Текст книги "Ship'S Life или Русские русалки в заграничных морях (СИ)"
Автор книги: Алина Пуаро
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 35 страниц)
И уже через час Алина сунула карточку в устройство и обольстительно улыбнулась филиппинцу из секьюрити. Наташка вылетела сразу вслед за ней, а потом не торопясь подоспела и Тамара. Настроение у всех было просто чудесное, светило ясное солнышко и небо было того самого чудесного и самого нежного оттенка голубого, который только бывает на свете.
– Земля! – закричала Алина и счастливо рассмеялась.
– Можно подумать, ты месяц не видела суши, – улыбнулась рыжеволосая красавица и подставила солнцу лицо. – Боже, как хорошо.
– Девочки, а мы где вообще? – немного сонно поинтересовалась Тамара.
– Ну, приехали! В Норвегии!
Тома замерла на секунду поправить кроссовок и девчонки встали, пропуская вперед фото департмент, у которого рабочий день в отличие от них только начинался.
– Что в Норвегии, это я и без вас знаю. А вот что за город?
– Это уже сложнее, – жизнерадостно пожала плечами Алина, – понятия не имею. Что-то очень странное с непроизносимым названием. Зато вид-то какой! Какая вообще разница, где он?! Это не страна, а заповедник какой-то, я бы, честное слово, тут жить бы осталась, так красиво.
И все втроем как по команде завертели головами. Только Наташа осталась не довольна увиденным:
– Отсюда ничего не видно. Все наша лошадь заслоняет. Пойдемте уже город смотреть.
– А, может, это и не город вовсе.
Наташа нетерпеливо махнула в ответ рукой:
– Вон дома стоят. Для Норвегии это уже город. Пошли уже.
И три русские девчонки отправились осматривать достопримечательности. Не успели они сделать и нескольких шагов, как Тока торжествующе воскликнула:
– А-а! Я знаю! Мы тут уже были. Все правильно, это город и называется он Алессунд. Там есть замечательная лестница и с нее все видно.
– Где там?
– Там. Ну, как я тебе расскажу? Ты норвежские надписи пыталась читать? А выговорить? Ага, то-то же. Но я территориально помню, где находится, но объяснить в жизни не сумею. Идти недалеко, минут пятнадцать.
– Я хочу фотографию на фоне Сенчюри. – вспомнила Алина, на что получила дружный протест.
– Насмотришься на него скоро так, что тебе плохо будет. – заявила Наташа.
И Тома поддержала:
– Давайте до парка дойдем и потом уже будем фотографироваться. Там старинная лестница ведет на самую вершину холма, откуда все видно, и Сенчюри тоже. А то камера на самом дне сумки, сейчас останавливаться придется и все перерывать. И холодно, между прочим, давайте-ка прогуляемся, чтобы согреться. Они забыли, похоже, что сейчас август.
Алина недовольно сморщила нос, но перечить не стала. Ее уже посетила новая мысль:
– А мы уже за Северным Полярным Кругом или нет?
– Понятия не имею, но, похоже, что до Полюса не далеко. Морозилка прямо.
Наташины слова были нескольким преувеличением, но для августа месяца было и в самом деле немного прохладно. Несмотря на солнце, пронизывающий ветер заставлял подруг кутаться плотнее. Тамара утром выудила из недр шкафа кепку, чему сейчас была несказанно рада. Это бежевое сокровище, сдвинутое набок, толстовка в тон и широкие джинсы клеш, делали ее немного похожим на Гавроша, но от этого она нисколько не теряла своего природного шарма. Наташе пришлось хуже, потому что девушка одела только легкий тигровый бадлон и пиджак, который сейчас никак не спасал от завывающего явления природы. Алина в свою очередь со вздохом завязала тесемки полосатого свитера с капюшоном, того самого, который подарил ей Дамиан незадолго до их последней встречи.
