Текст книги "Частная Академия (СИ)"

Автор книги: Алина Ланская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц)

Глава 6

– Что здесь происходит? Мирослава?

Оборачиваюсь на удивленный голос – Тарас непонимающе переводит взгляд с меня на Шумского. Но это длится буквально пару мгновений. Потом он подходит ко мне и аккуратно забирает из онемевших рук поднос.

– Успокойся, пожалуйста, – одними губами шепчет Тарас. – И молчи. Я сам.

Он поворачивается к Шумскому так, что Стэна я совсем не вижу. Зато его злобу чувствую буквально кожей.

– У вас тут недоразумение?

– Я бы это так не назвал. – Шумский громко ухмыляется, явно хочет моей крови. – Твоя подружка либо очень глупая, либо слишком борзая. Сам знаешь, что с такими здесь бывает.

Господи, во что я опять вляпалась? Боюсь даже голову повернуть – ощущаю на себе десятки чужих глаз.

– Она не глупая и не борзая, Стэн. Она просто новенькая. – Голос у Тараса доброжелательный и снисходительный. Смотрю на его напряженную спину – все мышцы под тонкой футболкой будто окаменели.

Не представляю, чего Тарасу стоит владеть собой. Ради меня сохранять самообладание. Я сразу поняла, что эти двое точно не друзья.

– Ну так просвети ее. Сам. Или я займусь этим лично.

Каждое слово Шумского отдается болезненным ударом в груди. Мне никогда так не угрожали, нет, я ругалась, конечно, и в школе, и во дворе, когда гуляла, но это все давно было. И рядом всегда был папа и дядь Сережа! А тут…

Тарас – первый парень, который за меня заступился.

– Я сам разберусь, Стэн. Пошли, Мира.

И не дожидаясь ответа, тянет меня за руку из столовки. Все происходит стремительно, в себя я прихожу только в коридоре.

Тарас, чуть нахмурившись, сосредоточенно смотрит на меня, заставляя чувствовать себя виноватой. Я и правда косякнула. А ведь он меня предупреждал!

– Я же тебе говорил не связываться с ними. Ладно, времени уже нет, у меня пара, да и у тебя тоже. Вечером напишу, поговорим.

Согласно киваю ему уже в спину – так быстро он уходит, а я с тяжелым сердцем плетусь на пару по механике.

На занятиях сижу без прежнего задора – из головы не выходит стычка с Шумским, но я притворяюсь, что все в порядке. Иногда перехватываю любопытные взгляды одногруппников, но, к счастью, меня никто не достает расспросами. Хотя по глазам пацанов и так ясно: они знают о том, что случилось в столовке.

С утра ничего не ела, так что после пар мчусь в наш корпус, чтобы пообедать. Стараюсь потом хоть как-то сосредоточиться на учебе, но не особо получается. Вообще учебники всегда идеально помогали от плохих эмоций, но, видимо, не сейчас. А еще каждую минуту я посматриваю на телефон. Вдруг Тарас позвонит? И лишь когда я почти доделываю задания по матанализу, мобильный озаряется принятым сообщением:

«Жду тебя у главного корпуса через 15 минут».

Срываюсь со стула и внезапно осознаю, что совершенно не готова. Да я даже толком не накрашена, и волосы в дульку собраны на макушке. И одета я… Ладно, наряжаться глупо – мы в кампусе и у нас не свидание. А повод так вообще отстой, но лицо и волосы точно не заслуживают того, чтобы плохо выглядеть.

На улице уже темновато, но Тараса я замечаю сразу. Он в той же футболке, в какой был днем в академии, только на плечи накинут свитер.

Нервно убираю волосы за ухо – соорудить нормальную прическу времени не было, так что я просто распустила волосы, и, кажется, напрасно. Ветер сильный, но деваться уже некуда.

Когда подхожу ближе, лицо Тараса озаряется доброй улыбкой. Выдыхаю. Он не злится на меня за сегодняшнее.

