Текст книги "Хозяин облачного трона. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Алексис Опсокополос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 34 страниц)

Хотя, конечно, с «клином воздуха» можно было поработать, если бы заранее потренироваться нормально. Но когда мне было тренироваться. Ночью перед дежурством? Смешно. А так-то у меня ещё по дороге домой мелькала мысль: надо бы разобраться, достать из памяти все навыки Ари, вспомнить, отточить. Но я решил, что времени впереди – вагон. На целый месяц ведь домой ехал. А дома вон оно, как сразу получилось. Кто ж знал?

Ну а здесь, на платформе, уже не потренируешься. Это не место для тренировок. Если заклинание сорвётся или выйдет не так, как надо – выставлю себя на посмешище, а то и вовсе подставлю всех. Да и времени для отработки не было, если уж на то пошло.

Осознав этот грустный факт, я пришёл к выводу, что мне придётся с простейшими заклятиями магии воздуха идти против тварей из другого мира. План был в целом неплох в своей простоте, но имел один минус – не оставлял шансов на выживание. Максимум – продержусь на несколько секунд дольше, чем тот бедолага с камнем в руках. А хотелось большего. Хотелось не просто погибнуть с видом храбреца, а всё же попытаться отбиться.

А отбиться в сложившейся ситуации можно было лишь в одном случае – призвав на помощь Хранта Разрушителя. В битве с чудищами стоило полагаться на его навыки и силу, а не на навыки Ари – это понимание пришло ко мне довольно быстро.

Да, риск был велик: Хрант мог попытаться взять верх, прорваться сквозь моё сознание, и забрать контроль над этим телом. Но в этом случае всё равно оставался хоть какой-то шанс вернуть себе контроль. А вот с «клином воздуха» против тварей из прорыва шансов не оставалось никаких. Так что я особо и не выбирал.

За этими мыслями я не сразу заметил, как трое мужиков отправились на пароме к берегу за обедом. Вернулись они с плетёными корзинами и двумя котелками. В корзинах оказались караваи грубого ржаного хлеба, несколько головок лука и кувшины с вином. В котелках – похлёбка на рыбьем бульоне, жидкая, с плавающими кусками корнеплодов и редкой крупой.

Все быстро разобрали еду и расселись за столы: за один – рыцари и маги, за другой – все остальные. Бедняки жадно накинулись на хлеб и похлёбку, будто у них за плечами была как минимум неделя голодовки. Они рвали руками хлеб и жадно запихивали его в рот, суп хлебали так, что брызги летели во все стороны. Зрелище было то ещё, но я этих людей не осуждал – догадывался, что не от хорошей жизни они дошли до такого состояния.

Мы с Лирой сели за стол наёмников. Те даже взглядом нас не удостоили, продолжая спокойно есть, будто нас вообще не существовало. Нас такой расклад очень даже устроил. Я откусил от ломтя хлеба и зачерпнул деревянной ложкой похлёбку. На вкус – пустовато, но горячо и относительно сытно. Лук придавал остроту, рыба хоть и разварилась в нитки, но оставляла после себя привкус чего-то настоящего, наваристого. В любом случае другой еды не было, а организму требовалось топливо.

Под вечер история повторилась: мужики сгоняли за ужином. Варёная рыба, похоже, из этого самого озера, к ней пареная репа и квашеная капуста – всё невкусно, но съедобно. И главное – свежеприготовленное из нормальных, не гнилых продуктов.

Остаток дня я провёл рядом с Лирой – говорили с ней о всякой ерунде, и от этого становилось спокойнее. Время от времени ходили смотреть на разлом. Ближе к ночи он изменился. Сначала по его краям заметно усилилось свечение – вода вокруг будто засеребрилась, а само марево над разломом стало пульсировать, словно там что-то дышало. А потом от центра начали расходиться кольца, как от камня, брошенного в пруд.

Разумеется, «эксперты» из народа тут же начали всё это обсуждать и делать выводы. Одни опять уверяли, что твари полезут уже вот прямо сейчас, другие – что ещё рано, ход пока не сформирован.

