Текст книги "О каретах и тыквах (СИ)"

Автор книги: Алиса Чернышова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

И тут, я наконец, начала понимать.

– Нет, – отозвалась тихо. – Одна донни мельком сказала, что после ночи будущие молодожёны дают друг другу Обещание. Но я сбежала раньше...

– Элин, – леди Адри разговаривала со мной, как с очень маленькой и тупенькой девочкой – вполне заслуженно, пожалуй. – Вот скажи: какая величайшая ценность юной светлой донни? Помимо родословной, магии и приданого.

– Невинность, – это было очевидно.

– Верно. Значит, хоть как-то ты брифинг слушала, уже хорошо... А теперь скажи: можешь ли ты представить, что светлые донны отправят своих дочерей без сопровождения в место, где невесты могут предаться разнузданному разврату, лишившись невинности до замужества? Представляешь, сколько нашлось бы желающих обесчестить девиц и после бросить, тем самым обесценив их на матримониальном рынке? Не знаю, открою я тебе секрет или нет, но каждая родовитая светлая с даром имеет огромную ценность в качестве политической фигуры. Пусть роль её, как правило, заключается в том, чтобы подтвердить какой-нибудь политический или экономический союз рождением наследника, ценности девушек для игры это не умаляет.

– То есть... – я просто не могла в это поверить. Хотя это было логично, проклятье, совершенно логично! Где были мои мозги?!

– То есть, светлые обезопасили своих дочерей по принципу: переспал – женись. Уверена, вокруг этого тоже крутится немало интриг, но формально родитель может быть уверен: девушка не вернётся с бала обесчещенной. Так что, уж извини, интимная связь в данном случае равносильна Обещанию.

Я прикрыла глаза.

Вот и ответ: Дайнор меня предал. А я ведь поверила, действительно поверила ему! Даже смешно... кто же верит светлым?

Да, виноваты мы оба. Да, мне стоило самой догадаться. Но у него была куча возможностей сказать! Да шепни он между делом, что постель равносильна обещанию – я бы тут же свернула все осадные действия! И, хоть убейте меня, не мог он этого не понимать.

И вот это – больно.

Пусть я вела себя не лучшим образом, пусть была навязчива и не прислушалась к его тихому бормотанию... пусть! Но я была с ним честна. А вот он...

Леди Адри, понаблюдав за мной некоторое время, страдальчески вздохнула и отчётливо пробормотала нечто на древнем чернокнижном. Дословный перевод я выдать пока не могла, но в её высказывании точно фигурировало нечто касаемо "парочки малолетних глупцов".

– Надеюсь, ты понимаешь, что вы с ним оба хороши? – уточнила она холодно. – И я не приму чужие незначительные недомолвки в качестве оправдания для твоей непроходимой глупости?

– Разумеется, я не ожидаю этого, леди Адри, – я склонила голову. – Что будет теперь? С Обещанием?

Она жёстко усмехнулась.

– Видишь ли, это всё очень забавно работает. Дав Обещание ты, где бы ни была, в назначенный день так или иначе перенесёшься в главный Храм Баяшири, где сам Первосвященник официально объединит ваши любящие сердца.

В этот момент я очень сильно пожалела, что не могу грохнуться в обморок. Скажу честно – очень хотелось.

– Есть способ избежать этого? – спросила глухо.

– Меня заверили, что нет. Светлый Мастер первой ступени был в этом вопросе весьма убедителен. Я должна описывать тот восторг, в который придёт Первосвященник, увидев тебя?

Это катастрофа.

– Понимаю, – я старалась говорить ровно. – Какое решение принято касаемо меня?

– Я предложила учителю мальчишки твою голову, – отрезала леди Адри. – Что скажешь?

– Вполне закономерно, – я сделала всё возможное, чтобы голос не дрогнул.

Наставница подпёрла подбородок кулаком и пару мгновений пристально рассматривала меня.

– Ладно, – сказала она в итоге. – Ты не безнадёжна – уже хорошо.  А теперь оставь меня, и без того день был длинным! Наказание отработаешь у ректора Джин.

Я окончательно перестала что-либо понимать.

– Но...