Далеко они не ушли, первый же мостик на выходе из порта показался им очень живописным, и девчонки кинулись перерывать сумки в поисках фотоаппаратов. И действительно, все вокруг так и просилось быть запечатленным на пленку. Вокруг стояли разноцветные невысокие дома всех оттенков: от коричневого до молочно-желтого с закругленными и вытянутыми черепичными крышами. Мощеная камнем круглая площадь была украшена бронзовыми ланями, спрятавшихся в тени торгового центра. В вышине выглядывала прямоугольная башня ратуши, тут и там раскиданы были изумрудно-зеленые газоны. Деревянные резные кораблики, словно сошедшие со страниц учебника истории, притягивали глаз, а между ними совсем не стесняясь такого соседства, проглядывали белоснежные яхты, свидетельствующие о далеко не бедственном положении жителей города. Впрочем, самих обитателей было не заметно, в основном по мостику щелкали камерами пассажиры с Сенчюри, от которых подруги постарались побыстрее убраться подальше.
Снявшись во всех возможных позах, подруги весело шагали по улице, удивляясь чистоте и тишине норвежского города, пока Томка, наконец, не замахала сумкой:
– Все, нам туда! За этой дорогой начинается вход в парк.
Они остановились у светофора, по привычке глядя по сторонам.
– Здесь машин и в помине нет, – нетерпеливо сказала Алина, глядя на красный свет.
– Да уж, не похоже, чтобы у них тут было оживленное движение, ну ладно подождем, как приличные люди.
Но терпением Алина никогда особо не отличалась:
– Вот еще. Я пошла.
Только она сделала шаг, как из-за поворота показался автобус. Девушка недовольно фыркнула и сделала шаг обратно на тротуар, но автобус плавно затормозил прямо перед тремя туристками.
– Как раз вовремя, – Тома подхватила двух других под руки, и они пересекли мостовую.
Только Наташа не переставала удивленно вертеть головой, и Алина, заинтересовавшись, но так ничего и не увидев, спросила:
– Ты что там углядела? Водитель симпатичный?
– Если я еще не совсем сошла с ума на этом лайнере, то автобус нас только что пропустил на красный свет.
Тамара недоверчиво на нее покосилась:
– Ну да?! Так я тебе и повери... – но девушка не договорила, потому что, переведя взгляд на оставшийся позади светофор, увидела то же, что и остальные: пешеходам все так же горел красный. – Я что, сплю?
– Может у него там остановка, – задумчиво предположила рыжеволосая дива.
Алин пробежала несколько метров в бок чтобы рассмотреть получше, но автобус уже сам подсказал ответ, остановившись там где ему и было положено, в десятке метров после площади. Несколько человек вышли и пошли по своим делам, даже и не подозревая, что стали объектом пристального наблюдения.
– Гмм... – неопределенно пробормотала Алина, – вывод один – хорошо быть русской блондинкой. Если теперь даже автобусы тебя пропускают. Интересно, а если бы тут было полно машин, тогда б он тоже нас пропустил?
Наташу это возмутило. Она раздраженно закинула свой неразлучный рюкзак золотого цвета за спину и язвительно поддакнула:
– И тот старичок, разумеется, тоже русская блондинка. – она указала рукой на седого мужчину, который только что подобно девчонкам был пропущен безупречным водителем. – Алина, иногда мне кажется, что у тебя мозги пудрой засыпаны. Неужели сложно поверить, что он не на внешность среагировал, а просто здесь вежливые люди живут.
Девчонки переглянулись между собой и всем трем почти одновременно пришла мысль о желтых монстрах, носящихся по улицам их родины, которые не то, что пропустить, так и задавив, наверное, не заметят.
– Нет. Я в такой стране не выживу.– через несколько минут заявила Тамара, – это же с ума сойти можно. Мы в городе, а хоть бы собака залаяла. Ведь тишина гробовая.
Предположения сыпались, как из рога изобилия:
– Может, у них собаки тоже вежливые?! И лают только в особо отведенные часы?
– Или кляпы им всем повставляли. А может быть все уехали на природу, потому что сегодня воскресенье? Какой сегодня день недели кстати?
– Вот ты спросила, – пробурчала Алина, – ты еще спроси какое число. Можно подумать, кто-нибудь знает. У меня, кстати, скоро вроде день рождения, не мешало бы знать когда, а то так и пропустить недолго. Надо у здешних спрашивать, на корабле все живут вне времени и вне пространства.
