Текст книги "Небо в огне (СИ)"

Автор книги: Алексей Ковригин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)

После разборки трибун стадиона, бывших портовых складов и ангаров оказалось неожиданно много. Вряд ли они понадобятся мне все, но как говорится «запас карман не тянет». Что-то так и останется пустовать, зато вот сейчас у меня совсем не болит голова где разместить свои службы. Нашлось место и для штаба эскадрильи, и под казарму временного размещения лётного состава. Но на казарменное положение в будущем никого переводить не собираюсь. Все наши оружейники и механики сегодня так и продолжают жить в городе со своими семьями. Как только пилоты освоятся, так скорее всего тоже съедут на съёмные квартиры. Тем более, что оплата съёмного жилья прописана в контрактах и частично будет компенсирована военным ведомством. Конечно, можно было бы выбрать какой-нибудь склад повместительнее и переоборудовать его в приличную офицерскую гостиницу, но опять же, а где на всё это брать деньги? Так что, только самое необходимое. То, без чего нам вообще нормально жить и служить нельзя, то есть; кухня, столовая, прачечная, фельдшерский пункт. Уже то хорошо, что хоть сортир строить не пришлось. Монументальное каменное здание нам досталось «в наследство» от стадиона, как и душевые комнаты, там всего-навсего потребовалось только котёл для нагрева горячей воды отремонтировать. Небольшую поблажку сделал лишь «для себя любимого». В самом помещении штаба эскадрильи за неприметной дверью скрытой портьерой, находится небольшой «кабинет отдыха», а по сути, совсем крохотная, но вполне уютная спальная комнатка и даже с окном. Куда и намереваюсь перебраться сразу же после завершения отделочных работ и приобретения нормальной мебели.

Пока что «гостюю» в доме Гарсия, но вот что-то я чересчур уж там как-то «загостился», пора бы и честь знать. Нет, никто меня в шею конечно не гонит и отношение ко мне наоборот, самое доброжелательное. Но в самом начале ноября состоится свадьба Пабло с его избранницей и уже решено, что молодые после свадьбы также будут жить в этом доме. Дом у семейства Гарсия довольно большой и места с избытком хватит для всех, но вот как-то вдруг начал ловить на себе слишком уж задумчивые и внимательные взгляды донны Бетис и сеньоры Ирене. Нафиг-нафиг! Видал я уже как-то такие взгляды… у Беллы Бояновны. Через пару месяцев юная Горрия отметит своё пятнадцатилетие и, по местным меркам, станет уже вполне себе «невестой на выданье». Вот и нет у меня ни малейшего желания самому попасть в неловкое положение или, тем более, кого-то в него поставить. К тому же в последнее время девчонка явно начала отдавать мне «предпочтение» и даже пытается «строить глазки». Возможно, что с её стороны это всего лишь пока что такая игра и просто проба девичьих чар «на подходящем объекте», но вдруг это не так и мы с ней незаметно для себя «заиграемся»? И что тогда?

Жениться я не хочу, да и не могу. В Союзе меня тут же запишут «в изменники и предатели родины». Как когда-то записали Владимира Горовица, да и жениться иностранцу в Испании тоже не так-то просто. И дело даже не в религии. В конце концов для венчания «молодых» достаточно сменить вероисповедание, что вообще-то не так уж и сильно сложно, хоть и муторно. Но иностранец должен зарегистрировать свой брак в городской мэрии. А для этого, помимо своего паспорта предоставить местным бюрократам справку с последнего места прописки в стране своего проживания о том, что у него там нет зарегистрированного, или тем паче не расторгнутого брака. Подобный «квест» я бы не смог пройти даже при всём своём жгучем желании. Но вот как раз такого желания у меня-то и нет. Горрия конечно барышня видная и очень даже симпатичная. Приятная во всех отношениях, тем более что её типаж именно тот, что больше всего мне в девушках нравится, к тому же рыженькая! Но… вот не ко времени это всё и ничем хорошим не закончится. Так зачем же я стану пудрить девчонке мозги? Пусть уж ищет «свою половинку», а мне видимо пора исчезать с её горизонта. Но просто взять и вот так, с бухты-барахты, переехать на съёмную квартиру, это значит кровно обидеть Алессандро, вот и поторапливаю работяг с ремонтом. Всё же вот такой мой переезд «в служебное жильё» всегда можно залегендировать сильной загруженностью «на работе», что по большому счёту совсем и не легенда, так как действительно приезжаю «на квартиру» только переночевать и уезжаю из дома тоже раньше всех.

