Текст книги "О каретах и тыквах (СИ)"

Автор книги: Алиса Чернышова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Я, не сказав ни слова, развернулась и захлопнула за собой дверь.

Если уж малышня в комнате старост позволяет себе в полный голос говорить об этих вещах – значит, дело дрянь. И, что самое плохое, нет смысла в том, чтобы просить Дайнора следовать негласным правилам Академии: он и у себя-то на родине против всех устоев пошёл, что ему наша – будем же честны – песочница?

То, что случилось дальше, было чистой воды совпадением – насколько в этой жизни совпадения возможны в принципе.

Я честно и откровенно собиралась обсудить сложившуюся ситуацию с Дайнором в относительно спокойной обстановке. Даже осознавала, что нам обоим это действительно нужно, притом вне зависимости от результатов этого разговора: слишком уж много непонятного и странного накопилось между нами за последнее время. Может, светлый и был импульсивен в иных вопросах (как и я сама, что уж скрывать), может, иногда его заносило на поворотах, но он не был ни злобным, ни глупым, ни мелочно мстительным. У меня не было сомнений в том, что мы сможем договориться.

Сдуру я не захотела дёргать домовых и решила отыскать светлого самостоятельно, параллельно проветрившись и собравшись с мыслями. В общем, как водится, моя дорога через кампус была вымощена благими намерениями. Вполне вероятно, именно потому завела она куда-то не туда: в одном из навесных коридоров мы один на один столкнулись с Беаной.

15

Я догадывалась, что спрашивать её о местоположении Дайнора вполне себе бесполезно, и честно собиралась пройти мимо, но она сама меня окликнула.

– Староста Элин! Могу я вас отвлечь?

– Ну попробуй, – ощерилась я, благо сбегать было бы неправильно. – Снова хочешь лекцию о Светлой Империи послушать?

– Не будьте так грубы, – она посмотрела на меня фальшиво-несчастными глазами. – Это действительно важно!

На меня эти жалобные глазки не действовали от слова совсем. Но на каждого своя приманка, верно? Меня вот, как бесёнка из расхожей сказки, сгубило любопытство: что же там за лапша, которую сия прелесть собирается повесить мне на уши? Потому и только потому я покорно позволила отвести себя подальше от чужих глаз. Не нападёт же она на меня, право слово!

И, опережая события, надо отметить: таки не напала. То, что случилось, оказалось в разы... нетривиальней.

Как только мы оказались вдали от чужих глаз, она резко переменилась: на лице вдруг возникло хищное, резкое и какое-то... отчаянное выражение. Мне даже показалось, что она вот-вот расплачется – то есть, на самом деле, а не на публику.

– Слышала, что ты ищешь Дайнора, – буквально прошипела она. – Что, передумала и решила, что он тебе всё же нужен? Или хочешь снова попользоваться им и выбросить?

Я опешила настолько, что даже не разозлилась в достаточной степени. Только криво улыбнулась, сделала шаг, сокращая расстояние между нами, и жёстко сказала:

– Достаточно, Беана. Дайнор – взрослый мальчик и сам волен решать. Если ты – его выбор, то так тому и быть. Но, уж извини, отчитываться перед тобой касаемо того, кого я ищу и зачем, я не стану.

– Я имею право знать всё, что знает мой парень! – оскалилась она.

– Так считают только навязчивые ревнивые дуры, – отрезала я равнодушно. – И абьюзеры. В нормальных отношениях у обоих есть личное пространство, знаешь ли. Но, коль уж мы об этом заговорили: не думаешь ли ты, что своим поведением компрометируешь Дайнора? Если уж так сильно любишь, то не создавай ему неприятностей и не провоцируй других бросать тебе вызов. Его могут сместить с поста старосты из-за тебя!

– О как ты заговорила! Но мне нет смысла отвечать... Тебе не понять, – покривила губы Беана не то в презрении, не то в странной горечи. – Тебе этого не понять, Элин, потому что ты – везучая. Небожительница, наследница Древних, протеже леди Адри – тебе всё подносят на золотом блюде!  У тебя нет по жизни ни единой проблемы, и ты даже представить себе не можешь, каково это – быть отбросом среди местного академического общества!

