Текст книги "Прямые пути (СИ)"

Автор книги: Алексей Дуров

Соавторы: Елена Варющенко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц)

Рес развенул занавеску – зеркало оказалось похожим на горбушку округлым камнем с плоским отполированным срезом. Леск натравила его на «погоню за мной» – сразу увидели, что по городку к лесу движется отряд верховых кольчужников. Леск насчитала двадцать одного. И Кадьор среди них был, мрачный и злой. А собак не взяли – зря Леск пряную траву потратила.

Она спрятала зеркало, Рес приготовил тесак. Жаль, меч и лук в спальне остались. Надо было хоть у оглушенных кольчужников забрать оружие. Леск забормотала заклинание.

А вот и погоня – воздух над тропой дрогнул, возникли кольчужники на лошадях. Немедленно поскакали тропой к Колдунье – все же думали, что беглецам больше некуда идти, не догадались, что Леск сама может открыть путь в промежуток.

Она и открыла, и беглецы окольным путем поспешили к городку. На ходу натерли лица и руки соком дикого ореха – еще с Трехречье запас остался – и закапали в глаза настой красавки. Надеялись, опять сойдут за южан или хотя бы полукровок. Жаль, тонкокостость не скроешь.

Вроде удалось сменить личину – несколько встреченных горожан особого внимания не обратили. Так и вышли беглецы на дорогу, которая вела к морю. Грунтовая, утоптанная и совсем пустая, петляет между полей и перелесков. Все время прислушивались, не донесется ли сзади стук копыт. Да, пожалуй, и шум спереди мог значить опасность – у колдунов есть способы очень быстрой связи, так что могли сообщить по всему промежутку, что ловят побережников.

Стук копыт донесся сзади. Но к нему примешивалось тарахтенье колес, да и лошадей было не больше трех. Очень не похоже на погоню, так что Рес и Леск не стали прятаться.

Из-за поворота показалась легкая повозка, запряженная парой сытых гнедых. Рес поднял руку, и повозка остановилась рядом.

– Подвезти?! – спросил возница, весело улыбающийся лесовик. – Садитесь!

Ему поговорить хотелось.

Беглецы назвались южанскими именами – Хадик и Фрира, Рес соврал, что колдуны направили его к приморскому селению, чтобы чинить причал – слышал в кабаке краем уха, что давно пора.

– Наконец-то! – кивнул возница, его звали Ксаи. – Там все плотники на верфи заняты, а причал того гляди развалится.

Остаток пути говорил в основном Ксаи. Он возил рыбу в город – колдуны любят свежую морскую, потому выделили Ксаи легкую быструю повозку и хороших лошадей. Сам он здесь родился, всю жизнь прожил в промежутке. Больше того, чувствовалось, что боится его покидать. Но уверенно заявлял, что нужен советникам и служителям, может не трястись перед равноденствиями.

– Я даже случайно не могу уйти из промежутка, – веселился Ксаи. – Потому что только по этой дороге гоняю, оно даже вернее, чем просто в городе жить. Когда-то ведь выйти из города придется, и можно случайно не туда свернуть, потому что не знаешь, что вокруг, где границы промежутка. Случалось такое, а колдуны не всякому позволят вернуться.

– И часто такое… случается? – спросила зачем-то Леск.

– С горожанами редко, – охотно отвечал Ксаи. – Чаще всего – с рыбаками. Зазевается рыбак, глядь – уже на Колдунье, а не в море. Но рыбкаков колдуны возвращают почти всегда, рыба нужна. А вот моряки – тем приходится осторожничать особо. Рыбацкую лодку можно сушей дотянуть до перехода, а корабль – только окольными путями, через другие промежутки. Морякам такое не прощают, не пускают сюда больше. А то, еще бывает, что мачты сломаются – ветер в промежутке и на Колдунье разный может быть.

Рес удивился, что здесь и корабли есть. Очень хотелось спросить, зачем они, однако вдруг и так все знают? Конечно, если Ксаи заподозрит что-то, можно пустить в ход тесак, но очень не хотелось отвечать злом на добро.

Впрочем, возница сам выболтал:

– Ага, есть у нас и корабли на море – вглубь ходят, в другие промежутки. Ананасы привозят, апельсины – вы, небось, такого и не пробовали у себя в Плавильне.

