Текст книги "О каретах и тыквах (СИ)"
Автор книги: Алиса Чернышова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)
Тут брат помедлил, разглядывая город. Я призвал всё своё терпение, чтобы не поторопить его и не сказать лишнего.
То, что я уже услышал, было, несомненно, очень интересно. И нравилось мне всё меньше. Хотя бы потому, что ни при каких обстоятельствах Биор не стал бы делиться со мной подобной информацией просто так.
– Как ты понимаешь, рассказ Фиора поверг нас в ужас, – продолжил Биор. – Ранее к существам, которых поразила магическая проказа, мы относились с презрением и отвращением, но после услышанного в полной мере осознали, какой степенью могущества они могут обладать. И каким преимуществом могут быть. И мы начали... собственные исследования на эту тему. Хотя бы для того, чтобы понять, каким образом тёмные могли бы вызвать ангела.
– У них всё немного не так, – отозвался я тихо, благо поднаторел в этой тематике за последнее время. – Тёмные в принципе не верят в ангелов. Точнее, называют их Древними Крылатыми и не видят меж ангелами и демонами никаких особенных различий. Считается, что на том уровне могущества, что подвластно этим существам, их сложно отнести ко Тьме или Свету. Да, порой они могут быть посланниками Творца или божества, да, некоторые их них побывали в Предпоследней Бездне, после чего приобрели непростой характер и, скажем так, некоторые странности. Однако, по мнению местных чернокнижников, принципиальной разницы между ангелами и древними крылатыми демонами не существует – это представители одного и того же народа, которые в разных ипостасях могут иметь принципиально противоположные полярности. Так, считается, что всем известный Легион в ангельском своём обличье обладает способностью исцелять и смирять чужой разум, приносить надежду и свет. То бишь, способности его светлой ипостаси прямо противоположны тем, какими он обладает в демоническом обличье. Также он может принимать облик мстительного Ангела Утренней Зари.
– Слышал об этой теории и, исходя из наших последних исследований, нахожу её вполне жизнеспособной. Хотя, разумеется, официальный Храм никогда не признает подобного.
Я задумчиво смотрел на брата. Признаться, я всё больше перестал понимать: с чего, собственно, такая откровенность? Не похоже, чтобы он находился под воздействием моих сил. Тогда что?
– Так или иначе, довольно быстро стало понятно, что наши знания о высших сущностях и работе с ними отрывисты и беспорядочны, – говорил он. – Совершенно очевидно, что без знаний тёмных нам на этом поприще не обойтись...
– И потому вы инициировали сотрудничество и обмен учениками, – продолжил я понимающе, видя многое в новом свете. – Вам надо было изучить изменённых, потому вы и пригласили их к себе.
– Да. И убедились, что как минимум одна из прибывших к нам девушек обладает тем, что принято считать ангельской кровью. Путём некоторых наблюдений мы пришли к выводу, что именно её крылья находятся ныне в нашей резиденции. Император был уведомлён об этом и, разумеется, пожелал смешать свою кровь с ангельской. К сожалению, невеста не могла подойти для наследника Империи: праведность – основная черта будущей светлой правительницы, эта же девушка в силу воспитания и состояния была напрочь её лишена. Потому она могла стать невестой лишь одному из бастардов. Учитывая ситуацию, сложившуюся на тот момент вокруг тебя, решение было очевидным. Было решено свести вас на балу Выбора и обставить всё таким образом, что ты будешь вынужден на время покинуть страну. Ко времени, когда у вас бы появились дети, Император рассчитывал вернуть вас обратно, дабы воспитать маленьких ангелов, как и положено им сущностью, в светлой традиции. Далее они стали бы опорой трона.
Я прикрыл глаза.
Признаться, ещё месяц... да что там – ещё несколько дней назад я бы вспыхнул, возмутился от подобного отношения, высказался по этому поводу. Однако, некоторые вещи в жизни учат нас быть разумными, терпеливыми и хладнокровными.