Наёмники не стали ни спорить, ни гадать. Они просто распределили мужиков на пары и велели им дежурить по очереди до утра, сменяясь через каждые два часа – смотреть в сторону разлома и в случае серьёзных изменений поднимать шум. Первые двое тут же затупили на дежурство, а остальные могли отдыхать: спать или болтать у костра, который уже развели в центре платформы.

Мы с Лирой устроились на ночлег у самого края – подальше от костра и разговоров. Девушка сняла часть доспехов, улеглась на солому, подложив под голову плащ, и уже через пару минут дыхание у неё стало ровным – уснула. Я же долго ворочался. Всё же непросто уснуть, когда знаешь, что спишь на деревянной платформе посреди озера, а в нескольких десятках шагов от тебя – зияющий разлом, готовый в любую минуту выпустить чудовищ.

Ситуацию усугубляло то, что даже звёзды не помогали отвлечься – нависающий массив парящего замка почти полностью закрывал небо. В темноте оставалось только слушать, как поскрипывают доски платформы и как тихо плещется вокруг озеро. Да вспоминать, как меньше недели назад я засыпал в уютной кроватке в своей не менее уютной питерской квартирке.

В итоге я не заметил, как уснул, но почти сразу же проснулся от дикого крика. Или даже, скорее, не крика – уши резал истошный, надрывный вопль, от которого пробирало до костей. Сначала я даже не мог понять, что именно орут, так как слова сливались в один пронзительный вой.

Рядом рывком поднялась Лира. Её доспехи звякнули, она инстинктивно схватилась за меч. А вопли не стихали, на противоположной стороне платформы кто-то продолжал надрываться. Я к этому моменту уже окончательно пришёл в себя и мог разобрать слова:

– Они лезут! Они лезут!

С другого конца платформы беспрерывно доносились истошные вопли, и голос у вопящего был такой, будто его в одно место калёным прутом ткнули. Мы с Лирой переглянулись – её лицо было напряжённым, но не испуганным. Она слегка кивнула мне, давая понять, что всё – началось.

Я машинально бросил взгляд на небо, но не вверх – там всё перекрывал замок, а чуть в сторону, туда, где оставалась узкая полоска небосвода. Там уже пробивался рассвет: над горизонтом проступала розовая полоска. Похоже, было уже часов пять. А ведь казалось, что только прикрыл глаза.

– Они лезут! Твари лезут! – снова донеслось со стороны разлома, и мы тут же сорвались и побежали туда.

Лира выхватила меч, я же свой даже не тронул, так как ещё днём решил, что моё оружие здесь не железо, а Хрант. На бегу заметил, что остальные тоже спешат на крик. Кто-то уже размахивал оружием, кто-то торопливо натягивал ремни доспехов прямо на ходу.

Подбежав к краю платформы, мы первым делом быстро взглянули на разлом, но я никаких тварей не увидел. Тем не менее один из двух дежурных стоял у самого края, трясясь, указывал пальцем в сторону разлома и продолжал орать:

– Твари лезут!

Его напарник замер рядом, с открытым ртом и белым лицом. Его глаза округлились так, будто он увидел что-то такое, что словами не описать. Я снова посмотрел на разлом, уже внимательнее. Да, перемены, по сравнению с вечером были: тогда он был больше похож на чёрное марево, подсвеченное изнутри разными огнями. Теперь же вся его поверхность словно уплотнилась, пошла густыми волнами, будто изнутри её что-то раскачивало.

Вода вокруг пошла воронкой, тянулась к центру, пузырясь и шипя. По краям прорезались новые линии, словно тонкие молнии, они вспыхивали и гасли, выжигая в воздухе следы. Казалось, разлом дышал тяжелее, чем ночью, и каждый его «вздох» отдавался в груди гулким эхом. Разлом однозначно стал мрачнее, опаснее – он словно оживал на глазах. Но никто пока наружу не лез. Паника была преждевременной.

– Ну и где твои твари? – пробормотал я себе под нос, глядя на паникёра. – Я вижу здесь только световое шоу.

Пока я рассматривал разлом, к нам подбежали наёмники – встревоженные, злые. Глядя на них, орущий неожиданно замолчал. Широкоплечий рыцарь с окладистой бородой шагнул к самому краю платформы, какое-то время вглядывался в разлом, а затем рявкнул:

– Никто никуда не лезет!