Наташа, взялась за ручку высоких кованых ворот и разочарованно протянула:
– Закрыто! Ну вот...
Томка только головой покачала:
– И куда тебя только тянет все время. – с этими словами она подошла к калитке, примыкавшей к основному входу. – и вторая туда же. Это уже было про вторую подругу. Алина тем временем решила в буквальном смысле слова узнать, какой сегодня день недели и число, с победным видом возвращаясь от случайного прохожего. Девушка и внимания не обратила, что тот удивленно смотрит ей в след, а даже бы если она и заметила бы, то не придала бы особого значения.
– Сегодня двадцать шестое и совсем не воскресенье. Тогда где все люди? Алиса в стране чудес какая-то! Сейчас белый кролик с часами выскочит или сумасшедший шляпник!
– Я хочу Чеширского кота! – Начала было Наташа, но Тамара не дала ей договорить.
– Слушайте, я же вам не рассказала, какое у нас шоу вчера было. Я с этими индусами больше не могу, у меня от смеха уже просто колени подгибались. – девушки вышли на узкую древнюю каменную лестницу и потихоньку начали по ней взбираться. Подъем был крутой, и не хватало перил, но все неудобства компенсировались окружающей природой и веселым рассказом.
– Вчера приходит клиентка такая на пальцах. – Тамара, как и другие ее сверстницы, часто использовала весьма красочные выражения. – Мои индусы тут как тут, естественно. Покажите, говорит, мне сережки. Хочу такие же к моему колье из танзанита санрайз. Не знаю, какую ей сказку рассказали на ее предыдущем круизе, чтобы продать, но Раджив посмотрел на нее, даром, что не словами, выразил мнение о ее умственном развитии, и выдает: ' Ну, танзанит у нас есть'. Встает с места, подводит ее к окну и я чуть не сползла со стула, а вот санрайз, – это снаружи мадам , ничем помочь не могу.
Девчонки дружно расхохотались.
– А мы над этим санрайзом снаружи ржали вообще полчаса. – фыркнула Томка, пытаясь отдышаться. – смотрите, пушка.
– Срочно фотографию! – скомандовала Наташа, и Алина полезла на тяжелое литое дуло орудия, направленное в открытое море.
– Как красиво...
Тома, однако, была настроена более прозаически:
– Сейчас свалишься красиво.
– Нет, ну серьезно! Вы только поглядите.
И действительно было на что: за зеленым обрывом, вокруг которого вились каменные, выбеленные временем, ступеньки открывался вид, редкий для Европы. Море лениво шевелилось, отливая такой синевой, что иногда разглядишь летом в ночных облаках где-нибудь на юге или кувшине с густым деревенским молоком. Небо очень низко нависало над ним, почти касаясь вершин холмов, буквально протыкающие тучи на другом берегу. Даже в августе месяце снег тут не таял, и на самом верху, кое-где, можно было различить снежные шапки. Лестница живописно опоясывала их сторону и уходила в заросли невысоких деревьев. Казалось, вот поднимешься до самого конца и сможешь потрогать пушистую белую вату, укрывающую небесный свод.
Сенчюри был чуть виден за разнообразными фигурными крышами домов и издалека корабль казался больше похожим на ту модельку, что девчонки продавали своим клиентам. Три молодых девушки, выглядели сейчас, как три грации, случайно забредшие на залитую солнцем каменную площадку. Глядя на камни, поросшие мхом, они отдыхали душой после хоть и не маленького, но все равно ограниченного пространства лайнера. Каждый выход в аут, как называл берег весь персонал, был глотком свежего воздуха, но Норвегия в этом плане была особенным местом.
