Текст книги "Легенда из подземелий"

Автор книги: Алёна Реброва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 29 страниц)

   Спустя неделю я уже смогла жить и работать, как раньше. Хотя левой рукой я почти не двигала, у меня вполне получалось лечить с ее помощью. Правда, теперь кинжал впитывал всю энергию переработанной болезни и даже капли магии, случайно вылетевшие из ауры нелюдей во время лечения. Мне не доставалось ничего из поглощенного, и еще приходилось тратить свою магию на то, чтобы восполнять ауры кентавров.

   Чтобы окончательно не обессилить, я подпитывалась крупицами, оставшимися в драконьих яйцах еще с прошлых опытов лечения. При разумной экономии мне должно было хватить этого на несколько месяцев.

   Но, в общем и целом, жизнь после прилета Рэмола и изобретения кинжала стала проще.

   Теперь я понимала, что на самом деле происходит, и с этим знанием тверже стояла на ногах. Я больше не ощущала себя брошенной и никчемной, я понимала, что и зачем делаю.

   Я прекратила все посторонние опыты, занималась только лечением и, если совсем нечего было делать, в десятый раз перечитывала мемуары Маггорта. Кентавры, хотя и поглядывали на меня косо, начали жалеть меня, как несчастную калеку: они думали, моя рука парализована, поэтому я ей не двигаю. Для них, видимо, не было ничего страшнее, чем лишиться конечности. Мне стали отдельно готовить, добавляя в еду местные варианты обезболивающего, давали больше времени на отдых и, наконец-то, перестали надо мной издеваться. Некоторые дети даже приходили в мой шатер, тайком принося ягоды. Видимо, так они пытались извиниться... по крайней мере, мне хотелось в это верить.

   Но самым главным изменением было то, что теперь у меня появилась возможность связываться с Арландом! Тубус, который он передал мне через Леопольда, оказался маленькой коробочкой для писем на лапу почтовой совы. Сова, та самая сипуха с подозрительно умными глазами, прилетела ко мне в первый же вечер и позволила прикрепить тубус к своей лапе.

   В тубусе можно было передавать целые письма, если их правильно складывать, так что теперь я каждые два дня получала известия из внешнего мира и знала, что там происходит.

   Кроме нас с Арланом о переписке знал только Леопольд, который ее и устроил. Мы принимали множество мер предосторожности, чтобы точно знать, что получаем письма друг от друга, а не от какого-нибудь шестикрылого. Например, мы меняли тубусы на лапах совы. Мой первый тубус был красный, а сова прилетела с желтым, который я заменила своим, потом она прилетела с зеленым, и его я сменила на желтый, и так всю переписку. Кроме того, мы писали только русскими буквами, которым я ради забавы обучила инквизитора, еще когда мы жили вместе.

   Но, несмотря на все предосторожности, я не рисковала писать Арланду о своем открытии, и он тоже не писал мне ничего из того, чего, по его мнению, я не должна была знать. Я не получала никаких известий о своем «преступлении» и о расследовании инквизитора. В основном Арланд писал о своей жизни в армии, куда их с Адольфом взяли, как наемников, и вылазках. Но если инквизитор был в лагере высокогорных, то Адольф дрался за глубинных.

   Я знала, что его пару раз ранили, но несерьезно, и он возвращался в ряды соратников уже через пару дней после ранений. Большую часть времени он рыскал по казарме в поисках информации, расспрашивал солдат, пытался влиться в среду, но у него это, как и стоило ожидать, плохо получалось. Зато ему несколько раз удалось показать себя во время стычек, и его отметили наверху, что давало неплохие шансы продвинутся выше по званию, а, значит, получить больше возможностей.

   Адольф во вражеском лагере тоже времени не терял, но ему было значительно проще. Змей через первые же пару недель устроил драку, его отвели к начальству, он загипнотизировал капитана и внезапно стал старшим лейтенантом, а еще через месяц уже подобрался к званию повыше.

   Дейкстра из стражников никто повышать не спешил, он был полезен, как хороший воин.

