Текст книги "Хозяин облачного трона. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Алексис Опсокополос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 34 страниц)

– И? – уточнил я. – Это настолько сложно, что не жалуются?

– Нет, не сложно, – ответил капитан. – Любой крестьянин, даже крепостной, может подать герцогу жалобу на барона. Но какой в этом смысл, когда герцог и барон – родственники?

– Даже так?

– Младшая дочь герцога замужем за старшим сыном барона, – пояснил Вирис. – Они живут в столице, где служит сын барона.

Теперь стало понятно, почему Бильдорн чувствует себя таким непотопляемым. За его спиной стояли не только титул и деньги, но и родственная связь с самим герцогом. Фактически идти против барона означало идти против герцога. Информация неприятная, но крайне полезная. Отступать уже поздно, но готовиться к противостоянию нужно теперь гораздо серьёзнее, чем я рассчитывал вначале.

– А ты знаешь хоть какую‑то информацию об Аркасе? – спросил я. – Расскажи всё, что знаешь.

– Я знаю лишь то, что Змей – известный преступник, – ответил капитан. – Родом он отсюда, из этих мест. Его давно пытались поймать, но безуспешно. А тут он зачем‑то приехал в родные края, расслабился и встретился с кем‑то из давних друзей, не зная, что тот уже давно сотрудничает со службой безопасности герцога. Змея схватили в тот же вечер. Почти сразу должны были отправить к герцогу, но всё откладывали.

– А мне казалось, у барона к нему что‑то личное.

Вирис неожиданно рассмеялся и сказал:

– Да, личное. Но не у старшего барона, а у Граста. Тот любит издеваться над узниками темницы, унижать их, пытать.

– Это сразу заметно. Барончик – больной на всю башку извращенец и садист.

– Есть такое, – согласился Вирис. – Граст пришёл в камеру к Змею, чтобы и над ним поиздеваться. Охрану с собой взял, но магическую защиту ставить не стал – Змей же не одарённый. Что там было в деталях, никто не знает. Но пока охрана среагировала, Змей выбил младшему Бильдорну четыре зуба и сломал нос.

Я расхохотался так, что даже не сразу смог остановиться. Смеялся громко, от души.

– Вот это достойно уважения, – выдохнул я, когда немного пришёл в себя. – Хорошо встретил любителя издеваться над беззащитными.

– Многие так считают. Граст очень хотел скрыть это, но кто‑то из его охраны проболтался.

– А чем Аркас вообще промышляет? – поинтересовался я. – А то все говорят: преступник, преступник… Конкретно‑то он что такого вытворил? Украл что‑то? Обманул кого‑то?

– Вообще‑то, Змей – главарь банды, – ответил Вирис. – Банды, которая держит в страхе почти всю западную часть Гравенторна.

Он произнёс это так уверенно, что было понятно: для него Гравенторн – что‑то само собой разумеющееся. Я решил не уточнять, где это и насколько далеко – лишний раз светить свою неинформированность не хотелось. Поэтому я солидно кивнул, делая вид, что прекрасно знаю, где это.

– Ладно, мне пора, – сказал Вирис, поправляя плащ. – Удачи тебе, Оливар!

– И тебе, капитан, – ответил я. – Береги себя!

Вирис поправил капюшон, вскочил в седло и размеренной рысью ускакал прочь, оставив после себя дорожную пыль и тяжёлые мысли, которые мне теперь предстояло разбирать.

Я стоял и пытался осознать, как Аркас – этот замечательный парень, рисковавший жизнью ради спасения Лиры и отдавший свою премию сиротскому приюту, держит в страхе западную часть какого‑то там Гравенторна. И как‑то у меня это пока в голове не очень укладывалось.

Впрочем, думать стоило не об Аркасе, а о том, что барон Бильдорн «внезапно» оказался сватом герцога.

Глава 18

Очередная тварь выбралась из рваной кромки разлома и замерла, словно прислушиваясь к этому миру. Постояв так несколько секунд, она медленно направилась в мою сторону. Шла, не спеша, целенаправленно, не отвлекаясь ни на крики, ни на удары вокруг – прямо на меня. А я стоял на платформе и готовился её встретить.