Вся страна состояла из лесов, скал и моря. Города, расположенные большей частью на побережье невольно напоминали пустые аквариумы, где слышно, как на другом конце падает с дерева лист. Чувствовалось размеренное течение жизни, запах древности и спокойствия, шумели только сосны, да и то в общей симфонии тишины серых величественных скал, мимо которых когда-то, давным-давно, ходили викинги. Это место отличалось тем, что почти было не тронуто человеком. Не было ни уродливых фабричных труб с черным дымом, застилающим небо, ни шестиполосных автострад и развязок, где или снует туда-сюда, или стоит в пробке огромное количество гудящих и фырчащих машин, ни даже просто скопления народа, как в любой другой стране в часы пик.
Алина тут же дала Норвегии имя Северные Карибы, где хоть и стояли большие отели, жили аборигены и ходили корабли, вода оставалась прозрачной как стекло, песок на пляжах белым и чистым, а при выходе из туристического городка можно легко потеряться в настоящем тропическом лесу. Так же как в Норвегии легко увидеть косулю, лося или кролика, на Карибском море летали пеликаны и черные чайки, и жили крокодилы, и никого этим было не удивить. Девушка всем сердцем радовалась тому факту, что хоть где-то, хотя бы в нескольких местах на земле еще оставалась такая первозданная красота, такая девственная и чистая природа.
Наверное, всем троим пришло на ум что-то подобное, с горы девчонки спускались притихшие и задумчивые. Норвегия дарило свое умиротворенно-счастливое настроение. Подойдя к кораблю, они заметили Эстель, в одиночестве сидящую за столиком в портовом баре. Проза жизни разом стерла все поэтические настроения, и Алина разом припомнила странные звонки прошлой ночью:
– Хей! Ты что тут одна заседаешь? Там такая красота, а ты одна сидишь? – Девчонки, не спрашивая разрешения, моментально расположились рядом и схватились за единственное меню, вырывая его друг у друга. Прогулка разбудила волчий аппетит.
– Дай, я посмотрю!
– Ну, не выхватывай, думаешь, я так увижу что-нибудь, пока у меня буквы перед глазами мелькают?
– Я тоже голодная.
– Девочки, я уезжаю.
Еще пару секунд меню переходило из рук в руки, пока до них не дошло сказанное:
– Куда?!
– То есть, как уезжаешь?! Зачем?
– В каком смысле? У тебя же только второй месяц контракта пошел!
Эстель грустно посмотрела на них, и вдруг стало заметно, что сегодня на осунувшемся лице не было ни грамма столь привычного макияжа.
– Я больше не могу оставаться. Кузьмин совсем разошелся. Если останусь, ничем хорошим это не кончится.
Наташа и Тамара сразу посерьезнели и понимающе вздохнули, а Алина только нахмурила брови, ожидая разъяснений.
– Вот черт... – протянула Наташа, растерянно накручивая рыжие локоны на палец, – Что совсем?
– Он от кого-то узнал, что я с греком, грозится набить ему морду, а ты сама понимаешь...
Тома забарабанила пальцами по столу:
– Тогда вылетите с треском все трое. А ты с ним пробовала разговаривать? Он знает, с каким греком?
– Слава Богу, нет, но это только вопрос времени. Разговаривать бесполезно, знаешь эти румыны упрямые, как бараны. А он к тому же сейчас пьет как свинья. Тьфу, зоология сплошная. Так что, чем раньше я свалю, тем всем будет лучше.
– А мы? Допустим, мы ко всем не относимся. А твой грек? Ты ему сказала?
– Так стоп! Может мне кто-нибудь что-нибудь объяснит? – Алине надоело быть пассивным слушателем при таких драматических событиях. А в довершении всего подошел официант.
– Два омлета с сыром, один без, но с зеленью – начала заказывать Наташа.
Тамара пока быстро ввела Алину в курс дела:
– Кузьмин – это ее муж, бывший почти что, но официально они еще женаты, хочет ее вернуть, а Эстель не хочет, так ведь? – блондинка грустно кивнула и меланхолически уставилась на стоявший прямо перед ними огромный белый корабль. – Вот он угрожает теперь греку, благо еще не знает которому, знал бы, давно бы уже подрались. А за драку на борту, представляешь, что бывает.
– А, так это он вчера ночью звонил? Такой бессвязный пьяный бред? – догадалась Алина, а Эстель еще раз кивнула.