Некоторые уроки, оплаченные дорогой ценой, не забываются.
Потому я усилием воли подавил вскипевшую ярость, которую некогда сдуру считал праведным гневом, загнал её в самую глубь и позволил раствориться в воздухе. Наградой мне стало ровное, осмысленное спокойствие. Забавно – на тренировках никогда не удавалось его достичь, а тут... Видимо, порой самые неприятные события могут стать наилучшими учителями.
– Вот как, значит, выглядит то самое провидение, что свело нас с ней на Балу... Я так понимаю, меня ей в пару выбрали только из-за того, что иначе пришлось бы убить?
– Всё так. И не тебе осуждать волю Императора – любая власть дарована Богом и должна быть уважаема. Не стоит забывать, что Его Величество спас тебе жизнь.
О да. Очень удобно.
Сейчас, с высоты всего пережитого, я очень ясно понимал механику произошедшего.
На тот момент, когда состоялся Бал Светлейших, я был крайне неудачным наследником, притом практически для всех.
Первосвященник собирался женить меня на своей дочери и заполучить в качестве трофея. В противном случае он ненавязчиво обещал представить меня перед Храмовым судом; на повестке дня, как несложно догадаться, должно было оказаться моё происхождение. И тут не поймите превратно: на самом деле количество императорских бастардов зачастую переваливает за три-четыре десятка, и в обычных обстоятельствах никого это не волнует. Однако, меня признали артефакты власти, что сделало ситуацию откровенно невыгодной для Императора. Во-первых, это бросало тень на союз с родом Беальто. Во-вторых, коль скоро я – признанный наследник, Первосвященник получил бы полное право разбирать моё дело в Нравственном Храмовом суде. С непредсказуемыми последствиями, которые могли включать если не отлучение Императора от Храма, то прилюдное сожжение моей матери точно. Вполне закономерно, что её этот вариант не особенно вдохновлял.
Сложно передать мои чувства в тот момент, когда незадолго до Бала эту замечательную информацию матушка вывалила мне на голову со строгим наказом "не делать глупостей, жениться на дочери Первосвященника и стать Императором под его протекторатом". Как несложно догадаться, ни один из вышеуказанных подпунктов не привёл меня в восторг. И это уже не говоря о том, что, прими я сторону Первосвященника, Император бы сделал всё, чтобы не оставить меня в живых.
После достаточно неприятного объяснения с родительницей, включавшего в себя небольшую истерику с её стороны и полнейшее крушение идеалов – с моей, я предстал перед своеобразным и довольно неоднозначным выбором. Которого, по сути, у меня и не было. Потому каюсь: перед Балом я не раз и не два вспоминал Элин, нашу первую встречу на дереве и то, как она понравилась мне. Тогда к надежде на свидание с возлюбленной прибавилась надежда на жизнь и свободу. Если бы она пришла на Бал, это было бы решением проблемы, не так ли? Наследник, женившийся на Изменённой, никогда не станет Светлым Императором. Это разом вычеркнуло бы меня из списка важных фигур. И меня это устраивало.
Она понравилась мне – да, вне всяких сомнений. Как глоток свежего воздуха в жару, как соблазнительный мираж, как яркая, искренняя женщина, столь непохожая на всех, кого я видел раньше. Она была полна жизни, страсти, соблазна – но не порока. Рядом с ней плотские желания не казались постыдными или греховными, грязными или неуместными. Они просто были. Как и чувства.
Но было ещё кое-что. Она была моим шансом на свободу, и, только увидев её на Балу, я понял, что так или иначе не желаю упускать. Был так счастлив, когда "божественная сила" признала нас парой...
Немного горько теперь понимать, что всё это было просто спектаклем, где я, сам не понимая, сыграл роль.
– Благодарен, что ты поделился со мной всем этим, – отозвался я ровно. – Но, коль скоро ты позволил себе грубость в отношении Элин и подобную... искренность, я могу предположить, что планы Императора на мой счёт изменились?
