Текст книги "Ship'S Life или Русские русалки в заграничных морях (СИ)"

Автор книги: Алина Пуаро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 35 страниц)

  Наташа боязливо наблюдала в сторонке за играми парочки:

  – Пойдем, пока он тебя не съел!

  Алина с сожалением оторвалась от прекрасного создания, запечатлев прощальный поцелуй на собачьем носу, и с неохотой поднялась на ноги:

  – Этот не съест, разве что залижет до смерти.

  – Крыса какая-то. – поежилась ее подруга. – Еще и бойцовская. Б-р-р.

  – Прекрати. Во-первых, он очень красивый, и совсем не как крыса, а скорее напоминает лошадь. А во-вторых, Это самые замечательные и сильные собаки на свете. Он за тебя порвет любого, как тряпку, даже если этот кто-то будет в десять раз больше него. Знаешь, бультерьеров выпускали на быков, кабанов и даже волков. Они бегать не умеют, но зато, как вцепятся, так уже все. С концами.

  – Не сомневаюсь. И что хорошего? Не собака, а машина убийца.

  – Так это же здорово, я с ним и по ночам не боюсь гулять. Ни один мужик подойти не осмелится. Они очень смелые, прямо безрассудно отважные. Понимаешь, он на секунду даже не задумается, если тебе что-то угрожает. И принимает тебя такую, какая ты есть. Намного лучше мужчин, между прочим.

  – Я могу еще согласиться, что йоркширский терьер – это не собака, но бультерьер это перебор. К тебе ни то что потенциальный ухажер, так вообще ни один человек на улице подойти не осмелится.

  – Это не так уж плохо, никто надоедать не будет. А между прочим, и зря. Если у тебя нет в голове плохих мыслей, он будет тебя обожать до конца жизни даже за одно почесывание за ухом, а уж если есть, даже если ты баллончик с газом где-нибудь в недрах рюкзака спрятал, то полруки не досчитаешься. Причем непонятно как они это распознают, инстинкты какие-то. Видела же, я к белопузому подошла, как он радовался?

  – Потому что ты такая же, как он без тормозов. Тебе надо было бы родиться бультерьером.

  – Нет уж, спасибо. Я не умею так любить, как они. Это же надо себя на сто процентов отдавать. Я бы лучше была кошкой, собак не очень признаю, но моя псина – это отдельная история.

   – Тебя не поймешь, – фыркнула Наташа, – а как он вообще у тебя оказался? Это же надо додуматься купить бультерьера?

  – А я и не покупала. Мне его подарили.

  Подруга так и остановилась посредине дороги, они почти подошли к вокзалу, а значит, и до порта уже было не далеко. Мимо по специально отведенной части тротуара проносились велосипедисты.

  – Ничего себе подарочек. Это кто тебя так порадовал?

  – Муж. – Алина тяжело вздохнула воспоминаниям. – Мы с ним во многом были похожи, только не в том, что нужно. А в том, что нужно были разные. Вот и результат.

  – Ну и не грусти. Помнишь, как в анекдоте: умерла, так умерла!

  – Да уж. – она отмахнулась от навязчивых мыслей, которые тут же полезли девушке в голову, – Так что там с ликер тестами? – она вопросительно посмотрела на подругу. Та как раз перекладывала все в одну руку, чтобы нажать на кнопку светофора, в конце концов, бросила это и ткнула локтем.

  – Это такая белиберда, типа представления нашего магазина. Минимум ненужного барахла типа пары кружек с логотипом, тестирование всякого алкоголя, кстати, и нами тоже, только, под столом, и сигареты. Только не забудь объяснять этим недоумкам, что даже если они что пожелают приобрести из высокоградусного, то доставят им это в кабину только в последний день круиза. И исключений быть не может, разве что сам капитан для них купит, хотя, по-моему, и он права не имеет. Но не уверена.

  Они прошли мимо очередной парковки велосипедов, на этот раз трехэтажной, прямо под отелем Ибис. Алина тут же представила себе, как по утрам выходит этакий респектабельный бизнесмен из отеля в костюме и галстуке, отыскивает свой двухколесный транспорт и едет на деловую встречу с портфелем подмышкой. Только вот интересно, как он велосипед свой отыщет?