Почему он решил, что Хадик и Фрира из селения Плавильня, трудно сказать.

Рес, изобразив страх – легко получилось, – спросил, далеко ли от берега граница промежутка. Ксаи не знал – а зачем ему, он же не собирается плавать в море.

Въехали на холм – и море открылось. Безбрежная синева притянула взгляд и не отпускала, Рес даже болтовню Ксаи почти не слышал – пил глазами простор. Рассудком отметил крохотную, отгороженную молом бухту с причалом и десятком малых судов, два двухмачтовика, стоявших на якорях в открытом море. Настолько засмотрелся, что и не заметил, как въехали в селение. А вот оно морю не соответствовало – сбившиеся в тесную кучку мазанки, воняет тухлыми рыбьими потрохами и нужником, люди смотрят угрюмо, с завистью.

Ксаи высадил беглецов на окраине, подробно объяснил, как пройти к здешнему советнику. Рес расспросил, где тут причал – в том смысле, что сначала надо бы оценить, сколько предстоит работы, а потом уж с советником говорить. Ксаи удивился, но все равно объяснил.

Хоть и спешили беглецы, селение обошли по краю – оттуда какой-то шум доносился, пьяные крики. То ли праздник, то ли большая драка.

Причал действительно требовал починки. Молил о ней, грозил, что развалится. А суденышки возле него разные, есть парочка хороших. Беглецы неторопливо, изображая беззаботное спокойствие, направились к «гонцу» – небольшой кораблик, но океанский, явно построенный где-то на Закатных островах. Паруса косые треугольные, снасти сложные, на блоках, благодаря чему управлять можно и в одиночку, само судно размером не больше одномачтовика, но, кроме главной мачты, есть еще малая на корме, под дополнительный парус – это делает суденышко очень вертким. И никого на борту не было – видно, что белеет прямо посреди бушприта пятно помета чайки, даже самый нечистоплотный моряк такого не стерпел бы долго. Все суда у причала были пришвартованы веревками, а этот – еще и железной цепью. Рес, оглянувшись, не смотрит ли кто, с одного удара разрубил ее тесаком.

Повезло с ветром – от берега дул, попутный. Рес и Леск оттолкнулись шестами и подняли паруса. Никто не всполошился, что «гонца» угоняют. Парень, ладивший снасти на большом рыбацком боте, глянул удивленно и тут же отвернулся.

Их не задержали. Пожалуй, могли не выпустить бухты, да и в море достать колдовством. А еще те два больших судна могли перехватить. Но – никто не думал мешать, видимо, местные представить себе не могли, что кто-то решится вот так, запросто угнать корабль. Запредельное это для них. Еще бы, если молчаливость считается преступлением.

Название корабля на парусе было выведено незнакомым Ресу письмом. Леск, объяснила:

– Здесь написано: «Фупа». Это женское имя.

Имя красивым не показалось, вообще не подходило «гонцу».

– И что оно означает?

– В переводе с древнего языка южан «Фупа» – «Плодовитая».

– Да уж… Может, еще переименуем. А куда сейчас? Просто по ветру?

Леск лишь неуверенно пожала плечами.

«Фупа» под свежим ветром шла хорошо, чуть покачиваясь. А небокрай… приближался. Да, как-то ближе становилась граница воды и неба, мало того, если с суши она выглядела четкой, как и должно быть, то сейчас было видно, что плавно переходит небесная синева в морскую. Так облака кажутся резко очерченными издали, но не вблизи.

Кораблик уверенно подходил к размытому небокраю. Рес все пытался разглядеть черту, где заканчивается море, но не получалось: чуть поднимешь взгляд – синева, чуть опустишь – вода. Будто черта от взгляда убегает. Наваждение… Оглянулся, увидел привычно четкий берег, обыкновенные волны – и как-то полегчало. Снова посмотрел на границу – и накатило замешательство, словно в родном, с раннего детства в подробностях знакомом городе заблудился. Забормотал чего-то, что сам не понял. Леск поняла и ответила:

– Промежуток – не мир, это отпечаток другого мира. Или отражение. Но промежутки не могут быть… такими же совершенными.

