Текст книги "Ship'S Life или Русские русалки в заграничных морях (СИ)"
Автор книги: Алина Пуаро
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 35 страниц)
– Я не собираюсь ни о чем разговаривать, я сейчас пойду и заберу ее назад! Ты понимаешь, он не имел права ее брать! Ее подписало почти двести человек!
– Что ты заберешь?! – Алина подскочила прямо к нему. – Ничего ты не заберешь! Ты с ним драться что – ли станешь? Совсем рехнулся?
– И стану! И набью ему морду! – сейчас он так был похож на обиженного мальчишку, что Алина постаралась скрыть улыбку.
– Набьешь, конечно. Но в другой раз. А сейчас ты пойдешь со мной, протрезвеешь и успокоишься.
Алина переглянулась с Эленией и кивнула ей в ответ на вопросительный взгляд. Это означало, – не волнуйтесь, все будет нормально, я побуду с ним. Сорокалетняя, но все еще красивая женщина сочувствующе сжала плечо барабанщика и открыла дверь в бар. На секунду их накрыло волной музыки, но дверь снова захлопнулась, и девушка осталась один на один с разбушевавшимся двадцатичетырехлетним ребенком.
– Ну, ты чего? Не принимай ты это так близко к сердцу. Подумаешь, какая-то петиция.
Она попыталась перевести все в шутку, но не тут-то было.
– Это не какая-то петиция. Это мнение людей, которые мне доверили свои подписи. – неожиданно четко сказал Джош. – и я сейчас пойду и заберу ее.
– Никуда ты не пойдешь. Успокойся! – реакции на эти слова не было никакой, ей пришлось загородить ему дорогу, видя, что он делает шаг вперед. – Хватит, я сказала.
Он был явно сильнее ее и легко отодвинул ее в сторону. Надо было что-то делать, причем быстро. И Алина сделала то, что сделала бы с любым расстроенным малышом, – попросту его обняла.
– Ну, хватит. Пожалуйста.
Но он рванулся из ее объятий:
– Я должен ее вернуть. Как ты не понимаешь?!
– Ничего ты никому не должен. Успокойся, слышишь меня?
Он не хотел ничего слышать. Алина лихорадочно думала, что предпринять. Ей было его не удержать, но отпустить его было гиблым делом, одна лишь встреча с секьюрити грозила моментальным увольнением. Барабанщик, покачиваясь, стоял перед ней, от него шел четкий аромат виски, через который чуть пробивался мужской парфюм. Он снова сделал движение по направлению к лестнице.
– Джош! Посмотри на меня! – его взгляд в пьяной дымке блуждал вокруг, ни на чем не останавливаясь. – Посмотри на меня! – Он снова повел плечами и вдруг его глаза натолкнулись, словно, случайно на ее лицо, их взгляды встретились, и теперь уже девушка в шоке дернулась, как обжегшись.
Не задумываясь, что почувствовал он, Алину в тот момент просто обдало жаром. Его карие, почти черные, глаза, превратившись в лучи прожектора, окатили ее потоком света, полностью ослепив. Они прожгли ее насквозь ненормальной энергией, морской бурей и ураганом вместе взятым. За кратчайшие доли секунды, которые не сосчитал бы самый точный в мире хронометр, Алина увидела в его глазах весь порыв, бунт, ненормальное стремление и сумасшедшую безграничную энергию, сродни огню в лесу, такому, всепожирающему и бесконечному, что не остановить и всем водам Средиземного моря. Ее захлестнуло странной неведомой силой, которую таил взгляд нетрезвого барабанщика, и колени почти подкосились. Она уже не могла отвести взгляда, в голове бился мыслью почти животный инстинкт самосохранения, бежать, спасаться!
Девушка окаменела, когда он протянул руки и взял ее лицо в ладони. Прошла, казалось, целая вечность. Сердце колоколом билось где-то внутри. Когда в следующее мгновение он стер последнюю границу, те несколько сантиметров, что еще оставались между ними, неловким движением головы, наваждение спало с нее. И она рванулась вверх по лестнице быстрее, чем пламя свечи взвивается от поднесенной спички.
