Текст книги "Хозяин облачного трона. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Алексис Опсокополос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 34 страниц)

Глава 11

– Всем сложить оружие! – голос капитана раскатился по берегу, как пушечный выстрел, настолько громко и резко, что я даже невольно дёрнулся.

И тут же всё стихло: маги перестали шептать формулы, клинки замерли на полпути. Все взгляды обернулись к капитану. Граст застыл с открытым ртом, не понимая, что происходит. Его лицо вытянулось, глаза бегали между капитаном, гвардейцами и мной.

Капитан выдержал небольшую паузу и произнёс уже спокойнее, но с железной ноткой в голосе:

– Напоминаю всем, что ваше дежурство ещё не закончено. До конца смены я ваш командир, и вы обязаны выполнять все мои приказы. И я приказываю всем сложить оружие. Немедленно. Кто не сложит – пойдёт под трибунал.

Он выдержал паузу и добавил:

– Кому-нибудь напомнить, что такое имперский военный трибунал?

По виду наёмников было понятно, что им напоминать не нужно. Первым среагировал один из магов – махнул рукой, и клубки энергии, зависшие в воздухе, тут же рассеялись. Второй опустил руку и погасил руну на ладони. Рыцари, переглянувшись, убрали мечи в ножны. Барончик, глядя на это всё, побагровел.

– Да как ты смеешь⁈ – заорал он, на капитана, топнув сапогом по грязи. – Ты, простолюдин в мундире, перечишь самому барону Бильдорну⁈ Да ты знаешь, что тебя за это ждёт?

Граст, захлёбываясь, орал про лишение звания, про каторгу, про то, что его отец дружен с самим Советником Императора, и тот лично прикажет казнить капитана публично – как изменника Империи.

Капитан слушал эту истерику спокойно, ни одна мышца не дрогнула на его лице.

– Я не сделал ничего противозаконного, ваша светлость, – ответил он, когда Граст заткнулся. – Я лишь следую уставу.

Я смотрел на них и радовался, что всё обернулось довольно неплохо. Хотелось, конечно, прибить эту истеричку в штанах или хотя бы хорошо отпинать при всём честном народе, но это был бы однозначно перебор. Не сейчас. Я пока ещё не освоился в этом мире настолько хорошо. Но вот как-нибудь потом – обязательно.

А пока были проблемы и посерьёзнее – например, умирающий Аркас. Он уже лежал неподвижно, глаза закрыты, дыхание едва заметное. Руки, что зажимали рану, разжались, и из-под пальцев вытекала алая струйка.

– Эй! – окликнул я лекарей. – А вы чего стоите? Лечите раненого!

Те переглянулись, замерли. Старший состроил страдальческое лицо, но не двинулся с места.

– Я сказал – лечите! – повторил я, делая шаг к лекарям.

Они всё равно не шевельнулись, только грустно посмотрели в сторону барончика. А тот словно только этого и ждал, он вскинул руку и выкрикнул:

– Запрещаю! Запрещаю лечить преступника! Пусть сдохнет, как собака!

Я подошёл к Грасту и рявкнул ему в самое лицо:

– Пока дежурство не закончено, он просто дежурный!

Барончик испуганно отшатнулся от меня, а я повернулся к капитану и спросил его:

– Почему твои лекари не оказывают помощь раненому бойцу?

Капитан на это лишь развёл руками и сказал:

– Лекари мне не подчиняются. У них своя служба. Свой командир и свои приказы.

– Прекрасно, – буркнул я. – У всех свои службы, у всех свои приказы, а человек помирает из-за какой-то крысы, пырнувшей его в бок.

Я подошёл к седому лекарю, посмотрел ему прямо в глаза и спросил:

– Кому служат лекари императорской гвардии? Сыну барона Бильдорна или Императору?

Старик дёрнулся, словно от пощёчины – было видно, что ему обидно слышать такие слова. Его глаза метнулись в сторону барончика, потом обратно на меня. После он вздохнул и нехотя ответил:

– Императору…

– Я вот почему-то тоже так думал, – сказал я. – И раз так, то, может, вы приступите уже к исполнению своих прямых обязанностей и начнёте лечить раненого? Потому как в противном случае в столице обязательно узнают, что лекарь императорский гвардии отказался помочь тому, кто уничтожил тварь из разлома. Уверен, в имперской канцелярии оценят такую преданность уставу и Императору.