Рес взял себя в руки, успокоился. Решил:

– Надо убрать паруса – тот… Ксаи говорил, что мачты могут поломаться, если ветер резко изменится. Хоть у нас и «гонец», а все равно…

Убрали. Кораблик понесло ветром в нужную сторону – к границе промежутка, – но слишком медленно. А на одном из двухмачтовиков паруса поднимали – все же заметили, что «Фупа» уходит из промежутка. Здесь-то догнать не успевают – Рес и Леск снова поднимут парус, если что. Но преследователи могут теперь и сами пройти границу, гнаться и по Колдунье, чтобы не отпускать преступников.

– Давай посмотрим в зеркале, что на том корабле, – предложил Рес. – Или не, лучше – на Кадьора глянем!

Но у Леск возникла мысль еще лучше – скрыла заклинанием «Фупу», чтобы и на нее нельзя было натравливать волшебные зеркала.

Как бы то ни было, «Фупа» вышла из промежутка раньше, чем двухмачтовик повернул в ее сторону. Мир резко, ошеломляюще изменился. Хотя и небо тоже синее, хотя и вода вокруг – но все другое. Да, это была река Колдунья – вон те самые сараи, к которым не так давно Ог привел прямой тропой. И кольчужники стояли на берегу с разинутыми ртами. И Кадьор с ними – первым очухался и принялся командовать, размахивая руками. Кольчужники тут же сноровисто погрузились в две большие дощатые лодки. Тем временем Леск торопливо читала заклинание прямной тропы, а Рес успел поставить парус – поймал вечерний ветерок. Слабый, под таким не разгонишься, а кольчужники на лодках быстро приближались. Да еще и западный – то есть, пришлось идти вверх, против течения. Надо бы вниз…

Берега рваниулись назад – сработало заклинание Леск.

А преследователи не отставали. Но и не приближались, так и шли их две большие лодки рядом. То ли Кадьор успел и сам заклинание прочитать, то ли колдовства Леск на три судна хватило. Кольчужники едва шевелили веслами, а Ресу приходилось внимательно следить за парусом – он все время чуть полоскал, ведь прямая тропа виляет вместе с рекой, а ветер дует ровно. Потому нужно было все время подруливать. Да еще и назад коситься, прислушиваться – гонится ведь не кто попало, а настоящий колдун, это пострашнее целого отряда егерей.

Один из кольчужников потянул из колчана стрелу, однако донесся приказ Кадьора:

– Не стреляй!

– А что делать? – растеряно спросили с другой лодки.

– Ждать!

– Чего? Пока он уйдет в промежуток? А в какой? Вдруг – в морской или к звездовикам?

– Морской вниз по течению, а к звездовикам их Илеас не пустит. – И Кадьор закричал, явно обращаясь к Ресу: – Эй, побережник! Почему ты не сказал сразу, что колдун?! Ты пришел, чтобы украсть зеркало?! И надеешься сбежать?!

– С чего ты взял, что я колдун?! – крикнул в ответ Рес.

Кадьор засмеялся:

– Вы, побережники, глупы! Вы умеете колдовать, но не колдуете, даже чтобы защитить себя!

– Да?! А что же я делаю сейчас?!

– Сейчас ты совершаешь глупость! Если бы ты просто пришел ко мне и признался, что умеешь колдовать, то уже был бы богатым! Ты был бы моим первым помощником!

Вранье Кадьора не скрывал даже крик. Любопытно, он надеется убедить Реса? Или не настолько глуп? А зачем тогда разговор затеял – время потянуть?

– Не обижайся, – начал Рес таким голосом, что кто угодно обиделся бы, – но быть твоим помощником честь небольшая!

– Ты не представляешь, кто я такой! – возмутился Кадьор.

– Представляю, – с холодком внутри возражал Рес, страшно злить колдуна. – Ты собирался отправить в разведку детей.

– Сворачивай! – неожиданно выкрикнула Леск.

Рес послушался – и «Фупа» резко замедлилась, сошла с тропы. Лодки преследователей… просто исчезли. Нигде не видно, как ни вглядывайся.

– Спускаем парус! – продолжала распоряжаться Леск. Пока возились со снастями, объяснила: – Здесь вход в промежуток. Они подумают, что мы туда ушли, а мы – вниз по реке.