– Нет, это ерунда какая-то! Получается, ты из-за него должна все менять?
– Не я, так за меня поменяют. Ему все равно уже, он понял, что возвращаться я не стану, а эта работа ему вообще не нужна, потому, если нас всех из-за него уволят, его только порадует.
– А почему возвращаться не хочешь? И как он вообще тут оказался?
Эстель вздохнула так, что странички меню перелистались сами собой:
– Мне вообще не стоило выходить за него замуж. Со злости глупость сделала после первого контракта, вот теперь и получай, называется. Я с парнем встречалась шесть лет, а он меня бросил из-за другой. Потом через месяц пал в ноги, а мне так противно стало, что я даже разговаривать с ним не захотела. Шесть лет вместе и вот так легко меня променять? Я и уехала при первой попавшейся возможности, а тут Кузьмин со своей любовью. Мне показалось, что он как бы неплохая замена, вот и решила замуж выйти сдуру. Свадьба, правда, красивая была очень: и платье и вся церемония. Но потом разъехались, чтобы в Англии вместе встретиться и там жить, а вот этого как раз и не получилось. Ну как жить с официантом? Который ни учиться ничему другому не хочет, ни работу менять. Опять разъехались, стали ждать контрактов, чуть не полгода ждали, встретились, и оказалось, что просто он мне стал совсем не нужен, если вообще когда-нибудь был. Возвращаться не хочу, потому что это просто чужой мне человек, абсолютно неадекватный к тому же. Да и вообще, мне кажется, что где-то в глубине души я все еще люблю своего первого парня, хоть это и бессмысленно абсолютно.
– А Димитрий как же? – вырвалось у Алины.
Эстель безнадежно махнула рукой:
– А что он? Я уеду, у него через неделю новая появится, он же грек. Шипс лайф.
– Да-а. – протянула Тамара, – Значит уже все? Точно решила?
– Вариантов нет никаких. Точно решила, да. Я уже заявление Ким позавчера отдала, обратно пути нет. И папе позвонила, чтоб он развод оформил задним числом, потому что этот, – она даже уже не называла мужа по имени, ограничиваясь презрительным местоимением, – ни за что не согласится.
– Уже и заявление подала? – охнула Наташа. – и когда?
– Не знаю, может в этом месяце, но скорее всего в следующем, смотря, как скоро место на другом корабле найдут. Вот так вот, девочки.
– Ну что за блин...
Официант принес тарелки, но девчонки даже не заметили дымящихся омлетов, хотя и проголодались. Они расстроено молчали, и каждая думала о своем. Тамара думала, кого же им пришлют на замену и с ужасом вспомнила про свою бывшую коллегу из Македонии, у которой именно сейчас заканчивались каникулы. Зычный бас Ренаты она не забыла до сих пор, и глохнуть снова ей совсем не хотелось. Наташа пыталась придумать какой-то выход из сложившейся ситуации, но у девушки получалось это не совсем удачно. Сочувствуя подруге, та машинально принялась за еду, причем за то блюдо, что было с сыром, а не с диетическим укропом, что больше всего свидетельствовало о ее переживаниях. Алина как всегда представляла себя на месте Эстель, и удивлялась, во-первых, безразличию с которым ее руммейт отдавалась судьбе, даже не пробуя хоть что-то предпринять, а во-вторых, некоторым похожим моментам в историях их замужеств, где роковую роль, по ее мнению, сыграло расстояние. Она все еще продолжала придерживаться такой точки зрения, хотя все чаще в рассуждениях на эту тему мелькали сомнения в верности такой теории. Как говорится, если кто-то боится, что корона у него с головы слетит, так может, она просто непрочно на голове и держится?
Эстель расплатилась за нетронутое пиво и ушла, сославшись на встречу с тем же Димитрием, кто, по ее словам, был ей безразличен, а девчонки остались переваривать новости и омлеты. Когда с обедом было покончено, Наташа решилась нарушить затянувшееся молчание:
– А меня Гарри пригласил на вино, если ты, конечно не против.