– Верно. Политическая обстановка радикально преобразилась, и Его Величество хочет назначить тебя наследником. В такой ситуации, как ты понимаешь, брак с изменённой более не может быть уместным, равно как и предыдущие планы.
2/8
Жизнь принцев овеяна тайнами и мифами.
Принято считать (преимущественно среди не особенно образованных людей, которых всегда большинство), что существование любого венценосного отпрыска – это нечто сродни непрекращающемуся празднику, где перед глазами мелькают толпы красавиц, жаждущие внимания, роскошные балы, приёмы – и, разумеется, все запретные удовольствия впридачу. И, коль уж скоро ты – принц, значит, априори окружён пиететом и уважением, потому по сути ничего делать не должен. Благо всё само падает в руки, и достаточно просто полировать собой стул у отцовского трона и натирать малой короной преждевременную лысину.
Что же, возможно, в некоторых аспектах это и справедливо. Как правило (даже тут бывают исключения), принцам не грозит смерть от голода или нищенское существование. Однако, все тактично забывают о постоянной опасности, интригах, восстаниях, борьбе за власть, подводных политических течениях, зависимости от других фигур на доске и прочих вещах, которые с большой долей вероятности превращают жизнь среднестатистической монаршей особы в кошмар наяву. Да, отстоять себя в этой атмосфере можно, равно как и стать условно независимой фигурой. Но стоит это огромного труда, времени, силы и жертв. Настоящая власть всегда, без единого исключения, даётся очень дорогой ценой.
Разумеется, тут бы со мной многие поспорили – особенно те индивиды, что правителей видели только издали, а политику предпочитают обсуждать за настольной игрой с друзьями, параллельно пощёлкивая семечки, почёсывая животы и отгоняя мух. Такие могли бы сказать: "С жиру бесишься!". И что им возразить? Вот только не могу не отметить, что большая часть несчастий и проблем, с которыми мне довелось столкнуться по жизни, были связаны именно с императорской кровью, по нелепой случайности текущей в моих жилах.
И вот снова. Драгоценный отец, значит, решил, что ресурс в моём лице может ещё пригодиться? Ну не замечательно ли?
Только вот иллюзий на сей счёт я особенных не питал: правителем мне не быть. То есть, предполагаю, что мог бы им стать, буде на то моё желание. Но какой в этом смысл? Совершенно очевидно, что я, со своим упрямством, даром, понятиями о справедливости и чести... категорически не гожусь для этой роли. И честности для того, чтобы осознавать это, мне с самого начала хватало.
Но что сподвигло Императора на такое решение? И почему Биор подал это в такой... странной форме, как будто с самого начала хотел настроить меня против самой идеи, вывести на негативные эмоции? Про брата можно было сказать много и разного, но вот простаком или дураком он не был. Вообще никогда.
– Могу я поинтересоваться, что случилось с законным наследником? – уточнил я, осторожно поднимаясь с кровати и походя оценивая самочувствие как удовлетворительное. Как минимум, на выполнение задуманного сил должно хватить.
– Тебе достаточно знать, что такова воля Императора, – отозвался он сухо. – И помнить о чести, которая тебе оказана!
Ну-ну.
Пока брат сотрясал воздух пафосными речами, я сделал несколько стремительных шагов и оказался прямо напротив него.
– А теперь давай ещё раз, – повторил почти ласково. – Что не так с законным наследником?
Моя сила, заставляющая окружающих говорить правду, никогда не работает, если речь идёт о личной выгоде, будь то власть или обогащение. На самом деле, истинный свет не об этом и не для этого; использовать его в подобных целях невозможно. Однако, в данном случае речь не шла о моей выгоде. Я просто устал ото лжи, желал защитить себя и узнать правду. Так что, энергия моя обволокла Биора, как белоснежное марево.