Ростом тварь была всего лишь со среднюю собаку – овчарку или ротвейлера, но весом она явно уделывала кабана. Приземистая, плотная, словно комок мышц, перетянутых оранжевой, испещрённой мелкими трещинами кожей, с мощными лапами и огромными чёрными когтями, оставляющими неглубокие борозды на, казалось бы, очень твёрдой «дороге».

По спине у чудища шёл ряд коротких костяных шипов, толстых у холки и уменьшающихся к хвосту. Сам хвост был не длинный, но мощный, толстый у основания и чуть сужающийся к концу. Таким можно легко сбить человека с ног.

Большая, треугольная голова твари казалась непропорционально крупной для такого тела, а широкая пасть была усеяна здоровенными, неровными клыками грязно‑жёлтого цвета. Челюсти выглядели настолько массивными и тяжёлыми, что казалось, были способны перекусить не только руку или ногу, но и меч.

Глаза у твари были ярко‑красные, довольно большие, с маленьким чёрным зрачком посередине. Взгляд цепкий, злой, без малейшего намёка на животный страх – только глухая, тупая уверенность в том, что всё перед ней либо еда, либо то, что хочет помешать эту еду съесть.

Тварь приближалась неторопливо, с глухим, жутким рычанием. Я быстро огляделся: скользнул взглядом по платформе, по краю разлома. После этой никто больше не вышел – возможно, была последней. Сбоку и сзади ко мне никто не подкрадывался, все остальные твари уже были разобраны моими товарищами по дежурству. Это радовало. Значит, я мог спокойно сосредоточиться на этой.

Монстр остановился шагах в пятнадцати от меня и прижался к платформе, будто снижая центр тяжести перед броском. Вытянул голову вперёд, поставил передние лапы шире и не мигая, уставился на меня. Шипы вдоль спины чуть встали дыбом, хвост замер, клыки обнажились полностью. В этом замирании на миг не было движения – только напряжение: плотное, вязкое, как натянутая до предела тетива.

Тварь однозначно готовилась к броску. Дыхание у неё было тяжёлое, хрипящее, с резкими рывками воздуха. Она смещала вес с лапы на лапу, будто проверяя стойкость настила и одновременно выбирая момент для броска. Мышцы под оранжевой кожей перекатывались напряжённо, хвост чуть подрагивал.

Доставать меч из ножен я не стал. Сейчас он мне был нужен разве что для уверенности, но точно не как основной инструмент. Я на это дежурство пришёл среди прочего ради того, чтобы проверить свою новую силу. Поэтому справиться надо было исключительно магией. И при моём малом опыте, я, как и на арене с барончиком, рассчитывал не столько на навыки, сколько на чистый, запредельный уровень силы.

Я лишний раз быстро проверил защиту, которую наложил на себя сразу же, как стало понятно, что твари вот‑вот полезут. Крепкий, многослойный щит от физического урона – уплотнённый воздух, стянутый вокруг тела, с особым упором на ноги и корпус. Слой был собран так, чтобы распределять удар когтей и зубов по площади, гасить скорость и не дать тварям в случае чего вгрызаться глубже одежды. Для низкоуровневых монстров, не умеющих бить магией, этого более чем достаточно. Главное – пережить их зубы и когти.

Едва я закончил проверять защиту, тварь сорвалась с места. Это был резкий, пружинный рывок. Оранжевое тело скользнуло вперёд очень низко, почти касаясь грудью досок платформы. Тварь целила мне в ноги, план у неё был довольно простой: сначала сбить с ног, а дальше уже работать клыками.

Но в тот момент, когда она только начала рывок, я уже подготовил первый удар. В паре метров перед ней я сформировал плотный, направленный вверх воздушный толчок, и когда тварь вошла в зону удара, а атаковал. Воздух ударил в морду и грудь чудища с такой силой, что его мгновенно подбросило над настилом метра на полтора. Оно принялось беспомощно извиваться в воздухе, пытаясь ухватиться когтями за пустоту. Лапы дёргались, клыки щёлкали впустую. Мне даже показалось, что его красные глаза на миг расширились и в них мелькнуло недоумение.

