Текст книги "Записки грибника"

Автор книги: Алексей Федосов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 30 страниц)

Пацаны, что с них взять, глаза горят, руки трясутся, забыли уже чего где нажимать. Пыхтят как ежики, чуть ли не головами стукаются, железо по столу гремит. Я молчу. По справочнику проверил навеску пороха, убедился, что это верно. Разложил приспособления для выбивания капсюлей. Пошла работа…

Заканчиваю первый пяток, ни гугу…

Отстучал десяток, ни аллё…

Взялся за одиннадцатую, среди сопения слышится рассудительный голос Клима, – Федор, говорил, что вот здесь надо повернуть и вынуть…

Кажется это один из братьев, ответил, на повышенных оборотах. – Да, кручу, кручу… Видишь, не выходит…

'Штифт, овальный, его надо на пол оборота повернуть'

– Не дергай, руки убери… – послышалось приглушенное восклицание и приглушенный металлический стук. – Вот зараза…

– И как теперь это все вставить?

'Кажется, это выпала пружина фиксатора ствола и курок(?), если вытащить еще один штифт, выпадет боевая пружина'

Бдзинь!

'Как в аптеке, по теории сейчас должны начаться судорожные попытки сборки'

'Колючее стадо', запыхало с удвоенной силой, послышались невнятные восклицания, толчки и повышенный тон.

'Пора вмешаться'

– У ну тихо! Услышу, что лаетесь почем зря, разгоню к чертовой бабушке. Головой думайте…

– Клим!

– Что?

– Ты старший!

– А-а…

– Ты смотришь и решаешь, как вставить деталь на место, другие держат и молчат, если надо помогают. Молча! Если посоветовать что хотят, только шепотом. И запомните: – гнев плохой советчик, он ум, застит…

Тюк, стук, тюк, стук. Монотонная работа, при этом выполняемая уже не в первый раз… Тюк, стук…

'как на шахте угольной, нашли хрен отрубленный и топор зазубренный. Что рубил его…'– Промурлыкал под нос строку из частушки… Тюк, стук. Тюк, стук.

– Федор, а уголь можно добывать? Его углежоги с лесу везут…

– Если уголь каменный, то его из под земли добывают.

– А разве есть такой?

– Бывает.

– он лучше березового или дубового?

– Смотря как посмотреть, в чем-то лучше, чем-то хуже.

– А чем лучше?

– Посмотри за городом, насколько далеко лес от него, весь вырубили на дрова. Деревья растут медленно, да и жар дают не ахти, уголек получше горит, правда после него шлак остается, но из него кирпичи делать можно, на дороге ямы и ухабы засыпать. Да мало ли где…

– Но если его из земли вынимать, там же дырка останется…

– Да, но если копали и яма открытая, можно водой затопить, озеро будет, рыбу выращивать…

– А чего её растить… Её и так вон, в речках полно.

– Ну, можно особую какую, взять, к примеру – форель, попадается мало, а что она вкусная, и говорить не стоит, запускаем в наше озеро, корм ей сыпем, а когда надо ловим и едим али продаем. Только ты прав, на воле рыбки и так хватает. Пистоль собрали?

– Да, – Клим по столу сдвинул оружие в мою сторону.

– Работает?

Он пожал плечами, братья начали кивать, Дмитрий, подумал немного и словно с неохотой, кивнул.

Потянувшись, подтащил пистолет к себе. Взял в руки, взвел курок, поднял дулом вверх и нажал на спуск.

Раздалось глухое клацанье, смазанного механизма. Заглянул внутрь, смазанные части, матово блестят, следов нагара на стенках ствола, нет.

– Молодцы, завтра опробуем, а пока займитесь вторым.

– Федор, а правду говорят, что ты из них четверых застрелил? – С каким-то жадным интересом, спросил младший Рябов.

– Правда, и сейчас грохну пятого, чтоб языком не болтал, вам второй чистить надо, а не лясы точить.

Дмитрий, теперь ты старший.