Я поморщилась. Нет, серьёзно? Это у меня по жизни проблем нет?

– Ты ничего обо мне не знаешь, – сказала я холодно. – Совсем ничего. В этом мире не существует бесплатного везения, уж можешь мне поверить: каждый истопчет свои ботинки.

– Конечно, – скривилась она. – Как ещё ты могла ответить? Конечно, это не тебя все унижали невесть сколько лет подряд!

– А ты не позволяй себя унижать, – пожала я плечами. – Вот и весь ответ.

– Знаешь, Элин, – ох, сколько же в её голосе яда... – Просто говорить "не позволяй себя унижать", когда ты – одна из талантливейших изменённых этого поколения, у которой с самого начала был протекторат, лучшая подруга, готовая за тебя порвать кого угодно, любящие родители и талант. А как быть тем, кому судьба не отсыпала подобного?

– Не утрируй, – усмехнулась я. – Даже не таланта, а банальной усидчивости тебе вполне хватило бы.

– А вот теперь ты говоришь о том, чего не знаешь, – Беану буквально трясло от злости. – Не приходило в твою голову, что далеко не все расположены к учёбе? Не думаешь, что кому-то это не даётся, как ни старайся? Или ты думаешь, что я не сидела над этими проклятыми учебниками сутки напролёт, пытаясь, не ревела от того, что не могу чего-то простейшего?

Если честно, с такой стороны я на проблему не смотрела. Мне всегда казалось, что тут возможно только "не хочу". С другой стороны, что это меняет?

– Что это меняет? – уточнила я вслух. – Верю, что такое в теории может быть. Значит, государственная магическая служба – банально не твоё. Переведись в факультативную группу и освой какую-то простую профессию...

– Секретарши самого низкого пошиба? – уточнила она язвительно. – Канцелярской крысы? Продавщицы в магической лавке? Чьей-то подстилки, не воспринимаемой серьёзно? Какие, однако, заманчивые перспективы! Не кажется ли тебе, что это немного несправедливо?

– А с чего с тобой нянчиться тут должны? – меня этот глупый разговор начал по-настоящему раздражать. – Ради твоего богатого внутреннего мира? Так поспешу тебя огорчить: у тебя там кишки, сердце, ливер и прочий более-менее стандартный набор.

– Вот, – ухмыльнулась она. – В этом всё и дело! Ты отлично прижилась здесь, в этой Академии, в Тёмной Империи, потому что такая же, как они все. Хочешь теперь и Дайнора у меня забрать? Не выйдет! Он – мой единственный шанс, и я его не отдам!

– Он – не вещь, чтобы я у тебя его забирала, – отрезала я холодно. – Но и не оружие, чтобы наказывать твоих обидчиков и спасать тебя каждые тридцать секунд!

– Значит, не отступишься? – прищурилась Беана. – Что же, сама виновата!

К тому моменту я уже была готова к нападению – не надо быть гением, чтобы понять, к чему наш разговор идёт. Да и что бы смогла Беана, с трудом сдающая минимальные нормативы, против меня?

Всё это так. Не учла я одного: эта девушка, как выяснилось, была не так уж глупа – в чём-то. Она и не собиралась нападать на меня; это прозвучит странно и глупо, но Беана напала на себя.

Чары, очевидно, заранее заготовленные, отшвырнули её прямо на стеклянную стену. Я попыталась создать воздушную подушку – всё же, какой бы я ни была, не могла позволить, чтобы эта дура что-то сделала с собой. Увы, в закрытом помещении не было ветров, готовых мне помочь сразу, потому пришлось потратить драгоценные мгновения, прежде чем я создала вокруг Беаны амортизирующую подушку. Не успела – судя по всему, рука её была сломана, из носа текла кровь. Ещё бы немного...

– Ты совсем спятила?! – заорала я на неё, запуская диагностирующие чары. – Идиотка без царя в голове?! А если бы вектор неверно рассчитала, индюшка ты безмозглая?!

– Сама дура, – пробормотала Беана.

Ну, если язвит – значит жить будет. Наверняка нехорошо и недолго – с такими-то выходками. Но зато её смерть не останется у меня на совести, что уже замечательная новость.