Наши машины останавливаются возле курилки, и мы с подполковником направляемся в учебный класс. Подполковник Луна с явным любопытством осматривает стандартную для моего времени «велопарковку» с двумя дюжинами велосипедов. Но у моего «технического персонала» есть и свои личные автомобили. Наши автомеханики, «народ» в своём большинстве зажиточный. Однако после некоторого размышления, всё-таки разрешил передвижение по аэродрому только на велосипедах. Исключение сделано лишь для «командного состава», то бишь для меня и других «редких заезжих с большими звёздами», таких как командующий ВВС и ему подобных. Для всех остальных автомобилей есть своя персональная автопарковка возле южного КПП. Считается что дневальные суточного наряда за ней также должны присматривать. Ага, конечно, уж эти-то «гаврики» так присмотрят… Опасаюсь, что как бы их самих кто-нибудь «на запчасти не разобрал». Как-то так получалось, что до сегодняшнего дня командующий ВВС мой аэродром не посещал. Тут для подполковника ничего интересного пока что не было. Но вот появились у нас авиадвигатели и повод сразу нашёлся. Открываю дверь и пропускаю командующего вперёд. Тут же раздаётся команда:

– Курсанты встать! Смирно! – капитан Сен-Жак делает шаг нам навстречу и начинает рапортовать, но взмахом руки подполковник Луна его останавливает: – Вольно! Продолжайте занятия. – бросает беглый взгляд на авиадвигатель, установленный на подставку и затем с видимым интересом начинает осматривать стены нашего учебного класса, сплошным ковром увешанные плакатами с изображением деталей двигателя «Гном-Рон», схемами планера самолёта «Девуатин 371» и его основных узлов. Вижу что на столе у инструктора громоздится внушительная пачка из ещё неразобранных плакатов. Видимо в одном из ящиков вместе с авиамоторами сегодня пришла давно обещанная Артуром Анатрой посылка с «наглядной документацией». А вот это очень даже своевременно! Честно говоря мне уже надоело «на пальцах» объяснять своим механикам в чём состоят отличия между «авиа» и «авто» двигателями. Но если к тому же дополнительно пришли плакаты со схемами и чертежами пулемётов и авиапушек, то тогда можно смело начинать обучение оружейников и зенитчиков. А вскоре глядишь и наши лётчики «подтянутся»! Но моё приподнятое настроение подпортил и вновь опустил «ниже плинтуса» мой зам, подойдя ко мне и тихо проговорив:

– Мсье Команданте, у нас новое «ЧП». Эти разгильдяи из отделения охраны с утра пораньше где-то раздобыли три кувшина с «орухо» и вдобавок приволокли на свою гулянку портовых путан. В настоящий момент казарма взвода охраны представляет из себя самый настоящий низкопробный марсельский бордель. Надо с этим что-то немедленно делать и подобные безобразия в дальнейшем прекращать. Солдаты гарнизонной комендатуры окончательно распустились, на мои замечания демонстративно не реагируют. Очень опасаюсь, что таким своим неприглядным поведением они уже начали пагубно влиять на дисциплину наших курсантов!