  – Как ты думаешь, как они определяют собственное средство передвижения? Ведь их, наверное, тут не меньше тысячи. А то и больше.

  Наташа на секунду задумалась, оглядывая, казавшийся бесконечным, паркинг.

  – Запоминают, видимо. А еще может у них цепочка на сигнализации. Нажмешь, и она мигает, например.

  – Да даже если сигнальную ракету запустить, не найдешь. Странно как-то.

  Наташа тоже заинтересовалась этим фактом:

  – Ладно, отыскать, приблизительно можно найти, а вот как его потом вытащить оттуда...

  Девчонки простояли перед морем великов, высказывая одно предположение за другим, что чуть не опоздали на работу. Ким, слава Богу, не было видно. Магазин открыли самостоятельно и через несколько минут вытащили по очереди два стола на промо.

  – Вот и все. Стой теперь.

  – Стою. А сколько?

  – Пока не сменят. – Рыжеволосая подруга неопределенно пожала плечами, достала пирамиду миниатюрных пластиковых стаканчиков и расставила их на темно-синей скатерти.

  – Такие маленькие, чтоб сразу все не выпили?

  – Здесь им не бар, извините. А то некоторые так и считают, пробуют, пока их супруги за шиворот не оттаскивают, но иногда и тетки чуть не по десять стаканчиков тут хлопают. Ты наливай по половинке, нам больше останется.

  – А можно?

  – Нет, конечно. Но кому какая разница? Главное, чтоб не засекли, а так – делай, что хочешь. Особенно под столом.

  Пока пассажиры еще не понабежали, девушка задумалась, чего бы ей такого хотелось, раз уж можно, а под столом или на столе – ее не особо волновало. Дринков было много и не все известные: водка Смирнофф, естественно, была девушке знакома, а вот, например, коричневая бутыль со слоном и надписью Амарулла ее заинтриговала. Оглянувшись по сторонам, Алина плеснула немного в пластиковую тару и нырнула под стол.

  Выбравшись, на лице у девушки засияла довольная улыбка.

  – Это что такое вкусное? Как Бейлиз, только вкус немного другой. Язык проглотить можно!

  – Амарулла.

  – Читать я умею.

  Наташа хихикнула и пояснила:

  – Ликер из Южной Африки. Он из таких фруктов, понятия не имею, как называется, но похожи на маленькие апельсинчики. Я сама обожаю, но особо не увлекайся все– таки. Нас еще Ким проверять придет.

  – А почему пассажирам нельзя сразу забирать покупку?

  – Упьются. – коротко пояснила коллега. – и потом, даже если упьются, пусть упиваются в барах. Так они денег больше потратят. Политика компании.

  – Логично. Могла бы и сама догадаться.

  – Да ладно, это мелочи. А вот я хочу попробовать мятный Бейлиз. Уже сколько собираюсь, а все никак!

  Девушка вернулась на место через пару секунд, торопливо отерев губы.

  – Хм, ну так. Средне. Мне больше нравиться Шеридан.

  – Да ну, кофе заквашенный.

  Наташа вдруг потеряла интерес к обсуждению и улыбнулась своей самой обольстительной улыбкой, тут же воскликнула по-английски:

  – Добро пожаловать на борт. Не хотите ли попробовать наши ликеры?

  Гости вдруг повалили валом и, работы сделалось не впроворот. Мало кто отказывался от бесплатного алкоголя, и стол очень скоро заполнился пустыми стаканчиками, а промо любопытными туристами. Некоторые, действительно, вставали в очередь не по одному разу, а иные так и вовсе не желали отходить от стола, не попробовав весь ассортимент.

  – Я чувствую себя барменом, – не разжимая губ, прошипела Алина по-русски.

  – Это еще только начало, – предостерегающе ответила подруга, так же сохраняя приличествующее делу выражение лица.

  – А вот это новый кофейный ликер Старбокс. – щебетала Алина, всучивая очередную порцию. – Слушай, тут уже места нет. Почему эти обезьяны не могут выбрасывать стаканы в урну?! Вот же она стоит тут рядом! Ну не для страусов же она поставлена. – последнее было несомненно сказано на языке, который для остальных оставался загадкой.