   Лео продолжал работать в кафе и шпионить за серафимом, который по-прежнему старался предотвратить истребление младших нелюдей.

   Юкка, воскресив старые связи, умудрилась попасть на прием к главе Церкви Золотых Куполов, и поговорить с ним. Я могла только догадываться, что за существо могло стоять во главе такой организации, и догадывалась наверняка, что никакой гипноз на него не подействует. Однако, похоже, Юкка смогла убедить его. Главный священник, – я так и не узнала, как он называется в этом мире, – принял меры и связался с орденом Белых Сов. Инквизиторы, обозлившись на то, что им запретили убивать нечисть, стали мешать делать это рыцарям.

   О Люциусе снова ни слова.

   Все это продолжалось два месяца, а потом события резко стали набирать обороты. Снова прилетел Рэмол, поднял все селение с ног на голову, несколько часов расспрашивал меня об успехах лечения, а когда услышал, что уже месяц не было ни одного погибшего, велел мне воссоздать порошок, который придумала прежняя Бэйр. То, что у меня отшибло память, он понимать отказывался. «Сдохни, но сделай» – его просьба звучала именно в таком тоне. Теперь серафим меньше всего напоминал того душку, которого я встретила в тереме, и слушаться его было все равно, что прогневить особенно мстительного бога.

   На следующий день пришло письмо от Арланда, где он писал о следующих событиях:

   Адольфа, наконец, поставили в отряд дипломатов, а за самого Арланда подсуетился Рэмол, чтобы определить его на то же место. Были устроены, а скорее переговоры двух народов, Адольф невзначай предложил одно, Арланд подхватил, слевиты слушали, ланк медленно заглядывала в глаза каждому... переговоры кончились перемирием. Высокогорные слевиты обещали собрать отряд-экспедицию из сильнейших воинов, которые только есть в Агираде, чтобы они отправились на разведку в лабиринты и, если это возможно, покончить с тем, что угрожает глубинным. А на то время живущие на нижних ярусах подземелий слевиты могут подняться выше, в город внутри горы. Глубинным такие условия понравились, и они остались довольны итогами переговоров, чего не сказать о Владыке Гор. Но с тем договорился Рэмол, объявив, что уже собрал экспедицию из подходящих людей.

   Команда эта включала в себя проводника по тоннелям, видящего в кромешной тьме, – то есть Леопольда, двух воинов, специалиста по ядам и ловушкам, а также боевого мага.

   Нельзя было не догадаться, что все это значило...

   Прочитав письмо, я чуть ли не прыгала от счастья по всему селению. Кентавры подумали, что я сошла с ума, когда я бросилась обнимать Старого Козла, но связывать меня не стали.

   Однако, мое счастье омрачил Рэмол. Когда прилетел снова, он рассказал мне в точности то же, что и Арланд, даже привез письма от него и от всех остальных. Когда я, едва сдерживая улыбку, спросила, кто же тот маг-самоубийца, серафим сказал, что Люциус.

   – Ты же не думала, что я отпущу тебя до того, как ты закончишь лекарство? – спросил он, нахмурившись. – Я привез тебе в сумке половину лаборатории Истэки и все существующие ингредиенты, которые только смог достать. Надеюсь, ты справишься.

   Никаких оправданий серафим не терпел, он оставил мне сумку от Демонтина и улетел.

   До сих пор у меня был план насчет того, как сделать лекарство. Но я не решалась на это из-за слов Леопольда о том, что, как только я стану не нужна для исцеления, Рэмол прикончит меня за созданное оружие.

   Решив отложить проблему на потом, я занялась тяжелой стопкой писем. Леопольд и Арланд писали все то же, чем и в прошлый раз, письмо от Дейкстера было довольно предсказуемым – мол, наемничаю, эль под землей невкусный, бабы на Черном Рынке страшные, здоров, ничего болит, как сама, подруга?

   Огромной неожиданностью стало письмо Люциуса: о маге я ничего не слышала еще со дня свадьбы. Даже Арланд в своих письмах не упоминал его, и я боялась, что Рэмол исполнил свое старое обещание. В душе я уже давно боялась серафима до дрожи в желудке, и мысль о том, что он мог убить колдуна, не казалась такой уж далекой от реальности.

