Текст книги "О каретах и тыквах (СИ)"
Автор книги: Алиса Чернышова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)
Непорядок.
Мысленно обозвав саму себя нехорошо и многоэтажно, я сосредоточилась на дыхании, очищая разум от лишних мыслей. Коль уж мы всё равно тут торчим, как неповоротливые вешалки, то почему бы не помедитировать? Тем я и занялась, отстранённо отмечая происходящее.
Через минут пятнадцать нашу шеренгу пополнили ещё две девушки.
Через тридцать – ещё одна.
Одна невеста всё же не пережила естественного отбора. По крайней мере, я так думаю: никто, разумеется, в объяснения вдаваться не стал, да и без минуты молчания по безвременно почившему товарищу обошлось. Более того, стоило девятой девице стать в ряд, как музыка стала громче, торжественней, и мы двинулись вперёд, навстречу судьбе.
И неприятностям.
Я слегка ускорилась, чтобы успевать копировать движения других девушек, но первый танец был проще некуда: женихи и невесты медленно, как контуженные черепахи, кружили по залу, переходя от одного партнёра к другому. Причём никаких прикосновений! Регламент первого танца предполагал, что между телами партнёров остаётся шаг. Стоя вполоборота друг к другу, мы протягивали руки вперёд, чуть согнув. Ладошки невест смотрели вверх параллельно полу, левая рука вела. У парней, соответственно, зеркальная партия. Между нашими и их ладонями оставалось расстояние, достаточное для того, чтобы поместить там средних размеров яблоко.
Таким вот образом я покружила с пятью женихами, прикидывая, что дальше могу вообще не участвовать во всеобщем веселье: парней восемь, а девушек – девять. И в данном случае быть лишней – к лучшему...
– Вы всё же пришли, – знакомый голос, в котором звенела радость, прозвучал за пару мгновений до того, как я ощутила очень знакомый внутренний ритм, исходящий от следующего партнёра. Светлый шагнул ко мне, не сводя с меня сияющего взгляда. Интересно, он случайно подошёл чуть ближе, чем требуется? Ох, вряд ли...
– Я всё ещё не хочу замуж, – сказала я. – Честно.
– Я помню, – он криво улыбнулся.
Мы медленно, как того требовали местные обычаи, подняли руки. Я с трудом подавила дрожь – по ладони словно бы пробежали крохотные белые молнии.
– Вы мне подходите – как я и думал, – сказал он тихо.
– Вы мне – нет.
Мы пошли по кругу.
– Жестоко, – усмехнулся светлый. – Разве можно быть столь прямолинейной, леди?
– Зато честно, – отрезала я. – Серьёзно, что вы ко мне прицепились? Уж простите, я не верю в любовь с первого взгляда.
– Я тоже, – усмехнулся он. – Но вполне верю в симпатию. А ещё верю, что порой даже первый встречный, на чей зов отозвалось твоё сердце, может казаться олицетворением чего-то.
– И что же я олицетворяю, дон?
Даже интересно, право.
– Свободу, леди, – его голос прозвучал неожиданно жёстко. – Свободу выбора, которую у меня забирают.
Круг завершился, мы разошлись. Я криво усмехнулась. Да уж, этот светлый – мастер комплиментов... А вообще, конечно, я могу его понять, да. Просто помочь не могу, увы, ничем.
Ну, это я умом понимала. А сама всё следила за его фигурой краем глаза. С кем ещё заискрят молнии? Много ли у него подходящих девушек? Я заметила, что нашлась такая ещё одна, вот на ней он и женится, видимо... Отчего-то эта мысль погрузила меня в некую грусть. Я даже не сразу сообразила, что происходит, когда между мною и номером восемь заплясали те самые белые искры. Я бросила беглый любопытный взгляд на его лицо – вытянутое, весьма симпатичное, насколько можно рассмотреть, но очень уж портит печать высокомерия. Выражение на лице такое, как у распоследнего правого помощника левой пятки сто сорокового министра какой-нибудь захолустной изжопной дыры.
