Текст книги "Записки грибника"

Автор книги: Алексей Федосов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 30 страниц)

Утро, легкая дымка, стелется по земле, на верхушках деревьев не шевелится ни один лист. Неугомонные воробьи с первыми лучами солнца, выбравшиеся из под стрехи, где провели прохладную ночь, сидели пушистыми комочками на крыше сарая, и ещё не отогревшись, лениво переругивались между собой.

Скрестив пальцы на удачу, не то что на руках но и на ногах, дернул за бечевку. В тишине, несмотря на то, что обложил стенд рогожами и засыпал сеном, звук выстрела получился довольно громким.

С громким чириканьем пичуги сорвались с насиженного места и полетели в разные стороны.

В нетерпении раскидал 'глушитель' и открыл крышку. Ружье спокойно лежало на станке, свинцовая лепешка, оставшаяся от пули, валялась у дальней стенки. Открутил зажимы, вынул, перекрестился и потянул на себя рычаг, открывая затвор. Он открылся легко, пахнущая сгоревшим порохом гильза выскочила и была подхвачена на лету.

Несколько раз попробовал открыть закрыть. Фунциклирует нормально, не заедает. Поставил обратно, закрепил, зарядил. Посмотрел в сторону соседской усадьбы, плюнул и с ворчанием, – 'да провались вы все', – произвел выстрел. Достал, осмотрел.

Отстрелял ещё пяток патронов с последующим осмотром и проверкой.

Опосля, прибежал Мишка и позвал завтракать. Собрал вещички, замотал винтовку в холстину, обвязал веревочкой. Нужно будет подумать насчет крепления ремня, таскать в руках или возить за собой в телеге, и то, и то плохо. Или устанешь таскать или оружие недоступно, а это все, есть неправильно.

Наскоро перекусив кашей с молоком, поблагодарив хозяек, старую да малую, пошел запрягать Бабая в телегу.

Эта скотина, за последние дни достала. С ним нужно постоянно держать ухо востро, чуть зазевался и кранты, прихватит так прихватит… Неделю назад прибирался у него в деннике, загоне, конуре одним словом, на секундочку упустил его из поля зрения и эта 'колбаса' на ножках, впечатала копыто пониже поясницы. Обломал черенок о его толстую жопу, а ему хоть бы хны, кругами ходит вокруг и скалиться зараза. Мужики говорили – что ежели жеребца, кастрировать, который кобыл крыл, он вредным становится, даже злым. На хрен, надо с Архипом поговорить, пусть мне коняшку польскую пригонит. Или с ним сходить? А что, зря ли в загашнике шесть 'лягух' лапки греют?

Как появиться возможность, отправлю в деревню, пусть мужики на нем землю пашут, али дрова из леса возят.

Постукивают колеса на выбоинах и ямках, изредка встряхивает, когда телега наезжает на камень или торчащий из земли корень. Солнце поднявшееся в зенит жарит со страшной силой, а я как дурак парюсь в 'сбруе' и накинутом поверх неё, кафтане. Пистолеты заряжены и покоятся в кобурах, винтовка лежит рядышком в полной готовности, слегка сеном присыпана, чтоб не было видно.

Два нападения на этой дороге приучили быть в полной готовности, фортуна, тетка вредная, может и задом повернутся.

Очень не хотелось, чтоб шесть пистолетов и пять сотен патронов к ним, попали в руки всякой швали.

Да еще мое оружие. К винтовке, правда, всего тридцать штук зарядов. Дома так и не успел стрельнуть из неё с рук, боюсь. Но видно судьба, потому что доверить другим это дело… За них тоже. Боюсь.