Я уже выколотил стреляные капсюли, собрал кучкой на краю стола, пойдут в переплавку, сюда же добавил донца с 'убитых' патронов. Что ни мошка, то мяса крошка, медь уходит и мало что возвращается. Одел на приспособу первую гильзу и вставил новый капсюль…

'Объявление повесить на воротах, что ли – Скупка цветного лома. Дорого. – Но боюсь, законники не поймут, скупку краденного припишут, а если учесть что медь, стратегический металл, можно и проблемы получить, в полный рост, а разговор у здешней фемиды короткий…'

Оставалось всего пяток патронов обработать, когда отряд бойскаутов, бодро отрапортовал о выполнении порученных работ, гордо положив передо мной, вычищенный пистолет. Беру в руки, начинаю взводить, боек доходит до заднего положения и не фиксируется. Оттянул его, заглянул внутрь, все стало понятно.

– Не работает. Но прежде чем разбирать, осмотрите оба и найдите причину. – И положил перед ними первый ствол.

Выбрал кусок кожи, и пробойником начал делать пыжи, в запасе было немного, но все равно пару десятков нужно приготовить.

Они там усиленно ковыряются, едва не сталкиваясь лбами. Шипят друг на друга, но в голос ругаться не решаются. Это уже есть гуд.

Начал сборку патронов, прежде всего, отодвинул подальше светильник, не хватает ещё морду опалить, поставил мерку для пороха и дроби. Собрал машинку, какое громкое слово, дергаешь за рычаг, опускается верхняя часть, сделанная виде стакана, выступы на конце формируют 'звездочку' запирающую заряд в гильзе. Порох, пыж, дробь, пыж, обжать. Повторить еще десять раз. Дробовых он берет мало, только чтоб было, а в основном, картечь и пули, боярин любит крупноразмерную дичь, как сказал однажды: – 'уток пущай мои холопы, жрут'

Меня окликнул Дима, – Федор, мы сделали.

'Тэк-с, уже Мы'

Проверяю, оба пистолета работают как часы, вычищены и смазаны. А мне осталось доделать полтора десятка патронов.

Доверил Дмитрию обжимать, остальные стояли рядом, слушали и смотрели. Только во вкус вошел, как учебные пособия закончились.

' Что-то я давненько ничего не взрывал… Не стрелял… Раз обещал… Завтра и постреляем…'

– Так всё собрать, уложить, как было, навести порядок на рабочих местах, завтра нам тут полдня просидеть придется… – Заметил недоумение на лицах.

– Завтра утром, работаем в мастерской до обеда, опосля него идем сюда, буду счету учить и другим наукам.

Потом был ужин, опосля него отловил на 'мостках' 'Ворошиловского стрелка', – Марфа, что ж ты творишь? Девка к знаниям тянется, мастерству учиться хочет, а ты её не пущаешь. Не хорошо это.

– Дева должна себя блюсти в чести и непорочности, уметь дом содержать…

– И за себя и детей своих, ежели надо с оружием в руках, постоять. Знаю одну женщину, не убоялась она молвы людской, выучилась у мужа делу ратному, да спасла его однажды, от смерти неминуемой. Только вот не упомню как её звали… Может, подскажешь, Марфа Никитична?

Постоял, помолчал, виновато развел руками и продолжил давить, – Вырастет Маша, замуж выйдет, уедут они с суженым, поставят избу, будут жить в ладу и счастии, да только придут людишки лихие, татарва дикая али свеи с ляхами.

Выставил палец и укоризненно так, произнес, – Грех на тебе будет, Матушка. Могла научить и спасти, а гордыня взыграла… Негожи девке игрища мужицкие, срамота…

Глазищи сверкнули, губы поджала, повернулась так, аж юбки ветер подняли… Ушла в дом.

Я, пожалуй, тоже пойду, уж больно длительный день получился, насыщенный, на впечатления богатый…

Дела житейские (окончание)

– Маша, два плюс два, сколько будет?

– Четыре.

– Понял обалдуй, четыре. А ты, сколько насчитал? – младший Рябов, он действительно самый младший, как выяснилось, среди всех моих учеников, стоял у доски, опустив голову.

