Текст книги "Праздник саранчи"

Автор книги: Алексей Саморядов

Соавторы: Петр Луцик
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 27 страниц)

Алексей Саморядов, Петр Луцик
Праздник саранчи

ПРАЗДНИК САРАНЧИ

Утро. Гигантская, заслоняющая весь мир стена серого дома. Окна по-летнему раскрыты. Тишина.

Прошла красная поливальная машина. За ней следом пробежали мужчина и женщина в Спортивных костюмах.

Одно из окон дома издалека – просто темный, квадрат с полоской тюля. Оно медленно приближается. Полоска тюля чуть качается. Все ближе и ближе. Вот оно рядом, совсем рядом.

Страшный крик сотрясает утро.

К окну подбегает мужчина с блуждающим взглядом. Секунду он оторопело глядит перед собой. Потом вниз…

С нижнего балкона за ним зорко наблюдает старуха, сидящая на маленьком табурете…

Внизу водитель у легковой машины перестает протирать отекло, задирает голову…

Из дома напротив из открытого окна высовывается еще одна оторопелая заспанная физиономия…

Мужчина свирепо трясет головой, трет глаза и, наконец, придя в себя, широко зевает….

Зевает терьер на зеленой лужайке. Зевает его хозяин в трико и в майке, съежившийся, несчастный…

Зевает водитель за рулем…

Зевает часовой у ворот Спасской башни…

Звенит будильник. Мужчина у окна оглядывается в комнату. Будильник продолжает звонить. Мужчина бросается от окна. Будильник звонит еще и еще. Слышны ругательства, вздохи, зевки…

Комната уходит вправо, проплывает шершавая серая стена, следующее окно. В окне чье-то мясистое тело то опускается, то поднимается. Человек непонятного пола делает зарядку. И это окно уходит вправо…

Снова стена. Следующее окно и маленький балкон. На балкон выходит человек в мятом костюме с развязанным галстуком. Лицо его опухло. Он подносит ко рту пятилитровую банку с огурцами, пьет рассол…

Окно. Женский мелодичный смех. В комнате мелькает девушка в белоснежном белье. Из коридора, смеясь, выходит другая. На ее гладкой, загорелой коже блестят капли воды…

Снова стена. Окно. В комнате стоит старуха, приложив ухо к стене, на лице ее напряжение.

Все быстрее и быстрее пробегает стена.

Балкон. Мужчина чистит туфли.

Стена. Окно. Перебинтованный с ног до головы силуэт, лишь один глаз моргает.

Балкон. На балконе маленькие дети. Все, соревнуясь, плюют вниз. Смеются.

Окно. Старик в кресле.

Балкон. Парень в каске заводит в комнате мотоцикл.

Окно. В комнате скандалят муж и жена.

Стена вдруг резко обрывается, открывая пропасть внизу. Дом закончился, разом открыв весь – мир – такие же бетонные башни невероятных размеров, зелень внизу и какие-то трубы вдали…

Сверху видно, какие муравьиные дорожки протоптали люди от домов к остановкам. Все бегут, спешат.

У остановки – автобус. К нему наперегонки бегут человек двадцать…

Кто-то перебегает улицу и чуть не попадает под черную, «Волгу». Водитель просто высовывается и долго смотрит вслед провинившемуся. Едет дальше…

Шумная улица. Машины, автобусы. Милиционер. Киоски. Продавцы билетов. Шум. Звук сирены. Проходит эскорт черных машин.

Нескончаемый поток людей на эскалаторе съезжает вниз. Лица усталые, хмурые. Мальчишка вдруг пускает по перилам пятак. Тот грохочет вниз. Люди вздрагивают, оборачиваются…

В переходах, на платформах стоят, двигаются сплошной массой. Тесно. Напирают вперед, отбиваются от задних локтями. Какой-то парень со стеклянным взглядом пристроился к рослой девице вплотную и движется в толпе след за ней. Дышит ей в затылок…

Бронзовый матрос с наганом в руке смотрит поверх толпы…

Двери метро вдруг сдвинулись, вагон качнулся и понесся мимо мраморных столбов и одинаковых смазанных лиц…

Темнота в туннеле, грохот…

Хлопает дверь сейфа. Кабинет, завешанный графиками, схемами. Человек достает из сейфа бутылку коньяка. Его трясет. Бутылка пуста. Человек падает в кресло, уткнув голову в колени…

Человек в огромной черной машине украдкой глотает таблетки, трет виски и качает головой – ему плохо…

Темный подвал. Худой маленький грузчик садится на бруски рыбы, закуривает…

Задний двор столовой. Мешки. Такой же маленький грузчик садится на ящик, закуривает…

Кому-то, перебинтованному с ног до головы, вставили в рот сигарету…

Закуривает офицер, старший патруля…

В школьном классе идет урок физики. За окном в кустах стоит школьник, курит, равнодушно глядя, как двое других избивают третьего.

