Текст книги "Мирон сын Мирона "
Автор книги: Александра Турлякова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)
Идвар не торопился уходить, он чувствовал, как сердце разрывается от внутренней боли и тоски. Он покидает Мирополь. И плата за это расставание – обладание ею, той, которую он любит всем сердцем, с которой желает быть рядом, и этого никто не знает. Но ведь она, она-то как раз этого не захочет. Может, и для неё это только цена возврата домой, в свой Райрон. И она согласится. Она примет его, станет законной женой… Но Мирополь… Его Мирополь…
Король обернулся, глянул исподлобья:
– Ты ещё здесь?
– За что?.. – шепнул Идвар чуть слышно.
– Что? – король поразился сопротивлению сына.
– За что вы так наказываете меня? Что я сделал? Что сделал я не так? Почему? Разве я плохо эти девять лет служил Мирополю и вам, мой король? Разве я не выполнял ваших приказов? За что вы отсылаете меня? Что я сделал не так? В чём вина моя?
– Убирайся! – закричал король ему в лицо, потянулся навстречу, сжимая кулаки, будто миг – и ударит! Идвар долго не двигался, внутренне сжавшись, дрожа всем телом, он выдерживал испепеляющий взгляд короля-отца, которого боялся и ненавидел с детства.
– Пошёл прочь! – снова закричал король Эдуор, покачнувшись на нетвёрдых ногах, сверкнул тёмными глазами. – Мне выпороть тебя, как мальчишку? Или выгнать, лишив всего?.. Тогда ты никогда не вернёшься в Мирополь… Негодник…
Он угрожающе надвинулся, и Идвару даже показалось, что король заносит дрожащую ладонь для пощёчины. Нет, только показалось.
Идвар склонил голову в поклоне, и чёрные волосы посыпались на горячие щёки, отступил назад, отходя к двери спиной, вышел. Король проводил его глазами, скрипя зубами. Его колотило от злости и возмущения. Негодный мальчишка! Как он мог глядеть так! Что позволяет себе! Вызов кидает?
Король еле-еле добрался до трона, сел, держась ладонью за сердце. Негодник! Противный негодник! Почему ты не умер ещё младенцем? За что ты остался жив на мою голову? Прочь! Прочь отсюда тебя, чтоб глаза не видели.
А Идвар приказал приготовить коня и, пришпорив его, нёсся во весь опор по дороге в горы, к тому перевалу, за которым начиналась дорога на Дарн. Копыта коня стучали по каменным плитам, и от ветра, бьющего в лицо, на глаза навернулись слёзы. Мирополь! Его Мирополь! Сверкающий, тонущий в зелени город, прекрасная любимая страна! Никто так не служил ей, как он эти девять лет. Сколько крови своей и чужой пролито, сколько пота, сколь воды утекло за это время. Но ни разу он не усомнился в том, чему служит, ради чего это делает. В любом походе, в любой земле, он знал, что вернётся, что будет опять дома.
Райрон – это ссылка. Бессрочная длительная, вечная ссылка.
Он остановил коня и развернул его головой к Мирополю. Начинался вечер, и далёкие-далёкие огни зажигались на верхних улицах города. И сердце сжималось от тоски и боли. Он терял его, тот город, ради которого жил.
И, если искать что-то хорошее во всём этом, что-то, что позволяло ещё не сойти с ума, – это Аэлла. Он получит её. Она станет его женой. Они будут вместе, даже если она этого не хочет, потому что так захотел король. Будь он проклят!
*
Аэлла аккуратно затянула стежок, пригладила пальцем. Дорогие нитки ложились одна к одной, ровненько, получалась очень красивая вышивка. Это будет гобелен, им украсят стену. Аэлла затеяла вышивать его ещё месяц назад, но он большой, работы ещё много.
Одно не шло из её головы, мысли постоянно и постоянно возвращались к членам королевской семьи.
– Когда госпоже Вэллии придёт время родить ребёнка, кто будет принимать роды? Уже нашли повитуху?
Нанния оторвалась от вышивки, глянула мельком, но ответила:
– Старая Арда, она принимала всех детей короля, правда, была помоложе.
– Она живёт здесь, во дворце?