Прежде чем тварь упала, я вложил в ладонь всю мощь, которую мог быстро сконцентрировать, и направил второй толчок – уже строго от себя. Этот удар был куда тяжелее первого – и сработал так же идеально. Тварь отлетела метров на пять‑семь, ударилась о настил, прокатилась по платформе, скребя когтями и костяными шипами по доскам, и остановилась. И издала вместо привычного рычания хриплый, жалобный скулёж.

Я направился к ней, не торопясь и полностью контролируя дистанцию. Тварь, почуяв моё движение, резко вскочила, пошатнулась, мотнула головой и попыталась удержать равновесие. Глаза её метались, но взгляд не фокусировался – дезориентация была полной. Она снова зарычала, но в этом рыке было больше растерянности, чем угрозы: она продолжала вертеть головой, будто не понимала, где сейчас находится цель. Идеальный момент, чтобы добивать.

Не теряя времени, я принялся за следующее заклятие. Выбрал вихревую связку – заклинание в теории несложное, но для меня не очень удобное, так как я его почти не тренировал. Но если не сейчас, то когда ещё? Сам принцип там был простой, и как формировать это заклятие, я помнил чётко. Значит, стоило попробовать.

Пока тварь стояла, тяжело дыша и приходя в себя, я сосредоточился и создал небольшой, но плотный воздушный вихрь и направил его прямо на её левую переднюю лапу. Воздух обхватил лапу от когтей до самой груди. А я тут же сформировал второй такой же – на правую. Затем я принялся уплотнять оба вихревых потока, сжимая их и наматывая на лапы, как верёвку, слой за слоем. В итоге они превратились в плотные, тугие манжеты, полностью охватывающие лапы от когтей до плечевого сустава.

Правильная техника предполагала дальше скручивать эти вихри, изгибать их под критическим углом, вести на излом, чтобы вместе с ними изгибались и ломались лапы твари и выворачивались её суставы. Но мне в голову пришла другая, более радикальная мысль: развести вихри в разные стороны и разорвать тварь пополам.

Я тут же попробовал это сделать: увёл вихри в противоположные направления, почувствовал мощное сопротивление твари, добавил силы и… понял, что ничего не выйдет. Теоретически это можно было провернуть, но на практике не получилось. Не хватало силы. Но не моей, а силы вихрей. Не хватило слоёв.

Сломать лапы, даже с учётом их массивности, я мог, вывернуть суставы – тем более, но разорвать мощную грудину твари, её плотные мышцы и связки – нет. Нужно было накрутить ещё несколько слоёв вихря, утяжелить хват, сделать его по‑настоящему рвущим. Но времени на эксперименты не было.

Краем глаза я увидел, что у Лиры дела идут не так гладко, как хотелось бы: её тварь всё ещё была на лапах, и бой явно затягивался. Это значило, что действовать надо просто и быстро: поскорее добивать свою тварь, да бежать на помощь Лире. И я начал скручивать вихри, поворачивал их, уводя на излом.

Спрессованный воздух сжимался ещё сильнее, давил на суставы и кости твари, выгибал лапы внутрь. Тварь завыла – протяжно и жутко, а потом и вовсе перешла на визг, от которого у меня аж мороз по спине пробежал. Она пыталась вырваться, но вихри работали как нужно: они медленно, но верно скручивали лапы твари.

После серии сильных, доведённых до предела изгибов я снял заклинание. Вихри рассеялись, воздух вернулся к нормальному состоянию, и передние лапы монстра сразу же согнулись, и он рухнул грудью на платформу. Значит, я всё сделал правильно.

Тварь попыталась подняться, делая упор на задние лапы, но передние её не держали. Грудина перевешивала и тянулась к настилу, лапы подламывались, суставы не слушались. И тогда она начинала пятиться на задних, а скулёж стал ещё более диким, визгливым, с такой интонацией, от которой уже не мороз по спине, а мурашки по всему телу побежали. Совершенно дикий был вой.