– Итак, – протянул он пренебрежительно. – Почему я должен жениться именно на вас, донни?
Я так понимаю, это анонимная вечеринка, не так ли? Искренне надеюсь, что так.
– О, – сказала я. – Вам стоит жениться на мне, потому что я буду врать, что люблю вас, по первому же требованию, буду заводить любовников только так, чтобы никто не знал, и даже буду иногда вежлива с вашими родственниками. И да, у меня никогда не болит голова. А вы, дон? Почему я должна выйти замуж именно за вас?
Он застыл, даже с шага на пару мгновений сбился, не находясь с ответом. Я уж было порадовалась, что на этом наше знакомство можно считать вполне себе состоявшимся, когда в глазах его появилось... нечто. Знакомое такое нечто, ага. Ещё бы мне, тёмной, не узнать этого огонька?
– Вам стоит выйти за меня замуж, донни, – голос звучал низко и вкрадчиво. – Потому что я – тот, кто выбьет из вашей головы все глупые мысли о любовниках. Я научу вас уважать мужа и традиции, укорочу ваш острый язычок... Вы будете ждать меня в спальне, изнывая от желания, будете открывать рот, когда я захочу, и молчать всё остальное время. Всем вашим миром стану я и мои желания... и вам понравится. Рано или поздно, когда вы поймёте всю степень моей власти, когда всем, что важно для, вас, буду я, вы поймёте, что вам это нравится. Потому что таково предназначение женщины, такова её роль, отведённая природой и Богом. Не стоит спорить с такими вещами, донни... я докажу вам это.
Теперь была моя очередь терять дар речи. Вот это я понимаю – властный муж, мужчина-мечта! Мечта мазохистки, правда, или ментальной пубертатной малолетки любого физического возраста. Но всё же... повезёт же кому-то, прости Мать...
– Спасибо за ответ, дон, – мило улыбнулась я, не желая оставлять за ним последнее слово. – Теперь я точно убедилась, что не хочу за вас замуж.
– Хотите, – усмехнулся он. – Я – тот, за кого все хотят замуж, тот, кого вам приказали отыскать родители. Я – главный приз этого вечера. Отдаю вам должное: я захотел получить от вас приглашение на танец настолько, что раскрыл этот секрет. Что скажете теперь, донни?
Я не сразу нашлась с ответом; меня передёрнуло. Вот за это донни Беальто предстоит выйти замуж?! С этим любителем показывать другим своё место она окажется уже сегодня ночью?!
Он довольно улыбнулся, заметив моё замешательство: кажется, принял его немного на другой счёт.
– Я жду, – припечатал будущий Император, завершая круг.
Н-да. Жди-жди! А потом ещё подожди немного... Чтобы я ещё к этому чуду природы подошла?! Да ни на шаг!
Между тем, мне осталось сделать ещё один "пустой" круг (то бишь, просто вытянуть руку навстречу воображаемому партнёру – необходимость, учитывая тот факт, что девочек больше). Пользуясь одиночеством, я отыскала взглядом и "своего" светлого (он косился с тревогой – не иначе как был немного знаком с повадками и реакциями высочества), а после – на кружащую в танце донни Беальто.
Сердце сжалось.
Я знала прекрасно, что в традициях, где брак принято сакрализировать, свадьба и предсвадебные ритуалы являются по сути инициацией, "умиранием" невесты и "воскрешением" жены. Обычно кульминацией этого действа и служит, собственно, первая брачная ночь.
Так вот, исходя из этой концепции, мы с донни разделили инициацию между собой. Для кого-то вроде меня, знакомого не понаслышке с ритуалистикой высшей ступени, такое положение вещей не может быть пустым звуком: некоторым образом мы теперь с точки зрения магии условные сёстры, как и с Джиа. И отдать донни принцу... Но чем я могу ей помочь? Указать на высочество и громко крикнуть "Вот оно, кронпринц – ловите"? Нет, звучит весело, но донни никак не поможет.
А интересам Светлого Императора, которым я должна по идее сочувствовать, и вовсе повредит. И что тут остаётся?