Я откровенно пытался взять лекарей, как говорят в моём родном мире, на понт. Какая ещё столица? Кому я там пожалуюсь? Но в старом мире такая штука иногда срабатывала. Оставалось, надеяться, что и здесь прокатит. Не силой же их заставлять.

И похоже, прокатило. Седой лекарь решил не испытывать судьбу. Он тяжело вздохнул и сказал своим помощникам:

– Приступайте.

Два молодых лекаря тут же подбежали к Арксу и опустились возле него на колени. Один достал флакон с густой тёмной жидкостью, другой принялся бормотать заклинание. Над их ладонями появился мягкий золотистый свет. Они осторожно приподняли Аркаса и срезали ткань вокруг раны.

Старший лекарь и опустился рядом, приложил к груди Аркаса ладонь. От его пальцев пошёл слабый голубой отсвет, будто тонкий дым, который втянулся внутрь тела.

– Он готов, – пробормотал старик через некоторое время. – Вливайте эликсир.

Помощник быстро влил в рот Аркасу несколько глотков из фляги. Парень закашлялся и хрипло застонал. А лекари начали операцию. Работали, как и в прошлый раз с Лирой – быстро и слаженно: один останавливал кровотечение, другой сводил края раны, третий усиливал регенерацию, прикладывая ладони к боку. Кровь почти сразу перестала течь, ткань начала стягиваться, оставляя лишь розовую полосу на месте недавней жуткой раны.

Через несколько минут дыхание Аркаса выровнялось, и он пришёл в себя. А злющий барончик стоял в стороне и злобно шипел:

– Вы ещё пожалеете! Вы все пожалеете! Все! И ты, ублюдок, достойный виселицы, и твой дружок Оливар, и эти лекари! И ты, капитан! Вы все ответите за неповиновение воле барона Бильдорна! Мой отец… мой отец разберётся с каждым! Вы все…

И тут барончик вдруг осёкся на полуслове. Замолк резко, будто ему рот рукой зажали. Глаза его уставились куда-то за наши спины, и выражение лица поменялось мгновенно – со злого на настороженное. Я машинально повернул голову, туда, куда смотрел Граст. Все остальные – тоже.

В нашу сторону шёл мужчина. Лет примерно сорока – сорока пяти. Аристократ – это было видно сразу: одет в дорогой длинный камзол из тёмно-бордового бархата с золотым шитьём по вороту и рукавам, сапоги из лакированной кожи, на поясе красовалась здоровенная золотая пряжка. Шёл размеренно, не торопясь, в сопровождении четырёх охранников. Трудно было не догадаться, что к нам пожаловал сам барон Бильдорн-старший.

Когда он приблизился, я разглядел его внимательнее. Что-то общее с сыном, конечно, было – та же форма черепа, тот же прищур, такой же невысокий рост и некрасивое лицо. Но на этом сходство заканчивалось. Отец был широкоплечим и коренастым, почти лысым, с грубым лицом и холодным уверенным взглядом.

Он подошёл к нам, равнодушно всех оглядел. Ни злобы, ни доброты, ни любопытства – вообще ничего не было в этом взгляде. Просто посмотрел, а потом спросил:

– Что здесь происходит?

И вроде негромко спросил, но в голосе была слышна такая сталь, что никто не решился взять на себя ответственность и ответить. Но через некоторое время Граст опомнился и заявил:

– Имперские лекари лечат преступника, отец!

Барон перевёл взгляд на седого лекаря, опять же вообще без каких-либо эмоций. Старик побледнел, опустил глаза и торопливо заговорил:

– Ваша светлость, я обязан лечить всех дежурных до конца дежурства. Таков приказ. Мы обязаны оказывать помощь каждому, кто получил ранения у разлома. Без различия чинов и происхождения.

– Ранение он получил уже после дежурства! – взвизгнул барончик. – После!

Бильдорн-старший снова уставился на лекаря, а тот совсем уже растерялся и не знал, что ответить.

– Формально дежурство не закончено, – сказал я, обращаясь к отцу Граста. – Нас никто не отпустил, приказа о завершении не было. А этот человек, – я кивнул на Аркаса, – получил ранение от наёмника, действовавшего по приказу вашего сына. А это, если по уставу – прямое нарушение и нападение на дежурного. И со стороны наёмника, и со стороны вашего сына.