Что? Самогонка и портовые шлюхи на вверенном мне объекте? Ну всё, я буду не я, если прямо сейчас к кому-то «в гости» не нагрянет неожиданный «полярный песец». Достали окончательно! За прошедшую неделю мне уже дважды пришлось «выяснять отношения» с наглым капралом, предводителем шайки этих бездельников, но похоже, что обычные увещевания на них совершенно не действуют. Однако начиная с сегодняшнего утра они уже в полном моём подчинении, но об этом «своём счастье» пока что не догадываются. Вот прямо сейчас пойду и «обрадую» эту банду, а заодно припомню как «строить» зарвавшихся дедов. Мне-то к этому уже не привыкать. Во время срочной службы в «далёком будущем» всякое бывало. Молча покидаю класс и направляюсь в казарму караула возле северного КПП. Шлагбаум опущен, но на КПП никого нет. Хм, вот почему-то совсем даже не удивлён. Открываю дверь в караульное помещение… Дневальный у входа по вполне мне понятным причинам отсутствует, дежурный тем более, а в комнате начальника караула «дым стоит коромыслом». За импровизированным «достарханом» с остатками недавнего обильного «пиршества», в обнимку с пьяненькими солдатиками сидят три поддатые и уже изрядно помятые девахи. В замызганных платьях с расстёгнутыми до пупа воротами, оголёнными плечами и демонстративно выставленными напоказ обвисшими «прелестями». Да уж… точно, бордель! Шарль Сен-Жак не ошибался. И всего неделю назад это была совершенно новая казарма? Ну как же можно так загадить всё помещение? Вот же свинтусы! Мрачно оглядываю пьяное сборище и начинаю потихоньку закипать. Денёк сегодня и так с самого утра выдался у меня слишком уж напряженным, да тут ещё эти… всё настроение мне испоганили.

– Встать! Смирно! – парочка солдатиков потрезвее и явно моложе «ветеранской когорты» шустро вскакивают и замирают, но вот остальные «верные поклонники Бахуса» так и продолжают сидеть, в тупом оцепенении выпучив на меня свои пьяные зенки. Язвительно усмехаюсь и продолжаю:

– Солдаты! Довожу до вашего сведения приказ главы правительства. С сегодняшнего дня ваше подразделение полностью переходит в моё подчинение. Меня зовут Мигель Лапин, я – Команданте эскадрильи «Корсар». Советую всем вам немедленно привести себя в порядок и приступить к исполнению своих служебных обязанностей. Капрал, мне предоставьте график суточных дежурств на эту неделю и потрудитесь объяснить, отчего это вдруг на обоих КПП сегодня отсутствуют наряды? Где дежурный и дневальный по казарме и вообще, что это за бардак творится в твоём подразделении? И кстати, «дамы»… немедленно покиньте караульное помещение и чтоб я вас здесь больше никогда не видел! – неуверенно оглядываясь на своих «кавалеров» распутные бабёнки начинают неохотно подниматься.

– А ну, сидеть! – на стол с грохотом обрушивается кулак капрала, а сам он резко вскакивает и хватает меня за отвороты кителя.

– Да ты вообще кто такой, щенок? Когда мы насмерть резались с берберами, ты ещё под стол пешком ходил! Какой из тебя, к дьяволу, командир? Какое ты вообще имеешь право что-то приказывать мне, заслуженному ветерану? Да я же тебя, сопляка, сейчас… – видимо от избытка чувств и под воздействием винных паров этот «ветеран» уже совсем перестал соображать, что он творит и чем это ему грозит.

Вполне допускаю, что капрал хотел всего лишь покрасоваться перед «дамами», однако встряхнул меня так, что даже зубы клацнули, а одна из пуговичек на кителе, не выдержав такого варварского пренебрежения, с лёгким хлопком оторвалась и покатилась по полу. Даже сам поначалу охренел и не поверил такой своей удаче. «Боец, а ведь это конкретный залёт!» Именно так бы подумал и сказал «там», во времена своей прежней сержантской молодости. Но сегодня мои мысли были совершенно другие. «Ах, ты ж, твою-то мать… Капрал, ну как же ты всё-таки вовремя!» Два резких удара в печень, один «в солнышко» и бравый «ветеран» под громкие женские визги, от моего тычка летит прямо на стол, сметая своим кителем жалкие огрызки нехитрой закуски и с медным звоном роняя на пол кувшин с остатками самогона и оловянные кружки. Вот только немного жаль, что в полной мере воспользоваться данной ситуацией и как следует наконец-то отвести свою душеньку, сбросив накопившееся за последнее время напряжение, мне всё-таки так и не довелось.