На четвертом этаже он остановилась перевести дух, единым махом одолев несколько пролетов лестницы. Девушку била крупная дрожь, руки тряслись, хотя спроси ее кто-нибудь сейчас, она ни за что на свете не смогла бы объяснить, что же конкретно так ее напугало. Прежде всего, она не смогла объяснить этого и самой себе.
Затравленно она посмотрела вокруг и, сжав виски руками, опустилась прямо на ступеньки.
– Господи. Господи Боже.
Все это заняло не более секунды, но ей казалось, вечность сменяет вечность, когда она услышала его голос, прерываемый гремящей музыкой из бара:
– Алина!
У него была манера произносить ее имя на американский манер, с твердой буквой 'Л'. Это всегда сводило ее с ума, потому что напоминало о Бене, но в этот раз она даже и не вспомнила бы имя своего бывшего любовника. Мимо кто-то прошел, но девушка не хотела даже поднять головы.
– Эй. Ты что? Ты в порядке? – и Алина с трудом узнала голос Наташи. – Чего тут расселась? Перепила что ли? Да что с тобой? – тут Алина постаралась придать лицу человеческое настроение, ибо подруга просто шарахнулась в сторону, заглядывая ей в глаза. – Быстро говори, что случилось?
– Да нет, я в порядке.
– Точно?
Алина закивала так, что голова у нее чуть не отвалилась.
– А чего ты тогда тут уселась? Давай не темни, я же вижу, у тебя лицо такое, будто ты привидение увидела.
Алине очень хотелось сказать, что собственно, так оно и было, но она сдержалась:
– Да так просто задумалась. – сказала она и добавила для убедительности – не ожидала никого увидеть.
– Ага. Именно тут не ожидала, на лестнице, где все ходят туда-сюда? – подозрительно поинтересовалась Наташка.
Тут в довершение снизу опять донесся окрик Джоша. Алина посмотрела на подругу с мучительным сомнением и вдруг успокоилась.
– Слушай, все нормально. Я тебе потом объясню, ладно?
Наташка хоть и не очень твердо стояла на ногах, но такта и понимания ей было не занимать.
– Ладно. Если что, зови.
– Окей.
Они обе спустились вниз, Алина к тому моменту уже почти спокойно смогла протянуть руку драммеру, хоть и старалась не смотреть ему в глаза.
– Пошли уже, вояка.
– Почему ты не хочешь быть со мной? – вдруг спросил он, послушно шагая за ней по лестнице, так и не выпустив ее руки.
Алина усмехнулась, теперь самообладание к ней уже вернулось:
– Протрезвеешь, расскажу.
– Останешься со мной сегодня? Я же видел, ты...
– Совсем с ума сошел?! Спать иди. – и она втолкнула его в дверь кабины. – Спокойной ночи.
Сумасшедший дом, подумала девушка, прислонившись к двери с другой стороны. Она затаилась и решила немного подождать, а то у него хватит мозгов выйти и пойти буянить дальше. За дверью все было тихо, как впрочем, и в коридоре. Она вздохнула с облегчением и сделала шаг по коридору. Наверное, вечеринка уже заканчивается, интересно, Грант еще там? Но на следующем шаге Алина почему-то замерла и медленно повернула голову. Она с сомнением посмотрела на каюту Джоша, оглядела ядовитый мухомор, наклеенный на желтом пластике, и вдруг ужаснулась собственному сожалению при виде закрытой двери.
– Вот только ненормального драммера тебе еще не хватало, идиотка, иди-ка и ты спать! – сама себе скомандовала Алина и заспешила вперед.
Спать вообще-то еще не хотелось, и девушка решила, как обычно, перед сном сходить на опендек. Выпитое виски давало о себе знать, и хотя Джош ее хорошенько встряхнул, но протрезветь до конца не удалось. Йоргес, Джош, Грант, Бен – слишком много для одного вечера, от всех этих мыслей ей еще больше захотелось на воздух. Коридор вдруг показался неимоверно длинным, каблуки высокими, а голова тяжелой-тяжелой. На площадке, чуть только хлопнула дверь, она села на корточки и непослушными пальцами стала развязывать босоножки.
– Раздеваемся прямо на лестнице?
Кого еще принесло, раздраженно успела подумать Алина и замерла в неудобной позе под бесстыдным взглядом голубых глаз.
– Ты так и не вернулась, баскетболистки рано ложатся спать?