   Однако, в письме действительно был витиеватый почерк Люциуса.

   "Дорогая Бэйр, здравствуй. Прости, что не писал тебе: был слишком занят, поедая овес.

   Отлично помню лесных кентавров и выражаю тебе свое искреннее сочувствие: как по мне, уж лучше бы Рэмол подселил тебя к темным леннайям, они хотя бы моются. Но и в твоем положении есть свои преимущества. Например, тебе не приходится возить на себе Юкку.

   Серафим отправил меня с ней почти через весь материк, знала бы ты, во что превратились мои бедные копыта! Я побывал в ордене Черного Дракона и Белых Сов, мы даже были в церкви с черными куполами. Я видел коня самого Патриарха! Шучу, самого Патриарха я тоже видел. Рэмол велел мне охранять его подружку, как зеницу ока, и кое-куда я ходил вместе с ней. Надо заметить, бывшая глава гильдии на удивление очаровательная леди! Поверить не могу, что ее связывает с крылатым злодеем что-то большее, чем извечная благодарность за подаренное бессмертие.

   Рэмол рассказал мне о том, как тебя подставил Райнар, заставив работать якобы над големами, а на деле создавая твоими руками чудовищное оружие! Бэйр, это моя вина, прости меня, ради всех богов. Я обещал оберегать тебя, а сам увлекся рыжей бестией, как последний мальчишка, и позабыл обо всем на свете. Если бы я хотя бы услышал имя твоего учителя, увез бы тебя из страны подальше от него! Этот подлец много лет назад сдал меня белым совам, если бы не он, возможно, ничего этого бы не случилось. Когда мы с ним встретились, он был бестолковым мальчишкой, каким, наверное, и остался, но он слабый маг, а они все хитрые и скользкие, как ланки. Искрене сожалею о том, что произошло, надеюсь, ты простишь меня.

   Когда дело с Патриархом мы уладили и вернулись в Агирад, в особняк неподалеку от Трехполья, Рэмол разрешил мне остаться человеком и отправил по делам в лес леннайев. Между прочим, я пишу это письмо на столе из розовой древесины возрастом больше двух тысяч лет, держа в руках перо белого лебедя из зачарованного озера! Я не так далеко от тебя, дорогая Бэйр, каких-то три дня пути глубже в лес.

   Надеюсь, очень скоро мы увидимся и сможем рассказать друг другу побольше.

   С наилучшими пожеланиям,

   Люциус Рыжий Черт"

   Письмо Люциуса все изменило.

   Раз Рэмол сказал ему, что верит в мою непричастность к оружию, значит, мне больше нечего бояться! Слава всем Богам, теперь я точно знала, что скоро вернусь к друзьям.

   Когда серафим вернулся через неделю, я уже покидала все свои вещи в бесконечную сумку и была переодета в походный костюм. Серафим получил пять частиц порошка, которые я выскребла из глубин черепка бедного Распутина. Истэке даже из одной частицы не составит труда сделать целую пустыню этой белой дряни, а пять ему для этой цели будет за глаза.

   Сочтя работу сделанной, Рэмол, наконец, разрешил мне уехать.

   Сколько было восторга, когда я вышла за ворота! Я чуть ли не бежала от этого проклятого селения навстречу настоящей жизни, друзьям, Арланду... Впрочем, бежала я только до тех пор, пока не споткнулась о корень и не проехалась по земле на своей левой руке.

   Боль была такая, что я думала, нож разрезал сухожилия или раздробил кость, и Рэмол вот-вот полезет меня лечить, и все обнаружится... Но, к счастью, все обошлось, мне хватило актерского таланта, чтобы убедить серафима, что я в порядке. Да и ключ остался на месте и ничего не повредил, как бы удивительно это не было.

   После этого мне пришлось идти медленнее, что было невыносимо, учитывая мою уже не первый месяц бушующую ненависть к лесу.