– Смирно! – от голоса командующего закладывает уши.

– Сеньор Команданте, объясните, что здесь происходит? – одёргиваю китель и не моргнув глазом рапортую:

– Довожу до личного состава, вверенного мне подразделения последнее распоряжение Президента! – не знаешь что ответить, говори правду…

Подполковник подозрительно осматривает караулку и солдат, брезгливо морщится от застарелых запахов табачного дыма и перегара, задерживает свой удивлённый взгляд на «прелестницах».

– О, Дева Мария! А это ещё кто такие? – его палец указывает на притихших «жриц любви».

– Дешёвые портовые шлюхи! Сеньор командующий… – ну, а что мне ещё отвечать? На скромных монашек эти девахи как-то совсем уж не походят.

– Проститутки? Посторонние? Вон с аэродрома! – и на подгибающихся ножках «посторонние» мигом покидают караульное помещение. А мне вот интересно, свой «гонорар» они уже забрали, или у них сегодня «внезапный субботник» случился? Наверное, всё ж таки забрали. Уж эта категория «искательниц приключений», в отличие от наивного меня, на «честное слово» почему-то никому верить не хочет и всегда предпочитает вначале получить предоплату за свои «интимные услуги».

– Самовольное оставление поста, распитие спиртных напитков в карауле, допуск на строго охраняемый объект посторонних лиц. Да ещё и нападение на офицера… Сеньоры, а что ещё я забыл перечислить? Да вы хоть понимаете, чем всё это грозит? Предполагаю, что вам вскоре придётся приложить максимум усилий и немало своего красноречия, чтоб убедить военный трибунал в своей лояльности. И на том себе спасибо скажите, что, хотя бы до мятежа не успели допиться. Идиоты! – подполковник Луна осуждающе качает головой и выходит из казармы.

Втроём направляемся в штаб и в течении четверти часа на пару с Сен-Жаком получаем от командующего ВВС «разнос» за состояние дисциплины «во вверенном нам подразделении». Ладно бы мне одному, но вот капитану-то за что? Но Шарль и сам помалкивает и меня одёргивает от попыток оправдываться. Ну, ему виднее. Переждав «бурю» приступаем к обсуждению текущих задач нашей эскадрильи и вот тут по большинству вопросов мне вновь остаётся только «молчать в тряпочку». Полностью положившись на своего зама и тихонько радуясь своей удаче, пославшей мне такого опытного и толкового штабного работника. Но, в общем-то, всё обговорили и даже успели ближайшие перспективы обсудить и наметить.

Мы стоим у машины подполковника и в завершение нашего обстоятельного разговора в штабе командующий отдаёт последнее распоряжение:

– Сеньор капитан, с сегодняшнего дня вы официально утверждены в должности начальника штаба эскадрильи. Опыт у вас большой, так что приступайте к своим обязанностям без промедления. На нашего Команданте, как я сейчас понял, надежды пока мало. Опыта руководства боевым подразделением у него совсем нет. Так что вся надежда только на вас! – вот же блин…

Досадно конечно слышать о себе такое, но что тут поделаешь, подполковник в общем-то по сути прав. Ну да ничего. Опыт – это дело наживное. Не боги горшки обжигают! И словно дождавшись окончания нашей встречи над городом вдруг заполошно взвыли сирены воздушной тревоги.