'Я кто? Пиротехник самоучка, нахватавшийся верхушек. Взорвать чего ни будь, снарядить взрывное устройство, петарды, хлопушки, фейерверки, вот моя стихия. Что делал там? Мечтал да облизывался, мастеря тайком ото всех по рисунку затвор трехлинейной винтовки, из дерева. В металле делал только поджиги да самопалы. У меня была хорошая жизненная школа, да наставники, научившие правильно держать напильник в руках. Они помогли понять одну вещь, если начал что-то делать, делай до конца согласно замыслам, а все изменения и дополнения потом. Садился за стол, сначала до посинения продумывал все детали и узлы крепления. Потом брал фанеру, пластилин и делал макеты и только потом, когда вроде бы учтены все возможные ошибки, шло изготовление действующего образца. Мои сву, срабатывали с первого раза, ни одной осечки, а мины сюрпризы, могли дать фору и профессионалам. Схемы оружия изучались, когда была возможность пострелять из чего либо, никогда не отказывался. Иногда даже сожалел о потерянном времени, что не стал учиться дальше…'

А вот и приснопамятный бугор, значит, осталось совсем ничего. Еду и кручу башкой, как испанский летчик, осматриваясь по сторонам. Вожжи держу одной рукой, вторая успела вспотеть на рукояти пистолета.

Кажется, мне судьба благоволит, показались крайние дома нашей деревеньки, да точно, это они. Вон на крыше дома показался человек, приложил ладонь, наподобие козырька, всматривается в мою сторону. Исчез. Снова появился и уже не один.

Остановился за сто метров от первой избы. Жду, когда ко мне выйдут. Такой уговор и моя настоятельная просьба к Силантию – никого из чужих в поселение не пускать.

Долго ждать не пришлось, через несколько минут за околицу вышел старый стрелец и зашагал по дороге ко мне.

Когда он подошел и, остановившись рядом, поздоровался, я взбодрил мерина, и мы не спеша поехали до дому. Пройдя несколько шагов, Силантий ловко запрыгнул в телегу, оперся спиной о пристрелочный стенд.

Я решил его отвезти, делать большего ничего пока не буду, а дура здоровая, места во дворе много занимает, да и тара была нужна… Взглядов, от удивленных до любопытных, пока выехал из Москвы, насмотрелся по самое некуда. А пара глаз, вместе со своим хозяином, аж до заставы за мной тащились. Если бы меня грохнули, воспользоваться плодами не смогли бы, покойникам оружие ни к чему. Две мои 'лягушки' мирно спали в снаряженном состоянии в разных углах ящика… А для тех кто выживет, небольшой сюрприз в пять килограмм пороха. Эту закладку смастерил в последний момент, за полчаса, где-то, до выезда, приехала пара стрельцов, они просили передать Силантию подарок. На вопрос что там, пояснили коротко и ясно – зелье.

– Зазря ты седня приехал, – Силантий подергал замок навешенный на петли.

– Я же с тобой сговорился, сегодня буду, обещанное привезу. Там ещё два стрельца приходили, бочонок пороха просили тебе передать, его тоже привез. А почему зазря?

– Никодим рвет и мечет, его холопы измучили спросом, – 'Кого хозяин в мастерскую брать будешь?'

Ты мужичкам ничего такого не молвил?

Отвернувшись, чтоб он не видел улыбки, постарался серьезным голосом ответить, – Нет, даже никого по имени не знаю, токмо нескольких стариков.

– Они и пытают Никодима. Что опять удумал?

– Ничего такого страшного, мы с ним, половину зимы прошлой, лаялись как две собаки цепные. Я хочу холопам, чтоб от нас не бегали, платить за работу, а он против.

– А почто им деньги давать?

Я поморщился как от зубной боли. Опять двадцать пять. Ещё и этого убеждать…

Остановив телегу, повернулся к стрельцу и посмотрел в глаза, – Силантий, ответь мне. Только честно, как на духу. Сколько раз ты бунтовал, когда казна тебе жалованье задерживала, хлеба не давала, зелье али свинца, а службу с тебя требовала? А ведь ты тоже холоп, только государственный, а тебе деньги платят. Ты жито не растишь, лес не рубишь, но кровь свою льешь. Это и есть твой труд, работа, за неё тебе платят. Вот и я хочу, чтоб мужики наши, сами к нам пришли, руки свои принесли, умение, за него им плату положу. Они богатеть станут, скотину себе купят, коровок, овечек. Избы новые поставят, а не эти свинарники. Мы с них потом половину обратно продуктами возьмем по оброку, сейчас с них только и можно что, вшей да блох полмешка наскрести.

И ещё одно, они, работая за деньги, станут нас оберегать, ежели кто чужой появится в округе, мигом сами прибегут и скажут. Тебе самому проще будет с ребятами охрану нести, у тебя почитай почти девять десятков помощников будет, снова сотником станешь.