   Прибыв в город, я первым делом отправилась на рынок. Прежде чем встретиться с друзьями, по-прежнему живущими в особняке, мне нужно было купить необходимую для похода под землю экипировку – по дороге я все-таки уговорила Рэмола отправить меня туда вместе с остальными.

   Чтобы не давать городской страже повода для прибавки к зарплате, я полностью замотала свою голову платком, на манер паранджи у мусульманок, оставив только глаза, цвет которых Рэмол временно изменил на ядовито-бирюзовый, чтобы меня принимали за чокнутую ишимерку.

   Прогулка по рынку была для меня чем-то непостижимо счастливым... За время заключения я увеличила ауру боги знают во сколько раз, да и в метамагии поднаторела. Потому я сыпала деньгами направо и налево, скупала все, что нравилось, по полчаса болтала с продавцами, умирая от умиления при звуках родной речи. Я накупила себе несколько килограммов конфет, фруктов и хлеба! За пять месяцев без хлеба я готова была душу отдать за батон, не то что какие-то медяки. Рэмола все равно рядом не было (он следил за мной издалека), поэтому никто не мог прекратить мой внезапный приступ шопоголизма.

   Только к вечеру я почувствовала, что больше покупать уже нечего, и, принарядившись и вымывшись в местной vip-бане, отправилась на встречу с теми, чьи лица уже почти забыла.

   Особняк находился примерно в десяти километрах от города, так что мне пришлось нанимать повозку, чтобы добраться туда. Рэмол набросал мне на карте маршрут и улетел, чтобы сообщить всем о моем скором прибытии.

   В десять вечера я была на месте. Громадный дом возвышался над старым заброшенным парком посреди скрывавшей его от потусторонних глаз рощи.

   Дрожа внутри от переживаний, я постучалась в массивную дверь из черного дерева, где прождала несколько минут, прежде чем мне открыли. Это был Лео.

   Без лишних слов я повисла на шее у оборотня, покрыв поцелуями его мягкие, как у ребенка, щеки. Лео в долгу не остался, не отпустил меня, пока я не стала молить о пощаде его любвеобильное высочество.

   Но как только я отпрянула от оборотня, на меня набросился с радостным лаем Кречет. Вымахавшая и заматеревшая псина встала на задние лапы, положив передние мне на плечи, и оказалась выше меня на целую голову. Пока не вылизал мне все лицо и шею, Кречет не успокоился. Я смогла войти внутрь только после этого умывания.

   Сначала Леопольд отвел меня на кухню, где помог убрать в кладовку все съестные покупки. Потом он провел меня в гостиную.

   В отличие от кухни, где правил утонченный вкус хозяйственного Лео, эта комната была небольшой и не очень уютной. Окна были задернуты тяжелыми шторами, облупленные, некогда белые стены были голые, с редкими светлыми следами картин. Многие из статуй и ваз потрескались и потемнели от времени, кое-где даже находились остатки давно увядших цветов.

   Все, что говорило о том, что дом все-таки жилой, концентрировалось возле огромного каменного камина, в котором полыхал огонь. Возле камина стояли кресла и диван, неподалеку от них находился большой прямоугольный обеденный стол. На столе – белоснежная скатерть, несколько блестящих бронзовых канделябров и уже расставленные блюда с ужином.

   Дейкстр, сидящий в кресле возле камина, не сразу меня заметил, а потом как будто и не узнал вовсе, хотя я уже сняла платок, а глаза вернули прежний цвет. Только когда я заговорила и подошла к рыцарю, его лицо прояснилось, и он встал, чтобы обнять меня.

   – Где Арланд? – спросила я, когда все слова приветствия уже были сказаны. – Почему его нет? И всех остальных?

   – Он в своей комнате, – объяснил Леопольд. – Он не так давно вернулся из подземелий и решил привести себя в порядок перед встречей с тобой, – после этих слов оборотень вернулся на кухню.

   – Это так на него похоже! – довольно улыбнувшись, я уселась на диван, а потом и вовсе улеглась. – Мягкая мебель... боги, что за блаженство лежать на ней! – я обложилась всеми подушками и почувствовала себя на седьмом небе от счастья.