Барон окинул меня всё тем же равнодушным взглядом и спросил:

– Кто ты такой, чтобы так нагло вмешиваться в разговор?

– Я дежурный, находящийся в данный момент всё ещё при исполнении своих обязанностей.

– Имя?

– Аристарн Оливар.

– Оливар, – повторил барон, слегка кивнув, и опять же никаких эмоций – ни удивления, ни раздражения.

Затем он перевёл взгляд на сына. Молча. И как мне показалось, Граст бы предпочёл услышать крик, потому как он сразу съёжился и поник. Но потом всё-таки смог совладать с собой и снова запустил старую пластинку.

– Это не дежурный! Это преступник! – заявил Граст, указывая на Аркаса. – И эти лекари – такие же преступники, раз лечат преступника!

Седой лекарь, всё ещё стоявший возле Аркаса покачал головой и обратился к старшему барону:

– Для меня он дежурный, ваша светлость. Прошу прощения, но я не могу нарушить присягу военного и клятву лекаря.

Барон коротко кивнул и негромко произнёс:

– Продолжайте.

Все лекари одновременно выдохнули, а Граст сглотнул обиду, но не успокоился. Он скривился, изобразил ехидную улыбку и процедил:

– Ну и ладно, пусть лечат. В тюрьме пригодится хорошее здоровье. Правда, долго оно там не продержится.

После этого он мерзко захихикал, как крысёныш, а я громко, чтобы все слышали, произнёс:

– Ты ведь обещал отпустить Аркаса, если он выживет у разлома.

Граст моментально перестал смеяться. Лицо его вытянулось, он насупился и посмотрел на меня, как на главного своего врага.

Я ухмыльнулся и добавил:

– Так расскажи отцу, что ты своё слово барона сначала дал, а потом назад забрал. Пусть он услышит это прямо от тебя.

Старший Бильдорн бросил на меня недовольный взгляд – но без ярости, просто как на наглеца, который зашёл немного дальше, чем положено. А потом перевёл взгляд на сына. И вот уже этот взгляд не сулил ничего хорошего.

Граст переступал с ноги на ногу, глядя то на отца, то в сторону, а потом пробормотал:

– Я… я не то чтобы обещал. Да, разговор был, но я до конца не решил. И вообще, какой-то там преступник, оборванец, не может требовать от барона ничего.

Аркас, лежавший на земле, чуть приподнял голову. Голос у него был слабый, но слова прозвучали отчётливо:

– Была договорённость. Я не идиот идти к разлому без гарантии. Ты дал слово. Баронское слово.

Старший Бильдорн посмотрел на сына и спросил:

– Ты дал слово отпустить его, если он отдежурит?

Граст помялся, будто искал выход, но под взглядом отца сник и пробурчал:

– Дал, но…

– Никаких «но», – перебил его старый барон, голос он и в этот раз не повысил, но в нём уже звенел металл. – Слово барона – твёрже камня. Неважно, кому ты его дал. Обещал – значит, выполни. Как только этого пройдоху вылечат, он будет свободен.

Барончик побледнел, но возражать не решался. Он лишь с обидой пробормотал, глядя на отца:

– Но ты же сам хотел его повесить.

Барон кивнул и сказал:

– Хотел. И повесил бы. С радостью. Но ты решил отправить его к прорыву вместо этого.

Граст опустил голову. Видно было, что до парня дошло, как он облажался. По всем фронтам. И Аркаса освободил, и отца разозлил, и перед кучей народа опозорился.

– И я его повешу, – продолжил тем временем старший барон всё тем же ровным голосом. – Обязательно. Когда в следующий раз поймаю. Но сейчас он свободен. Это не обсуждается.

Барон шагнул вперёд и заговорил уже громче, обращаясь сразу ко всем – и к наёмникам, и к гвардейцам, и даже к лекарям:

– Запрещаю трогать Аркаса до конца сегодняшнего дня, до полуночи! Кто ослушается, будет обвинён в том, что помешал барону сдержать слово!