Силантий слушал, не перебивая и, когда я закончил свой монолог, продолжал молчать. Не дождавшись ответа, хлопнул вожжами по жирным бокам мерина, и мы въехали в деревню.

Доехав до мастерской, загнал телегу за угол, вставил предохранители и обезвредил закладку. После этого позвал стрельцов и совместными усилиями, здоровенный ящик был сгружен на землю.

Настучав мерину по сопатке, расслабил упряжь и накинул торбу с овсом. Забрал из сундука две сумы с подарками и двинулся к домику, в котором временно проживал Никодим с Силантием. Простая четырех стенка, пять на пять метров, плоская крыша. Внутри буржуйка, сделанная по моему заказу Данилой для школьного класса, привезли сюда, здесь она нужнее. Две кровати, больше похожие на нары, стол, лавки, да ещё полка с мелкой посудой, чашки там, плошки. Кормились у Глаши, но иногда и здесь чего, на скорую руку варили. Избушка стояла на въезде, потом в ней хотелось сделать… после того как будут построены нормальные дома. Никодим уже присмотрел местечко для усадьбы и там уже шли земляные работы, завозили камень, бревна. Так вот, изба караулкой станет, здесь дежурная смена сидеть будет. Одну вышку поставили, вкопали три ствола стоймя, в неглубокие ямки, эдаким ежом, сверху настил, четыре столба, крыша из хвороста и соломы, на нее, по-моему, ни одного гвоздя не потратили, лестницей служит одна из опор. Дешево и сердито, такое возвести можно за половину дня, используя всего лишь один топор.

Зайдя внутрь, сгрузил свою поклажу у стены, сразу у входа. Половину сейчас заберут, да и тащить дальше эту неподъемную кучу железа, свинца и кожи, сил не было, думаю, пара пудов веса здесь наберется.

На мое приветствие, услышал ласковый ответ Никодима, – Чего приперся?

– И тебе не хворать. Силантию обещался, вот исполнил и привез, шесть пистолей и к ним припас огненный. – Скинул опостылевший кафтан, расстегнул сбрую, снял её и повесил на вбитые между бревнами колышки. Прикрыл сверху одежкой, чтоб в глаза не бросалось. Сел за стол, заглянул в стоявший на плите чугунок, там были остатки какого-то варева, пахло вроде как вкусно, да вид не ахти.

– Чего морду кривишь, кулеша, не видал что ли?

– Как вы только этот клейстер жрете? До Глаши дойти лень или молодость вспоминали с Силантием, кто лучше походную похлебку сварит? И давай дверь откроем, проветрим, а то воняет как в свинарнике.

– Тебе надобно ты и открывай, – Мне показалось, что Никодим пьян. Последующий разговор и амбре исходящее от него подтвердили диагноз. Он попытался наехать, а я не стал его слушать. Пошел искать Силантия, мне ещё надо было провести обучение и хотелось опробовать винтовку.

Старого стрельца нашел после недолгих поисков. Обговорил с ним время, когда соберет людей. Он предлагал одних, а я же хотел всю толпу разом, мне здесь, что неделю жить? Уговорил.

По прошествии часа, когда все собрались в мастерской, показал, как нужно пользоваться пистолетом, правила стрельбы и как его чистить. В помещении было ещё пусто и, поэтому практические занятия провел здесь же, с улицы притащили пару чурбаков и расстреляли. На каждого пришлось по три патрона, один дробовой и два с пулями. Оружие стрельцам понравилось, особенно кармашки для зарядов. Посоветовался с Силантием, решили, что носить пистолеты будут под кафтанами, что и было озвучено.

– Силантий, пойдешь со мной, новое, старое ружье пристреливать? – Я стоял рядом, вытирая руки чистой тряпицей

– 'Костолом' свой исправил? – Силантий пытался застегнуть на впалом животе, ремень с кобурой.

– Угу. Дай подсоблю. Надо тебе, будет перевязь как у пиратов аглицких, шорнику заказать, она просто через плечо перекидывается, а пока можно и так. – С этими словами, достав засапожник, проделал в кобуре дополнительные дырки, продел кожаный ремешок. Теперь можно будет подвязать и на корсарский манер накинуть всю сбрую. Что и проделал.

