Текст книги "Легенда из подземелий"

Автор книги: Алёна Реброва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 29 страниц)

   – Да, причем очень часто, – кивнул колдун. – Любой маг, хоть что-то из себя представляющий, вхож в подобные места. Если маг не знает о Черном Рынке, значит он слишком слаб. Сюда приглашают избранных, в которых что-то есть. Существуют специальные люди, занимающиеся подбором новичков.

   – Я до сих ничего не знала о таких местах...

   – Теперь знаешь: я привел тебя сюда специально для этого, – усмехнулся колдун. – В моих правах приводить сюда новеньких.

   Я одновременно испытала чувство гордости и благодарности. Теперь и я избранная... ведь моя лошадь с прошлым магического гения считает, что я чего-то стою, как маг!

   – А что ты тут больше делал, подавал или покупал? – снова спросила я.

   – Поначалу продавал, но потом уже не было нужды ждать покупателей: они сами меня находили и оставляли заказы, – рассказал маг, кивнув ы знак приветствия проходящему мимо гоблину – низкому зеленому существу с большими широкими зелеными ушами и кошачьей гоблинской мордочкой.

   – Думаешь, я тоже могу попробовать торговать здесь? – спросила я.

   – Вряд ли, – поморщился Люциус. – Чтобы начать торговлю, нужно проводить тут сутки по началу, то есть поселиться здесь. Сомневаюсь, что твой инквизитор это одобрит.

   – Жаль...

   – Не расстраивайся, торговля здесь точно такая же, как наверху. Спрос большой, но и предложений не мало. Ты ничего не потеряешь.

   – Вошла бы, так сказать, в магическую элиту, – я пожала плечами.

   – Магическая элита не стоит у прилавков, дорогая, – усмехнулся Люциус. – Лучшие из лучших уже дано сымитировали собственную смерть и живут бесплотными призраками, блуждая по миру и занимаясь, чем захочется, под чужими именами.

   – То есть залегли на дно, как Демонтин?

   – Демонтин – отдельный случай. Он – живая легенда. Он великий, но не все маги готовы считать его таковым, – принялся рассказывать Люциус с видом бывалого преподавателя. – Большинство относится к нему враждебно, потому что его открытия все с ног на голову перевернули. Как это можно принять, что из ничего, из воздуха, можно создать золото, воду, ткани? Как можно поверить в то, что мир состоит из каких-то крошечных частиц, а не из сплошной материи? Демонтин впервые заговорил об этом! Это звучало, как бред безумца, но он доказывал свои теории, разрушая общеизвестные законы. Одно только удержало мир от падения в бездну беззакония: маги такой огромной силы, которая может менять вещества, рождаются чрезвычайно редко и, как правило, умирают еще в детстве. Иначе мир бы разрушился, материя превратилась бы в нечто невообразимое из-за постоянных изменений...

   – Да уж...– я представила себе масштабы катастрофы, если бы каждый маг стал менять материи по своему усмотрению, и меня передернуло. – Но тебе повезло стать последователем Демонтин, так? И ведь ты не демон, ты обычный человек.

   – Повезло – подходящее слово, – кивнул Люциус. – Мои родители были темными магами, и я у них родился через девять месяцев после очередного запрещенного ритуала. Они хотели обучить меня и использовать, как опасное оружие, но... скажем так, у них ничего не вышло.

   – Что же случилось? – полюбопытствовала я. Раньше я не слишком задумывалась о том, кто такой Люциус и откуда он вообще взялся, но сейчас, когда чародей с небывалой адекватностью вдруг стал рассказывать разные интересные вещи и даже упомянул своих родителей... это вызвало у меня огромный интерес к его персоне.

   – Случились белые совы, – поморщился маг. Видимо, ему было не очень приятно это вспоминать. – Они убили моих родителей, когда мне было пятнадцать. Меня бы тоже убили, но я по странному стечению обстоятельств родился не темным колдуном, а уникальным метамагом. Меня отдали на обучение в академию.

   – Вот как... Я сожалею, – я хотела коснуться плеча мага в знак сочувствия, но потом передумала и отдернула руку.