Все слушали молча. Возражать никто не решился. Да, кроме Граста, никто и не хотел возражать. А тот сморщился и совсем поник. Старший тем временем подошёл к лежащему Аркасу, посмотрел на него сверху вниз и спокойно сказал:

– Тебе сильно повезло. Мой сын поступил опрометчиво, отправив тебя к разлому. Не знаю, как ты там выжил, но если я тебя ещё раз поймаю, повешу лично. А я тебя поймаю.

Аркас благоразумно промолчал. Глаза у него были открыты, но он даже не попытался что-то сказать. Лишь слегка кивнул – мол, понял.

А я стоял рядом и думал: чем же Аркас так этим Бильдорнам занозил? Что он мог сделать, чтобы барон и его отпрыск так люто его ненавидели? Что за преступления он совершил, что за них должны были повесить?

Бильдорн между тем подошёл вплотную к сыну и сказал:

– А тебе, сын, я хочу дать совет. Впредь не разбрасывайся обещаниями. А уж если дал слово – держи его. Не позор род.

Говорил он без эмоций, спокойно, и я отметил про себя ещё раз, что выдержка у старшего Бильдорна железная. Сын в этом плане явно был не в него. Тот при этих словах стоял, как побитый пёс, и даже не пытался ничего сказать. Да и что тут скажешь, когда так облажался?

После этого Бильдорн-старший кивнул капитану, и они отошли чуть в сторону – видимо, что-то обсуждать. А барончик – вот же неугомонный – тут же преобразился, подбежал к Аркасу и всё с тем же мерзким самодовольством заявил:

– Ничего ещё не окончено! Подожду до полуночи, а потом тебе конец!

И тут я точно понял, что Граст – психически больной. Тут уже без вариантов. А ещё к моей сестре сватался упырь.

– А ты найди меня после полуночи, – усмехнувшись, произнёс тем временем Аркас, которому вообще до лампочки были угрозы барончика.

Глядя на весь этот цирк, я не выдержал и рассмеялся. Граст аж подпрыгнул от злости и переключился на меня.

– И надо ещё разобраться, Оливар, чего ты так об этом преступнике заботишься! – прошипел он. – Может, вы с ним заодно!

– Я же тебе уже сказал, – ответил я спокойно. – Раз нас не отпустили, значит, смена не закончена, и мы всё ещё одна команда. А за команду я буду стоять. И за этого храброго парня, и даже за этих ссыкунов ряженых, которые нас бросили. Нас в академии так учат. И мне вот даже интересно, где учился ты, если тебя не научили таким простым вещам.

Тут я немного соврал, конечно. Учили меня этому не в академии, а в армии в другом мире – но какая разница? Смысл тот же.

– Зря ты, Оливар, полез не в своё дело! – сказал барончик. – Ты об этом ещё сильно пожалеешь! Я тебя накажу!

– Наказывалка у тебя ещё не выросла, – ответил я и отмахнулся от него, потому как реально уже задолбал до невозможности.

К тому же как раз вернулась первая партия гвардейцев с зачистки. Они шли широким шагом, довольные, уставшие. Доспехи покрыты слизью и пятнами крови тварей, мечи испачканы, плащи в клочьях. Видно, что пришлось поработать. Они подошли к капитану и старшему Бильдорну. Я, естественно, тоже направился к ним – любопытно было, что скажут. Один из гвардейцев, видимо, старший в группе, отдал честь и отчитался:

– Господин капитан, территория вокруг разлома зачищена! Несколько отрядов отправлены прочёсывать окрестности.

– Высшая тварь уничтожена? – уточнил капитан.

– Уничтожена, – ответил гвардеец. – Но не нами. Её убили дежурные. Мы лишь зафиксировали, что она мертва.

По лицам прошло удивление. Даже воздух будто на секунду застыл. Все обернулись и посмотрели на меня, Лиру и Аркаса.

– Как вам это удалось? – спросил капитан.

– Было трудно, – ответил я. – Особенно когда сбежали, сверкая пятками, ваши якобы профессионалы. Но мы справились.

– Попалось, наверное, что-то слабое, повезло, – раздалось из-за наших спин – и тут Граст решил поехидничать.

Гвардеец на эти слова лишь покачал головой и сказал:

– Не слабое. Третьим из разлома вышел краснокожий.

Все снова переглянулись, словно не веря своим ушам. Даже капитан на миг остолбенел.

– Краснокожий? – переспросил он. – Этого не может быть. Три человека не могут убить краснокожего. Это просто невозможно. Вы не ошиблись?

