Текст книги "Легенда из подземелий"

Автор книги: Алёна Реброва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 29 страниц)

   – Леопольд, сколько еще идти? – Бэйр подошла ко мне и дотронулась до плеча. Я вздрогнул, так как уже давно не чувствовал себя. Мое сознание было дальше, разбегалось по всем тоннелям и норам в поисках наиболее безопасной пещеры. – Мы идем более десяти часов. Мы должны были прийти час назад.

   – Я думаю, не так долго, – ответил я, снова всматриваясь теневым зрением вдаль. Так я мог расстилаться по теням вперед на целый километр, но не дальше: потом я начинал путаться в восприятиях и мог потерять сознание. Сейчас зрение ничего мне не показало. – Чуть больше километра, – сказал я.

   – Адольф пришел в себя, за несколько часов мы истратили обезболивающее. Я не могу ничего приготовить на ходу, Арланд не может его лечить, шагая. Лео, мы точно идем правильно? – Бэйр посмотрела на меня так, как будто знала, что я врал ей. Скорее всего, она действительно знала.

   – Я не сбился с пути, но я не знаю, где маяк... его нет, – тихо произнес я. – Я не знаю...

   – Что на карте? – ведьма взяла у меня пергамент и развернула. Мы продолжали идти.

   – Вот это пятно, – прошептал я, указывая ей на кляксу. – Я не знаю, что это такое.

   – Тут что-то написано, – ведьма подсветила карту снизу и на бумаге проявились очертания затертых букв. – Д...з...о...р... пост.

   – Дозорный пост? – к нам подошел Эмбер. – В чем дело?

   – Впереди нет маяка, – шепнул я ему. – Но есть что-то под названием «Дозорный пост».

   – Дозорный пост, это хорошо. Там могут жить слевиты, а у них должны найтись хотя бы чистые бинты для Адольфа. Насколько далеко находится этот пост?

   – Дальше километра, – ответил я.

   – Далеко... но не стоит терять времени. Если у нас есть возможность обеспечить Адольфа хотя бы чистой кроватью, нужно поспешить.

   – Но Эмбер, – я схватил дракона за рукав прежде, чем он отошел далеко. – Этой карте около трехсот лет. Возможно, этот пост давно разрушен. Слевиты ничего не говорили о нем.

   – Мы должны добраться туда в любом случае, – произнес Эмбер тоном, не терпящем возражений.

   Дракон велел ускорить шаг, хотя все и так уже устали и шли с трудом. Остальные насторожились, но пока молчали.

   Через два часа я, наконец, увидел, что это было за пятно. Вдалеке мне показались окутанные тенью ворота, одна из створок которых была вышиблена.

   – Я вижу! – крикнул я остальным. – Осталось немного!

   Мы приближались, и мне открывалось все больше. Постепенно я увидел за широкими стенами руины поселения, двухэтажные каменные дома, колодцы, разрушенные загоны... Все было заброшено, я не видел ни одного живого существа.

   Да и разве можно было всерьез надеяться на то, что посреди лабиринтов окажется жилая крепость?

   Когда мы подошли к воротам и все остальные их увидели, начались споры. Все, кто не знал о нашей небольшой проблеме, принялись яро возмущаться, но Эмбер объяснял им, что иного выхода, кроме как ночевать в заброшенной трехсотлетней крепости, у нас просто нет. Или идти дальше до полного изнеможения, или заночевать здесь, где от монстров нас смогут укрыть хотя бы стены домов.

   Все были слишком уставшие, чтобы долго ругаться, и поэтому мы сошлись на том, что нужно выбрать самые целый и большой дом и устроиться там.

   Такой нашелся недалеко от ворот. Внутри было много пыли и несколько скелетов, но мебель и некоторая кухонная утварь отлично сохранились: почти все было сделано из металла и камня.

   Кудеяр потоками ветра быстро очистил дом от грязи и пыли, Арланд, ведомый духами, отыскал и похоронил за домом все скелеты, Эмбер и Дейкстр починили кровати в комнатах и расстелили белье. Я убрался на кухне, Бэйр растопила очаг и почистила огромный котел, так что мы смогли сварить каши с кусками сушеного мяса. До этого мы ни разу не использовали крупу и остальные припасы, поэтому сейчас могли немного побаловать себя.

