Текст книги "Прямые пути (СИ)"

Автор книги: Алексей Дуров

Соавторы: Елена Варющенко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 27 страниц)

Сначала Рес все время прислушивался к ветру, ждал, что тот начнет стихать. Потом не верил, что шторм закончится. Потом – привык, казалось, что на свете есть только ветер, волны и белесое небо, никогда не было и не будет ничего другого.

Тем не менее, буря стихла примерно на пятые сутки. Причем очень быстро, как будто это был порыв, а не ураган. Наступило полное безветрие, однако волны унялись не сразу – еще долго катились, становясь все ниже. До этого ветер, хоть натягивал снасти, помогал суденышку держаться ровно, а сейчас стало бросать и крутить гораздо сильнее. Скрипы усилились, новые появились. Рес попробовал утяжелить якорь, то выбирал, то вытравливал якорный канат. Если и помогало, то слабо. «Эйку» заливало пеной, порой обрушивались такие удары, что зубы лязгали. Леск боялась, что днище не выдержит и откроется течь, Рес успокаивал жену, хотя и сам боялся. Несчетное количество раз повторил на разные лады:

– Так весело еще никто не штилевал!

В конце концов, волны уменьшились до совершенно безопасной зыби, а потом и она исчезла, даже ряби не было. Океан превратился в зеркало, казалось, что «Эйка» зависла в бесконечном белесом пространстве.

Проверили кораблик, подтянули, что разболталось. Течь все же открылась – небольшая, с полведра в день, с такими десятки лет плавают, – но если подобные ураганы в промежутке случаются часто, то нужно отсюда убираться. Нужно, а нельзя – Леск измерила широту и долготу, наложила измерения на карту обычного мира, и получилось, что они окажутся на суше, посреди Пахотных равнин, если выйдут из промежутка.

Ветра не было долго, четверо суток. Но Рес и Леск не скучали – первым делом наловили и нажарили рыбы, а то все время урагана одной сухомяткой питались и забортной водой запивали. Потом отсыпались, занимались любовью, опять спали. Рес упражнялся с мечом и тесаками, Леск тоже присоединялась – хоть и не хватало ей силы в плече, чтобы рубануть, однако приемамов знала много. Еще училась быстро взводить и заряжать самострел.

В волшебное зеркало смотрели – проверяли, как там друзья, близкие, знакомые. Большинство побережников спаслись, только старый Сэн, проводник обоза, от которого Леск и Рес отбились, сидел в тюрьме Высокой Скалы. Особого уныния не показывал, обращались с ним хорошо. А вот Иэя Туомоса так в зеркале и не увидели – неужели советник разведки скрыт колдовством? Скорее всего, он просто был в столице, которая вся спрятана от колдовского подглядывания.

Кроме того, пытались разглядеть через зеркало другие промежутки, а еще лучше – миры. Первый Порог так и не посмотрели – конечно, колдуны его прикрыли. Удалось полюбоваться уже однажды виденным в зеркале промежутком с растениями-плавниками. Жаль, что нельзя просто сказать зеркалу, чтобы показало какой-нибудь промежуток, точнее надо распоряжаться, а Леск для этого не хватало знаний. Все же, кое-что удалось посмотреть: в одном промежутке увидели вроде как медленно кипящее море. В другом – россыпи совершенно прозрачных, как стекло, округлых глыб, и не скажешь какого они были размера, не с чем сравнивать. Может – песок это при большом увеличении. В третьем промежутке – темно, однако бегут непрерывными вереницами разноцветные огоньки по спутанным дорожкам, с высоты сложный светящийся узор получается. В четвертом – серая каменистая равнина, какую и в родном мире можно найти, но по ней текут реки из ярко-желтого дыма. В пятом – лес из огромных грибов с зеркальными шляпками. Ну и скучные промежутки попадались – то туман непроглядный, то темнота, то заснеженные сопки, то море, то пустыня.

А вот другие миры зеркало не показало. Леск полагала, что для этого посложнее колдовство надо, чем скороговорка лучников. Жаль, любопытно было бы посмотреть.

Когда Леск спала, Рес от скуки взялся читать свитки. Сочинения какого-то южанина Татая из рода горных зеркальщиков возмутили Реса, он высказал жене, когда она проснулась:

– Что за ерунда здесь написана?

– Что?