– Отлично выглядишь. – Протягивает руку и мягко поправляет непослушный локон. Вроде такое естественное движение, а я забываю как дышать. От Тараса приятно пахнет, а еще рядом с ним становится теплее.

Смущенно смотрю ему в глаза:

– Спасибо. Ты тоже… ничего.

Он громко смеется, и я расслабляюсь – ощущение, будто всю жизнь его знаю. Настолько с ним хорошо и спокойно.

– Ну как первый день в академии? Ну кроме Стэна, конечно.

– Все нормально, даже хорошо. – Решаю не рассказывать ему про препода на матанализе, не хочу, чтобы Тарас считал меня ябедой. – Шумский… он типа местный король, да? Не просто элита?

– Они называют себя «семьей», – криво улыбается Тарас. – Это своего рода закрытый клуб, в него попадают только самые-самые.

Мы медленно шагаем по дорожке в сторону огромного спортивного стадиона. Пространство кампуса огромное. Здесь, по сути, целый город, но сейчас он сжался до одного человека, который сейчас со мной.

– Ого! Семья для избранных? И там, наверное, нет ни одного студента на дотации?

– Нет, конечно. – Тарас качает головой, а я ловлю себя на мысли, что не больно-то и хочу об этом узнавать. Лучше гулять с ним и болтать о пустяках, не париться о каких-то мажорах и их глупых играх. Но Тарас продолжает говорить о Шумском: – Здесь свои правила, Мирослава. Идиотские, но очень жестокие. Я сам не в восторге от всего, но… этого не изменить. Главное, не нарушай их так открыто, как сегодня.

На стадионе светло – на другом его конце замечаю группу студентов, которые тренируются. Рядом с нами нет никого, и мне трудно думать о Шумском и его «семье», когда хочется смотреть Тарасу в глаза и видеть в них чистое небо.

– А какие правила я нарушила? Я просто сказала…

– Не лезь к Стэну, он этого не любит, – перебивает меня Тарас. – Он превратит твою жизнь в ад, никто не поможет. Здесь правят те, кто эту академию создал, Шумским принадлежит несколько заводов в городе плюс еще какие-то бизнесы за его пределами. И… Стэн долго шел к тому, чтобы быть здесь вожаком.

Мне не нравится то, что я слышу, хотя я не слишком удивлена. У меня много вопросов к Тарасу, но я не уверена, что готова их задать. Поэтому покорно слушаю.

– Ингу Ульссон ты видела сегодня в столовой, она невеста Шумского, ее обходи за километр. Еще у Стэна есть приятели – Селиванов и Гера Истомин. К ним тоже не приближайся. А остальные уже не так опасны.

– Звучит страшновато, если честно. Им что, все здесь позволено? Я видела, как один парень, Макс вроде, вытирал туфли этой Инге. Я в шоке.

– Макс учится со мной вместе на юридическом. Хороший парень, но он на дотации, так что… ему приходится приспосабливаться. Как и всем нам.

От слов Тараса мне стало совсем не по себе.

– Ты… ты тоже на дотации учишься?

Вот на нас, простых смертных, этот парень точно не был похож.

– Не совсем… я… я завис где-то посредине. Не важно. – Он тихо рассмеялся, нечаянно толкнув меня легонько плечом, отчего у меня мурашки поползли по коже. – Важно другое. Если ты не нарушаешь правил, тебя трогать особо не будут. Это единственный способ выживания. Поверь, это их академия, они как бы в своем праве, что ли.

– И что это за правила такие? Типа вытирать ноги этой Инге и не смотреть в глаза Шумскому? Здесь что, крепостное право? – резким тоном осведомилась я.

Тарас удивленно приподнял брови:

– Быть более лояльной, что ли. Делать, что тебя попросят, ну и не встревать, если что-то не понимаешь или тебе не нравится. Ничего сложного, в принципе. Но… поначалу тут многое может шокировать, а потом приспосабливаешься и живешь.