Мне подумалось, что за девчонок, выходящих замуж в таких обстоятельствах, остаётся только молиться. Как ни странно, во многом удача – это всё, на что они могут рассчитывать. И некоторым даже везёт. Иногда.
Я размышляла. Музыка стихла. Мы снова выстроились в ряд у стены.
Раздалось несколько "бом", отдалённо напоминающих удары старинных часов, и музыка сменилась.
– Теперь мы можем приглашать, – почти не размыкая губ, шепнула донни Беальто.
И двинулась вперёд.
– Удачи, – сказала я.
А сама подумала: кому молиться в таких вот случаях? Правильно ли – просить у Предвечной за адепта Изначального?.. Перед какими странными дилеммами вдруг оказываешься, когда начинаешь волноваться о враге...
Глупо это всё. И слишком сложно для меня.
С другой стороны, почему бы некоторым образом не переадресовать этот вопрос?..
Я подумала об этом – и сама на себя разозлилась. Право, что с моей головой не так последнее время? Ясно же, что, пусть и спросить у Матери словами не получится, всегда можно осторожно потянуться к Ней разумом, думая о том, что хочешь сделать – и ощутить Высшее Намерение, Согласие... или Не-согласие. Но, в любом случае, я буду знать наверняка, что попыталась.
Странное ощущение – мысленно искать поддержки и совета во Тьме, стоя здесь, посреди полного света зала, где все женихи – могущественные маги. Странное – но Ей не нужны ни двери, ни чьи-то разрешения, чтобы приходить. Не нужно и мысленно задавать никаких вопросов: для Неё душа любого из смертных – всего лишь распахнутая книга, притом с очень крупным шрифтом.
Я не услышала голосов, в моём сознании не затеплилась какая-нибудь пугающая абсолютная ясность, меня не посетило сшибающее с ног вдохновение – все эти забавные спецэффекты стоит, всё же, оставить для встреч с рядовыми демонами или вон хоть единорогами. Предвечная общается со своими детьми иначе: лишь ощутить силу, проносящуюся сквозь тело, лёгкую прохладу спокойствия, отсекающую всё ненужное, уютную тишину – даже в самом людном зале.
Одного прикосновения к Ней мне хватило, чтобы тревожность отхлынула на второй план, показалась чуть ли не смешной.
С чего я взяла, что принц так уж плох? Потому что он не нравится лично мне? Вот уж критерий оценки, точный, как сломанные часы! Мы с донни выросли в разных культурах, не так ли? Её правда может отличаться от моей, но это не делает её менее ценной. Каждый любит, верит и колдует так, как нравится, иначе – никак.
Опять же, мне стоит верить в донни. Мы прошли вместе некоторые испытания, она показала свою смелость и силу, так с чего же я отказываю ей в этом, занимая покровительственную позицию?..
Но всё вышесказанное не отменяет добрых пожеланий. И вопрос не в том, кому молиться за чужое счастье, а в том, насколько искренне.
Обращение "Перед судьбоносным шагом", одна из немногих молитв Предвечной, вполне подойдёт, если вложить в него мою колдовскую силу и всю мою волю, без остатка. Не так ли? Чувствуя правильность происходящего, глядя, как донни, кажущаяся такой хрупкой и прекрасной, целенаправленно идёт к прекрасному принцу, я посмотрела на неё так, будто никого другого нет в зале, и проговорила мысленно, обращаясь к самым глубинам тёмной магии:
"Да будет Тьма чёрными крыльями за твоей спиной, возносящими разум твой к звёздам. Да будет Она плащом твоим, скрывающим от непогоды и палящего света. Да спрячет Она тайны твои под своим покровом, даруя свободу от тяжести чужих взглядов и воль – свободу властвовать и творить, жить и умирать; свободу делать выбор. Да будет Она колыбелью жизни твоей и тех жизней, что ты сочтёшь достойными своей любви. Да будет Она той водой омута, в которой растворится всё низменное и мелкое, чужое и лживое, злобное и яростное. Да будет Тьма тебе Дверью, чтобы разум твой стал ключом, и Вопросом, на который ты дашь ответ. Иди с гордо поднятой головой, и, если Воля твоя крепка, Она пойдёт за тобой."