   – А где все остальные? Где Рэмол? Люциус? – спросила я снова, когда Лео вернулся. Дейкстр, видимо, был не в настроении разговаривать: он даже не смотрел на меня. Со мной говорил только оборотень.

   – Они скоро придут, – уверил меня Леопольд, уже расставляющий на столе только что принесенные с кухни миски салатов. – Юкка с Рэмолом наверху, они что-то обсуждают, Эмбер засиделся в библиотеке, а Адольф пока еще не пришел. Люциус еще не вернулся из леса леннайев, насколько я знаю.

   – Адольф...

   Только сейчас я осознала, что, приехав к друзьям, я буду вынуждена жить с ним рядом, есть за одним столом и при этом не кидаться на него из-за всего того, что между нами было. Не то чтобы я ненавидела его, скорее, я просто не знала, что буду чувствовать, когда увижу его.

   – Он тебе понравится, я уверен, – вдруг подал голос Дейкстр, продолжая смотреть в огонь в очаге. – Арланд от него в восторге! – в тоне рыцаря явно слышалась издевка.

   – Этот змей хотел убить тебя, вряд ли я смирюсь с тем, что нам придется жить рядом, – возразила я, садясь на диване. – Надеюсь, он не возьмется за старое, иначе я за себя не отвечаю.

   Рыцарь только фыркнул, будто я сказала страшную глупость.

   – Он в самом деле совсем не плохой... если только не обращать внимания на его змеиные клыки: они жуткие, – Лео передернул плечами. – По крайней мере, он много читает, даже работал библиотекарем! Разве может такой начитанный нелюдь быть плохим?... – сказал оборотень, но тут же передумал и добавил: – В любом случае, он точно не глупый.

   Мы прождали несколько минут, болтая о чем-то несерьезном. Я просто задавала вопрос за вопросом, а Лео на них отвечал.

   Несколько раз, не выдержав, я начинала расспрашивать Дейкстера о его жизни, но он только угрюмо отбрасывался бессмысленными фразами. Мои восторги по поводу встречи определенно мало соответствовали настроению, в котором он жил и работал все эти месяцы. Возможно, несколько часов назад он видел казнь или самосуд, что теперь не редкость на Черном рынке, и моя нелепая болтовня кажется ему убогой... В любом случае, было видно, что рыцаря больше занимали его собственные мысли, чем непринужденный разговор.

   Зато Лео не прятался в себе. Как и всегда, он был в курсе всех новостей города, не только политических, но и светских. Оборотень проникся моим желанием хотя бы на один вечер отложить все проблемы и просто порадоваться встрече, поболтать о ерунде, сделать вид, что никто из нас не знает о кошмарах подземелий – кошмарах, которые уже завтра станут частью и моей жизни.

   Милый, добрый Лео... а ведь, я больше чем уверена, ему было так же, как и всем, тяжело в изменившейся обстановке, просто он не подавал виду. Но оборотень все равно нашел силы мирно побеседовать, только чтобы не расстраивать меня.

   Так мы просидели минут пятнадцать, я уже начала медленно подсаживать поближе к еде, когда к нам спустились Рэмол и Юкка.

   Несмотря на то, что раньше никогда не видела ее, я сразу узнала в ней ту самую Юкку Бессмертную. Да и кем еще могла быть эта роскошная бронзовая змея с медными волосами, как будто сошедшая со страниц детских сказок про Царицу с Медной Горы?

   Она была невероятно красива даже в своем простом зеленом платье, ей не нужны были роскошные ткани или украшения: она сама была сияющей драгоценностью тончайшей работы.

   Рэмол, сменивший уже разодранную одежду на еще не разодранную, казался по сравнению с ней настоящим бродягой. Единственное, что в нем могло показаться красивым, так это роскошные красные волосы, которые он в кой-то веке умудрился причесать – наверняка не без помощи Юкки.

   Этот контраст заставил меня задуматься об этих двоих. Я многое слышала о гильдии от Дейкстера, о ее жестоких порядках и безжалостной главе. Рэмол не святоша, каким я его считала поначалу, но он и не жестокий фанатик, и если эта пара построена на сплошных различиях, то можно догадаться, что из себя представляет Юкка. Выходит, за прекрасной золотой чешуей скрывается настоящий монстр?