– Нет, господин капитан, – ответил гвардеец. – Краснокожий. Ещё и с камнями на спине.

Тут даже старый Бильдорн впервые проявил яркую эмоцию – искреннее удивление. Он поднял бровь, посмотрел на меня, словно оценивая заново, прищурился.

– Кто бы там ни был – краснокожий или кто-то другой, по большому счёту это не имеет большого значения, – сказал капитан. – Важно одно – дежурные убили тварь высшего порядка.

После этого он достал блокнот с карандашом из кармана и обратился ко мне:

– Кто конкретно убил тварь?

– Мы трое, – ответил я.

Капитан покачал головой.

– Это не ответ. По уставу я должен вписать одного. Указом императора за уничтожение твари высшего порядка полагается награда. Нужно указать, кому именно.

– Но мы все её убили, – сказал я.

И это была правда. Без Лиры и Аркаса я бы просто не дожил до момента, когда проснулся Хрант. Они держали тварь, рисковали, спасали. Их заслуга была ничуть не меньше моей.

– Я должен вписать кого-то одного, – пояснил капитан. – А уж как вы там поделите награду – решайте сами. Хоть на всех дежурных. Так кого вписывать в отчёт?

– Господина Аристарна Оливара, – сказал Аркас, едва слышно, но уверенно.

Капитан кивнул и записал моё имя в блокнот.

– А справку дадите? – спросил я.

Капитан поднял взгляд и растерянно спросил:

– Какую справку?

– По месту учёбы, в академию, – пояснил я. – Может, от практики освободят.

Шутку мою, кончено же, никто не оценил. Что, впрочем, было ожидаемо – в этом мире, наверное, студенты и курсанты практику не проходят. Ещё очень хотелось спросить, сколько там будет денег, но не стал – не хотелось показать, что я совсем нищий. Но тем не менее словно невзначай уточнил:

– И когда теперь эту награду ждать?

– А вот этого, – ответил капитан честно, – никто не знает. Одно могу сказать точно – не быстрое это дело.

– Да не проблема, мне не горит, – ответил я, а про себя подумал, что очень даже горит, и не просто горит – пригорает, без денег я как-то не привык.

Глава 12

После того как барон Бильдорн со своим отпрыском удалились, воздух будто стал легче. То ли магия старшего барона так давила, то ли сама обстановка напрягала – не поймёшь. Не успели они уйти, как прибыл экипаж за наёмниками, те спешно погрузились, стараясь не встречаться со мной взглядом, и уехали. Капитан отправился к разлому, лично осмотреть тушу краснокожего; большинство гвардейцев потянулись следом, оставив на месте лишь нескольких человек.

Ну и мы остались на берегу: трое лекарей, завершающих лечение Аркаса, да я с Лирой. Когда с парнишкой закончили, седой лекарь подошёл ко мне и спросил:

– У вас есть серьёзные ранения или просто общее состояние подправить?

Я ничего не сказал – просто расстегнул куртку и показал грудь. Лекарь аж присвистнул.

– Ну и картина, – пробормотал он. – Это кто же вас так?

– Краснокожий, – ответил я. – Кто ж ещё? Не жабо-слизни же.

Старик покачал головой и наклонился ближе, рассматривая ожог.

– Нет, молодой человек. Это не внешнее воздействие, – сказал он после паузы. – Изнутри вас выжгло.

– Изнутри? – удивился я.

– Да, – уверенно заявил лекарь. – Такое ощущение, будто из вас пыталась вырваться очень мощная сила – дикая, неконтролируемая. А амулет не давал ей выйти. Вот они и сцепились – сила и артефакт. От их противостояния и случился ожог. Вас не огонь обжёг, а сама магия. Честное слово, за сорок лет службы я такого ещё не видел.

Я пожал плечами и, стараясь выглядеть как можно равнодушнее, решил сразу прикрыть эту тему – не хватало ещё, чтобы кто-то полез копаться, откуда у меня внутри такая сила.

– Даже не представляю, как такое могло получиться, – сказал я. – Главное, что жив остался.

В голове мелькнула мысль: что бы со мной сделал Хрант, если бы не этот амулет? И я её сразу отогнал – не хотелось такое представлять.

– Но вы же это уберёте? – спросил я.