После этого он подскочил к мужику, что поднял шум и врезал ему кулаком в лицо. Мужик качнулся, но удержался на ногах. Наёмник ударил ещё раз, потом третий. Паникёр захрипел, пытаясь что-то выкрикнуть, но получил коленом в живот и согнулся пополам. Последним ударом ноги рыцарь отбросил беднягу к самому краю настила, и тот с плеском рухнул в озеро.

Другой наёмник, высокий, жилистый, с хмурым лицом подошёл ко второму дежурившему и отвесил тому звонкую оплеуху.

– За что⁈ – выдохнул ошарашенный мужик, потирая щёку.

– За то, что не угомонил этого дурака! – прорычал рыцарь. – Стоял, как истукан и дрожал от страха.

Тем временем из воды, отплёвываясь и сопя, на платформу забрался избитый. С него ручьями стекала вода, губа была разбита, глаз уже начинал заплывать. Он хрипло попытался оправдаться:

– Там кто-то был! Я видел! Он вылезал… но потом назад ушёл… спрятался…

В ответ со всех сторон раздался смех. Один мужик назвал избитого паникёром, другой – трусом. Даже маги, что раньше стояли серьёзные, усмехнулись. Один из них, постарше, с сединой в бороде покачал головой и сказал:

– Что за бред собачий? Вылез и спрятался? Не бывает так. Если тварь полезет – это ни с чем не спутаешь.

Постепенно шум стих, напряжение спало. Народ начал расходиться, но спать уже почти никто не пошёл – не до сна было после такого переполоха. Дежурных поменяли: двое новых встали у края платформы, зорко следя за маревом над водой. Остальные разошлись. А я подумал, что ночь, похоже, для меня тоже уже закончилась, надо было подумать, чем занять утро.

– Ты чего такой напряжённый? – вопрос Лиры вывел меня из раздумий. – Тревога же ложной оказалась. Паникёр своё получил.

– Как по мне, с запасом получил, – заметил я. – Что-то эти наёмники как-то слишком нагло себя ведут.

Лира кивнула, соглашаясь со мной, и сказала:

– Они считают себя здесь главными. Но так орать тоже не стоило. Все на нервах. Когда ждёшь нападения тварей и не знаешь, в какой момент они ударят, напряжение такое, что легко сорваться.

С этим было сложно не согласиться. Атмосфера действительно была такой, что любая мелочь могла спровоцировать взрыв. А пока мы обсуждали наёмников, к нам подошёл один из них – тот, что влепил оплеуху второму дежурному. Он смерил нас взглядом, задержавшись на Лире чуть дольше, чем следовало, и сказал:

– Есть большой шанс, что до полудня не дотянем. Разлом часа через два-три раскроется полностью. И полезут твари.

– Так оно и будет, – подтвердила Лира.

– По тебе видно, что ты опытный воин, – обратился рыцарь к девушке, а затем перевёл взгляд на меня: – А ты, похоже, маг. Предлагаю держаться вместе, когда всё начнётся. Будет больше шансов спастись, ведь гвардейцы могут не успеть примчаться на помощь, пока твари будут жрать отбросы. Вполне возможно, что придётся отбиваться.

Он сказал это с мерзким смешком и с таким презрением к беднякам, что не было никаких сомнений в том, что он считает их не людьми, а кормом для чудовищ из разломов. У меня внутри аж всё передёрнулось. На языке уже вертелась подходящая фраза, поясняющая наёмнику, куда ему следует проследовать после разговора с нами, но ничего ответить я не успел. Лира меня опередила.

– Нет, – отрезала она, даже не посмотрев на рыцаря.

Тот такому ответу очень удивился, растерянно пожал плечами и сказал:

– Уговаривать не буду. Это ваш выбор. Глупый, но ваш.

Наёмник развернулся и ушёл – не торопясь, с той самой ухмылкой, которая так и просилась под кулак. Я перевёл взгляд на Лиру и спросил:

– Почему ты так быстро и резко отказала? Я чего-то не знаю об этих наёмниках? Так-то на первый взгляд предложение хорошее, если не принимать в расчёт, что все они моральные уроды. Вместе безопаснее.