*
Когда в моём сознании эхом стихло последнее слово, что-то изменилось. То есть... тот же зал, те же пары – всё то же.
Но немножечко другое.
Во-первых, меня посетило странное ощущение свершившегося выбора. Как будто раньше всё ещё балансировало на грани и впереди виднелось множество развилок, а теперь дорога одна – бери и иди.
И кажется, за донни на миг потянулась тень, невозможная в сиянии стольких светильников. Всё вокруг буквально утопало в свете, ни единой тени не было, но одна – была: величественная, горделивая, увенчанная высокой короной, она скользила за донни Беальто, и мне всё казалось, что я слышу её грозную поступь. Впрочем, через пару мгновений всё стихло: тот же зал, те же девы на охоте, я, стоящая чуть в стороне... и знакомый взгляд, который просто невозможно не ощущать всем своим существом.
Я проигнорировала. Отвернулась чрезвычайно демонстративно, даже не смотрела в сторону светлого... почти. Ну, может...
Ладно, хватит врать хотя бы себе: это недостойно истинной колдуньи, претендующей на мастерство. Да! Да, я наблюдала, разумеется! И за тем, как приближается к нему та самая подходящая невеста, и за тем, как он бросает в мою сторону быстрый взгляд, и за тем, как каменеет его лицо. Между тем, все девицы пригласили женихов, и танец начался. Я осталась торчать вешалкой у стены, за что удостоилась нескольких презрительно-снисходительных взглядов со стороны "соперниц". У, девочки, это без меня! Вы боитесь оказаться на моём месте, а вот я – на вашем. Такое оно, несовпадение парадигм.
Но глупо и отрицать, что к "моему" светлому взгляд то и дело возвращался. Я видела, что разговор его с невестой не особенно клеится, и очень насторожилась из-за того, как меня обрадовал этот факт.
Я отвернулась и приказала себе не смотреть.
Танец кончился.
Девушки снова вернулись на исходные позиции, зазвучал бой часов, сигнализирующий, что пора приглашать второго партнёра.
Я осталась стоять, игнорируя теперь уже два направленных на меня взгляда – принц будто бы всерьёз верил, что я после нашего милого разговора и впрямь его приглашу, прельстившись открывающимися дивными перспективами. Да сейчас! Бегу, теряя туфельки и достоинство! Нет, не удержусь... Перехватив взгляд прекрасного принца и нарисовав на лице лёгкую усмешку, я чуть вопросительно приподняла брови. Мне ответили взглядом таким многообещающим, что я просто тихо порадовалась, что не являюсь подданной Светлой Империи. А ещё поймала себя на мысли, что поиграть с принцем было бы интересно, будь он одним из нас. Противостояние характеров, нотка принуждения (и мы ещё посмотрели бы, кто в итоге кого бы переупрямил), зажигательные этюды в постельных тонах... Но выходить ради этого замуж? Вот уж нет: любой инкуб-полукровка удовлетворит подобные желания, не загоняя в домашнее рабство и не перенося наклонности тирана на жизнь вне постели. Связываться же ради такой ерунды с монаршей особой условно союзной страны – вот уж где была бы придурь. Кем вообще надо быть, чтобы до такого додуматься? Сомнительный соблазн. В отличие от...
Вздохнув, всё же покосилась на своего знакомца из парка. В его сторону двинулись было две невесты, но пришла первой в этом забеге та же самая, что разделила с ним прошлый танец – вторая как-то подозрительно запнулась на ровном месте. Интересно... Я почему-то думала, что дважды приглашать одного и того же партнёра у них считается неприличным – даже донни Беальто, у которой всё предопределено наперёд, кружит с другим.