   – На самом деле не стоит, – заметил Люциус.

   Он остановился возле чернокожего ланка, который со скучающим видом сидел за прилавком с магическими талисманами. Колдун спросил, где сейчас находится «Белый Куодан». Ланк, завидев Люциуса, радостно вскочил и распахнул объятия, тот, сдерживая брезгливость, обнял старого знакомого.

   – Люциус Рыжий Черт, куда ты пропал на этот раз, дружище? – бормотал ланк осипшим голосом, о все глаза глядя на архимага. Услышав прозвище Люциуса, я поспешила спрятать в кулаке улыбку: вот это совпденьице!

   – Я не хотел бы распространяться об этом, – вежливо ответил колдун. Он ждал ответа на вопрос и, кажется, не имел никакого желания болтать со старым «приятелем».

   – Не собираешься заняться прежними опытами? – спросил ланк, а потом заговорил совсем тихо, потянувшись к самому уху Люциуса. – Скажу по секрету, у меня через неделю поставка чешуи старшего дракона... тысяча золотых, и я придержу для тебя чешуйку!

   Колдуна аж передернуло, – то ли от слов чернокожего чешуйчатого старика, то ли от запаха его дыхания.

   – Жак, ты, я смотрю, последнего ума лишился. Кого ты пытаешься обмануть, старый червяк!?

   – Я говорю правду, – ланк и не думал оскорбляться. – Теперь на рынке есть осколки рогов дракона, чешуя и даже кожа, а я – вторые руки! Лучше и не найдешь. Ты подумай.

   – Обязательно, – надменно произнес чародей.

   Ланк указал в сторону, где находился «Белый Куодан», и мы пошли туда.

   – Возмутительно! – ворчал по дороге Люциус.

   – Чешуя старшего дракона!? – воскликнула я. – И ты отказался!? За такую вещь можно добровольно отслужить пять лет в рабстве!

   – Милая моя ведьмочка, старших драконов нет в этом мире уже триста лет! – объяснил мне колдун, словно умственно отсталой. – Они поумнели и покинули этот мир. Их рога, чешуя, кости – все это уже давно стерто в порошки, если и можно найти что-то, то лишь осколки. Целая чешуя, ха! Наверняка этот проходимец продает ошметки от рыбы-кита, которую вынесло на берег!

   Я пожала плечами, и мы пошли дальше.

   По пути я все больше убеждалась в том, что Черный Рынок огромен и скорее напоминает город, чем площадь – тут были и жилые кварталы.

   – Так о чем мы?... О моих родителях, – продолжил Люциус. – Конечно, я по-своему любил свою семью, но не настолько, чтобы долго о них горевать. Когда инквизиторы забрали меня у родителей, мне открылась дорога мечты: дорога в академию. Студенческая жизнь, огромные успехи, неплохой заработок, лучшие девушки... все это быстро вскружило мне голову. И такая жизнь мне нравилась больше, чем жизнь в нищете среди кровавых ритуалов.

   – Теперь понятно, почему ты... такой. Тяжелое детство, травмы юности?

   – Пф! Нет, конечно! Проблемы с рассудком у меня начались гораздо позже и совсем не из-за этого, – отмахнулся Люциус. – Из-за чего именно, я бы не хотел рассказать.

   – Как пожелаешь, – кивнула я. – Ты говорил, что научишь меня метамагии, но хватит ли мне для нее сил? Все-таки я не Демонтин, даже у тебя гораздо больше сил, чем у меня... даже после всего, через что я прошла.

   – Демонтин далеко не самый могущественный маг в Скаханне, стоит заметить. Я могу практически то же самое, что и он, с той только разницей, что я совсем не могу работать с живыми тканями – он может, хотя и немного. Ты вполовину слабее меня, бесконечные емкости сделать не сможешь и золота из воздуха не вытащишь, но форму менять уже умеешь. Я научу тебя смешивать материи и работать с мертвыми органическими материалами.

   – Я не ослышалась?.... Демонтин не самый сильный маг в Скахане!?

   – Нет.

   – А кто тогда!?

   – Его брат, Рэмол. Он – самое могущественное существо. Он гораздо сильнее некоторых богов.