* * *

Стоим на лётном поле и крутим во все стороны головами, пытаясь разглядеть причину тревоги. Воздушного налёта совсем не опасаюсь. В Бильбао нет целей для бомбардировки. Мой аэродром пока что тоже девственно чист и объектом для атаки не является. Шахты и карьеры по добыче руды в окрестностях города, а тем более сталеплавильные заводы в самом городе, в эту категорию также не попадают. Санхурходистам прекрасно известно кому «всё это добро» принадлежит и какую «крутую ответочку» в «случае чего» они сами могут заполучить в отместку за намеренное или даже неумышленное нанесение ущерба «собственнику». Ротшильды «удара по кошельку» никому и никогда не прощают. Тоже самое касается морских причалов и, тем более, рудовозов в порту. Спрашивается, а нахрена тогда сюда летать и людей беспокоить зазря? Однако раз в неделю сирены воздушной тревоги всё равно звучат почти во всех городах Басконии. Воздушные разведчики из Наварры и Бургоса расслабляться никому не дают. Представляю какая сейчас суета поднялась на «Бильбо-один». Вот только она всё равно напрасная, разведчик уже наверняка увидел всё что хотел, развернулся и на полных парах чешет обратно в сторону своего аэродрома. И пока истребители с «Бильбо-один» поднимутся в воздух он уже улетит к себе. Напрасная трата топлива и времени, они всё равно его не догонят. Но вдруг раздаются крики:

– Летит! Вон он! – мы с подполковником ошарашено переглядываемся, неужто бомбёр? И командующий истошно орёт:

– Воздух! Все в укрытие! – но «глас вопиющего» ни на кого не действует.

Да и надёжных укрытий поблизости от ангаров тоже не наблюдается. «Портить» газон стадиона какими-то никому здесь непонятными противовоздушными щелями мне не разрешили, а укрываться от воздушного налёта под крышей ангара, это «ещё та» затея. Стены-то от осколков защитят, но вот прямое попадание превратит такое укрытие в братскую могилу. Перекрытия у ангаров совсем хлипкие и прямого удара авиабомбы они наверняка не выдержат. «Курсанты» так и продолжают стоять, вылупившись на «ероплан». Они и команды-то такой не знают, не говоря уж о том, как в таком случае следует действовать. Это опять мой косяк, но метаться в поисках укрытия уже поздно. С юга над городом хорошо заметен быстро снижающийся одиночный биплан и он явно нацелен на мой аэродром. Ёкарный бабай! Это ещё кто? Самоубийца? Даже отбомбившись по нашим ангарам и освободившись от бомб, он уже никак не успевает набрать высоту, развернуться и уйти назад.

Два звена истребителей с «Бильбо-один» через пять-десять минут уже взлетят в небо и этого ему просто не позволят. Но никакой бомбардировки не последовало, «самоубийцей» оказался истребитель «Фиат CR. 20bis», «родной брат» моей «Тигры». Словно так и было ранее задумано, истребитель с косыми крестами на крыльях и хвосте непринуждённо приземляется на поле и не спеша рулит по взлётной полосе в нашу сторону. Видимо пилот уже разглядел два автомобиля и большое скопление людей рядом с ними. Ну да, народ здесь вообще-то пока что непуганый и о бомбёжках читал только в газетах. Вряд ли все мои «курсанты» сейчас вообще смогут отличить истребитель от бомбардировщика. Вот же чёрт! И сколько подобных косяков у меня в дальнейшем ещё выползет? Комэск, блин… хренов! Самолёт останавливается, двигатель замолкает и переднюю кабину не спеша и вальяжно покидает лётчик. Отстегнув лямки своего парашюта небрежно сбрасывает его на крыло и направляется к нам. Не доходя метров шести останавливается, снимает шлемофон с очками и насмешливо улыбаясь произносит:

– Мартин, да убери ты свой пистолет. Вот застрелишь старого друга и будешь потом об этом всю жизнь жалеть! – повисает немая пауза.

– Мигель? Тебя каким ветром сюда занесло? Ты же перед мятежом в Толедо служил! – подполковник Луна слегка смутившись прячет пистолет в кобуру, а затем широко разведя руки шагает к пилоту и, они… обнимаются! Вот это нифигасе? Выходит, что не только старые знакомые, но и хорошие друзья?

