Текст книги "Небо в огне (СИ)"

Автор книги: Алексей Ковригин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

– Читай! – начинаю читать текст телефонограммы и по мере прочтения мои брови ползут вверх.

«В прошедших упорных приграничных боях и в силу высокой аварийности, вызванной недостаточной подготовкой лётного состава, военно-воздушные силы Страны Басков понесли тяжёлые и невосполнимые потери. Безвозвратно утрачено девять единиц лётной техники, что составляет четвёртую часть от прежнего списочного состава лётного парка. В настоящее время во всех авиагруппах остро ощущается некомплект в исправной лётной технике. Часть авиазвеньев находятся в неполном составе, что ведёт к снижению боеготовности всего „Бискайского авиакрыла“. В сложившейся обстановке и исходя из военной целесообразности, принято решение о структурной реорганизации воздушных сил Басконии и переводе всего лётного состава на сбалансированные авиагруппы. В связи с этим приказываю: Первое звено эскадрильи „Корсары“ остаётся за аэродромом Витория-Гастейс и входит в авиагруппу „Витория“. Старшим в авиагруппе назначен командир бомбардировочного звена, старший лейтенант Ерки Ибаррури. Второму звену эскадрильи место дислокации назначено на аэродроме города Ирун. Авиагруппу „Ирун“ возглавит командир звена бомбардировщиков, старший лейтенант Ибар Гонзалес. Третье звено эскадрильи войдёт в авиагруппу „Сестао“, старшим в авиагруппе утверждён командир звена бомбардировщиков Бикенди Отеги, место дислокации авиагруппы – аэродром Сестао. Четвёртое звено эскадрильи дислоцируется на аэродроме Ласарте-Ория и входит в авиагруппу „Ласарте“, старшим в этой авиагруппе назначен командир звена бомбардировщиков капитан Артизар Эренчун…» Отрываюсь от чтения «увлекательной беллетристики» и поднимаю на Сен-Жака удивлённый взгляд.

– Занимательное чтиво. Сразу видно, что это написал бывший комэск «бомборёв». Все командиры авиагрупп только из бомбардировочной авиации. Но меня терзают смутные сомнения… это с какого перепуга у нас в эскадрильи числятся четыре звена? Или я чего-то недопонимаю и пропустил, или этот «писатель» считать не умеет? – Шарль криво усмехается.

– Считать он умеет, но «по-старому». В эскадрильи двенадцать самолётов, а по его разумению, в одном звене должно находиться три самолёта. Отсюда и четыре звена. Но ты не отвлекайся, читай дальше! – да что этот бред читать-то? Но читаю…

«В связи с вышеизложенным, подготовить отчётную документацию по израсходованным боеприпасам, топливу и запасным частям к авиадвигателям и планерам самолётов с момента начала их эксплуатации. После завершения комиссионной ревизии всё имущество числящееся за эскадрильей „Корсары“, по передаточному акту передать на баланс коменданту аэродрома „Бильбо-два“ старшему лейтенанту Хуану Мартинесу. В связи с назревшей необходимостью оптимизации всех финансовых расходов, действующее штатное расписание личного состава эскадрильи „Корсары“ привести в точное соответствие с типовыми нормами действующими сегодня в ВВС республиканской армии, исключив из него должности не предусмотренные настоящим уставом.» – нихренасе, девки пляшут.!

В наступившей тишине тревожного ожидания несколько долгих минут задумчиво рассматриваю рукописный бланк телефонограммы. «Вон оно чё, Михалыч!» Эх, как же мне надоели наезды всех этих доморощенных рейдеров, что в прошлой жизни, что в этой. И ведь свято уверены, что имеют на это полное право и у них всё получится. Пусть «через пень-колоду», но лишь бы заполучить «контроль за предприятием». Но как же «тонко» расписана преамбула? Сразу становится понятно, что вся ответственность за «недостаточную лётную подготовку» ложится на прежнего командующего, а новый вроде бы как и «не при делах». Опытный бюрократ писал, ничего не скажешь. Усмехнулся, встретив знакомую фамилию. Растёт в чинах сеньор Хуан Мартинес, но лучше бы он пилотирование изучал и держался подальше от «Бильбо-два». Но если вдруг начнёт хвост распускать, или клеиться к нашим девушкам, то быстро запоёт у меня фальцетом. Это я ему гарантирую. Но это всё «лирика», а вот что мне теперь делать?