– Да. Вот только пижаму никак не найду. – огрызнулась Алина.
– А что тут музыку в два заканчивают?
– Угу. А сейчас сколько?
Он элегантным движением вскинул руку:
– Полтретьего. Внизу почти все разошлись уже.
– Ничего себе. Спать-спать-спать.
– Ты тут живешь?
– Да, на четвертом деке. – она махнула рукой и с кряхтением выпрямилась, зажав в руках босоножки на шпильке.
– Так и пойдешь босиком?
– Ноги устали, – нетерпеливо пояснила она. – Ну что? До завтра?
– До завтра. – улыбнулся он, и в который раз за вечер девушка поразилась его красоте.
Мимо горным козлом проскакал Браен. Он заговорщицки подмигнул парочке и шагнул к левой лестнице. Алина помахала ему босоножками и открыла дверь в коридор.
– Спокойной ночи.
Теперь ей уже не хотелось ни на опендек, ни куда-то еще. Смертельная усталость навалилась на девушку и лишила ее последних сил.
– Привет. – она открыла дверь в кабину Йоргеса своим ключом и прошла мимо сидящего за компьютером грека. У нее из головы как-то совсем вылетело то, что она решила с ним расстаться.
– Привет. Ты где была?
– В баре. Я спать пойду. Ладно? – одним движение она стащила с себя мокрое платье и рухнула в большую двуспальную кровать. Ответа девушка уже не слышала, девушка уже спала.
На следующее утро Алина проснулась с таким чувством, что сегодня рождество и пора открывать подарки. В комнате никого не было, а часы показывали без десяти двенадцать. Солнце заливало комнату, проникая через толстое стекло иллюминатора. В каюте было тихо и прохладно, Йоргес на ночь включал кондиционер. Девушка откинула одеяло, и села на постели, улыбаясь в предвкушении прекрасного дня. Настроение было великолепным, только жутко хотелось пить, и она потянулась, спуская на пол босые ноги.
– Хм. А с чего это я такая довольная? – она задумчиво окинула взглядом свое отражение и прошествовала в туалет.
Девушка взялась за зубную щетку, открыла воду и буквально подпрыгнула в воздух. Неожиданно она вспомнила. Баскетбол! Они же сегодня идут играть с ребятами из акапеллы и Джошем. Она молниеносно плеснула себе водой в лицо, выдавила чуть ли не полтюбика пасты на щетку и выскочила из ванной.
На ходу не вынимая щетку изо рта, она попыталась отыскать свою одежду. На босоножки наткнулась почти сразу же, – они аккуратно стояли около стола, а вот платье, девушка никак не могла отыскать, куда же она вчера его засунула.
– Черт. – Алина встала посредине и задумалась. Время шло, скоро должен был вернуться Йоргес, а ей совсем не хотелось ничего объяснять. И тут ее осенило: девушка рывком распахнула шкаф и торжествующе завопила. Платье весело на плечиках прямо перед ней. Алина схватила свой вечерний наряд и наморщила нос от запах табака, которым пропиталась одежда. Делать было нечего, она бросила щетку на раковину, предварительно, прополоскав рот, и вылетела за дверь.
Тамары естественно не было дома, она никогда не просыпалась в такую рань, а уж после ночи с Кевоном и подавно. Алине это было только на руку, быстренько приняв душ, девушка застыла перед открытым шкафом. Что одеть? В животе предательски заурчало. Шорты, ясное дело, майка, но какая? Кроссовки, трусы, носки, лифчик. Или лифчик лучше не одевать? Задача простая: нужно выглядеть спортивно, но при этом сексуально. Ликвидация бюстгальтера – явно плохая идея, придется прыгать и бегать. Короткие шорты? Тоже не подойдут. Она вынула серые в сеточку баскетбольные шорты, которые приходились ей по колено.
– Да, в баскете трудно хорошо выглядеть. – вздохнула Алина, одеваясь. В животе тем временем снова заурчало. К тому же после выпитого вчера алкоголя, с утра ее мучила дикая жажда. – и в месс!
В столовой совсем никого не было и завтрака как такого тоже, ну в принципе и не стоило набивать себе живот перед тренировкой, решила девушка. Оставалось только захватить мячик из кабины, и она уже прямо предвкушала отличную игру и всеобщее восхищение, но ее сладкие мысли были нарушены весьма прозаичным способом:
– Твою мать!