В огромном кабинете высотного здания на школу смотрит человек, затягиваясь сигаретой.

Две стройные девушки идут по улице. Все встречные мужчины оборачиваются им вслед…

Задний двор столовой. Проходит огромная круглая повариха. Маленький грузчик смотрит ей вслед, улыбается…

Хозяйственный магазин. Парень долго перебирает мыло и глядит на продавщицу…

В Огромной пустой приемной секретарша поднимает юбку, подтягивает чулки и трусики. Напротив нее – обитая кожей дверь с табличкой: «Директор объединения». За дверью полный мужчина на коленях смотрит в замочную скважину на секретаршу. На его столе звонит телефон…

Телефон звонит в маленьком закутке. Шум станков. Мужчина в комбинезоне и каске тискает женщину, тоже в комбинезоне и каске…

Телефон звонит, человек снимает трубку, кладет снова, продолжая есть бутерброд с черной икрой. Он сосредоточен…

Раздаются аплодисменты, и весь огромный зал, где идет заседание, встает.

– Перерыв полтора часа, товарищи, – объявляет лощеный человек с комсомольским значком на костюме…

Гудит толпа в столовой. Одинаковые подносы…

У пирожковой очередь…

Толпа гудит у магазина. Берут молоко…

У другого магазина сгружают водку. Гудит толпа…

Тихий, сумрачный зал ресторана, ковры, зеркала, официанты в бабочках – стоят кругом, переговариваются; двое из них тихо ругаются между собой…

В шумном кабаке стоят в кружок несколько кавказцев, шумно переговариваются, оглядывают проходящих женщин…

В кружок посреди шумной улицы у сквера стоят яркие сытые мальчики с сумками, рассматривают какую-то голубую тряпку, спорят…

Несколько проституток перед входом в ресторан. Накрашенные, модные, сытые смаются, что-то рассказывая…

Мужики в кружок, оглядываясь, распечатывают, пьют водку из одного стакана…

Видеоролик в баре. На экране – двое полуголых мужчин поют и обнимают друг друга…

Час пик. Толпа у завода…

Очередь в магазине. Кричат, ругаются… Кортеж черных лимузинов…

Гостиница. Бар. Негры, арабы, немцы, шлюхи. Пункт приема посуды…

Двери вагона открылись, и из них под напором толпы выпал человек. Толпа стремительно потекла по платформе. Выпавший, прижавшись к стене, надевал соскочившую туфлю. Ему мешали сумки. Рядом с ним стоял товарищ, высокий, с приятным лицом, хлопал его по плечу и кричал что-то в ухо.

Оба спешили, в потоке по переходу, умудряясь еще и обгонять толпу. Вдруг тот, что был о сумками, встал, заоглядывался. Его толкали.

Поток уже нес Сергея дальше.

Наверху он вынырнул за дверь и закурил. Его тут же хлопнул по плечу товарищ, и они побежали дальше.

Высокий, придерживая Сергея, выудил за локоть из толпы блондинку с коровьими губами.

– Моя судьба, моя боль, моя совесть!.. – восклицал он монотонно, наклоняясь ближе к Сергею. – Не помешает? По-моему, нет… – И, повернувшись к девице, кивнул на Сергея: – Эта колонизатор.

«Коровьи губы» улыбнулись.

Их догнали, затормошили какие-то мужчины, скорее похожие на тридцатилетних бородатых и безобразных мальчиков.

– Я взял… Семь минус…

– С меня потом…

– Вадик снова ребенка снял…

– Это сестра. Нас разлучили в сорок четвертом…

Они, держась толпой, почти бежали к остановке.

– …в сорок четвертом, почти грудными детьми. Я узнал ее по родинке на… на…

– На левой ягодице…

– Где Лена?

– Мы здесь…

Они втискивались в автобус.

– Это, Света, моя сестра, нас разлу…

– Разве бывают родинки на ягодицах?

– Он путает с синяками…

– Сереженька-то, я говорю, колонизатор…

– Что за корова?

– В метро мимо шла, не удержался…

Они поднимались по лестнице в подъезде.

– Полдня с машиной в очко резался. Выиграл семь тысяч…

– Врет. Она его раздела. Вежливо на дисплее: «Сэр, вы остались без штаноф…»

– Сереженька, не нажрись сегодня, а то не уедешь…

– Я говорю, Гарик в программу специально вложил «Ф». Машина: «Без штаноф. Без штаноф». О-о-о-о!

