кэйти Кингман, когда пришла в номер на плановую уборку. Мы установили, что мистер Брайтон был отравлен каким-то мгновенно действующим ядом.

– Ужасно, – промолвил студент, и его искренность тут же смела подозрения инспектора Грегера. «Этот молодой человек явно не при делах», – подумал он и смягчился:

– В самом деле! – Инспектор позволил себе прикурить дорогую сигару. – Но на этом мой сказ не кончается. Видите ли, в квартире на Оксфорд-стрит примерно в тот же час нашли труп Оливии Паддингтон – возлюбленной мистера Брайтона.

– Её тоже отравили? – вмешался Ацель.

– Нет, – выдохнул облако дыма инспектор. – Мисс Паддингтон убили ножом в живот, – бесстрастно заявил он, – Вы что-нибудь знаете о произошедшем? Может быть слышали или видели что-нибудь… подозрительное? – Инспектор Грегер прищурил обрюзшие веки, которые прибавляли ему возраста, и посмотрел на пришельца.

– Подозрительное… – задумался Эдвард, вспоминая беспокойную ночь, – А! Я видел, как у дверей отеля ссорилась молодая пара. Возможно, это были они?

– Да, Том и Оливия поругались прошлой ночью, – подошёл к ним короткостриженный мужчина в потрепанном костюме. Он был среди тех, с кем вел диалог инспектор до того, как студент прервал их. Эдвард узнал в нем товарища мистера Брайтона, который выбежал на крики после того, как женщина хлопнула дверцей такси и уехала. Мы немного поддали, – скорбно почесал он подбородок.

Инспектор вновь пыхнул сигарой:

– На чьё имя зарегистрирован номер, мистер Лэйд? – спросил он прямолинейно.

– На моё, – ответил юноша.

– Я так и думал…

– В каком смысле?! – Ацель втянул шею, словно змея, готовящаяся к броску.

Чарльз Грегер проигнорировал возмущение.

– А где вы были прошлой ночью между тремя и четырьмя часами?

Вопрос, очевидно, был адресован пришельцу, но юноша потянул поводья ситуации на себя:

– В номере, – взволнованно отозвался он.

– Вы видели ссору молодых…

– Да, мне не спалось… – Эдвард знал наверняка, что ни он, ни его друг – не виновны, но напористость инспектора заставляла его цепенеть от страха и сомневаться в своих убеждениях.

– А что насчёт вас? – Инспектор Грегер пустил кольцо дыма в лицо пришельцу. – Где были вы?

Между Ацелем и полицейским установились неприязненные отношения. Они взирали друг на друга с надменно-презренными физиономиями, и, казалась, без слов и без движения вели войну. Это было похоже на затишье перед бурей, когда природа замолкает, птицы прекращают пение, а воздух накаляется и холодеет. Кто из них вспылит первым? Эдвард не хотел этого выяснять, и сам дал ответ:

– Ацель тоже был в номере. Со мной.

– Хм… – Инспектор избавился от сигары. – Правда? А вы можете это доказать?

– Нет, но… – заколебался студент, – я… я не вру.

Эдвард врал. Врал столь откровенно, что вся его ложь выбиралась наружу и сидела там, помахивая платочком: «Я лжец! Смотрите все, я лжец!». Он потирал вспотевшие ладони и не смел поднять на инспектора глаза. Белый, как новехонькая бумага, он не нуждался в детекторе-лжи.

Ацель не отрицал слов друга, но и не спешил соглашаться. Ухватившись за голову, пришелец пошатнулся, и упал прямо в руки инспектора Грегера.

– Что с вами? – Полицейский распереживался и даже стал похож на человека.

А! Все нормально, – отстранился тот, присаживаясь на капот полицейского автомобиля. – Голова закружилась… – протянул он сухо.

Полицейский позаботился о том, чтобы больному принесли попить, и вернулся к допросу.

– Мисс Кингман доложила нам о том, что ваш друг, – покосился он на Ацеля, – носит с собой странные дротики. А вот, кстати, и она! – Девушка спустилась по ступенькам отеля и быстро вручила – точно бросила – пришельцу стакан воды со льдом.

– Благодарю, – сказал Ацель, но горничная уже успела отойти на приличное расстояние и скрыться за спиной инспектора. Это была та самая горничная, которая обслуживала их номер. Она обозревала тяжелым взглядом антипатичных ей молодых мужчин, накручивая на палец прядь иссиня чёрных волос, собранных в короткий «конский хвостик».

– Милая моя, – галантно подозвал девушку инспектор Грегер, – поведайте, пожалуйста, что вы видели. – Он положил ей на плечо ладонь.

– Этот молодой человек, – ткнула она в сондэсианца, – пригвоздил дротиком насекомое с расстояния пяти метров. Я так и не смогла его вытащить. Не каждому удастся провернуть такой «фокус», если только подобное не является профессиональным навыком…

– Профессиональным навыком? – Эдвард не верил своим ушам. – Вы имеете в виду…

– Наемный убийца. Киллер. Как угодно, – пояснил полицейский. – Многие согласятся с мисс Кингман. Поэтому… я обязан вас обыскать, господин… Ацель.

– Постойте! Это какая-то ошибка! – Юноша был сбит с толку. Он понимал чем может обернуться обыск. Ацель никогда не расставался с ядовитыми ампулами, и это могло оклеймить его, шрамировать репутацию. «Как же так? – причитал Эдвард. – неужели и на Земле Ацеля ждёт судьба преступника?»

Я не позволю вам прикасаться ко мне своими грязными лапами! – прошипел пришелец почти по-змеиному, когда Чарльз Грегер сделал шаг вперед. Будь Ацель в сондэсианском обличии, он бы выпустил когти и оскалился.