Между тем, над нашими головами уже выла магическая оповещалка, вызывая ближайшего старосту на место событий. Мерцали также окружившие эту припадочную магические защитные плетения, порождённые светлой магией.

Учитывая всё это, я ни капли не удивилась, когда первым, кто примчался на помощь, был Дайнор. За ним с небольшим отрывом к импровизированному финишу пришёл Раонок, сопровождаемый вечной свитой. В коридоре также замаячили зеваки, жаждущие узнать новую сплетню и растащить её по всем закоулкам Академии.

Таким образом, театр одного актёра (или скорее одной актрисы) обрёл много новых благодарных зрителей для второго акта.

Дайнор, увидев представшую перед ним картину, сдавленно охнул. Отодвинув меня с пути, он присел рядом со всхлипывающей Беаной и принялся осторожно исцелять её повреждения.

– Вот видишь, – сказала она, печально глядя на него. – Я предупреждала...

Я увидела, как светлый с силой сцепил зубы при этих словах.

– Что случилось? – спросил он. – Что, во имя Света, тут произошло?

– Мне тоже интересно послушать, – фыркнула я, заработав неодобрительный взгляд светлого. А что? Солгать ему она не сможет, так что вообще непонятно, на что эта девица рассчитывает...

– Староста Элин напала на меня, – выдала Беана, разрыдавшись. – Она приревновала и напала на меня! Без вызова! Отозвала в сторону и...

– Достаточно, – Раонок быстро прервал поток дивных откровений. – Ты понимаешь, что обвиняешь старосту? У тебя свидетели есть, ошибка природы?

– У неё сломана рука! – рявкнул Дайнор. – Ты можешь не оскорблять её хотя бы сейчас?

– Уверяю тебя, для неё в этом нет ровным счётом ничего нового, – отозвался Раонок. – Это Академия Изменённых, а не институт благородных донни. Мы все после жёстких тренировок и конечности сращиваем, и трещины в рёбрах. Так что перестань над ней трястись, как наседка – на нас смотрят и не так поймут. Благо хоть не слышат, об этом я позаботился... Элин, быть может, объяснишь, что произошло? Я вот почему-то убеждён, что Беана шла, поскользнулась и неловко упала. Так всё было? Я скорее поверю в это и подам такой рапорт ректору.

Я моргнула. В другой момент я бы удивилась лояльности Раонока, но сейчас была слишком шокирована, чтобы обращать внимание ещё и на это. На повестке дня стоял другой факт, шокирующий, обескураживающий и, в какой-то степени, всё объясняющий.

Беана может лгать Дайнору.

Не знаю, как и с помощью чего. Важен тот факт, что она может говорить откровенную ложь даже тогда, когда его магия её исцеляет. И светлый не ощущает подвоха, это видно по его глазам. Он уверен, что магия работает, как обычно, и привык полагаться на своё могущество. Потому и принимает всё, что вливает ему в уши эта девица, за чистую монету. Вот и вся разгадка.

– Беана не лжёт, – сказал Дайнор сухо. – Элин действительно напала на неё.

Было видно, что слова эти дались ему нелегко.

– Серьёзно? – холодно уточнил Раонок. – Так вот что я тебе скажу. Мы вот с парнями были тут и видели, как эта девица споткнулась и неудачно упала. Правда, ребята?

Его спутники быстро закивали.

Дайнор покачал головой.

– Как ты можешь... ты же староста! На тебе ответственность!

– Вот именно, – оскалился Раонок. – Я – староста, то бишь – буфер между преподавателями и студентами. Ко мне стекаются сплетни, и я имею право принимать промежуточные решения. Так уж у нас устроено. Я знаю, что эта твоя вечно ноющая кукла в последнее время планомерно и обстоятельно напрашивалась. Рано или поздно всё равно бы получила. Если она достала Элин, самую добросердечную из старост Академии, то о чём мы вообще говорим? Сама виновата. Она споткнулась, Дайнор. И поверь, тебе тоже стоит с этим смириться; что-то мне подсказывает, что правда тебе не очень понравится.

– Я уже сказал утром, что думаю о твоих советах касаемо личной жизни, – глаза светлого сверкали. – И эта ваша система...