– Потому что предложение вовсе не хорошее, – ответила Лира. – Безопаснее с наёмниками, только когда ты один из них, один из их команды. В любом другом случае ты для них расходный материал. Они переживают, что бедняки сразу все разбегутся при виде слабых тварей, и некого будет бросить на съедение сильным, когда те нападут. Вот и хотят хотя бы нас возле себя придержать. А потом в самый неожиданный момент – меч в спину, и они отходят и выигрывают время, пока тварь на тебя раненого отвлекается.

Я невольно поёжился. От такого сценария мороз пробежал по спине.

– Вот же мрази, – только и смог я вымолвить. – Они сами от разломных тварей не очень-то отличаются.

– Когда речь идёт о выживании, – спокойно сказала Лира, – многие люди на всё способны. Поэтому нам лучше держаться вдвоём и подальше от остальных. Тогда у нас будет самый большой шанс на выживание.

– Это да, – согласился я. – При таких раскладах вдвоём однозначно надёжнее.

Лира улыбнулась, затем потянулась, хрустнув суставами, и, прищурившись, сказала:

– Я собираюсь немного размяться. Не хочешь составить мне компанию?

– Не-а, – ответил я. – Не хочу. Я лучше полежу.

– Лежать? – удивилась девушка. – Зачем?

– Вдруг война, а я уставший, – усмехнувшись, сказал я.

Лира непонимающе моргнула, но я лишь махнул рукой – не объяснять же ей анекдоты из моего старого мира. Мы разошлись: любительница утренних зарядок отправилась туда, где было меньше всего народа, а я туда, где спал ночью. Понятно было, что опять уснуть не получится, но я всё равно растянулся на настиле, глядя вверх – в нависающий над нами замок. Так и провалялся до восьми часов утра, пока мужики не привезли еду и не позвали всех завтракать.

В этот раз неизвестные повара решили нас «побаловать» пшённой кашей на воде, салом, плотными, чёрствыми лепёшками и горячим травяным отваром. Расселись все как обычно: мужики сбились за один стол, наёмники и мы с Лирой – за другой. Я сразу отметил косые взгляды рыцарей – злились, что мы отказались к ним примкнуть. Но молчали. А это – главное. Смотреть криво они могли сколько угодно – на это плевать.

Ели все по-разному. Наёмники – молча, изредка переговариваясь между собой короткими, тихими фразами. Мужики же по ходу дела громко спорили на предмет: повезёт нам дотянуть до конца дежурства или нет. Одни уверяли, что всё обойдётся, другие с жаром утверждали обратное.

Мы с Лирой тоже перекинулись парой слов.

– Двадцать часов позади, – заметил я. – Осталось всего четыре. Может, и проскочим.

– Может, – ответила девушка, но уверенности в её голосе не было.

– Но в любом случае хорошо позавтракать не помешает, – сказал я, зачерпывая ложкой кашу.

И только я отправил пшёнку в рот и принялся жевать, как со стороны разлома донёсся отчаянный крик дежурного:

– Твари лезут!

Мужики, словно по команде, почти все разом рванули к краю платформы, один бежал с миской, доедая на ходу кашу. Рыцари, наоборот, остались сидеть – только один нехотя поднялся, поправил меч на боку и неторопливо двинулся к разлому. Мы с Лирой тоже остались за столом.

Почти сразу же наёмник, ушедший к разлому, вернулся – с каменным лицом, по которому и без слов можно было всё понять. Он сел за стол и произнёс:

– Началось. Твари пока не лезут, но дорогу уже прокладывают. Готовность – четверть часа.

Другой наёмник – тот, что бил дежурного, поморщился, хлопнул кулаком по столу и процедил сквозь зубы:

– Дорога – это плохо. Я так надеялся на летающих.

– Все надеялись, – вздохнув, произнёс один из магов.

Я повернулся к Лире и негромко спросил:

– Ты понимаешь, о чём они?