Алина закрывая дверь каюты, и пытаясь удержать в другой руке оранжевый кожаный мячик, в недоумении оглянулась. Говорили по-английски. На входе в лондри стоял Джош и в такой же оторопи оглядывал девушку.
– Твою мать! – только и мог выговорить он при взгляде на ее баскетбольные кроссовки и майку. – Твою мать!
Барабанщик выглядел так, словно секунду назад вылез из постели. Растрепанный, с опухшими после вчерашних излияний, красными глазами, в мятой майке и с кучей грязного белья в руках, увенчанной коробкой стирального порошка. Алина уперла руки в боки и окинула его с ног до головы презрительным взглядом. Правда, презрительного не получилось, потому что, без пяти минут баскетболистка не выдержала и расхохоталась. Насмеявшись вволю, она погрозила музыканту пальцем
– Еще раз скажешь про мою мать, сделаю что-нибудь нехорошее.
– Ну, ничего себе. – покрутил он головой. – А что еще сказать?!
– А ты что, думал, что я шучу про игру?
– Я вообще не думал, что ты умеешь играть.
Алина прищурила глаза.
– Ах, так? Ну, хорошо же. Сейчас мы посмотрим, кто умеет играть, а кто нет. У тебя есть три минуты, чтобы закинуть белье в стирку и три минуты, нет, пожалуй, двух хватит, чтобы переодеться. И я жду тебе на четырнадцатом деке. – она повернулась и зашагала по коридору, улыбаясь так, что казалось, солнечные зайчики разлетались в разные стороны.
Джош открыл рот, что запротестовать, но из глубины коридора донесся звонкий смех:
– И ни слова больше. Время пошло.
Барабанщик закрыл рот и кинулся в прачечную.
Играть он совсем не умел, но Алину, почему то, это особо не смутило. Ей вообще с этим музыкантом было очень легко и приятно, ощущение словно, встретила очень близкого и старого друга после долгого отсутствия, которое не изменило ни одного из них. Девушка не задумывалась о природе своих чувств, она просто отнимала мячик и скакала юлой вокруг него.
– Ну, попробуй, отбери. Давай-давай, лентяй! Кому-то явно надо сбросить вес.
Это была только малая часть того, что услышал Джош в свой адрес, но он почему-то не обижался. Глядя на стройную девушку, сновавшую туда-сюда по площадке и явно наслаждавшуюся движением, он словно набирался живительной энергии. Все вокруг становилось простым и понятным, не хотелось ни о чем думать, поддаваться депрессии или искать смысл жизни, весь мир сконцентрировался и вращался вокруг нее и оранжевого мяча, отчего Джошу хотелось просто улыбаться.
– Мазила, кидай еще, – она подняла мячик с резинового упругого пола и бросила музыканту на трехочковую линию.
– Ах, ты русская звезда баскетбола, ну смотри! – он размахнулся и послал мяч в корзину. И торжествующе завопил – Ага! Видишь! Леди и джентльмены, прошу приветствовать, впервые на площадке восходящая звезда Лос-Анджелес Лейкерс – Джошуа Сэмюэлс!
– Ха-ха. Восходящая звезда, – Алина снова убежала в дальний конец за мячом, – а кидаешь то из-под юбки, – донеслось оттуда.
Джош повернулся и прикрыл глаза рукой, солнце палило беспощадно, хоть и был уже октябрь месяц.
– Как это из-под юбки?
– А вот так, – она встала и изобразила мяч, вытаскиваемый из-под изображаемой юбки. – Так девчонки бросают.
– Как ты что ли?
– Я как раз так не бросаю, а вот ты – да!
Он тем временем еще раз промахнулся и вдруг неожиданно посмотрел на нее:
– А ты в Бога веришь?
Она с кряхтением разогнулась под кольцом и удивленно ответила:
– Ну, верю. А что?
– Просто захотелось узнать.
– По-моему, просто такие вещи не спрашивают. – она задумалась, засмотревшись на кольцо, сквозь сетку которого было видно голубое небо. Становилось жарко. – Я, наверное, верующий человек, но не религиозный.