– Готовит нас к будущему, – закончил за него Раонок прохладно. – Создаёт мини-модель тёмного высшего общества с круговой порукой, интригами, негласным культом силы и прочими прелестями. И ты теперь являешься частью этого, светлый, нравится тебе это или не очень. У нас не так уж много правил, как минимум, по сравнению с вами, но ты с завидным постоянством нарушаешь их все.

– Я говорила тебе, – сказала Беана грустно. – Дело всегда кончается тем, что слабый ученик "случайно споткнулся".

Я слегка поморщилась.

На самом деле, разумеется, нет, это было не так – зачастую. Во-первых, если какой-то ученик систематически получал травмы вне занятий, об этом сразу становилось известно преподавателям, и разбирательства по этому поводу были серьёзные, вплоть до отчисления виновных. Во-вторых, обычно старосты не допускали откровенной травли: если факт таковой вскрывался, прилетало им же в первую очередь.

Но... нельзя также не признать, что на некоторые вещи по отношению к "чёрному списку" негласные законы Академии предписывали закрывать глаза.

Обычно в этот самый список попадали те, кого у нас принято называть слюнтяями, ябедами и подлизами. Туда же относили тех, кто был уличён в мелочной жестокости или совершил вне стен Академии проступки, порочащие честь сообщества изменённых.

И в тот момент я впервые в жизни задумалась: а сколько раз Беана оказывалась в чёрном списке за столько лет учёбы – учитывая её характер? Сколько раз она вот так вот "споткнулась и случайно упала"?

Дайнор между тем не терял времени:

– Нет, – сказал он сквозь зубы. – Элин сама признает правду.

Стремительно развернувшись, он уставился на меня. Его сила обволокла меня, вызывая – чтоб его, даже сейчас! – лёгкое опьянение и тянущее сладкое ощущение в животе.

– За что ты напала на Беану, Элин? У тебя правда была причина?

– Она сама на себя напала, – отозвалась я прежде, чем успела себя остановить. Формулировка вроде "это была случайность" была бы куда уместней, в неё бы было проще поверить. Однако, вся мощь дара Дайнора, направленная на меня, не позволяла солгать.

В коридоре стало очень тихо. Бровь Раонока стремительно поползла вверх, а на лице энерговампира отразилась работа мысли. Дайнор стоял, шокировано глядя на меня.

– Вот видишь, – раздался в тишине усталый голос Беаны. – Это то, о чём я говорила с самого начала: Элин – наследница Древних. Разумеется, она может тебе лгать!

Я только ошеломлённо покачала головой. Это была настолько запредельная, сшибающая с ног наглость, что во мне не нашлось даже злости. Мне стало тошно от этого допроса, от сомнения в его глазах, ото всей ситуации; всё желание поговорить по-хорошему испарилось.

– Староста Дайнор, – сказала я холодно. – В присутствии свидетелей я вызываю вас в круг. Энергетический поединок, до потери сознания или признания поражения. Повод – желание оспорить заявленные вами на меня права. Сейчас!

– Нет, – сказал Дайнор. – Я не стану с тобой драться.

– Вы отказываетесь принять вызов?

– Я не хочу драться с женщиной, во имя Отца! – вспылил он. – Тем более – с тобой.

Стало тихо.

– Ой, дурак... – отчётливо прозвучало бормотание Раонока.

Но меня уже понесло. Кровь прилила к лицу, в горле встал ком.

Он меня презирает. Он не считает меня достойной даже поединка. Да как он смеет?!

Тихо рыкнув, я метнулась вперёд смазанной тенью и впечатала свой кулак ему в челюсть, компенсируя малый вес правильной стойкой и доворотом. Светлый отлетел на пару шагов, и позволять ему опомниться я не собиралась: хлестнула хвостом по ногам, сделала быструю подсечку и резко выкрутила ему руку в болевом приёме.

– А теперь слушай сюда, – прошипела, почти касаясь губами его уха. – Я не хуже тебя только потому, что у меня между ног ничего не болтается, кроме хвоста. Понятно тебе? Я по праву учусь здесь и ношу на руке повязку старосты. Не смей относиться ко мне с пренебрежением! Не знаю, зачем ты заявлял на меня права. Чтобы потом спутаться с этой лживой тварью? В любом случае, на этом всё. Твой вызов больше недействителен, права на меня есть только у меня самой. Читай по губам, светлый: я больше не собираюсь тебя ждать.