Как бывший писарь доподлинно знаю, что «штаб», это прерогатива воинского подразделения от полка и выше. Этот «наезд» на Сен-Жака мне непонятен, но хотя бы обоснован. В чём Элорри новому командующему не угодил, тоже непонятно. Да, эскадрилье писарь не положен, но в первую очередь он переводчик и отлично знаю, что такие должности введены почти во всех интербригадах. Но мы чем хуже? У нас вообще-то тоже «много-интернациональное подразделение». Ладно, над этим подумаю позже. Но, вот что касается всего остального… над этим придётся размышлять основательно, хотя и к такому варианту развития тоже был готов изначально. Так что в принципе, решение на этот случай у меня давно готово. Отвлекаюсь от раздумий заслышав рёв моторов заходящих на посадку самолётов. Растираю лицо руками и внимательно оглядываю своих подчинённых, ожидающих от меня хоть какой-то реакции.

– И что вы замерли? Команды «паниковать» не было! Шарль, ты хоть понял суть этой «писульки»?

– Да чего тут и понимать-то? Тебя отстраняют от командования, эскадрилью дробят и раскидывают по разным аэродромам, меня и Элорри увольняют. – вот, ничего не скажешь, умный у меня начальник штаба, сразу суть ухватил, но не всю.

– Молодец, что понял. Теперь слушайте меня внимательно. Об этом приказе пока никому ни слова! Люди заслужили свой праздник и не станем им портить радость от возвращения домой. Но! По прибытии на «Бильбо-два» садишься с Пабло Гарсия и Микэлем Очоа в штабе, и пока не подготовите подробный отчёт по всем позициям никуда не уходите. Полагаю, что нас попытаются «прогнуть» и подвесить какую-нибудь недостачу. Вот этого нам не надо, надеюсь, ты меня хорошо понял? Если вам вдруг потребуется что-нибудь списать задним числом, я подпишу. Даже не сомневайтесь. Элорри, ты мне тоже в штабе понадобишься. Надо напечатать несколько документов, но твоя пишущая машинка, это слишком сложный для меня агрегат. Управлять самолётом мне намного проще! – парень согласно мне кивает и расплывается в снисходительной улыбке.

Передача дел происходит буднично и без нервотрёпки. Ерки Ибаррури знакомится со своими новыми техниками и оружейниками, и уже они докладывают ему о наличии топлива и боеприпасов на складах. Ну так, и с нами три дня «кантовались», и вообще уже месяц как находятся в этой «командировке». Опытные товарищи. Показываю старшему лейтенанту «наш штаб», предупреждаю, что рация была наша и мы её забираем. Из «казённого оборудования» только мебель и телефоны, да палатки на улице, что тоже принадлежат коменданту Витории-Гастейс. Искренне желаю старлею удачи и направляюсь к своему самолёту, показывая остальным пилотам на готовность к старту.

– А как же наше истребительное прикрытие? Нам обещали, что здесь останется одно ваше звено! – в голосе командира авиагруппы звучит неприкрытое изумление и растерянность.

– Звоните на «Бильбо-один», телефон есть в справочнике. Раз пообещали, значит должны выполнить своё обещание. У нас другие задачи. – под ошеломлёнными взглядами пилотов сажусь в свою «единичку», взлетаю и веду эскадрилью на «Бильбо-два». Там наш дом. Там нас ждут.

* * *

Но оказалось, что «дома» нас не очень-то и ждут. Наша самолётная стоянка занята. Три чужих «Ньюпорт-Деляж» нахально оккупировали «стойла» первого звена, а на «моём месте», так вообще припарковался двухместный пижонский спорт-кар небесно-голубого цвета. Пипец! Смотрится он, конечно красиво, но этот «Форд А», произведённый во Франции уже устарел и года четыре как снят с производства, однако «катать девчонок» и сейчас вполне годится. Ко мне подходит явно растерянный командир взвода охраны и приняв строевую стойку бодро начинает рапортовать о несении караульной службы. «Всё хорошо, прекрасная маркиза…» Бла-бла-бла…

– Лейтенант! Как это «никаких происшествий не произошло»? А это что такое? – указываю пальцем на нашу стоянку занятую «чужими» самолётами и «Фордом».