– Я понимаю.
– Правда? – усмехнулась она, и мяч снова оказался в корзине.
Теперь уже музыкант поднял его с пола и отдал пас.
– Правда.
– А ты в тюрьме была когда-нибудь?
Девушка уже решившая ничему не удивляться, чуть не поперхнулась.
– Что?
– Ну тюрьма, решетка. Это когда ты что-нибудь незаконное сделал, тебя сажают в тюрьму. Наручники, все дела. Понимаешь о чем я?
– Я еще не разучилась по-английски разговаривать, я просто ума не приложу, почему ты об этом спрашиваешь?
– Ты не ответила.
– Да нет, конечно. Не была.
– А я был. По глупости.
Алина поправила шорты и стерла пот со лба.
– И что? Ты меня этим поразить хочешь? Давай-ка бегай, а не болтай. Наверное, с копом подрался?
– Да нет, вождение в пьяном виде.
– Просто отлично. А зачем ты вообще столько пьешь?
– Честно говоря, и сам не знаю. Проблем много.
Мячик покатился в другую сторону, и она отправилась за ним.
– Отлично решение всех проблем – алкоголь! Ну и дела. Тебе лет то сколько?
– Двадцать четыре.
Алине, в которой раз за это утро, приходилось с трудом верить своим ушам.
– Сколько?!
– А на сколько я выгляжу?
Она вплотную подошла к нему и обошла вокруг, как экспонат на выставке. Он был высокий и весьма крепкого телосложения, если не сказать больше. На ее взгляд ему стоило сбросить килограмм десять, но дело было не в этом. Она ни за что не дала бы ему его возраст, на ее взгляд ему должно было быть где-то под тридцать, двадцать восемь или двадцать девять. Но на самом деле она пыталась судить по лицу. Морщинки вокруг глаз, несколько поперечных морщин на лбу и синяки под глазами, если убрать все это, тогда, пожалуй, он будет выглядеть на свои двадцать четыре. У него был правильный овал лица и крупные, но довольно аккуратные черты, прямой нос, густые, но ровные брови, широкие у основания и деликатно сужающиеся на кончиках так, что девушка даже позавидовала. Ее росли, как душе угодно, и приходилось корректировать их пинцетом каждую неделю, – процедура, которую она ненавидела.
Барабанщик стоял на залитой солнцем баскетбольной поляне и не шевелился. Он даже и не пытался сдержать улыбку, а Алина тем временем продолжала осмотр. Она отметила небритость, которая только добавляла ему лет, и чуть заметный, но все же присутствующий второй подбородок. Родинки были рассыпаны по всему лицу, одна прямо на переносице, другие менее заметные на щеках, на лбу, под глазами. Девушка улыбнулась. Как веснушки – подумала она, – ямочки на щеках и губы бантиком. Боже, ну и ну.
И последнее что она сделала, хотя с этого начал бы любой другой нормальный человек, – это заглянула в его глаза. В ярком солнечном свете цвет показался ей странным, коричневым с голубым. Дальше она не стала рассматривать, ее словно продрал вчерашний озноб, девушка с силой толкнула музыканта баскетбольным мячом, оставив его в объятиях музыканта, и отпрыгнула в сторону.
– Пить надо меньше и выглядеть будешь лучше. Отсюда попадешь?
Они еще с час бегали под палящим октябрьским солнцем, море волновалось, и вода около берега из зеленой превращалась в коричневую, с песком и водорослями, и рваными клоками белой пеной. Корабль стоял в порту, где волн почти не было, и гигантские лайнеры снова теснились, как машины на автостоянке, один за одним. Некоторые были больше Сенчюри, некоторые меньше, были и совсем невелички. На береговой линии волны словно впитывались в песок и исчезали навеки. Солнце сияло в каждом гребне металлическим оттенком, в каждом брызге, в каждой соленой капле. Было так странно находиться на такой высоте, чувствовать рядом океан и играть в баскетбол. Девушка даже забыла, что пришла сюда, чтобы покорить певца из новой группы, который, впрочем, так и не появился. Время текло медленно и сонно, а ее наполняло чувство спокойного счастья, и ленивого умиротворения.
– Тебе не кажется все это нереальным?