Молча перевариваю услышанное. Умом понимаю, что Тарас прав. Мне нет дела ни до Шумского, ни до его Инги или хмурого Макса, до этой «семьи». Но все же на душе неуютно, наверное, я что-то иное хотела услышать от Тараса.

– Я просто не хочу, чтобы ты пострадала, Мирослава. – Он вдруг останавливается и берет меня за руку.

Немею от его прикосновения. Меня первый раз парень взял за руку. От волнения пальцы покалывает, таращусь на наши сплетенные руки и едва различаю, что он мне говорит.

– Пообещай, что больше не будешь привлекать к себе внимание Шумского. Обещаешь?

– Да!

Глава 7

Тарас оказался прав: не привлекаешь к себе внимание, и никто к тебе не лезет. Понимаю это спустя неделю учебы в академии. Ходишь себе на пары, в столовке садишься в угол, подальше от мажоров, глаз не отрываешь от тарелки, держишь язык за зубами, когда компашка очередных уродцев с МО* или юридического громко обсуждает девчонок.

Не реагируй, Мира. Не влезай ни во что, а просто стань тенью. И делай что скажут.

В воскресенье полдня собирали листья с газонов по всей территории. Типа общественная работа. Ну окей, раз надо, значит надо. Но хоть не одни перваки на дотации горбатились, а все. Ну или почти все – ни Шумского с его дружками, ни королевы Инги с ее свитой я не приметила. Жаль только, что и Тараса не было – у него какие-то семейные дела возникли, вот он и уехал в город. Может, сегодня я его увижу?

Бегу на пару – с утра матанализ. Чувствую, это будет мой самый нелюбимый предмет. И вовсе не из-за математики.

Сергей Владимирович Демьянов. Наш препод, с которым у нас не сложилось с первого занятия, когда он усомнился в моих знаниях. Если бы я тогда молча уставилась в пол, как это делают пацаны, когда Демьянов начинает их стебать, может, и проще было. А так…

– Мирослава, расскажите нам вкратце про динамические системы.

– Извините, но я… мы же этого не изучали!

– Такие задачки решают во всех мало-мальски сносных олимпиадах. У вас по математике сколько баллов было? Двадцать?

– Вообще-то…

– У женщин, как известно, мозг немного по-другому устроен, но постарайтесь иногда молчать, когда ничего умного сказать не в состоянии.

Вспыхиваю и опускаю взгляд на тетрадь. Рядом негромко хмыкают. Да, я единственная девочка в группе, и да, к парням такие шутки не относятся. Им пофигу, главное, что их не трогают.

В глазах щиплет, до конца лекции не произношу ни слова, а перед тем как отпустить нас на короткую перемену, Демьянов «радует» нас:

– На следующей паре будет тест из трех задач на дифференциальные уравнения в частных производных. Кто решит верно все задачи, станет на полшага ближе к сдаче экзамена автоматом. Это хороший шанс проявить себя.

Мы выходим из аудитории – вещи, разумеется, с собой не берем. Кто-то из парней направляется на улицу покурить, но большинство слоняется неподалеку. За неделю я ни с кем толком не подружилась, хотя и пыталась. Но здесь, похоже, все зациклены только на себе, так что общение студентов чисто формальное. Не такой я представляла себе студенческую жизнь. Да и ладно.

Телефон тренькает сообщением срочно зайти в деканат: каких-то документов не хватает и могут потребовать вернуть деньги, которые перевели родителям. Срываюсь с места и несусь на четвертый этаж. Пока бегу, в ушах стоит счастливый голос мамы, которая рассказывала, что уже половину анализов сдали и что если все сложится удачно, через месяц папу прооперируют.

– Вызывали? – Влетаю к секретарям в кабинет, чуть не сбив с ног какую-то студентку. – Каких доков не хватает? Вроде же все…

– А вы вообще кто?! – спрашивает меня девица с внешностью мисс мира. – Что случилось?