Тамара усмехнулась, но ничего не сказала, а Алина повертела пальцем у виска:
– Иди, конечно, если тебе хочется! Я-то тут причем? – а про себя подумала, что быть Джек Лондон не так уж и не прав, говоря, что в море черствеют. Проблемы Эстель быстро вылетели у рыжеволосой красавицы из головы, оставляя место своим собственным. Хотя Алина сказала бы чуть иначе, все же знаменитый писатель жил чуть ранее, и времена были намного жестче. Все больше девушка приходила к выводу, что в море видишь вещи такими, какие они есть, без ложных иллюзий и прикрас. Морские новеллы Лондона описывали тяготы жизни на море, борьбу за выживание со стихией и штормами, а девчонки все же находились не на пароходе или парусном судне, огромном комфортабельном лайнере, но Алина была готова поклясться, что жизнь здесь видится намного реальнее, проще и ближе, чем на берегу. Море берет свое независимо от времен и народов, с эти уже ничего не поделаешь.
– Ты чего замолчала? Ответишь или нет, в конце концов, – Наташа безуспешно пыталась растормошить подругу, задумавшуюся так глубоко, что даже не расслышала вопроса.
– Что? – очнулась она.
– Я говорю, ты точно не против? Я собираюсь, может быть, но еще не точно, но скорее всего, с ним замутить. Он вроде тебе нравился.
Алина только отмахнулась:
– Забирай с потрохами. Лучше у Томы вон поинтересуйся, может ей сгодится, или как твою подругу там зовут? Инга, да?
Тома в свою очередь скорчила весьма скептическую гримасу:
– Мне он вообще сдался, как ухи от селедки. А Инге...
Но Алина не дала ей договорить:
– Как что?! – расхохоталась девушка, и вот уже и она позабыла про несчастья своей коллеги, а ведь ни одну из них нельзя было обвинить в бессердечии. Просто такой была корабельная жизнь, люди приходили и уходили, а тем, кто оставался на борту так или иначе приходилось отстаивать свое место под солнцем, а не печалится об уехавших.
– Ухи, ну уши. Дурацкое выражение, сама не знаю, откуда прицепилось, наверное, с Пятигорска. Так вот Инга тоже не ромашка, сама все прекрасно понимает и уж верности от него никак не ждет. Поэтому наслаждайся. Только...
– Что только?
– Ну, сама же понимаешь, не относись серьезно. Корабельная жизнь.
И все три девчонки криво усмехнулись почти одновременно.
– А ты что?
– Что я? – Алина на всякий случай решила прикинуться дурочкой, хотя прекрасно понимала, о чем идет речь.
– Признавайся, что у тебя с тем мелким греком?
Алина вздохнула и помолчала, недовольно наморщив лоб, пока официант все так же незаметно принес счет и удалился.
– В том то и дело, что мелкий, и в том то и дело, что грек. Что-нибудь еще надо объяснять?
Обе подруги отрицательно помотали головами, а Томка поинтересовалась:
– Значит, не пойдешь к ним больше?
– Пойду. – и в ответ на недоуменные взгляды пояснила, – там еще кое-кто есть, хотя это так, ерунда. Мне он интересен, скорее всего, с точки зрения личности. На этом корабле первый раз встретила кого-то умного, и к тому же такого, кто не лезет под юбку.
– Такого не бывает, – поднялась со своего места Наташа. – Пошли, пора к дому.
Тамара ее поддержала, но Алина, как человек из пословицы всегда предпочитала наступать на грабли сама, и поэтому решила проверить, что из этого получиться, самостоятельно.
А вечером после работы громом грянуло известие, что Эстель должна покинуть корабль всего лишь через несколько дней. Место на другом корабле нашлось очень быстро, офис работал оперативно только, когда не надо. Можно было бы и не говорить, что эта новость никого не обрадовала. В кабине у Адониса Эстель тихо разговаривала с Димитрием, опорожняя уже не первый стакан. Адонис сидел на полу, прикрыв глаза, и наслаждался массажем Марлен, одновременно поглядывая, производит ли это должный эффект на Алину. Та, в глубине души слегка разражаясь, как и любая другая особа женского пола на ее месте, всем свои видом выказывала полное равнодушие к происходящему, к тому же ее собеседник весьма в этом помогал.