– Даже слишком. – она запустила пальцы в веревочную сетку, которая вместо стены обтягивала весь баскетбольный корт, – А тебе когда-нибудь хотелось задержать мгновение?
– Думаешь, мы никогда не сможем это повторить?
– Наверное, нет.
– Никогда не говори никогда.
– Я имею в виду, даже если мы и сумеем, все будет уже иным, и мы сами в том числе.
– Становится грустно, если об этом думать.
Алина обернулась, и оказалось, что они стоят совсем рядом. Девушка заметила капельки пота на его скуле и пушистые серые ресницы, в голубых с коричневым глазах отражалось море. Ей больше не было страшно заглядывать в них, море было ее другом и от такого цвета не могло исходить ничего плохого.
– Ну, ведь мы можем приходить сюда каждый день, если захочешь? Я буду твоим персональным тренером и, может, тогда кто-то перестанет кидать из-под юбки.
– Я могу тебе задать один вопрос?
Алина подозрительно посмотрела на него и, отцепившись от сетки, пошла за кофтой и часами, брошенными в углу:
– Скажем так, задать-то ты его можешь, но вот отвечу ли я, это еще не известно.
Джош вытер лицо принесенным с собой полотенцем и спросил:
– Чем тебе Бен понравился?
Алина почему-то догадывалась о природе вопроса и все же ее очень заинтересовала мышление человека, который в одну секунду думает о баскетболе, в другую о тюрьме, а в третью о ее бывшем парне.
– Знаешь, у нас в стране говорят: если знаешь, почему любишь, то значит, что уже и не любишь вовсе.
– Ты хочешь сказать, ты в него влюбилась?!
– Я хочу сказать, что нам пора идти. У меня в отличие от некоторых рабочий день начинается через час, а мне еще поесть и в душ надо. Ты сегодня работаешь кстати?
– Работаю. В рандеву-сквер играем. Придешь посмотреть?
– Ага, только отпроси меня у моего менеджера?
Они спустились по лестнице и вышли на двенадцатую палубу, где загорали престарелые пассажирки с их мужьями, которые не отправились на экскурсии.
– Устала?
Девушка пропустила вопрос мимо ушей, ее внимание привлекло кое-что другое:
– Нет, ну вы только полюбуйтесь!
Барабанщик посмотрел в сторону вытянутой руки и увидел Браена и Нейта, выходящих из гест месса. Девушка уже направилась к ним.
– Ой, какая милая школьница. – приветствовал ее высокий брюнет. Я и не знал, что тебе так идет хвостик.
– Школьница, в отличие от вас, посещает занятия по физкультуре, а не халявит, как здесь присутствующие.
– А вы, что, играть ходили?
– Представь себе. – встрял Джош.
– Черт. – Браен досадливо поморщился, Нейт хранил молчание. – Ладно, в следующий раз, у нас сейчас весь круиз будут эти тренинги
– А пресс зе бутон, которые?
Алина прыснула, вспоминая сейфти офицера с этой фразой.
Браен скорчил рожу:
– Вижу он на слуху. Ну, воняет же от него, скажу я вам.
– Да ладно, – перебила его Алина, – ты еще его жену не видел, вот это кадр. В кошмарном сне не приснится!
– Даже и представлять не хочу. Кстати, сегодня вечеринка у Люка, не хотите присоединиться?
– Посмотрим. – Алина увидела Никки на другом конце палубы, вспомнила о том, что имеет право находиться здесь только в форме, а никак не в шортах, и резво замахала всем рукой. – Ребята, мне пора. Всем приятного дня. – и девушка уже юркнула за дверь, оставив мячик в руках у Джоша.
Тамарка привычно открыла дверь каюты карточкой-ключом и, зевая, зашла внутрь. Внутри было темно и душно, она ощупью нашла выключатель и сморщилась, комната выглядела, как после погрома.
– Алин. Вставай уже. Давай дорогая, на работу пора, чтоб ее черти взяли.
Девушка потянулась и машинально посмотрела на себя в зеркало.
– Ну, почему по утрам всегда так кошмарно выглядишь? – поинтересовалась она у отражения и со вздохом повернулась в двухярусной кровати. – Алин, вставай, говорю. Если опоздаем, Иен опять орать будет... – тут она осеклась и замолкла.