Много ли надо для счастья человеку, провоевавшему без малого, полсотни лет.

– Федь, – Силантий остановился рядом с телегой, – А поехали к болоту, мужики там давеча кабана видели. Заодно и спытаем.

– Скажи уж, мяса захотелось. – Я как раз закончил укладывать жерди для крепления и сами мишени, связанный из лозы круг, обтянутый рогожей.

– И это не помешает. Ребятишки, эвон сало последнее подъедают. Кто ж от свежатинки-то откажется?

– Кабан говоришь? – задумчиво посмотрел на этого змея-искусителя, – А ежели не получиться?

– Не получиться, так не получиться, те все равно ружжо проверить надобно.

– А это хоть, недалеко? Я бы не прочь седня и домой возвернуться.

– Завтра с утра и поедешь, кто ж на ночь глядя, в путь то отправляется? Пока туда доедем, пока обратно, неизвестно сколько там пробудем.

Тимошка, сучий сын, возьми харчей, да пива не забудь, мы у Марьиного болота будем. Федька, поехали, ежели стоять будешь, так и до вечера не доедем. – Раздав ценные указания, Силантий залез в телегу, повозился, устраиваясь, прилег и, подложив под голову руку, прикрыл глаза.

– Митрофаныч ты совсем уже… Хоть пальцем ткни, куда ехать-то? – Последующие жесты и слова достойны памятника, но не перевода…

– Вон там, смотри, видишь ракиту? Чуток левей, на ладонь примерно, камыш поломан…

– Да он везде, поломан, – Тихим шепотом ответил Силантию, показывающему мне место, где последний раз видели кабана.

– А ты почто аки змей шипишь? – Спросил и подозрительно так посмотрел.

– Так люди молвят, что кабан зверь чуткий… – Я начал оправдываться

– Федя, ты вроде бы ещё не пил, а уже ахинею несешь. День божий, ветер на нас дует, – Прищурившись, глянул в сторону болота, – До места саженей полста будет. Тьфу, на тебя.

Он оглянулся и посмотрел в сторону деревни, – И где Тимоху, черти носят? – Спросил сам себя. Покопался в телеге, не найдя ничего интересного, почесал в затылке, – Я место указал, осталось только стрельнуть. Попадешь отсель, али тебе надобно ближе подойти?

Я пожал плечами, – Наверно попаду.

– Ребятки мясца хотят, должон попасть. Доставай свою костоломку, – И ткнул пальцем в сверток с винтовкой. – Ежели не смогешь…

Он выразительно так, похлопал мерина по упитанной заднице и осклабился в улыбке.

'Блин и за каким, спрашивается, согласился на эту аферу?'

Сижу в телеге в обнимку с винтарем и бдю. Силантий натрескавшись пива и закусив чем, бог послал, мило так подхрюкивает во сне. Тимошка, отошел к кустам, по нужде.

Смотрю в сторону леса, перевожу взгляд на болото, туда-сюда, туда-сюда, как зритель на теннисном матче.

' Скучно и тоскливо. Никогда не любил охоту и рыбалку, мяса в магазине полно, в чем, тот же кабан провинился? Особенно не нравится спортивная охота, жаль, что она идет только в одни ворота, а то стрелки, мать их так. Вы бы дорогие мои, взяли бы и с голыми руками пошли бы и добыли из спортивного интереса пару гризли или тигра. Янкесы просто умиляют, поймать рыбину, поцеловать взасос и отпустить. Акула белая, может тоже обнять хотела, береговая же охрана на неё с гарпунами и пушками, не справедливо это. Человек царь природы, засранец он, а не властелин, самое слабое существо на планете, ни когтей нормальных, ни зубов, ни догнать, ни убежать. Тьфу…

Вон, Тимоха, возвращается, 'царь природы' нагадил в кустах и доволен, улыбка в половину морды. Силантий дрыхнет как…

Стоп, дорогуша. Что-то у тебя желчь через край потекла. Тебя что сюда на аркане тащили? Сам приперся, так что сиди и молчи в тряпочку…'

– Тимох, а кабана точно здесь видали? – Повернулся к подошедшему стрельцу. – Ужо, полдня сидим, может он и не придет, вовсе.