– Я… я Мирослава Шанина, первый курс, мне вот… прислали, – протягиваю свой мобильный.

Идеальные брови секретарши ползут вверх:

– Это какая-то ошибка, никто вам такое прислать не мог. Да если бы чего-то не хватало, деньги бы не перечислили.

– Может, разыграл кто? – зевает другая секретарша.

Гляжу на настенные часы и ужасаюсь: лекция начнется через две минуты. Мчусь обратно вниз, рискуя сломать себе ноги, но главное – не опоздать. Демьянов может закозлиться и не пустить.

На своем этаже вижу, как поочередно закрываются двери. У нас пока открыто. Но когда мне остается преодолеть буквально несколько метров до входа в аудиторию, передо мной вырастает фигура Демьянова.

– Пара началась, Мирослава, – без улыбки сообщает он. – Вы опоздали, я таких, как вы, не пускаю.

– Но ведь тест, – жалобно протестую я. – А как же…

– Это значит, что на экзамен автоматом, как и на участие в моем факультативе, вы можете не рассчитывать. Всего хорошего!

И захлопывает перед моим носом дверь.

Это вообще как?! С минуту, наверное, оторопело таращусь на бежевую дверь. Потом до меня доходит, что мои вещи, мой рюкзак в аудитории, но Демьянов меня туда не пустит. Вот попала-то на ровном месте.

Плакать хочется от бессилия. Плетусь по коридору, попутно гадая, чем занять себя на целых полтора часа. Дифференциальные уравнения в частных производных – одна из моих любимых тем, я бы точно справилась! А так даже шанса не дали!

Смотрю на темный экран мобильного и смело звоню по номеру, с которого отправили сообщение. Отключен.

Что за сволочь, интересно?!

Пишу шутнику все, что я о нем думаю, и убираю телефон. Сама того не осознавая, дохожу до небольшого кафе с самообслуживанием. Они у нас на каждом этаже есть, помимо основных столовых.

Гляжу на открытый прилавок со сладостями и беру поднос. Вряд ли получится заесть такой факап, но хоть побалую себя чуток. Сначала наливаю кофе, затем подхожу к пирожным. Их много, но я выбираю одно-единственное – с миндальным кремом и шоколадной крошкой. Пробовала раз – нереальная вкуснота.

В кафе нет никого, все-таки пара идет. Я устраиваюсь в самом центре, когда слышу чьи-то шаги. Поднимаю взгляд и… сердце ухает вниз.

Шумский. А за ним Селиванов и Истомин. Король и его генералы. Или «семья», которую надо опасаться.

Молча опускаю взгляд, притворяясь, что копаюсь в телефоне, а в действительности напряженно жду, когда эта троица исчезнет.

– А я думаю, что-то дерьмецом завоняло в кафешке. А тут, оказывается, навоз деревенский сидит.

Вспыхиваю, как от удара. Но слова Шумского бьют еще больнее. Я даже губу закусываю, чтобы не расплакаться.

Не реагируй, Мира, он поиздевается и найдет себе другую жертву. Помни, что Тарас говорил!

– Эй, оглохла, что ли? – влезает Вэл. Внешне смазливый парень, но такой урод по своей натуре! – А раньше-то говорливая была мошка.

– Кочет мозг вправил, по ходу, – наклоняется ко мне Стэн, и я еле сдерживаюсь, чтобы не вскочить со стула. Лицо горит от негодования. – Эй, как там тебя, Шанина? Что у тебя с Тарасом, а? Шпилитесь? Он у нас не брезгливый. Я, кстати, тоже.

Его ладонь забирает с моего подноса пирожное и кофе.

– Люблю такое. Что нужно сказать, а, Шанина?

Медленно поднимаю голову и вижу, как эта тварь жрет мой десерт. А следом и кофе пьет.

– Повторяй за мной, детка, «приятного аппетита, Стэн».