– Один способ спасти тебя и разорвать магию Обещания был, – сказала леди Адри, тяжело глядя на меня. – И дон Дайнор им воспользовался. Он отрёкся от Храма, чтобы тебя спасти.

Облегчение накрыло волной, смешавшись с раздражением. Спаситель выискался...

– Чтобы исправить собственную подлость, – тут уж я не смогла смолчать.

– И это тоже, – пожала леди плечами. – Но, уж прости, он, в отличие от тебя, не мой ученик. За него пусть Мастер краснеет. А ты... скажу тебе честно, Элин: не зная всей истории, я собиралась исключить тебя из Академии и выдать замуж за этого светлого. По светлым же законам.

У меня в горле встал ком. Исключение и брак по светлым традициям...  пожалуй, пугает не меньше, чем перспектива лишиться головы.

– Выслушав тебя, я передумала. Но не заставляй меня снова менять мнение, поняла? Так или иначе, ты обязана этому глупому влюблённому мальчишке жизнью. Так что твой долг – позаботиться, чтобы он тут нормально устроился.

Я склонила голову. Видеть Дайнора мне не хотелось, злость на его поступок душила. Особой благодарности я не испытывала: он всего лишь отменил те проблемы, которые сам же накликал на мою голову. Да, заплатил за это высокую цену, и я, возможно, буду тронута – когда перестану злиться.

То есть, очень и очень нескоро.

Но... если леди Адри полагает, что я должна помочь ему обустроиться, чтобы остаться в Академии – он будет кататься, как кот в валерьянке. Наделала я глупостей – мне их и исправлять.

*

–  А чем ты, собственно, занимаешься? – уточнила Джи подозрительно.

– А на что похоже? – огрызнулась я.

– На то, что ты уже битый час выбираешь рубашку, как первокурсница перед свиданием.

Я грозно зыркнула на подругу, восседавшую на подоконнике с пузатой кружкой в руке. Без толку, конечно – у неё на взгляды такого типа иммунитет, сколько я нас помню. Но попытаться-то надо?

– Всего лишь хочу выглядеть строго, – сказала я ей. – И достойно. И аккуратно. Светлое зло надо встретить во всеоружии!

– Ты прихорашиваешься, – фыркнула она.

– Нет!

Джи продолжила смотреть.

Я вздохнула, сдаваясь, и отвела взгляд, в сердцах бросив на кровать очередную неправильную рубашку.

– Возможно, немного.

– Боишься?

Я поджала губы.

– Не знаю, – отозвалась тихо. – С одной стороны, я на него злюсь. Я для него, понимаешь ли, свободу олицетворяю! Обычная порочная логика: почему бы не запереть символ этой самой свободы в клетку, чтобы не сбежал? Почему бы не спихнуть ответственность за свой бунт против системы на другого? Что-то непохоже, чтобы он заикнулся леди Адри или родителям о том, что я не знала правил. Да и о том, что я не собиралась за него замуж, умолчал! И правда – кому нужны такие незначительные детали, правда?

Джи задумчиво смотрела в окно.

– А чего ты ждёшь от светлых тварей? – уточнила она лениво. – Лицемерие – второе имя им. У них женщина всегда виновата.

– Я и правда виновата, – произнести это было непросто, но я смогла. – Повела себя, как какой-то суккуб.

– Он понравился тебе, – отметила Джиа, наблюдая, как я всё же выбираю тёмно-серую рубашку из блестящей гладкой ткани. Она не совсем соответствовала повседневной форме, но удивительно мне шла, придавала строгий и серьёзный вид.

– Понравился, – смысл отрицать? – Но надо было думать головой, тут леди Адри права, как никто.  Какой спрос в этом смысле со храмового воспитанника? А теперь... думаю, что наследила в его жизни, как джинн в лавке фарфоровой посуды. Полезла спасать от страшной и ужасной невесты, возомнила себя невесть кем...

– А я тебе тысячу раз говорила: комплекс спасителя ещё никому не шёл на пользу, – отметила подруга лениво. – С другой стороны, вас там было двое. И воспитали его всё же храмовники, а не собаки. И, смею верить, говорить научили. Но вообще знаешь, если уж ты не так сильно зла, как вчера, советую тебе поторопиться с причёской, иначе красоваться будет не перед кем.