Добивать чудище я решил воздушным молотом. Абсолютно очевидный выбор в моей ситуации. Простейшее заклятие, но чрезвычайно мощное, и, что немаловажно для меня – завязанное не на технику, а на силовой потенциал мага. Ну просто идеальный вариант для меня сейчас: быстро, просто и мощно.

Я пошёл к твари и собрал перед собой массивную, плотную «плиту» воздуха, постепенно уплотняя её до состояния тяжёлого и компактного блока. В отличие от широкого воздушного удара, который разбрасывает силу по площади и в основном сбивает с ног, молот оправдывал своё название: вся мощь заклинания стягивалась в ограниченный объём, превращаясь в невидимый ударный инструмент – как реальный молот, только без железа.

Сформировав заклятие над головой твари, я резко опустил молот вниз, вкладывая в движение максимум силы. Удар пришёлся прямо в лоб. Раздался глухой, короткий хлопок, и голова твари вдавилась в настил, тело вздрогнуло, хвост судорожно дёрнулся. Тварь захрипела, скулёж сбился на прерывистое дыхание. Она уже не пыталась отползти – только лежала, тяжело дыша, и пыталась поднять морду. Но получалось это у неё плохо.

Я не стал тянуть и издеваться над животиной, хоть она и была жуткой разломной тварью. Поднял молот снова, укрепил его, уплотнил ещё сильнее и нанёс второй удар – туда же, в голову. Потом третий. Четвёртый. В каждый удар я вкладывал все силы, которые мог позволить себе сейчас потратить.

Тварь оказалась на удивление живучей, но молот есть молот. С каждым ударом она дёргалась всё слабее, хрипы становились всё тише, и в итоге чудище полностью обмякло и застыло. Тогда я сбросил заклятие, быстро подошёл к туше, выхватил меч и одним движением вогнал клинок в грудную клетку в том месте, где твари по логике должно было находиться сердце. Я сделал это не потому, что не доверял магии – ударов молота было более чем достаточно. Мне просто захотелось эффектно завершить бой – контрольным ударом.

Клинок вошёл с усилием, тело твари дёрнулось ещё один раз и обмякло окончательно. Выдернув меч, я вытер его о шкуру чудища и собрался бежать туда, где сражалась Лира. Но бежать не пришлось: Лира уже сама разобралась со своей тварью и теперь стояла над тушей поверженного монстра и приводила дыхание в порядок.

Я быстро оглядел всю платформу и прилегающую к ней часть «дороги». Двух тварей добивали наёмники, ещё одну – крестьяне толпой. И, похоже, это были последние. И это означало, что первую волну мы, по сути, отбили. Я перевёл дыхание, чувствуя, как напряжение понемногу отступает, и пошёл к Лире.

– Как ты? – спросил я, подойдя к ней.

Лира выдохнула, провела тыльной стороной ладони по щеке, стирая с неё кровь твари, и спокойно, будто и не было только что никакой схватки, ответила:

– В порядке.

– Это хорошо. Похоже, у нас есть немного времени, чтобы передохнуть перед второй волной.

– Думаю, что совсем немного, – сказала Лира.

– Даже минута – уже подарок, – заметил я. – Можно перевести дыхание и обновить защиту.

Я присел на настил платформы, тут же лёг на спину, вытянулся и раскинул руки. Вдохнул полной грудью. Красота!

Над нами огромной каменной глыбой нависал замок барона Фрельгоса, удерживаемый магией над озером. Если долго смотреть вверх, создавалось ощущение, что он медленно покачивается, хотя на самом деле он был неподвижен.

Мы с Лирой приехали сюда вчера вечером, уже в сумерках. Встретили нас весьма достойно: сразу же с дороги проводили в трапезную и накормили горячим ужином, а потом каждому предоставили комнату – чистую, тёплую, с нормальной кроватью, где можно было действительно отдохнуть перед дежурством, а не просто переждать ночь.