Кажется, "моему" светлому тоже не понравилась инициатива девушки: он сцепил зубы, но не отказался. Интересно, а могут ли вообще парни в этой чудной маленькой игре говорить "нет"? Что-то я начинаю в этом сомневаться... Так, что там рассказывала донни о регламенте? Невесты приглашают женихов, а потом женихи выбирают кого-то из тех невест, что их пригласили. Значит, по логике, если он танцевал только с одной девушкой, то и выбирать ему будет не из кого!
Я закусила губу.
Третий танец.
Та же самая девушка снова направилась ко светлому. С ней – ещё две, но отчего мне кажется, что и они перецепятся? А ведь он лечил меня... и вообще... я об этом пожалею, но... В Предпоследнюю Бездну! Тихонько зашипев, я пробормотала "Всё равно уйти можно в любой момент", и слегка ускорилась, быстро поравнявшись с чересчур назойливой поклонницей. И она была этому явно не рада! Через довольно умело созданное воздушное кольцо я даже перепрыгивать не стала – развеяла, благо какую наследницу Древних можно напугать воздухом, если и сами они – ветры? Бросив на соперницу насмешливый взгляд и походя отбив весьма мощное низкоэнергетическое проклятье (вот это светлая донни!), я выдала на полсекунды раньше неё:
– Позвольте пригласить вас!
Засиявшие от радости глаза напротив стали мне наградой.
7
Танец был по моим меркам несложным и на диво монотонным (куда уж этой ерунде до шаманских ритуалов, боевых плясок или парных танцев страсти, дарованных колдунам, по легендам, одной из демониц блуда). К тому же, светлый был отличным партнёром – чутким, внимательным, отлично тренированным, он вёл легко и уверенно, оставляя за партнёршей право просто скользить следом, шагая навстречу его шагам и повинуясь заданному им ритму. Обычно я предпочитаю иметь больше контроля над собственными движениями, но в его руках было приятно расслабиться и просто плыть по утопающему в свете залу.
– Вы всё же меня пригласили, – сказал он негромко.
– Мне показалось, вас нужно спасать, – отозвалась я осторожно. – Сожалею, если ошиблась.
– Не ошиблись, – он криво улыбнулся. – И догадываюсь, что вы уйдёте, но я – ваш должник в любом случае. Не знаю, чем именно руководствовался Свет, выбирая мне именно её. Я должен веровать и быть смиренным, но здесь – я не понимаю... упорно.
– Вы враги? – уточнила я осторожно.
– Было бы проще, если бы так, – огорошил светлый, заработав этим высказыванием ещё несколько очков в моих глазах. – Враг – это априори некто достойный тебя, не так ли? Как минимум, для чародеев так и есть. Мы с вами враги – пока что потенциальные. И для меня честь это осознавать – и для вас, надеюсь, тоже. Эта донни... она дочь врага моего отца, не более того. Обделена колдовским даром и слишком мелочна, чтобы достигнуть в магии каких-либо высот. Я... не понимаю выбор Бога. Знаю, что пути Его неисповедимы, но тут – не понимаю. Возможно, это урок или наказание?
Мне оставалось только мысленно вздохнуть.
Бедный светлый, он что, искренне верит, что девушек на этом мероприятии выбирает сам Бог? Глупо же. Я не то что в это, я в участие в процессе выбора даже высших духов не поверю! Иначе почему бы им не пригласить тех же единорогов в зал? Но вот ведь незадача: едва ли эти высокие существа станут при выборе пар руководствоваться, например, политическими интересами или коммерческой выгодой. Нет, я верю, что магические потоки претендентов проверяются на совместимость, но не более того! Как по мне, так всё это действо – зрелищный спектакль, срежиссированный заранее. И вот уж не знаю, по чьей воле сюда попала я, но явно не Божьей. Ну то есть как... в глобальном смысле всё происходящее – воля Мироздания, сложное переплетение изначальных сил, где все мы – лишь пешки в их руках. Но не стоит при этом путать тёплое с мягким и по умолчанию ставить знак равенства между волей Божества и человека: это ни разу не тождественные понятия. И в данном мероприятии, во всём его устройстве, в привкусе магии и правилах сквозит воля человеческая. Изо всех сил пытающаяся имитировать божественную, но, будем честны – куда уж ей.