Ему было простительно, другие, многие из них, успели одну зиму отучиться, туже Машку, мать учила…. да не доучила…

Брат его Сашка, брал сообразительностью, память у пацана, можно сказать уникальная. Он не помнил что было полчаса назад, но через день, два, мог рассказать все о сегодняшнем дне поминутно, перечисляя разные подробности. Когда впервые столкнулся с этим явлением, не поверил, устроил проверку и был посрамлен. Он дословно, слово в слово, повторил мой монолог о правилах личной безопасности при проведении стрельб, при этом чертенок, насколько я запомнил, крутился по сторонам и считал ворон. Другие отвечали запинаясь. Клим, поступил проще всех, попросил это все записать:– ' при чтении, запомнить легче'

У Мишки, был один плюс, но при обучении он был бесполезен, за счет своей внешности он мог спокойно шататься везде и всюду. Пока ты на него смотришь, видишь его, но стоит отвести взгляд, а ему шагнуть в сторонку, все, пропал… Сам такое видел, он спокойно прошел на стрелецкое подворье, через охраняемые ворота, побродил между санями и вышел, никем не задержанный. Стрельцы, на него внимания не обратили, никакого, вообще, как будто он пустое место… Может потому что ребенок?

О, зашмыгал носом, сейчас пустит слезу. Ну-ну, – Нарисуй три кружка, слева и два справа. Сосчитай, сколько их всего получиться?

Вот засранец, чес слово, не хочется но, по-моему, придется выдрать его разок. Думает, не вижу, как он Катьке, дочке Сидора глазки строит. Красавец – сопли до пупа развесил, думает в таком виде не отразим.

С того памятного дня минуло две недели и теперь практически каждый день идут занятия. Марфа сама привела Машку на занятие, пригрозив нам всем, что ежели обидим, пирожков до пасхи не увидим. Теперь они только по воскресеньям отдыхают, я лично отдыхаю. У меня сложились хорошие отношения с нашим батюшкой, Отцом Серафимом. Однажды задержался после службы и подошел к нему с личной просьбой. В ответ услышал легкий упрек, за то, что так долго тянул и не приводил чад, – 'ибо слово божие есть ключ к сердцу'

Так что мои юные гавроши, два раза в неделю посещают церковь в среду и воскресенье, батюшка учит их азбуке и чтению.

Эх, Федор, Федор, прежде чем вдаваться в авантюры с обучением, следовало бы немного разузнать, а как оно вообще проходит. Ведь если копнуть, в городе, на торгу, в приказах сидят и есть, грамотные образованные люди, не из воздуха же они берутся…

Церковь при всей своей внутренней борьбе, связанной с расколом, не забывала самого главного, будучи самой обученной и знающей частью общества, она учила людей и детей. Если смотреть правде в глаза, преследовала свои цели, большая часть учеников уходила в монастыри. Но начальное образование люди получали. Это в мое время ерничали, пытаясь оскорбить собеседника, говорили:– что у него три класса церковно приходской школы. А здесь, это рассматривается очень высоко. Большей частью служители на добровольной основе учат, не взимая за науку никакой платы, а только отдавая самое ценное – знания.

'Взялся за гуж, не говори что не дюж, подписался… Плати' После разговора отцом Серафимом, целых две недели грыз ногти в раздумьях. Учить мне их своему алфавиту или нет. Время уходило, а я все метался как блоха по собачьему хвосту. Все решил случай, сегодня забыл на столе свой дневник, отошел буквально на минуту, на двор, в отхожее место. Возвратился и вижу у стола стоит Клим и наморщив лоб пытается прочитать, произнося вслух, – ' Де-ва дол – ж – на бл…'

Услышав скрип открываемой двери, он поднял на меня взгляд, – Федор, а на каком языке это писано?

Буквицы вроде знакомые, токмо начертаны не по-нашему, а слова понятны.

В голове проскочили все доводы за и против, проскакали как северные олени по тундре и умчались, оставив после себя только пустоту. Сел на скамью, сдвинул к себе поближе дневник, раскрыл его на чистой странице, взял самописку… И не дрогнувшей рукой вывел

А…

Б…

В…

Г…

Д…

Клим следил заинтересованным взглядом, храня молчание. Когда я закончил писать, повернул, чтоб ему было удобно читать, и начал объяснять.

– Это буква – А.