– В смысле?..

– В смысле, там во дворе наши решили поучить светлого выскочку уму-разуму, – протянула подруга. – И их, сама понимаешь, никакие Императорские указы не сдерживают...

Чувствуя, как сердце рухнуло вниз, я выглянула в окно и поняла, что медлить нельзя. Выругавшись так, что покраснели бы даже бесы-матершинники, я, прямо как была, сиганула в окно.

– Вы что вытворяете? – прошипела я, в буквальном смысле обрушиваясь на головы соучеников, как карающий ангел из светлых легенд.

Толпа изменённых, ещё недавно окружавшая Дайнора плотным кольцом, тут же распалась – спорить с одной из старост успевающей группы дураков не было. Ибо прекрасно знали, насколько серьёзно могут огрести.

Я окинула беглым взглядом светлого, убедилась, что ничего серьёзного с ним случиться не успело (всё же, как ни крути, парень – поразительно могущественный маг), затолкала поглубже в сознание облегчение и подозрительно уставилась на массовиков-затейников. Были они преимущественно младшекурсниками, но несколько наших ровесников тоже затесалось.

– И? – голос мой упал до частот, практически неслышных для обычного уха. Чуткому слуху изменённых, однако, мой голос причинял вполне ощутимые страдания.

Они шарахнулись назад. Но не все. Я выгнула бровь, с любопытством рассматривая компанию заводил. Двое парней и девчонка, все на пару-тройку лет младше меня – но не отступили, остались на месте, ещё и подбородки повздёргивали, бросая вызов. Эх, отличное новое поколение растёт! Впору пустить слезу умиления, не иначе.

– Не извольте беспокоиться, староста, – протянул Ивас Доран, лучший ученик своего потока. – Мы тут просто с новеньким дискутируем.

– Могу я узнать тему дискуссии? – я оскалила зубы и сделала шаг вперёд. Мальчишка напрягся, но не дрогнул.

– Ничего сверхважного, староста. Просто объяснял новенькому, что мусор мы в общежитии изменённых не терпим. И всякую фанатичную падаль тоже.

Ну не очаровательно ли?

– Ивас, твоя чистоплотность похвальна, – отрезала я. – Теперь я знаю точно, что мы можем дать на сегодня выходной бесам-уборщикам, что убирают раздевалки – благо они давно просили. Надеюсь, хозяйственный труд отобьёт у тебя любовь к дискуссиям. Кто-то хочет помочь Ивасу и его друзьям? Есть ещё любители выбрасывать мусор? Подайте голос, я жду!

Большая часть ребят постарались тихой сапой удрать: фанатов уборки у нас днём с огнём не отыскать.

– Я прошу простить, староста, – к моему удивлению, Ивас не собирался сдавать позиций. – Но мы имеем право знать, почему к нам подселили светлую тварь. Без протектората Императрицы, смею заметить! Что, если он по примеру славных предков решит искать тут гроб какого-нибудь Пророка и зажаривать на костре еретиков-гриль? У нас тут, если что, не приняты такие пикники!

Среди оставшихся ребят начало нарастать брожение. Я задумчиво смотрела на Иваса, размышляя, насколько резко должна его осадить. С одной стороны – незамутнённая наглость. С другой... учитывая историю его семьи, могу ли я осуждать мальчишку? Пока я обдумывала этот вопрос, стараясь не реагировать на взгляд Дайнора, в ситуацию вмешался ещё один, неожиданный для меня, участник.

– А ты, учащийся Доран, с чего взял, что дон Дайнор тут находится без указа Императрицы? – Раонок, староста, возглавлявший мальчишек на практике в Светлой Империи, подошёл к нам и очень демонстративно скрестил руки на груди. Его вечная свита, двое друзей-телохранителей, ненавязчиво нарисовалась за спиной.

– Я... услышал, – Ивас слегка растерял свою уверенность.

– Н-да? – Раонок демонстративно приподнял белоснежную бровь. – От кого? А то я ведь могу и предположить, что это твой брат сказал тебе. И написать жалобу в учебную часть – на несоблюдение преподавательской этики...

– Я выступлю свидетелем, – сказала я с усмешкой, хотя, разумеется, делать этого не собиралась. Но разгадала тактику Раонока: если что и сможет осадить этого скалящего зубы щенка, так это угроза благополучию обожаемого братца.