Туда же принесли наёмничий контракт, дали время его внимательно прочитать. После подписания сразу же заплатили. И всё аккуратно, уважительно. Невероятный контраст с тем, что я видел у Бильдорна. Такой контраст, что первое время хотелось понять, в чём подвох. Хотя, может, у Бильдорна тоже с наёмниками обращались нормально.

Но вот то, что происходило утром, уже точно отличалось от того, что я видел на прошлом дежурстве. Нас всех подняли ровно в восемь, покормили и собрали во дворе замка – и наёмников, и тех, кого призвали отрабатывать повинность. Почти сразу же к нам вышел крепкий, высокий офицер лет тридцати; он назвался капитаном Дранвеком и сказал, что является командиром приписанных к этому разлому гвардейцев.

Затем капитан чётко и спокойно объяснил всем порядок дежурства, напомнил об обязанностях дежурных и сказал, что отрабатывающие повинность, после первой волны тварей смогут уйти, так как дальше от них пользы не будет никакой. Дальше в бой вступят гвардейцы, ну и наёмники останутся до конца, так как это предписано контрактом.

После речи капитана вынесли оружие и доспехи. Простые, но крепкие: щиты, наручи, шлемы, жилеты с защитными накладками, копья, нормальные мечи. Всё это аккуратно разложили и предложили тем, у кого своё было хуже или отсутствовало вовсе, выбрать, что приглянулось.

Крестьяне тут же с радостью принялись вооружаться и экипироваться, а я опять вспомнил тех бедолаг, что Бильдорн выгнал на верную погибель к разлому в рваньё, с вилами и дубинами. Там был подход: пусть эти все до единого погибнут, главное, чтобы остальные боялись. Здесь же всё выглядело ровно наоборот: было видно, что перед бароном Фрельгосом стоит задача спасти как можно больше народа.

При этом за всё время ни сам барон, ни кто‑либо из его семьи нам на глаза ни разу не попался. Похоже, люди организовали процесс, и вообще в него не лезли. Достойно уважения. Впрочем, если вспомнить, что у Бильдорна главной задачей было – запугивать крестьян, чтобы они шли к нему в крепостные, то стоило признать: он тоже со своей задачей справлялся хорошо. Что есть, того не отнять: Бильдорн – упырь, но далеко не дурак.

Но больше всего я удивился, когда капитан Дранвек сказал, что будет находиться у разлома с самого начала вместе со всеми дежурными, чтобы на месте всё контролировать и вовремя вызвать гвардейцев. И тогда я понял, что слова Вириса, сказанные в тот вечер у ворот, были не такими уж честными. Он сильно приукрашал правду, когда говорил, что прикрывал беспредел Бильдорна исключительно ради денег.

Если нахождение у разлома с самого начала дежурства не добрая воля Дранвека, а прямая обязанность капитана, то, выходит, и Вирис должен был дежурить с нами. И драться с нами бок о бок от выхода первых тварей до уничтожения высшей, а не просто отправлять к разлому подчинённых. Однозначно лукавил Вирис, когда говорил, что всей душой был против беспредела Бильдорна. Явно радовался, что можно благодаря этому отсидеться в стороне, а не рисковать каждый раз жизнью.

Впрочем, это уже не имело для меня никакого значения. Неприязнь Вириса к Бильдорну оказалась полезной для моей семьи, и на том спасибо. Информация, которой капитан поделился со мной, была очень ценной – это главное. А там они с Бильдорном пусть хоть горло друг другу перегрызут, хоть целуются – мне плевать.

Сейчас меня волновало другое: отдежурить и как можно быстрее выехать в Криндорн. Потому как уже завтра вечером в одной из таверн этого города соберутся все те ребята, которых Тиор подобрал для нас, те, кто был готов помочь нам на определённых условиях в возможной схватке с наёмниками Бильдорна.

Неприятная, конечно, вышла накладка, но тут уже было ничего не поделать. Тиор поставил нас перед фактом. И не позвонишь – не перенесёшь. И дежурство нельзя было пропустить – не мог я так Лиру подставить.