Девушка кивнула и пояснила:

– Я же уже говорила: все дежурные всегда надеются, что из разлома выберутся летающие твари и в массе своей сразу улетят к замку. Эти твари просто вылетают, и всё – на то они и летающие. А когда из разлома лезут обычные, то вода вокруг него покрывается особой коркой. Она похожа на ледяную, только не холодная и очень прочная. По ней твари и выбираются, её и называют «дорога». Она появляется вокруг разлома и постепенно расширяется, пока не закроет всю поверхность воды.

– То есть, плавать твари не умеют? – уточнил я.

– Этого никто не знает, дорогу ещё никому не удавалось сломать, чтобы проверить, – ответила Лира, вставая из-за стола. – Надо готовиться, наёмник прав: до выхода тварей осталось не больше четверти часа.

Глава 7

Наёмники тоже быстро встали из-за стола и начали готовиться к выходу тварей: рыцари проверяли ремни на доспехах и доставали оружие; маги сцепили пальцы, закрыли глаза и начали бормотать заклинания. По мерцающим узорам вокруг их тел было видно, что маги накладывали на себя защитные чары. Через некоторое время над плечами одного вспыхнул полупрозрачный щит, над другим – лёгкий светящийся купол.

Часть мужиков тоже пыталась выглядеть готовыми: один точил старый нож о камень, другой поправлял нехитрый самодельный доспех, а третий поигрывал дубиной, как заправский богатырь. Несколько самых любопытных стояли на краю платформы и разглядывали разлом. Я тоже не удержался и решил глянуть.

Быстрым шагом подошёл к краю и посмотрел на разлом. Теперь он выглядел совсем жутко: вода вокруг тёмного сияющего разрыва уже не колыхалась, а застыла под странной коркой. Она была не прозрачной, как лёд, а матовой, серовато-белой, будто густая соль спрессовалась в монолит. Поверхность корки трещала и расходилась паутинами линий, каждая из которых светилась изнутри тусклым багровым светом.

Куски этой дороги быстро расширялись, и уже метров на десять во все стороны от разлома вода была покрыта этим странным настилом. До платформы оставалось совсем чуть-чуть.

Я быстро вернулся к Лире. Она, несмотря на всю эту гнетущую картину с разломом и надвигающейся дорогой, держалась удивительно бодро. Даже улыбалась, словно всё происходящее было лишь тренировкой или забавой.

– До двенадцати мы теперь точно не дотянем, – сказала она, шутливо склонив голову набок. – Так что можно больше не переживать на этот счёт.

– Дотянем, – возразил я. – Только сначала придётся с тварями разобраться.

– Мне нравится твой план, – снова улыбнувшись, произнесла Лира. – Но придётся попотеть. Кстати, ты вообще что можешь? В чём силён?

Врать в такой ситуации было глупо и опасно, поэтому я решил сказать правду. Ну или почти правду, так как про Хранта я говорить не мог.

– В академии я изучал только магию воздуха, – сказал я. – Но дар у меня слабый, так что рассчитываю в основном на меч.

Лира покачала головой, тихо хмыкнула и поспешила меня расстроить:

– С мечом здесь делать нечего. Ну разве что в самом начале.

– Настолько сильные твари выходят?

– Разные. Сперва обычно вылезают низкоуровневые, относительно слабые. На разведку. Они зачищают пространство и подготавливают почву для выхода других. Вот с этими первыми ещё можно управиться мечом, и то не со всеми. А потом выходит одна сильная тварь в окружении нескольких средних. Или наоборот: сначала средние, потом самая сильная. Тут как повезёт.

– И насколько они сильны, те, что последними выходят? – спросил я. – Можешь хотя бы примерно сказать, чего ждать?

– Сказать даже примерно невозможно. Везде разные. Иной раз в одном месте средние оказываются мощнее, чем в другом – сильная тварь. А бывает, хоть и редко, что вообще вылезают сразу две-три сильные. Но если в общем брать, то порядок такой: сначала куча мелюзги, с которой справятся даже крестьяне, если руки не из задницы и оружие хоть какое-то есть. А потом – один сильный и несколько средних.

– И отличаются они только размерами? – уточнил я.