– Как будто у пауков по десять ног! Он что, никогда пауков не видел? Или в их времена пауки были десятиногие?

– Нет, вряд ли. Идол бога ткачей Манаона был создан в те времена, а на статуе бога изображен паук с восемью ногами. Вероятно, это ошибка переписчика.

– Да что вы все ошибаетесь! Ладно, с пауками может быть и ошибка, но он написал, что тяжелые предметы падают быстрее легких!

– А разве не так?

– А разве так?! Да все одинаково падает, тебе любой стрелок из тяжелого самострела или камнемета скажет! Они же расчеты делают, чтобы попасть навесом, а если цель движется – корабль там, – то и время надо знать, чтобы с опережением успеть.

– Но ведь перышко падает медленнее, чем камень.

– А птицы вообще не падают.

– Но ведь у птиц много перьев!

– Ну, знаешь, перьями хоть пятимачтовик нагрузи, он не взлетит. Тут другое совсем, воздух сопротивляется. Ветер же толкает парусники, а тут наоборот, воздух не дает быстрее падать.

– Возможно. Возможно, Татай ошибся, хотя он один из самых известных мудрецов старины.

– Ну… хорошо. Все равно у него неправильно написано, что легкие вещи медленнее падают. Сравнил бы два камня, лучше всего – круглых. А еще вот у него написано, что небо твердое, хотя уже тогда знали, что небо – бесконечная пустота.

– Это утверждали шаманы, а Татай им не верил.

– Сказкам верил. Больше похоже, что он из одной только враждебности с шаманами не соглашался, лишь бы не признавать, что они хоть в чем правы были. Не, нельзя Татаю верить.

– Он не бог, мог и ошибиться. Ты идешь по жизни без ошибок?

– Если верить сказкам и легендам, то боги тоже ошибаются.

– Вот видишь, даже они. А чтобы сказать, твердое небо или нет, нужно его потрогать. Впрочем, утверждение, что небо бесконечная пустота, правдоподобнее.

Штиль длился пять суток, потом поднялся свежий северо-восточный ветер. Рес научился измерять широту и долготу, прокладывал путь. Странное что-то прокладывалось, как будто «Эйка» шла рывками – то едва полперехода за день, то аж полтора десятка переходов. Леск говорила, что так и должно быть, она и сама чувствовала что-то такое своим колдовским чутьем.

Беглецы запаслись на Колдунье водой, а надо было дровами – запас на «Эйке» подходил к концу. Питались-то они свежей рыбой – ловилась все та же огромная сельдь и радужная тупоносая, иногда попадалась похожая на морского бородача, но на вкус другая. А рыбу надо было жарить или варить, побережники едят и сырую, но только морскую, а здесь она вся, как-никак, пресноводная. Сжигать по частям собственный кораблик не хотелось совсем, так что стали топить плиту сушеной рыбой. Сельдь сильно пахла, раздражала чуткие носы побережников, потому развешали на снастях в основном радужную.

Про волшебное зеркало не забывали. Несколько раз Леск пыталась натравить его на драконов, но ничего не получалось.

– Сбивается, – хмуро жаловалась Леск.

– Драконы тоже скрыты?

– Скрыты, но не тем заклинанием, что мы, столица империи или колдуны. Нас зеркало не показывает, а с драконами – сбивается, как будто заклинание прочитано с изъяном. Но я все правильно читаю!

Долго пыталась Леск увидеть драконов, по-всякому пробовала. Единственное, чего добилась – разглядела статую дракона в каком-то подземелье. Да и то зеркало почти сразу сбилось. Зато на фоликсов насмотрелись всласть – и по берегам Колдуньи их видели, и в самой реке, и в подземельях, и в каменистой пустыне – вероятно, тоже какой-то промежуток. Все фоликсы выглядели одинаковыми, как будто одно и то же существо всюду было. Рес едва не вздрагивал каждый раз, когда вспоминал, насколько эти змеи с ногами огромны, и видел, насколько они ловкие, стремительные.

– А про фоликсов легенд нету, – рассуждал Рес. – Разве что их с драконам перепутали… С теми, которых четвероногими называли. Или с морскими – фоликсы видишь, как ловко плавают. Хотя, фоликсов скорее с морскими змеями перепутали бы, морские драконы другое совсем.