– Конечно, – успокоил меня лекарь. – Оно выглядит страшно, но лечится, как обычный ожог. Даже для начинающего лекаря – дело пяти минут.

Старик достал из сумки небольшой кристалл, похожий на кусочек янтаря, шёпотом начитал какое-то заклинание, и камень засиял мягким золотым светом, излучая тепло. Лекарь медленно провёл им по краям раны, а затем положил в самый центр и накрыл ладонью, продолжая начитывать заклинание. Золотой свет распространился по всей поверхности ожога и словно начал впитываться в рану.

Сначала стало щекотно, потом тепло разлилось по груди, и жгучая боль, что терзала меня с самого окончания боя, начала утихать. И буквально через минуту утихла полностью, а рана начала на глазах зарастать. И ещё минуты через три на месте жуткого ожога осталось лишь светло-розовое пятно свежей кожи.

– Вот и всё, – сказал старик, убирая руку с кристаллом. – Через пару дней и следа не останется.

– Благодарю вас, – сказал я.

– Не за что, молодой человек. Это моя работа, как вы сами ранее заметили.

Мне после этих слов стало неудобно – вспомнил, как кричал на лекарей и угрожал им. Но с другой стороны, а какие у меня были варианты? Аркаса надо было спасать.

– У вас ещё ссадины и несколько надрезов: на плече, на шее и на боку, – сказал лекарь. – Вы бы полностью разделись до пояса, я всё уберу.

Я осмотрел бок и плечо. А ведь действительно, на теле остались неглубокие порезы от когтей твари. Даже не заметил, когда получил. Отказываться от помощи было глупо, и я быстро оголил торс.

Так как раны были несерьёзные, лекарь уже без кристалла – просто ладонью прошёлся вдоль плеча, и под пальцами появился мягкий свет. Он будто растёкся тонким слоем под кожей, и тут же запёкшаяся кровь словно испарилась, а следы от когтей исчезли полностью. Даже следа не осталось. Затем старик так же обработал шею и бок. Там тоже порезы стянулись, будто их никогда не было.

Я ещё раз поблагодарил лекаря и задал вопрос, который давно крутился у меня в голове:

– Скажите, а как давно вы здесь, при этом разломе, работаете?

Старик тяжело вздохнул и ответил:

– Уже третий месяц пошёл, как командировка длится. Сил нет, если честно. Домой охота.

– А вы, случайно, не помните моего брата Эрлонта? Он три недели назад получил здесь тяжёлое ранение.

Лекарь нахмурился и покачал головой.

– Здесь многие получают тяжёлые ранения, – сказал он. – Всех не упомнишь. Может, в его случае было что-то особое?

– Было. Его не смогли вылечить. Мой брат до сих пор в госпитале в Криндорне лежит.

Лекарь прищурился, задумался, а потом щёлкнул пальцами и произнёс:

– Вспомнил! Да, три недели назад он дежурил. Так, это ваш брат?

– Да, – ответил я. – И мне хотелось бы знать, почему ему не оказали помощь? Опять Граст помешал?

– Нет, – старик отмахнулся. – Молодой барон здесь ни при чём. Вашего брата задела высшая тварь. Я помню его ранение – в ногу, глубокое, с разрывом мышц до кости. И что самое печальное – с магическим заражением.

– Что это значит – магическое заражение?

– Некоторые твари высшего порядка, когда ранят, заносят в тело частицу своей магии, – объяснил лекарь. – Энергия чужая, не человеческая. Она разъедает плоть изнутри, будто корни пускает. Вокруг раны кожа темнеет, по венам расползаются чёрные жилы, ткани холодеют, потом начинают отмирать. Боль такая, будто саму кровь в теле варят. Если не остановить, порча идёт дальше. Добирается до сердца – и тогда уже всё. Мы остановили распространение заразы, сняли боль, но это всё, что мы смогли сделать.

– Почему?

– Потому что полностью вылечить такое не в наших силах.

– А в чьих это силах?

– Такие ранения лечат только лекари от седьмого уровня и выше.

– А у вас какой?

– У меня – шестой, – ответил старик. – У помощников – третий и четвёртый.

– Но почему здесь нет лекаря необходимой квалификации? – удивился я. – Люди ведь гибнут.