   За ужином котел пустел на глазах, каждый брал по две-три порции добавки, мне даже пришлось отгонять от каши оголодавшего Кудеяра, потому что он хотел съесть все и не оставить Адольфу, который не смог выйти на кухню.

   Положив в большую миску каши до краев и сделав по наставлению Эмбера сладкий чай, – привилегия для больного, – я пошел в комнату, где поместили змея.

   – Я уже начал думать, что про меня забыли, – Адольф, когда я вошел, приподнялся на локте здоровой руки и сел на кровати.

   Поверх тощего матраса, устроенного на железных прутьях, лежала наша последняя чистая простыня. На простыне – сложенное одеяло, пожертвованное Бэйр в качестве подушки для больного.

   В комнате пахло лекарствами.

   – Эмбер просил сделать тебе чай, – я поставил старый гнутый поднос Адольфу на колени и направился к двери.

   – Постой! – окликнул меня змей. – Расскажи, что происходит. Кажется, я что-то пропустил, пока был без сознания. Почему мы здесь, а не у очередного маяка?

   Я коротко пересказал Адольфу обстоятельства с картой, а также рассказал про монстров, вмурованных в камни над нами.

   – Вот оно как... что ж, мало приятное известие, – змей задумчиво поскреб чешую на левой половине лица. – Получается, кроме меня никто не пострадал?

   – У Кудеяра несколько царапин, а у Люциуса началась паранойя: ему теперь везде мерещатся ящеры. Но, в общем и целом, они оба в порядке.

   – Я опять торможу всех, – Адольф разочарованно откинулся на подушку и вперил взгляд разноцветных глаз в потолок. – Не стоило мне сюда лезть, нужно было отказаться от похода... Да что уж теперь? – он посмотрел на меня. – Арланд сказал что-нибудь обо мне?

   – Сказал, что мы останемся здесь, пока ты не поправишься, или пока... пока нам не придется уйти.

   От моих слов змей болезненно поморщился. Он понимал, что стал самой настоящей обузой, и это, кажется, причиняло ему больше страданий, чем боли в груди.

   – Леопольд... могу я спросить у тебя, как у совести всей нашей шайки?

   – Да, конечно, спрашивай, – я подошел к кровати и сел на старый железный стул возле нее.

   – Скажи, ты когда-нибудь попадал в такое положение, когда что бы ты не выбрал, все равно погибнешь, и вопрос стоит между двумя вещами: сейчас или через пару месяцев?

   – Нет... возможно потому, что я не наемный убийца.

   – Можешь посмеяться: по мою душу судьба послала не моих врагов, а женщину, – он устало закрыл глаза и натянул одеяло до подбородка. Задрожал. – Я все думаю, могло ли быть лучше. Где я ошибся? Я проклят, а мог бы быть убит. И все так глупо, что мне даже стыдно погибать так! Так что хуже, ответь? Прожить чуть подольше и погибнуть или погибнуть сразу?

   – Ты проклят? – его слова, такие неожиданные, испугали меня. Однако, у змея был настолько измученный голос, что я сомневался, говорит ли он осознанно или это просто бред больного сознания.

   – А что же еще? – он открыл разноцветные глаза и вперил в меня удивленный взгляд. Кажется, все-таки не бред. – Меня преследуют неудачи. Разве это не проклятие?

   – Кто же мог тебя проклясть? Бэйр? Неужели ты пытался ее зарезать!?... Ведь все знают, что этого делать нельзя, она впадает в бешенство, стоит пролить ее кровь!

   – Причем тут она? – змей, сойдя с ноты пафоса, теперь недоумевал по поводу моей непробиваемой тупости. По крайней мере, таким был его взгляд. – Конечно, я не пытался зарезать Бэйр, я давно отплатил ей за то, что она изуродовала меня. К тому же, тронь я ее здесь, не прожил бы и часа.

   – Тогда кто же тебя проклял?

