Текст книги "Ship'S Life или Русские русалки в заграничных морях (СИ)"

Автор книги: Алина Пуаро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 35 страниц)

Глава 12:
  Инвентаризация.

  – Да, Крис, я, правда, очень устала. Конечно, я очень рада, что ты тут, но елки-палки, надо ж было выбрать из всего сезона именно круиз с инвентаризацией! Да, я понимаю, естественно, ты не мог знать. – она помолчала, слушая монолог на том конце провода. Томка вопросительно смотрела на нее, зажав пальцами сигарету.

  Алина отрицательно помотала головой, и Томка разочарованно пожала плечами и пошла в ванную:

  – Ладно, Крис, у меня глаза уже закрываются. Я спать пойду, хорошо. Спокойной ночи. Да. Да. Целую. Ты тоже.

  – А-а! – заорала она. – Тома! Ну что за идиотизм?!

  – Чего кричишь? – появилась она в дверях, вытирая полотенцем лицо. – Какой именно?

  – А ты чего умылась?

  – Косметику смыла.

  – А в бар?

  – Да ну. Не хочу. Кевон скоро придет.

  – Том, что мне делать? У меня сейчас голова треснет. Ну, чего он приперся-то сюда? Мне вот только его не хватало для полноты картины. Грек, Грант, Бен, а теперь еще и он.

  – Ты забыла Марка и хм... Можешь еще сюда этого барабанщика приплести.

  – А он-то тут причем?

  – В последнее время я что-то часто слышу имя Джоша.

  – Да нет. А вообще не знаю. И причем тут он?! Мне с Крисом разобраться надо как-то! Наверное, надо ему честно все сказать!

  – Что? – иронически ухмыльнулась подруга, убирая волосы, чтобы не замочить в душе. – Ты знаешь, дорогой, я как то не поставила тебя в известность об окончании наших отношений, которых, собственно говоря, и не было, как таковых. А вообще, у меня на борту один официальный бойфренд, которого я почему-то редко вижу, неофициальный любовник, от которого бегаю, другой только что уехал, я ему пишу письма, и ко всему мне безумно нравится один сумасшедший драммер. Ах да, а на корабль я села, чтобы вернуться к бывшему мужу, которого все еще люблю. А так все в порядке, заверю я тебя. Зря вино отказалась пить, кстати. – сменила она тему под конец и протянула руку. – дай халат, там на кровати валяется. Все я пошла купаться.

  Алина молча протянула халат и почувствовала, что все, с нее хватит. Без пол-литра не разберешься, пришла девушка к выводу, и не переодеваясь, вышла за дверь.

  'Ну как же я ему это скажу? Он ведь сюда прилетел через океан, но ведь я не виновата, я же его не звала! Но у меня смелости не хватит. Ну как же в тридцать лет можно быть таким глупым? Или влюбленным? Да е-мое, что же он любит?! Во что они все влюбляются? Ведь ни один из них меня не знает, да и кто вообще знает? А вообще нужно ли оно, это знание для любви? Если нет, то, что же тогда мы любим? Даже мой собственный муж не знал меня на самом-то деле, а ведь мы почти три года вместе прожили... Господи, а я-то его разве знала? Если б знала, догадалась ведь, наверное, не отпускать его так, а если б знала, что он способен так со мной поступить, осталась бы я с ним? Какая может быть любовь без доверия?'

   Девушка, как во сне, открыла дверь и зашла внутрь. Она прошла к бару, уселась на стул у самой стойки и даже не расслышала вопроса, который ей задали.

  – Алина, с тобой все в порядке?

  Она еще секунду смотрела в пирамиду бутылок на этажерке позади бармена и только после этого скосила глаза:

  – А? Что?

  – Назови мне какой-нибудь пирог.

  – Чиз-кейк. – ни на секунду не заботясь о смысле вопроса, ответила девушка и, наконец, повернула-таки голову.

  Рядом за стойкой сидели барабанщик и тромбонист. Она машинально оглянулась и поняла, что в баре почти никого кроме них не было. Музыка играла какая-то на ее взгляд весьма странная, что-то типа транса, в углу сидели завсегдатаи филиппинцы, бармен вопросительно смотрел на нее.