Резко выпустив его, сделала шаг назад. Дайнор смотрел шокированно и совершенно потерянно, кажется, даже не замечая наливающегося синяка под глазом.

– И кстати, о доверии: помнится, ты так пафосно пенял мне, что я не доверяю тебе, – добавила я холодно. – А сам? Или легко быть доверчивым, когда тебе невозможно солгать... Что, сложнее, если магия сбоит? Но теперь, уж извини, разбирайся сам, кто тебе лжёт, а кто не очень. Надеюсь, ты всё сопоставишь и не станешь дальше выставлять себя на посмешище. В любом случае, этот праздник жизни уже без меня.  Если состоится официальное разбирательство, я буду объясняться непосредственно перед преподавателями, не перед тобой. Раонок... буду должна. Хорошего дня вам, ребята.

– Элин... – начал светлый.

– Да пошёл ты, – бросила я равнодушно. – Ты больше ничего для меня не значишь.

*

– Благослови Мать нашего контрабандиста, – сказала я. – Алкоголь, от которого могут опьянеть изменённые – величайшее изобретение колдунов!

– Пф... – Джиа лениво махнула хвостом. – Ты ревёшь. И пьёшь.

– С нами, не особенно приличными девицами, случаются такие оказии, – вздохнула я, отхлебнув прямо из горла. – Джи... я сказала, что он больше ничего для меня не значит.

– Да, это очень заметно, – скепсиса в её голосе не услышал бы только глухой.

Я только отмахнулась.

– Это безнадёжно, понимаешь? Разные культуры, разные представления о допустимом, разные отношения полов... Разное всё. И это его недоверие... и вообще... тяжело быть женщиной-изменённой!

Джиа вздохнула, взяла вторую бутылку и молча выпила.

– Солидарна, – сказала она со вздохом. – Помнишь, я рассказывала об идеальном партнёре из Дома Боли?

Я была только рада отвлечься от своих запутанных и глупых терзаний, раздражавших и меня саму.

– Да! Как у вас?

– Начнём с того, что я теперь знаю, кто он, – сказала она насмешливо, но смеялась как будто бы над собой.

– Ух ты, – протянула я осторожно, ибо, судя по всему, тема была не особенно радостной. – Расскажешь? Или не стоит?

– Расскажу, – Джи криво усмехнулась. – Пожалуй, даже по порядку. После того нашего разговора, как ты знаешь, мы с ним виделись несколько раз, и это было... проклятье. Это было очень хорошо. Ладно, потрясающе. Как будто он был создан для меня. И он, кажется, тоже ощущал нечто подобное – по крайней мере, сначала он на полном серьёзе пытался подкупить распорядительницу, чтобы она всякий раз предупреждала его заранее о моём визите в Дом и не направляла ко мне никого, кроме него.

– Ого, – сказала я. – Это... сильно. И распорядительница тебе рассказала?

Джи нервно дёрнула хвостом:

– Рассказала – когда я подошла к ней просить, чтобы она заранее сообщала мне о его приходах.

Я расхохоталась.

– Это потрясающе, – пробормотала сдавленно. – Нет, ну разве не мило?

Джи косо глянула на меня, и я ощутила себя слегка отмщённой за все её насмешки, касающиеся "нагло соблазнённого светлого". Но дальше развивать тему я не стала, ибо по-настоящему задеть подругу не хотела. Это ведь известное дело – проще простого смеяться над влюблённым, давать советы и смотреть разумно – если со стороны. Когда сам эмоционально не вовлечён, терзаемое делами сердечными существо оказывается очень лёгкой добычей для сарказма, подколок и пренебрежительного "ну ты и дурак". Но в данном конкретном случае я – не охотник.

– Всё, – подняла руки, точно сдаваясь. – Я не смеюсь.

Джи прикрыла на миг свои алые глаза, а после тихо сказала:

– В прошлый раз мне передали от него подарок в виде камня сердца.