– Это буква – Б.

– Это буква – В.

Далее перечислил весь алфавит, мой ученик внимательно слушал, изредка просил повторить. Прервали нас самым незатейливым способом, прислали гонца, время было вечернее, ужинать пора.

– Федор, Клим, Марфа Никитична снедать зовет, – в дверях стояла Маша.

Мальчишка посмотрел на меня, в его глазах проскочило разочарование тому, что оборвали разговор на самом интересном месте.

– Мы сейчас. Ещё чуток и придем. – Ответил девчонке, и мы снова склонились над столом.

Простучали, каблучки по половым доскам, мне под руку пролезла русая голова и уткнулась носом в тетрадь, – А что вы здесь делаете? Буквицы учите? А можно мне с вами? Я тоже хочу… А как она называется, – и маленький пальчик с обгрызенным ногтем, уткнулся в страницу.

Клим поднял голову, встретился взглядом и вздохнул с сожалением. Ответил ему тем же. Подхватил девочку на руки, и мы пошли ужинать.

Вот так я прокололся, но… Одно но! Свою грамоту преподавал только Климу, частенько он теперь захаживал ко мне и мы засиживались допоздна. Может я и перестраховщик…

***

Лета ХХХ года, ноября 13 день

Мы сидели в мастерской уже часа три, рассуждая и подсчитывая, чего и сколько нужно…

'Земля есть, вода присутствует, ручей из болот тянется, нашлось и место где плотину можно поставить. Аккурат поперек оврага, он довольно глубокий, но расстояние между гребнями, не маленькое. Намерил там почти семьдесят шагов. Но больше всего меня смутил разговор со стариками, пока Никодим обход владений устраивал, я с ними потолковал. И услышанное, не обрадовало, ручей этот хорош только весной и осенью, а летом может пересохнуть, что уже было несколько раз на их памяти. Расспросил о земле, об урожаях, о выпасах для скотины. Они поначалу волками смотрели, и говорить не хотели, только, кто ж от хорошей выпивки откажется, да ещё приправленной самым сладким словом – халява. Так что развязались языки и, потекла беседа неспешная. То, что я видел, проезжая по заснеженным полям, мне не понравилось, купленный клин землицы, находился как бы в долине, с двух сторон вздымались высокие гребни, заросшие елками да соснами. Лиственного леса было мало, ветлы да тополя не в счет в основном хвойный… А он любит почву песчаную… Чем больше аборигены говорили, тем больше выпадал в осадок, похоже идея с плотиной умирала, не успев даже пережить час зачатия. В выбранном овраге, они брали песок и если бы мы потрудились заехать с другого краю, в самый раз на яму бы и вышли.

Нечто подобное видел в Подмосковье, в районе Икши. Большие поляны с мелкими деревцами, перемежаются глубокими оврагами, всегда залитыми водой. Там наступающий ледник оставил после себя море песка и громадные куски скал, раскиданные по лесу. Побродил там в свое время в поисках грибов…

Всю обратную дорогу ломал голову, мне нужны источники энергии которую можно перевести в механическую. Вода скончалась, почти… Можно конечно, срыть довольно большой пласт, навозить глины, поставить каменную, капитальную плотину и получить дорогостоящую игрушку, годную только в качестве бассейна. Она сможет работать едва ли полгода и то в лучшем случае. Ветряк не смог взлететь по определению, высота увалов окружающих долину, на глаз была метров двадцать…

С естественных источников мысли перескочили на более современные.

Пар. Что сказать? Хорошая штука, мощная, если что напутаю, лететь мне выше кремля, да без крыльев. А напутаю обязательно, сия техника, никогда не рассматривалась мной ни под каким углом.

Вообще. Не имею ни малейшего понятия о принципе работы.

Зато знаю, как устроен дизель, бензиновый мотор, надо для них только сталь нормальную надо, да алюминий на поршни…

Наверно у меня была такая кислая рожа и убитый вид, что Никодим правящий нашей лошадкой несколько раз оборачивался на меня, потом не выдержал и спросил, – Федь, ты чо такой смурной?