   – Рафнейрис. После того, как я сказал, что не люблю ее и не хочу иметь с ней никаких связей.

   Я почувствовал, будто каменею. Ему не стоило произносить это имя при мне. Нельзя было ему говорить о ней.

   Раф давно рассказала мне про то, что связывало ее со змеем и чем все кончилось. Она ничего от меня не скрыла, и я был всецело на ее стороне. Более того, если бы мы сейчас не были в подземельях, где жизнь каждого зависит от жизни другого, я давно бы замучил Адольфа просто за то, что он посмел коснуться ее! За то, что он ее обидел, я бы мог превратить его жизнь в ад, и никто бы не догадался, что это я причина всего. Но мы были здесь, под землей, и я понимал, что не имею права даже ссориться с ним. Неизвестно, что может случиться. Возможно, завтра в бою от Адольфа будет зависеть жизнь Бэйр или Арланда, может, даже моя. Сейчас я обязан держать свои чувства при себе и делать все, чтобы змей выжил, я должен относиться к нему, как к любому другому члену команды, уважать его и заботиться о нем.

   Но ничто не сможет меня заставить сдержать себя, если он возьмется говорить со мной о Рафнейрис.

   – Я не буду говорить с тобой о ней, – сухо отрезал я и поднялся со стула. – Впредь никогда не упоминай при мне этого имени. Просто не упоминай.

   Адольф изумился такой перемене в моем тоне, и ничего не сказал. Но молчание не помешало нам услышать друг друга. По блеску разноцветных глаз змея было ясно, что он понял все.

   – Я знаю, ты считаешь, что мне стоило думать до того, как я поддался... зову ее красоты. Но будь осторожен: пройдет не так много времени, и ты повторишь эти слова себе самому, – неожиданно произнес он, когда я уже закрывал дверь.

   Я вздрогнул, но не стал отвечать и даже задумываться над тем, что он говорил. Я тут же выбросил это из головы и вернулся в комнату, которая стала нашей кухней.

   – ...Ты должен спать, ты не машина! – Бэйр торопливо смешивала что-то в склянках у котла.

   – Если я это выпью, я не смогу встать, ты знаешь! У нас есть дела, мне нужно... – Арланд сидел на полу, на том, что осталось от циновки из водорослей, пролежавшей в этом доме не одну сотню лет. Глаза инквизитора были закрыты.

   – Тебе нужно поспать, мы не в том положении, чтобы можно было так себя изводить. Тебе понадобятся силы, – твердила ведьма, гремя половником о свой небольшой котелок.

   – В чем дело? – тихо спросил я у Кудеяра, который сидел в углу и рассеянно гладил по голове уснувшую на его коленях Сашу.

   – Арланд видит призраков. Говорит, их тут тьма и все они жаждут общения. Они не дают ему ни минуты покоя, он даже разговор поддержать не может. Бэйр решила сварить ему снотворное, – рассказал царевич, не открывая глаз. Он выглядел очень уставшим, хотя обычно его выносливости хватало на день пути и за ужином он был бодрее всех.

   – Ты в порядке? – поинтересовался я, усаживаясь возле него.

   – Мы долго шли, а я еще дрался с той тварью... я просто устал, Лео, – он ненадолго открыл щелки глаз, чтобы посмотреть на меня. – Ты сам выглядишь не лучше, кстати. Увидели бы тебя в городе, приняли бы за попрошайку.

   – Я целыми сутками всматриваюсь в тени и уже почти забыл, как выглядят цвета. Наверное, у меня больные глаза...

   – Иди спать, Леопольд, – вздохнул царевич. – У нас есть еще один день для того, чтобы выспаться как следует.

   – Завтра я пойду на разведку, посмотрю, что дальше по карте и постараюсь отыскать самый короткий маршрут до маяка, – сказал я.

   – Тогда я с Сашей пойду охотиться, а готовить будет Люциус, – царевич с трудом поднял свое огромное тело и, держась за стены, пошел в комнату, где они с Дейкстером разместили свои спальные мешки.