Дверь им открыла милая темноволосая женщина.

– О-о-о-о!

Каждый из мужчин целовал хозяйку в щеку.

Сергей, привстав на цыпочки, радостно улыбался ей из-за чужих голов.

Его товарищ поцеловал ее в губы, рассмеялся и тут же поцеловал девушку с коровьими губами.

– Моя сестра, нас разлучили в сорок четвер…

Сергей, перекладывая тяжелые сумки, тоже наклонился поцеловать хозяйку, но та отмахнулась и пошла за шумной компанией в зал.

– Еще ничего не готово, – крикнула она. – Бородатые – на кухню.

– А ничего не надо…

– Саша, включай.

– Гарик, я ее у тебя забираю. Я на ней женюсь…

– Я сам на ней женюсь…

– Женись на мне, – вдруг низким голосом сказали «коровьи губы».

Сергею было видно из коридора ее лицо.

– О-о-о! Это кровосмешение…

– Это выправление породы…

– А кто будет выправлять?..

Сергей отнес сумки на кухню. Хозяйка вышла на балкон, оглянулась на Сергея, усмехнулась, прошла в комнату.

– Я буду выправлять. Я готов!

– Уберите дурака!

Сергей прошел за женой в комнату.

Там, за накрытым столом, сидела вся компания. Глаза их блестели, на столе стояли початые бутылки.

– Сережа, Сережа! – позвали его.

Грохот музыки накрыл все разговоры.

Сергей подошел, наклонился к черноволосому респектабельному мужчине, Он что-то смешное рассказывал хозяйке.

– Арнольд Яковлевич.

Тот обернулся. Глаза умные, злые, насмешливые.

– Вы уже познакомились? – Сергей положил руку на плечо хозяйке. – Это – моя жена.

Арнольд Яковлевич легко кивнул, наклонился к хозяйке и поцеловал ей пальчики.

Жена подняла фужер, кивнула Сергею, Арнольду Яковлевичу.

– За вашу командировку.

– Я тебе привезу настоящий халат, – крикнул Сергей, – с золотым поясом.

– А мне кальян…

– А мне седло…

– Седел таких размеров не бывает…

– А мне шелковые шаровары…

– Сейчас… – Сергей, шатаясь, вышел в спальню, вернулся с каким-то медным кувшинчиком и самодельным кнутом из сыромятины.

Все уже «дали» крепко, говорили громко, не слушая, друг друга:

– Давай потанцуем…

– Колонизатор! Где пробки от бутылок, я ему сделаю пробковый шлем…

– Давайте погасим свет и потанцуем…

– Радость моя, пойдем, я тебе покажу квартиру…

Кто-то снял со стены фотографию. На фотографии на дохлом курортном скакуне, в бутафорской бурке, с бутафорским кинжалом сидел Сергей.

Сергей глядел на жену.

Она смеялась. Арнольд Яковлевич целовал ее в ушко и что-то шептал.

Сергей, шатаясь, обошел стол и потянул Арнольда Яковлевича за плечо.

– Эй, – крикнул он им. – Эй!..

Они обернулись.

– Пойдем потанцуем, – Сергей взял жену за рукав.

– Дай поговорить с человеком, – жена отдернула руку.

Арнольд Яковлевич улыбался.

Кто-то уже танцевал.

Высокий увел «коровьи губы» в коридор.

– Я ванную займу на пять минут, – прошептал он Сергею, обходя его в коридоре.

Сергей, не слыша его, все глядел в комнату. Затем подтянул штаны, снова подошел к жене, взял ее за руку, улыбнулся.

– Да что же ты настроение всем портишь. Ляг проспись. – Жена отодвинулась.

– Я не пьян. – У Сергея от обиды повлажнели глаза.

Арнольд Яковлевич улыбался. Похлопал Сергея по ноге, отодвигаясь от хозяйки.

– Пойди отдохни, Сережа, – и обернулся к жене Сергея.

Сергей хотел его ударить, но кто-то потянул его за собой. Вылили.

– Ты хороший математик, – сказал ему Арнольд. – Но дурак. Дурак и скотина.

– А ты – дерьмо, – сказал Сергей.

– Дурак и скотина, – повторил Арнольд и обнял Сергея.

Они еще выпили.

Высокий вернулся с «коровьими губами» довольный. Они сели, тоже выпили.

– Это моя сестра, – сказал высокий Сергею. – Нас разлучили. – Он наклонился к нему ближе: – Сходи с ней в ванную.