   – Рэм?... – я вспомнила этого крылатого хиппи, которому только цветочков на одежде не хватает.

   – Именно. Дмонтин работает с материями, Рэмол способен работать с жизнью. Он может из глины сделать птицу, может из камня выточить настоящего живого ребенка, который вырастет, состарится, умрет, как самый обычный человек. Он может изменить расу существа, даже его тело: как он меня превратил в лошадь. Да к чему эти абстракции? Главное изобретение Демонтина, с которого все началось, – бесконечная чернильница. Рэмол же пошел дальше, он сделал себе бессмертную подружку!

   – Ты про Юкку? – переспросила я.

   – Да. Юкка родилась обычным ланком, но потом подвернулась Рэму: он тогда только был изгнан на землю и как никто нуждался в любви и поддержке... Прежде, чем люди из Церкви отыскали демона, каким-то непостижимым образом пробравшегося в тело небесного, Рэмол успел наградить Юкку бессмертием.

   – Подожди, но ведь Рэмол и Истэка, они ж близнецы... давным-давно они родились от одной человеческой женщины, как я слышала. Рэм был калекой и умер еще юношей, попав в услужение Клевору, который потом изгнал его на землю за какой-то проступок. На земле Рэма вычислили, поймали и отправили в Церковь Черных Куполов. А Демонтин вырос на земле, стал магом и после того, как изобрел свою треклятую чернильницу, тоже попался монахам. То есть, над их демоническими силами трудились в одних и тех же пыточных, так почему же у них настолько разные возможности?

   – У Рэмола душа Небесного Пламени, он пришел в этот мир из таких глубин вселенной, о которых еще никто ничего не знает. Он должен был стать одним из демонов, – их мир не так далеко от нашего, – но его закинуло сюда. Я думаю, его душа была до такой степени огромна, что вылилась не в одно, а в целых два тела, то есть Истэка на самом деле только часть Рэмола, хотя является более чем полноценным индивидуальным существом... Но не это важно! Можешь себе представить, что было бы, будь Рэмол таким, каким должен был быть? Он мог бы создать свое измерение, свои миры, свои формы жизни, новые расы, новый разум! А вместо этого что?... Боги, он сидит на месте, вздыхает о своей грешности! Истощил себя до предела, его кружево пусто, а стоит восстановиться хоть капле, он тут же тратит ее больных калек! – Люциус схватился за голову, его начало трясти. Я поспешила взять его за руку и крепко ее сжать, чтобы боль вернула мага в нормальное состояние.

   – Это... неожиданно, – я почувствовала страшны диссонанс, вызванный услышанным в моем рассудке.

   Я привыкла воспринимать братьев серафимов не столько, как загадочных персонажей легенд, о происхождении которых можно писать научные диссертации, сколько как вполне живых приземленных людей, с тем только отличием, что есть крылья. В голове не укладывалось, что все на самом деле так сложно!

   – Нет, это-то как раз очень даже ожидаемо, – возразил мне Люциус. – Рэмол не так прост и наивен, как кажется. Он следит за миром, чувствует себя его охранником: от него ничего не укроется. На самом деле я уверен, не просто так он оставил меня в живых, а не убил тут же. Не просто так он приютил тебя у себя в доме. Мы еще с ним встретимся, это точно: у него есть на нас планы.

   – О каких планах ты говоришь? – насторожено поворачиваюсь к Люциусу. По мере нашего разговора он говорил все тише и сейчас почти шептал, наклонившись к моему уху.

   – Младшие нелюди – кентавры, сатиры, нимфы и прочие. Рэмол как-то связан с ними, и ты тоже, и я... в особенности я. Но он ничего не говорит, а ты ничего не помнишь. Но нам все равно нужно держаться вместе, понимаешь меня?

   – На самом деле нет, – тон Люциуса начал пугать меня, и я отстранилась от чародея. Не очередной ли это припадок?

   – А тебе оно и не надо. Просто не скрывай от меня ничего, хорошо? Ты, маленькая ведьмочка, теперь под моей опекой. Пусть твой инквизитор бегает на поверхности, а здесь, под землей, я твой единственный защитник!