– Придет, парни ходили, смотрели, там яма с грязью, а он любит в грязи поваляться. Да вон он, – Воскликнул Тимофей, указывая в сторону леса, второй рукой ухватил меня за рукав и потащил на землю.

Чудом не навернулся, боком сполз вниз, дотянулся до оружия и потихоньку подтащил к себе, одновременно пытаясь увидеть зверя.

– Где? – Спросил у пригнувшегося рядом стрельца.

– Черемуху видишь?

– Я её от крапиву отличаю, только когда она цветет. Ты мне лучше пальцем покажи

– Да вон она, березка сломанная и по правую руку от неё, темное пятно, это и есть кабанчик. Во… гляди… Пошел.

Теперь уже и я рассмотрел, впереди, метрах в двухстах, от леса осторожно шел зверь.

Положил винтовку на борт, медленно потянул за рычаг, открывая затвор. Вставил патрон и также неторопливо закрыл. Не поднимая оружие с упора, приложился, крепко вжав приклад в плечо, и стал ждать, когда кабан дойдет до кустов. Расстояние до них порядка сорока саженей. Так Силантий сказал, сам не мерил не знаю.

А этот гад идет, и как будто вальсирует, шаг вперед и три назад. Когда до места осталось совсем немного. Думаю что, ветер поменялся, он вдруг остановился, вскинул морду и стал принюхиваться.

Тимошка, зашипел в ухо, – Стреляй, унюхал…

Целился, исключительно по стволу, попаду, не попаду. Мысленно выругавшись, нажал на курок. Раздался выстрел, позади кабана появилось как будто облачко, не издав ни звука, он рухнул как подкошенный, целиком скрывшись в высокой траве.

Я же полетел назад, сопровождаемый 'е бука ми', получив удар в лоб. Это меня приласкал проснувшийся Силантий.

– Охерели, оба… Я вас б… счаз… – Еще пяток идиом матерного характера. Все бы ничего, да только он собрался вылезать из телеги, чтоб продолжить вразумление чад неразумных. Тимошка, сука, сбежал гадский папа, мне что одному, отдуваться?

На фиг. Руки в ноги, то есть винтовку, и вперед от греха подальше, заодно добычу проверить надобно.

Я бы тоже рассвирепел, если бы кто у меня над головой из пушки бабахнул.

Отбежав шагов с десяток, оглянулся, старик сидел в телеге, держался за голову, и раскачивался.

Блин, похоже, его контузило. Но каков вояка, спал же, внезапная побудка, сориентировался и приласкал своего обидчика.

Пока добрел до места, где лежал трофей, изругался вдрызг. Трава осочного типа, не знаю как зовется, высотой по пояс, ноги приходиться поднимать высоко, через двадцать метров, они стали просто отваливаться от задницы.

Кабан лежал на правом боку, зелень вокруг была залита кровью и усеяна какими-то мелкими комочками.

– Тимофей, давай его перевернем, хочу на тот бок глянуть.

– Господи, вот это да, – В голосе парня было удивление и восхищение одновременно. У кабана, почти не было правой лопатки, в здоровенную дыру, мои два кулака точно влезли бы.

Насмотревшись вдоволь, побрели обратно, не тащить же его на себе, подъедем, погрузим и домой.

– Федька. Я те убью, когда ни-будь, ежели еще раз такое сотворишь… – Силантий, сама любезность, сидел в обнимку с кувшином пива, хорошо еще с кулаками не полез, с него сталось бы.

Он так и не вылез из телеги, пришлось корячиться нам с Тимофеем, затаскивая неподъемную тушу, под 'дружеские' советы старшего товарища.

Больше в тот день, я не сделал, ни одного выстрела. Лишь только к обеду следующего дня мне удалось, вырваться из объятий полупьяной компании Никодима и Силантия. Заодно прояснилась причина его состояния, не стояния. Помните, налет татарский, он с Марфой отбивался тогда, да я рассказывал о нем. Вот его и отмечает, как второй день рождения. С утра съездил, поставил свечку, Николе угоднику, вернулся, и понеслась… Душа по кочкам…

Лета ХХХ года, Май 23 день

Только сегодня вернулся из деревни. На обратной дороге проехал через кузнечную слободу, забрал заказные ранее оснастки и приспособления, к сожалению не все мы можем делать сами. В основном это штампы, вот те же напильники, 'улетают' со страшной силой. По совету одного дедушки, нашел купца из Архангельска, сговорился с ним, что куплю привезенные им абразивные камни. Это завтра, после того как обоз подойдет.