  – Виски и кока лайт. – сказала девушка, а про себя подумала. – 'Его тоже зовут Марк, с ним переспала Оливия. Интересно, других имен на корабле не нашлось? Неужели я, и правда, никогда не любила Дамиана по-настоящему по одной единственной причине, что я и знать-то его не знала, равно как и он меня?'

  – Вот, что мы забыли! – хлопнул себя по лбу Джош, кидая свою карточку на мокрый стол. – На меня запиши, Марк. Мы перебрали все названия разных десертов, а чиз-кейк забыли. Слушай, у тебя такое странное выражения лица...

  – Как мешком пыльным по голове огрели? – продолжила его мысль она. – Привет Бен.

  Немногословный тромбонист поднял в воздух бутылку с пивом, как бы замещая этим приветствие. Барабанщик в свою очередь поморщился от прямолинейности переходящей в грубость, так не звучавшей в устах молодой и красивой девушки, которая сидела от него по правую руку, но все же подтвердил:

  – Что-то вроде этого.

  – Ну, так и есть.

  – А я сегодня ходил играть. – укоризненно начал он, – А ты не пришла.

  – А я работала. – в тон ему ответила девушка, начиная злиться. И тут ей не было покоя. – У нас инвентаризация, знаешь ли, и я вообще на ногах не стою.

  – Да нет, я понимаю. Я просто ходил один кидать.

  Алина вдруг опомнилась, он ведь ни в чем перед ней не провинился.

  – Извини, пожалуйста. У меня просто голова кругом. Правда, ходил? – улыбнулась она недоверчиво.

  – Да. – он, явно, был доволен собой.

  У девушки вдруг потеплело на душе, все же что-то хорошее у нее, кажется, получалось.

  – Я тобой горжусь. Скоро будешь играть лучше меня! – девушка подмигнула Бену. – Хотя вряд ли, конечно. – добавила она, посмеиваясь, предвидя его следующую фразу.

  – Что?! – завопил он, вскочив со стула. – Вот увидишь! Я тебе докажу, что я могу. Однажды приедешь ко мне в Лос-Анджелес, а к тому времени я буду играть не хуже Коби Браянта, и мы с тобой сразимся!

  Алина расхохоталась, ее ожидания подтвердились на сто процентов.

  – А ты мечтатель.

  – А вот посмотришь, – он вдруг заглянул ей в лицо и кивнул. – однажды ты просто не сможешь сказать нет.

   Снова что-то такое промелькнуло в его глазах, что Алину тряхнуло как зарядом электричества. Каждый раз под его взглядом она чувствовала, что этот пухлый барабанщик будто видит ее изнутри, читает самое сокровенное и знает то, что ей не подвластно. Она изучающее посмотрела на него, но тут же отвела глаза в сторону, предпочтя снова спрятаться за стеной колкости и напускного безразличия:

  – А ты опять пьян.

  Он грустно улыбнулся.

  – Не пьян, а пью. И что? – в бутылке, которую он держал в руках, почти ничего не оставалось, а на столике стояло уже несколько пустых.

  – Могу я спросить, зачем?

  – Потому что я несчастлив здесь. Вот зачем. – ни малейшей грубости не прозвучало в его голосе, скорее, только отрешенная усталость. – а вот ты, скажем, счастлива?

  Алина отхлебнула виски и задумалась. Море, солнце, опендек, звезды, новые люди, язык, и даже работа. Слишком много мужчин, этот факт ее смущал, но пока еще забавлял. Да, она была счастлива, причем счастлива так, как может никогда не была счастлива с мужем, которого, как ей казалось, она любила всем сердцем.

  – Да. Очень!

  – Серьезно? – удивился Джош. – Нас погано кормят, вы работаете, как черти, каюты маленькие. Еще и осень уже почти. И ты счастлива?

  – Глупости какие. Ни один из перечисленных тобой моментов не может сделать меня несчастной. По-моему это глупо расстраиваться из-за еды. Кормят и ладно. Ты посмотри вокруг. – Джош невольно оглянулся, и девушка смутилась.– Да, нет. Я не имею в виду бар. Я в общем. Ты представляешь мы на корабле. На огромном белом корабле, плывущем посредине Средиземного моря, ты выходишь на палубу и чувствуешь соленый ветер, брызги, видишь звезды и туманы... Да ради одного этого стоит тут находиться! А шторм! Ты когда-нибудь выходил в шторм на палубу?! Это же вообще неописуемо, видеть взбесившуюся стихию, быть в самом центре событий, чувствовать дрожь судна, прижимаясь к стене, когда ветром тебя готово снести в воду и почти невозможно дышать, прячась от волн, но стоять и замирать от восторга... Это ли не счастье? Ты думал о том, сколько людей лишены этого в жизни? И как счастлив ты, имея возможность жить жизнью океана?