Я только присвистнула: камни сердца – редкие и чрезвычайно дорогие амулеты, которые под силу создать не каждому колдуну. Чтобы создать один такой, нужно носить его на груди семь дней и ночей, постоянно подпитывая энергией положительных эмоций, отдавая жизненную энергию и магию, позволяя камню ожить, вкладывая в него стук собственного сердца. Процесс этот сложный, болезненный, и кому попало такие игрушки не дарят.

– Ну это же замечательно, верно?

– Да, – отвела глаза Джи. – Настолько замечательно, что я нарушила одно из правил Дома Боли и подсмотрела, как он одевается перед уходом. Лицо всё ещё было скрыто маской неузнанности, как и тело. Но...

– Но?

– На нём был плащ, какие носят преподаватели и практиканты нашей Академии.

Шок – это по-нашему, как говорится. Вслух я ничего озвучивать не стала, но метафорически превратилась в один большой вопросительный знак. Неужели профессор Киран? Какова вероятность, что на моих глазах разыграется такая вот наивно-романтичная история о влюблённых, отыскавших друг друга?

Но... будь всё так, Джи не была бы так огорчена, верно?..

– Вижу, о чём ты подумала. Мои мысли шли теми же путями, и надежда... Знала же, что глупо, а всё равно думала: а вдруг это он? Промучившись немного, я решила тоже сделать подарок, – сказала она тихо. – С небольшим подвохом. Ты знаешь, Мастеров-шаманов крайне мало... потому-то я подарила ему ловец снов – благо они у меня выходят отменные – и добавила небольшой сюрприз. Магический недолговечный маячок, видимый только на пятом плане мира Духа. Растает без следа за пару дней, но прежде я успею найти его в Академии. Ну вот, сегодня нашла.

– И? – основания рогов нестерпимо зачесались от нервов.

– Это Раонок.

Я моргнула, кашлянула и выпила ещё немного.

– Раонок, – сказала я осторожно. – Герой-любовник всея Академии, мистер "я – властная колбаса", один из самых вероятных кандидатов на управленческие должности... тот самый, с которым вы друг друга не выносите и всячески сторонитесь... Этот самый Раонок ходит в Дом Боли, чтобы быть там твоим рабом?

– Всё верно, – сказала она сухо.

Мы ещё выпили, молча.

– Что же, – я не смогла удержаться. – Теперь мне нельзя говорить нашим общим знакомым, что вы друг друга недолюбливаете. Ведь, как я понимаю, вполне себе долюбливаете...

– Элин, просто молчи, – сказала Джи. – Если тебе кажется, что ты очень смешная, то я тебя разочарую.

– Кто бы говорил, – ухмыльнулась я. – Не всё же тебе меня подкалывать! И потом, я любя. Просто новость, конечно... кхм... несколько неожиданная.

– Это ты мне рассказываешь? – прошипела Джи.

Я вздохнула и осторожно погладила её по плечу.

– Твой по крайней мере из тёмных, – отметила я и вскинулась, чувствуя, как кто-то ломает мой защитный контур. – Эй, у нас тут девичьи посиделки и нытьё о любви! Кто бы ты ни был – иди, куда шёл! По-хорошему.

– Не получится, – раздался ехидный голос Раонока от лестницы, ведущей на крышу; мы изумлённо переглянулись, округлив глаза. – Надо поговорить, Элин! Это важно, между прочим. И как раз касается нытья о любви. Ну?

Вздохнув, я взмахом руки сняла защиту. Однокурсник тут же вышел к нам и плюхнулся рядом.

– О! Пьянство! И не стыдно?

– Нет. Будешь?

– Конечно, – оскалился он. – Что за вопрос... И что, неужели вы обе обсуждаете любовь? В смысле, в Джиа тоже кто-то ухитрился втрескаться? Ну и вкус у этого извращенца. Или он ей рот заклеивает в процессе?

Я подавилась выпивкой и судорожно закашлялась.

– Сама в шоке, – сказала Джи мрачно. – Этот парень такой придурок, что ты и вообразить себе не можешь.

Раонок, кажется, не ожидал такого ответа.

– Да, тут меня фантазия подводит... – протянул он. – И как зовут этого несчастного?

– Извини, – хмыкнула Джи. – Кажется, я пропустила момент, когда это ты стал моей лучшей подружкой. Ответ "не твоё вампирье дело" устроит?