Брат сцепил зубы, шагнул к двери – он с самого детства сбегал, когда моя сила начинала действовать. И обычно я не имел ничего против, но сейчас недвусмысленно преградил ему путь.
– Что не так с наследником? – повторил с нажимом.
И ему не оставалось ничего, кроме как ответить.
– В последнее время за ним стали замечать пристрастие к красному дурману.
Я мысленно ужаснулся.
Красный дурман, нектар цветка доши, распускавшегося по ночам в пустыне, был широко известен и даже полезен. В очень малых дозах он добавлялся в обезболивающее или усыпляющее питьё, а также в Храмовые благовония – дабы усилить восприимчивость прихожан к проповедям. Однако, в широком смысле это был наркотик, вызывающий крайне быстрое привыкание и довольно быстро превращающий человека в овощ, живущий ради одной цели – следующей порции зелья.
Вполне понятно, что при таком вот раскладе на трон Светлой Империи взойдёт безвольная оболочка человека.
Но как подобное могло произойти? Наследник славился не самым лёгким нравом, жёсткостью и любовными похождениями (негласный закон двора, не позволяющий придворной даме отказать члену Императорской семьи, потворствовал этой слабости), но не более того. На моей памяти ничего по-настоящему отвратительного кронпринцу не инкриминировали. Пусть меня и не счесть великим знатоком внутрихрамовых и придворных сплетен, но такое уж точно не пропустил бы. Значит, его увлечение красным дурманом началось недавно?
Интересно. И наводит на мысли.
И, всё же, почему вдруг понадобился я? Что за странная прихоть? Всем известно, что носители истинно светлого избранничества – не особенно хорошие правители, к тому же готовили меня, прямо скажем, к совершенно другой жизни. Опять же, отрекшись от Храма официально, я тем самым фактически вычеркнул себя из списка наследования, и не столь важно, избрал меня артефакт власти или нет – найдутся другие претенденты. Как минимум один точно.
Да, Император сменил уже трёх жён. Первая, по слухам – любимая, не сумела родить ему детей и была сослана в Горные Храмы по наущению Первосвященника. На тот момент кронпринц ничего не мог возразить и вынужденно женился во второй раз. Та прожила ровно год, разродилась принцессой и умерла – по официальным данным – в родовой горячке. Третья, мать нынешнего наследника, продержалась довольно долго, но в итоге тоже покинула бренный мир, выпив на балу отравленного вина.
Нынешняя Императрица около года назад привела в этот свет мальчика. Ребёнок слыл болезненным, и, по слухам, артефакты власти загорелись для него не особенно ярко. Однако, он всё ещё оставался вполне релевантным претендентом на трон, которого к тому же ещё можно воспитать в правильном ключе.
Тогда при чём тут я-то?
Конечно, официально права нынешнего Наследника могу оспорить только я, как старший по возрасту и избранный артефактом. Но кронпринц, коль уж он действительно пристрастился к Красному Дурману, легко отречётся от трона, стоит только закрыть его в комнате и оставить без зелья на пару дней. И в этом случае титул кронпринца сам по себе перейдёт ко следующему наследнику. Если только...
– Почему ты пытаешься разозлить меня? – спросил я. – Зачем осознанно настраиваешь против этой идеи? Кто приказал тебе передать приказ Императора, но провалить миссию?
На лице Биора отразилась почти мука, и я услышал, как заскрипели его зубы. В другое время я бы, скорее всего, пожалел его, но сейчас были немного не те обстоятельства.
– Возлюбленная попросила меня позаботиться о том, чтобы ты отказался, – в итоге сказал он, повергнув тем самым меня в некоторый шок.
Насколько мне было известно, в последние года старший брат мой окончательно удалился от плотских утех и посвятил себя служению некоей платонической Прекрасной Донни. Таковой для верующих порой выступала Солнцедева, служа символом и источником вдохновения... но, видимо, не в этот раз.