– Ветер неподходящий – встречный! Вилять придется…

– Хватит и течения…

Однако зачем-то потребовалось развернуть судно по течению носом. И маленький задний парус оставили – чтобы быстро сойти с тропы, если понадобится.

Леск быстро прочитала заклинание – «Фупа» опять ринулась. Теперь уже не надо было все время подруливать, течение виляет вместе с рекой, как-никак. А Леск взялась за волшебное зеркало. В конце скороговорки лучников произнесла: «Илеас», – она тоже расслышала разговор Кадьора с кольчужникам, в который раз уже тонкий слух помогает побережникам. Но в зеркале ничего не появилось.

– Не работает, – разочаровался Рес.

– Нет, этот Илеас скрыт заклинанием, как императорский дворец. Как и мы сейчас.

Она натравила зеркало на «ниже Илеаса» – сработало, увидели реку сверху. Леск попыталась увеличить высоту, с какой смотрела – снова все расплылось.

– Да ну его, того Илеаса, мы ж от него плывем! – сообразил Рес. – У нас на пути нет ничего?!

Леск быстро просмотрела Колдунью вниз от «Фупы» – и дважды изображение расплывалось. Есть там что-то скрытое, не исключено – засада. Тогда Леск спросила у зеркала «вход в морской промежуток» – показало, и отмель там была приметная. Рес сразу принялся высматривать – не пропустить бы с разгону.

Тем временем, Леск попыталась натравить зеркало на Кадьора – опять ничего, колдун тоже прикрылся волшебством, чтобы не подсматривали.

А нужную отмель все же проскочили шагов на тысячу. Рес поздно ее увидел, хорошо, Леск почуяла вход в промежуток. Что делать – развернули «Фупу» малым парусом, подняли главный.

– А ты уверена, что нам туда надо? – сомневался Рес. – В тот промежуток? Если местные здесь засаду не оставили, тогда, наверное, не самый лучший промежуток. Может быть, как раз с чудовищами. Или неглубокий промежуток, вроде того же Первого Порога.

– Нет, здесь глубокий. Чувствуется… завершенность.

– Тогда – с чудовищами.

– Так что же делать? Либо в этот промежуток, либо в засады. Мы можем рискнуть – уйдем в промежуток и сразу вернемся. Хотя бы узнаем, почему в туда нельзя.

– Если успеем, если чудовища сразу нас не сожрут. Давай воды наберем, а то кто его знает, что там и сколько мы там будем, а тут два бочонка из трех пустые.

– Когда ты успел проверить?

– Да постучал.

– А еда?..

– Есть что-то в трюме – мешки, рыба сушеная. На «гонцах» всегда держат неприкосновенный запас.

Ведро нашлось только одно, так что бочонки наполнял Рес, а Леск тем временем все возилась с зеркалом. Раз за разом шептала скороговорку лучшиков, в конце произносила: «Лодки у перехода», – на разных языках. Где-то после пятого раза воскликнула:

– Есть!

В сгущающихся сумерках было заметно, что из зеркала льется свет. Рес заглянул: снова как будто окно в полу, видна бугристая поверхность, покрытая чем-то вроде бурой чешуи, из нее беспорядочно торчат толстые белые иглы, иногда выстраиваются рядами, в которых между иглами растянуты полупрозрачные пленки – на рыбьи плавники похоже. И прямо на «чешуе», отогнув по три иглы, стоят лодки с преследователями. Кольчужники упираются веслами в «чешую», чтобы лодки не опрокинулись, вертят головами – не испуганно, скорее – с любопытством. Или высматривают что-то.

Рес пораженно покачал головой:

– Это в промежутке?

– Не знаю… наверное в том, возле которого мы свернули с тропы.

– А где колдун?

– Не знаю. Наверное, отошел. Ага, вот он!

Да, Кадьор появился – рассматривал что-то под ногами. Рес аж в затылке зачесал:

– Он же скрыт заклинанием, вроде.

– Понимаешь, когда произносят скрывающее заклинание, оно действует на то, на что обратит его колдун. Можно скрыть целый город, и любой горожанин будет скрыт, даже если уйдет из города. Кадьор был скрыт, кольчужники тоже, а лодка – нет, рядом с ней не читали скрывающих заклинаний. Я натравила зеркало на лодку.