– Не только, – ответила Лира. – Магией отличаются ещё. Низкоуровневые вообще ею не владеют. Просто злобные твари – кусаются, рвут на части, давят числом. Среднеуровневые уже посерьёзнее. У них обычно защитная магия есть: быстрая регенерация, броня, устойчивость к какому-нибудь виду магии, например, вообще не горят. Ну и, наконец, сильные. Те могут использовать магию и при атаке. Вот с ними всё сложнее всего, и меч можно даже и не доставать.

Ситуация складывалась не очень, но я старался виду не подавать и, усмехнувшись, сказал:

– Но я всегда могу применить против тварей Светлячка, он у меня очень хорошо получается.

– Но зачем? – удивилась Лира.

– Затем, что твари увидят это и помрут со смеху, – ответил я.

Лира такого ответа не ожидала и расхохоталась. Просмеявшись, сказала:

– Мне нравится твой настрой, Ари. Но всё же, давай мы будем рассчитывать на мои заклятия. Хотя я думаю, против слабых тварей что-то из боевых заклятий магии воздуха получится применить. Точно поймём, когда увидим, кто вышел. Но ты в любом случае от меня не отходи, если что, прячься за моей спиной.

– Ты сама поняла, что сейчас сказала? – спросил.

– Ага, – ответила Лира. – Ты первый раз у разлома, а я – нет. Так что не геройствуй сегодня, а будь на подхвате и слушай меня.

В принципе она была права на все сто, но вот эта фраза: «прячься за моей спиной» из уст девушки звучала забавно. Лира тем временем занялась подготовкой: сняла перчатки, на секунду прикрыла глаза, и я увидел, как её губы быстро зашевелились – начала еле слышно начитывать какое-то заклинание. На коже девушки появился лёгкий блеск, словно тонкая, прозрачная плёнка накрыла её сверху. Потом по плечам и рукам пробежали едва заметные голубые отблески – ещё одно заклятие. Доспехи чуть дрогнули, будто стали плотнее и тяжелее. Лира вздохнула и снова натянула перчатки. Теперь в её облике было меньше девичьей лёгкости, но зато куда больше боевой готовности.

Я тоже решил «подготовиться». Достал из кармана амулет, что отец сунул перед самым уходом. Ещё раз его рассмотрел: небольшой медальон из бронзы на цепочке. Сработать он должен был сам, если станет совсем плохо. Я повертел его в пальцах, повесил на шею.

Теперь у меня висело уже два амулета. Один Ари носил с самого раннего детства. Когда он родился, и стало ясно, что у него очень слабый дар, семья напрягла все связи и нашла крутого мастера по артефактам, который и сделал для Аристарна персональный амулет на всю жизнь. У Оливаров имелись враги, и они не могли себе позволить, чтобы их сын остался без защиты.

Тёмный металлический диск размером с крупную монету на простом кожаном шнурке, гладкий, с тонкой вязью узоров по краю и мутно-белым кристаллом в центре – он почти полностью гасил слабые заклятия на урон, а сильные ослаблял. В академии во время тренировочных поединков Ари, конечно, приходилось его снимать, но если он не снимал, то видел, как во время боя в глубине кристалла вспыхивали крошечные искры, словно молния застряла внутри. Амулет защищал своего хозяина по мере своих возможностей.

Правда, этих возможностей не хватило, когда обнаглевший от безнаказанности барончик решил подшутить над Аристарном, но, видимо, слишком уж сильное заклятие использовали тогда придурки. И вот теперь этот амулет должен был послужить мне во время боя с тварями из разлома. Понятно, что особо я на него не рассчитывал, но хоть какая-то защита.

Через четверть часа вся наша смена стояла готовая в той или иной степени и напряжённая, уставившись в сторону разлома. Наёмники держались ближе к центру платформы, выстроившись полукругом: рыцари – в середине, маги – по краям. Они были привычны к подобному, поэтому вид у всех был напряжённый, но спокойный.

Простые мужики встали у краёв как попало и с интересом и ужасом смотрели на разлом – они такое видели впервые. Мы с Лирой тоже встали у края платформы, но не слишком близко к разлому: чтобы видеть, что происходить, но не попасть под раздачу первыми.

Наёмники стояли молча, а мужики гадали, какие твари полезут. Уже всем было ясно, что не летающие – «дорога» показала себя слишком отчётливо. Но какие именно твари выйдут, никто не знал. Все надеялись, что попроще и не в большом количестве.