   Странные речи чародея меня смутили, но я не подала виду. Наверное, маг хочет напугать меня или просто похвастаться. В любом случае не стоило с ним спорить.

   – А вот и «Белый Куодан»! – неожиданно воскликнул Люциус и потащил меня к магазину внутри огромного сталагмита.

   На вывеске была нарисована странная птица, напоминающая смесь пеликана и попугая, в яркой бандане и с повязкой на левом глазу.

   Внутри сталагмита находилось самое настоящее царство нелепых тряпок! Вверх, спиралью протягиваясь вдоль стен, поднималась лестница к небольшим отдельным платформам с разной одеждой. Но самые важные товары и прилавок находились внизу, где можно было заблудиться в лабиринтах из манекенов и вешалок.

   – Тингльтон Камень-Пальцы, где ты запропастился!? – позвал Люциус, с видимым удовольствием стягивая с головы нелепую шапку-ушанку и начиная самозабвенно чесаться.

   – Не обманывают ли меня мои уши!? – раздался красивый зычный голос откуда-то из-за вешалок.

   Вешалки стали как будто сами собой раздвигаться в стороны, и я приготовилась увидеть образ из головы наяву... но никого так и не увидела.

   Недоуменно мигнув пару раз, я додумалась посмотреть чуть ниже и тогда все-таки заметила хозяина. Это был до неприличия низкий коренастый мужчина с чересчур большими для его бледного маленького лица голубыми глазами. Цвета слоновой кости борода, не очень длинная, но зато невероятно пушистая закрывала всю нижнюю часть лица по скулы, широкие мохнатые светлые брови нависали над глазами, как будто грозя вот-вот упасть на них и совсем закрыть. Черты лица странного субъекта напомнили мне тесто, стекающее с головы мясистыми складками кожи. Этому лицу, казалось, не давала растечься только сила воли его обладателя. На голове у него был голубой тюрбан.

   – Люциус! – воскликнул мужчина и помахал колдуну правой рукой. Резной, каменной.

   – Ты все еще здесь: ничего не меняется, – философски изрек чародей.

   – Совершенно верно, я здесь. Но ты... как ты выглядишь, старина! Как будто из пасти дракона вылез! – рассмеялся своими красивым смехом недоросток.

   – Хуже, Тингльтон, гораздо хуже. Ты даже представить себе не можешь, откуда я вылез, – без тени насмешки ответил Люциус. – Мне нужна приличная одежда.

   – Оу... Кое-что я берег специально для тебя с тех пор, как ты пропал! – закивал торговец и нырнул в бесконечное пестрое марево висящей одежды.

   Когда он вылез, в его руках была до ужаса нелепая черная мантия с длинными коричневым перьями, свисающими с плеч. Наряд главного злодея фантастического фильма, не иначе.

   – Ты что, будешь это носить!? – я недоуменно взглянула на колдуна.

   – Нет, – ответил он. – Тингльтон, раньше я мог выделяться, а сейчас мне нужно что-то для простого смертного, горожанина. Подбери вещей на свой вкус, мой размер ты знаешь. Заплачу я как обычно.

   – Твое желание, о великий, – приказ! – игриво кивнул торговец и принялся носиться между вешалок и по лестнице, срывая то одну, то другую тряпку.

   – Что оно такое? – тихо спросила я у Люциуса.

   – Это высокогорный слевит, Бэйр. Этим местом заправляют именно они. Неплохие торговцы, обладатели самых крупных шахт с драгоценными камнями, они под каждым крупным городом прорывают такое место, куда стекаются все нелегальные товары, – сеть Черных рынков.

   – Чего нелегального в одежде? – еще тише спросила я.

   – Эту одежду агенты Тингльтона достают из гардеробов императоров, королей, старейшин, танов, лордов, вытаскивают из древних гробниц, реставрируют и привозят сюда... в общем, лучше, чем здесь, не найдешь нигде.

   – Представляю, какие здесь цены...

   – Огромные, – кивнул Люйиус. – Но для меня это никогда не было проблемой. Можешь посмотреть, если что-нибудь понравится, возьми. Возможно, я познакомлю тебя с разными уважаемыми магами, ты не должна выглядеть замарашкой.