– Распоряжением командующего ВВС на «Бильбо-два» будет базироваться авиакрыло «Бильбао», завтра ожидается прибытие ещё трёх бомбардировщиков. А это машина сеньора коменданта Хуана Мартинеса, он сам выбрал это место для своей парковки. Я не смог отказать, так как он старше меня по званию и занимаемой должности! – хм. Ну, тут у меня к лейтенанту вопросов быть не должно, у армеутов своя субординация и никто пока её не отменял.

– А где лётный и технический состав этого звена? И где сам комендант? – лейтенант на секунду заминается, но затем отвечает:

– Насколько мне известно, весь технический состав для авиагруппы сеньор комендант предполагает набрать из техников и оружейников обслуживающих «Корсаров». И у нас ходят слухи, что ваша эскадрилья вскоре будет расформирована. Пилоты истребителей ушли в город обедать, а сеньор комендант находится в штабе. Он сказал, что будет работать с документами и распорядился, чтоб ему никто не мешал. – лейтенант смущённо замолкает, а я чуть ли не ржу в голос, услышав знакомую формулировку из своего «прошлого». В моём времени был один политический деятель, тоже очень любивший «работать с документами». Иной раз так «урабатывался», что его приходилось под руки выносить из кремлёвского кабинета.

– Так. Лейтенант, слушай меня внимательно. Сегодня эскадрилья «Корсары» в полном составе возвращается на место своей постоянной дислокации и с этой минуты на аэродроме – это я, старший и по званию, и по должности. Тебе всё понятно?

– Так точно, сеньор команданте!

– Вот и отлично. А теперь выдели десяток бойцов свободных от службы, чтоб помочь моим пилотам освободить стояночные места.

– Будет исполнено, сеньор команданте! – лейтенант улыбается, козыряет и собирается уходить, но смущённо заминается и спрашивает:

– А наша столовая снова начнёт работать? – недоумённо смотрю на лейтенанта.

– А что с ней не так? Там что-то сломалось? – блин, сейчас приедет орава голодных мужиков, а тут с питанием проблемы какие-то.

– Так ещё со вчерашнего утра весь персонал столовой распустили по домам. Обед и ужин были уже из сухого пайка, а сегодня нам завтрак привозили из города. Но у донны Марии всё-таки было вкуснее и сытнее, но лучше сами у неё спросите в чём дело. Она сегодня в столовой с самого утра, готовится к ревизии. – лейтенант вздыхает и отправляется в казарму взвода охраны за своими бойцами.

Сажусь в «Форд» и первым делом направляюсь к столовой. Отогнать этот пепелац на стоянку ещё успею, вначале надо разобраться что за проблемы возникли в столовой. Что-то вот этот непонятный кипишь мне сильно не нравится, никак опять какая-то подстава? И оказываюсь прав!

– Мигель! Сыночек, да что же это такое у нас тут творится? Так всё было хорошо, и нате вам! Приехал этот вот напыщенный индюк, сначала твоих солдатиков построил и целый час их распекал вместе с лейтенантом вообще ни за что. Мне даже жалко стало этого доброго юношу, ну в чём сеньор лейтенант ему провинился? Даже я и то знаю, что всем посторонним вход и въезд на территорию нашего аэродрома строго воспрещён. Так нет же, мало того что этот майор на своей машине без пропуска хотел заехать, так ещё потребовал, чтобы ему все склады немедленно вскрыли для ревизии. Но наш лейтенант отказался это делать без вашего присутствия, за что и поплатился. Майор пообещал «законопатить» Элисондо на фронт, как будто мы тут не знаем, что мальчик сам туда рвётся, но его не отпускают. – донна Мария всхлипнула и промокнула глаза кончиком фартука.