Разлом к этому моменту изменился до неузнаваемости. Дорога дошла уже до платформы, наполовину её сковала и быстро тянулась к берегу. В середине разлома вода, казалось, уже кипит, а по кругу бегали светящиеся трещины – то красные, то жёлтые, как раскалённый металл. Между ними просачивался дым, густой и едкий, сразу же растворяющийся в воздухе. Из разлома исходил низкий гул, будто в глубине дышал кто-то огромный. Я смотрел на это всё и не мог отвести глаз, было настолько жутко, что мне натурально казалось, что у меня волосы встают дыбом от этого зрелища.

А дальше – больше. Внезапно середина разлома разверзлась, и оттуда сначала появился узкий луч света, как вспышка молнии под водой, потом он распахнулся шире, с треском и грохотом. В стороны рванули снопы яркого сияния – белого и зелёного, будто кто-то вырвал кусок неба и втолкнул его в воду. Следом из недр разлома вырвался клуб дыма и пара, резко пахнуло серой. Воздух завибрировал, загудел, как медный гонг, а по воде пошли такие волны, что платформа ощутимо дрогнула.

– Ну вот, – пробормотал я. – Теперь, похоже, реально началось.

И сразу же после этого появилась первая тварь. Она «выкатилась» на дорогу с густым клубом пара, который быстро развеялся. И я смог разглядеть тварь. Низкая, я бы даже сказал, приплюснутая, размером с крупного барсука, но шире и короче. Шкура твари – словно корка из окаменевших наростов; хвоста нет; лапы короткие; голова непропорционально большая; огромная пасть перекошена и набита тонкими, как иглы, зубами. На макушке – клочья жёсткой тёмной шерсти, будто грязная щётка; дальше по телу шерсти не было вовсе, только плотная бронешкура. Маленькие жёлтые глаза жутко светились.

Тварь злобно зарычала и немного отошла от центра разлома, и тут же за ней полезли ещё две, почти близнецы: та же сплюснутая туша, те же иглы в пасти. Следом появилась четвёртая, за ней пятая. Все они скалились, рычали, жадно втягивали носами воздух, в надежде почуять запах своих потенциальных жертв. А потом все разом завыли, да так громко и жутко, что не то что мурашки по спине побежали – мурашищи затопали! И дико захотелось оказаться сейчас где-нибудь далеко, желательно в другом мире, в Питере, в любимом баре с закрывающейся дверью.

– Они вышли! Смена закончена! Можно бежать! – неожиданно взвизгнул один из оборванцев и сорвался с места.

Он помчался к берегу по серой корке так, будто всю жизнь мечтал стать чемпионом по бегу. За ним рванули ещё трое, в том числе и тот, что пришёл на дежурство с камнем. Разумеется, своё оружие он перед этим выбросил.

– Ой, дураки, – негромко произнесла Лира, глядя вслед беглецам.

Я тоже считал, что мужики поступили глупо, но легко рассуждать, когда у тебя на поясе висит меч, а внутри дремлет Хрант Разрушитель. А на что было рассчитывать этим беднягам? Ничего хорошего в любом случае. Возможно, они это понимали и решили рискнуть – ведь если при побеге у них был хоть один шанс из ста выжить, это намного лучше, чем ноль в случае нахождения на платформе.

К слову, ребята довольно неплохо ускорились – шероховатая поверхность дороги позволяла хорошо бежать. Но к сожалению, не только мужикам – сцепление когтей тварей с дорогой было ещё лучше. Три из них сорвались с места одновременно – как по команде. Они неслись, почти не поднимая лап, словно скользили, их игольчатые пасти щёлкали, издавая короткие стеклянные звуки, как у бьющихся тонких бокалов. Короткие тела работали, как пружины – скачок, ещё скачок, и расстояние между тварями и мужиками таяло на глазах.