   – А на какие деньги мы гуляем? – на всякий случай спросила я.

   – Деньги – не проблема, я уже сказал. Ни ты, ни твой ненаглядный инквизитор не разоритесь.

   Я пожала печами и решила в самом деле посмотреть, что здесь есть.

   Как только я начала всматриваться, пестрое марево стало разделяться на отдельные вещи, одни были по-настоящему роскошными и красивыми, другие своей вычурностью и помпезностью вызывали улыбку: сразу представлялись клоуноподобные маркизы и принцессы с постными минами. Впрочем, среди роскошного блеска и запутанных фасонов находились вещи, которые я могла представить на себе. Пастельных тонов кофты, штаны, блузы, простые шерстяные платья в пол, продающиеся вместе с длинными по колени вязанным накидками с узорами и украшениями из нитей, бисера или меха...

   – Что-то приглянулось? – ехидно спросил торговец, подбежав ко мне.

   – Приглянулось-приглянулось, – крикнул Люцус, которого я уже не видела за бесконечными вешалками. – Посмотри, что именно, и свали то, что ей подойдет, в кучу к моим вещам.

   – Ага! – купец радостно закивал и, отведя меня в сторонку, попросил снять плащ и сапоги.

   Посмотрев на мою фигуру и размер ноги, он вновь принялся носиться по своему магазину со скоростью электровеника. Я и не заметила, как он сдернул с меня мой плащ и накинул на мои плечи нечто теплое и пушистое, что-то среднее между плащом и шубой с огромным капюшоном. Это нечто было меховое, приятного кремового цвета.

   Вскоре рядом с кучей тряпья, подобранного для Люциуса, выросла еще одна, для меня. Все это торговец запихал в один мешок, как я поняла, зачарованный на бездонность, и торжественно всучил колдуну.

   – Иди, переоденься немедленно, а то на тебя смотреть больно! – замахал он руками на колдуна.

   Когда Люциус вернулся из примерочной, он выглядел... не знаю, как, но уж точно не как нищий бродяга, каким он был, когда вошел сюда. Думаю, по местной моде он был одет великолепно, хотя его стиль был гораздо сдержаннее, чем у любящего яркие детали Лео.

   Коричневый, бронзовый, ржавый – именно этих цветов был костюм Люциуса, который описать было так же сложно, как невероятный оттенок его огненных волос.

   – Итак? – Люциус вопросительно посмотрел на Тингльтона. – Сколько?

   – Как обычно? – уточнил торговец, сияя, как ребенок, которому покупают долгожданный подарок.

   – Как обычно, – кивнул Люциус. – Камнями или золотыми – решай сам.

   – Вот таких, – слевит показал ему мешок монет размером с мою голову, – два. А таких, – он показал огромный камень, похожий на изумруд, – пять.

   – Не против, если я твой мешок возьму для себя за образец? – спросил Люциус.

   – Тогда мне три мешка, – нашелся торговец.

   – Все силы из меня вытянешь... – нахмурился Люциус, положив левую руку на мешок с деньгами, а правую подвесив в воздухе на той же высоте от стола, на которой находилась левая. После нескольких минут пространство между рукой и столом озарилось слепящим светом, я почувствовала мощнейшую энергию, исходящую оттуда. Я моргнула и в следующий миг под правый рукой был точно такой же мешок золота, как и под левой.

   Подобную процедуру копирования Люциус провел три раза с мешком и пять раз с изумрудом. Взяв себе один мешок, а остальное оставив счастливому торговцу, мы пошли дальше бродить по рядам.

   – Тебе идет твоя куцанея, – заметил колдун, когда мы вышли. Сказал он это с таким лицо, как будто это был комплимент.

   – Куцанея?... Что это такое? Болезнь? – недоуменно спросила я.

   – Твоя одежда, глупая. Это, – он коснулся моей обновки, то ли длинной широкой шубы без пуговиц, то ли плаща с рукавами, – куцанея.

   – Ну да... поразительно удобная штука, – кивнула я, проведя рукой по мягкому светлому меху. – Спасибо.