– Потому что лекари выше шестого уровня – большая редкость, – спокойно пояснил старик. – Такие в поле не работают. Они все при столичных лечебницах и госпиталях, в академиях, у герцогов, при дворе Императора.

– А у Бильдорна есть свой?

– Нет, – лекарь усмехнулся. – Он не настолько богат.

Я покачал головой, не в силах понять такого отношения к людям.

– Ладно, дежурные здесь – расходники, как я понимаю, – сказал я. – Но если ранят гвардейца? Что тогда?

– Гвардейца отправляют в столицу, – ответил лекарь. – В госпиталь.

– А почему тогда моего брата отправили туда, где ему не могут помочь – в госпиталь Криндорна?

– Потому что он не гвардеец.

И ведь не поспоришь. Однако легче от такого ответа не стало.

– Ему пообещали, что отправят в столицу, – сказал я. – Или пришлют в Трогбел нужного лекаря. Но прошло три недели, и тишина. И он там не один такой.

Старик посмотрел на меня с жалостью, но без удивления.

– И ещё три пройдёт, – сказал он. – И не отправят. И не пришлют. В казне нет денег возить всех раненых туда и обратно. Только гвардейцев отправляют. И присылать сюда лекаря нужного уровня тоже никто не станет.

Я молча кивнул. В принципе я и так уже догадывался: если то, что можно сделать за три дня, не сделали за три недели, значит, это не сделают ни за три месяца, ни за три года. Спасение раненых в этом мире – дело рук самих раненых, если они, конечно, не императорские гвардейцы и не богачи.

– Не имею права давать вам такой совет, молодой человек, – произнёс лекарь, прервав мои рассуждения о несправедливости нового мира. – Но если вы хотите, чтобы ваш брат выжил, нанимайте сами для него лекаря седьмого уровня или сами везите его в столичный госпиталь. Но туда его ещё надо устроить, а это не так уж легко и быстро. Так что поторопитесь, с таким ранением лучше время не терять.

Я поблагодарил старика за откровенность, за совет и за лечение и направился к Аркасу и Лире, которые ждали меня чуть поодаль, возле дороги. Рядом с ними стояли два экипажа: один приехал за мной, на дверях второго красовался родовой герб Зортемисов.

– Ты не довезёшь меня до дома? – спросила Лира, едва я подошёл. – Я решила свой экипаж предоставить Аркасу, чтобы он побыстрее добрался до Трогбела.

– Правильное решение, – сказал я. – Конечно, довезу.

Аркас, как мне показалось, был немного смущён такой заботой.

– Спасибо вам, – сказал он, посмотрев сначала на Лиру, затем на меня. – И за экипаж, и за то, что помогли, спасли. И там у разлома, и здесь.

– Ну, у разлома мы все друг друга спасли, – заметил я. – Твой вклад в победу над краснокожим не меньше нашего. Без тебя мы бы там и остались.

– Сомневаюсь, – усмехнулся Аркас.

– Ну я тебе не личный психолог, переубеждать не буду, – сказал я. – Да и времени у нас на это нет – разъезжаться пора. Только вот надо как-то договориться, где тебя найти, когда мне награду отдадут? С Лирой просто – мы соседи, а вот как с тобой быть? Как отдать тебе твою долю?

– Мне ничего не нужно, – отмахнулся Аркас, да с таким видом, будто ему реально были не нужны деньги.

– Не нужны – выбросишь, – сказал я. – Но я твою долю тебе отдать должен. Как тебя найти?

Аркас снова усмехнулся и сказал:

– Аристарн, я не знаю, где буду завтра. Как я могу знать, где буду, когда придёт эта награда? Но если ты так уж хочешь избавиться от моей доли, то не мог бы ты просто распорядиться ей так, как я пожелаю?

– В принципе, это не проблема, – ответил я. – Говори, что надо будет сделать.

Аркас вдруг резко посерьёзнел и сказал:

– Сейчас скажу. Но сначала дайте слово, что выполните мою просьбу.

– Как мы дадим слово, если не знаем, чего ты попросишь? Нет, друг, это так не работает. Я тебе не Граст, чтобы дать слово, а потом его не выполнить.

Лира прыснула от смеха, Аркас тоже не удержался и улыбнулся.

– Хорошо, – сказал он, – тогда дайте слово, что выполните, если это будет в ваших силах и не будет противоречить вашим принципам.