– Если вам нечего скрывать, почему же вы боитесь обыска?

Словно бешеные псы, они стояли друг напротив друга, пока завывающий ветер хлестал подолы их длинных пальто и обрывал сочные зелёные листья кустарников, что в свете вечерних фонарей принимали вид летучих мышей, пауков и неведомых чудищ.

– Я не имею к этому преступлению никакого отношения!

– Отказываясь от обыска, вы признаете свою вину!

– Я просто терпеть не могу, когда кто-то нарушает моё личное пространство! – не уступал Ацель.

– В таком случае… – Инспектор Грегер неожиданно для всех достал пистолет и снял его с предохранителя. – Может быть это сделает вас сговорчивее?

Пришелец был вынужден отречься от гордости. Он поднял руки в повиновении, и инспектор принялся ощупывать его одежды. В карманах пальто – ни во внутренних, ни во внешних – он не обнаружил ничего, кроме кошелька. Однако лучше осмотрев рукава, Чарльз Грегер воскликнул:

– Карманы в рукавах! Как предусмотрительно!

Полицейский конфисковал с десяток дротиков и три миниатюрных стеклянных флакона с веществами: прозрачный, темно-фиолетовый и оранжево-красный. Передав яды коллегам, торжествуя, инспектор надел на Ацеля «браслеты», и объявил:

– Вы арестованы!

***

Ветер крепчал. Вознося к небу слезливую песнь, скрипел «старина Бен». Лужа на асфальте моста, отражающая мутное вечернее небо, огоньки фонарей, фар, сияние Вестминстерского дворца, – задрожала, запузырилась, и плескавшаяся в ней золотая рыбка помчалась по дороге. Прокрученная шинами автомобилей, бурая вода прыскала по сторонам. Взмыв вверх еле заметной человеческому глазу струйкой, она сбросила с себя грязное платье, и теперь уже чистая, прозрачная, как гладь колумбийского озера, начала взбираться ввысь, ползти по чугунным швеллерам, камням и металлическим листам Биг-Бена, опережая рыбку.

– Ах! Как я устала, как я устала! – пропищала лужа каким-то мультяшным голоском и приняла форму невысокого гуманоида. – Все зазря! Что будем делать? Эй, Учитель, вы меня слушаете?

Прикрыв глаза и подставив лицо дождю, Целитель не прерывал игры на скрипке. Музыка его гремела то печалью, то тревогой, а непогода нашептывала ноты. Наконец он отложил скрипку и сказал:

– Где же я слышал эту мелодию?

– Может на Раксаре?

– Нет.

– На Флересе?

– Едва ли… – Целитель запрятал музыкальный инструмент за пазуху и вздохнул: – Память о моей человеческой жизни стирается… Блу… А это ещё что?..

– А, это? – засияла та, выуживая из своей груди золотую рыбку. – Мой новый друг! Какие-то злодеи бросили прекрасное создание в грязный водоем! Она задыхалась, барахтаясь среди пластика и стеклянных бутылок, чуть не ранила плавник! Вот я и её и спасла!

– Я согласился взять тебя в напарники не для того, чтобы ты отвлекалась на рыбу, – раскритиковал поступок Целитель, не изменяя монотонному течению слов.

– Но ведь вы сами с бродячими животными возитесь. А мне нельзя?

– Ты будешь отвлекаться.

– Но вы же…

– Не сравнивай меня с собой. Я – Целитель, «Бог бездомных», а ты – вода!

Блу родилась на планете живой воды – Флересе, в созвездии Антракта. От края до края Флерес покрывает океан кристальной воды, в которой намешано более миллиарда сознаний.

– Прошу! – закружилась вокруг своего Учителя Блу. – Она не помешает мне выполнять обязанности!

После некоторых уговоров Целитель дал добро, и тут же сменил тему:

– Скажи, Блу, что ты узнала?

– Ничего такого! – ответила та, расплывшись на куполе Биг-Бена бесформенным мокрым пятном. Тело Блу пропускало через себя земную воду, циркулирующую под куполом атмосферы. – Я проплыла по всей Темзе, подслушивала из сливных стоков, заглядывала в окна домов вместе с дождём, свешивалась с широких тентов прохожих… В городе беспорядок. На Генриетта-стрит и Окмфорд-стрит – убийство. А еще… кажется… ходят слухи о намечающемся теракте. На Даунинг-стрит затевается какой-то митинг. Вроде, новый премьер-министр ляпнул что-то против инопланетян, и народ всполошился. «Свободу, – говорят, – гостям из космоса!»… А-а! – завыла Блу – Как мы могли упустить Его тогда?

– Слишком быстро меняет носителей, – заключил Целитель. – Не поспеваю за ним, а выследить не могу.

– Но почему? – Блу обвила шпиль, и золотая рыбка оказалась на самой макушке Биг-Бена. Это была первая и последняя рыба в мире, что покорила вершину знаменитой часовой башни.

– Телепортация устроена так, что атомы движутся за счёт собственной энергии. Такая скорость в миллионы раз выше скорости света, поэтому нам кажется, что объект переместился. Однако наша цель действует иначе – она использует энергию пространства и времени. Раздирает материю, открывает порталы и скачет через них, подобно кроту. Поэтому я не могу поймать телепортационный след. Остаётся лишь бегать за ним и закрывать эти дыры. «И почему из всей громады пространства-времени я наткнулся именно на тебя, Габриэль Феннис?» – закончил он про себя, и снова достал скрипку:

– И все-таки… где же я слышал эту мелодию?