Достал меня этот город, суета и сутолока, все куда-то спешат, торопятся… За прошедшие столетия ничего не изменилось. Или это болезнь всех больших городов?

Большой… Около восьми километров длиной, семь в поперечнике, его неспешным шагом можно пройти за полтора часа из конца в конец. Да мой район, где родился и вырос, покроет всю эту Москву, как бык овцу, два раза и ещё кусочек останется на развод. Эх, нынешние Москвичи, не знаете вы, что такое, Большой Город.

Причины уехать были, и довольно серьезные, некоторые уже упоминал, другие нарисовались буквально в последние месяц, два.

На горизонте стали появляться разного рода личности, интересующиеся всем, что происходит на нашем подворье. Мишка первым принес такую весточку, его отловили и вежливо поспрошали, навешав подзатыльников, наученный собственным 'опытом' он залился соловьем, рассказал много о делах хозяйственных и ни слова о производственных. Надо было видеть его глазищи в тот момент, когда он рассказывал. Даже пришлось его отпаивать горячим чаем, чтоб успокоился и внятно все изложил.

Была сделана ещё одна попытка, да не удачная, Клим просто сбежал от преследователей, заперся в лавке и через знакомого мальчишку дал знать. Пришлось всей толпой ехать и выручать.

Вот с тех пор и сидят детки на дворе, на улицу сами идти не хотят, хотя никто им особливо-то и не запрещал.

Вот и сегодня забирал свои железки, а Пронька кузнец, глаза прячет, голосок, как-то фальшиво звучит, наигранно так. Уже попрощались, я почти за ворота вышел, взял да остановился на полдороги и обернулся к нему, – Ты мне, что молвить хотел, и не вздумай лжу сказывать. Кто к тебе приходил?

– Господь с тобой Феденька, никто ко мне из чужих не хаживал…

– Значиться это местные?

– Не ведаю об чем спрос ведешь.

– Понятно, свидишься с ними…

– да с кем же я свижу…

– Молвишь, ежели что, – как татей порешу, коих этой весной кончил.

Оставив за собой последнее слово, сел в телегу и поехал дальше.

Надо торопить Никодима с переездом, к чертям собачим, там, грубо говоря, все свои и чужак как на ладони будет. Что в тайне сохранить производственные новинки не удастся, это понятно, да только хочу сливки снять, а потом другие уж пусть обрат* лакают.

Штампы, лежащие за спиной на куче сена, дадут возможность изготавливать три детали для кремневого замка, и могу быть уверенным, что они будут полностью идентичны. Осталось дождаться, когда будут готовы последние пять и можно налаживать прессы.

Модель для копирования выбирал недолго, собственно моей заслуги, тут нет ни какой, прикупил за рубль готовый, разобрал, расчертил и зарисовал, проставив размеры. Из глины и дерева сделал модели и вот по ним изготовили оснастку. От моих наличных опять остались рожки да ножки и рубль мелочью.

М-да, как сказано деньги двигатель торговли, да и не только, они ещё и ключик для развязывания языков.

Познакомили меня тут с одним дьячком, он поначалу пытался лапшу по ушам развесить, Выдавая желаемое за действительность. Да после разговора душевного и застолья обильного, я еще больше убедился в своих выводах сделанных в бытность работы на государство.

Казенные, да и не только, заводы не справлялись с объемами, не хватало квалифицированных специалистов, оборудования, нужно ещё добавить сюда сезонные условия работы и в итоге государство недополучало просто огромное количество оружия.

Было мало мастеров умеющих сваривать стволы, которые после этого требовалось обточить и просверлить. На данный момент на складах скопилось почти двадцать тысяч таких заготовок.

На одном из заводов был всего один мастер, делающий жагры с тремя помощниками, двадцать четыре штуки в неделю. Ложи, приклады, делали два человека, но и они не успевали.