Из-под синей в цветочек занавески закрывающей первый ярус кровати торчала нога такого размера, что никак не мог принадлежать ее руммейт. Девушка осторожно отодвинула занавеску и чуть не рассмеялась. На ее собственной кровати уместились, ни много ни мало, два метра рыжего певца из акапеллы и Алина у него под боком. Тамара тронула ее за руку, и подруга, наконец, проснулась.
– Ей блудная дочь, поднимайся.
– Боже. – Алина открыла глаза, сонно посмотрела на Тому и только в следующее мгновение поняла, что лежит не одна. Она с некоторым ужасом посмотрела на красивое спокойное лицо парня, обнимающего ее за плечи во сне, и тихонько выскользнула из-под одеяла.– Тамара!
– Чего? – та уже натягивала на себя форму.
– Что он тут делает? Мама моя родная!
– Это у тебя спросить надо. Одевайся, давай. Опоздаем, блин.
Алина все еще недоверчиво смотрела на молодого человека, который почувствовав свободное пространство, вытянулся во всю длину. От Томкиных слов она встрепенулась и шмыгнула в душ. Раздеваться было не нужно, из постели она, понятное дело, выбралась, в чем мать родила.
Тамара даже ухом не повела, аккуратно задвинула занавеску и взялась за косметичку.
– Ну и как это было? А почему вы тут решили? – спросила она, накрашивая один глаз.
Дверь душа оставалась открытой, и из-за шума воды донесся смущенный голос Алины:
– Слушай, не поверишь, я почти ничего не помню. Мы вроде у Люка были, а потом как-то само по себе. Блин, я даже самого секса то не очень помню. Помню только, что он меня на руках носил.
– А грек как же?
– Дай полотенце, плиз. Я уже решила его бросить. Но теперь уже так не думаю. А с этим я сначала хотела, а потом уже нет. И вообще...
Тамара захватила полотенце и зашла в душевую, Алина как раз выключала воду.
– Пасибки. Да уж. Чего-то я, кажется, не то сделала.
Томка подавила смешок и снова взялась за тушь
– Одевайся елки-палки! Чего с ним делать лучше скажи? Будим или как?
– Погоди. Дай и, вправду, одеться сначала что – ли.
– А ночью не стеснялась? – подколола подруга.
Алина прыгала на одной ноге, натягивая форму. Мокрая ткань прилипала к коже, и налезать брюки никак не желали. Она застегнула крючки лифчика и быстро накинула рубашку.
– А что ночью было, я не помню. Не приставай. Где пудра?
– Вон на столе. Так у вас серьезно или так?
– Секс по пьянке – серьезно? С ума сошла?
Алина пудрилась со скоростью света, Тамара уже стояла в дверях. На Гранта девушка даже и не взглянула, погасила свет и кивнула Томе.
– Готова?
Разговор пришлось продолжить уже на бегу.
– Ну, рассказывай! – потребовала она, когда они спускались в месс по служебной лестнице. Времени на завтрак оставалось ровно пятнадцать минут. Обычно, это для них было больше, чем достаточно, – хватало и на еду и на разговор.
– Да что рассказывать? Мы у Люка напились так, что на ногах еле стояли. Та еще были какие-то танцоры фламенко. Два парня, которые не говорили вообще по– английски, и один постоянно клеился по-испански, а я ничего не понимала. Потом мы оказались всей толпой в Майкл-клабе, и Грант играл на белом рояле, фламенко на гитаре и этих там-тамах. Все было ужасно романтично и так красиво. Импровизированно! Никто ничего не планировал, и вдруг, раз и все поют. А Люк все время плясал и меня тянул, но я не пошла. – девушка запнулась, что-то припоминая – туда, между прочим, вообще никто права не имеет ходить. А мы пошли! И там виски в тяжелых стаканах со льдом и все так серьезно выглядит. Жуть! Как в музее или мэрии, честное слово. И Грант в смокинге за белым роялем... Ну, как здесь устоять?! А еще эта Кейт все время к нему лезла, так что и дух соревнований витал в воздухе. Нельзя было его просто так ей отдать?! А потом он меня вроде провожать пошел...
– Ну и?
– Что, ну и? Ну и проводил... Иди тосты сделай, я, как обычно возьму, да?