Леск задумчиво покусала губы, покачала головой:

– В древних легендах нет упоминаний о битвах с драконами на море. Всегда воевали на суше. Хранитель Хилент предполагал, что в древности мореплавание не было развито, потому что корабли беззащитны перед летающими и огнедышащими драконами…

– Как это, нет упоминаний? – перебил Рес. – Про морских драконов вон, сколько баек, и все древние.

– Кто сказал, что древние? Знаю я ваши байки – придумываются тут же под кружечку пива. Чем кружка больше, тем легенда древнее, – фыркнула Леск.

– Про пиво, оно, может быть, и верно. А разве в свитках твоих про морских драконов не написано ничего совсем?

– Ничего, чему можно верить, – буркнула Леск. – Не бывает таких. Даже в древних свитках круга мореходов… В большом хранилище свитков есть немало дневников и воспоминаний, в которых шкиперы описывали плаванья. Про морских драконов не упоминают.

– И все же, – Рес не решался вот так сразу отбросить целую уйму не раз слышанных баек. – Мы уже знаем, что драконы не летают. Корабли они могут строить? Дома строят, так что и плот свяжут, а там и до корабля недалеко. Пара сотен лет всего. Может, они так ловко плавают, что и корабли им без надобности? Есть же байка еще времен войны с драконами, как они стаей напали на какой-то боевой корабль.

– Это выдумка. Все хранители знаний признают, что эта легенда неправдивая.

– Почему? Случаем не потому, что в ней драконы маленькие? А есть и другие байки, где небольшие они. К примеру, как морской дракон в верш попал, а потом рыбаков поубивал – есть такая.

Леск промолчала. Воспользовавшись этим, Рес небрежно заметил:

– И вообще, что значит «все хранители»? Может один ошибся, а остальные повторяют. Ты ж сама примеры приводила. Как с теми десятиногими пауками.

Леск не стала отвечать, задумалась. Потом спросила:

– Как думаешь, случайно вышло, что легенды врут?

– А это важно? – вздыхал Рес. – Даже если нарочно спутали зачем-то тысячу лет назад, сейчас все равно никто не вспомнит, зачем.

– А если есть какое-то тайное общество, которое до сих пор следит, чтобы не открылась правда? Ведь люди могут начать новую войну с драконами, если узнают. Или могут научиться подавлять человеческую волю, как драконы.

– Обездвиживать?

– Нас тогда не только обездвижили. Или ты не заметил?

– Ну… да, волю тоже.

– Представь себе, что отдадут человеческие правители за это знание?

– Слушай, а… а вдруг – уже?

– Ты говоришь про власть Императора над всеми подданными? Да, я об этом думала. Императору слишком доверяют. И слишком его уважают, в империи не услышишь даже шуток про Императора. Разве что в старых сказках.

Леск была права – народы империи невероятно законопослушны. Вернее – просто послушны, как рабочая скотина, представить себе не могут, что можно пойти наперекор власти. Если наместников и советников иногда обманывают, держат кулак за спиной, то указы, изданные лично Императором – исполняют со всей тщательностью. А не исполняют лишь отъявленные разбойники с черными душами, то есть, если идут наперекор, то до конца. Люди побережья не подчинились Императору, но они и народом империи себя не считали никогда. Граждане, однако не часть единого существа, как иногда говорят об империи дворяне. Мало того, в соседних странах люди редко позволяют себе шутить про Императора. Про своих правителей – сплошь и рядом, даже под страхом смертной казни, а Император неприкосновенен. Побережники, и те только между собой его обсуждают, иначе их могут объявить не то, что преступниками – безумцами. И Рес только сейчас понял, что одним лишь воспитанием все это не объяснишь. Волшебство, не иначе.

– Тогда, если узнать эту тайну, можно свалить Императора, а то и занять его место, – усмехнулся Рес.

– Тебе хочется славы Тимиара?

– Э… какой славы?

– Но ты же слышал сказки про Тимиара?

– Уж наслушался. В каждом доме свою рассказывают: то Тимиар сражался с демонам, то с богами, то против степняков. Начало одинаковое: влюбился в чью-то дочь, а отец ему задания давал, а потом все по-разному. И то он правителем был, то вором, то селянином.