В глазах его столько злости и собственного превосходства, что мне становится реально страшно. А еще двое уродов стоят рядом с Шумским. Никого, кроме них, в кафе нет. И… они могут сделать со мной все что угодно.

– Приятного аппетита, Стэн, – выдавливаю из себя с огромным трудом.

– Не слышу. Еще раз. Громче!

Внутри что-то надламывается, меня бросает в жар. Господи, я хочу, чтобы это закончилось!

– Не слышу! – кричит Шумский. – Повтори!

– Приятного аппетита, Стэн.

Голос срывается: я не могу находиться здесь. Вскакиваю и вылетаю из этого кафе, мечтая никогда больше не слышать этот жуткий голос.

* МО – факультет международных отношений.

Глава 8

«Рад, что у тебя все нормально. Извини, не получилось сегодня пересечься, занят был».

Грустно улыбаюсь сообщению Тараса и быстро пишу ответ:

«ОК, в другой раз».

«Мне придется уехать на месяц, не меньше. Семейные дела».

Перечитываю послание и со стоном разочарования отбрасываю мобильный на кровать.

Месяц! Целый месяц без Тараса. Он за эти дни стал мне необходим как воздух, да я улыбаюсь только, когда вижу Тараса или чатюсь с ним.

– Мира, случилось что?

Моя соседка, Юлька Шелест, поднимает на меня испуганный взгляд. Девочка-веточка. Маленькая, хрупкая, но очень толковая айтишница. Крутые коды пишет, несколько игр уже создала. Интроверт и тихоня.

– Нормально все. Это я… так.

– Твои пацаны достают? – хмурится она. – Не повезло тебе с группой. У нас все наоборот, мы друг за друга…

– Это не пацаны, – не слишком вежливо перебиваю соседку. – Извини, не хочу об этом говорить.

Настроение на нуле, вот и на Юльке чуть не сорвалась. Со вздохом беру обратно телефон в руки. Надо что-то написать жизнеутверждающее, хотя сама я с трудом сдерживаюсь от того, чтобы не разреветься. Тарас – совершенно особенный, он мое персональное солнце в этой академии. Первый парень, который так сильно понравился. Чувствую, что и он неравнодушен ко мне. Иначе зачем помогал столько раз? Прикрываю глаза, чтобы вызвать приятные воспоминания.

Как же я хочу снова увидеть его добрую улыбку и золотистые искорки в голубых глазах. В душе все переворачивается, когда он смотрит на меня. Смущаюсь и туплю каждый раз при встрече с ним. Наверное, надо быть смелее, флиртовать, показать, что он мне нравится и я желаю с ним общаться не только как с хорошим приятелем. Но я понятия не имею, как себя вести!

Вообще, я считаю, это врожденный талант – уметь нравиться парням. Вот Янка Савицкая – наша кураторша – точно знает, как понравиться противоположному полу. За ней парни косяками ходят, ловят ее взгляд. Или ее подружка Лариса, еще одна местная принцесса, или Инга Уилльсон. Эта вообще космос. Вся такая утонченная, манерная, так смотрит на Шумского, что сразу понятно, кто в их паре главный. А я… Я как Юлька Шелест, в лучшем случае – свой парень. На меня с обожанием и восхищением не смотрят здесь парни. Да и не особо мне нужно их внимание, только бы один смотрел.

Телефон легонько вибрирует. Я возвращаюсь в реальность.

«Что молчишь? Занята?»

Ага, страдаю, что ты уедешь на целый месяц. И какие такие семейные дела?!

Конечно, я не стала спрашивать. Вместо этого написала:

«Нет. Жаль, что уезжаешь. Надеюсь, ничего серьезного?»

«Надо дела кое-какие уладить. Я буду скучать».

Я радостно улыбаюсь, глядя на экран. Может, это слишком самоуверенно, но теперь я еще больше уверена, что нравлюсь ему. Он ни с кем не состоит в отношениях, я тоже. Почему бы…

«Тогда будем скучать вместе».