– Извините, сеньор комендант, что-то я расстроилась. Да как тут спокойствие сохранить, если он вас чуть ли не в открытую пообещал под трибунал отправить, как кровавого маньяка и убийцу? Мол, наши «Корсары» Басконию на весь мир осрамили. Только на то и годитесь, чтоб людскую кровь зря проливать, а сами способны лишь в столицах отсиживаться. Да как же это отсиживаться? Вы б только знали, какой тут переполох случился, когда сеньор капитан привёз ваши сгоревшие двигатели с подбитых самолётов! Да тут сразу все сбежались, смотрели и только громко молились Деве Марии за ваше здоровье. И это он называется «отсиживались»? А бедная девочка с того дня места себе не находит. У нас все же знают, что это вы сами эскадрилью в бой водите, а не в штабе, как некоторые начальники штаны просиживаете. Еле успокоили её. Ой! Не слушайте меня, сболтнула по глупости невесть что… А вчера так и того хлеще. С утра весь персонал столовой уволил, мол у нас тут большой перерасход продуктов. Да как же большой? У меня всё строго по нормам, не первый год поваром работаю! Никогда нареканий не было, а тут чуть ли не в воровстве обвинили, ревизию назначили, вот и готовлюсь.

Отстранённо слушаю нашу заведующую, но у самого внутри всё кипит. Вот же козёл! Если уж решил подмять под себя лучшую эскадрилью фронта, так сделай это в рамках закона, никто же не запрещает. Тем более, что в договоре это предусмотрено. Но, вот для чего тебе ещё и людей дерьмом поливать? На чью мельницу воду льёшь, сука? Такой скандал Стране Басков явно не на пользу. Думал, что от врагов поток грязи на нас прольётся, но нет, тут свои уже постарались. Вот только, «свои» ли? Ладно, с этим ещё разберёмся, попозже. Однако сейчас у меня появились более насущные проблемы. Перевожу взгляд на горестно смолкшую женщину. Мне её огорчение понятно. Столовая давала неплохой приработок работницам. И дело даже не в тех десяти песетах, что положены рядовому персоналу, а в тех продуктовых остатках, что оставались после приёма пищи. Нормы-нормами, но после приёма пищи в котлах всё равно что-то, да остаётся. Не выливать же? Вот и «делят» между собой те, у кого дома дети есть. И никто никого не упрекает, голод постепенно накрывает всю страну, тут уж выживают кто как сможет.

Да и что это за зарплата? Это у пилотов тысяча долларов в месяц, не считая «призовых». У моего «главного механика», Пабло Гарсия оклад в тридцать пять песет в день. По курсу, так это семь долларов и то, еле «выбил». У остальных механиков тридцать. У Очоа, тоже «главного», но оружейника, зарплата как у обычного механика, тридцать песет. У остальных двадцать пять, столько же у зенитчиков. У лейтенанта из взвода охраны семьдесят, так ему и за звёзды и за должность доплаты идут. Вот сколько начисляют его рядовым, я как-то не интересовался. Но наши официантки в день получают десять песет, плюс питание в столовой и этому рады. Вот Горрия из обеспеченной семьи, но подозреваю, что она и сама готова доплачивать, лишь бы её с аэродрома не прогнали. Вот же гад! Мало того, что наших девушек приработка лишил, так ещё и меня без вкусного кофе решил оставить. Ну, это мы ещё посмотрим!

– Значит так, донна Мария. Прекращайте заниматься этой ерундой с бумагами. В ближайшие две недели никакой ревизии у вас не будет, это я вам гарантирую, но вот как нам накормить личный состав сегодня, понятия не имею. Эскадрилья возвращается, все голодные, а у нас тут «шаром покати». И что делать станем? – наша заведующая даже встрепенулась, услышав мои слова.

– Как «что»? Кормить! Только я одна не справлюсь, мне помощь потребуется. Надо кого-нибудь отправить за персоналом, пока я тут печи растоплю.

– Никого отправлять не надо, я на машине, сам всех объеду. Вы мне только адреса подскажите.

– Ох, и наплутаете вы по незнанию. Лучше Горрию с собой возьмите, она местная и все адреса знает! – донна Мария как-то хитренько смотрит в мою сторону. Видимо мои «сложные отношения» с девушкой тут уже давно ни для кого не секрет.