Правой рукой он чуть поднял у нее юбку, толкнул Сергея, показывая ее ноги.

Но девицу уже пригласили.

Арнольд Яковлевич под столом осторожно гладил колено хозяйки. Сергей не видел его руки. Хозяйка, его жена, слушая Арнольда Яковлевича, все ниже и ниже склонялась над фужером и беззвучно хохотала.

Сергей вдруг рванулся к ним, смахнув что-то со стола.

Его поймали за рукав. Он вырвался, подбежал к Арнольду Яковлевичу, неловко замахнулся на него. Тот спокойно встал. Сергей опустил руку, взволнованный, повернулся к жене.

– Выйдем на два слова…

– Зверь… – сказал кто-то. – Лютый зверь.

– Я тоже хочу ревновать…

– А я за Сережу кого угодно зарежу. Хочешь зарежу…

– Хочу… меня…

– Свинья… – жена выбежала в спальную.

– Нехорошо, – Арнольд Яковлевич покачал головой, пошел следом за ней.

Сергей двинулся, но его придержали. Усадили.

– Извините, Арнольд Яковлевич, извините, – Сергей попытался встать. – Я же пошутил. Ну, пошутил…

Арнольд Яковлевич зашел в спальню и закрыл за собой дверь. Сергей двинулся за ним. Его не пустили.

– Ах ты, сука, – неуверенно сказал Сергей, отмахиваясь. – А ну, вон из моего дома.

Он рванулся, но его толкнули на диван.

– Не ори, – сказал кто-то спокойно.

А высокий сел рядом с Сергеем и сунул ему стакан.

– Пей!

Сергей мотал головой. Высокий обнял его крепко одной рукой и, не давая вырваться, заставил выпить.

– Колонизатор, – засмеялся бородатый.

V Сергей встал. Бородатый толкнул его в грудь, опрокинул на диван, засмеялся гадко.

– Ребята, – Сергей снова попытался встать. – Она же пьяная… Со зла… Пустите…

Бородатый снова толкнул его на диван и захохотал. Высокий, прижав его, влил ему еще один стакан.

– Пей, завтра в дорогу…

Сергей закашлялся, испачкал себе рубаху. Бородатый макнул палец в салат и поставил Сергею на лоб пятно. Засмеялся совсем ужо паскудно.

Пришел с кухни еще парень с девицей. Они похлопали Сергея по спине, сели рядом, обнялись за плечи, вылили.

– Скоты, – хрипел Сергей. – Скоты…

На кухне вскрикнули.

Сергей кинулся под стол, на четвереньках рванулся на кухню. Остальные – за ним.

Они едва оттащили его от парня с девицей. Девица все никак не могла опустить юбку.

Его связали ремнем и бельевой веревкой, отнесли в ванную, заперли, включив свет.

Сергей долго вставал. Встал, попытался выбить плечом дверь. Не вышло. Тогда закричал.

Музыку в комнате сделали громче.

Он ударил плечом в зеркальце с полочками. Все полетело на него. По щеке из пореза потекла кровь.

Он лег на пол, попытался выдавить дверь ногами. Расплакался, кашляя и хлюпая.

За дверью играла музыка, смеялись.

Сергей открыл зубами кран в ванной. Зашумела вода, пошел пар. Обжигаясь кипятком, Сергей мочил веревку под струей, старался порвать ее руками, бил ими по стене, по кранам, дико ревел, кусал губы и вдруг со всего размаху двинул головой о стену.

Музыка все играла. Сергей сидел на полу среди осколков, прислонившись спиной к унитазу, смотрел перед собой, не двигаясь.

Дверь открыли. Он закрыл глаза, притворился спящим/ Кто-то заглянул.

– Спит.

– Слава богу.

Зашлепали босые ноги. Девица брезгливо на цыпочках переступила Сергея, включила воду.

За окном светало. Почти все уже убрали со стола.

Арнольд Яковлевич стоял перед зеркалом, завязывая галстук, разглядывал свои щеки.

Сергей сидел, отвалившись, на диване. Брюки и рубашка – мокрые.

На столе стояли рюмки, закуска. Вылили на посошок.

Из спальни, подкручивая волосы, вышла жена Сергея. Все уже одевали обувь в коридоре.

Высокий похлопал Сергея по щеке. Тот открыл глаза, оглянулся, вдруг улыбнулся.

– Ну вот, слава богу, – сказал высокий и налил себе последнюю рюмку. – Ты, брат, истерик, помнишь, какие номера выкидывал?

Сергей моргал, оглядывался.