Поэтому оставалось лишь надеяться, что успею. Эрлонт отправился в Криндорн заранее, а я рассчитывал выехать сразу после дежурства. Хорошо ещё, что путь от имения барона Фрельгоса был короче, и повезло, что твари полезли уже к обеду – считай, через пару часов после начала смены. Если и дальше всё пойдёт так же, то был шанс успеть. Хотя, конечно, что‑то загадывать с разломом… Смешно.

Впрочем, первую волну мы отбили, и отбили уверенно. Это уже давало небольшой запас уверенности.

Глава 19

От размышлений меня отвлекли радостные крики. Или даже, скорее, оглушительные вопли – самые настоящие вопли облегчения. Я приподнялся на локте и увидел, как крестьяне, сбившиеся в небольшую кучку, яростно размахивали руками и радовались.

Один прыгал на месте, другой хлопал товарища по плечу так, будто хотел выбить из него дух. Они наконец‑то добили свою последнюю тварь и теперь ликовали. Победа у них получилась тяжёлая, вымученная, и, наверное, поэтому радовались они с такой почти детской искренностью, будто уничтожили как минимум краснокожего.

Я хотел было снова завалиться на настил, но над платформой взметнулся светлячок и известил своей вспышкой и хлопком, что капитан Дранвек велит всем собраться. Пришлось вставать. Я нашёл глазами Лиру, кивнул ей, и мы вместе не спеша направились к центру платформы.

Народ собрался довольно быстро. Я всех пересчитал. Изначально, если не считать капитана, на дежурство заступили двадцать человек: восемь наёмников, включая меня и Лиру, и двенадцать отрабатывающих повинность крестьян. И сейчас все наёмники были в строю. А крестьян я насчитал одиннадцать. Значит, один либо погиб, либо лежал где‑то за спинами товарищей, не способный идти.

Скорее всего, второе, и это было печально, но после того, что я видел на прошлом дежурстве, потеря одного крестьянина казалась невероятно малой платой за отражение первой волны разломных тварей. Сравнивать это с тем ужасом, что творился возле разлома у Бильдорна, было невозможно.

– Вот тебе и вся разница между человеком и тварью, пусть и не разломной, – сказал я Лире. – У Бильдорна крестьяне полегли все, а здесь, похоже, один.

– Да, не повезло нам с бароном, – тихо ответила Лира.

Тем временем капитан вышел вперёд, выпрямился и оглядел собравшихся.

– Поздравляю всех с успешным отражением первой волны! – произнёс он громко, так чтобы слышали даже те, кто стоял с краю. – И благодарю каждого за храбрость! Какие у нас потери?

Один из крестьян поднял руку и сказал:

– Трое раненых и один погибший.

– Характер ранений? – уточнил капитан.

– Два лёгких и одно тяжёлое, – ответил крестьянин.

После этих слов вперёд вывели мужика, которого поддерживал под руку приятель. Мужик, морщась от боли, чуть приподнял окровавленную рубаху и продемонстрировал капитану рану на левом боку под рёбрами. Выглядела рана не очень: большая, глубокая, рваная, в некоторых местах кожа буквально висела по краям лоскутами. Однако капитана это зрелище нисколько не впечатлило.

– Не критично, – уверенно заявил Дранвек. – До берега дойти сможешь. Там вас лекари уже ждут, сделают из тебя новенького. И всем остальным тоже советую показаться лекарям. Лишним не будет.

Крестьяне дружно закивали и заулыбались. По ним было видно, что они рады услышать такую информацию. Потому как мелкие ранения: ушибы и небольшие резаные раны получили практически все. И ждать, когда это всё само заживёт, мужикам не очень хотелось.

– Кто‑нибудь был знаком с погибшим? – задал капитан очередной вопрос.

Один из крестьян вышел вперёд.

– Мы с одной деревни. Почти соседи, – сказал он и, тяжело вздохнув, добавил: – Были.

– Передай его семье, что она может им гордиться, что твой односельчанин, как герой, отдал жизнь за Императора. И скажи им, чтобы пришли к барону, он выплатит им компенсацию.