Но предложение здравое и отказываться от него не стал, а уж Горрия тем более. Машина двухместная, открытая и как это ни удивительно, даже донна Бетис не стала возражать против наших «совместных покатушек», а поначалу думал, что придётся её уговаривать. Как бы там ни было, за час всех объехали и предупредили, а когда вернулись на аэродром, то оказалось что и мои парни из техсостава подъехали. На аэродроме уже кипит привычная для нас работа, вот только Сен-Жак забрав «главных специалистов» в штаб, засел с ними за приведением «документооборота» в надлежащий порядок, да я озадачил нашего писаря составлением официального уведомления. Мне-то текст хорошо знаком, но вот только для этого времени формулировки из моего «прошлого» совершенно не подходили, так что пришлось подключать «к процессу» и Шарля. Никто из нас не имеет юридического образования, так что провозились довольно долго, но всё-таки справились. Перед нами на столе лежат два документа; приказ командующего и договор между Арматором эскадрильи и президентом Басконии. И наша цель –выявить в этих документах все несоответствия «букве договора» и задокументировать их. Но большого труда это для нас не составляет и вскоре на свет появляется новый официальный документ фиксирующий грубые нарушения первоначального соглашения. И за всеми этими делами как-то совсем позабыл о нашем новом коменданте. Каково же было обоюдное изумление, когда тот неожиданно выполз из комнаты отдыха. Моей, блин, комнаты!

– И что это вы тут делаете? – несмотря на помятый вид голос «коменданта» довольно грозен.

– Мишель, а это ещё что за «фрукт»? Охрану вызвать? – сказать, что Сен-Жак ошарашен, это всё равно что промолчать. Да и остальные свидетели этого «явления» ошеломлены не меньше моего начальника штаба.

– Знакомьтесь сеньоры, это наш новый комендант аэродрома. Старший лейтенант Хуан Мартинес. Как видите сеньоры, он очень ревностно относится к своей службе и даже в обеденное время ни на минуту не покидает штаба, предпочитая «работу с документами» отдыху! – но мой сарказм цели не достигает.

– Имею полное право! Сейчас время сиесты! —а вот зря он это сказал.

– Но как видите, новый комендант ознакомился ещё не со всеми документами и до внутренних регламентов не дошёл. Иначе бы знал, что приказ об отмене «сиесты» в эскадрильи «Корсары» действует с момента её сформирования. Надеюсь, это упущение старший лейтенант в будущем учтёт. – Шарль сходу вникает в ситуацию и начинает ехидно ухмыляться, а Гарсия и Очоа вообще откровенно ржут.

– Что вы себе позволяете! Я официальное лицо, назначен на этот пост приказом командующего и не потерплю такого неуважительного ко мне отношения! – комендант явно уже «заводится», но у меня нет цели противопоставить себе весь офицерский корпус. Хватает и скрытых недоброжелателей.

– Успокойтесь, сеньор старший лейтенант. И настоятельно вам советую на будущее, не повышать голоса в присутствии офицеров старших по званию и должности! – ну а что? Сен-Жак капитан и по званию старше, а команданте, однозначно старше по должности.

– Вас здесь быть не должно! Я немедленно доложу командующему о нарушении его приказа. Вы ещё за это ответите! – Мартинес громко хлопнув дверью покидает штаб.

Покачав головой заглядываю в комнату отдыха. Вот гад! Моя кровать смята, возле тумбочки сиротливо приткнулась парочка «прочитанных документов». Бардак! Прикрываю дверь и обращаюсь к Сен-Жаку:

– Шарль, не в службу, а в дружбу. Распорядись потом прибраться в комнате и сменить постельное бельё? Мне вот ещё мандовошек в своей кровати не хватает для полного счастья! И что сегодня за день-то такой? Ладно. Я поехал к Агирре, пора этот «бардак» заканчивать. Но вы готовьтесь. Есть у меня подозрение, что «топить» нас станут «серьёзными калибрами». – обвожу своих посмурневших соратников взглядом и неожиданно даже для себя широко улыбаюсь.