– В самой первой сказке, от которой пошли все остальные, он был каменщиком. Влюбился в дочь торговца солью, тот согласился отдать дочь, но поставил три условия: принести таблички, лежащие в основе трона Северной империи, главную реликвию Служителей Трех Сил и светящуюся драгоценность из Города На Дне Моря. Тимиар принял условия. И выполнил их. Северная империя рухнула, распалась на сотню осколков. Служители Трех Сил бросили свои храмы и стали нищенствующими странствующими волхвами – проповедовали милосердие и чистоту душ. Город На Дне Моря сначала всплыл, потом взлетел и стал Городом В Облаках. Когда Тимиар принес купцу, что тот просил, то купец не сразу поверил. Потому что на табличках из основания трона всего лишь были описаны способы изготовления тяжелых луков, закалки стали и варки стекла, уже всем известные и усовершенствованные. Хотя в свое время благодаря этим знаниям Северная империя разрослась и стала могущественной. Впрочем, купец выгодно продал таблички правителю одного из осколков, который хотел возродить империю с собой во главе. Реликвией Служителей оказался череп основателя их храма. Впрочем, странствующие волхвы выкупили череп, чтобы сжечь в похоронном обряде. А светящаяся драгоценность оказалась просто крупным изумрудом, подсвеченным особой маленькой лампой. Впрочем, за изумруд хорошо заплатили ювелиры.

– Но хотя бы дочь купец отдал?

Леск не ответила, продолжила рассказывать:

– В одном древнем свитке сказано, что заданий было не три, а семь. После того, как Тимиар принес купцу светящуюся драгоценность, тот начал требовать оружие высших демонов. А потом – богов. И Тимиар приносил.

– И как же он управился с демонами?

– Стравливал их между собой.

– Ага. А с богами? Тоже стравливал?

– А вот это любопытно. В незапамятные времена бог Имир поверг темного бога Гасса волшебным дротиком. Тимиар украл в храме Имира наконечник дротика, наделал из него наконечников для стрел, потом подстерегал богов в их храмах и убивал в спину.

– Каких богов?!

– В том свитке указано, что есть разные рассказы. По одним погибли бог честности, бог изобилия, богиня чистоты и здоровья. По другим – те части мироздания, которыми управляли погибшие боги, тоже исчезли, даже не осталось названий.

– Ага… вот бы какого-то злого бога убить! Бога войны, там – ну ее.

Леск удивленно нахмурилась:

– Ты же боец.

– Я боец миролюбивый, не заметила? Меня вовсе не радует, что война скоро.

– И тебе жаль, что не можешь ее остановить, – кивнула Леск. – Значит, ты хочешь стать вторым Тимиаром.

– А ты, разве, не хочешь?

– Не хочу чернить свою душу. Представь, что будет, если власть Императора действительно волшебная, и он ее лишится?

– Войны не будет. Может смута выйти, а может просто погрызутся между собой дворяне, да и успокоятся. Неплохо было бы лишить Императора власти не совсем, а так, чуть ослабить натяг узды, чтобы не до войны ему стало.

– Может, тебе имя сменить? На Тимиар?

– Но я же согласен, что осторожно надо! А, кстати, то оружие богов, что Тиамар купцу принес, оно где сейчас?

– После смерти богов стало обычным оружием. Утратило силу.

Ресу захотелось посмотреть, что там происходит в Оружейных Дворах – вдруг станет понятно, с кем империя собралась воевать или зачем имперской армии осадные башни, которые там же в Дворах Рес же и строил. Леск натравила зеркало – поначалу ничего особенного не разглядели. Ковалось много наконечников для стрел и снарядов для тяжелых самострелов, латы с кольчугами делались, лошадиные в том числе – доспехов в имперской армии всегда не хватало – ладились самострелы и камнеметы. Но в одном кузнечном цехе, спрятанном за высоким забором, прилаживали самострельные приклады с какими-то сложными устройствами к длинным тонким трубкам. Там же, как оказалось, и сами трубки отливают, ровняют, закаливают по-особому – в смеси воды и масла. А трубки с прикладами – Леск назвала их трубными самострелами – заворачивали в промасленное полотно, укладывали в длинные железные сундуки с замками и везли куда-то на восток. Поискали еще, нашли – леса Трехречья, судя по высоким деревьям, длинная поляна, может быть – вырубка, в одном конце стоят служивые из горных лучников, а перед ними – трубные самострелы на особых рогулях. Служивые закладывали в трубки со стороны приклада серую колбаску со свинцово блестящим наконечником – округлым, как у беличьей стрелы – запирали хитроумным устройством. Упирались прикладами в плечи, целились. Из переднего, незакрытого конца трубки вырывалось пламя и дымок, после чего служивые отпирали трубку и закладывали новую колбаску.