– Нет, она не захотела, она живёт недалеко от рынка на улице пекарей, её муж был пекарем, а сейчас – младший сын. Она редко выбирается из дома, но король верит, что она приносит удачу. Наш ведь Мирон так болел, а всё равно выжил. – Аэлла прокладывала стежок за стежком, а всё внимательно слушала. – А почему это тебя интересует?.. Старая Арда десятки детей привела на этот свет, а сама невезучая… Она и моего Ардела принимала…
– Почему невезучая? – опять спросила Аэлла.
– У неё пять детей было, три сына и две дочери. Девочки рано умерли, а сыновья – близнецы – на войне погибли, в Гальбии… Младший, вот, остался, хромым родился, и стал пекарем, как отец, она его бережёт, последний…
Аэлла вздохнула еле слышно. Нанния спросила сама:
– А тебе зачем повитуха? Тебе пока рано…
– Что рано? – не поняла Аэлла, подняла лицо от вышивки, глядя в упор недоумённо.
– О родах думать. Попозже уж… – старая служанка улыбалась сама себе, даже не глядела. Аэлла нахмурилась.
– О чём говоришь? Не понимаю…
– Так уж и не понимаешь? – Нанния подняла голову, всё так же улыбаясь. – Скрываешь? От кого? От меня не скроешь, я сама троих родила, а скольких выкормила!.. Я уже давно поняла. Месяц-другой и все уже увидят, и платья твои не помогут… – Аэлла слушала её с открытым ртом, глядела огромными удивлёнными глазами. – Меня не проведёшь, я вижу…
– Вы хотите сказать… – от растерянности она аж на “вы” перешла, Нанния закивала головой:
– Да-да, дорогая, я вижу, я знала, уже месяц как, как увидела тебя… От меня не скроешь…
Аэлла опустила голову, дрожащие пальцы не могли удержать иглу. Она что-то путает, она не то говорит. Этого не может быть! Какой ребёнок? Откуда? У неё не может быть никаких детей, тем более, сейчас… Она не замужем! Живёт в чужой стране из милости, не знает, что ждёт её завтра. Какие могут быть дети? Это абсурд! Ложь! Она ошибается.
Она опустила руки, вышивать сегодня она уже не сможет. Такие новости. Безумие. Что же делать? А она-то, глупая, думала, что это происходит с ней? Тошнота какая-то, головокружение, усталость непонятная, раздражительность, задержка уже третий месяц, и в теле какая-то непонятность, то там заболит, то здесь, то в груди что-то… Но ребёнок?! Об этом она и помыслить не могла. Может, если бы мать её воспитала, а не отец с братом, она бы знала об этом побольше. Господи!
Что же делать теперь? Такой позор. Без мужа… Защищать её некому… Идвару говорить нет толку, что он сможет сделать? Да, и… Какой прок от этого? Они поругались, он убил отца, Айрила, её саму чуть не изнасиловал на глазах у своих солдат, Айрила! Она не простит его! Никогда не простит! Как бы ни относилась к нему, как бы сердце ни вздрагивало при встрече.
Что же делать?
Быстрее бы король мужа нашёл ей, что ли! Позор! Какой позор! Как последняя девка, думай теперь, как скрыть? Отца опозорила, весь род, весь Райрон. Привезла к самому королю под бок… ублюдка безродного… безотцовщину…
Она еле-еле сдержала слёзы жалости к себе, слёзы отчаяния. Поджала дрожащие губы.
Это её ребёнок. Он уже под сердцем, хочет она сама или нет, он родится. Её ребёнок. Её малыш.
Вспомнилась Вэллия, молодая жена Майнора. С каким достоинством, с какой гордостью носит она себя, как глядит свысока. Её ребёнка ждут. Это будет Майнор, он станет королём. А своего она не знает, как спрятать, как сделать так, чтоб никто не знал о нём, даже Идвар…
Идвар…
Память сама воскрешала в мозгу те ночи в Райроне, те поцелуи, страстные взгляды, его руки на своём теле. Бесстыдница! Она сама виновата! Она сама позволила ему! Сама себя предложила! Он ведь спрашивал – “можно?” Господи! Как портовая девка… Нагуляла. Спросят, от кого, что она скажет? От вашего Мирона? От любви огромной? Боже!
Она ведь влюбилась, как кошка. Она готова была ему всё отдать. Тогда. А сейчас? Такая пропасть между ними. И этот ребёнок нелепый, ненужный, так некстати. Почему всё так не во время?.. Она и не заметила, как рука сама собой легла на живот, там, где теперь был он. Плод её греха, плод любви безумной, о которой и вспоминать-то – запрет!