Гости шумно выходили на лестничную площадку.

«Коровьи, губы» зевнули.

Последним выходил Арнольд Яковлевич. Он задержался. Жена Сергея глядела на него сонно. Он подошел к ней и прижал к себе. Долго целовал.

Сергей тупо глядел перед собой в стену. Его начинало трясти.

Хлопнула входная дверь. Жена прошла мимо него в спальную, закрыла дверь.

Сергей потянулся к бутылке. Пусто. Он вдруг бросился в ванную. Под ногами скрипело стекло. Едва успел включить воду. Его рвало.

Добрел до дивана, лёг ничком. Зрачок его неестественно подрагивал.

Он встал, дошел до кухни, взял кусок веревки. Его колотило. Он попробовал налиться воды, но не смог. В ванной он долго прилаживал к верхней трубе петлю, Руки его ходили ходуном. Он так и не успел закончить. Его снова затошнило. Он корчился в спазмах, упав на четвереньки, но из него уже ничего не шло.

Он добрался до кухни, стащил со стола нож, долго сидел с синим трупным лицом. Его снова скрутили судороги.

В квартире уже светло.

В спальной, тихо посапывая, спала жена. Он осторожно отворил дверь, зажав в кулаке нож, вошел.

Она завозилась и повернулась лицом к стене, открыв спину и голые ноги. Спрятав нож за спину, он осторожно наклонился над ней.

Едва касаясь, провел рукой по спине вниз к ягодицам. Задышал чаще. Присел на колено, наклонился над ее головой, снова выпрямился, не зная, что делать, наклонился и поцеловал в спину.

Зазвенел будильник.

Трясясь всем телом, он накапал себе сердечных капель. Икая, давясь, влил в глотку.

С трудом двигаясь, достал из дивана чемодан. Стал собирать вещи. Его бросило в жар, и он сразу взмок.

В ванной побрить себя не смог. Долго расчесывался, мочил расческу и опять расчесывался. Взял полотенце и попытался вытереть им полость рта.

Из спальной вышла заспанная жена. С презрением следила, как он корчится над раковиной.

Он вернулся в комнату. Глядя мимо нее, взял чемодан, поставил, подошел к ней. Она отодвинулась.

– Билет взял? Деньги, документы…

Он кивнул, похлопал себя по полам пиджака, подмял чемоданчик, побрел в коридор.

На улице он сел в такси, зажав лицо платком…

Около будок с газводой Сергей, шатаясь, вышел. Выпил два стакана.

В следующий раз такси остановилось у закрытой бочки с квасом.

Улицы… Перекрестки… Пивной бар… Кафе… Все закрыто…

Казанский вокзал. Сергей – белый как вата. Водитель разбил ампулу нашатыря и, придерживая его за голову, сунул в лицо. Сергей отпрянул, закашлялся.

Обессилевший, он шел по перрону. Его толкали из стороны в сторону локтями, чемоданами…

В купе у окна сидел Арнольд Яковлевич. Свежий, румяный. Он уже пил чай, читал газету. Сергей втащил свой чемодан, оглядывая номера полок, не зная, куда приткнуться, кивнул Арнольду.

Тот, отложив газету, смаковал чай м весело рассматривал Сергея.

Сергей поднял, свободную полку. Там стояли вещи. Неверными руками он попробовал затолкать чемодан наверх. Не вышло. Он повернулся к Арнольду Яковлевичу:

– Извините.

– Пожалуйста, пожалуйста, Сережа, – тот лениво привстал.

Сергей поднял полку и засунул, наконец, свой чемодан. Они сели, Арнольд Яковлевич – за чай, Сергей – у двери.

– Что, Сережа, плохо? – ^ Арнольд Яковлевич поставил чай, улыбнулся, пересел к Сергею, похлопал по спине.

– Ничего… – Сергей улыбнулся жалко, его трясло.

Нельзя так… Надо все же как-то беречь себя… А то и умереть можно… Жена, наверное, обиделась?

Сергей кивнул, вставая неловко из-под руки Арнольда Яковлевича:

– Пойду выйду…

– Держись, – тот кивнул. – Надо держаться…

Он вышел в коридор, прошел в тамбур. Спустился на перрон. Закурил. Затянувшись, с отвращением выбросил. Закашлялся, до свиста, с придыханием.

Кто-то закашлялся рядом. Сергей оглянулся. Напротив стоял мужик с таким же страшным лицом, как у него. Они с ненавистью посмотрели друг на друга.

Поезд пошел. Казанский вокзал остался позади.

Сергей попробовал дверь туалета Закрыто.