   Я спал вместе с Люциусом. Чародей, когда я вошел в нашу комнату, писал что-то в своем дневнике при свете светляка.

   – А вот и ты, – пробормотал он, не поднимая глаз.

   – Что ты пишешь? – спросил я, не намереваясь запомнить ответ. Раздевшись и аккуратно сложив вещи, я забрался в свой мешок и закрыл глаза.

   – Никто из нас почему-то не задумался над тем, что наши путешествия нужно описать. Я каждый день записываю, что случилось. Обычно достаточно было строчки «как в первый день», а теперь появилась возможно исписать несколько страниц об этом месте и о ящерицах... Как там Кудеяр?

   – Спит...

   – У меня, знаешь ли, есть некоторые подозрения на его счет. Тварь могла быть... небезопасной. Арланд хорошо промыл ему раны?

   – Наверное... – я чувствовал себя погребаемым в песке трупом и мечтал лишь об одном: поскорее уйти из этого мира в неведомое Туда. Я едва ли понял, что Люциус вообще что-то говорил, так сильно хотел спать.

   Утром, когда я проснулся, все еще спали, хотя, судя по магическим часам, мы должны были встать несколько часов назад. Решив никого не будить, я приготовил завтрак, поел и, захватив карту, отправился исследовать пост и его окрестности: чем раньше я начну, тем больше у меня будет шансов выяснить, как нам двигаться дальше.

   Не то чтобы найти другие ворота было так сложно, но я долго бродил по посту, осматривая дома и загоны. В некоторые я заходил, пытаясь понять, что же произошло с этим заброшенным местом.

   Почти везде в прихожих и примыкающих к ним комнатам был погром. На стенах и полу были царапины, как будто от когтей, на полу валялись сломанные вещи вперемешку с маленькими толстыми и крепкими костями. Не было сомнений, что это были останки хозяев поста.

   Видимо, они не успели закрыть ворота, и голодные твари проникли внутрь, ворвались в дома и загрызли всех, до кого добрались. Их стая была не меньше сотни, судя по размеру пиршества.

   Если мне удавалось пробраться через баррикады из шкафов и прочего хлама в более удаленные комнату, я видел совсем другую обстановку – ту же, что и в момент смерти хозяев. Там все вещи лежали на своих местах, хотя были изрядно подпорчены временем. Скелеты в таких комнатах были целыми и находились в самых обычных позах: сидели в креслах, лежали на кроватях, мне даже попался один, который стоял, прислонясь к стене. Могло показаться, что эти черные кости, стянутые останками засохших связок, вот-вот начнут двигаться и жить своей прежней жизнью. У одного прямо перед пустыми глазницами была раскрыта старая запыленная книга, которую он внимательно читал уже несколько сотен лет.

   Видимо, эти слевиты умирали от голода, заперев себя от монстров. Они не могли выйти и добраться до колодцев. Скорее всего, они уходили из этого мира очень медленно, в последнем страхе прислушиваясь к рычанию за завалами, может, надеясь на спасение, а, может, завидуя участи тех, кто погиб в бою и был съеден сразу.

   Часто я находил возле таких «живых» скелетов бумагу – высушенный лист белой водоросли, растущей в местных прудах, и угольные палочки. Видимо, это должны были быть предсмертные записки. Я хотел бы прочесть то, что там было написано, но почти все буквы стерлись, мне не удалось найти ни одной сохранившейся записи.

   В своих поисках я наткнулся на один забаррикадированный загон, он был в самом центре поселения. Мне с трудом удалось пробить себе вход: пришлось превратиться в полукровку сенари и изрядно поработать ломом. Внутри я нашел несколько скелетов, похожих на лошадиные, и штук шестнадцать слевитов. Они были в самых разных позах, кто-то лежал отдельно от всех, кто-то сидел, кто-то смешался с останками скотины. Один скелет слевита даже грыз ребро лошади.

   Кости животных в этом загоне были гораздо белее и чище, чем в тех, до которых добрались ящерицы. Слевиты обглодали все до последнего кусочка кожи.

   Страшно представить, сколько они просидели взаперти, прежде чем встретили смерть.