  Наташа, молча, сгребла, заполонившие стол, пустые стаканы в кучу и, не теряя улыбки, швырнула все в помойку. До кого-то стало доходить, но терять место у стола, видимо не хотелось, поэтому через несколько минут места стало снова катастрофически не хватать.

  – Видимо, потому что они обезьяны. – и по-английски добавила. – Да, да две персиковых водки. Сию секунду.

  Алина воевала с очередным толстым американцем в летах:

  – Сэр, ну это же не бар, а просто ... – она в отчаянии задумалась в поисках нужного слова, а и аргументы уже кончались. – тестирование ликеров, я не могу смешивать вам коктейль. – она увидела, как Наташа вздрогнула и зажала рукой рот после этих слов.

  Наташа, заметив, как очередной пожилой мужчина небрежно поставил пустой стакан на стол и пристроился снова в очередь за напитком, встала на дыбы, как породистая лошадь на скачках. Красивые глаза рыжеволосой дивы метали на сей раз гром и молнии. Она откашлялась:

  – Дамы и Господа, убедительная просьба отправлять ваши стаканчики, если конечно, вы не хотите хранить их как сувенир на каминной полочке, в мусорное ведро, иначе наши столы превысят коэффициент положенного загрязнения и прекратят свою жизнедеятельность.

  Изречение было встречено взрывами хохота и аплодисментами. Как ни странно американцы оценили юмор, хотя Алина с некоторым ужасом ожидала их реакции. На законопослушную подругу это было совсем не похоже, но на что ни способен человек, когда переходят границы его терпения. Ну и пара ликерных стаканчиков под столом тоже сыграли свою роль, подумала Алина и тоже похлопала одной свободной рукой, в другой была порция водки из дыни.

  Когда девушка заметила остальных коллег, открывающих магазин и занимающих рабочие места, она бросила взгляд на часы и не сразу поверила в то, что видит. С напитками они провозились почти три с половиной часа. На большом белом циферблате стрелки показывали ровно восемь тридцать. Собственно говоря, работать им оставалось всего несколько часов. Если Ким ничего больше не придумает, то в одиннадцать магазин закрывался. Скоро девчонок должны были сменить, и отправить на заслуженный перерыв в два часа, а потом уже собрание и начало нормальной жизни.

  Что делать вечером Алина еще не решила, но и сидеть в каюте ей не хотелось, и раздумывая, чем заняться в свободное время она вдруг увидела такое, что потеряла на секунду дар речи, и к счастью, как оказалось в последствие. По коридору шла огромная женщина, просто необъятных размеров. Но самое страшное было не в этом: одета блондинка была в белое же платье в облипочку, с трудом прикрывающее ей огромную пятую точку.

   – Ну и корова... – пронеслось у девушки в голове, хотя краем сознания она понимала, что так рассуждать не очень то хорошо. – и вообще без комплексов! Надо же такое нацепить? Я со своей задницей не одеваю мини, а она килограмм на сто меня больше. Какого рожна мы так мучаемся с диетами... – у Алины тут же возникло непреодолимое желание поделиться своими мыслями с подругой, но та была слишком занята. Пассажиры совсем навалились на стол, зажав бедный персонал магазина между прозрачными ограждением и своим товаром.

  Тут раздался сигнал с бриджа, и радостный голос оповестил всех, что внизу на пятом деке проходит еще одна бесплатная дегустация, и толпа как-то очень быстро начала редеть.

  – Сумашедший дом.

  Алина уже открыла рот, чтобы ответить, но толстая бабища вдруг оказалась прямо у столов, и у девушки язык не повернулся сказать что-то вот так вот, перед ней.

  – Да мадам. Желаете что-нибудь попробовать.

  Женщина, которая оказалась к тому же чуть старше их самих вдруг присмотрелась к Наташаиному нейм-тагу и сказала по-русски:

  – Ой, так девочки из Белоруссии. Ну, почти соседи. Мне водки, пожалуйста.