  Джош, затаив дыханье, слушал ее и описанные девушкой картины проносились у него перед глазами, а девушка между тем продолжала:

  – А люди. Джош. Тут встречаются такие люди, которых ты никогда бы не встретил на берегу, артисты, певцы, музыканты, писатели, фотографы... Я столько интересных личностей за всю свою жизнь не встречала.

  – Это уж точно. – одними губами произнес барабанщик, откровенно любуясь девушкой, которую задел за живое его вопрос. С сияющими глазами она доказывала ему то, что он знал и чувствовал сердцем, но в тоже время этих причин сейчас ему почему-то было не достаточно.

  – А баскетбол? Где еще можно играть посреди моря в баскетбол? А порта? А новые страны? Ты вот сам откуда?

  – Калифорния. Штаты.

  – Ты, сидя в своей Калифорнии, когда бы ты выбрался в Норвегию? Увидел бы ты когда-нибудь серые скалы, глубокие фьорды, прозрачные озера, где викинги ходили. Викинги! Представляешь? И Ирландия? Англия? Да мы же тут всю Европу проплыли! Голландия, Италия, Франция! Сколько песен можно об этом написать, в конце концов, ты музыкант или кто? Ну, что не согласен? Это все не повод для счастья?

  – Тихо– тихо, – согласен, конечно. Тебе стихи писать нужно, ты не пробовала? У тебя бы получилось.

  Этот совет вызвал у Алины вполне понятную скептическую усмешку:

  – Ага. Возьму на заметку. Просто иногда люди не понимают своего счастья. – она помолчала, криво ухмыльнувшись, – всегда кажется, что лучше там, где нас нет, а трава зеленее на газоне у соседа.

  – Да нет. Дело не в этом.

  – А в чем?

  – Иногда боли слишком много бывает. Столько, что и солнечный свет не видишь, не то, что страны другие.

  – То, что нас не убивает, делает только сильнее. Я этой зимой чуть не умерла, ну так не умерла же. – пожала она плечами. – у всех бывают трудные моменты. Тебе, похоже, просто нужен друг. И ... – тут она хитро улыбнулась. – Баскетбол.

  Джош повертел в руках бутылку и покачал головой:

   – Пообещай мне одну вещь.

  Алина слега удивилась:

  – Какую?

  – Оставайся всегда такой, какая ты сейчас. Пожалуйста. Так я буду верить, что где-то рядом живет счастливый человек.

  Она вздрогнула и пытливо посмотрела ему в лицо, словно пытаясь разглядеть, что же ее так волновало в этом человеке. Что-то в нем было такое, близкое и далекое одновременно, что-то родное и что-то до смерти пугающее.

  – А какая я сейчас? Откуда ты знаешь?

  – Ты живая. И твоя энергия из этого бара выливается прямо. Ты... Ты, похоже, действительно счастлива.

  – Счастлива. – проворчала она, вдруг вспомнив, почему она тут, и залпом выпив оставшееся виски, – Марк! Повтори, пожалуйста. Влипла я, как муха в паутине.

  – Хочешь поговорить?

  – А мы чем занимаемся? – попробовала она опять схамить, но махнула рукой. – Да что тут говорить, в мужиках запуталась совсем...

  Джош вопросительно приподнял бровь, давая ей выбор, продолжать или нет, тема выглядела деликатной.

  – Скучаешь по Бену?

  – И это тоже.

  – Я так и думал, что ты его девушка.

  – Была, пока он тут был. – поправила его Алина. – Мы ведь вряд ли когда-нибудь увидимся. Но и дело не в этом. Есть еще один человек тут, а потом еще сегодня приперся на корабль мой бывший. Точнее, даже не совсем бывший. Он в Штатах живет, в интернете познакомились, он один раз ко мне в Питер приезжал, ну и все. Я ему потом не писала, не звонила, думала, он сам все поймет, а он вот взял и приехал через весь океан. А что я теперь скажу? Я не умею говорить – все кончено... Да с ним и не было ничего! Абсолютно! Просто планы на будущее, но одни слова! Это моя проблема... Большая.