   Иногда по пути мне попадались скелеты, которые принадлежали явно не слевитам и не их скоту. Судя по черепам, это были гигантские ящерицы с длинными узкими челюстями и острыми крокодильими зубами. Такие, как та, что напала на нас вчера. Но скелетов этих гадов было совсем немного, и у тех, что я нашел, среди обглоданных костей валялись железные топоры и копья.

   Видимо, слевиты все же пытались отбиться, но тварей оказалось слишком много.

   Как же это все могло произойти? Почему распахнуты ворота? Как они могли допустить такое? Как вообще посреди лабиринтов мог оказаться пост слевитов?

   Мучая себя этими вопросами, я побрел к воротам, через которые мы вошли. Нужно было закрыть их на случай, если с той стороны придут твари. Даже в облике полукровки, я с большим трудом смог сдвинуть створки вместе.

   Сделав это, я отправился к другой части поста, чтобы оттуда пойти на разведку за пределы поселения. На всякий случай я закрыл и вторые ворота, ведь у меня самого не было причин бояться ящериц, я мог мгновенно ускользнуть от них по тени и таким же образом проникнуть в город. Остальные не могут прятаться в тени, поэтому лучше им посидеть взаперти и в относительной безопасности.

   За пределами города я почувствовал себя свободнее. Тут не было столько преград, как в городе, и я мог перемещаться быстро, на распыляя внимания на такие мелочи, как, например, обломки забора, которые можно не заметить в полной темноте, но потом очень больно удариться.

   Я проверил все тоннели, которые разветвлялись от основного. Большинство из них вело к завалам, остальные уходили дальше в лабиринты, но не туда, куда мне было нужно. К маяку я нашел только один путь. Чтобы убедиться наверняка, я окунулся в тень и понесся туда.

   Когда ты бесплотный дух, можно развить огромную скорость, которая не снилась ни одной птице в мире, но все же невозможно преодолеть несколько десятков километров меньше, чем за полчаса: пребывание в тени дольше восьми минут опасно, иначе можешь погибнуть без тела. Это как задерживать дыхание и плыть под водой, можно натренировать легкие, но все равно будет порог, перейдя который встретишься с последствиями.

   Когда я добрался до маяка, я был совершенно обессилен. Преодолевать это расстояние по тени с такими короткими перерывами было не самым мудрым моим решением.

   Будучи не в состоянии начать обратный путь, я превратился в человека и улегся на камни в круге спасительного света. Было холодно, но все же это лучше, чем ковылять по тоннелям без сил.

   Проснувшись, я поспешил обратно. Сложно сказать, сколько времени я потратил на путь на этот раз, но теперь я отдыхал вне тени дольше и потому за ворота поста проник не таким измотанным.

   Заметив среди домов тот, в окнах которого горел свет, я вошел внутрь, сильно нагибаясь, чтобы не ударится о притолоку.

   Внутри оказалось подозрительно пусто, грязно и тихо – странно, ведь наше жилище было убрано... Войдя в комнату, из которой доносились звуки и свет, я обнаружил совершенного неожиданного персонажа.

   Маргул, сгорбившись над котлом, раскаленным магическим пламенем, что-то там мешала и фыркала, бормоча ругательства.

   Выглядела она не так, как обычно: темный плащ висел неподалеку на спинке кривого стула, там же была куртка. На голове Маргул была повязана черная косынка с концами, завязанными на лбу, рукава старой затертой рубашки из плотной ткани закатаны по локоть.

   Отшельница из подземелий до смешного напоминала ворчливую домработницу.

   – И снова ты, – протянула она, даже не обернувшись в мою сторону.

   – Что ты тут делаешь? Тебе придется туго, если тебя кто-то заметит, – подойдя к котлу, я поморщился: запах был ужасный. Но живот все равно свело от голода, а рот наполнился слюной. Есть хотелось уже несколько часов, но, пока не было видно ничего съедобного, я мог подавлять чувство голода. Теперь же это было так трудно, что, можно сказать, невозможно.

   – Твои остановились в другом доме, – спокойно ответила Маргул. – Ты перепутал здания.