– Стреляют, – предположил Рес. – А куда?

Леск поводила рукой над зеркалом. А вот и мишени – подвешенные к толстой ветке колоды. Судя по тому, как они дергались, раскачивались и закручивались, удары колодам доставались мощные. Леск приблизила одну из колод – видно множество дырок, трудно сказать, насколько глубоко в дерево входили беличьи наконечники. Однако при попаданиях вскользь отлетали очень крупные щепки.

Рес даже сглотнул:

– Сколько от стрелков до колод этих?

Леск подняла «окно в полу», прикинула:

– Шагов двести-триста.

– Ничего себе. От этих их трубных самострелов никакие латы, никакая кольчуга не защитит.

– Хорошая броня защитит.

– Разве что хорошая. И чем же это они стреляют, что в тех колбасках?

– Сам снарядик свинцовый, кажется, а что в колбаске… Может быть – огненный порошок? Однажды в Лиловых Камнях взорвался приготовленный для празднества кувшин с огненным порошком, и крышку подбросило очень высоко. А здесь взрыв… направили.

– Настоящий огненный порошок дыма побольше дает. Здесь что-то похожее, но другое все равно, я уверен. Может, поищем?

Цех, где делались колбаски-заряды, нашли в тех же Оружейных Дворах, но мало что поняли. Хлопья чего-то светло-серого замачивались в желтоватой жидкости, потом развешивались на просушку, потом их хитроумным устройством утаптывали в колбаску, сразу со свинцовым наконечником. Кроме маленьких колбасок делались и большие, и трубы для них тоже обнаружились – аж на Устричном Берегу, в закрытом сарае. Никто из них не стрелял, а Ресу хотелось посмотреть.

– Пожалуй, из такой трубки – точнее, трубы, – и фоликса убить можно, – восхищался он.

– Мы этого не знаем, – не соглашалась Леск.

– Не знаем. Вот любопытно мне, какое еще есть тайное оружие в империи? Можно как-то поискать?

Леск попробовала. И к ее собственному удивлению нашла – подводный корабль. Сначала увидели в зеркале: какой-то причал, возле него очень длинная бочка со скругленными концами, гладкой, словно вылизанной, надстройкой и складной мачтой, сейчас уложенной вдоль. Сзади у бочки был вроде как хвост – пышный пучок толстых, коротких ремней.

– Похоже на старую галеру-черепаху, – покачал головой Рес. – Только надстройка лишняя. И весел не видно, и хвост какой-то. Как он плавает, буксируют его?

– Можно поискать плывущий.

– Ага, поищи.

Леск нашла. Корабль шел в открытом море, поднимая небольшую волну, хотя мачта все также сложена, а весел не видно. Только хвост вращался, вспенивая воду.

– Этот хвост у него вместо весел, – догадался Рес. – Вроде бы не слишком быстро плывет, галеры, и те быстрее. Он что, тонет?!

Корабль действительно погружался. Не сбавляя хода. Вот уже только надстройка и мачта остались над водой, вот и мачта утонула. Осталась изогнутая трубка, и она поворачивалась.

Рес долго не знал, что сказать. Заявил:

– И все равно медленно плывет, парусник не догонит.

– Зато не зависит от ветра.

– Галера тоже. А можно глянуть, что внутри?

– Попробую.

Внутри увидели длинный вал, на нем круглые клетки, вроде беличьих, только большие. В клетках бежали не белки, а маленькие горные лошади. Мимо протискивались люди – вдоль левого борта к корме, вдоль правого к носу. Были еще тесные помещения со сложными устройствами. Освещение тусклое, зеленоватое, как от гнилушек.

– Могу себе представить, как там воняет, – поежилась Леск.

– И все же… подводный корабль! Вдруг и летающие корабли есть?

Летающих Леск не нашла.