Бедняки бежали, не оглядываясь – понимали, что на счету каждая секунда. Страх гнал их вперёд, к берегу, словно там их ждала какая-то серьёзная защита. Один из них споткнулся, взмахнул руками, но не упал – поймал равновесие и понёсся дальше. Другой всё же оглянулся, не выдержал. Явно хотел увидеть, что твари отстали. Но нет – те были всё ближе и ближе. Их лапы царапали дорогу с сухим скрежетом, рывок, ещё рывок – расстояние таяло.

И наконец тварь, бегущая первой, прыгнула и вцепилась в ногу одному из мужиков. Тот тут же упал, принялся кричать и отмахиваться. Но толку не было – в него уже вцепились остальные монстры и принялись рвать беднягу на части. Мужики резко остановились – похоже, поняли, что убежать не получится и, отчаянно замахав тесаками и вилами, бросились на тварей.

Тому, кто был с вилами, даже удалось воткнуть их в брюхо одной из тварей, ловко подцепив её снизу. С диким воплем он поднял её – тварь дёргалась на вилах, размахивала лапами, истошно скулила и хрипела. С неё уже было всё ясно.

Но мужик слишком долго любовался на результат своего удачного удара и потерял драгоценные секунды. Вторая тварь вцепилась ему в ногу, дёрнула вниз, и бедняга повалился набок, выпустив вилы. Игольчатая пасть сомкнулась у него на бедре, мужик бил по ней кулаками, кричал, но недолго – тварь отпустила ногу и вцепилась ему в живот. Третья свалила на землю того, что махал тесаком, безуспешно пытаясь пробить им практически каменную шкуру.

Через минуту всё было кончено. Одна тварь валялась на дороге с вилами в брюхе, а две другие рвали на части тела невезучих беглецов. На платформе стояла тишина. Потом кто-то из мужиков выдохнул:

– Хоть одну завалили…

– А что толку? – сказал другой, дрожащим голосом. – Четверо полегли, чтобы одну убить. Всех нас здесь порвут, если гвардия не успеет быстро прийти.

– Потому что бежать не надо было, – произнёс третий. – Твари, считай, им в спину ударили.

После этого снова воцарилась тишина, а из разлома к этому времени вылезло уже под полтора десятка тварей. Они сбились в кучку на дороге, скалились, рычали, но нападать на нас почему-то не спешили.

– Лира, а чего они стоят? – спросил я. – Как будто боятся нас.

– Именно, – ответила девушка, не спуская глаз с чудищ. – Это стайные твари. Они чувствуют, что нас больше, и пока нападать не рискуют. Но как только вылезет ещё штук десять, они кинутся. Ну или после того, как вернутся и первыми набросятся на нас те, что уже пожрали. Они почувствовали вкус крови, они уже ничего не боятся.

– Ну, значит, не такие уж они и тупые, твари эти, – усмехнулся я.

– Эти тупые, – сказала Лира. – А вот высокоуровневые, те уже соображают хорошо. Мне иногда кажется, что не хуже нас.

Тем временем две твари, что разорвали бедняков, вернулись к своим собратьям и взвыли как-то уж совсем дико. Остальные тут же поддержали этот вой, а через некоторое время он перешёл в глухое рычание, и твари выдвинулись в нашу сторону. Сначала те две, что почувствовали вкус крови, за ними – остальные. Они шли к платформе, тяжело переставляя лапы и не отводя от нас светящихся жёлтых глаз.

* * *

Двор замка барона Бильдорна был выложен светлым полированным камнем, отливавшим золотистыми и розовыми бликами в солнечном свете. Вдоль стен тянулись клумбы с аккуратно подстриженными кустами и цветами, ни бойниц по периметру, ни каких-либо особых креплений не было – парящему замку это просто не требовалось. Двор предназначался для прогулок и приёмов, а не для обороны. В самом его центре возвышалась бронзовая статуя всадника с поднятым мечом – памятник кому-то из легендарных предков ныне здравствующего главы рода.

Возле одной из стен располагалось громоздкое устройство, напоминавшее одновременно подъёмную платформу и магический круг: кованая площадка на толстых цепях, украшенных рунами, висела над глубоким проёмом. В основании её был установлен полупрозрачный каменный диск с мерцающими линиями чар. Это было приспособление, с помощью которого люди поднимались в замок или спускались в долину. Сейчас возле него стоял отряд императорских гвардейцев.