– Так тогда можно было и на кольчуги натравить.

– Кольчуги тоже были скрыты. Можно скрыть все, что вокруг тебя на тысячи шагов, только придется читать заклинания долго. – И вдруг сказала ровным голосом: – Фоликс.

Рес обернулся, присмотрелся – далеко, тысячи за полторы шагов, в кустах извивалось что-то стремительное, серебристое. Как будто змея в траве. Замер фоликс, повернул голову. И нырнул в реку, понесся, извиваясь, к «Фупе». Рес не знал, за что хвататься, как спастись. Леск выкрикивала заклинания – сейчас только на колдовство надежда… Но чудовище приближалось слишком быстро, не успеет Леск. Рес выхватил нож и взял за лезвие, готовясь метнуть – может быть, сумеет поразить тварь в глаз. Унять бы только дрожь в руках.

Внезапно фоликс развернулся и поплыл в другую сторону. Не совсем от «Фупы», скорее – от чего-то, что выше по реке и ближе к правому берегу. Рес едва не уронил нож от облегчения, хотел Леск обнять, но она удивилась:

– Это не я! – и оглянулась вокруг.

– Может, сам уплыл? – предположил Рес, тоже оглядываясь. Проследил, от чего удирает фоликс – и разглядел узкую длинную лодку, а в ней семь кольчужников. Опять глаза отвели колдовством. Недалеко лодка, в трехстах шагах по носу, и четко видны луки, яркое оперение стрел. Почему-то кольчужники гребут неторопливо. И не стреляют, хотя ветер с их стороны… не потому ли, что сидящий впереди читает заклинание и рисует рукой в воздухе знаки?

– Это он отпугнул фоликса, – объяснила Леск.

– И до сих пор отпугивает?

– Да. Ой, мы почти… – и принялась спешно читать заклинание – то самое, что в промежуток переносит, Рес уже разбирался.

Колдун, похоже, увидел, что делает Леск, крикнул что-то, и остальные шестеро кольчужников налегли на весла, их лодка ринулась к «Фупе». Рес уже готовился метнуть нож в колдуна, когда мир резко изменился: свет стал неверным, рассеянным, синее небо побледнело, вода вздыбилась волнами, а свежий ветер очень неудачно ударил в плоскость паруса, от чего «Фупу» резко качнуло. Хорошо, что Рес был готов – выхватил тесак и перерубил шкот, а так бы перевернулись. И хорошо, что Леск тоже была готова – успела пригнуться, пропуская над собой гик.

Рес с помощью малого кормового паруса быстро повернул «Фупу» носом на волну, Леск привязала новый шкот. У преследователей дела были куда хуже: их лодка не годилась для высокой волны. Двое кольчужников барахтали веслами, пытаясь хоть что-то сделать, и не получалось у них, не выравнивали лодку по волне. Четверо других вычерпывали воду сапогами, колдун торопливо читал заклинание.

Лодка с кольчужниками исчезла, донесся хлопок.

Глава 8

Первым делом беглецы выровняли суденышко, потом осмотрелись. Вода – со всех сторон. Небо бледное, с едва заметными пятнами и разводами, а солнца нет, как будто все небо светится, потому и свет рассеянный, без тени. Вода, по запаху, пресная, зря бочонки из Колдуньи наполняли.

– Морской промежуток, – усмехнулся Рес.

– Повезло нам, – кивнула Леск. – А что дальше будем делать?

– Что делать… Они за нами не погонятся?

– Думаешь, могут?

– Могут, но не видел в их бухте судов быстроходнее «гонца». Я бы на их месте не рисковал гнаться. Так, главное хотел спросить: мы можем где угодно выйти из промежутка, так? И где мы окажемся, снова на Колдунье?

– Нет. В совсем другом месте окажемся, как будто… как будто мы в нашем мире прошли. Если здесь проплывем на запад полперехода выйдем из промежутка, то окажемся на полперехода западнее от входа в промежуток.

– Точно? Хотя, чего им бояться тогда, что мы в промежуток уйдем, если могут нас на выходе поджидать, еще и в самом промежутке ловить.