– Вот в этом вся проблема, – вздохнул он. – Будь вы помягче с парнями – не было бы у вас проблем в любви. Элин, ты чего?

– Я подавилась, – сказала я под его скептическим взглядом, изо всех сил стараясь не помереть на месте от смеха. – Не в то горло пошло. Так почему ты пришёл? Какие-то новости о Дайноре? На всякий случай повторюсь: это больше не моя половая проблема.

– Слушай, – вздохнул Раонок. – Я тебя понимаю, серьёзно – сам бы на такие художества хорошо не отреагировал. И да, Дайнор повёл себя, как светлый баран, выросший в Храме – таким он по сути и является, если честно. Но вот в этом во всём дурацком цирке, который в итоге получился, я чувствую свою вину. Ощущение непривычное, раздражающее, если честно, потому я решил с тобой поговорить.

– А ты тут каким боком? – настороженно уточнила я. – Эта история с Беаной – твоих рук дело?

– И да, и нет, – усмехнулся он. – Нет, за странными способностями, которые вдруг у этой блёклости обнаружились, стою не я. Но вот кашу эту, пусть и невольно, но заварил.

– Поясни, – уточнила я осторожно.

– Видишь ли, в первые же дни Дайнор подошёл ко мне с вопросом: "Как у тёмных принято завоёвывать девушек?".

Я сдавленно простонала: многие вещи вдруг стали кристально ясны.

– И ты, будучи очень умным, посоветовал ему заявить права на Элин? – тон Джи сочился сарказмом.

– Да, – отозвался Раонок язвительно. – Я, будучи очень умным, увидел, что у парня, спасшего мне в Светлой Империи жизнь, всё серьёзно. И я дал ему тот же совет, что  и себе самому: если девчонка особенная – заяви права. Я бы поступил точно так же, учись моя возлюбленная со мной.

– Думаешь, твоя возлюбленная пришла бы в восторг? – уточнила Джи воинственно.

– О, у неё бы никто не спрашивал, – тонко улыбнулся Раонок. – Я бы просто тихо сгноил любого, кто посмотрел бы в её сторону.

Я почувствовала себя на этой крыше глубоко и основательно лишней.

– Так, – Джиа стремительно встала. – Сама общайся с этим гением. Пойду спать, пока не прикончила его к бесам.

– А кишка не тонка? – ощерился Раонок.

– В самый раз, – отрубила Джи и ушла, прихватив с собой бутылку и независимо помахивая хвостом.

– Тебе надо держать её на коротком поводке, – сказал Раонок. – Она невыносима.

Я издала звук, который при наличии должной фантазии можно было счесть чем-то вроде "угу". Смерть от смеха снова замаячила передо мной в списке ближайших перспектив, но я волевым усилием переключилась на собственных бесов.

– Так что ещё ты посоветовал Дайнору? – уточнила я, примерно догадываясь, каков будет ответ.

– Вызвать твою ревность, – отозвался Раонок просто.

Я выругалась сквозь зубы.

– Прибить тебя мало за такие советы! Но ты мне тогда вот что объясни: почему Беана? Зачем хоть ты выбрал именно её?

– Окстись, какая Беана? Мне бы и в голову не пришло, что она может стать тебе соперницей! Я выбрал Миару. Красота, порода, суккубьи чары... попросил по-дружески приударить за светлым и объявить его своей добычей – благо она и не особенно возражала. Беана же нарисовалась сама по себе – или я думал до этого дня, что сама по себе. Удобно подвернулась под руку, когда я искал способ натравить Дайнора на Эдаки.

Я подавила усмешку, благо начала кое-что понимать.

– Да, я тоже пришла к выводу, что Беана – не самостоятельная фигура. Не знаю, как она блокирует магию Дайнора, но явно не сама этому научилась – некто надоумил и направил. Правда, тут я ставила на тебя.

Сказав это, я обострила восприятие, прислушиваясь к реакции собеседника.

– Даже так? – кажется, Раонок развеселился. – И зачем же мне это?

– Разделяй и властвуй, вестимо, – я послала ему насмешливую улыбку. – Упрочить власть над Дайнором, подпортить мне жизнь в преддверии Зачётных Декад...