– Это другое 'О' – Омега. Но читается тоже как 'О'.
– Получается, что у вас в алфавите два 'И'. Два 'О' и две 'Т'.
– Три 'И'. – поправил ее Йоргес.
– Слушай, но так же невозможно! Как вы сами-то их различаете?
– Обыкновенно. А еще у нас есть падежи, рода, и так далее. Окончания слов меняются, много всего. Если ты рассчитывала на что-нибудь вроде испанского, то лучше брось эту затею. Все-таки один из древнейших языков, это вам не шутка.
– Не брошу. А падежами ты меня, знаешь ли, не удивишь. И вообще, мне все это до боли что-то напоминает...
– Уж не Кирилла ли с Мефодием?
– Ладно, хватит. Я и сама знаю, что мы ваш алфавит и грамматику взяли за основу.
Так они сидели уже около часа, пока Йоргес объяснял ей азы и правила чтения греческого, ибо ночью они с Эстель снова оказались по известному адресу. Алина намеревалась не пить, но обстановка царила напряженная, Эстель рассказала о своем отъезде и все как-то разом погрустнели. Стакан за стакан все пытались что-то придумать, чтобы она не уезжала, но, тем не менее, выглядело все, как прощание.
Йоргес мягко улыбнулся и словно в подтверждение своих слов кивнул головой.
– Всем спокойной ночи.
У Алины на лице отразилось разочарование.
– Как? Ты уже уходишь?
– Без пяти четыре. У меня время только переодеться и на дьюти.
– Ну вот. А что уже и правда четыре? С ума сойти.
Естель с Димитрием тоже поднялись. Естель почти не стояла на ногах, ее молодой человек направил ее по направлению к двери и поднял с полу черные лодочки.
– Счастливо оставаться, – подмигнул он Адонису и Алине, задумчиво уставившейся в бокал виски с колой.
– Угу, кали... кала.. калинихта.. – с третьего раза попрощалась Эстель и вцепилась в руку Димитрия.
В комнате кроме них больше никого не было, но девушка тоже не собиралась задерживаться дольше остальных. Она поболтала осколок льда в бокале и залпом выпила содержимое. Адонис выжидающе молчал.
– Ну, мне тоже пора, – девушка встала с полу, опираясь на кровать.
Он молниеносно вскочил со стула.
– Останься. – он схватил ее за руку, а в глазах горел темный страстный огонь желания.
Молодой человек мягко подтолкнул ее к кровати, но она вывернулась из цепких объятий и потерла запястье. Грек был невысокий, но даже чуть ниже ее ростом, его плечи оставались все равно шире ее, а в руках таилась мужская несгибаемая сила.
– Я пойду. Адонис, не начинай.
– Куда ты пойдешь? Оставайся спать здесь. Пожалуйста.
– Мне, правда, надо идти, поверь.
– Куда тебе надо? К кому? – он мгновенно разъярился.
– Да, уж не к кому, это точно. Я на опен-дек. А потом спать. – девушка устало потерла лоб рукой. В голове шумело, и на ногах она стояла нетвердо, но решимости хватало за двоих.
– Спи здесь. Я тебя даже не трону. Я хочу, чтобы ты спала в моей постели. Я обещаю тебя не касаться, если ты не захочешь.
– Спокойной ночи. – Алина мягко отстранилась, подарив ему поцелуй в лоб и шагнула к двери, спиной чувствуя его бешенство и разочарование, словно воду из реки, всегда свободно текущую в глубоком русле, вдруг заперли мощной плотиной.
Алина аккуратно притворила за собой дверь и повернулась в коридор, ведущий к лестнице.
– Ты куда?
Девушка повернула голову и сквозь пьяный туман увидела Йоргеса, который уже успел переодеться в белый рабочий комбинезон.
– Я его уже мерила! – триумфально заявила она, тыкая пальцем греку в грудь. Каким-то краешком сознания, она отметила, что этот хоть немного, но выше ее. – Я на опен-дек. А что?