   Спросив у проходящего мимо леннайя время и узнав, что пока еще только два часа дня, Люциус предложил продолжить гулять по Черному Рынку. Я согласилась, и мы отправились дальше по рядам.

   Я по-прежнему не знала, что мне хочется рассматривать больше: товары или продавцов. Здесь был настоящий калейдоскоп рас, ланки, леннайи, слевиты, люди, полукровки, тролли, гоблины... не было только сенари, но это не удивляло.

   Люциус, вооружившись мешком с золотом, подбегал то к одной, то к другой лавке, здороваясь со старым знакомыми и изредка покупая что-нибудь незначительное, но необходимое в предстоящей городской жизни – домашние тапки из шкуры полярного волка, зубную щетку, инкрустированную драгоценными камнями, набор бритв, отлитых из металла, из которого обычно делают самое лучшее оружие этого мира – название я так и не смогла запомнить. Кроме того, колдун зачем-то купил красивый чайный сервиз и очень странный набор инструментов, то ли для маникюра, то ли для пыток. При всех этих тратах мешок с золотом нисколько не уменьшился, и я поняла, что он из рода бесконечных вещиц.

   Когда леннайи в свих национальных костюмах – голубых и зеленых платьях и туниках, – гоблины в обносках, тролли в шубах, слевиты, напоминающие татарских вельмож, ланки со скучающим видом играющие с грифонами, – когда все это перестало меня удивлять и даже поднадоело, я задумалась о том, что неплохо бы и самой купить что-нибудь на праздник. Например, подарки для Люськи, Лео и Арланда.

   Лео давно хотел попробовать одну приправу из ягод, которые есть только на севере Рашемии и называются «Лиловый огонь». Достать их он нигде не мог и поэтому очень расстраивался. Здесь же они наверняка есть, если тут даже горшки императоров и домашние тролли продаются!

   Не прошло и получаса, как необходимые ягоды были у меня, а с ними еще несколько пахучих приправ, странные продавцы которых обещали тонкий замысловатый оттенок вкуса в блюде. На случай, если с приправами я ошиблась, я купила еще несколько метров трех разных видов тканей – две из Охмараги, одну из Финьи. Таким диковинкам Лео уж точно должен порадоваться!

   Подарок для Арланда вызвал гораздо больше трудностей. Особых увлечений, кроме работы, у него не было, никаких привязанностей тоже не наблюдалось, и при этом мне хотелось подарить ему что-нибудь особенное, чтобы при виде этого у инквизитора на роже расплылась бы улыбка, а глаза засияли...

   Два мучительных часа я таскала чародея по рядам, пытаясь найти что-нибудь подходящее. Люциус, который уже поле первых десяти минут начал беситься, весь исходил ядом и ехидством, вся его мерзкая натура пробудилась и каждые пять минут низвергала на мою голову самые невероятные оскорбления и упреки.

   После двух часов поисков я так ничего и не нашла и уже готова была сеть на ближайший сталагмит и заплакать от отчаяния, как заметила в толпе своего учителя, Райнара, только закончившего говорить с сомнительного вида торговцем.

   Райнар тоже меня увидел и пошел навстречу.

   – Бэйр! – воскликнул он, обрадовано улыбаясь и поспешно пряча свою покупку в мешок. – Не ожидал тебя здесь увидеть.

   – Я тоже удивлена встрече, – кивнула я. – Что вы здесь делаете?

   – Хлопочу по твоему заказу, только что отдал список одному проверенному торговцу, – ответил он, покосившись в сторону. – А ты как тут оказалась? Неужели одна здесь бродишь?

   – Нет, со мной мой... знакомый, – я осмотрелась вокруг, но Люциуса не нашла. – Видимо, он сейчас отошел куда-то.

   – Что за знакомый? Я знаю всех магов в этом городе, которые бывают на Черном Рынке, – Райнар развернулся ко мне вполоборота и кивком головы предложил пойти за ним. Подумав, я решила, что раз мешок с золотом все равно у меня, Люциус далеко не уйдет, и направилась за учителем.