Ивас прошипел нечто сквозь зубы, но предсказуемо пошёл на попятный.

– Нет, уважаемые старосты, – прошипел он. – Мой брат ни при чём.

– В таком случае, кто сказал тебе, что у Дайнора нет протектората? – не отставал Раонок.

– Я услышал.

– От кого?

– Не помню.

– Значит, перестань распространять сомнительные слухи, – отрезал Раонок. – И вы все, мстители доморощенные, учтите: дон Дайнор – мой личный друг. Если с ним нечто случится, я расстроюсь. Всем доступно объяснить, что бывает, когда я расстраиваюсь?

Народ окончательно поскучнел и начал расходиться. Ивас сжал губы, явно намереваясь протестовать, но связываться с двумя кошмарами... то есть, старостами нашего потока не решился. Таким образом, спонтанный митинг, наконец, рассосался.

– Это было лишнее, – подал Дайнор голос. – Я бы справился сам.

– Верю, – хмыкнул Роанок. – Но так быстрее. И потом, не ты ли делал то же самое для нас с ребятами? Такие вещи не забываются.

И, без перехода:

– Доброе утро, Элин. Отлично выглядишь. Можно ли надеяться, что теперь все девчонки будут так одеваться?

Я только рассеянно хвостом махнула в ответ – переваривала последние новости.

Значит, Дайнор помогал нашим? Защищал их? Интересно...

– Так вот, – Роанок снова обернулся ко светлому. – Я не шутил, когда говорил, что тебе не стоит пока никуда ходить одному. Ты бесспорно хорош, и я понимаю, как раздражают няньки, но против толпы озверевших малолеток или искателей силы постарше просто не выстоишь – количеством сметут. А у нас, ко всему, много ребят из южных провинций, и далеко не все  из них способны в силу возраста и интеллекта простить старые обиды и принять тот факт, что ты не имеешь отношения к походам за Могилой Пророка.

– Но при чём тут походы? – Дайнор смотрел удивлённо.

Нет, он же не может не понимать, правда?

– Ну как? – хмыкнул Раонок, явно подумавший о том же самом. – Ничего личного, войны бывают – это я тебе скажу, как изменённый, всю жизнь проведший в столице. Но вот у ребят с юга почти у всех есть что вспомнить о тёплых встречах с твоими братьями по вере. Родителей Иваса, например, запытали до смерти. Элин вот искалечили, а родителей её названной сестры сожгли... Сам понимаешь, я могу долго продолжать. Без обид, но времена оккупации ваши паладины очень уж порезвились на юге, а изменённым досталось особенно – по очевидным причинам.

– Хватит, – сказала я быстро. – Наглядные примеры были лишними.

Дайнор посмотрел на меня.

– Искалечили? – повторил он тихо.

– Это личная информация, – отрезала я. – И за её разглашение я кое-кому завяжу хребет узлом на следующей тренировке.

– Предвкушаю, – ощерился Раонок. – С тобой всегда весело развлекаться на арене, Элин! И спасибо, что прикрыла этого парня. Не уверен, что мы все дожили бы до возвращения домой, если бы не он. Думаю, ты понимаешь, что это много значит для меня.

– Ещё бы.

– Вот и хорошо, – Раонок повернулся к притихшему и побледневшему светлому. – Эй! Относись, как хочешь, но теперь я – твоя нянечка до тех пор, пока не сдаю с рук на руки твоему куратору. Надо, кстати, выяснить, кому леди Адри поручила...

– Мне, – отозвалась я тихо. – Я должна приглядывать за Дайнором в Академии, пока он не освоится.

– Я рад, – подал голос светлый.

– А я – не особо, – отрезала я. – Остаётся надеяться, что мы не окажемся женаты из-за того, что я как-то не так чихнула.

Светлый дёрнулся, как от пощёчины. Бровь Раонока поползла вверх, а губы сложились в усмешке.

– Ясно, – протянул он. – Неплохо развлеклась на практике, Элин?.. И не надо так глазами сверкать, я тоже жду встречи на полигоне! Можешь попробовать меня убить, если так хочется. Развлекайтесь, дети мои! Не знаю, завидовать вам или сочувствовать, но не могу не оценить чувство юмора судьбы. И да, Элин... Ты бы оделась.