Покачиваясь, прошел к проводнику. Тот пересчитывал свежие комплекты белья.

Сергей дрожащей рукой дотянулся до его затылка. Попытался улыбнуться:

– Товарищ, я заплачу…

Проводник оглядел его и снова принялся за белье.

У двери в купе Сергей проглотил таблетку аспирина. Зашел тихо, лег на свою полку лицом к стене, закрыл глаза, стараясь не двигаться.

Очнулся он к вечеру. За окном было темно. Арнольд Яковлевич молча играл в шахматы с каким-то мужчиной.

Сергей с трудом приподнялся.

Арнольд Яковлевич взглянул на него, усмехнулся чуть, подвинул ему стакан чая.

Сергей улыбнулся жалко. Двумя руками взял подстаканник, глотнул.

По радио играла незнакомая восточная, музыка.

– Лом проглотил, – тихо сказал ему Сергей, – кажется, отпускать начало.

– Бульончика… – откликнулся Арнольд.

Они долге шли по вагонам и тамбурам мимо черноволосых золотозубых проводников, мешков в тамбурах и разных людей…

В ресторане светло. Повар – узбек в белом халате, в проходе снуют официантки.

Арнольд долго шептался с буфетчиком, тот косился на Сергея. Сергей смущался.

– Рыба, – сказал ему расстроенно Арнольд. – Только рыба.

Они сели за стол. Им принесли по первому. Сергей проглотил пару ложек, вздохнул, отвернулся к окну.

Напротив них сразу на двух стульях сидел мужик, стриженный под чубчик. Перед ним на столе – лимонад, закуски. Он хитро подмигнул Сергею и Арнольду, пошарил где-то внизу и показал им зеленую трехлитровую банку, улыбнулся добродушно:

– Теща угостила.

Убирая под стол стаканы, напил по полному. Сергей глядел на свой стакан, как затравленный волк. Несколько раз быстро и резко дернул, головой, даже отодвинулся от стола.

Мужик и Арнольд выпили, смачно задышали, закусили.

Сергей глядел на них с отвращением, даже с ужасом.

Они развалились на стульях, заулыбались.

Сергей встал с бледным лицом утопленника, глотая слюну, вышел из-за стола, пошел прочь.

Дойдя до конца салона, Сергей вдруг развернулся. Быстро пошел, почти побежал. Подбежав к столу, не садясь, он схватил стакан с самогоном и разом опрокинул в себя, схватил какую-то закуску, запил лимонадом. Лицо его было страшное. Он прислушался, упал на стул, вытер лоб, выдохнул победно:

– Обманул!

Мужик захохотал, налил еще.

Сергей медленно покрывался красными пятнами.

– Наш, самарский, – мужик радушно раздал стаканы. – Теща травкой размягчает. Я уж литр распробовал.

Им подали еще закуски. Арнольд, щурясь от удовольствия, закурил, огляделся.

Мимо все ходила рыженькая официантка.

Арнольд улыбнулся красным влажным ртом.

Выпили еще.

– А вы кто будете? – спросил мужик.

– Так, – Сергей пожал плечами, – программисты.

– А откуда?

– Из Москвы.

– Из Москвы? – удивился мужик.

– Из Москвы, – обрадовался Сергей. Ему было хорошо.

Арнольд, придерживая рыженькую официантку, что-то ей нашептывал. Она, согнувшись над ним, смеялась.

Мужик, не пряча банки, налил снова по полному.

– А он, – кивнул он на Арнольда, – тоже программист?

– Программист, – кивнул Сергей и засмеялся. – Боже мой, выжил.

Официантка отошла. Арнольд, довольный, повернулся к столу.

Они выпили, крякнули, закусили.

– Это значит, программы пишете?

– Ну да, программы, – важно кивнул Арнольд.

– Значит, из Москвы? – снова спросил мужик, что-то обдумывая.

– Из Москвы, из самой Москвы, – засмеялся Арнольд и хлопнул Сергея по плечу.

Мужик замолчал. Вдруг рванулся через стол, стараясь ухватить Арнольда за лицо.

– Ты, сука! – крикнул он. – Такую страну загубили!

Все оглянулись на них.

Арнольд вскочил и быстро побежал из ресторана.

Сергей встал, развел руками.

Мужик уже отвернулся, молча смотрел в окно.

– Извините, – Сергей задвинул стулья, пошёл, оглянулся на мужика.

– Ладно, – не оборачиваясь, буркнул мужик.

К Сергею подошла рыжая официантка, зло ухватила за рукав:.

– А деньги?

Сергей протянул бумажку, подождал сдачу, быстро пошел за Арнольдом.