Но мерзко это всё как-то, конечно – будто торги. И светлого жалко. И вообще, вот так запросто отдать его этой сомнительной девице... Нет уж! Если донни я ничем не могла помочь, то тут способ есть, и он на деле очень прост.
– Вы обязаны именно жениться на этом балу? – уточнила я, . – Или нужно только выбрать девушку, а дальше, если она откажется – вы свободны?
– Всё так, – сказал он осторожно. – Так вы согласны...
– Почему бы и нет? – я догадывалась, что лезу куда-то совсем не туда, куда следует, но уже неслась вперёд на гребне эмоциональной волны и дурного азарта. – Я ведь могу отказаться в любой момент, верно?
– Можете, – отозвался он тихо.
– Вот! – я торжествовала. – Выберите меня. Это не в том смысле, что я делаю вам предложение, а скорее наоборот – спасаю от незавидной женатой участи. Может, в следующей партии капусты найдётся кто-то получше!
– Капусты? – опешил светлый.
Я слегка смутилась. Когда это я настолько перестала следить за тем, что говорю?
– Ну, я так называю нас, – пояснила быстро. – То есть невест.
Н-да, давно я не видела в чьём-то взгляде такой смеси изумления и насмешки!
– Это всё из-за одежды, – пришлось добавить. – Знаете, сколько там всяких слоёв? Настоящая капуста. Белокачанная! А уж весит! У... Так у меня ещё и выносливость повышенная, а каково остальным девушкам, и представлять боюсь.
В глазах светлого плясали смешинки, но он сказал преувеличенно серьёзно:
– Как вы можете? Это национальное одеяние, между прочим! И стоит крайне дорого, даже по меркам состоятельных семей. После церемонии оно остаётся невесте в качестве дара и становится частью её приданного...
– Да, прямо предвкушаю, как загоню все эти камушки по сходной цене, – фыркнула я. – Но, коль уж это платье на ваш вкус такое замечательное, не откажусь поменяться. Что скажете? Гляньте, какое красивое! И стоит дорого. Готова отдать его вам прямо здесь в обмен на ваш камзол. Он, конечно, не совсем похож на форму нашей академии и слишком вычурный на мой вкус, но всё равно – ничего так. Всяко лучше этого пыточного изделия, что сейчас на мне!
У него появилось довольно интересное выражение в глазах, будто он представлял себе всё это и не знал, как отнестись. Догадываюсь, что он не отказался бы посмотреть, как я переодеваюсь, и увидеть меня в своей одежде; с другой стороны, наряжаться в платье не особенно хотелось – ну, это понятное дело, что уж там.
– Значит, у вас девушки ходят в мужской одежде? Это считается нормой? – спросил он с любопытством. – Я читал об этом... я вообще прочёл много книг о Тёмной Империи, но в это – не верил. Довольно сложно поверить в такое, глядя в окно. Да и девушки, переезжающие к нам из вашей страны, обычно... другие. Не такие, как вы.
Да уж, представляю... Примерно знаю, какой контингент к вам обычно едет-то.
– Кто как. Тёмная Империя неоднородна, и одежда женщин, да и их поведение очень зависит от их места жительства, образования и социального статуса, – отозвалась я честно. – Например, представительницы старой аристократии, происходящие из патриархальных семей, чаще носят преимущественно платья и обычно соблюдают некоторые правила этикета, хотя и без фанатизма. А вот женщины-госслужащие предпочитают форму военного образца, особенно изменённые. А мы, студенты Ородианской Академии Изменённых, учимся под патронажем Императрицы и в будущем займём те или иные государственные посты. Так что всё верно, по вашим меркам можно сказать, что мы постоянно ходим в мужской одежде. И вообще, если честно, я буду целовать свою форму, когда вернусь домой! От местных нарядов и безумных придирок меня уже просто мутит.
– Вам тут не нравится? – спросил он как-то немного напряжённо. – Наша страна... настолько ужасна для кого-то вроде вас?