День был морозный, полозья саней с хрустом давили крупинки снега нанесенные на дорогу, облачка пара вырывались из конских ноздрей, делая её похожей на сказочного змея Горыныча.

Они и вызвали непонятные ассоциации, что-то зашевелилось на помойке, именуемой памятью. А вот что?

– Федька! Уснул что – ли ча? Шеки потри, эвон побелели все… Замерз? Силантий! Слазь с тулупа, отдай Федору, пусть накинет на себя…

'А дальше я уже ничего не слышал и не видел… Что послужило спусковым механизмом, не понятно, но недра мусорного полигона распахнулись. На меня хлынул поток информации, да так явственно, что ощутил запах кофе, налитый в кружку стоящую рядом с монитором и запах с тарелки, от бутербродов с краковской колбасой. Перед глазами замелькали строки, вот они остановились, приблизились…

'Двигатель Стирлинга был впервые запатентован шотландским священником Робертом Стирлингом 27 сентября 1816 года, тепловая машина, в которой жидкое или газообразное рабочее тело движется в замкнутом объёме, разновидность двигателя внешнего сгорания.

Основан на периодическом нагреве и охлаждении рабочего тела с извлечением энергии из возникающего при этом изменения объёма рабочего тела. Может работать не только от сжигания топлива, но и от любого источника тепла.

В 1843 году Джеймс Стирлинг использовал этот двигатель на заводе, где он в то время работал инженером. В 1938 году фирма 'Филипс' инвестировала в мотор Стирлинга мощностью более двухсот лошадиных сил…'

Черт возьми, как же я, мог забыть, одно время меня начинающего дачника занимал вопрос получения электричества. Разыскивая подходящую модель генератора, наткнулся на ролик об американском фермере, у которого этот мотор приводит в движение домашнюю станцию, меня тогда сильно впечатлило. Два куска сухих деревяшек, закрутили циркулярную пилу в пару киловатт. В течение нескольких недель просто бредил этой затеей, пытался отыскать нечто такое в России, не нашел, а сделать самому… Увы. Возможности были ограниченны, да и расчеты показали, что выгодней купить дизель и забыть, потом и эта проблема решилась, на участке поставили столбы, подвели провода, дали электричество…

А вся прочитанная информация упала в 'мусорную корзину' и была благополучно забыта'

На данный момент я не видел причин, по которым, кто-то или что-то могло помешать построить этот мотор. Самая главная… самый главный оппонент, церковь, даже если мне каким, то чудом удастся наладить производство стальных трубок для водогрейного котла, объяснять движущую силу пара довольно затруднительно, хотя вот он горячий и обжигает руки. Свист и рев клапана стравливаемого давления вызовет не адекватную реакцию. В случае со Стирлингом, никаких звуковых эффектов, никаких раскаленных топок зияющих гиеной огненной…

Надо будет освятить его… Точно, опробуем, как работает, разберем для проверки, выявим дефекты, исправим. Позовем отца Серафима, в его присутствии соберем и снова запустим. Пусть посмотрит, что и как делается, попутно буду объяснять, глядишь и удастся получить благословление…

Если с этой стороны пройдет удачно, тогда можно будет смело делать большого монстра, и пусть только кто ни будь, попробует обвинить меня в связях с сатаной…'

Никодим хотел ставить плотину, я на бумаге доказывал ненужность, говорить о том, что разузнал, пока не хотел. Решил оставить этот козырь на потом, если не получиться…

Назывался разный лес, глина, камни. Землекопов надо было не меньше полусотни, подвод штук тридцать вместе с возчиками. Медник перечислял стоимость, а я умножал, складывал, вычитал, тихо шизея…

Он закончил перечислять, Когда у меня получилась сумма, я озвучил её, – Сто двадцать три рубля и двадцать шесть алтын.

Никодим подпер щеку кулаком, во взгляде появилась вселенская тоска, – Отродясь стока в руках не держал.

– Я тебе потом сказать хотел, – Отложив свою самописку, полез в папку за бумагой, – место для плотины плохое…

– Откель ведаешь?

– Со стариками тамошними поговорил, они с того оврага, песок берут… Брали…

Никодим вскинулся, ноздри его хищно раздулись, – А землица как? Совсем худая?