11

Я окинула себя беглым взглядом. Ну что сказать? Строгий у меня образ получился, да-да. И рубашечка мне к лицу – идеально подойдёт для ролевых игр... впрочем, стратегические места прикрыты, ткань не просвечивает, так что нечего тут умничать.

– А ты у нас нравственность блюдёшь, что ли? – уточнила я. – Хочу я ходить по территории в одной рубашке – вот и хожу. Или ты со светлыми переобщался? Твой новоявленный друг тебя, случаем, не кусал? Вдруг привычка замерять чужие юбки через укус передаётся...

– Главное, чтобы половым путём не передавалась, – осклабился Раонок.

– Это точно, – улыбнулась я сладенько. – Если это передаётся половым путём, среди девиц Академии в ближайшее время начнётся повальная эпидемия. Сколько там у тебя любовниц? Семь? А нет, прости, восемь – я забыла профессора Адель.

Он ухмыльнулся.

– Тебе часто говорят, что ты – стерва?

– Я считаю это комплиментом.

– А я считаю любопытным тот факт, что ты знаешь почти всех моих любовниц.

– О своих врагах, знаешь ли, надо знать всё. Зазеваюсь – и ты умыкнёшь у меня титул лучшего студента этого семестра.

– Всё равно умыкну, не льсти себе, – его усмешка ещё больше обнажила клыки. – В прошлом году ты выиграла только благодаря удаче!

– Удачу, как говорится, тоже надо уметь поймать за хвост!..

Мы бы, наверное, ещё какое-то время так развлекались. Всё же, в учёбе мы действительно соперники, да и сбросить напряжение перепалкой – самое оно. Однако, нас прервали: мягкая, чуть мерцающая, поразительно красивая накидка опустилась мне на плечи, укутывая до земли и лаская кожу.

– Хватит, – попросил Дайнор. – Перестаньте ссориться.

– Ссориться? Мы? – уточнили мы с Раоноком хором, проявляя редкостное единодушие. – Мы даже не начинали!

Светлый удивлённо поднял бровь. Я с раздражением (и лёгким сожалением) повела плечами, демонстративно сбрасывая подарок на землю – нечего меня драпировкой обвешивать.

Энерговампир с усмешкой сверкнул алыми глазами:

– Удачи с кураторством, Элин! Помочь светлому влиться в тёмное общество и понять нашу культуру... Гордись: ты первопроходец! И не хотел бы я оказаться на твоём месте! Хорошего дня, Дайнор. Вдруг что – зови. Сигнал тот же, что был у вас – к чему менять?

Я с трудом удержалась от того, чтобы показать вслед Раоноку какой-нибудь неприличный жест.

– Иди за мной, – бросила своему несостоявшемуся супругу. – Я выбилась из графика, спасая тебя от спятивших малолеток, так что придётся одновременно собираться и разговаривать. А поговорить нам есть о чём. Ты ведь меня узнал, надеюсь?

– Да, и я должен тебе объяснить...

– Мне плевать на твои объяснения, – оборвала я, не оборачиваясь. – Объяснять всё надо было до того, как ты меня на себе женил, не спросив моего на то согласия. Вопрос в другом: теперь, когда ты отказался от Храма и оказался по уши в проблемах, я должна тебе. И постараюсь сделать всё, чтобы ты здесь прижился. А будет это, уж поверь, непросто.

– Из-за уроженцев юга? – уточнил он осторожно.

– Не только, – отозвалась я устало. – Тебе будет сложно, потому что у нас совершенно другой менталитет, в который будет не так уж легко вписаться с твоим воспитанием. У тебя будут проблемы не только с малолетними мстителями, но и с искателями дармовой силы: сам знаешь, что светлые для слабых тёмных – деликатес, ради которого можно многим рискнуть. Наконец, тебя попытаются убрать, потому что ты занял одно из мест в группе успевающих. И в свите королей Академии.

– Королей Академии?..

– Так принято называть самых лучших и успевающих студентов. Раонок таков. И я тоже. Статус нашего подопечного защитит тебя, но и добавит проблем с нашими врагами.