Глянула на Наннию. Сидит, вышивает.
– Я пойду… – поднялась, сделала два шага к двери, обернулась. – Никому не говорите пока, пожалуйста.
Нанния улыбнулась ей по-доброму:
– Конечно, милая.
Она вернулась к себе, чувствуя себя уставшей, тяжёлой, убитой, как будто родить должна была вот-вот. Долго лежала в постели, перемалывая одно и то же. Ребёнок… Ребёнок… Её ребёнок… Она беременна… У неё будет незаконнорожденный ребёнок… Заснуть смогла лишь под утро, даже труб рассветных не слышала – впервые за всё время в Мирополе.
*
Он сам хотел поговорить с ней, поговорить раньше, чем она узнает от короля или ещё кого бы то ни было. Зашёл вечером, когда было меньше слуг в коридорах, когда сумерки только-только начали сгущаться. Зашёл и остановился у дверей, встретился глазами с Аэллой.
– Где Эл?
– Где-то со служанками…
– Нам нужно поговорить, – Идвар решительно прошёл в комнату, остановился. Аэлла проводила его глазами. Идвар сразу же охватил взглядом её простое платье, усталость в остановившемся взгляде серых глаз, спросил:– Что случилось? – она пожала плечами, качнув головой. – Что-то случилось, Аэлла?
– Ничего, всё нормально… Вы что-то хотели сказать?
– Да. Я хотел поговорить, – он сделал паузу, собираясь с мыслями, тряхнул головой, отбрасывая волосы. – Отец… Король собирается вернуть тебя в Райрон…
– Да? – она удивилась, вскинув брови. – В самом деле? Что я должна буду сделать? Что, надо выйти замуж за нынешнего правителя Райрона?
Как же она была прозорлива! Идвар аж растерялся на миг, дёрнул подбородком.
– Да, угадала…
Аэлла усмехнулась, усталым жестом убрала выбившуюся прядь волос.
– И кто там правит сейчас?
– Граф Лайден, но это не он, скоро там появится другой правитель…
– Да? И кто? – она перебила, нахмуриваясь.
Идвар сокрушённо покачал головой, не зная, как сказать ей об этом.
– Я… – выдохнул шёпотом.
– Что?.. – она отшатнулась, поражённая его словами. – Что ты сказал? – опять перешла вдруг на “ты”, глядела огромными глазами.
– Да, Аэлла, король собирается снять меня с поста Мирона и отправить в Райрон. Я стану герцогом Райронским, а ты – моей женой, ты станешь герцогиней и вернёшься домой, в свой Райрон. Вместе со мной, конечно. Мы уедем из Мирополя, а Мироном станет Адорр…
– Это ты попросил его… – она не спрашивала, нет, она верила в это.
– Нет! – воскликнул он резко.
– Ты хотел, чтобы я была твоей, и ты нашёл способ… Нечестный способ…
– Нет! – он перебил её, подавшись вперёд. – Я никогда бы добровольно не покинул Мирополь! Это его идея, будь он проклят! Я не говорил ему ни слова о нас, он сам так захотел!.. – он перевёл дух, сбавил тон и заговорил спокойнее:– В Райроне сейчас неспокойно, идут восстания, король думает, что я смогу навести порядок, а чтобы меня приняли там, он хочет сделать тебя моей женой… Это не моя вина…
Аэлла помолчала.
– А если я не хочу быть твоей женой? – посмотрела в упор.
– Я знаю, и король это знает, он знает, что я убил твоих родных, но ему всё равно. Ты должна подчиниться, по его словам, его не интересует твоё мнение. Он, наоборот, считает, что ты будешь благодарна ему – он возвращает тебе земли отца, замок, а титул даже повышает…
– Но я не хочу так! – она резко повысила голос. – Я не хочу за тебя замуж!
Идвар помолчал.
– У нас нет выбора…
– У нас? – она поразилась, вскинув брови.
– У нас, – подтвердил он.
– Это ты привык подчиняться королю, он прикажет, и ты сделаешь, даже то, что претит тебе, я не буду… Я в церкви скажу, что не желаю… Он не имеет права, заставлять меня…
– У нас не спрашивают в церкви невест, желают ли они выйти замуж, об этом спрашивают при помолвке, а в церкви за невесту отвечает отец, он передаёт её мужу…
– А-а-х… – вздохнула Аэлла, качая головой. Он назвался не зря её отцом… – Что у вас за порядки… – ругнулась она сквозь зубы и вдруг качнулась на слабеющих ногах, быстро села на широкую кровать. Идвар скользнул к ней, скрипнув высокими кожаными сапогами, сел рядом.