В тамбуре Арнольда развезло. Сергей держался твердо. Он за локоть вел Арнольда коридорами вагонов. Арнольд пытался петь, женихом, повисал на Сергее, заглядывал в чужие купе. Сергей дергал входные двери в тамбурах. В одном из тамбуров дверь поддалась. Сергей отпустил Арнольда, прислонив его к стене. Закурил.

Арнольд осел на пол, распуская слюни.

Сергей открыл дверь настежь. В черноте хлестал ветер, проносил мимо искры. Поезд грохотал на полном ходу.

Сергей подхватил Арнольда, поволок к двери. Тот обнял его за шею, старался поцеловать в лицо.

В тамбур вошли двое парней, закурили.

Сергей отпустил Арнольда, постоял, глубоко дыша в черную степь. Обернулся, пнул Арнольда, затем поднял его, хлопнул по щекам, потащил дальше по вагону.

Снова тамбур. Двери заперты.

Следующий вагон. Тамбур. Одна дверь открыта.

Арнольд снова съехал по стене, как только Сергей его отпустил.

Сергей заглянул в вагон. Пусто. Он вернулся.

Арнольд забрался до половины в угольный шкаф, перевернулся на спину и запел что-то тихо.

– Ты дурак! – закричал он вдруг. – У тебя замечательная жена, а ты ее не понимаешь. Мало того, ревнуешь!

– Да, да, – Сергей с трудом вытащил его из ящика.

– Ты меня оскорбляешь своей ревностью. Не хочу говорить с тобой, – Арнольд уперся. – Оставь меня, ко мне сейчас придёт дама…

Сергей, ногой приоткрыв дверь пошире, снова стал тащить Арнольда, уже силой. Тот упирался. Сергей тащил его за пояс обеими руками..

– Пьяный был, чего не бывает. Прости, – он несильно ударил Арнольда по шее.

– Не прощу, – упирался тот.

Рядом лязгала, грохотала чернота.

Арнольд вырвался, снова упал на пол. Сергей сел на корточки, напротив, глядел на него в отчаянии. Потом обхватил голову руками. Поезд шел, летел в ночи.

– Что?! А ну!.. – Он вдруг вскочил и сам кинулся к раскрытой двери.

Сергей инстинктивно поймал его за шиворот. Арнольд вырывался, пытаясь спрыгнуть с поезда. Они висели на поручнях. Под ними пролетали б лязгом шпалы.

Наконец Сергею удалось втащить его назад. Он захлопнул дверь. Арнольд снова сполз на пол…

В купе он запер дверь на защелку, толкнул Арнольда на полку. Попытался открыть окно. Оно не поддавалось. Нашел маленький складной нож, просунул его в щель, нажал. Лезвие лопнуло.

Попробовал засунуть чайную ложку. Арнольд захихикал похабно. Сергей склонился над ним, разглядывая с ненавистью. Вдруг снова бросился к окну. Сложив столик, плача, повис на ручке. Окно поддалось наконец, съехало вниз.

Сергей поглядел на свои обломанные ногти. Включил радио. Заиграла восточная мелодия.

Арнольд что-то промычал.

Сергей выключил свет. С трудом поднял Арнольда, потащил к окну. Тот захихикал и вдруг плюнул в Сергея.

Сергей заткнул ему рот его же галстуком, потащил выше, но не мог поднять на уровень щели.

Арнольд выплюнул галстук и снова захихикал.

– Выходить же надо! – заплакал Сергей.

– Выходить? – удивился Арнольд и сам полез в окно.

Сергей стал подсаживать его.

Высунувшись в темноту, Арнольд заорал что-то веселое.

Сергей, обхватив его за ноги, толкал вверх, в окно.

– Лезь!..

Арнольд за окном вдруг перестал петь. Его вырвало.

Сергей, тяжело дыша, стоял, глядя на его ноги, потом устало стал втаскивать его назад. Из последних сил втащил, уложил на полку.

В дверь постучали, еще раз.

Сергей поднял столик, вытер лицо, открыл дверь.

Зашел парень, за ним девица с сумками и сетками.

Арнольд, вытирая рот рукавом пиджака, пробурчал.

– Это ко мне… Прошу садиться…

Сергей извинился, вышел, взял полотенце.

В туалете он долго умывался, мочил голову. Открыв окно, просвежался. Снова мылся. Вышел. Пошел, пошатываясь, в купе.

Дверь оказалась запертой. Он постучал. Еще раз. Сильнее. Подергал ручкой.

Дверь чуть приоткрылась. На него глядел глаз.