– Мы ещё поборемся, парни!

* * *

Правительство Страны Басков расположилось в здании мэрии, где-то немного потеснив, а где-то и вовсе «выселив» из кабинетов прежних обитателей этого «храма чиновничества». В кабинете Премьер-министра меня встречает хмурый взгляд Хосе Агирре и насмешливый нового командующего. Хм, а вот он-то что здесь забыл? С интересом разглядываю новую для себя фигуру. Лётный китель с трудом вмещает в себя плотную, даже сказал бы «кубастенькую», тушку главкома ВВС. И чем-то он напоминает мне стрелочника Ванюкина из старого советского кинофильма. Но, наверное, это предвзятость. Хотя в прошлой жизни часто бывало, что человек мне не нравился с первого взгляда и очень редко это мнение в будущем изменялось в лучшую сторону. Есть в таких типах что-то, что вызывает отвращение на уровне подсознания, но мне с ним детей не крестить, может он действительно дельный человек. Хотя, судя по всему «нарцисс», вон как ловит взгляды президента. Ждёт одобрения своих действий? Ну-ну, посмотрим! Обо мне доложили, в кабинет запустили, так что зря терять время, выслушивая пустые обвинения? Не имею желания. Да, я «в обороне», но истребитель и в обороне «фигура атакующая». Делаю три шага к столу и протягиваю Агирре злополучную телефонограмму перепечатанную Элорри на машинке.

– Выше Высокопревосходительство, сеньор Премьер-министр. Вы ознакомлены с этим приказом? Если – да, и вы его одобряете, то прошу подписать! – не знаю, что больше всего удивило Агирре, официальное титулование или моя наглость, но он берёт бланк и прочитав громко хмыкает, а затем без промедления подписывает.

Забираю подписанный приказ и аккуратно его сложив вдвое убираю в карман кителя.

– И это всё, из-за чего ты добивался личной встречи, оторвав меня от важных государственных дел? Тогда, сеньор, не смею вас больше задерживать, идите и выполняйте приказ! – сарказм так и сочится ядом. Эх, вот так и не сложились у меня с ним нормальные отношения…

– Никак нет, это не всё. Выше Высокопревосходительство, сеньор Премьер-министр! Как Арматор Частной Военной Компании, заявляю вам решительный протест против нарушения целого ряда пунктов ранее подписанного с вами соглашения о сотрудничестве с ЧВК «Корсары». В свете этих нарушений считаю неприемлемым для себя выполнение приказов идущих в разрез с ранее достигнутыми обязательствами.

– Что⁈ – хм, прямо-таки дуэтом у них получилось. Неужто репетировали?

Достаю из кителя второй документ, над которым мы «корпели» в штабе чуть ли не два часа и передаю его в руки президента.

– Ознакомьтесь. Это официальное уведомление о начале процедуры денонсации нашего соглашения. В нём указаны все пункты, которые вы нарушили. Согласно нашего договора, через четырнадцать дней ЧВК «Корсары» официально прекратит свою деятельность. Но можете подписать прямо сейчас. В этом случае «Корсары» прекратят свою деятельность сразу, как только вы расплатитесь с компанией по своей задолжности. Напоминаю, что нам полагаются «призовые» за пятьдесят сбитых самолётов и премиальные выплаты за разведывательные и бомбардировочные вылеты. После этого можете начинать переговоры с моими спонсорами по поводу выкупа истребителей эскадрильи. Но, не советую затягивать с денежным вознаграждением. Надеюсь вы ещё помните, что пять процентов со всех положенных нам призовых и премиальных сумм идут моим покровителям. Пока они их не получат, никакие переговоры не состоятся. Но если через четырнадцать дней вы не решите вопроса с выкупом самолётов, то буду считать эту сделку не состоявшейся, а себя свободным от всяких обязательств. В этом случае начну подыскивать нового «сюзерена» для своих наёмников. Если генерал Дуррути не заинтересуется моим предложением, то уведу эскадрилью в Мадрид. Республиканское правительство с радостью купило эскадрилью Андре Мальро, думаю что от лучшей истребительной эскадрильи Северного Фронта они тем более не откажутся. – это называется «взорвалась бомба»!