– Ага. И кофе мне. Я твою отраву травяную не пью.
– Не отрава, а ромашковый чай. Очень даже полезно.
Грант и приключения отошли на второй план. Девчонки были жутко голодные, так что день вступил в свои права, не оставляя ночи никакого шанса. В стаф мессе в ранний час было не очень много народу. Сидели фотографы, кто-то из музыкантов собирался в аутсайд, завтракали Серж с Миланом, Наташка допивала такой же ромашковый чай над пустой тарелкой, и девочки подсели к ней.
– Доброе утро.
– Привет. Ты, как всегда, ничего не ешь? – Алина плюхнулась на стул и ругнулась. – черт, я вилки забыла. Тома!
– Чего орешь? – вежливо поинтересовалась она совсем рядом, – Я уже пришла.
– Вилки забыла. Сходи, пожалуйста, а то я уже села.
– Тьфу на тебя. Поесть спокойно не даст.
– Ты это все съешь? – ужаснулась Наташка, глядя на дымящийся омлет, картошку, сырники и тосты.
– Во-первых, это на двоих, а во-вторых... Во-вторых, я еще сыр забыла. Тома! Сыр захвати!
– Еще что-нибудь попросишь, я тебя стукну. – предупредила подруга, с грохотом отодвигая соседний стул, и они начали завтракать.
– А ты вчера чем занималась? – поинтересовалась Алина с набитым ртом у Наташи.
– Потом расскажу. Хуже всего то, что протрезветь мне пока не удается. Я – курить. Пять минут осталось. Ешьте быстрее. Я побежала.
– Гутен морген. – в столовую влетела Оливия. – сколько времени?
– У тебя есть пять минут. – обрадовала ее Наташка и с кружкой чая пошла на выход.
Австралийка бросила к ним на стол красный форменный галстук и заспешила к столу, заставленному едой. Она взяла йогурт, банан и вернулась к девчонкам, Алина с Тамарой уже заканчивали есть.
– Что у нас сегодня?
– Локеры. Сегодня все демеджи надо переписать и запаковать, и весь русский стаф туда же.
Алина скривилась, она уже и думать забыла обо всем, что произошло ночью. Начинался новый рабочий день, и работы предстояло немало, до инвентаризации оставалось все меньше времени. К столу подошел Серж с кислым выражением лица.
– Не опаздывайте. Сегодня Иен собрание ведет.
Милан подмигнул им за спиной у Сержа, и они втроем прыснули со смеху. Серж подскочил на месте, только заслышав смех.
– Я что, сказал что-то очень смешное?
– Мы не на работе. – и Алина совсем уже невежливо показала ему язык.
– А следовало бы.
– Бесячий тип. – высказалась Тамара ему вслед, ни мало не заботясь о том, что он может ее услышать. – ладно, пойдем.
Оливия на ходу дожевывала банан, пока остальные относили посуду.
– Я пошла лифт вызывать.
Алина махнула ей рукой и повернулась к Томе:
– Про то, что ночью было, молчи!
– Могла бы и не говорить. Наташке можно?
– Только ей. Интересно, а он так и спит у нас в каюте?
Тут донесся окрик Оливии.
– Лифт пришел!
Утреннее собрание заняло минуты три. Иен посчитал бесполезным тратить на разглагольствование время, которое лучше употребить на дело. Он попросту разделил весь гифт-шоп на команды и раздал задания. Нужно было собрать, записать и запаковать почти весь русский стафф. Обычно он старался разделять одноязычных в процессе продаж, чтобы девчонки не болтали между собой в рабочее время. Но сейчас был, явно, не тот случай, и все четыре представительницы русской мафии оказались вместе.
Локер на девятом этаже уже через несколько минут после начала представлял собой самый разгар Мамаева побоища. Все разбросано по полу, огромные картонные коробки открытыми стояли, где попало, выходя за пределы локера, и с легкостью заполоняя гостевой коридор. Повсюду валялись несметные полчища матрешек, причем разных мастей, размеров и что самое худшее все они оказались разобранными на две части: верх и низ. И все это предстояло собрать вместе, чтобы совпадал рисунок и размер, верх и низ, а еще и те меньшие матрешки, которым полагалась быть внутри. И девчонки принялись за дело...