Я, молча кивнул.

– От тварь, даже словом не намекнул… Значиться Архипка Шадровитый нам дерьмо подсунул… – Вспомнил ещё один аспект, – Федька, а как же теперь твоя механизма крутиться будет…

Давно это было, в подпитии с Никодимом прибывали, дернул меня черт за язык, помечтать вслух, ну и обозвал наш пресс и точилку суконную, механизмом. Он опосля, полдня пытал, что это такое, объяснил. Теперь для него все, что сложней молотка, механизм.

Сделав успокаивающий жест:– 'все нормально мол' взял ручку и стал рисовать принципиальную схему двигателя, попутно рассказывая, как он будет работать. Это заняло всего минут пятнадцать.

После небольшой паузы, Никодим высказался, – Бесовщина какая-то, – и перекрестился.

– Ты Никону скажи, что стрелки в часах на башне Кремлевской, нечистая сила крутит. А что, разве не так, мужик обученный раз в день ворот покрутит, гирьки поднимая… А может и правда, бес за цепку тянет?

– То механика освященная… – Никодим поднял вверх палец.

– Так и мы, нашу освятим, отца Серафима позовем…

– Он тя как раз… как зайца промеж ушей, кадилом освятит…

– Ладно, об заклад биться с тобой не стану. Со священником сам поговорю. Лучше мне вот что скажи, мы такую сможем сделать?

– Кто это, мы?

– Ты, я, Данила, Сидор, Силантия с ребятишками позовем…

– Эти на помогают, – Тон его исполнился сарказма, – знатные рукодельники, особливо как давеча…

– А что было давеча?

– А то не ведаешь.

– Нет. Мне никто ничего не говорил.

И тут наступила невнятная пауза, я как раз убирал рисунок в папку, а Никодим почему-то замолчал.

Поднял голову, он отвел взгляд, и стал разминать кисти рук.

'Сейчас, врать будет'

Чувствуя, что затянувшееся молчание выдает его, он заговорил, – Ну… Так… Э… А ничего там все…

Вроде как хорошо…

Поставив локти на стол, я положил подбородок на сцепленные кисти рук, добродушно улыбнулся и посоветовал не врать, ибо не получается. Никодим заерзал по лавке.

Или я не прав, или наш уважаемый хозяин замешан по самые уши.

– Поведай о делах наших скорбных.

– Это, о каких?

– Никодим ты же ведь не иудей, вопросом на вопрос отвечать, – из-за его упорства и нежелания отвечать, я начал волноваться. Может чего с ребятами случилось? Да вроде бы все при руках и ногах и глаза на месте…

'Когда обсуждали вопрос обучения ребят мастерству, поставил одно условие, оно собственно и вызвало больше всего споров и нареканий. Оплата труда. За свой труд наши дети должны были получать заработную плату, на достойном уровне скажу вам, у кожевников поденщик столько же получал, две копейки в день.

Никодим считал, что все заработанное ими, принадлежит ему, хозяину и учителю, потому что он их кормит, поит, одевает. А мне претит наказывать этих мелких человеков поркой, думаю таким способом внушения, можно только последние мозги выбить. Другой стимул нужен, иная мотивация, ты учишься, это твоя работа, а она должна оплачиваться. В твоей работе есть брак, двойки или что-то иное, тебя штрафуют и ты не получаешь заработанное. Когда у тебя есть деньги на карманные расходы… К хорошему привыкаешь быстро…

Мной был составлен греховник, так они его назвали, каждый пункт расписан, особое внимание уделялось технике безопасности, есть у меня такой пунктик. Благодаря нему, с моим хобби, ставшим здесь профессией, до сих пор глаза и руки целы. Зарплата ещё не выдавалась и мои нотации, предупреждения, объявления о штрафах, пока воспринимаются в шутку, для них это какая-то игра, затеянная дядькой Федором. Что ж, кто смеется последним, а кто-то в последний раз, и думаю, что это буду не я.

Взять хотя бы Клима, спокойный, рассудительный, выполняет все нравоучения от и до… Братья, если и получат, то это будет, дай бог алтын на двоих, Дмитрию надо напоминать…'

Вспомнилась утренняя трапеза, Клим откусывал хлеб и брал его правой рукой, в то время как левая спокойно лежала на столе…

– И что случилось с Климом? Покалечил парня?