  Алина вздохнула, а Джош только хмыкнул.

   – Я же говорил, что ты получаешь все, что захочешь. Я не удивляюсь, почему мужики за тобой толпами валят.

  – Потому что выгляжу, как кукла Барби. Скучно.

  – Не пытайся казаться глупее, чем ты есть. Ты очень гордая, это сразу видно. И очень сильная, хотя наверняка, хрупкая внутри. Ты как ветер – сегодня здесь, завтра там. Попробуй, удержи, а всем и хочется попробовать, вдруг именно ему повезет. Ты такая, на которую каждый посмотрит и позавидует.

  Алина с трудом верила своим ушам:

  – Ты.. Ты кто вообще? Откуда ты знаешь? И вообще, глупости все это, меня тоже бросали. И не раз. Забудь. Ты просто романтик.

  – А ты уверена что бросали, потому что лучше нашли? Или просто, потому что знали, что долго им тебя не удержать?

  Девушка ошеломленно подняла на него глаза и Сашкины слова: ' С того самого момента, как ты вернулась, я боялся, что ты снова уедешь. Но я это знал и ждал...'

  – Но ведь я тоже любить умею...

  – По-настоящему?

  – Я не знаю... – едва слышно сказала она и поняла, что теперь ей действительно это неизвестно. Девушка вертела пустой пластиковый стаканчик в руках и думала о муже. О том, чего же было больше в ее переживаниях о Дамиане: любви или просто тщеславия вперемешку с болью и обидой.

  Джош тем временем расплатился за очередное виски, однако сам больше пить не стал. Его немного задели слова Алины об алкоголе, он расписался и вдруг тихий вопрос застал его врасплох.

  – А ты? Ты любил когда-нибудь по-настоящему?

  – Любил. Но мы никогда не были близки, редко разговаривали о чем-то важном, не делились чувствами, мыслями. Она была, как на предыдущем от меня уровне развития, но все же я любил ее. Да.

  Алина насколько все происходящее казалось ее нереальным. Этот разговор напоминал сцену из кинофильма. Ах, вот они и нашли друг друга, они слушают одну музыку, читают одни книги и думают одинаково. Теперь положено упасть друг другу в объятия и голливудский поцелуй в диафрагму. Единственное, что ее успокаивало, так это его внешность. Он хоть и был высоким, но лишнего веса у него было предостаточно. Лицо было все таким же самым заурядным, никакой мягкой белоснежной улыбки, как у Гранта, да и в баскетбол играть он почти не умел. И глаза, она снова уставилась ему в лицо, чтобы и глаза тоже подвергнуть жесткой критики, и тут ее бросило в дрожь. Странные, карие с голубым оттенком, глаза музыканта отражали ее саму, ее поиск творчества, ее бунт и вызов обыденности, абсолютно схожий во всем взгляд на окружающее. Ей снова стало страшно.

  'Так не бывает. – подумала она. – Я не хочу в него влюбляться. Что за бред? Он же пухлый. А вообще причем тут это...'

   – Но я, наверное, никогда не был в нее влюблен. – Джош вклинился в ее мысли своим немузыкальным голосом.

  – А ты понимаешь разницу между любить и быть влюбленным?

  – А как иначе? А ты понимаешь между верить и доверять?

  Алина не отвечала, молча глядя на него и выражения ее лица было близко к отвращению. Для нее, он не имел права на существование, невозможно думать, так как она сама, и мерить мир теми же мерками, каким она всю жизнь сама измеряла мир. Разницу между верить и доверять она придумала для себя когда-то очень давно, и почти никто не понимал, что она имеет в виду.

  – Ты ужасен!

  – Прости?!

  Алина смутилась и чтобы уж совсем не выглядеть дурой, продолжая эту мысль, предложила:

  – Слушай, давай о чем-нибудь другом. – и с нажимом добавила, – Пожалуйста.

  Барабанщик реагировал молниеносно:

  – Хочешь сняться в фильме?

  Снова девушка решила не удивляться:

  – Хочу. А в каком?

  – Мы с Беном решили снять фильм и пишем сценарий. С убийством – поднял он вверх указательный палец.