– Это точно, я это чувствую. Я не могу объяснить, но мы, колдуны, чувствуем себя в центре мира, как будто весь мир вокруг нас вращается. Это мало что дает, но в Первом Пороге я чувствовала, что, куда бы не шла, остаюсь на одном месте, а здесь – перемещаюсь.

– А говорила, что не можешь объяснить. Так нам теперь нельзя выходить из промежутка, на суше окажемся. Придется так и плыть на запад, пока нельзя будет в море из промежутка выйти. И ветер неподходящий.

– Да… Но в какой стороне запад?!

– Там, вроде, как я запомнил. Мы, перед тем, как в промежуток уйти, вроде как на восток-северо-восток шли, и я запомнил по небу, вон то пятно по носу было… только поднялось оно.

Леск присмотрелась к пятну и, пробормотав что-то про широту-долготу, спустилась в каюту. Рес тоже – никогда еще там не был. Леск сразу открыла шкиперский сундук, достала свитки морских карт, сложный прибор с кривой линейкой, похожий на прицел больших камнеметов, и что-то вроде самострела с очень сложным спуском – из зубчатых колес, а на прикладе изображено молодое со старыми глазами лицо Аситы, богини времени.

Выбравшись со всем этим из каюты, Леск обложилась картами и достала волшебное зеркало. Рес смотрел, как она колдует с зеркалом, наводит «прицел» на небесные пятна, возится с «самострелом». Рес любовался ее сосредоточенным лицом и слушал объяснения: все это нужно было, чтобы отмечать на карте положение корабля и прокладывать путь. Леск говорила: «Мерять широту-долготу». С широтой проще – с помощью «прицела» померять угол между направлениями на Северную Звезду и небокраем, это и будет широта. А для долготы нужно время отмерять – «самострелом», который назывался «лук Аситы». Если его взвести, то спускаться он будет медленно, Леск объяснила:

– Видишь метки? Каждая из них – тысяча вдохов Аситы. А этот диск оборачивается за один вдох Аситы, метки на нем – шаги Аситы. Как раз пятдесят шагов. Если лук работает, если его вовремя взводить, то узнать долготу легко – чем дальше на запад, тем позже наступает полдень.

Ну а с помощью волшебного зеркала Леск установила, какое из пятен на здешнем небе соответствует Северной Звезде, какое – солнцу. Здешние сутки могли отличаться по длительности от обычных земных, однако Леск, понаблюдав за небесными пятнами, убедилась, что все в порядке – время пересчитывать не надо.

Здесь, похоже, был вечный день, однако в обычном мире на Колдунье уже совсем стемнело, так что Леск легла спать. Рес остался на руле, воспользовавшись красным порошком из поясной сумки Леск, чтобы взбодриться – хотел увести «Фупу» подальше, вдруг Кадьор с дружками все же рискнет погнаться. Может и догнать – вдруг колдуны умеют выслеживать корабли в море, кто их знает, – потому нельзя обоим беглецам спать одновременно. Смотрел Рес вокруг и удивлялся – еще утром он был в совсем другом промежутке, учил детей сражаться, и вот теперь оказался посреди бескрайнего, возможно – бесконечного пресного моря. Дождался, пока жена проснется и сменит его на руле, и сам завалился.

Проснувшись, сменил Леск, а она пошла готовить завтрак, заодно по-быстрому осмотрела судно. Вскоре принесла горячие хлебцы из сухарей, солонину и бодрящий травяной отвар. Докладывала:

– Есть припасы – соленое мясо, сушеная рыба, мука, хлебцы, крупа, зерно.

– Зерно это хорошо – оно, проросшее, спасает от цинги.

– Нам двоим хватит на месяц, не меньше, – продолжала Леск. – Даже при плохом ветре до моря хватит, лишь бы не штиль. Похоже, на «Фупе» когда-то занимались морской охотой – есть три мощных самострела, разобранный лук, разделочные ножи, есть запас соли и золы для шкур. Несколько тюленьих шкур нашлось. Все содержалось в порядке, но давно не использовалось, то есть в последнее время на «Фупе» занимались не охотой, а… другим. Пожалуй, делами темными и тайными – я нашла обрывок свитка, написанного тайными знаками. И еще есть стальная шкатулка с замком. А украшений на ней нет.