– А много у тебя врагов? – уточнил Дайнор настороженно.

– Ровно столько, сколько студентов мечтает занять моё место, – ответила я предельно честно.

Светлый смотрел задумчиво и серьёзно.

– Это похоже на иерархию у демонов, которую описывают в древних книгах, – отметил он тихо.

– Мы в какой-то степени и есть они, – пожала я плечами. – Ну... не совсем, конечно. Более слабые и примитивные, как ни крути. Но в каждом изменённом – отголосок демонической силы. Но должна тебе сказать, что такая иерархическая система в целом свойственна Тёмной Империи, притом с незапамятных времён. Как и культ силы. Сейчас, наоборот, законы стали намного человечнее; ранее, во времена поклонения Великому Безумному Колдуну, права человека и вовсе определялись его могуществом. Теперь всё иначе, и закон защищает слабых. Но здесь, в Академии, да ещё в группе успевающих, всё чуть сложнее.

– Значит, мне надо готовиться к агрессии?

– Да, – честно отозвалась я. – Особенно на первых порах. Тебя будут пробовать на прочность и пытаться прогнуть, использовать, подставить, очаровать, выпить, втянуть в неприятности; от этого даже наша с Раоноком защита не спасёт. С другой стороны, у тебя есть все шансы вылезти на самую верхушку пищевой цепочки и стать одним из королей: ты достаточно для этого могущественный и упрямый.

Он только покачал головой:

– Не уверен, что захочу этого.

"Ну-ну", – подумала я. Если уж светлое воспитание не помешало этому мальчишке бунтовать, плевать на правила и пытаться всё повернуть по-своему, то что уж о нашей атмосфере говорить? Я могла бы поспорить на пару лет жизни, что Дайнор таки станет одним из королей.

Но ему я этого говорить, конечно, не стала.

– Не захочешь – не станешь, – отозвалась я примирительно. – Уверена, со временем тебя в любом случае оставят в покое: одни убедятся, что зубы обломают, другие начнут уважать. Моя задача – помочь тебе пережить этот период и освоиться здесь.

Он медленно кивнул.

– Я всё же хотел бы обсудить...

– Нет, – отрезала я, распахивая перед ним дверь нашей с Джи гостиной. – Если речь не идёт об очередной помолвке, о которой ты забыл рассказать. Обсуждать остальное личное я не намерена, по крайней мере, сейчас... Познакомься: Джиа, моя названная сестра.

– Очень неприятно, – бросила Джи, не дав Дайнору и рта открыть. – Встретимся на уроке, Элин.

Я только плечами пожала, спешно втискиваясь в брюки.

Учитывая все обстоятельства, знакомство прошло вполне нормально.

– Та самая названная сестра, чьих родителей сожгли? – уточнил Дайнор тихо.

– Да, – отозвалась я коротко. – Она привыкнет к тебе, но – не сразу. У Джи в принципе довольно высокий порог вхождения в ближний круг. Зато потом, когда ты становишься её человеком, жизнь упрощается на порядок: своё она защищает любыми методами.

Мы помолчали. Он наблюдал, как я одеваюсь; я старалась убедить себя, что мне всё равно, но двигалась максимально вальяжно. Просто так, да-да.

– За что убили её родителей? – поинтересовался он, когда последняя пуговка на камзоле была благополучно застёгнута.

Я мысленно вздохнула.

– Во имя изничтожения скверны, полагаю. Но не расстраивайся: каких-то триста лет назад тёмные колдуны уничтожали изменённых не менее активно, чем светлые паладины. Нас не любят – по очевидным причинам. С одной стороны, внешний вид изменённых наводит на мысли о хтонических ужасах, с другой – наше могущество превышает способности обычного человека. Сам понимаешь, подобное сочетание – страх и зависть – было и будет вечной причиной для массовых убийств. Ну... не считая корысти, конечно. В этом смысле ваши поиски светлых реликвий на тёмных землях – с сопутствующим разграблением этих самых земель – весьма показательны.

Он чуть нахмурился.