  – Прямо с убийством, – иронически протянула девушка, глядя, как Марк играет бутылками. – а кого убили?

  – Пассажира.

  – И?

  – Что и?

  – Ну, кто убил-то? Я? В смысле моя героиня?

  – Мистер Хаппи.

  Алина ошарашено посмотрела на него и расхохоталась. Такое ей в голову и придти не могло.

  – Ты просто гений. А ведь никто бы и не догадался. Ведь отличная идея, действительно!

  – Правда?

  – Правда! – подтвердила девушка и почувствовала, что пьяна. – Я, кажется, набралась.

  – А я протрезвел.

  – Ну, хоть в этом мы различаемся. Я, пожалуй, на опендек и спать.

  – А в чем не различаемся? Можно с тобой?

  Алине вдруг захотелось пойти с ним не только на опендек, но и, вообще, куда угодно. Потом она подумала про Йоргеса, Криса и Гранта и отрицательно помотала головой.

  – Я Бену обещала.

  Он разочарованно втянул в себя воздух:

  – Ты что, влюбилась в него, и правда?

  Она молча повертела пальцем у виска.

  – Я обещала ему ни с кем больше не смотреть на звезды, а спать могу с кем угодно.

  – Интересная постановка вопроса.

  – Спокойной ночи.

  – И тебе сладких снов.

  Джош повернулся и проводил ее взглядом, пока девушка нетвердой походкой пересекала зал. На часах было уже половина третьего ночи.

  Прошла неделя. Девушка также жила у Йорго, общалась с барабанщиком, и работала в локерах на подсчете товара. Алина бежала по коридору вполне довольная жизнью. Очередной рабочий день закончился, ночь вступала в свои права. На выходе из магазина в мартини-бар она увидела Гранта за столиком с длинноногой танцовщицей из Австралии. Кажется, ее Кейт зовут. Молодые люди так были увлечены друг другом, что даже не обратили внимания на прошмыгнувшую мимо Алину. И слава Богу, – подумала она, и хотя ее тщеславию был нанесен урон, но настроения это почти не испортило. Она порадовалась, что ее не заметили, когда она так кошмарно выглядит в форме. И все равно я красивее, можешь забирать его, я его уже попробовала – мысленно показала она язык Кейт и почти тут же забыла об этом.

   Бросив девчонок объедаться пиццей, она почти бегом сбежала по лестнице. Сейлс ассистант еще даже не переоделась, так ей хотелось увидеть Джоша. За целый день девушка уже успела соскучиться по сумасшедшему барабанщику, за которого после того случая с петицией, Алина чувствовала ответственность с примесью бесконечной нежности и восхищения, хотя пока и не отдавала себе в этом отчет. Если бы она дала себе труд задуматься над теми чувствами, то, скорее всего, описала бы их фразой Сент-Экзюпери 'Мы в ответе за тех, кого приручили'. Но сейчас ей просто хотелось снова увидеть восхищенные глаза и ощутить буквально кончиками пальцев, идущую от него живительную энергию.

  Она стащила ненавистный красный галстук уже на входе в стаф часть и на ходу расстегнула форменную рубашку. У кабины барабанщика толпился народ. Наверное, снова какую-нибудь песню записывают, успела подумать девушка. Она заметила Ника, Кейти, стоял звукооператор, имени которого она не помнила и даже Кевона.

  – Всем привет. – весело поздоровалась она. – Ну как дела?

  Она поначалу не обратила внимания, что взгляды были сочувственные и даже виноватые. Ничего плохого Алина не заподозрила, протолкалась внутрь и чмокнула Рамиру в щеку:

  – Привет. Чего делаем?

  – Привет, дорогая.

  На стуле сидел Бен, так что она плюхнулась прямо на пол. Джош стоял у шкафа, почти скрывшись за открытыми дверцами, она не могла дождаться пока он, наконец, ее заметит.

   – Не сиди на полу. Садись на стул. – спохватился тромбонист.

  – Да ну, на фиг. Я привыкла. Ты там поселился? – это предназначалось уже барабанщику.

  Он медленно закрыл дверцы и взглянул сверху вниз на девушку так, словно ничего тяжелее ему в жизни делать еще не приходилось.

  – Вещи собираю.

  Улыбка медленно ушла с Алининого лица, словно стертая ластиком.