И я, кажется, начал догадываться об истинной личности сей таинственной особы.
– Значит, Киора Беальто, – протянул я, глядя в полные ненависти и неожиданной уязвимости глаза брата. – Но какая ей в этом выгода?
– Если ты откажешься, сын, которого она ожидает, станет наследником и по праву преемничества от старшего ко старшему, и по выбору артефакта власти, уже сияющего при её приближении.
Я медленно кивнул. О браке меж кронпринцем и принцессой Беальто многие говорили, в том числе под Храмовыми сводами и в столовых Института Светоносных Донов. Не было никаких сомнений касаемо причин, по которым Император инициировал этот союз: в борьбе против Первосвященника поддержка клана Беальто автоматически значила лояльность западных плодородных земель, Ордена Чаши и многих знатных семейств. Но, разумеется, некоторым образом это также был риск. Всем известно, какую власть получает семейство, представительница которого родила законного наследника. Однако, Император пошёл на это. В Храме некоторые шептались, что со временем, когда Первосвященник будет повержен, правитель планирует избавиться от невестки и заменит её девушкой из более простой – и менее опасной – семьи. И это похоже на правду. Но... что же изменилось?
– Почему Император категорически против такого расклада? – спросил я. – В конечном итоге, у него ещё есть время правильно воспитать преемника.
"Или убрать неугодного наследника вместе с матерью", – добавил я мысленно.
– Нет. Времени у Его Величества не столь много, как многие думают.
Нечто подобное я и заподозрил.
– Почему?
– Послушай, ты...
– Почему.
Он вдохнул и выдохнул сквозь зубы:
– Во время путешествия Императора в Священный Город Солнца на эскорт было совершено нападение. Несколько смертников, подобравшихся ближе под видом просителей, провозгласили славу Светлому Богу и старым традициям, после чего активировали на своих телах печати контрактов с даэвами и гуалами. Тьма и Пламя вырвались на свободу, и последствия были... впечатляющими. После Император предстал перед народом и показал всем, что здоров, но на самом деле на его теле выжжена Печать Тьмы. Ты сам понимаешь, что времени – мало. Святой Престол под Первосвященником тоже шатается – есть свидетели, что один из его приближенных навещал коммуну, откуда смертники родом. Плюс международный инцидент с жидкой тьмой – опять-таки доказано, что в деле был замешан один из высокопоставленных членов Ордена Лилии.
Что же, зря я не стремился получать вести с родины: судя по всему, мой отъезд стал началом многих интересных событий.
– Обвинили ли кого-то в том, что кронпринц пристрастился к подавляющему волю зелью? – интересно ведь, как именно род Беальто ухитрился это обставить!
– Известно, что первую порцию ему поднесла его любовница, одна из ближайших дам нынешней Императрицы, на допросе показавшая, что сделала это по приказу Её Величества. Императрица ожидает суда в одном из дальних Храмов.
Мне осталось только покачать головой.
Именно поэтому я ненавижу политику; именно поэтому из меня не вышел бы Император.
Ещё с детства я запомнил усталый взгляд Учителя, вернувшегося с одного из собраний верхушки Ордена, и его тихие слова: "Истина в том, что ко власти можно прийти со сколь угодно благими намерениями. Проблема в том, что блага на всех никогда не хватает".
Как бы мне хотелось сейчас спросить Вас, что делать, Учитель... но очевидная правда в том, что я должен сделать выбор сам.
Говоря об этой ситуации... Я был сторонником Ордена Чаши, да. Учитывая личность моего Учителя, было бы странно, если бы я – не! Одна проблема: как бы положительно я ни относился к клану Беальто и их политике просвещения, сколь бы ни считал их взгляды на развитие Империи верными, всё равно не мог простить подобных методов. Сейчас, выслушав рассказ брата, я понимал схему, понимал, что готовилось это давно и осторожно. Пока Император и Первосвященник рвали друг другу глотки на манер бойцовских псов, Беальто планировали упрочить своё влияние. И сделали это, да так, что следы ведут к кому угодно, но – не к ним. Таким образом, как это зачастую бывает, в противостоянии двух хищников победил третий, следивший из кустов.