– Это уже другой разговор, – смягчился я. – Даю слово.

– И я даю, – сказала Лира.

Аркас кивнул и на какое-то время замолчал, будто собираясь с мыслями, а потом сказал:

– Не думаю, что нам дадут много денег, но всё равно мою долю надо будет разделить пополам.

– Разделим, – пообещал я. – А дальше что?

– Половину отнеси в сиротский приют, – сказал Аркас. – Тот, что в Трогбеле, на Цветочной улице. Отдать нужно смотрительнице – госпоже Фирилле.

– В приют? Здесь можешь быть спокоен, уж туда мы точно отнесём.

– И не в коем случае не говорите госпоже Фирилле, что это от меня. Это важно!

– Ладно, – ответил я. – Обещаю. А вторая половина? Что с ней делать?

Аркас улыбнулся во все свои зубы, коих при его образе жизни на удивление оказалось слишком много, и торжественно объявил:

– Вторую половину вы с Лирой должны пропить в каком-нибудь достойном кабаке! Вместе. За моё здоровье!

Лира тут же округлила глаза и сказала:

– А если там много денег? Мы столько не выпьем. Да и вообще я не пью в кабаках.

Аркас развёл руками и заявил:

– Ничего не знаю. Вы дали слово.

Я усмехнулся и сказал:

– Хорошо, слово есть слово. Так и быть, постараемся не подвести.

Лира тут же метнула на меня удивлённый взгляд и повторила:

– Я не пью в кабаках!

– Что-нибудь придумаем, – пообещал я. – Главное, что вообще пьёшь.

– Я не пью! – воскликнула Лира с таким искренним возмущением, что и мы с Аркасом не удержались и рассмеялись.

– Ничего смешного в этом нет! – обиженно заявила Лира.

– Ладно, не кипятись, – миролюбиво произнёс я. – Давай сначала получим эту награду, а потом уже будем думать, как выполнить просьбу Аркаса. А то, может, нам вообще никаких денег не дадут, а мы из-за них уже ругаемся.

– Мы ругаемся не из-за денег!

– Да понял я уже, понял, – сказал я, еле сдерживая смех. – И, кстати! Раз уж о деньгах речь зашла…

Я достал из кармана пять серебряных риалов – всё, что у меня было, протянул их Аркасу и сказал:

– Возьми. Купишь себе еды в городе. Мы-то домой едем, а ты сам сказал, что не знаешь куда.

Парнишка замотал головой и ответил:

– Нет, не нужно. Я и так перед вами в долгу.

– Не ломайся, – сказал я, сунув монеты Аркасу в ладонь.

Тот поколебался, но всё-таки взял их и произнёс:

– Я верну долг. Когда-нибудь обязательно верну.

– Хорошо, – усмехнулся я. – Хочешь, я вычту эти пять риалов из твоей доли, чтобы ты не мучился?

– Хочу.

– Договорились! – сказал я и протянул парню руку: – Был рад познакомиться с тобой Аркас! Редко встречаешь людей, на которых можно положиться в драке или бою. На тебя – можно.

Аркас крепко пожал мою руку, улыбнулся и ответил:

– Для меня было большой честью сражаться рядом с вами, господин Оливар и госпожа Зортемис!

– Ох и льстец, – произнесла Лира, покачав головой. – Ладно. Так уж и быть, один кубок я за тебя подниму, если Ари пригласит меня в какое-нибудь приличное место.

«Ари пригласит, – подумал я, окинув взглядом соблазнительные изгибы соседки. – Ари обязательно пригласит, здесь можешь даже не сомневаться».

Лира шагнула к Аркасу, обняла его на прощанье и сказала:

– Удачи тебе!

– И никогда больше не попадайся на глаза Бильдорнам, – добавил я.

Аркас рассмеялся, коротко кивнул, забрался в экипаж и закрыл за собой дверцу. Колёса хрустнули по гравию, и повозка покатила прочь, увозя от нас этого странного парня.

– Ну что, соседка, нам тоже пора, – сказал я Лире.

– Пора, – согласилась та.

Мы тоже быстро сели в экипаж и тронулись в путь, оставляя позади озеро, всё ещё покрытое дорогой, лекарей на его берегу, Бильдорнов, запах гари и наше жуткое, сумасшедшее дежурство.