   – Они все похожи, да и... – я попытался оправдаться, но, поняв, что это бессмысленно, перестал. – Ужасный запах! Стряпня – это определенно не твое.

   – Хочешь приготовить мне что-то другое? – выпрямившись, женщина вперила в меня немигающий взгляд. Только сейчас, когда я впервые видел ее так близко при свете, я понял, что ее глаза отливают красным.

   – Пожалуй, – я взял из ее рук гнутый половник. Это удивило Маргул, но она не стала возражать. – У тебя есть соль или хотя бы немного настойки?

   – Все, что есть, перед тобой, – она обвела рукой пустую разгромленную кухню. – Как насчет каменной пыли? Нет? Тебе не угодишь!

   – Соль необходима организму, без нее нельзя протянуть дольше пары месяцев, – зачем-то сказал я и, достав из кармана куртки небольшой мешочек с давно смешанной универсальной приправой по рецептам охмаражских поваров, начал исправлять ситуацию в котле. Там плавал большой кусок белого ящериного мяса, причем не самая плохая часть. Немного умения, и это будет очень вкусно.

   – Ты настолько голоден, что не можешь пойти к своим и предпочтешь объесть меня, у которой из-за мародеров на складе уже месяц нет даже чистой воды!? – возмутилась Маргул, когда поняла, что я не шучу.

   – У тебя еды не больше, чем у нас. Она бегает по подземельям в таких количествах, что можно даже не засаливать на зиму, – я решил пошутить, но, видимо, получилось очень плохо. Маргул продолжала нависать надо мной, недовольно сложив руки на груди и следя красными глазами.

   – Уходи, тебе нечего здесь делать, – повторила она.

   – Лучше расскажи, зачем ты тут. Зачем я пришел, мы оба знаем, а вот что заставляет тебя ошиваться возле нашей стоянки, мне непонятно, – заметил я. Судя по запаху, мясо постепенно начинало становиться съедобным: волокна размягчались и с вместе густым паром выделялся приятный терпкий аромат.

   – Это мои владения, а не ваши, так что это вы ошиваетесь вокруг меня, а не я вокруг вас... – напомнила Маргул. Она говорила раздраженно, но чудесный запах уже начал действовать на нее: ее слова звучали все менее твердо и жестко, тон становился мягким и даже немного робким.

   – Скажи лучше, это ты Земляная ведьма? Я видел, как ты ушла под землю в нашу последнюю встречу. Если ты знаешь такую магию, то могла и ящериц в камни вмешать...

   – Могла, – Маргул кивнула, нагибаясь над котлом и с упоением вдыхая. – Боги, я такого не ела уже несколько лет...

   – Зачем ты сделала это с бедными животными? Это же такая ужасная смерть! Ты не похожа на сумасшедшую садистку, так зачем же? – я продолжил расспрашивать, видя, что на этот раз она настроена более дружелюбно и может многое рассказать. Сила охмаражских приправ во истину безгранично.

   – Я следила за вашим продвижением и прятала ящеров, чтобы облегчить вам путь вниз, – ответила она, стоя над котлом, уперев руки в колени. – У меня есть цели, знаешь ли.

   – Ты помогаешь нам? – удивленно спросил я. – Интересно, зачем это тебе.

   – У меня так же есть свои интересы... – вздохнув, ведьма выпрямилась и отошла от очага.

   – И в твоих интересах, чтобы я знал, что ты нам помогаешь? – я усмехнулся.

   – Верно... – Маргул произнесла это еще более неуверенным голосом.

   Знала ли она до этого момента, что я догадывался обо всем с той нашей встречи в пещерах, или не знала, но сейчас она одним своим тоном подтверждала все мои предположения. И это не могло не радовать: теперь я точно знал, что могу повернуть все так, чтобы у нас появился ценный союзник и вместе с ним большой шанс выбраться отсюда.

   – Значит, твоя задача – увести нас вниз, подальше от выходов на поверхность...

   – Но не пустить дальше третьего яруса, – закончила фразу Маргул. – Я должна устроить обвал, запереть вас в пещерке, где вы умрете с голоду, или раздавить камнями сразу.