– Попутным, Мартин. Надеюсь, что попутным! Ты же за меня словечко замолвишь? Знаешь, мне вот как-то до самого конца не верилось в то, что Хосе Санхурхо всё-таки решится на свою авантюру. Думал что ему и первого раза за глаза хватило, но раз уж так случилось, то я во всём этом участвовать вовсе не намерен! Хочу вернуться домой в Сантандер. Надеюсь ты мне в этом поможешь, по старой дружбе? – а вот голос-то дрогнул…

– А зачем тебе в Сантандер? Оставайся в Бильбао! У меня для тебя всегда бомбардировщик найдётся. Или ты на старости лет в истребители решил податься? – Мартин расплывается в улыбке. – Не волнуйся дружище, я тебе помогу! Рекомендации для получения документов у коменданта обязательно дам и словечко за тебя замолвлю. В Сантандере тоже звено «Потезов» базируется. Если надумаешь вернуться на службу, так буду только рад тебя принять. А чего это твой наблюдатель такой скромный? Он что, уснул там? – в голосе подполковника слышится явное недоумение.

– Ага, спит… Вечным сном. Редкостный мерзавец… был! У него там должна быть планшетка с документами. Посмотри, может тебя что-нибудь заинтересует? – не дожидаясь приказа подполковника, привычно запрыгиваю на нижнее крыло самолёта и осматриваю безжизненно обвисшего на привязных ремнях второго лётчика-наблюдателя.

Три аккуратные и совсем небольшие дырки в реглане напротив сердца убедительно подтверждают, что этот «редкостный мерзавец» действительно «был, но уже весь вышел». Хм, очень даже интересно. Из чего же это пристрелили наблюдателя и как так лётчик умудрился совершить это во время полёта? Вот насколько помню по собственному опыту, так то, что в кабине «Фиата» хрен же развернёшься? Отдаю распоряжение Пабло, чтоб тело вражеского наблюдателя перенесли к крыльцу медпункта, а сам самолёт перекатили на нашу стоянку под маскировочную сеть и сразу отмыли от крови заднюю кабину. Забираю с трупа офицерскую планшетку с картой и ремень с «Люгером Р08» в кобуре. Ого, зачётный пистолет! Фиг кому его отдам, давно уже пора отправить свой «Дерринджер» на пенсию и «Парабеллум» в самый раз мне будет. Тщательно осмотрев карманы кителя забираю из них личные документы и направляюсь в штаб. Полагаю, что нас сейчас ожидает очень долгий и очень интересный разговор. Нам есть о чём поговорить с «перелётчиком» и о чём его расспросить.

Первое впечатление от разговора – это облегчение. Мы дружно выдыхаем услышав, что ещё два дня назад практически всё авиакрыло Наварры переброшено под Севилью. На аэродроме Памплоны осталось лишь одно звено истребителей «Ньюпор-Делаж» NiD-52 для прикрытия аэродрома и эскадрилья бомбардировщиков «Бреге-19» из двенадцати машин. Но по словам Мигеля это было «такое старьё», что их просто побоялись отправлять в Севилью, могли бы и не осилить столь дальний перелёт. Они и в Памплоне-то по большей части в ремонте чаще простаивали, чем летали. Выяснилось и то, каким образом лётчик умудрился застрелить своего наблюдателя. Выбрав момент, Мигель отстегнул привязные ремни и встав, просто развернулся и всадил три пули в навязанного ему «пассажира». Нихренасе! Это не всякий пилот решится на такой совершенно отчаянный поступок. Его же могло просто потоком воздуха элементарно «выдуть» из кабины «Фиата», а затем банально «размазать» об руль направления. Моя «Тигра» спокойно показывала свои «паспортные» двести восемьдесят километров в час. Не думаю, что её «братик» выдаёт намного меньше.

– Понимаешь, Мартин. У меня и выхода другого не оставалось-то. Просто я понял, что или сейчас, или уже никогда. Повязали бы меня кровью и как потом в глаза своим родным смотреть? Конечно, моя Кантабрия не получила таких привилегий как твоя Баскония, но вот вновь терпеть королевский произвол я не хочу. Мне наша Республика больше нравится! – и Мигель заразительно смеётся.