– Понимаю твою позицию, – сказал Дайнор. – Но ты не можешь отрицать, что далеко не всегда агрессором была светлая сторона. Возможно, паладины порой и трактуют веру так, как этого не стоило бы делать, но они действительно вернули домой множество украденных у Света реликвий. Я сам поначалу скептически относился к этой информации, но мне довелось видеть их лично, и некоторые были довольно... характерными.

– Например? – заинтересовалась я.

Нет, любопытно же, что именно светлые смогли выдать за возвращённые реликвии? Не поймите неправильно, тёмные колдуны – натуры хозяйственные и впрямь немало всего спёрли за столетия войн. Однако, все более-менее серьёзные игрушки, которые можно, хоть и с натяжкой, назвать реликвиями, хранились в Императорских столичных коллекциях и попасть в руки светлых мародё... то есть, разумеется, праведных паладинов никак не могло. Подделки настолько хорошие, что даже Дайнор не определил? Какая-то мелочёвка? Или кто-то из храмовников ради такого дела распотрошил свою личную коллекцию?

– Например, – сказал светлый. – Там были крылья маленького ангела.

Повезло.

Повезло, что я ничего не держала в руках.

А дальше всё просто: отвернуться. Подойти к окну. Подавить тошноту.

Ты умеешь держать удар, Элин. Умеешь. Ты не узнала ничего нового – просто подтверждение того, о чём говорили специалисты.

Главное – совладать с голосом.

– Ангелов не бывает, Дайнор, – сказала я жёстко.

– Бывают, – уверенно отозвался он. – Я сам видел, ощущал силу, заключённую в этих крыльях. Такое невозможно подделать. Я раньше сомневался в легенде, которая гласит, что златокрылый ангел добровольно отдал свои крылья людям, но потом увидел их...

– Ясно, – оборвала я. – Дай угадаю: вы применили к ним ту самую светлую некромантию, с помощью которой навеки привязываете часть могущества Пророков и прочих сдуру отличившихся святостью личностей к их останкам? Чтобы потом весело и задорно устраивать паломничества к трупам и пользоваться законсервированной силой в ритуальных целях?

– Ты утрируешь, Элин, – отрезал он, начиная едва заметно раздражаться. – И намеренно искажаешь суть светлых обрядов. Но по сути – всё верно, ты права. Разумеется, к крыльям применили специальные чары, чтобы сохранить их. Это ведь дар ангела!

– О, разумеется, – я вложила в свой тон весь сарказм, на который только была способна.

Всё как и сказала Совокрылая Дени: никто не сможет помочь мне отрастить новые крылья, пока старые целы, пока сила, заключённая в них, пленена.

– Пошёл вон, – сказала я. – Уйди из моей комнаты. Я не желаю слушать проповедей о твоей проклятой вере!

– Что на тебя нашло? – сверкнул глазами Дайнор. – Зачем ты говоришь это всё? Это не ты.

– Что, не нравится? – скривила я губы. – Уже не так сильно хочется на мне жениться? Я уже не символ свободы... или какую ещё романтичную ерунду ты себе придумал? Карета стала тыквой, и вдруг оказалось, что я – не твоя возвышенная фантазия, а злобная истеричная стерва, не уважающая замечательные ритуалы твоих соотечественников?

Он молчал, смотрел на меня, и в его глазах злоба мешалась с попыткой понять. И, если первое меня вполне устраивало, то второе – нет, ни разу.

Дайнор не дурак, он чувствует чужую боль и отлично умеет мыслить логически. А мне не нужно его понимание, особенно – вот прямо сейчас.

Я вообще не уверена, что смогу на него посмотреть с желанием снова – после того, что только что услышала.

– Что происходит, Элин? – спросил он тихо. – Почему...

– Захлопни пасть, – отрезала я. – И выйди вон. Я приставлю к тебе беса-спутника, и на этом закончим – не могу на тебя смотреть и слушать эту всю ерунду. Хотя... нет, давай всё же кое-что проясним. Ты чужой мне человек. И не надо сейчас заикаться о том, как мы весело и задорно развлеклись: это было отлично. Правда. Но не даёт тебе никаких прав на меня. Знешь, мне интересно: почему ты не рассказал леди Адри и родителям, что я не знала о нашем Обещании, не рассказал о том, почему я на самом деле осталась с тобой тем вечером? Почему позволил им думать, что случившееся было исключительно моей инициативой?