Ставлю несколько грустных смайликов и один смешной. Закусив губу от нетерпения, жду, что же Тарас напечатает…

«Я всегда буду на связи. Пиши мне, как у тебя дела. И если соскучишься, тоже пиши».

«И ты».

Три сердечка от него под моим сообщением! Господи, благослови того, кто придумал эмодзи! Ставлю парочку от себя, и мы продолжаем чатиться с Тарасом еще полчаса, пока он не желает мне доброй ночи, а я ему – доброго пути домой.

Утром мне уже не так весело – ощущаю внутреннее напряжение, когда захожу в аудиторию на лекцию. Сегодня первой парой линал, то есть линейная алгебра. Ее ведет очень милый и добрый профессор, он не придирается ко мне, как Демьянов. Но все равно я нервничаю. Вайб какой-то особенный у нашей группы. Никак не могу расслабиться и почувствовать себя своей. Парни друг с другом хорошо так скорешились. Вот и сейчас стоят в аудитории и ржут, а Сережа Асафьев им что-то рассказывает. Замечает меня и тут же замолкает, остальные как по команде оборачиваются. И все – никакого смеха и расслабона. Расходятся по своим местам с каменными рожами, будто на похоронах.

Не выдерживаю:

– Эй, что не так-то?! – громко спрашиваю в спины. – Что за вечный игнор?!

В ответ тишина. Они просто отказываются со мной разговаривать. Это бойкот какой-то?

Позади хлопает дверь. Оглядываюсь – на меня недоуменно смотрит препод. Слышал, наверное, что-то.

Сажусь за ближайшую парту, оказываюсь рядом с Асафьевым. Демонстративно тот отсаживается, пока профессор вытаскивает наши папки из портфеля. Слышу тихие смешки – разворачиваюсь, но на меня никто не смотрит и не смеется. Но я же четко все слышала.

– Итак, мои дорогие, по поводу вашей первой работы, которую вы мне сдали в пятницу, – начинает препод, обводя аудиторию добрый взглядом, на секунду останавливается на мне и, поджав губы, продолжает: – Многие из вас меня порадовали, кое-кто разочаровал, но в целом я доволен. Мирослава, почему вы не сдали работу? Вы ведь прекрасно владеете темой, я был впечатлен…

– Что? – непонимающе переспрашиваю. – Да я относила вам на стол свой листок! Вот… Игорь, да он рядом стоял!

Поворачиваюсь к Игнатьеву, но тот лишь плечами пожимает. Да как так?! Я точно помню, он отирался тут неподалеку!

– Увы, Мирослава, но вашей работы не было, я вынужден это зафиксировать…

После пары остаюсь, чтобы выяснить все с профессором, но не получается – приходит эсэмэска от Савицкой:

«Мира, срочно жду тебя на первом этаже рядом с конференц-залом».

Препода окружили парни, и я понимаю, что сейчас к нему не пробиться. Поэтому спешу к Яне – не знаю, что ей нужно, но она как-никак наш куратор.

Савицкая недовольно поглядывает на меня, когда я подбегаю к ней.

– Ты опоздала, нужно шустрее. Мир, нужна твоя помощь. Вот, – протягивает флешку. – Тут задания по математике, олимпиадные вроде, короче, я не в курсе. Это для младшего брата одной моей подруги. Классная девчонка, в общем, помочь надо. Реши, плиз, и вечерком кинь мне решения в ватсап, окей? И да, там нужно не просто решение, а еще и обоснования. Короче, разберешься. Все, я побежала!

Следующую пару прокручиваю в голове слова Янки. То есть мне, конечно, не сложно решить задачи. Но Савицкая и не думала, что я могу отказать. Просто поставила перед фактом, что я должна помочь. Как будто у меня нет своих дел! Мне еще с линалом разбираться! Куда могла деться моя работа?!