   Про себя я решила, что буду держаться от нее подальше.

   – Бэйр, – ланк, подойдя ко мне, слегка склонила голову, в знак приветствия. Я встала, чтобы тоже поприветствовать ее. – Наслышана о твоих подвигах.

   – Юкка, – я ответила кивком. – К сожалению, почти ничего не слышала о тебе.

   – Это к лучшему, – серафим уселся за стол, приглашая всех присоединиться к нему.

   Видимо, ему, как хозяину, можно было начинать трапезу, потому что Леопольд, все это время отгонявший меня от салатов и прочего, и бровью не повел, когда серафим стащил кусок пирога.

   – Где же Арланд? – я нетерпеливо посмотрела на лестницу, ведущую на второй этаж. Наверняка жилые комнаты располагались именно там.

   – Он скоро придет, не беспокойся, – Юкка, севшая рядом с Рэмолом во главе стола, улыбнулась мне и пригласила сесть напротив себя, через стул по правую сторону от серафима. Когда я села не совсем туда, куда она показывала, а ближе к Рэмолу, серафим пихнул меня крылом обратно, не давая сесть на чужое место.

   Потирая ушибленную руку, я уселась, куда было велено.

   – Ему сообщили, что ты уже здесь, – Юкка продолжила говорить со мной в дружелюбном тоне, улыбаясь. Это было как нельзя кстати, потому что я не могла отвести взгляда от ее сияющей чешуи, и, если бы у меня не было необходимости смотреть на нее при разговоре, я бы пялилась просто так, а это невежливо. – Он очень взволнован.

   – Мы давно не вделись, а расстались сразу после свадьбы, – вздохнула я, нервно теребя край скатерти. – Я тоже взволнована.

   – Я не опоздал? – в гостиную кто-то вошел.

   Обернувшись, я заметила краем глаза белые волосы, по привычке подумала, что это Арланд, и обрадовано улыбнулась, вскочив с места. Но потом вошедший повернулся ко мне полностью, и я увидела вторую половину его лица – с матово-медной кожей, янтарным глазом и черными волосами.

   – Бэйр, – Адольф оказался рядом быстрее, чем я успела сесть обратно, и низко поклонился мне. Пока я приходила в себя от такой неожиданности, он взял меня за руку, собираясь поцеловать ее. – Между нами было много недоразумений, но я уверен, что мы сможем оставить их в прошлом, – он криво улыбнулся, но с учетом особенностей его лица, улыбнулась только та половина, которая не поменялась. Янтарный же глаз смотрел на меня с ненавистью... Или это только мои фантазии?

   – Я надеюсь, – ответила я, отдергивая руку.

   Змей, как будто ожидавший этого, улыбнулся, на этот раз обеими сторонами своего странного лица.

   – Неужели я не последний сегодня? – удивленно воскликнул он, осмотрев присутствующих за столом. – Где Арланд? И Эмбер? И Люциус?

   – Один прихорашивается, второй обещал вылезти из библиотеки, как только сможет. Люциус опоздает, – проворчал Леопольд, недовольно смотря на остывающий ужин. – Бэйр, ты не могла бы?...

   Ему даже договаривать не пришлось, потоки разогревающего пламени прокатились по столу, и угощения снова задымились. Все, кроме салатов и закусок, конечно.

   Довольная собой, я села обратно на свое место.

   – Предлагаю начать есть без них! – хмыкнул Рэмол, воодушевленно расправляя крылья и хватаясь за ножи.

   Юкка невозмутимо вынула нож из левой руки серафима и дала ему вилку.

   – Ешь правильно, – спокойно сказала она, расстилая на своих коленях белую салфетку.

   Наконец, с лестницы послышались торопливые шаги. Все, как по команде затихли и повернулись к спускающейся фигуре.

   На этот раз я не стала вскакивать сразу, потому что не была уверена в том, что спускающийся именно Арланд.