  – Что? – так же медленно спросила она, – что ты сказал?

  – Меня уволили.

  Она никак не реагировала, просто сидела и смотрела на него, Джош не отвел взгляда, но на щеках у барабанщика заходили желваки.

  – Вот так вот. – очень неуверенно произнес музыкант. В комнате повисла гнетущая тишина, нарушаемая только гулом разговора снаружи. Он подошел к столу, где сидел Рамиру, и взял тетрадку с надписью 'Селебрити'.

  – Я тут адреса собираю. Электронные. Напиши мне свой, пожалуйста.

  Она все также безо всякого выражения смотрела на него.

   – Дашь мне свой адрес? Я тебе письмо напишу. – подумав, что она не поняла или не расслышала, повторил Джош, но заметив ее глаза, замолк.

   – Ни за что! – отчеканила девушка и опустила глаза в пол. На глаза попался большой черный чемодан на колесиках, открытый, как пасть неведомого чудовища. – Твою мать. – с чувством произнесла она по-русски, не отдавая себе в этом отчет, а потом уже по-английски. – Неужели совсем все?

  Он молча смотрел на нее. Остальные тоже притихли, словно, почувствовали что-то серьезное. Девушка все также медленно поднялась и машинально отряхнулась.

  – Иди ты со своим адресом! – рявкнула Алина со слезами на глазах и отвернулась. – Господи, как же мне это надоело.

  – Что?

  – Что? Что? – передразнила она его. В эту секунду она так была на него зла, что даже не задумалась, что может чувствовать он сам. – Ничего. Иди, собирай чемодан. Едь в свою Америку. И делай что хочешь!

  – Но Алина...

  – Забудь, что я вообще существую! – она почувствовала, что еще мгновение, и она разрыдается прямо у всех на глазах. – Ты действительно думаешь, это именно то, что мне нужно, – получать от тебя поздравления на рождество по мылу?! Да пошло все...

   Джош положил руку ей на плечо, но она нервно скинула ее, толкнула все еще сидящего Бена, и зашагала по коридору. До слуха долетели слова утешения, которыми сердобольная Кейти, пыталась подбодрить друга. Джош шагнул из каюты, и ребята расступились, пропуская его, но он только посмотрел вслед. И хотя ему очень хотелось догнать ее, но он и понятия не имел, что сказать, Алина уже скрылась за поворотом.

   – Да вернется она, не переживай. – сказал Рамиру. – она же такая, отходчивая. Зато уж ясно, что ты ей далеко не безразличен. Иначе бы так не расстроилась.

   Джош повернулся к нему и с отчаяньем сжал кулаки.

   – Да какая теперь разница! – и он ударил стену так, что она загудела.

  Тем временем девушка в полном расстройстве уже рвала на себя ручку каюты, а та, естественно, не поддавалась. Она нервно пихала карту в замок снова и снова, но безрезультатно. Алина закусила губу и уставилась в потолок, прогоняя злые слезы, нервно убрала прядь волос и снова попыталась попасть в кабину. Дверь медленно распахнулась.

  -Черт, черт, черт! – ничего умнее в голову не приходило. – не может быть! Господи, ну почему?!

   В каюте никого не было, да и не могло быть, девочки ели в гест мессе, но это было и к лучшему, Алине нужно было сейчас побыть одной.

  – Я ведь могла его спасти. – чувство вины и злоба на саму себя захлестнули с головой. – Могла! Легко. Твою мать.

  Алина в отчаяние замолчала, но мысли лихорадочно неслись в голове. Мы ведь могли играть в баскетбол. Разговаривать. У меня почти получилось его отвлечь от выпивки! Ну, неужели я теперь больше его не увижу, как и всех остальных. Какого черта? Почему все так не справедливо?! Сначала Бен, теперь он. Почему я должна прощаться, даже не узнав ничего, как следует?! Почему именно сейчас? Почему не через полгода? Хотя бы несколько месяцев. Я не могу так отпустить его. Так запросто попрощаться и жить, как ни в чем не бывало.