После последней лекции на выходе меня отлавливает Катя Ларченко, тоже первокурсница и тоже на дотации. Честно говоря, я не в настроении – с преподом по линалу не удалось договориться, я получила ноль баллов за работу, а значит, максимальную оценку по этой дисциплине я уже не получу в нынешнем семестре.

– Ничего не знаю! – Ларченко всем видом показывает, что ей плевать на мое состояние. – Яна велела всем первакам помочь собрать новые декорации для театрального клуба, так что пошли.

– Издеваешься?! – вяло возмущаюсь. – Какие декорации?! Я вообще первый раз слышу про какой-то клуб! Зачем я…

– Пошли давай! – Ларченко подталкивает меня. – Все пошли, и ты тоже должна. Или ты особенная, что ли?!

– Не особенная, успокойся.

Наблюдаю за тем, как на настоящей театральной сцене устанавливают декорации. И да, тут не только перваки. Хмурый Макс, который пытается натянуть на стул бархатный чехол, оглядывается по сторонам, замечает меня:

– Иди сюда, помогай!

Подбегаю и старательно разглаживаю бархат на сиденье.

– Спасибо! – благодарит Макс, и я впервые вижу на его лице некое подобие улыбки.

– И часто это? – киваю на копошащихся студентов. – Часто нужна наша помощь?

Выделяю последнее слово, Макс правильно понимает и ухмыляется:

– Привыкай. С этой подводной лодки не выбраться. Особенно тем, кто получил стипендию за все годы вперед.

– Я получила. – В груди что-то больно сжалось. – Папе нужна операция…

– На этом нас всех и покупают, – кривит рот парень. – Думаешь, ты одна такая? У меня двое младших, мать нас всех одна тянет, я тоже деньги вперед взял, идиот.

– Почему идиот-то?!

– Был бы умным, дороже себя б продал. Ладно, давай следующий стул, их тут тридцать штук, так до ночи здесь проторчим!

– Да, конечно. Но… два миллиона – это очень большие деньги. Я уже поняла, что за них приходится выполнять разные поручения…

– Ни черта ты не поняла, – скалится Макс, пока я натягиваю бархат и ищу на нем заклепки. – Тебя здесь ломают и сломают, как и всех. Думаешь, просто так они нищих и умных набирают? Типа равные возможности для всех?

– В смысле «ломают»? – Я сразу вспоминаю последнюю встречу с Шумским.

– В прямом. Хейтят, буллят сначала, опускают твою самооценку ниже плинтуса, и ты понимаешь: чтобы выжить, надо принять их правила. А их правило – ты принадлежишь им. Полностью.

Похоже, кто-то переучился. Недоверчиво смотрю на Макса и думаю, как бы от него свалить. А он продолжает вываливать свои откровения. Его уже несет:

– Собой уже не распоряжаешься – напиши курсач за какого-то мудака, отгони на мойку тачку, на которую у тебя никогда не будет бабла. Закажи стол в ресторане или бабу из эскорта. Понимаешь, о чем я?

Молча качаю головой.

– Ничего, скоро поймешь, когда и тебя сломают. Они всех ломают, всех!

Его слова проникают под кожу как яд, попадают в кровь и заполняют собой все тело. Чувствую себя отравленной и грязной.

– Не может быть так ужасно! – сопротивляюсь я. – Не может! Не поверю! А преподаватели? А деканы? Ректор, в конце концов?!

– А им плевать! Пойми, здесь как в жизни. Тот, кто платит, тот и рулит. И после академии ничего не меняется. Они – хозяева, мы – их слуги. Ну или помощники, заместители, ассистенты. Называй как хочешь, суть та же.

– Ужасно! Реально рабство какое-то.

Макс отворачивается и нехотя бросает:

– Если б не два ляма, свалил бы отсюда в первый же год, но мать не выдержала бы.

Обнимаю себя за плечи. Мне так холодно, что я с трудом подавляю дрожь. Сейчас я как никогда понимаю Макса, который говорит страшные вещи. Я тоже не смогу отсюда уйти, операция папы важнее всего.