– Ничего. Тебе вставать во сколько? Не выспишься ведь. – инженер с какой-то странной заботой смотрел на девушку. Она поняла, что молодой человек в отличие от нее абсолютно трезв. – И что ты там забыла в такой час?
– А мне спать совсем не нужно. Я же железная. – захихикала Алина и вдруг серьезно посмотрела ему прямо в глаза.– мне надо сказать морю 'спокойной ночи'. И звездам.
Девушка и понятия не имела, удаляясь по коридору нетвердой походкой, какое удивление читалось во взгляде второго инженера, провожавшего ее глазами, пока она не скрылась за поворотом. Йоргес опомнился только тогда, когда по соседству послышались веселые глосса и показались ребята из казино департмента.
– Сказать морю и звездам ' спокойной ночи' – пробормотал он по-гречески себе под нос. – это же надо такое выдумать?!
Следующий день был морским, но на брейк ей в этот раз выпало идти одной. Второй брейк на ужин всегда был длинным, около двух часов, и обычно девушка в этот перерыв ходила в спортзал, но сейчас она была смертельно голодна, так что джим отменялся. Часы 'Seiko' показывали половину девятого, значит работать осталось не так и много. Алина быстро пробежалась по столовой, взяла то, что ей показалось наиболее аппетитным, и стала подыскивать место, где бы можно было спокойно пообедать, когда заметила недавнего знакомого. Эта встреча ее весьма обрадовала, так как она уже давно собиралась его кое о чем попросить, но в суматохе дней, никак не могла найти на это времени.
– О! Отлично! – в полголоса завопила Алина, пройдя с полным подносом еды по столовой к уютно устроившемуся Ай-Ти менеджеру.
– Что именно? – улыбнулся бритоголовый канадец, жестом приглашая девушку присесть рядом.
– Наконец-то, я смогу тебя поэксплуатировать в личных целях!
С Данни они всегда общались по-французски, и эта встреча не стала исключением.
– Звучит загадочно. Боюсь даже предположить.
– Да, нет, не все так плохо. Я по делу. Ты что, совсем ничего не ешь? – удивилась она, заглянув в тарелку к молодому человеку, где одиноко лежали лишь несколько суши и больше ничего.
– Я слежу за фигурой, о чем некоторые, похоже, не очень-то думают.
Девушка, с аппетитом набросившаяся на салат из креветок, после этих слов с беспокойством оглядела свой поднос. Морепродукты соседствовали с пиццей, картошкой фри, здоровым куском индейки, йогуртом, томатным супом и грибной подливкой в отдельном блюдечке.
– Хмм... – неопределенно пробурчала она и беспечно махнула рукой.– Во-первых, всего этого я, конечно, не съем ни за что в жизни. А во-вторых, важно, не сколько ешь, а сколько энергии расходуешь! – потом подумала чуть-чуть и, видя саркастическую молчаливую улыбку собеседника, добавила – Хотя, пожалуй, ты прав. Но проблема в том, что я всю свою сознательную жизнь занималась каким-нубудь спортом, поэтому никогда не заботилась особо о калориях и прочем в том же духе. Зато вот теперь очень сложно, привычка есть осталась, а вот спорт я бросила...
– Да? – канадец закончил есть и аккуратно промокнул губы салфеткой. – А чем ты занималась? Танцами?
Алина от обиды даже есть перестала:
– Я, что, похожа на человека, который посвятил свою жизнь танцам?!
– Прости, пожалуйста, я не знал, что занятие танцами звучит как оскорбление. – с ним невозможно было понять, говорит молодой человек серьезно, или смеется. – Так чем мы занимались? Боксом?
– Почти. Вообще, в основном каратэ. Но также акробатикой, гимнастикой, плаваньем, теннисом, баскетболом, академической греблей...
Дани с интересом переспросил:
– Баскетболом? И давно играешь?
Алина не обратила внимания, что внимание канадца, из всех вышеназваных, не очень общепринятых для женского пола видов спорта, удивила именно ее любимая игра.