  Следующие несколько минут у девушки ушло на то, чтобы хоть немного прийти в себя. Алина уже представила, и что случилось бы, открой она рот на мгновение раньше, реакцию русскоговорящей дамы, ледяные глаза Ким, собранные чемоданы, и даже возвращение в Россию. Дрожащими руками неудавшаяся барменша налила ей сразу несколько видов в разные стаканчик и так же молча махнула рукой, мол, угощайтесь. Сама она протрезвела моментально. А тетка тем временем залпом хватанула стопку с малиновой и затем с дынной водкой и решила завести светскую беседу:

  – И как вам девочки тут работается? Что-то вы бледненькие какие-то. Тяжело, наверное? – в ход пошел апельсиновый и лимонный Смирнофф. – А вы только в баре работаете или, видно, еще и каюты убираете? А на берег-то вас пускают хоть иногда? – ее как-то совсем не смущало отсутствие ответов на вопросы, Наташа рот-то открыла, но вот вставить слово ей пока не удалось. Женщина, хлопнув последнюю классическую польскую, и кажется, не заметив между разными сортами никакой разницы, выдала:

  – А спите вы на корабле или на берегу? Ладно, девочки, спасибо вам, пойду вниз, там тоже что-то дегустируют. Я к вам забегу еще.

  – На вертолете нас туда-сюда возят каждую ночь. – вырвалось наконец у Наташи. – и она этот монолог называет – 'поболтать'? И кто придумал эти дурацкие нейм-таги? Ни за что не признаюсь в следующий раз, что я понимаю по-русски.

  – Представляешь, я чуть вслух не сказала, какая она жирная, думала, не понимает все равно.

  Подруга чуть за голову не схватилась:

  – Аккуратней! Это ж такой скандал мог быть, следи-ка ты за языком, дорогая. Одно дело, когда мы их всех сквозь зубы костим, кто там разберет, а тут была бы личная обида, уже не отвертишься. Вылетела бы с треском.

  – Да у меня как-то автоматически чуть не вырвалось. Ты видела, во что она была одета?!

  – У таких на лбу написано – ни ума, ни фантазии! Чего ж еще от нее ждать, ты слышала, что она там несла? Типа мы должны одной рукой подавать напитки, другой пылесосить ее кабину, а третьей взбивать гоголь-моголь.

  – Я три насчитала.

  – А? Что? Неважно. – махнула рукой возмущенная девушка и скрылась под столом.

  Алина улыбнулась на разбушевавшуюся коллегу и стала приводить в порядок стол, который выглядел, как после атомной войны. В подтеках от ликеров и мокрая от водки, скатерть представляла собой жалкое зрелище.

  – Похоже, вам понадобится прачечная.– раздался голос у нее над головой.

  Алина развернулась с дежурной улыбкой, но вопреки ожиданиям, увидела вчерашнего знакомого, который стоял за колонной и, видимо, не первую минуту наблюдал за девчонками:

  – О Господи. Привет. А ты что тут делаешь?

  Гарри сверкнул широкой улыбкой:

  – У тебя что месячные?

  Такое предположение повергло ее в ступор, девушке показалась, что она ослышалась:

  – Что?

  Гарри услужливо повторил:

  – Знаешь, критические дни. У женщин портится настроение и все такое.

  – Это у тебя юмор такой? – ошарашено предположила она, и все его вчерашнее обаяние как-то сразу потерялось на фоне такого начала разговора.

  – Вроде того. Я пришел тебя проведать, а ты не рада.

  – Ну, надо же. А должна терять сознание от счастья? – он явно начал раздражать Алину.

  – Должна.

  Она скептически посмотрела на грека и подумала, как же все-таки он похож на ее бывшую любовь, такой же самонадеянный, но чтобы опять повестись на это ей, пожалуй, стоит вернуться на пару лет назад, а сейчас уже вряд ли...

  Тут Наташа закончила свои манипуляции под столом и предстала на свет божий:

  – Здравствуйте, как поживаете?

  – Спасибо, хорошо. Видишь, какая у тебя подруга вежливая. Учись. А вообще, я тебя пришел пригласить на вино и французский сыр. Завтра вечером. Ну, удачного дня. – и, не дождавшись даже реакции на свое предложение, он вальяжной походкой исчез за магазином.