– Что случилось?
Она долго молчала, борясь с приступом тошноты. Он должен знать, раз такой расклад, раз всё равно она будет женой его. Пусть знает, раз судьба складывается так… Она шепнула, глядя исподлобья через бровь:
– У меня будет ребёнок…
Идвар оторопел от изумления. Что за жизнь настала? Все норовят удивить его, и каждый всё больше и больше. Отец, она… Кто следующий?
– Что?..
– Я беременна, – она заговорила быстро, словно непутёвому ребёнку объясняла, – у нас будет ребёнок, Идвар, наш ребёнок… Твой и мой… – повернула лицо к нему, глядя прямо в глаза. Плечи Идвара поникли, он шепнул:
– Доигрались…
– Уже третий месяц скоро закончится… Объясни своему отцу, он не позволит тебе на мне жениться… Позор для рода… Он родится через шесть месяцев после самой быстрой свадьбы… Кому ты докажешь потом, что он твой? – она так и глядела в упор в его глаза, он был так близко, и даже за руку держал.
– О чём ты говоришь, Аэлла, милая?.. – Идвар притянул её ладонь к губам, быстро целовал дрожащие пальцы. – Он – мой! Мой! Какая мне разница, когда он родится… Мне всё равно…
Аэлла вытянула руку, поджала губы:
– Тогда я сама ему скажу…
– Не смей! – он резко шепнул через стиснутые зубы. – Никто не поверит тебе, особенно король! Он ничего не будет выяснять, он просто казнит тебя, и его… – замер на миг, горя глазами, – …вместе с тобой… Моего ребёнка… Нашего ребёнка… Аэлла, милая, хочешь я на колени перед тобой встану? Хочешь? – быстро скользнул на пол перед ней, глядел снизу с тоской и скорбью. – Но не убивай его, пожалуйста… Я не прошу простить меня, но он… он-то нив чём не виноват… После свадьбы мы уедем в Райрон, там кому какое дело… Прошу тебя, любимая… – он ткнулся лбом в её колено, шепча с горячностью, с отчаянием:– Это только свадьба, она ни к чему не обязывает… Позволь ему родиться… моему сыну… – замолчал, закрыв глаза, и Аэлла осторожно подняла тяжёлую ладонь, положила её на голову Идвара, и пальцы утонули в пышных волосах.
– Я не знаю…
Она уронила руку вдоль бедра, тихо дышала через распахнутые губы. Закрыла глаза, мучительно стискивая зубы. Она ведь любит его, она первого его в своей жизни полюбила, ему отдалась, и любит сейчас, хотя есть, за что его и ненавидеть. Он – причина смерти её родных, но он отец её ребёнка, того, что живёт у неё под сердцем. Одних он убил, другому жизнь дал… Но ведь свадьба не обязывает её ни к чему, она совсем не означает прощения.
*
Аэлла долго ждала, глядя в тёмные глаза маленького старого библиотекаря, пока он понимал, что ей от него надо. Глядел в ответ с сомнением, поджимая тонкие губы, и щёки его серебрились седой щетиной.
– Да, конечно, мы ведём такие записи, но чужим мы их не даём, – отвернулся, давая понять, что разговор окончен.
– Я не чужая! – Аэлла повысила голос, и библиотекарь медленно обернулся, не скрывая раздражения.
– История Мирополя вас не касается.
– Ещё как касается! Я хочу увидеть хронику последних тридцати лет, – она глядела сурово, твёрдо, может, только поэтому библиотекарь опустил глаза. – И я не чужая! Я – невеста вашего Мирона… Стану невесткой вашему нынешнему королю и будущему – тоже. И с вашими книгами я не сделаю ничего, не беспокойтесь, а если сомневаетесь, можете стоять рядом, пока я буду читать.
Библиотекарь еле-еле скрыл удивление, но согласно кивнул головой, приглашая за собой.
– Пойдёмте…
Огромная пергаментная книга занимала четверть стола и была прикована к стене на цепь. Библиотекарь отомкнул замочек, закрывающий тяжёлую деревянную обложку, украшенную серебром.