  Тут она вспомнила его глаза, и ее прошиб пот. Только сейчас девушка поняла, кого он ей напомнил. Глаза ее собаки, когда она нашла его в приюте. Гордые до лютости, и несчастные до глубины души. Глаза раненого на охоте тигра, который готов драться до последней капли крови, но который так никогда и не поймет, за что же его убивают. Звериная душа рвалась наружу – честная, открытая и бесстрашная. Убивать ради пищи, жить только на свободе, драться насмерть и любить, отдавая всего себя. Вот, что прочла она тогда в его взгляде, вот, что так сильно напугало ее. Все те идеалы, к которым стремилась она сама и которые предпочла забыть после боли и предательства. Та вера, которую она предала, те принципы, от которых отказалась, все это жило в нем и рвалось наружу с такой же силой, что была и у нее. Сейчас ей казалось, что это было так давно, что она с трудом бы вспомнила, если бы ее не заставили, если бы она никогда не встретила Джоша, если бы никогда не заглянула ему в глаза.

  От пришедшего понимания стало еще хуже, но слез не было. Что-то ломалось в душе, что-то, чему теперь нужно было срастаться заново, что-то чему ей заново предстояло учиться. Да получиться ли? Алина не знала, но и времени думать сейчас у нее не было. Если уж ему суждено ее покинуть, как бы пафосно это не звучало, она решила насладиться каждой секундой пребывания с этим странным воплощением дикости, свободы и смелости. Девушка дернула дверцу шкафа и начала лихорадочно перерывать одежду.

  – Вот это подойдет. – с этими словами она вытащила розовую кофточку, в которой когда то гуляла с Марком, и джинсы. Она одним махом сорвала с себя форму и тут на нее накатила волна удушливого стыда и раскаяния. Припомнились подробности ночи с Грантом, от которых ей захотелось убежать так далеко, чтоб никто никогда не нашел. Девушка неслышно застонала, и запустив ладони в гриву распущенных волос, опустилась на стул.

  – Господи, прости меня. Сбереги его, пожалуйста. Пусть у него все наладится. Господи, ну не дай всему так закончится. Я ему помогу. Я... – и тут на нее нахлынула горькая реальность.

  Помогу? Ты уже попыталась. У тебя был шанс все исправить, спасти, помочь кому-то достойному, заблудившемуся. Помнишь, как ты плакала в жилетку Сашке, когда тебе было плохо, как до трех ночи мучила вопросами Валентина, как часами молча сидела с Ленкой. Тебя всегда поддерживали, любили, холили и лелеяли, а ты? Ничего лучше не нашла сказать, как послать его куда подальше? То была лишь часть из выводов, которые Алина сделала в одну секунду. Девушку замучила совесть, но это только подхлестнуло ее. Она словно пробуждалась от долгого сна.

  – Черт бы все побрал! – громко и размеренно произнесла она, оделась, прицепила ключ и уже меньше, чем через минуту она стояла перед его дверью.

  Вокруг никого не было, все куда-то подевались. Алина несколько секунд собиралась с духом и наконец, постучала, в голове, заранее, заготовив извинения, зная, впрочем, что так их и не выговорит. Они чуть-чуть подождала, но никто не отзывался. Алина постучала еще раз на всякий случай, но она догадывалась, где он может быть.

  На лестнице ей на глаза попался Кевон все еще в форменной одежде.

   – Ну, ты чего? – участливо поинтересовался он. – Так сильно расстроилась?

  Алина не стала отвечать, а просто сделала то, в чем так сильно нуждалась, подошла и спрятала голову на груди у чернокожего режиссера.

   – Ну-у – протянул он, с готовностью ее обнимая. То, что произошло с ними несколько недель назад, уже, казалось, все забыли. И у каждого на душе было то, по сравнению с чем, неудавшееся любовь втроем, казалась глупым недоразумением. – Так дело не пойдет. Нельзя так раскисать.

  – Кевон...

  – Что, малышка?

  – Мне страшно. – и это было правдой.

  – Глупенькая. Все будет хорошо. Слышишь меня? – уверенно сказал молодой человек. – он тебе так сильно нравится?

  – Не знаю. – честно ответила девушка. – правда, не знаю. Я даже думать боюсь, а что если, правда, нравится?

  – Если правда нравится, значит, вы обязательно встретитесь! Земной шар такой маленький. Смотри я с Тринидат, а ты из России, а мы вот стоим тут, посредине моря, не пойми в какой заднице. Так что, ничего нет невозможного.

  Она немного отстранилась и благодарно заглянула ему в лицо. Он улыбнулся в тридцать два зубы и потрепал по голове, как щенка.