Уважаю, «наш» человек! С таким бы в разведку пошёл не раздумывая. По моей просьбе планшет и «Парабеллум» Мартин Луна подарил мне «с барского плеча». Ну так у него же есть свой штатный пистолет, да и старая планшетка с от руки нарисованной картой ему тоже не нужна. За время долгой службы подполковник сменил не одно «место работы» и все испанские аэродромы знает, как свои пять пальцев. Но вот оставить мне в эскадрильи (хотя бы на время) «халявный» истребитель поначалу не очень-то и хотел. Еле уговорил, напирая на то, что полётных карт в Стране Басков нет и в помине. Если местным пилотам на всё это как-то глубоко начихать, то мне и моим лётчикам придётся поначалу «летать по крокам». А для этого необходимо вначале эти самые «кроки» нарисовать и без самолёта тут никак не обойтись. Но вот зачем мне «Бреге-19», если у нас теперь есть «Фиат», словно специально для такого случая приспособленный? У него же в кабинах двойное управление! Я буду взлетать и садиться, а в воздухе передам управление Шарлю. Он станет пилотировать наш самолёт, я же тем временем займусь «кроками» с прорисовкой нашего маршрута. Сэкономим бензин и лишних людей отвлекать не станем. Естественно, только услышав о возможности вновь «подняться на крыло» Сен-Жак в стороне не остался и вдвоём мы всё-таки смогли уломать нашего командующего.

Подполковник с другом укатили в комендатуру, тело мёртвого пилота забрали и увезли с собой комендачи, а вместе с ними уехала восвояси и «охрана аэродрома». Да и хрен бы с ними, всё равно от них толку «как от козла молока». Уж одну-то ночку как-нибудь на пару с Шарлем отдежурим, а уже завтра нам обещают прислать нормальных парней. Мне командующий пообещал лично поспособствовать отбору достойных кандидатур. Ну-ну, посмотрим. Узнав, что «вражеский Фиат» теперь «временно» приписан к нашей эскадрильи, мои механики где-то оперативно разжились краской и тут же загрунтовали ненавистные им чёрные косые кресты. Как только грунтовка высохнет, так и нанесём республиканский триколор. И первый истребитель нашей эскадрильи будет готов приступить к несению боевой службы.

Над аэродромом сгущаются сумерки, где-то вдалеке чуть слышны пароходные гудки, а у нас стоит благостная тишина. Сижу в кабине самолёта и машинально отстукиваю пальцами по приборной доске мелодию марша. Да, хотя моё настроение сегодня с утра «штормило не по-детски», но всёж-таки день закончился на мажорной ноте и сейчас испытываю почти что эйфорию. У меня всё получается! Вслушиваюсь в бравурный ритм марша и невольно задумываюсь. Наверное, по своей сути, все поэты всё-таки немного пророки. Вот откуда мог Павел Герман, молодой парень, дотоле ни разу, не видевший самолётов вблизи, вдруг взять такие слова: – «Стальные руки-крылья»? Ведь в том, уже совсем далёком двадцатом году, практически все «аэропланы» были только деревянно-полотняными. А музыка Юлия Хайта? Да это же суперхит, проверенный временем! Вот видимо не зря его немцы нагло стырили и переделали в свой марш штурмовых отрядов СА. Правда с крахом Эрнста Рёма и разгона СА песенка «Das Berliner Jungarbeiterlied» также «тихо почила в бозе». Но вот стырили же! Немцы, они такие. У Хайта «Марш авиаторов», у меня «Советский марш»… Невольно вспоминается хрестоматийное «меня терзают смутные сомненья…» Усмехаюсь и продолжаю уверенно и громко выбивать мелодию, в полный голос напевая слова:

– Мы рождены, чтоб сказку сделать былью,

Преодолеть пространство и простор…

https://vk.com/video3788507_456242241