  Алина только головой покачала:

  – Ну, какие у нас еще сегодня встречи предусмотрены? Дурдом на выезде.

  -Тогда уж на выплыве. А ему чего тут надо было? Это же, как его Тамарин бойфренд.

  Алина чуть не подпрыгнула от неожиданности:

  – Как Тамарин? Ты серьезно?

  Наташа защелкала в воздухе пальцами:

  – Не Тамарин, то есть, а ее подруги, ну, как там ее? Инга! Вот. С ее прошлого корабля. Он Томке еще письмо от нее привез. Так ты пойдешь?

  – Не пугай меня так! Нет, наверное. Он же явно ко мне клеится, только как-то странновато, на мой взгляд. А мне только проблем с Тамарой не хватало! Хорошо, что ты сказала, но вот ведь пусти козла в огород. Тут хоть у какого-нибудь грека есть совесть? Только корабль сменил и все?!

  Наташа вздохнула, и повеяло сладким духом амарулы:

  – А я тебе что говорила? Все они... одинаковые. Хотя это хоть выглядит прилично.

  Когда Эстель и Оливия пришли их сменить, девчонкам жизнь казалась просто прекрасной. Отчитавшись за пару проданных бутылок, они передали счета и запачканные столы в полное распоряжение смены. Покупателей практически не было, и Эстель занялась свои макияжем, а Оливия решила проверить что-то важное под столом. Они, не раздумывая, отправились есть в гест-месс, решив пробежаться по открытой палубе.

  – Опять я отправление пропустила. Отплытие, то бишь. – разочарованно протянула Алина, глядя на волны за бортом, пляшущие в солнечном свете. – Интересно, почему так светло? Вроде почти девять.

  – Лето еще. Поздно темнеет. Тоже мне, нашла чему расстраиваться, еще насмотришься на отплытие до того, что тошно станет. И потом все равно тут ничего нормального не увидишь, это нужно в других портах ловить. Здесь одни эти, как же их там? Ну типа таких огромных ванн, куда корабль вплывает, в нее напускают воду, а потом выплывает в следующую, и так далее. Город же выше уровня моря, вот они и придумывают, что могут. Посмотри, как-нибудь, когда мы подходить будем утром, часов в пять. Интересно.

  Алина тут же торжественно дала себе это обещание. Амстердам уже чуть виднелся вдалеке, сияя, несмотря на то, что было еще светло, огнями и маяками. Небо, куда не кинь взгляд, было затянуто темными тяжелыми тучами, а вокруг Сенчюри сияло солнце, и даже вода вокруг была удивительного светло-лазурного оттенка, который бывает только на Карибах, а уж никак не в Нидерландах. Но, может быть, такой эффект создавался именно благодаря солнечным лучам на контрастном фоне.

  Корабль шел не очень ровно, девчонки с трудом могли устоять на месте, от сильного ветра попрятались все пассажиры, и только одна единственная девушка плавала в бассейне. Вода перехлестывала через край в такт волнам, и пловчиху то и дело сбивало волной, но ее только смешило. Она кувыркалась в воде, словно дельфин и такое наслаждение было написано у нее на лице, что обе сотрудницы гифт-шопа невольно позавидовали, и правда, по разным причинам, но у каждой вырвался возглас восхищения:

  – Какая у нее фигура!

  – Я тоже плавать хочу!

  Алина ухватилась за перила, потому что в эту секунду налетел совсем уже сильный порыв ветра, заставивший девушку покачнуться:

  – Она же китаянка. Ты когда-нибудь видела толстую китаянку?!

  – Не видела, но почему некоторые должны полжизни угробить, чтобы хотя бы выглядеть наполовину, как она. А эта, голову даю на отсечение, ест все, что хочет и даже не задумывается!

  При упоминании о еде в животе у девушки заурчало, и она подтолкнула подругу все еще завистливо разглядывающую незнакомку. За те несколько десятков секунд, что им пришлось потратить на преодоление опен дека, начался дождь, и девчонки вбежали внутрь столовой вместе с первыми тяжелыми каплями.

  – Откуда он взялся? – Наташа недовольно пыталась стряхнуть капли дождя с рыжих кудрей.