Ситуация сложилась таким образом, – что в казну сдавались полуфабрикаты, а не готовые изделия.

Лета ХХХ года, Май 24 день

Половину дня мучил ребят. Посадил за верстак в мастерской, перед каждым горстка деталей от разобранных замков, инструмент. По 'зеленому свистку' начали. Они собирают, я время засекаю, ещё перед новым годом, потратился на песочные часы, полтину отдал, стекло мутное, но хронометраж вести можно.

За пятнадцать минут собрали три штуки и один наполовину. Разобрали, разложили по кучкам и опять заново повторили сборку. Результат тот же самый. Еще раз… Ещё…

Через два часа воз и ныне там, ни как у них не получается десяток, хоть ты тресни.

С одной стороны это хорошо, а с другой плохо.

Хорошо тем, что не обученные, без приспособлений, на голом столе собрали такое количество.

Плохо то, что они целыми днями проводят в мастерской и знают, с какой стороны держать отвертку и как ей болты крутить. Набранных крестьян, (их сначала отобрать надобно) учить, учить и ещё раз учить

Полученный результат делим на два, умножаем на четыре… Сколько в день рабочих часов? Хрен с ним, пусть будет двенадцать. Выписываем цифирки столбиком, эту сюда… остаток здесь… точечку… подводим черту, итого получается девяносто шесть штук в день

Скривил рожу, напустил на себя вид недовольный, хотя в душе был удовлетворен выше крыши, – Парни. Разбирайте, раскладывайте детали и ещё разок пробуем и идем обедать.

– Федор, мы скоро с закрытыми глазами их сможем собирать. Зачем мы это делаем?

Клим в своем репертуаре, ему надо знать суть.

– К нам придут люди, они сядут за такой же стол и будут делать тоже, что и вы. Сколько им платить денег за их работу? Вот сейчас получилось, что вы можете в течение дня собрать спокойно, не напрягаясь, девяносто шесть замков для мушкетов.

Парень задумался, видимо что-то считая в уме. Кивнул своим мыслям и, улыбнувшись, озвучил свой результат, – Сто девяносто два. Столько мы можем сделать.

– Клим, если поставить коробки под детали и сделать зажим как предлагает Дима, вы сможете изготовить и двести с лишним. Ты видимо не понял сути поставленной задачи. Тебе надо исполнить требованное количество, заплатить за него, получить деньги от казны покрыть свои траты на металл, оснастку, заработную плату (зарплату) отложить долю хозяина, часть на закупку следующей партии железа, угля, дегтя и прочего из того что нужна чтоб сделать составные части. Думай…

И переключился на Димку, который, не выдержав, словно взорвался словами и принялся показывать, что нужно сделать, – Да понял я тебя, понял. Только нужна тонкая доска, почти тес, и поставить лучше эдакой лесенкой… Нет, зажим подпружинивать не надо, ни к чему это.

Ой… Кто бы говорил… Новую колодку столяра изготовят за пять минут, а из железа лучше пяток жагр сделать. Так что тебе тоже будет поручение. Нарисуй мне к сегодняшнему вечеру, что и чего ты хочешь. Будем думать.

– Все, заканчиваем разговоры, начали – Я перевернул песочные часы и первые крупинки упали на дно. Время пошло.

Лета ХХХ года, Май 26 день

'Ах, картошка тошка, тошка, тошка, пионеров идеал, ал, ал…'

Если читать историю можно узнать что Петр, привез картофель из Голландии, где впервые попробовал 'земляные яблоки'

Обломись бабка, ты на пароходе. Все произошло гораздо раньше. Кому – то просто понадобилось исказить факты, показав, таким образом, какие они, эти русские дикари.

Ладно бы технологии и людей собирали, подбирали и везли в свою варварскую московию, все и даже овощи тащили…

С утра мне приспичило отправиться в кукуйскую слободу. Оправка для изготовления стволов понадобилась, они у меня есть, да мне нужна другая, на меньший калибр и вдогонку хочу опробовать ещё одну идею. Сразу с проковкой изготавливать нарезы, не разбивать на две операции, а попробовать сделать все в одну протяжку.