– Да как ты смеешь в таком тоне разговаривать с сеньором Президентом! Вы видите? А я вас предупреждал, что этот мальчишка не готов к столь ответственной должности! Какой из него комэск? Какой команданте? Да он даже вести себя в приличном обществе не умеет! Да это просто возмутительно! – что-то много эмоций, с чего бы это? Но я ещё не закончил:

– На то время, пока вы будете принимать решение, прошу озаботится питанием личного состава. Это тоже прописано в договоре. Со своей стороны гарантирую, что мы тоже не станем прохлаждаться. Вы сами, Ваше Высокопревосходительство, хорошо видели в каком плачевном состоянии сегодня находятся самолёты эскадрильи и полагаю, что нам есть чем заняться. Нужна полная замена изношенных двигателей, ремонт планеров и повреждённой оснастки. За то недолгое время, что нам ещё осталось, мы постараемся полностью подготовить самолёты к передаче новому владельцу. Мне от вас требуется только одно, что мне сообщить своим спонсорам? Вы подписываете моё уведомление сразу, или вам всё-таки нужно время на немного подумать? От этого зависят и мои дальнейшие действия. Прошу ответить сейчас. Я жду.

– Каков наглец! Это неслыханно! Да кто ты такой, чтоб чего-то требовать от президента? Вон из кабинета! С тобой ещё разберутся, как ты «воевал» и что успел натворить! – вот же козёл, ну никак не уймётся!

– Кстати, Ваше Превосходительство, а вы в курсе того, что ваш главком ВВС очерняет нашу эскадрилью? Прилюдно обещает отдать меня под трибунал, называет нас кровавыми маньяками и убийцами? Это выставляет в невыгодном свете не только вас, как подписанта договора с «Корсарами», но бросает тень на всю Страну Басков. Я никогда бы не посмел что-либо вам советовать и сейчас не стану. Думаю, что вы и сами разберётесь. – брови Агирре изумлённо вскидываются вверх и он требовательно смотрит на майора Ромеро. И вообще, вот как-то он вдруг стал молчалив. К чему бы это?

– Сеньор президент! Но это вовсе не я сказал, об этом пишут во всех французских газетах, требуя трибунала над этим маньяком, видимо я просто где-то оговорился. Не стоит предавать этому большого значения! – да он ещё и трус!

– Ваше Высокопревосходительство, мне некогда было читать зарубежную фашистскую прессу, я был занят более актуальными делами, но об этом пасквиле узнал не из прессы, мне задают неудобные вопросы, но пока я молчу, до времени. Так что мне передать моим партнёрам? – Агирре переводит на меня гневный взгляд.

– Готовь самолёты. У тебя есть четырнадцать дней. Твоим партнёрам я сам позвоню. Телефоны у меня есть. Вы свободны, сеньор Лапин! – вот так, уже не «команданте»…

* * *

Регистрация «Уведомления» в канцелярии много времени не отняла, дольше ждал переговоров на телеграфе с моими «спонсорами». Как ни странно, но особого удивления у Вонтобеля или Анатры моё решение не вызвало. Мне даже показалось, что выслушав мои сбивчивые объяснения, они оба вздохнули с каким-то облегчением. Первым разговаривал с Джейкобом и тот мне напомнил «а я тебя предупреждал!». Рано ты мой мальчик начал играть «во взрослые игрушки». Но не бойся, твой старший друг тебя в обиду не даст!

– Гер Вонтобель, да я и сам могу за себя постоять, но раз уж так сложилось, то прошу помочь в одном деле. Это в наших общих интересах. Раз сеньор Агирре оказался таким недоговороспособным, то не помешало бы вам переговорить с мсье Антоном Анатрой о стоимости наших «Девуатинов». Дело в том, что и самолёты, и моторы, и вооружение прошли на его заводе серьёзную модернизацию, их стоимость выросла от закупочной значительно. Деньги у сеньора Агирре, как мне видится, пока водятся. Вот и надо с него взять по максимуму. Чтобы впредь неповадно было. – на том конце провода слышен смешок.