Никодим стал похож на нашкодившего кота. Отвел взгляд в сторону, и начал говорить…

'Пацан сидел за полировальником, доделывая последний кран. Никодим, с кем-то поругавшийся, метался по мастерской в поисках жертвы. Отложив в плетеный короб с опилками, последнюю на сегодня деталь, Клим с братьями приступил к уборке. Меднику показалась, что они рано закончили (он всегда их этим третирует, когда меня рядом нет, они молчат, да только я об этом знаю) Он наехал на них, – 'рано, мол, ещё'

Рабочие рубахи, были перешиты Марфой, на широкий, раструбом рукав был добавлен хлястик и пуговица с тем чтоб ничего не болталось и запястье было обтянуто.

Клим расстегнул рукава и стал их закатывать, чтоб помочь с уборкой. Тут подоспел хозяин, нарычал, обгавкал и чуть ли не силком усадил обратно, велев братьям раскручивать станок, всучил подставку и, не дав парню привести себя в порядок, заставил работать. Видя, что ученик мешкает, обозвал 'хреноедом' и своими лапищами придавил деталь вместе с руками Клима к полировальному диску. Да только совсем забыл любезный, что надо было к правому, он поновей и как раз для таких больших заготовок предназначен.

Вал станка сделан из дубового бруска в пять сантиметров, диски крепятся, клином. Недавно я его модернизировал, был добавлен небольшой маховичок и приводная рукоять, её как раз братья крутили.

Не знаю почему, Мишка с Сашкой, боятся Никодима, до дрожи в коленях, ему стоит только бровью повести, как они замирают перед ним, как мыши перед котом… Когда он рявкнул, они с такой дурью налегли на привод, что от вкладышей можно было прикурить. Все крутиться, вертится на жуткой скорости. Стопорный клин цепляет за петлю на рукаве, наматывает его на вал, берет руку на излом, и вытаскивает парня с табуретки. Вскрикнув, он бьет Никодима затылком в челюсть, тот промычав что-то нечленораздельное, пытается поймать и падает животом на вал. Братья, увидев это, перестают крутить рукоять и вцепляются в неё мертвой хваткой, пытаясь хоть так остановить станок. Это им не удалось, только по полу раскидало. Маховик мной сделан на совесть, добротный, из старого мельничного жернова, в три пуда весом. Всех спасла как ни странно, туша Никодима и приводные ремни, проскользнувшие на шкивах…'

'Надо тормоз для принудительной остановки добавить. Пока ещё кого ни будь, не поломало'

Закончив рассказ, Никодим поскреб подбородок, – Федор, ты это… Пацана не ругай шибко…

Я, молча, смотрел на него, было понятно, что он сам переживает, едва парня не покалечил. Буду надеяться, что этот урок пошел ему впрок. Кивнул, соглашаясь, и решил вернуться к вопросу, на который так и не получил ответа, – Сколько денег у нас с тобой есть?

Будучи рад сменить тему, Никодим оживился, – А на кой тебе?

– Так есть али нет?

– Скока?

– Думаю рублей тридцать, сорок…

У него даже глаза округлились от изумления, – ежели ты думаешь, что я гость торговый… К-хм, Федька, а морда у тебя не треснет?

Вздохнув, взялся убеждать нашего хозяина, что расстаться с такими деньгами, это благое дело.

'Мы можем сами сделать все. Но это только кажется, мы не умеем работать с чугуном, нужно будет отливать некоторые части, обрабатывать железо. Данила хороший мастер, но его удел, работа с медью. Никодим медник, а я подмастерье у них. Сидор и Силантий такие же, как и я.

(про малолетних гостарбайтеров и говорить не приходиться)

Но, есть одно но, мы сможем взять на себя самую главную и трудную задачу. Сборку и наладку, изготовление бронзовых и медных вкладышей, а если удастся кузнецам сделать стальные шарики… Знаю, кто в кузнечной слободе, может нам помочь, эти люди работают не за страх, а за совесть, ну и за деньги в том числе.