   – И сделаешь это?

   – Этого еще никто не знает, – сказала она, поворачиваясь и жадно впиваясь глазами на мясо. – Но я могу предложить сделку. Я продам тебе ваши жизни... за помощь.

   – Помощь?

   – Я обеспечу вам безопасный путь, буду доносить сведения и присоединюсь к вам, когда придет время. А вы выведете меня на поверхность и дадите уйти, – она заставила себя пересилить голод и посмотрела на меня, с надеждой, но твердо зная, что должна сделать в случае моего отказа.

   – Я сделаю так, чтобы тебя не тронул никто из нас, – пообещал я. – Но можешь ли ты быть уверена, что и твой хозяин тебя не тронет?

   – Была бы уверена, не позволила бы тебе снова найти меня, – решительно ответила она, качнув головой, как будто отбрасывая сомнения. – Но я не уверена... и я не заслужила такой жизни, – Маргул нахмурилась.

   – Все готово.

   Воткнув в кусок мяса гнутый железный прут, я вытащил его из котла, отрезал ножом большой кусок и насадил его на острие.

   – Это тебе, – я протянул нож с мясом ведьме.

   – Думаешь, они тебя послушают? – снова начала женщина, с трудом деля внимание между едой и разговором.

   – Все, что касается нашей команды, – не твои проблемы. Я договорюсь с ними. Лучше расскажи, что там, внизу, – я уселся на один из стульев и, поставив рядом старую табуретку, жестом пригласил Маргул сесть рядом. – Что такое это «зло», которое так напугало слевитов?

   – Это то, над чем меня заставили работать... не буду врать, будто я была сильно против. Мне было все равно на то, что я делала, пока это не стало выходить за грани разумного! Но я всего лишь прислуга, меня не спрашивают и не слушают, а если бы я начала упрямиться, меня бы убили, так что приходилось повиноваться... – заметив мой взгляд, Маргул прекратила болтать о своей жестокой судьбе и начала говорить по делу. – «Зло» – это стая зараженных ящеров. Мы пытаемся ими управлять, держим их в загонах, кормим, проводим опыты. Я что-то вроде пастуха... ведь мне не составляет особого труда загнать их куда угодно, смещая камни за ними. Иногда ящеры выходят испод контроля и тогда приходится идти на крайние меры. Поскольку к их телам небезопасно прикасаться, мне приходится душить их, вмуровывая в камни.

   – Те, что были над нами...

   – Нет, они были обычные, – успокоила меня Маргул. Она говорила все охотнее, как будто ей хотелось поболтать. У меня начинало создаваться впечатление, что несчастная настолько одинока, что совершенно не соображает, что говорит: так легко она раскрыла тайну, за связь с которой иные судьи, возможно, повесили бы ее! – В лабиринтах ящеров больше, чем кого бы то ни было. Они на верхушке пищевой цепи и если и умирают, то только в драках с сородичами или от старости. Наших ящеров мы держим в огражденных тоннелях, чтобы не началась эпидемия по всем подземельям. Здоровые разгуливают свободно везде, начиная с первого яруса... и, если бы не я, давно могли бы закусить вами.

   – Значит, и тут эпидемия замешана?...

   – И тут? – Маргул встревожилась. – Она встречалась тебе где-то еще?

   – Наверху она началась двенадцать лет назад и охватила чуть ли не весь континент! – рассказал я. – Но лекарство уже найдено и находится в руках нужного... существа. Наверху эта странная болезнь, сводящая с ума младших нелюдей и чудовищ, стала не опасна, – относительно неопасна, – но кто знает, как она может отразиться на существах из лабиринтов? Поэтому мы здесь – чтобы уничтожить болезнь до конца.

   – Зараженные ящеры становятся смелее и агрессивнее по отношению к другим животным, но с усовершенствованным вирусом можно ими управлять... Но я не знала ничего об эпидемии наверху! Как она пробралась туда!? Я была предельно осторожна! – воскликнула Маргул.