  – Ветром надуло. Ты погляди, какой ливень.

  Дождь на борту выглядел совсем по-другому, чем на берегу. Тучи проносились мимо с какой-то нереальной скоростью, ветер сдувал капли под весьма странным углом так, что казалось, дождь идет чуть ли не горизонтально. Работники пула, ругаясь себе под нос, торопливо убирали последние разложенные шезлонги. Вода выливалась из джакузи, мелкими брызгами покрывая все вокруг на несколько метров, хотя и так благодаря потокам с неба деревянное покрытие пола сверкало, как зеркало. Кое-где мелькало солнце, да и облаков, собственно говоря, было совсем мало, а вот ветер еще усилился.

  Алина обернулся посмотреть на бассейн и увидела, что китаянка плещется с еще большим восторгом и дождь ее ничуть не пугает. В ограниченном пространстве начался самый настоящий шторм, уровень воды понизился в половину, а волны выглядели как настоящие. Плыть по прямой девушка уже и не пыталась, просто смеясь и повизгивая, качалась на волнах. Она, наверное, так и не вылезла бы до вечера, но подошедший охранник что-то сказал ей, перекрикивая порывы ветра, и девушка, кувыркнувшись последний раз, с недовольной миной стала вылезать из воды.

   Дождь уже лил вовсю, но несмотря на такую непогоду, к ней тут же подбежал высокий молодой человек, правда с большой лысиной, но обыкновенной европейской наружности, и заботливо стал вытирать китаянку полотенцем, совершено не обращая внимания, что сам стал намного мокрее, чем она. Алина глазам своим не верила: из смелой пловчихи, которой был не почем целый шторм, девушка вдруг превратилась в этакий божий одуванчик, которой и очки было не снять, и тапочки самостоятельно не одеть. Затем молодой человек, все так же укрывая полотенцем, как зонтом, повел китаянку под навес, чувствуя себя, по меньшей мере, Ланселотом.

  Алина саркастически хмыкнула, внутренне завидуя такому умению притворятся, но примеряя ситуацию на себя, решила, что если бы она и была способна на такие спектакли, то в каких-то исключительных случаях, а жаль...

  В столовой она продолжила наблюдение за парочкой, на руках у которой Алина заметила обручальные кольца. С одной стороны было непонятно, что такая красавица, хоть и китаянка, делает с полулысым весьма незаурядной внешности человеком, а с другой... С другой такому отношению позавидует и королева английская, когда мокрый с ног до головы муж бегает по столовой в поисках горячего какао для жены.

  Тут аппетитные запахи отвлекли внимание девушки, и она завертелась в поисках подруги, чтобы, наконец, пообедать. Столовая просто блестела чистотой, и заставленная разнообразными блюдами, являла собой полною готовность белыми шапочками поваров, начищенными столовыми приборами и дежурными улыбками на лицах персонала. Впрочем, заготовленные 'гуд ивниги' так и не прозвучали, официанты улыбались уже человеческими улыбками, да и вопрос: 'как дела гифт шоп?', звучал весело и непринужденно.

  Салаты из креветок, закуски из тунца, копченый лосось, всевозможные сырые овощи, если вдруг кто-то желал приготовить блюдо по своему собственному рецепту, запеченные индейки, свиной бок, жареные картофель и кабачки, картошка фри и рис с перцем, макароны всех цветов и размеров, соус итальянский, французский, караибский, бифштексы и свиные отбивные, цыплята табака и просто куриные грудки, – у Алины глаза прямо разбегались от такого изобилия пищи.

   Наташа, верная своей бесконечной диете, сидела, попивая бульон, и пришла в ужас от Алининого подноса:

  – Даже не думай все это есть! Ты вообще представляешь, сколько тут калорий? Это же слона можно накормить!

  – Не думаю, что слон будет есть ветчину, – засомневалась подруга, – и потом я только попробую, а есть буду не все. Обещаю.

  Она поставила все пять тарелок на стол, уселась сама и тут же подскочила снова.

  – Я вилки забыла. И нож. И ложку и вообще все на свете.

  – Я взяла. Так и знала, что забудешь.