– Мать-Тьма, а ведь как стройно да логично звучит! – цокнул он языком в показном сожалении. – Даже жаль, что я не додумался.

– Значит, Эдаки... – сложила я два и два.

– Ага, – хмыкнул Раонок. – Думаю, мотивы очевидны. Подробности тебе Дайнор расскажет, так будет честно: он сам до всего докопался после вашей сегодняшней... хм... встречи. Как ни крути, он не зря на таком хорошем счету у Ночных Стражей: парень, если уж возьмёт след, то вцепится, как хищная нежить, и всегда докопается до истины.

Я только головой покачала.

– И всё же Эдаки – гений манипуляций, – сказала тихо. – Один из слабейших на курсе в физическом смысле, совершеннейший ублюдок по жизни, но мозги... Это нечто, если честно.

Раонок ухмыльнулся и стукнул своей бутылкой о мою, подтверждая импровизированный тост.

– Гений, кто же спорит, – сказал он. – Даже я отдыхаю в сторонке.

Мы некоторое время посидели в удовлетворённой тишине, нарушаемой только неслышным, но вполне осязаемым шорохом наших мыслей.

– Ладно, – сказал в итоге Раонок. – Как ты посмотришь на то, что я подскажу светлому, где тебя искать?

Я призадумалась, оценивая степень собственного опьянения.

– А давай, – сказала со вздохом. – Надеюсь, на этот раз всё не кончится дракой.

– Надеюсь, нет, – ухмыльнулся он. – Но на всякий случай – чисто если вам придётся после драки подлечить раны – не могу не сообщить, что комната старост на всю ночь совершенно свободна. Я позаботился.

– Вот как? Ну спасибо, – прищурилась я на старосту. – А ты, оказывается, неплохой друг, Раонок...

– Не говори никому, – усмехнулся он, поднимаясь. – Такую информацию о себе у нас стоит скрывать – сожрут.

Он ушёл, а я осталась, подавив в себе желание сбегать за косметическими зельями.

Пусть видит такой, какая я есть.

Из разговоров в тишине Храма на Горе

– Ученик.

– Мастер.

– Сегодня ты несёшь с собой слишком много громоздкого хлама.

– Всё так, Мастер. Я не знаю, что мне ощущать. Магия подвела меня, солгала мне... со мной такое впервые.

– Это категорически неверная формулировка. Магия есть природа, сила, познание, искусство и вечность. Она никогда не подводит и не лжёт, это невозможно по определению. Отец лжи – наш разум и только он. Говоря "магия подвела меня", ты всего лишь подразумеваешь, что был слишком самонадеян, небрежен и поверхностен, чтобы видеть истину.

– Но моя сила не сработала!

– И такое тоже случается, верно? Достаточно обстоятельствам совпасть определённым образом.

– Вы полагаете это нормой?

– Закономерностью. Иным могущественным магам нравится тешить себя иллюзией своей неуязвимости, непогрешимости и всесилия, но она – опасное заблуждение и пустой предрассветный сон. На деле у любой личности, практики, стратегии, защиты или идеи всегда есть слабое место, ученик. Ничто в этом мире не состоит из одних только сильных, светлых, правильных и чистых сторон; всё познаётся в балансе сил и слабостей, и на каждую запертую дверь всегда находится свой вор. Я много раз говорил тебе, но ты не слушал. Это нормально – молодости и одарённости свойственна гордыня. Таким образом, произошедшее будет тебе уроком того, как опасна слепая вера во что-то, замешанная на самонадеянности и поверхностности. Первый закон силы гласит: всемогущество невозможно, ибо на любую силу всегда находится равноценное противодействие. Именно баланс сил является залогом существования всего.

...

– Мастер, я... запутался.

– С юношами вроде тебя подобное случается.

– В моей жизни есть две девушки. Одна из них льнёт ко мне, даже непрошенной – вторая всегда убегает. Одна из них нуждается во мне – вторая со всем и всегда справляется сама. Одна из них признаётся мне в любви – вторая говорит, что любви недостаточно. Я люблю вторую, видит Бог. Но первая рыдала сегодня на моей груди, говоря о том, как слаба перед жестоким миром, о том, что не сможет без меня. Мне жаль её. Что мне делать, учитель?