   – Она не пробралась отсюда наверх, она попала сюда сверху. Не без помощи нашего общего знакомого, как я думаю, – ответил я, жадно пережевывая мясо и высасывая из него сок. – Говоришь, вы пытаетесь управлять ими? Есть успехи?

   – Да. Гренгаль, наш алхимик, создал вещество, которое влияет на мозг ящеров. Ими можно управлять, если завладеть разумом их вожака, но через некоторое время действие вещества заканчивается, и они снова становятся сами по себе, – рассказала Маргул. – Мы думаем, что через четыре поколения ящеров, выросших на нашем порошке, родятся те, кому он не понадобится.

   – Я очень сомневаюсь, что это поколение действительно родится, – заметил я. – Если я верно понял, то вы провели опыт и пустили своих ящеров на верхние ярусы, прямо к слевитам, и тем самым напугали их до смерти.

   – Да, я получила такой приказ, но я не думала, что все примет такие обороты. Нам как раз нужно было проконтролировать нападение: должно было быть не более пяти жертв, остальные ящеры должны были повиноваться и не нападать. Но они вышли из-под контроля и чуть не проникли в город слевитов, а потом разбежались, и я несколько месяцев не могла увести их от границ. К тому времени, как я нашла последнего зараженного питомца, прошло около полугода.

   – Сколько же их всего в твоем стаде?

   – Более двух тысяч.

   Я подавился мясом.

   – Как вы можете держать под контролем такое количество!?

   – Для этого и была нужна я, – вздохнула Маргул. – Сначала Райнар хотел себе повелителя теней на роль пастуха, но все они переехали на Охмарагу, но тех, кто имеет хотя бы половину крови, умеющих перемещаться по тени и управлять ее обитателями, было не найти. Тогда он сделал так, чтобы я и Гренгаль служили ему. Мы вместе с этим убогим члены запрещенного культа: там людей и нелюдей учили понимать землю и использовали для этого... нетрадиционные методы. Выучивались и выживали при этом единицы. Не так давно этот культ разрушили инквизиторы, и те, кто остался, попрятались кто куда. Некоторые предпочли забыть то, что знали, и стереть татуировки, – она указала на свою голову с повязанной косынкой, – другие, как мы с Гренгалем, попытались заработать на своих умениях. Он работал с порошками и мог сделать отличное пиво из простой горной пыли, а я владела магией земли не хуже, чем сенари, и чувствовала каждую пылинку, как на своей коже. Вместе мы составили неплохую команду для Райнара, и он сделал так, чтобы мы оба были ему должны. С тех пор по его поручениям Гренгаль создает дорогие зелья из дерьма и палок, а я воспитываю стаю ящериц и добываю ингредиенты для этих зелий. Райнар не разрешает нам выходить на поверхность...

   – Так вот, что не так с твоим черепом, – пробормотал я, скользнув взглядом по черной косынке, закрывающей татуировку на лысой голове. – Значит, стая ящериц? А тебе известно, зачем сюда пришел наш предводитель, Эмбер?

   – Вы узнали о планах Райнара и хотите все это пресечь, пока он не вывел ящериц на поверхность и тем самым не начал новую эпидемию, – ответила Маргул, недоверчиво смотря на меня. – Разве нет?

   – На самом деле мы еще ищем драконицу. Не замечала ли ты в своем стаде особенно большую ящерицу, которая имеет обыкновение превращаться в человека?

   – Драконицу?... Но зачем она вам? – женщина искренне изумилась, как будто совсем не ожидала, что я спрошу про дракона, как про нечто отдельное от ящериц. – У нас есть дракон, он во главе стаи и самый агрессивный из всех. Но это не старший. Это животное и к разумным не имеет никакого отношения. Он даже не говорит.

   – Он заражен?

   – Да, и сильно. Если ящериц можно оставить здесь, так как на них хорошо действуют новые порошки Гренгаля и они больше не бросаются бездумно на все живое, то дракона я бы вам посоветовала убить: он слишком опасен даже здесь, в подземельях.

   – Это уже не мне решать, – я доел мясо и поднялся со своего места. – Я должен идти. Мы еще встретимся?