   – Ну что? Получше стало? Пойдем, выпьем что-нибудь?

  Она усмехнулась и кивнула, спохватившись только перед входом в бар:

   – Ты же в форме еще! Тебе ж переодеться надо.

  Он только рукой махнул и открыл дверь в бар.

   – Леди вперед.

  'Да уж, леди', – подумалось ей и тут же оглушило музыкой, сигаретным дымом и запахом алкоголя.

  – Что пить будешь? – нагнулся он к ее уху.

  – Как всегда. – здесь приходилось кричать, чтобы хоть что-то слышать. Она боялась и в то же время до смерти хотела увидеть Джоша, надеясь, что он тут.

  Кевон протискивался к бару, а Алина вертела головой в разные стороны, но барабанщика нигде не было видно. Вместо него, она заметила Оливию.

   -Ку.

   -Ку.

  Это выражение часто служило им вместо приветствия, и никто не удивлялся. Алина тоскливо посмотрела на подругу:

  – Олив, представляешь, Джоша уволили.

  Она, как ни странно не удивилась:

  – Знаю, видела его. Свинство полнейшее.

  – Слушай, а где ты его видела?

  – У Кейт в каюте. Там сейчас все собрались.

  Черт, как же ей это в голову не пришло?

   – А они в бар потом собирались?

  – Ему же нельзя. Ты что, не знаешь?

  Девушке не хотелось показаться не в теме, но Оливии было не стыдно признаться, поэтому она просто сказала:

   – Не понимаю. Почему нельзя? Он же всю жизнь ходил.

   – Его уволили по причинам безопасности. Он же все-таки подрался с охранником. Засим он вообще до отъезда не имеет права покидать каюту. Он и у Кейт права быть не имеет, по идее.

  – Тьфу, черт! Тогда я пошла.

  – К нему?

  Она горько усмехнулась:

  – А что? Есть варианты?

  – Помнится, у тебя еще был бойфренд. Хотя он тебе все прощает. Наверное, и на драммера не обидится.

  – Тьфу. – опять плюнула девушка, – Я и забыла. Боже, дай мне силы...

  Оливия сочувствующе покачала головой.

  – Ладно. Неважно. Придумаю что-нибудь. Все, я побежала.

  – Ну, давай, может, сегодня еще увидимся.

  Алина бросила взгляд на часы, подаренные Йоргесом.

   – Сегодня уже кончилось. – и пошла к выходу.

  Но стоило ей развернуться, как она наткнулась никого-то высокого. Алина подняла глаза, готовая выругаться и вместо этого чуть не застонала. Прямо перед ней насмешливо улыбался человек, с которым она не так давно провела ночь. Сбежать было невозможно, и она попыталась изобразить подобие приветствия:

  – Добрый вечер. Как дела?

  – Отлично, а у тебя?

  – Все хорошо. – она чувствовала себя полной идиоткой, но ничего не могла поделать.

  – Ну, еще увидимся.

  – Да -да. – а про себя пробормотала, – чтоб ты провалился!

  Протолкавшись через филиппинцев, она поднималась по лестнице, чувствуя себя несчастной до глубины души. Не обращая ни на кого внимания, добрела до каюты Йоргеса и без стука открыла дверь.

  – Я сегодня не приду. – дальше дверей она не пошла. – драммера уволили. Ему плохо и сегодня я побуду с ним. Завтра он уезжает. Он мой друг.

  – Привет.

  – Привет. – ответила Алина. Казалось, хуже чувствовать уже некуда, но оказалось, никогда не говори никогда.

  – Ты опять занята, значит. Мило.

  – Его уволили.

  – Я знаю.

  – Тогда не обижайся.

  – Обижаться? На что? На то, что у тебя всегда есть люди, которые для тебя важнее меня? Какие уж тут обиды.

  – Йоргес...

  – Что?

  – Не начинай, пожалуйста.

  – Не буду. Все равно в этом нет никакого смысла. Зайти не хочешь?

  – Я нужна ему.

  – А ты не думаешь, что ты и мне нужна.

  – Он завтра уезжает.

  – И что?

  – А ты остаешься. Поговорим попозже? Ладно? – она шагнула внутрь, чмокнула его в сжатые губы и тихо прикрыла за собой дверь.