   – Он здесь недавно, вряд ли вы его знаете, – сказала я, продолжая печально осматривать товары вокруг.

   – Что ж, а ты, я смотрю, быстро обзаводишься новыми знакомствами, – заметил Райнар. – Я и в «Черной вдове» тебя видел, ты уже попала в список, теперь Черный рынок... ты тут только два месяца, я уже неплохо выросла. Скоро о тебе заговорят.

   – Хах, надеюсь, в хорошем смысле, – я улыбнулась неожиданной похвале.

   – Это все зависит от того, как ты себя подашь в обществе магов, – серьезно заметил учитель. – Я наблюдаю за тобой, как и многие из академии и... и не из академии. И я заметил, что ты держишься в стороне от остальных. Я бы хотел предупредить тебя, как... скажем так, как старший товарищ. Маги Трехполья, да и любые другие, считают себя в первую очередь единым братством, все проблемы решаются сообща, все друг за друга горой. Или ты с ними, или ты против них. При всем моем уважении к тебе и твоим силам, против братства ты не выстоишь, кто бы ни был у тебя за спиной.

   – К чему вы это говорите? Пока я не встала ни у кого на пути, никому ничего не сделала.

   Слова Райнара взволновали меня не меньше, чем слова Люциуса. О какой-такой опасности они оба меня предупреждают, от кого предлагают свое покровительство? Все это как минимум странно, как будто я не продавала простые омолаживающие зелья, а пыталась лезть в совершенно незнакомую мне местную магическую политику...

   – Группа темных магов, которую вчера утром нашла инквизиция. А ты ведь была у них после того, что наговорила о темных и совах во «Вдове»... Ты ведь понимаешь, чем это тебе грозит? Крыс никто не любит, – серьезно объяснил он.

   – Что!? – я возмущенно посмотрела на него. – Как вы можете так говорить, если не знаете, что на самом деле было!? Эти пятеро подсунули мне проклятое золото, они намеренно пытались сделать что-то со мной! Тут любому станет ясно, что что-то нечисто, иначе зачем группе темных заманивать меня к себе, заказывая зелья!?

   – Ты даже не говорила с ними, – возразил он. – Откуда ты знаешь, что они хотели сделать?

   – Ага, а золото они мне случайно подсунули, да?

   – Байку про золото лучше оставь, тебе никто не поверит. Как же ты выжила после него? Все знают, что такое проклятие на золото, после столкновения с ним никто не остается прежним... – заметив выражение моего лица, Райнар усмехнулся и поспешил объяснить свои слова. – Я не упрекаю и не подозреваю тебя во лжи, мне все равно, что там было, но тебе стоит подумать о том, что ты будешь говорить остальным.

   – Остальным я буду говорить правду, – косо смотрю на учителя.

   – Но в чем же правда?

   – В том, что моих сил достаточно, чтобы противостоять проклятию.

   – Но ни у кого нет таких сил, только у белых сов.

   – Меня опекает Орден.

   – Как сильно он тебя опекает? – Райнар скользнул взглядом по моей левой руке.

   – Хватит допрашивать меня! – воскликнула я, не выдержав. – Если вы из тех, кто верит слухам про какие-то тайные эксперименты, то оставьте меня, будьте добры!

   Окончательно возмутившись, я быстро пошла прочь от Райнара, надеясь, что он за мной не последует.

   – Бэйр, постой! – мои надежды не оправдались, и странный учитель все-таки догнал меня. – Видимо, ты не так меня поняла.

   – А как еще можно понять эти расспросы!? – раздраженно спросила я, выискивая глазами Люциуса. Но рыжий чародей как почувствовал, что в нем нуждаются, и назло испарился.

   – Я хотел помочь тебе, так как сама ты можешь натворить глупостей.

   И как мне надо было это воспринимать? С одной стороны, как минимум подозрительно, что Райнар так носится возле меня – на кой я ему далась, спрашивается? С другой, в чем-то он может быть прав. У здешних магов свои правила, и, если я буду держаться особняком, рано или поздно они встанут против меня. Тот же Кред, эти пятеро темных... вся эта ситуация почему-то кажется мне очень не простой. Возможно, я заразилась от Арланда, но проклятое золото, фраза Креда о том, что меня «ищут», предупреждения Люциуса и Райнара – все это не похоже на совпадения.