– Тайное оружие, – задумчиво чесал затылок Рес. – И мы теперь про него знаем, потому что не скрыто оно заклинаниями. Видать, и вправду столицу какое-то совсем древнее колдовство скрывает, а нынешний император и знать не знает про колдовство, совсем не верит. И тогда выходит, что колдуны из Первого Порога знают и про трубные самострелы, и про подводные корабли. Все знают. И, небось, догадываются, с кем Император собрался воевать. Еще и донесут про тайное оружие.

– Кому?

– Врагам этим. Куда только имперская разведка смотрит?

– Может быть, они… знают?

– Может быть, они настолько не верят в колдовство, что… не верят. Ведь могли бы скрыть все тайное оружие заклинаниями. Могут они не знать про скрывающее волшебство?

– Трудно сказать.

– А эти твои свитки…

– Они тайные. Император требовал, чтобы их передали в главное имперское книгохранилище, и даже круг хранителей знаний был согласен, но внутренний круг переписчиков… мы спрятали свитки, отрицали, что они у нас есть. Имперская разведка может и не знать про скрывающее колдовство.

– А про волшебные зеркала? Это же сказка до сих пор. Колдунам и скрывать особо не надо было, что у них волшебные зеркала есть, все равно не поверил бы никто.

– Колдуны и не скрывают… особо.

Потом еще долго следили за тайным оружием. Видели, как подводные корабли не только ныряют, но и всплывают, как поднимают мачту и ходят под парусом – с попутным ветром и подгребая хвостом, пожалуй, могли и обогнать легкий парусник. Рес внимательно рассматривал устройства внутри подводных кораблей. Мало что понял. Главный вопрос: почему люди и лошади не задыхаются, когда корабль ныряет? Видели, как стреляют большие трубы, снаряды из них не просто пробивали мишень, а взрывались. Поставить такое оружие на корабли, и можно спокойно захватывать все побережья на свете, да и на суше ничто не остановит имперскую армию. Неужели Император хочет захватить весь мир? И где тогда укроется народ побережья?

– Давно хотел тебя попросить, – решился как-то Рес, – чтобы ты моих настоящих родителей нашла. Только… побаиваюсь я чего-то.

Леск поискала. Не нашла, со вздохом объяснила:

– Это значит, что они мертвы. Могу поискать могилы, но…

– Лучше не надо. Или… нет, все же найди.

Вместо могил в зеркале возникла река с ослепительно-голубой водой, густой лес вдоль берега.

– Река Самоцветная в Алмазном княжестве, – узнала Леск.

– Все сходится, – печально вздохнул Рес. – Где-то там меня и подобрали.

На следующий день Рес померил широту-долготу, наложил на карту родного мира. И не поверил тому, что получилось – метка оказалась уже в море, западнее гряды Рыбацких островов. До того все время «напротив суши» шли, точнее – Драконьей Пустоши. Положив «Эйку» в дрейф, проверил расчеты еще раз – сошлось. Леск и через волшебное зеркало смотрела – тоже выходило, что в западном океане окажутся.

– Это тут порядки такие, – предположил Рес, – если напротив суши плавать, корабль медленно идет, а напротив моря быстро. Тогда, если наугад, не меряя широту-долготу из морского промежутка выходить, скорее на суше окажешься, чем на воде. Зато теперь уж можем хоть до империи меднолицых за пару дней добраться.

– Лучше – к Западным островам. Достаточно далеко от империи и Драконьей Пустоши, возможно до них еще не дошли вести, что мы нарушили древний договор. И там есть селения наших.

– Наши-то везде есть. Однако все верно – глухомань нам самое то.

Западных островов «достигли» за полдня, даже проскочили на сотню тысяч шагов. Но возвращаться не стали – Леск не была уверена, что долгота-широта меряются точно, если выходить в родной мир близко к суше, можно прямо на сушу и угодить. Или на мель какую-нибудь, или на виду у людей из ничего появиться. Спустив паруса, посмотрели через зеркало то место в океане, где «Эйка» выйдет из промежутка – море там было, синее. На всякий случай посмотрели и вход в промежуток на Колдунье – что бы ни чуяла Леск, осторожность не повредит, вдруг все равно выйдут там же, где вошли. Засады не увидели, по реке плыли два фоликса, но Леск уже изготовила оберег, уверяла, что подействует не хуже, чем у Шелтака. На всякий случай подготовили оружие – зарядили самострелы, натянули лук, припрятали под рукой меч, тесаки и ножи.

И Леск прочитала заклинание.