– Закрытая?

– Да, но лучше и не пытаться ее взломать – может взорваться или выпустить ядовитый пар. Или сожжет кислотой то, что внутри. Есть рыболовные снасти, одежда, инструменты, запасные паруса. Есть оружие – меч, топоры, тесаки, боевые крюки. Много всего.

– Да мы богачи!

– Если считать в серебре, то богаче, чем вчера. Но все – краденное.

Ресу стало спокойнее – с таким снаряжением можно пару лет просидеть на каких-нибудь безлюдных берегах, да в той же Драконьей Пустоши. А там, глядишь, подзабудут про нарушителей древнего договора, можно будет вернуться к людям. А то обидно – только нашли, где приткнуться, даже неплохо устроились. И – снова беглецы, плохим местом оказались Первые Пороги.

Уступив руль Леск, Рес тоже осмотрелся. Сначала взялся за меч – не такой он был, как оставленный в Первых Порогах, шире, короче, сильнее искривлен. Однако сталь неплохая – не литая, конечно, но все же приличная, – по весу и развесовке меч Реса устраивал, дужка с гардой тоже достаточно широкие, что позволяет увереннее действовать острием в поединках, рубить на дальнем расстоянии, не опасаясь за пальцы. Современное оружие, у кольчужников постарее было. И не только меч, самострелы со всего год, как изобретенными блочными воротами, с обоймами для стрел в прикладах – еще одно новшество. Лук сложный, плоский, тетива хранится в отдельной деревянной коробочке, а чтобы не отсырела, подложен мешочек гашеной извести – до этой хитрости тоже не так уж давно додумались. Тесаки обычные, такие делают уже много лет, однако эти – новенькие. И с клеймами большой кузницы, что Высоких Парусах. В общем, понятно, что «Фупа» приплыла в Первые Пороги из человеческих стран недавно. Не исключено, что ее угнали.

Бледное небо, свет без теней, вечный день без солнца были слишком непривычными, раздражали, мешали сосредоточиться, постоянно хотелось закрыть или отвести глаза. Леск заставила себя смотреть долго и пристально, пока не привыкла, Рес тоже попробовал – не помогло, только хуже стало. Чтобы отвлечься забросил в воду снасть-перемет с кусочком сушеной рыбы, и почти сразу клюнула огромная, в локоть длиной сельдь. Потом – еще одна, не меньше первой. Леск почистила, поджарила. На вкус – обычная селедка, наелись до отвала. Рыба – хорошая новость, раз она здесь водится, то можно плавать долго. И, пожалуй, стоит уйти как можно дальше – чтобы вернуться в обычный мир в таких местах, где никто не ждет встретить нарушителей древнего договора. Потому что слишком далеко от Драконьей Пустоши.

Когда наелись свежей рыбы, настроение улучшилось, и Рес предложил переименовать кораблик. Задумались. Не то, чтобы ничего подходящего не могли выбрать, наоборот, слишком много имен приходило в головы, и все подходящие. В конце концов, Леск сослалась на какое-то древнее суеверие и предложила переименовывать, но не слишком – назвали кораблик «Эйка», как богиню плодородия у людей побережья. И многих побережниц так зовут, от богини пошло.

Проснувшись на следующие сутки, Рес снова забросил снасть, поймал несколько тупоносых рыб с яркой, радужно переливающейся даже в здешнем рассеянном свете чешуей и нежным, сочным мясом. Когда доели, Леск попыталась измерять широту и долготу, но не смогла прицелиться на северную точку – «Эйку» слишком болтало. Ветер явно усиливался, волны тоже.

Леск начала колдовать с волшебным зеркалом. Рассказывала:

– Здесь никакое волшебство не действует, только зеркало слушается. Я все перепробовала.

– А заклинание прямой тропы?

– Мы и так на тропе. Можем только сойти с нее.

– Да? Но и в других местах тоже не всякое волшебство действует.

– Дело в том, что волшебство зеркал это волшебство разума. Волшебные слова, знаки, зеркала, чистый разум. А здесь мне подчиняется только зеркало.