  – Ох, спасибо. Да с памятью у меня проблемы иногда. Большие вещи помню, а маленькие постоянно забываю. И с днями рождения просто ужас ужасный. У моей лучшей подруги день рождения то ли четвертого, то ли пятого января, видишь, опять забыла. Надо проверить. И все года, что я ее знаю, я поздравляю ее дней через пять, а большей частью вообще, когда она сама напомнит.

  – Ты вообще какая-то несобранная, но с тобой, зато, легко и мне кажется, что ты такой человек, который в беде не бросит.

  Алина усмехнулась:

  – Для меня друзья слишком много значат, чтобы ими разбрасываться. Я сама по себе с восемнадцати лет, и мои друзья уже давно мне стали чем-то таким, чем по идее должна являться семья. Наверное, со мной иногда сложно, слишком уж много всяких фанаберий и завиральных идей у меня в голове. Я прекрасно понимаю, что долго меня сложно выдержать, и что людям нужен отдых. Но и сама признаю, что не нужно созваниваться каждый день, чтобы знать, что у тебя есть человек, пусть даже на другом конце света, но ты можешь называть его другом. – Алинино лицо стало вдруг напряженным, как будто затронули очень чувствительную струну ее души. – Если от меня требуется сто пятьдесят процентов, так я эти сто пятьдесят и дам, но кто знает, может еще больше и прошу. Мне нужно очень много времени порой, чтобы действительно назвать человека другом, я очень многое могу простить, очень многое, но не все. Но уж если этот предел человек перечеркнул, то назад дороги нет. И не будет никогда. – девушка задумалась на секунду, – один раз только...

  Наташа с удивлением смотрела на нее, так внезапно ставшую серьезной и немного далекой. Она даже есть перестала:

  – Можно спросить какой? – и тут же заторопилась добавить, – Если не хочешь не рассказывай, конечно!

  Девушка вздохнула, погрузившись в неприятные воспоминания, брови нахмурены, губы сжались в одну тонкую линию:

  – Это давно было. Почти шесть лет назад. Он просто не был со мной тогда, когда я больше всего в нем нуждалась. Хотя и был моим лучшим другом. И даже не совсем по отношению ко мне... Короче говоря, он просто не пришел на похороны моей матери. Сказал, что заболел и у него температура, а из всех моих друзей она его действительно любила и уважала, как человека, когда остальных считала детьми, что впрочем, так и было.

  – Ну, может он и, правда, заболел?

  – Я бы на его месте на инвалидном кресле приползла. Даже если бы мне вчера операцию сделали!

  – Хм. – сочувственно сказала Наташа, – действительно не здорово.

  – Знаешь, для меня это было предательство. А такого я не могу не простить, не понять. Но я слишком сильно его люблю и хотя это всегда между нами будет и никто этого не забыл, через год как-то незаметно снова начали общаться. Но он просто знает, что второго раза не будет, и для него-то это было исключение, для остальных и первого раза не бывает. Предательств не прощаю, – отчеканила девушка.

  Наташка согласно кивнула и снова принялась за бульон, чувствуя, что буря миновала:

  – Но сама же говоришь, бывают исключения.

  – Один раз, может и бывают. Только дружба на мой взгляд черно-белая. Либо так, либо никак. А если ты на человека положиться не можешь, то какой смысл в дружбе? Ой, смотри, какая радуга!

  Девчонки побросали еду и подбежали к окну, где официанты уже вовсю щелкали телефонами, потому как фотоаппаратов в столовой было естественно не много. А картина за окном поражала своей нереальной красотой. Огромная радуга, обоими концами уходя в море, переливалась всеми цветами в сумрачном небе, а около нее словно мама с дочкой, распускалась цветком еще одна, поменьше. Рожденная всего из нескольких солнечных лучей, в темном небе обе радуги выглядели еще ярче и казались такими плотными, что их хотелось потрогать. По всей столовой раздавались восхищенные возгласы:

   – Вот это да...

   – Смотри, смотри! Вторая, поменьше.

   – А говорят, под радугой тролли прячут золото.

   – Чушь какая, радуга должна быть на берегу!