Сергей взглянул на номер купе. Дверь открылась сильнее. Парень в плавках, загораживая грудью проход, высунулся, прошептал:

– Мужик, ты знаешь, ты походи полчасика.

Дверь захлопнулась.

Сергей сел у двери на откидной стул, посидел. Вытер лицо влажным полотенцем, встал. Пошел по вагону, дернул дверь в туалет. Раздраженный женский голос.

Сергей прошел в другой туалет, дернул дверь. Тоже послышался голос.

Он вытер лицо. Вернулся к купе. Прислушался.

Поезд стал тормозить. Сергей забеспокоился. Постучал к проводнику. Тихо. Поезд встал.

Сергей открыл дверь в тамбуре.

Тихо. Тусклая ночь. Звенящая насекомыми степь.

Он спустился на насыпь, приготовился помочиться: наверху в открытом окне купе торчала не мигая огромная женская голова.

Сергей отвернулся, поправил полотенце, прошел к какому-то бараку в пяти шагах от поезда, зашел в негр, изготовился.

– Т-с-с, – сказал кто-то ему тихо.

Он увидел блеснувший ствол, затем узкое лицо высокого парня s тонкими усиками. Лицо было русское. Усики нервно подрагивали.

Сергей стоял, опустив руки, и мочился.

Парень, приставив обрез, косил глазами на пути. По путям шло пятеро милиционеров, все с оружием в руках. Они тихо переговаривались по-татарски и светили фонарями под поездом.

Один из них что-то спросил женщину, та ответила. Милиционер осветил Сергея, и они двинулись дальше.

Сергей мочился и смотрел на обрез. Парень косил глазом на милиционеров, усики его подрагивали.

Поезд тихо тронулся. Кто-то в купе включил радостную музыку. Светя окнами, вагоны все быстрее пролетали мимо барака Прошел последний и снова тихо стало.

Парень выглянул из барака, уперся обрезом Сергею в бок и ласково потянул его за локоть в степь.

Сергей старался на ходу застегнуть брюки.

Парень держал его под руку. Они шли в темноте, как два старых приятеля.

Тускло блестя капотом, из темноты вырос грузовик.

Парень тихо подергал ручки дверей. С левой стороны поддалась.

Парень обрезом осторожно затолкал Сергея в кабину. Сел сам, порывшись в карманах, потыкал чем-то в замок зажигания.

Тихо тронулся, не включая фар. Отъехав метров сто, включил фары, выжал на полную.

Они понеслись в степь, уходя все дальше от железнодорожного пути.

Машина встала. Кругом темнота. Не заглушая мотора, парень включил в кабине свет. Не глядя на Сергея, достал из-за пазухи бутылку водки, скусил губами пробку, приложился прямо из горлышка. Вытер губы, шумно выдохнул.

Повернулся к Сергею, протянул ему.

Сергей тоже приложился. Поморщился, закашлялся.

Парень забрал бутылку, спрятал. Положил руку на рукоятку скоростей. Кивнул на дверь.

Сергей открыл дверцу, оглянулся. Полотенце так и лежало на его плече. Парень подмигнул ему.

Сергей стоял, глядя вслед удалявшейся точке света. Кругом мрак, тишина.

Сергей наклонился, разглядывая дорогу. Прошел, согнувшись, шагов десять. Наклонился ниже, встал на колени.

Что-то зашуршало перед ним. Сергей вскочил, бросился в сторону.

Остановившись, огляделся. Полный мрак, лишь вверху неясные звезды. Тишина. Ему стало страшно.

Ему показалось, на небе мерцал какой-то отблеск света. Ой быстро пошел туда.

Вдруг он почувствовал наклон. Осторожно сделал еще шаг. Земля уходила куда-то вниз. Ступить он не решался дальше.

Вернулся немного назад, пошел чуть правее. Наткнулся на какую-то рослую траву. Что-то зашевелилось в ней. Сергей рванулся и побежал назад. С разбегу влетел в какую-то яму с камышами и водой. Перед ним захлопали крылья, заметались тени.

Сергей дико закричал, снова побежал назад.

Падал, вскакивал, проваливаясь в ямы…

Он стоял и дрожал от холода и страха. Плотный мрак окружал, давил его.

Сергей робко делал шаг, ступал ниже. Еще шаг – еще ниже, еще круче. Он делал шаг в другую сторону, и снова нога уходила куда-то невероятно вниз.

Он сел на корточки и завыл.

Рассвело. Посреди степи, в забытьи, на корточках сидел Сергей. Вокруг до горизонта простиралась ровная степь.

Сергей огляделся с удивлением.