– Да – для меня. Я очень устала, – сказала я честно, неожиданно даже для себя самой. – Просто кошмарно, нереально, невозможно устала. Мне никогда не понять, как тут можно жить, особенно девушкам (в нас вообще ценится только послушание и девственность – в общем, я по всем статьям неходовой товар), но и парням – тоже. Постоянная угроза осуждения со стороны, взгляды и шёпот, постоянно слышимое "что же подумают другие?"; все так пекутся о репутации и внешних приличиях, что во имя этого готовы раз за разом лицемерить и врать; существуют тысячи ничем не обоснованных, дурацких, порой откровенно жестоких правил... Причём нет, это не то же самое, что жестокость наставника на тренировках, вбивающего принципы выживания. Не то же, не то! Не то, кто бы что мне ни говорил. Это – поданный в обёртке религии способ сломать личность под общество. Не обтесать даже, а сломать, навязать ту роль, которую ты будешь играть всю жизнь, лишить любого выбора! На лекциях подготовки, когда мы ехали сюда, нам много раз повторили, что чужие устои нужно уважать. Но я, такая, какая я есть, могу лишь притвориться, что уважаю их! И, быть может, я могла бы полюбить мир Света за потрясающую архитектуру, или библиотеку Золотого Храма, или за прекрасную природу. Но что из этого я могу увидеть? У нас для прогулок есть замечательный дворик, двадцать на двадцать шагов – отлично расширяет кругозор, рекомендую! Выйти же на улицу без сопровождения или хотя бы без наставницы из местных значит повесить на себя клеймо шлюхи. И мне было бы всё равно, в случае чего отбиться смогу, но снова – общественное, чтоб ему было неладно, мнение! Мне кажется, что я задыхаюсь здесь.
Я прикусила язык. Предвечная, да что это со мной такое-то? Где мой самоконтроль?!
– Извините, я говорю лишнее, – уже десять минут как. И это явно не совпадение. Но почему я не чувствую воздействия? В чём дело? Быть может, что-то в музыке?
– Это ничего, – сказал он тихо. – Ещё пару лет назад, а может, даже и пару дней я бы спорил с вами, пытался что-то доказать. Но теперь я знаю, о чём вы говорите, и понимаю, каково это – задыхаться. Последнее время я узнал... некоторые вещи. И они почти убивают меня.
Я прищурилась.
– И потому вы решили ментально воздействовать на мой разум? – уточнила холодно. Била наугад, но по реакции поняла – угадала.
– Так бывает, – порадовал меня он. – Извините. Это – моя особенность.
– Особенность? – я не удержалась, получилось уж очень ядовито. Интересно, моя к нему симпатия – тоже часть этой "особенности"? И насколько серьёзно он способен подавлять волю?
– Нет, – голос светлого прозвучал резко, и я вскинула голову. – Догадываюсь, о чём вы подумали – и нет, это не так. Я не подавляю чужую волю, как бы некоторым людям в моём окружении ни хотелось обратного. Собственно, это действует наоборот...
До меня дошло – паззл сложился. Картинка получилась, правда, слегка неприличная и немного пугающая. Но это вечная проблема искателей истины: редко они находят то, что в глубине души рассчитывали отыскать.
– Вы срываете покровы, – пробормотала я потрясённо. – Образно говоря, освобождаете волю человека. В вашем присутствии люди говорят то, что очень хотят сказать, но при других обстоятельствах оставили бы при себе!
– Верно, – улыбнулся он насмешливо – притом смеялся, кажется, скорее над собой. – И должен отметить: это происходит, стоит мне почувствовать к тому, кто рядом, хоть какое-то расположение. Мой учитель считает, что это своего рода благословение, но... как вы понимаете, не все разделяли это мнение. Собственно, именно из-за этого свойства моего организма меня отдали Мастеру в пять лет и растили в дальнем Храме, подальше от людей светских.
М-да... такому таланту, конечно, проще найти применение, чем упомянутой им ранее способности ощущать чужую боль – но, будем же откровенны, не намного. Вообще, чем больше я узнаю о истинно светлом избранничестве, тем больше думаю, что это крайне непростая и невыгодная штука. Впрочем, вопреки большинству мнений, магия и не обязана быть выгодной, особенно высшая.