   – Да нужен ей твой берег! Смотри, из моря и в море!

   – Ага, ныряй, а мы посмотрим!

  Девчонки стояли чуть поодаль, но тоже восторгались не меньше, хоть и тише:

  – Знаешь она даже вживую ярче, чем на картинках.

  – Ну, ясное дело.

  – И что тебе ясно, если на картинке, что угодно нарисовать можно!

  – Такого, как в природе не нарисуешь...

  – Может, и так. Красота какая...

  Подруги вернулись к столу, пространство вокруг которого потихоньку начало заполняться новоприбывшими пассажирами. Столовая стала слегка напоминать вокзал, только более претенциозный. Несмотря на чемоданы и детей, которые начали добросовестно выполнять свои прямые обязанности, а именно – носится вокруг столов, ронять стулья, кричать, падать и плакать, взрослые спокойно располагались, вставали в очередь и знакомились прямо тут же, на месте.

  То и дело слышалось:

  – А вы откуда?

  – О да, я южная девочка.

  – А это что? Свинина? Ох нет, я уже двадцать пять лет не ем красного мяса. Дайте, пожалуйста, грудку цыпленка.

  – А мы с женой празднуем наш юбилей свадьбы.

  – Нет, конечно, это не первый наш круиз, но в этот раз захотелось культурного отдыха, я уже не молод, знаете ли.

  – Мама, я хочу пиццы! Я не буду есть курицу!

  – Так мы с вами соседи!

  – А где вы сегодня ужинаете? Мы зарезервировали столик Мурано. Если хотите, присоединяйтесь!

  Алина с большим интересом слушала разнокалиберную дискуссию, особенно, когда рядом с ними расселась большая еврейская семья, которая к тому же говорила по-русски:

  – И вы представляете, так они и развелись, а такой мужик был хороший, ну такой хороший...

  – А причина-то? Причина какая?

  – Сарочка, не трогай дядю! Поди сюда я тебе дам конфетку...

  Тут Наташа не выдержала и выразительно потянула подругу за рукав:

  – Пошли отсюда, чего всякий бред слушать!

  Алина на секунду заколебалась, уж очень хотелось дослушать, почему развелась еврейка с таким хорошим мужиком, но заметя выражение лица Наташи, не предвещавшее ничего хорошего, послушно двинулась за ней.

  – Что делать будешь? – поинтересовалась Наташа в лифте. – Понятия не имею. Спать вроде не хочется. Даже странно как-то иметь свободное время, тебе не кажется? Привыкаешь как-то жить всегда бегом, и всюду опаздывая.

  – Это нормальное явление.

  Алине пришла в голову неожиданная идея:

  – А пошли в джим?

  Подруга недоверчиво покосилась на нее:

  – После работы в джим? А потом совсем пластом лежать? Не хочу!

  Алине эта мысль все больше нравилась:

  – Пойдем, все равно ведь не выспишься за полтора часа. И потом мы не сонные, сегодня встали поздно. Ты же говорила, что худеть надо, вот и вперед! А то одни разговоры получаются.

  – Можно конечно. Сегодня даже в гестовый можно. Но ведь устанем как черти...

  – Не устанем. Мы понемножку. Тем более в гестовом. Я его даже не видела еще!

  Двери лифта разъехались в разные стороны и девчонки вышли на знакомую белую лестницу.

  – И на что я подписываюсь? Кошмар. – Наташа махнула рукой и сдалась, – Ладно, зайду за тобой через десять минут. И не забудь нейм-таг прицепить.

  – На футболку или спортивный костюм?

  – Куда угодно, только чтоб его видно было.

  Спортзал, находящийся на двенадцатой палубе, превзошел все Алинины ожидания. Она уже понемногу стала привыкать к роскошеству для пассажиров, но новейшие тренажеры, беговые дорожки и огромные, как в столовой, окна от пола до потолка с видом на океан, привели бы в восторг любого спортсмена.

  – Вот это да. – выдохнула она. – Я, пожалуй, здесь жить останусь.

  Наташка хмыкнула и бросила ключи на ближайший экран дорожки:

  – Уборщики по ночам выгонять будут. Полотенце возьми, вон ящик слева.