   – Что ты ищешь здесь? – спросил преподаватель, прервав мои мысли. Задумавшись, я бездумно переводила взгляд с прилавка на прилавок, не замечая, куда смотрю. Видимо, Райнар подумал, что я ищу что-то.

   – Подарок одному очень дорогому мне человеку, – ответила я. – Но ничего не могу придумать.

   – Кому же? Может, я смогу помочь, если ты расскажешь о нем. Я все здесь знаю и никуда не спешу, так что можем поискать вместе, – он дружелюбно улыбнулся. – А чем он занимается?

   – Эмм... юрист.

   – Кто? – колдун определенно впервые слышал это слово.

   – Он рассматривает обстоятельства преступлений, следит за подозреваемыми, шпионит, находит тайные факты, предоставляет точные данные на суде и все такое... увеличивает процент справедливого решения, – с умным видом наврала я. Такой ответ у меня был заранее заготовлен для подобных случаев.

   – Когда меня последний раз судили, такого не было, – задумчиво заметил Райнар, а потом вздрогнул: – И хорошо, что не было.

   – А за что вас судили? – рассеянно полюбопытствовала я, и только после того, как уже задала вопрос, вспомнила, что о таком обычно не спрашивают.

   – Было дело по буйной молодости, – усмехнулся Райнар, простив мне забывчивость. – То ли за подстрекательство к мятежу, то ли за убийство... судьи сами толком не знали, поэтому и отпустили.

   – Мятеж? Интересная была у вас молодость, – я взглянула на него, пытаясь понять, насколько безопасно с ним связываться. Мне терзали сомнения, в академии Райнара ценят, на темной стороне города он как у себя дома – знакомство полезное, но меня не отпускало смутное беспокойство.

   И где этот чертов Люциус, который обещал помочь мне избежать подобных неприятностей!?

   – О, да... хотя я не так уж стар, на самом деле. Мне и сорока-то нет.

   – В самом деле? – я искренне удивилась. – Я думала среди преподавателей моложе семидесяти никого нет.

   – Что ты, все ровно наоборот. Те из магов, кто выбирает работу на общество, а не на себя – лекари, учителя, – они чаще всего не продляют свою жизнь. Это тяжело, когда переживаешь родных, друзей, остаешься один в городе, для жителей которого столько сделал. Наемникам, ворожеям и ремесленникам, которые постоянно путешествуют, легче дается долголетие. Они ни к кому не привязаны.

   – Так вы не собираетесь продлевать свою жизнь?...

   Перескакивая с темы на тему, мы быстро разговорились. Хотя я не переставала высматривать подвох в происходящем, мне, как это ни странно, постепенно начало нравиться общество учителя, первое впечатление сглаживалось.

   Пока Райнар добродушно зазывал меня к себе на красный ишимерский чай, на глаза мне неожиданно попалась группа торговцев, стоящих у прилавка. И сами торговцы, и их прилавок сильно выделялись даже на фоне пестрого Черного рынка.

   Серая потертая шкура, натянутая пологом на несколько тяжелых сучьев, вставленных горизонтально в расщелину между сталагмитами – вот и вся лавка. Торговцы.. один их вид вызвал у меня нервную дрожь в ногах и сосущую боль в животе.

   Они напоминали леннайев, те же как будто оттянутые к затылку черты лица, вытянутые вперед прямые носы, яркие цвета глаз... Но только и отличий было не мало. Кожа у существ была серой у одного и угольно-черной у другого, на головах разлетающиеся во все стороны тонкие жесткие косицы, а виски и лбы были выбриты. Под носами – толстая щель, «заячья губа», которой они тыкались в сторону прохожих.

   Двое из трех продавцов стояли сгорбившись, поджав руки к груди и хищно принюхивались, скалясь. Их острые желтые зубы приводили в ужас, но, как я поняла, демонстрировали их существа не из злости, а потому что с открытыми ощеренными ртами улавливали больше запахов. Они были слепы, как подземные крысы.