Пока уладил домашние дела, пока собрался, уже половина дня прошла. Не люблю мотаться по делам после обеда и вечерами лучше дома побыть. Разогнал всех, кто мешался под ногами.

Как специально, пока сидел в мастерской, на хрен никому не нужен. Только оторвал задницу от табурета…

Бежит Сидор, в руках заготовка, – Федор, глянь, опять с наклепом, взяли и засунули в общую кучу.

– А кто катал? – Для каждого отрока, лично мной были сделаны, именные метки, первая буква имени.

За прокат, да и прочие детали без отметки, никто денег не получал.

'Никодим взъерепенился, когда увидел такое, – Федька. Это что такое? Бла – бла– бла… Я три рубля отдал, чтоб за мной…

– Хорош орать. Лучше оглянись и посмотри, сколько всего эти мальчишки делают. Ты когда в последний раз болванки в листы раскатывал? Когда донца и крышки штамповал? Их, блин горелый, четыре рыла, трудятся не за страх, а за деньги. Наказывать же виноватого хочу.

Да мы с тобой, скоро совсем будем здесь не нужны, почитай с весны, Сидор да Антип с мальцами в мастерской работают, мы с тобой все разъездах. Метки сии токмо для опознания бракодела и его наказания рублем.

– Сволочь ты Феденька, пригрел, аки змею на своей груди. – Никодиму надо было спустить пар, что он и продолжал делать еще некоторое время…'

– Да… А… – Сидор, повертел в руках заготовку, что – то разглядел, хмыкнул удовлетворенно и 'ускакал' прихрамывая на поскрипывающем протезе.

Я складываю инструмент по местам, навожу порядок. Рассортировал обрезки металла, прочий сор на совке отнес в мусорную бочку, стоящую у входной двери, рядом с ящиком для песка, высыпал. Оставил уборочный инструментарий на должном месте. Отряхнул руки и, снимая фартук, пошел к своему верстаку.

Навстречу идет Дмитрий, перемазанный как трубочист, вытирая ладони такой же чистой, как он сам, тряпкой. Увидев меня, остановился напротив, и без предисловий начал жаловаться. – Клим, жмот. Я его прошу дать смазки графитовой, а он говорит, что в прошлую седмицу, полфунта давал. Да мне эта половинка, только 'пятки' смазать. А еще надобно…

– Дима, тебе, сколько было говорено, что с ним ругаться без толку, а? Надо сразу ко мне приходить. Мне ваши дрязги и склоки не нужны, будете, грызся, накажу обоих. Одного за забывчивость, второго за жадность. Неужто забыл?

Клим имел от меня четкое и не двусмысленное указание. – Без моего ведома из кладовой, никому, ничего, не давать. Вот так и никак иначе. Потихоньку, полегоньку, каждого натаскиваем на то, чем они хотят сами заниматься. Пусть это пока 'игра' для них. Да смысл далеко впереди…

Уча одного, вправляешь мозги остальным, – есть порядок и правила и делать надо только так и никак иначе.

– Да помню я. Токмо мне надобно…

– Мил друг, а поведай мне за каким лешим, ты столько нахерачил? Или ты думаешь что чем больше тем лучше? В общем, так, останавливай мотор, всю излишнюю смазку снять. Узлы промыть… Одним словом, чтоб к вечеру провел полное ТО.

– Там Сидор с Антипом, хотят…

– Мне плевать, что они хотят. Ты отвечаешь за него и это твоя работа. Кто, в конце концов, механик, ты или дед пихто? Вперед солдат и с песнями.

За полгода общения со мной, мы с ребятами нашли общий язык, они воспринимали мои речи без переспрашивания. Даже 'мелкий', это ещё тот гусь, первое что перенял, был мат.

'Опечаленный' внеплановой работой Димка ушел.

Потом было очередное 'родео' с упрямой скотиной. Эта гадюка почему-то невзлюбила телегу, я как придурок по всему деннику за ним с хомутом гонялся. Пока не привязал за недоуздок к стенке.

Накинул, осталось самый пустяк, да наткнулся на его взгляд… Там была такая вселенская обида…

Смотрю ему прямо в глаза…

' – многие животные разумны. Взять, например собак, некоторые породы различают до трехсот слов и жестов… Может попробовать?'