Она, по сути, просто обязана быть.
– Значит, вы провели большую часть своей жизни в Храме? – уточнила я. – В изоляции?
– Да, – сказал он. – Да и здесь, в институте, большую часть занятий для меня проводят отдельно от остальных.
Что же, это многое объясняло. В частности – удивительную лично для меня отстранённость светлого от фанатичных идей соплеменников. Если его воспитывал один из Мастеров, то вообще всё становится на свои места.
Дело в том, что достигшие такого уровня наставники обычно не просто для галочки блеют о "всепрощении и всепонимании", чтобы после радостно отправиться жечь неверных огнём небесным, обливать презрением соседа за непосещение Храма, измерять длину чужих юбок или забивать камнями невезучую женщину с якобы низкой социальной ответственностью. Нет, светлые Мастера, коль уж стали таковыми, действительно верят во всякую ерунду о добре и личном выборе (что выгодно отличает их от Храмовых чинов) и проявляют на этом пути завидную последовательность. Даже жаль немного, что у власти Мастера почти никогда не оказываются. С другой стороны, на кой им мирская власть-то? Даже если они и занимают временно какие-то высокие должности, то воспринимается ими это не как повод просраться на голову нижесидящих, насаждая сомнительную справедливость и удовлетворяя зашкаливающее чувство важности, но – как тяжкий груз, суета сует и большая, а иных и сводящая с ума ответственность. Что само по себе сложно, но в случае со светлыми к этому списку неизбежно добавляется ещё и совершенная неспособность причинять кому-то умышленный вред и склонность к аскетизму – что для властьимущих, как ни крути, и вовсе невозможно.
Подводя черту, следует сказать, что властители из светлых Мастеров обычно не получаются, но вот наставниками они бывают отменными. Вот он передо мной, живой пример.
– Вы не передумали после того, что узнали? – вырвал меня из размышлений вопрос светлого. – Согласитесь, если я выберу вас? Впрочем, я сделаю это в любом случае. Просто, если вы откажетесь сразу, я буду обязан пойти к другой невесте.
Любопытно.
– А насколько "не сразу" я должна отказаться? – надеюсь, что игривых ноток в моём вопросе не было. Но, по правде, эта надежда, как это частенько с ней бывает, слегка попахивала безнадёжно протухшим и залежавшимся самообманом, притом третьесортным и крайне неубедительным.
– Вам придётся подняться со мной в комнату с ложем, – пояснил он осторожно. – Разумеется, ваша неприкосновенность гарантирована.
Я с сомнением покосилась на светлого. В своем камзоле, с искрами в глазах, смотрящий только на меня, он казался таким красивым, что у меня подозрительно чесался кончик хвоста. Неприкосновенность он мою гарантирует, вы только послушайте... лучше бы о своей подумал! Потому что я – да, вполне могу покуситься.
*
Музыка кончилась обескураживающе быстро – я бы с удовольствием ещё растянула момент. Отпускать руку светлого, отодвигаться от него прочь, терять ощущение его тепла – не хотелось. Успокаивала лишь мысль о том, что я спасу его от нежеланного брака; ради этого я даже готова потом выслушать от Джиа очередную лекцию о комплексе спасителя, который есть дорога в Бездну.
Это того стоит, как ни крути.
Светлый проводил меня к месту невестопостроения, а после вернулся в ряд женихов. Я поймала на себе завистливый взгляд нескольких девушек (видимо, такого рода поступок тут значит какое-то особое расположение – кроме меня, провожали только одну). Также походя отметила, что навязчивая девица, что была столь непередаваемо хороша в проклятьях, не успела никого пригласить на последний танец, а остальные невесты шарахаются от неё – очевидно, звать одного партнёра дважды по местным меркам примерно так же прилично, как у нас – заняться любовью на площади перед Императорским дворцом. Теперь она стояла, поглядывая на меня с ненавистью, и пахла злостью, бессилием, отчаяньем и страхом.