Император обратился ко мне, понимая безнадёжность ситуации. Он не мог доказать заговор Беальто, да и опять же вся эта ситуация (или какая-то её часть) всё ещё могла быть удачным совпадением, которым они воспользовались. Так или иначе, старший наследник – безвольный ходячий мертвец, младший скомпрометирован, так как его мать – убийца (или считается таковой). Остаётся только один выбор, ведущий ко вполне очевидному итогу. Потому-то меня так спешно и записали в число возможных кандидатур.
Только вот это всё не по мне и не про меня. Я уже принял решение.
– Я ненавижу тебя, – сказал Биор сквозь зубы. – Ненавижу!
И это тоже была правда.
Я медленно кивнул, принимая эти слова.
Не то чтобы я не знал раньше, но...
Использовать силу в таком направлении было неэтично, но этот разговор между нами должен был состояться, рано или поздно. Мне банально хотелось знать наверняка. Потому я тихо спросил:
– Почему? Мне всегда было интересно. За что ты меня ненавидишь?
– Ты разрушил нашу семью! – сквозь маску спокойствия окончательно прорвалась ярость. – Разрушил всё, во что я верил!
О да, это я мог понять, благо сам недавно пережил нечто подобное. И прекрасно представлял, какую боль это могло причинять.
– После того, как ты родился, всё уже было не так, – продолжил он яростно. – Ни между родителями, ни в обществе, ни дома. Ты разрушил всё!
Я смотрел на него.
Мне стало любопытно, было ли его отношение к "Прекрасной Донни", невесте кронпринца, и участие в заговоре некоторым образом подсознательно продиктовано желанием отомстить Императору за нашу мать... впрочем, возможно, это ерунда и я просто слишком много времени провёл с тёмными, которые склонны к ментальной магии и придают так называемому "подсознательному" чересчур большое значение.
Спрашивать я не стал.
Вместо того под изумлённым взглядом брата я спокойно принёс клятву неразглашения.
– Ты...
– Я понимаю, насколько это серьёзно, – сказал я спокойно. – И не хочу проблем для тебя. Только – правды.
Ярость и ненависть в глазах Биора сменились тенью удивления.
– Я ценю это.
– Отлично. Говоря же о предложении твой Донны Сердца... Давай сделаем это ясным: я не желаю быть Императором. Во-первых, никогда не подходил для этой роли, во-вторых, не готов к ноше, которую она предполагает, в-третьих, не желаю быть игрушкой в чужих руках, ширмой и противовесом – а ситуация, как мы оба понимаем, предполагает именно это.
– Ты изменился, – заметил Биор тихо. – Причём радикально.
– Возможно. А может, ты никогда ранее не давал себе труда меня узнать. Так или иначе, я выбрал себе женщину, работу и страну – и не собираюсь ничего менять в этом выборе. Но и подставляться ради интересов... твоей стороны я не готов. Так уж вышло, что мне есть, что терять. Потому... помнится, в одном из коротких визитов матушка упоминала, что во сне тебе явилась прекрасная дева, ниспосланная Богом, и ты влюбился в неё без памяти. Следует ли мне предполагать, что эта дева всё ещё навещает твои сновидения?
Спрашивая об этом, я больше не использовал свою магию – по крайней мере, не во всём возможном объёме. Это должен был быть его выбор.
И Биор сомневался, разумеется, поскольку все знают: магия сновидений относится к исконно тёмным практикам, изучаемым в первую очередь демонологами и шаманами. Некоторые светлые мастера тоже имели к этому доступ, но предположить такие таланты за праведной донни – всё равно что подписать ей прямой путь на костёр.
– Да, – в итоге согласился брат. – Моя Небесная возлюбленная всё ещё навещает меня.