Мне нужно будет сделать точную деталировку на каждую часть двигателя, с таким расчетом, чтоб как можно меньше их дорабатывать. С каждым из слободских буду договариваться как с немецкими мастерами, оплата только за то, что проверю, за просрочку буду снимать пенни. Думаете, не согласятся?

Это будет способ, до селе не известный в это время, удаленное производство, смежники, это потом весь мир будет так работать, производя части в разных точках мира и делая сборку в одном месте.

Есть и самый экономичный. Упереться рогом, откладывать каждую копейку и лет через десять запустить первый двигатель. Но своими силами, только он на хрен будет нужен. Впереди страну ждали соляной бунт и чума… Я изо всех сил, пока не говоря никому ни слова, стремился вывезти приютивших меня людей из города, подальше от грядущих бед'

Разглагольствовал минут сорок, сыпал именами кузнецов, рисовал на бумаге схему…

Никодим слушал внимательно, в чем-то соглашался, а против некоторых ковалей яростно возражал, ему видней, он местный, а я приблудный. Отстаивая свой план, приводил цифры, к примеру, сейчас наш прокатный станочек не мог дать медные пластины тоньше, наши самовары выходили избыточно утяжеленными и если уменьшить толщину стенок на треть, получим прибыль на пустом месте. Ну и Данила не прекращал попыток сделать нормальную латунь. Образцы были… Образцы… Пока… Толи примеси али чего ещё мешало.

Медник задумался, хотя только что спорил со мной, молчание затягивалось… Пусть подумает, ему полезно, меньше будет ребят калечить…

Чтоб не мешать, взял изрисованный лист, перевернул и по памяти (сплетник под матрасом остался) стал записывать имена нужных людей. С каждым ещё предстоял разговор и не думаю, что он будет легким…

– Скока? – Нарушил тишину хриплый голос.

– Что? – Я вздрогнул, от неожиданности…

– Денег, Надо, скока?

– На первый взгляд около сорока, там посчитаю, переговорю с народом… Через седмицу скажу точно.

Он кивнул соглашаясь, – А механику свою за скока сделаешь?

– Сделаем, ежели все вместе над ней работать будем…

– Нет Федь, один с мальчишками да с Данилой будешь, а мы с Сидором в мастерской, а то совсем без всего останемся. Силантию скажу, пусть чем, черт однорукий поможет, зря что ли ему, пять рублев додаю. Ежели приспичит, Марфу кликну… Хотя нет, не надо, она и так одна с Машкой на хозяйстве останется. Ну?

– Ежели бы все, то к пасхе как раз успели бы, а так позже будет. Она когда будет?

– Кто?

– Пасха!

– У отца Серафима спросишь, когда он, те по рогам кадилом стучать будет.

– Я серьезно…

– А я шуткую… – Всплеснул руками, хлопая себя по ляжкам, – не ведаю, у Марфы спросишь.

С тем и разошлись, я воспитывать подрастающее поколение в духе уважения к старшим, ибо сокрытие правды есть не уважение. А Никодим кубышку трясти, гроши пересчитывать…

А потом для отдельно взятого человека, начался личный ад. Честно сознаюсь, если бы раньше узнал о том, что мне предстоит сделать, ни за что не ввязался бы в эту авантюру. Знаете, что больше всего удручало? Почти угадали, передвижение по городу. Через два дня я уже начал сомневаться в своих словах по поводу недели, а ещё через пару, укрепился в этой мысли. Как же просто было там…

Достал сотовый, набрал номер, поговорил… И все решено. Здесь же… Этого нет, в отъезде, уехал в хреново-кукуево. Будет только весной. Другой смотрит на меня как баран на новые ворота и не понимает чего от него хочу, а от самого выхлоп, такой, что боишься огонь рядом зажигать…

Третий соглашается и с условиями и с оплатой, только срок исполнения у него больше моего в три раза.

Плюс ко всему, какая-то сволочь, пустила слух: – Федька медник, кузнецов за любые деньги нанимает.

Слободские, решили сорвать куш, сразу подняли ставки в разы. Если полкило гвоздей стоило десять копеек, то сейчас за него просили почти тридцать.