– Может, потому, что оно не только здесь? Оно же как-то показывает другие места, значит, оно не только здесь, но и там тоже. И во всех остальных местах тоже.

Леск нахмурилась, задумалась. Покачала головой:

– Этим нужно заниматься отдельно и не здесь. – И вернулась к зеркалу, показывала Ресу, если в нем проявлялось что-то важное. Первым делом нашла приемных родственников Реса. Все с ними было хорошо – сбежали в Алмазное княжество, устроились в порту Старая Буря у дальней родни. Рес и сам посмотрел, порадовался за близких людей. Но и позавидовал им немного.

Леск проверила Колдунью – около входа в морской промежуток никаких засад не видно, хотя беглецы в четыре глаза осмотрели прибрежные кусты. Главное – видно сам вход, а колдуны ведь всегда пользуются скрывающими заклинаниями. Просмотрели по быстрому всю реку – нигде ничего не скрыто, значит и остальные засады убрали.

– Они наоборот себя выдают, – рассуждал Рес. – Раз что-то скрывают, значит, есть, чего скрывать. Дураки, что ли.

– Не обязательно, возможно, они пользуются скрывающим колдовством, когда это выгоднее всего. Впрочем, есть признаки, что они действительно глупые – считают других глупее себя.

Потом попробовали искать сушу здесь, в морском промежутке – Рес очень боялся врезаться в берег. Зеркало ничего не показывало.

– Вся суша скрыта колдовством? – удивился Рес.

– Скорее всего, здесь просто нет суши.

Леск повозилась еще, и зеркало показало серо-белые заснеженные торосы.

– Наверное, это лед на крайнем севере, – сказала Леск. – Или на крайнем юге. Я натравила зеркало не на сушу, а на твердь.

– Ага, стало быть, здесь тоже на самом севере холодно. Тогда и жаркие страны должны быть.

– Верно. И что?

– А то, что в нашем мире погода от солнца зависит. Где оно каждый день в зените бывает, там жарко, а где ниже всего над горизонтом поднимается, там холодно, так? А здесь никакого солнца не видно, и все равно где-то лед, а где-то, наверное, жара.

– Ты думаешь, здесь солнце на самом деле есть, просто мы его не видим?

– А можно посмотреть через зеркало, что там наверху?

Леск попробовала, но ничего не увидела – либо белесая муть, либо сплошная чернота. Попробовала найти в морском промежутке людей, и зеркало показало «Эйку», Реса и Леск, склонившихся над этим самым зеркалом. Рес даже голову задрал, высматривал, откуда это он сам на себя смотреть может. Ничего не увидел, кроме бледного неба.

Пытались заглянуть с помощью зеркала в таинственную стальную шкатулку. Открывать ее не решились, и правильно – когда Леск, повозившись, настроила зеркало так, что шкатулка выглядела полупрозрачной, стало видно, что в ней еще одна, а между шкатулками не то густое масло, не то мелкий порошок. Явно лучше не трогать его. Ну а в самом нутри – два тугих свитка. Да только прочитать их не вышло – не потому, что туго свернуты, с этим Леск бы управилась, но заполнены были сложной тайнописью.

Еще проверили на всякий случай, не водится ли в здешнем море каких-нибудь чудовищ. Не водилось.

– Слушай, ветер усиливается, – заметил Рес. – Нельзя глянуть, что там на северо-востоке? Вдруг буря идет?

Зеркало показало огромные валы, с которых ветер срывал пену. И беглецы свернули паруса, бросили плавучий якорь. Принялись задраивать и закреплять все, что можно, потом затягивали потуже.

Ветер усиливался медленно, но неуклонно. Достиг силы шторма, потом урагана, потом стал еще сильнее. Поднялись огромные, шагов двадцать в высоту, волны, похожие на горы из прозрачного хрусталя. «Эйка» то соскальзывала в ложбину между волнами – тогда на несколько мгновений наступало затишье, – то поднималась на гребень, и ветер обрушивался, как удар дубины. Плавучий якорь удерживал «Эйку» носом на волну, но все равно кораблик трясло и болтало. Скрипели сочленения, дрожали снасти. Большой корабль уже давно развалился бы, но «гонец» держался. А обычного для ураганов дождя, хотя бы туч – не было, впрочем, это хорошо.