И тут мне стало интересно: это Фрельгос такой сердобольный или компенсация предписана приказом Императора, и выплачивать её барону приходится из собственного кармана? Если второе, то становится понятно, почему здесь так стараются сохранить людей. Это нисколько не умаляло заслуг барона в деле сохранения жизней дежурных, но стоило признать, что это хороший стимул, чтобы не класть людей пачками. А вот Бильдорн явно не платил никому – в этом я был уверен. Действительно, чудовище, а не человек. Настоящая тварь, хоть и не разломная.

Капитан между тем подошёл поближе к крестьянам и обратился уже только к ним:

– Ещё раз хочу поблагодарить вас за самоотверженное исполнение священного долга перед Императором. На этом ваше сегодняшнее дежурство закончено. Гвардейцы уже идут вам на замену.

Дранвек кивнул в сторону берега, я взглянул туда же – действительно, в нашу сторону быстрым шагом двигались гвардейцы: два десятка бойцов в одинаковых доспехах.

– Не забудьте, что на берегу вас ждут лекари, – напомнил капитан крестьянам. – Оружие и доспехи можно сдать прямо там же. Вы свободны!

После этих слов четверо крестьян рванули к берегу почти бегом. Остальные пошли медленно, переговариваясь, поддерживая раненых. Мужика с раной на боку вели уже двое – бедняга едва держался. Но дойти до берега он должен был успеть. А если нет – донесут. Заражения разломной магией у него не было, а это значило, что лекари его быстро подлатают и поставят на ноги.

Гвардейцы добрались до нас довольно быстро – свежие, сильные, готовые вступить в бой.

– Вот он нормальный правильный подход к ликвидации разломных тварей, – тихо произнесла Лира, глядя на них. – Наёмники и крестьяне уничтожили первую волну с минимальными потерями, а свежие и полные сил гвардейцы встретят более сильных тварей.

– Правильный подход, потому что Фрельгос – правильный барон, а Бильдорн – упырь, – объяснил я очевидное.

Лира кивнула, соглашаясь.

– Надо обновить защиту, – сказала она. – Перерыв между первой и второй волной долгим не бывает. Он уже и так затянулся. Скоро полезут.

И моя напарница начала работать со своей защитой – накладывать на себя различные заклятия и усиливать те, что уже были наложены. Тут же лёгкое серебристое сияние пробежало по её коже, а потом еле уловимый матовый бронзовый блеск по доспехам.

Я тоже не стал терять времени: сначала укрепил основной внешний барьер от физического урона; затем добавил усиление на тело; потом проверил и усилил каналы, чтобы заклинания выходили быстрее. В итоге магия заполнила меня теплом и уверенным ощущением, будто ещё и мышцы мои налились под завязку физической силой. Аж до лёгкого покалывания в руках.

Пока я занимался этим всем, мысли сами собой перешли к тому, что ждало впереди. А ждала меня реальная проверка – возможность посмотреть, чего я стою, как боец, без помощи Хранта Разрушителя.

Первая волна не показатель. С тварями первой волны даже крестьяне справляются, если они хоть как‑то вооружены и не впадают в панику. А для меня это вообще разминка. Но вот вторая – это уже серьёзно. Это реальная проверка. Там уже появится соперник, на котором можно проверить свою силу по‑настоящему.

Перед дежурством мы с Лирой провели несколько тренировок. Но толку от этого было мало: Лира намного слабее меня, и её удары не вынуждали меня работать не то что на пределе, но даже вполовину силы. И во время этих тренировок я в очередной раз подумал о том, что если я хочу расти, как боевой маг, то мне нужен сильный соперник для спаррингов. А ещё – наставник, который не просто покажет мне хитрые и сложные заклятия и объяснит их технику, а научит меня, работать с моей уникальной силой, с моим незаурядным даром.

Учёба в столичной академии мне уже однозначно не светила – жизнь внесла свои коррективы в планы, но это ведь не повод тормозить развитие. Учиться всё равно надо. И нужно искать учителя. Вопрос только где его искать и… чем ему платить за обучение.

Впрочем, думать об этом стоило как минимум после дежурства. А пока стоило настраиваться на бой. Вторая волна была близко.