   Мужчина был одет в простой темно-коричневый костюм и серую рубашку, волосы короткие, черные, густая щетина сильно искажала черты лица... Но рогов и хвоста, – отличительных особенностей Эмбера, – все-таки не было, поэтому я решила, что этот опоздавший никто иной, как мой муж.

   – Арланд...

   Я встала из-за стола и, не обращая внимания на то, что на нас все пялятся, бросилась в объятия к инквизитору.

   Все слова застряли в горле от волнения, поэтому я просто смотрела на него, подолгу разглядывая каждую знакомую черту. Он тоже не мог говорить, тоже смотрел на меня, как на привидение, а потом наклонился, чтобы поцеловать... О, дьявол, я чуть не потеряла сознание от забурливших эмоций!

   – Черт, как же я скучала! – очень тихо проговорила я, обнимая его за шею здоровой рукой и прижимаясь лицом к его плечу. Арланда было не узнать: коротко остриженный, с бородой, ореховыми глазами и смуглой кожей, – совсем другой человек. Прежним был только запах – самый родной запах на свете.

   На глаза ни с того ни с сего набежали слезы, которые я быстро утерла о рубашку Арланда.

   Позади нас послышались шаги, и эти звуки испортили весь момент. Пришлось отстраниться друг от друга, чтобы увидеть кто пришел.

   – Я опоздал, простите, – извинился стоящий посреди гостиной мужчина.

   Хватило одного взгляда: я сразу узнала Эмбера.

   Он был точно такой, каким я его себе представляла, со спокойным и красивым лицом, с золотыми кудрями и честными серо-голубыми глазами. Только одежда напоминала не монашеский балахон, как мне описывал Арланд, а скорее средней цены мантию.

   – Мое имя Эмбер Дюшес, – он подошел ко мне и представился, протянув руку.

   – Бэйр, – я кивнула в знак приветствия и, пожимая его руку, добавила: – Бэйр Сеймур.

   – Арланд много говорил о тебе, – дракон улыбнулся и его рога задвигались: те, что были ближе ко лбу, прижались, а те, что были выше, раскрылись в стороны.

   – Бэйр, пойдем за стол, – заметив, что я никак не могу прийти в себя от потрясения, Арланд мягко подтолкнул меня к столу, а потом и просто повел меня, держа за плечи.

   Как только все расселись, Рэмол свалил в свою огромную тарелку, больше напоминающую поднос, четверть от каждого расставленного на столе блюда. Вторую четверть на свою тарелку выложил Эмбер. Остальным шестерым осталось две четверти всего приготовленного.

   Наверное, я просто отвыкла от чудес: в селении кентавров никогда не происходило ничего нового, разве что приходили племена из других мест. Но все же одно дело – увидеть кентавра, дриаду, или сатира, и совсем другое дело – видеть за своим столом настоящего дракона!

   Я была не в силах прекратить смотреть на то, как и сколько он ест, как непроизвольно рычит, срывая зубами куски мяса с кости, как непрестанно ложатся и топорщатся его рога... Это было не в моей воле не обращать на все это внимания!

   – Бэйр, может, хватит на него так смотреть? – шепнул Арланд, наклонившись ко мне. – Он может заметить.

   – По-моему, он должен был привыкнуть за столько лет, – ответила я, не сводя глаз с рогов. Да как это вообще возможно!?...

   – Как ты добралась? – спросил Адольф, сидевший напротив Арланда, привлекая мое внимание. – Я слышал, дороги сильно развезло и там не проехать.

   – Нет, все было в порядке, дороги относительно сухие, – ответила я, неохотно отрывая взгляд от Эмбера.

   – Как тебе мое новое блюдо, кстати? – недовольно спросил Лео, заметив, что я не притронулась к еде.

   – Оу...

   Взглянув на свою тарелку, в которую Арланд заботливо положил что-то, я обнаружила нечто непонятное. Напоминало мясо и салат одновременно.

   – Как это называется?

   – Водорослевая рыба в собственной коже со специями из морских орехов, – объяснил оборотень с гордым видом.

   – Какая прелесть... – я непроизвольно сгорбилась и зажала рот, чтобы то, чего я наелась на рынке, случайно не вышло на тарелку.