– Понимаю. В таком случае передай, что я прошу об аудиенции. И, предвосхищая тему предстоящего разговора, в обмен на свой отказ от притязаний я попрошу о паре услуг и светлой реликвии в подарок.
Брат прищурился.
– Под светлой реликвией ты подразумеваешь ангельские крылья? Те самые, которые считаются жемчужиной столичной резиденции Ордена Чаши?
– Да.
– Ты действительно любишь эту ужасную женщину, – резюмировал он.
– У нас с тобой разные представления об ужасных женщинах.
Биор медленно покачал головой, прекрасно поняв намёк.
– Не осуждай её. Понимаю, как это выглядит со стороны, но, если бы ты узнал мою Донну Сердца поближе, то восхитился бы красотой её души.
– Если бы ты узнал мою невесту поближе, то сделал бы ровно то же самое, – отрезал я. – А если бы ты узнал поближе меня, то, возможно, в конечном итоге перестал бы обвинять в том, в чём нет и не может быть моей вины.
Пару мгновений Биор постоял молча, задумчиво рассматривая моё лицо.
– Возможно, – сказал он в итоге. – И, быть может, нам представится такой шанс – однажды. Отдыхай, брат мой. И, надеюсь, сама Солнцедева, приняв облик земной женщины, навестит твой сон.
***
Элин
Дайнор отыскал меня на крыше лекарни. Он подошёл сзади, заключил в кольцо своих тёплых рук и стал вместе со мной смотреть на переливающиеся колдовские огни столицы Тёмного мира.
– Прячешься? – поинтересовался мягко, и по моей коже тут же побежали мурашки от тепла его дыхания.
– Спасаю мир от угрозы, – усмехнулась я в ответ. – В своём собственном лице. Знаешь ли, после общения с твоим милашкой-братцем любой станет угрозой для общества! Странно, что ты, проведя с ним столько времени, не начал кусать людей. Или проповедовать направо и налево условно правильные моральные ценности. Ты потрясающе стойкий тип, скажу я тебе!
– Нет, на самом деле я не таков, – в его голосе пряталась улыбка, и от этого у меня на душе немного потеплело. – Просто, боюсь, я слишком много времени провёл в компании Биора и ему подобных. Можно сказать, у меня выработался эдакий иммунитет на их воздействие.
– Логично, что уж там. Думаю, нечто подобное есть у большинства жителей Светлой Империи – это как приобретённая способность есть скорпионов и не травиться. И это не изменённые, которые гвозди могут переваривать, а чистокровные люди! У вас в столовой я этому удивлялась, наверное, даже больше, чем молитвам перед едой.
– Скорпионы вкусны, – сказал Дайнор с лёгкой ноткой обиды в голосе. – Тебе просто не приходилось пробовать их правильно замаринованными.
– Да, именно это я и имела в виду.
Мой персональный светлый слегка нахохлился, как делал всегда, когда я подтрунивала над особенно яркими аспектами их чудесной и многогранной культуры. Я же мысленно тихонечко порадовалась, что скорпионы у нас водятся на далёком юге и в очень ограниченных количествах. А то ведь пришлось бы, как пить дать, привыкать к ним. И даже учиться их правильно мариновать! Любовь, если уж сдуру таки случается, то и не такие ужасы с людьми творит.
– Долго искал меня? – уточнила, переплетая свои пальцы с его.
– Всю жизнь, – куда же мы без светлого пафоса, ага.
Но приятно. Женщина я или где?
– Долго ли искал меня здесь, на крыше?
– Нет, – отозвался он и осторожно прикоснулся губами к моей шее. – Ты всегда ищешь высоты, когда хочешь успокоиться. Я давно это заметил, но теперь понимаю, что это – очевидная часть твоей ангельской природы.
Да, разумеется, рано или поздно мы закончим этим.