Я закончил с обновлением защиты и подошёл к гвардейцам. Те выглядели бодро, некоторые из них даже улыбались. А вот их командир был сильно озадачен, и это меня немного напрягло. И не только меня, потому как один из наёмников не удержался и поинтересовался:

– Ты чего такой мрачный, капитан?

– Не нравится мне, что такой большой перерыв у нас между первой и второй волнами, – признался Дранвек.

– А это разве плохо? – спросил другой наёмник. – Отдохнём получше.

– Чем длиннее пауза, тем более сильные твари выходят после неё, – объяснил капитан. – Это давно подмечено. Мелочь разлом быстро выплёвывает, а если долго готовит, то жди что‑то серьёзное.

– Да ладно, капитан, кого бы там разлом ни родил, мы всё равно всех порвём, – попытался немного разрядить обстановку другой наёмник. – Главное, пусть по одному вылезают и в очередь становятся.

Лёгкий смешок пробежал среди наёмников и части гвардейцев, но капитан остался всё так же серьёзен. Он хотел что‑то сказать, но в этот момент раздался громкий, пронзительный крик бойца, дежурившего у самого края платформы:

– Полезли!

– Ну вот и дождались! – радостно сообщил наёмник‑шутник. – Сейчас посмотрим, кого там выплюнуло.

– Всем ждать моего приказа! – тут же громко произнёс капитан. – Как только твари выйдут и станет ясно, кто перед нами и сколько их, я скажу, кому что делать.

Я перевёл взгляд в сторону разлома. Поверхность его переливалась разными оттенками от багрового к грязно‑зеленоватому, светилась и дрожала так, будто под ней находился огромный организм, готовый прорвать оболочку. В принципе так оно и было, только не один организм, а толпа тварей.

И вот наконец одна из них появилась – выбралась из разлома на «дорогу» словно из проруби на лёд, почти сразу поднялась и развернулась в нашу сторону. И я сразу понял, что капитан переживал не просто так. В прошлый раз второй волной пришли жабослизни – мерзкие, невероятно живучие, всё же не самые опасные твари. А сейчас…

Вылезшая из разлома тварь размерами была почти как краснокожий. Да и вообще сильно на него походила, разве что цвета она была не алого, а зелёного. Но в целом такой же монстр гуманоидного типа примерно двух метров ростом.

Кожа у твари была тёмно‑зелёной, плотной, с влажным блеском, и вся она была покрыта тонким слоем густой слизи, которая поблёскивала на свету и стекала каплями с локтей и когтей. Казалось, будто тварь только что поднялась из какой‑то болотной жижи и ещё не успела обсохнуть.

Её непропорционально большая круглая голова плавно переходила в короткую, толстую шею. Расположенные по бокам глаза были огромными и без намёка на зрачок, что делало взгляд монстра одновременно пустым и жутким. Пасть занимала почти всю ширину морды и была «украшена» длинными грязно‑жёлтыми клыками.

Тело у твари было широкое, массивное; неестественно большие и явно сильные руки тянулись почти до колен, и каждая кисть заканчивалась толстыми пальцами с длинными, изогнутыми когтями, похожими на крюки; ноги – толстые, крепкие, с широкими стопами. С таких ног легко не собьёшь.

Монстр медленно огляделся, потом наклонил голову, словно принюхиваясь, и немного отошёл от разлома. И тут же за ним вылез второй, а потом сразу третий. Разлом начал выплёвывать тварей одну за другой, и вскоре на «дороге» стояла целая компания этих зелёных громадин. Я быстро их пересчитал – девять. И вели они все себя одинаково: медленно осматривалась, будто запоминали новый мир и привыкали к нему.

– Что это вообще за жуть? – присвистнув, спросил один из наёмников. – Почему они такие здоровые?

– Не обмануло меня предчувствие, – вздохнув, произнёс капитан. – Слишком большая пауза была. Разлом копил силу и готовил мощных тварей.

– А это точно не высшие? – спросил другой наёмник. – Может, разлом сломался?