   – Ты даже не пробовала! – возмутился Лео, заметив мою реакцию. – Это очень вкусно!

   Взяв себя в руки, я отломила себе кусок от рыбы с кожей из странных водорослевых наростов и запихнула его в рот.

   – Кисловато-горький вкус. Ммм... Съедобно. Послевкусие... потрясающее!

   Выяснив, что гадость на вид, на вкус эта рыбка, как и все, что готовит Лео, восхитительна, я принялась за еду.

   Благодаря Адольфу и Лео я смогла отвлечься от Эмбера, но вскоре снова принялась наблюдать, только на этот раз за всеми.

   Эмбер достал какую-то книжку из-под мантии и читал украдкой, пока Юкка с молчаливым укором не убрала книгу обратно за подкладку его мантии. Тогда Эмбер стал тихо расспрашивать у Леопольда, как он приготовил эту рыбу.

   Рэмол негромко разговаривал с сидящим рядом Дейкстером. Я не могла слышать, о чем они говорили, но время от времени были слышны сдавленные смешки, позже я заметила, что эти двое бросают веселые взгляды на Юкку, которая делала вид, что ничего не замечает.

   Адольф непринужденно болтал с Юккой и Арландом. У них завязался разговор о ядах, которые можно было бы получить из приготовленной Леопольдом рыбы, если использовать ее иначе. Арланд назвал больше всех ядов, что меня не на шутку напугало.

   – Откуда такие познания? – спросила я, когда он закончил говорить.

   – Откуда!? – Адольф рассмеялся. – Нежели ты не знала, что твой муж гениальный алхимик?

   – Я знала, что Арланд хорошо разбирается в веществах и изобрел несколько сильных смесей, но я не знала, что он так осведомлен о ядах! – я возмущенно посмотрела на инквизитора. – Этому в ордене ведь не учат!

   – А почему ему нельзя знать о ядах? – удивилась Юкка. Это меня удивило, но позже я поняла, что яды для ланков – это как иконы для священников. Змеи могут говорить о них вечно и боготворят все, что с ними связано. – Ты сама тратишь свой талант отнюдь не на помощь ближним.

   – Бэйр, я провел восемь лет в библиотеке моего рода, Леопольд может подтвердить, что там есть такие книги, которые есть не у каждого тайного общества, – усмехнулся Арланд, пытаясь оправдаться. – Яды – самое безобидное, что там можно было найти на самый высоких полках.

   – Самое безобидное, это приготовление блюд из ядовитых рыб, змей и лягушек, – между делом вставил Леопольд, а потом снова вернулся к болтовне с Эмбером.

   – Хммм... запретные рецепты – очень интересная тема, – заметил Адольф, довольно улыбнувшись. – Может, поделимся? Я знаю пару рецептов, которые могут тебя заинтересовать, – он посмотрел на меня.

   – Зато я не знаю ничего такого, что могло бы заинтересовать тебя, – ответила я змею. – Разве что несколько основ для макияжа... – я отвернулась к Арланду, чтобы никто не заметил моей ехидной улыбки.

   – Макияжа? Что это такое? – воодушевился Адольф.

   Арланд, узнавший от меня значение словечка раньше, кинул на меня предостерегающий взгляд.

   – Бэйр шутит, – объяснил он двуликому змею. – Она обожает кидаться незнакомыми словами из своего мира.

   – А ты ведь знаешь его значение, – усмехнулся ланк. – Она тебе что, словарик дала?

   – Ни для кого не секрет, что мы собираемся покинуть этот мир. Если это в самом деле произойдет, я должен быть готов к переменам, хотя бы примерно представлять себе культуру и нравы места, куда попаду.

   – Оу! – Юкка улыбнулась. – Так Бэйр рассказывает тебе про обычаи своего мира? Как интересно! Я думала, ты уже все забыла, – она посмотрела на меня.

   – Нет, я забыла, кем была, а все остальное я отлично помню. Я даже помню, какой последний фильм смотрела в кинотеатре и кто был президентом, когда меня выкинуло сюда.