– Ангелов не существует, Дайнор, – сказала я устало. – Те, кого вы именуете "ангелами" – просто ветры, некогда воплощённые в материальном обличье. И вообще, обычно меня очень хорошо успокаивает драка, выпивка или хороший перепих. Высота – последняя из возможных опций, и в лекарне доступна только она – по очевидным причинам.
– Я знаю о вашем отношении к ангелам, – отозвался он спокойно. – Я много успел прочесть на эту тему. Даже нашёл в вашей библиотеке отрывок из жития святой Лисарии, которое в нашей Империи считается полностью утерянным. Там рассказывается, в частности, о том, как люди хотели сжечь её на площади, а некий демон, обернувшись вдруг ангелом, не позволил им этого. Говорят, тогда Лисария сказала: "Природа демонов и ангелов зависит от того, во что мы веруем и какими их создаём в своём воображении. Неназываемые силы предпочитают воплощаться в той форме, которая уже существует в нашем сознании, равно как в сновидениях они примеряют те лица, что уже знакомы нам. Природа высших магических существ непостоянна, неверна, потому в итоге они – это то, во что мы верим."
– Лисария – это леди Лис, дочь одной из казнённых Жриц Предвечной и светлого лекаря? – уточнила я недоверчиво. – Та самая, что приняла активное участие в пришествии Древних и записана в наших рукописях как "мастерица кукол и возлюбленная Великого Зверя-Разрушителя"?
– Наши культуры очень по-разному интерпретируют некоторые вещи, – отозвался светлый дипломатично.
– Что, правда? В жизни бы не заметила.
Мы помолчали.
Это было тяжёлое, вязкое молчание из тех, что предшествуют обычно буре или цунами; после такой вот тишины всегда следует катастрофа. Потому-то я ни единой секунды не удивилась, когда Дайнор сказал осторожно:
– Пришло время нам поговорить об этом, верно?
Я поморщилась.
По правде, мы с ним были не особенно хороши в разговорах – сказывались пресловутые культурные различия. И, что уж там, крутые характеры.
Нам было хорошо вместе в постели (или в любой другой подходящей для понятно-каких-занятий локации), мы отлично дополняли друг друга в зале для медитаций и получали удовольствие от взаимных подтруниваний или споров о магии, в которых рождалась если не истина, то новые для каждого из нас знания – точно.
Но вот в личных разговорах мы были из рук вон плохи. Длинные выяснения отношений вообще редко когда идут этим самым отношениям на пользу и по сути являются началом их конца; а уж когда разговаривать о "серьёзном" пытаются люди с различными представлениями об этих самых отношениях, множеством секретов за пазухой и совершенно разным воспитанием – тут уж точно жди, в самом лучшем случае, скандала.
Мне всё ещё не особенно хотелось обсуждать с Дайнором тему крыльев. Она была безумно болезненной, в конечном итоге! Это не просто отрезанные конечности (хотя любой, лишившийся рук или ног, не принял бы слово "просто" в данном контексте). Но ладно, предположим, в отличие от тех же рук, люди нормально живут без крыльев, и, коль скоро я выгляжу как человек, то и не должна страдать от их потери. Вроде бы. На кой человеку летать-то?
Но всё сложнее, правда.
Если ты родился с чем-то, будь то призвание, крылья или талант, принудительное отсечение этого чего-то оставит тебя в какой-то степени инвалидом. Даже если окружающие, обделённые этим с самого начала, не смогут твою маленькую персональную трагедию ни заметить, ни понять – при условии, что ты попытаешься им её объяснить.
И я не хотела обсуждать эту историю, даже теперь. Постоянные лицемерные высказывания Дайнора касаемо "настоящего доверия" желания откровенничать не прибавляли.
С учётом всего вышеуказанного ни разу не удивительно, что на предложение я отреагировала без особенного энтузиазма.
– Ну, давай поговорим, – согласилась устало, мрачно созерцая на горизонте призрак неминуемого скандала.