– Я хотел для начала поговорить с тобой! Если бы ты не сбежала тем утром...

– То уже была бы замужем за тобой? Отличная же перспектива!

– Стонать подо мной и просить продолжения это тебе не помешало, – он начал заводиться и всё больше терял контроль над собой.

– И что? – фыркнула я. – Мало ли, кто с кем спит? Мало ли, кому с кем хорошо в постели? Это – просто физиология, Дайнор. Не знаю, на что ты рассчитывал, но эта история не могла закончиться хорошо. Она полетела в Последнюю Бездну в тот самый момент, когда мы оказались связаны магией обещания. Неужели ты правда думал, что я смирюсь? Захочу остаться? Полюблю тебя? На это ты рассчитывал?

Он ничего сказал, но ответ "Да" легко читался в его глазах.

Бедный светлый, он совсем не умеет лгать.

– Ты во мне ошибся, – сказала я ему холодно. – И сильно.

– О да. Я вижу, – с этими словами он, наконец, вышел, захлопнув дверь.

Я выдохнула и обессиленно сползла на пол, из последних сил призывая одного из академических сущей.

– Следи за светлым. Сообщи, если будут проблемы, – сказала я духу.

– Староста, ваше ментальное поле разбалансированно, – прощебетал домовёнок, щуря свой единственный глаз. – Я должен позвать преподавателей. Существует потенциальная угроза срыва.

– Всё не так серьёзно, – сказала я, чувствуя, как крупно дрожат руки. – Позови для начала Джиа. Если она не сможет меня стабилизировать, то обращусь к преподавателям.

– Слушаюсь, – сущ исчез с тихим хлопком. Я прикрыла глаза, изо всех сил цепляясь за реальность.

Что сказать Джи о моём состоянии? Правду – нельзя. Она убьёт Дайнора, если узнает, в чём дело, и это ни разу не метафора. Джиа винит себя в том, что попалась тогда... хотя это и глупо, конечно.

Всё это очень глупо – в целом. И я непременно пожалею обо всём, что наговорила светлому. С другой стороны...

Пора бы ему начать понимать, что мечты и реальность далеко не всегда соответствуют друг другу.

*

Меня на этот день освободили и от занятий, и от обязанностей старосты.

Постаралась Джиа, разумеется.

Мне даже немного стыдно за тот ужас, что отразился на её лице, когда она нашла меня сидящей на полу, изнурённой, с разбалансированным ментальным контуром.

– Порядок, – сказала я ей поспешно. – До срыва далеко. Просто... помоги.

– Я вырву этой светлой твари сердце, – прошипела Джи. На её лице, обычно белом, набухли чёрные сосуды – она была в ярости.

– Он ни при чём, – заверила я. – Так совпало. Пожалуй, я немного... переутомилась у светлых в гостях.

Я закашлялась. Джи внимательно смотрела на меня.

– Только ради тебя, – сказала она жёстко. – Только ради тебя я сделаю вид, что поверила. Хотя, видит Тьма, Элин, я не понимаю, зачем ты его выгораживаешь.

Я ничего не ответила, но Джи и не ждала: подхватила меня на руки, устроила на кровати и принялась за стабилизацию моей ауры. Через несколько минут я успокоилась в достаточной степени для того, чтобы и самой заняться собственной съезжающей набок крышей.

По итогу этого мероприятия Джи, не слушая никаких возражений, упаковала меня в одеяльный кокон, вручила принесённый причитающим домовым горячий шоколад из кухни и наказала провести день вдали от тревог.

Ну что сказать? Несколько часов я честно продержалась.

Потом совесть (или то, что мне хотелось бы считать таковой) не позволила мне пустить всё на самотёк. После недолгого, кровопролитного и заранее обречённого на поражение сражения с самой собой я решила, что стоит присмотреть за светлым. Издали. Так, чтобы он меня не видел, а вот я его – очень даже.

Видела и могла прийти на помощь, вдруг что.

Разумеется, при ближайшем рассмотрении эта идея попахивала банальным желанием смотреть на него безнаказанно, ничего не объясняя и не обсуждая. Я слишком запуталась в тех чувствах, что Дайнор вызывал во мне.