– А ты, мой мальчик, кровожаден! Это хорошо для финансиста. Свернёшь свои дела в Испании, приезжай в Цюрих, в Швейцарии тебе дело найдётся. Твои прогнозы безупречны и место в моей компании для тебя всегда найдётся! – вот же неугомонный! Но приятно.

– Я подумаю над вашим предложением, гер Вонтобель. А то вот как-то упустил в договоре пункт о призовых за уничтоженную технику, а сейчас локти кусаю. Разбитые пушки, конечно, доказать довольно сложно, но вот сгоревшие танкетки и броневики прямо вопиют о моей недальновидности.

– Так в чём дело? Включим их как компенсацию за разрыв договора. Делов-то? – задумываюсь и неуверенно переспрашиваю.

– А что, разве так можно? Инициатором расторжения договора выступаю я.

– Э! Нет. Тут ты не прав. Договор нарушил Агирре, ты только зафиксировал этот факт. Так что мои юристы подготовят обоснование и этот шлимазл ещё поплатится за свою глупость. – явно общение с Анатрой на гера Вонтобеля дурно влияет.

– Так что Мишель, ты уже наигрался «в войнушку» и теперь готов к серьёзному предложению? – вздыхаю и отказываюсь.

– Гер Джейкоб, но для меня это была вовсе не «игрушка», а способ проверить свою готовность как пилота и командира эскадрильи. Мне это удалось. Сверну дела и вернусь на родину. Я соскучился, да и к экзаменам в школу пилотов надо подготовиться. Учебники почитать. – судя по сопению в трубке, мой визави явно недоволен моим ответом.

– Ты свой талант в землю зарываешь! Далась тебе эта авиация? Простой пилот никогда не заработает столько, сколько обычный клерк в моей конторе! – усмехаюсь, «с козырей заходит»!

– Это спорный вопрос, гер Вонтобель, мои пилоты получают тысячу долларов в месяц и полторы за сбитого противника.

– И что? Много вы там насбивали? – иронию ничем не скроешь, и мне она понятна.

– За последнюю неделю полсотни самолётов с небес на землю опустили. Могли бы и больше, но сами видите, как всё повернулось. – мой голос печален, но настроение и того хуже.

– Сколько-сколько? Полста аэропланов? Да вы там что, всех мятежников побили? – впервые слышу такой ошарашенный голос, удивление и раньше доводилось слышать, но вот такие интонации впервые.

– А я-то гадал, отчего это ты пошёл на снижение оклада, но на увеличение призовой суммы! Да ты сразу «вдолгую» играть собирался! Вот же ты «жук», Мишель! Даже интересно стало, как бы у тебя дела пошли дальше. Но всё равно, профессия военного пилота опаснее работы обычного клерка, даже не спорь со мной!

– Да я и не спорю, но теперь уже не проверить, как бы оно дальше пошло.

Мы ещё немного поговорили «за жизнь», Джейкоб поворчал на своего сына, но мой «привет» передать ему пообещал. А так как никакого «инсайда» у меня больше не случилось, то вскоре разговор иссяк сам собой и мы распрощались. С Артуром Антоновичем наши переговоры продлились и того меньше. Одобрив решение о завершении проекта «Корсары» и всецело поддержав моё стремление вернуться домой в Одессу, Анатра очень оживился услышав наше совместное с Вонтобелем предложение «немножко раздеть» сеньора Агирре.

– И как станем раздевать? Шоб уже совсем, или чтоб ушёл, но без ничего? – хм, а в чём тут разница? Вот никогда до конца не понимал этого Одесского «прикола».

– Артур Антонович, не мне вас учить, но я сеньором президентом недоволен, а уж как вы с ним поступите, это решать вам.

– Мама дорогая! Да шоб я так жил, чтоб тоже мог такое говорить за президентов! Но ведь ты, Миша, хорошо понимаешь, что тебе я всё делал по дружбе, и с очень большими скидками. Но раз у меня уже развязаны руки, так и твой президент пусть будет готов развязать свой кошелёк. Он таки сам немножко узнает, что ему не стоило сильно огорчать Одесситов! – представляю, как Анатра довольно потирает руки и усмехаюсь.