– Здесь записи за последние сто пятьдесят лет, ещё со времени правления короля Оддара II Справедливого. Записи ведутся и сейчас. Первоначально авторы не так подробно вели их, как это делается сейчас, зато какие орнаменты и миниатюры делали… – довольно прищёлкнул языком. В нём чувствовался человек дела, тот, кто находится на своём месте, и душа у него болела за то, что было дорого ему.
– Меня интересуют последние тридцать лет, но я посмотрю ваши миниатюры, – подняла голову к библиотекарю, стоявшему рядом. – Не бойтесь, я умею обращаться с книгами.
Старик покачал головой, а в глазах выражение, будто отдавал самое дорогое, отошёл.
Первые миниатюры Аэлла рассматривала подробно, читала в тексте пояснения, продвигалась медленно, пока не поняла, что так может просидеть над хрониками до утра, и не доберётся до того, что её интересовало. Перекинула сразу целую пачку тяжёлых плотных листов, ещё, и ещё. Вот, нашла.
Записи были, в самом деле, подробными, но она выхватывала только то, что ей надо было или то, что хоть как-то касалось.
Король Эдуор III, отец нынешнего короля, не отличался сильным здоровьем с детства, поэтому умер довольно молодым, оставив на сыновей управление огромным государством. Майнору Эдуору было всего двадцать лет, отец успел женить его на графине Южного Дарна, заключив несколько договоров о хлебных поставках… Об этом Аэлла уже знала, Мирополь закупал дешёвый хлеб в Южном Дарне. Это был династический брак. Нанния говорила об этом, нынешний король увидел свою невесту только на свадьбе. Вряд ли он испытывал к ней сильно уж трепетные чувства.
У прежнего короля было ещё два сына. Первый, Мирон по рождению, был младше Майнора всего на год, они были погодками, росли вместе, отец не выделял наследника, и даже часто говорил: “У меня два Майнора!” Хроники описывали Мирона смелым, смышлёным и очень активным мальчиком. Аэлла запомнила его имя – Уард… Младший сын короля в хрониках описывался мало.
В летописях сохранился факт, очень любопытный. Когда мальчикам было четырнадцать и пятнадцать лет соответственно, они принимали иностранных послов вместо заболевшего отца-короля. Во время приёма именно младший – Мирон – взял на себя ведущую роль и достойно справился с официальной частью.
Аэлла мельком прочла это и перелистнула лист, ища глазами дальше.
Через два года после свадьбы молодая королева родила первого сына – Майнора Олдера, нынешнего наследника.
А, вот тут повнимательнее. Второго сына – Мирона Идвара – королева родила через четыре года в апреле. Роды были тяжёлыми, королева умерла почти сразу же, истекла кровью. Заболел и ребёнок, еле-еле выжил. Об этом Аэлла знала от кормилицы. Ничего нового. Да, король начал войну с Гальбией, отослал туда армию во главе с Мироном. Война шла пять лет, стоила больших жертв, и закончилась неудачно. Мирополь лишился земель вдоль реки Доннар, заплатил оскорблённому королю Гальбии огромный выкуп, чтоб подписать долгожданный мир. Про это Аэлла тоже знала. Ничего. А она надеялась найти что-то новое.
Отлистнула лист назад, собираясь захлопнуть книгу. Всё это уже известно ей. Вот, об этом она ещё не читала, да и стоит ли? Глаза сами пробежали витиеватые рукописные строчки. В месяце июле на охоте с королём Эдуором произошёл несчастный случай, чуть не стоивший ему жизни. Король погнался за оленем, потерял свиту и пропал. Его искали по всему лесу, и нашли только на третий день. Оказывается, лошадь понесла его и сорвалась с обрыва. Король сломал обе ноги, подхватил лихорадку и почти два месяца, до самой осени, не вставал с постели, переложив все дела на плечи Мирона Уарда…
Аэлла закрыла книгу. Ничего нового. Ох, и болят, наверное, кости короля на плохую погоду. Нахмурилась. Так ему и надо.
– Я закончила! – закричала она библиотекарю.
Единственное, что вынесла она, потеряв столько времени над хрониками, – за всё время так плохо к Миронам не относился ни один король, как относится король Эдуор к сыну, к Мирону Идвару. Хотя, вряд ли об этом писали бы в хрониках. А, может, и писали бы, кто знает. Поднялась из-за стола, чувствуя, как устало всё тело от долгого неподвижного сидения. Хватит!
*
Помолвка прошла в тесном семейном королевском кругу, да и никто особенно не удивился тому, что за избранницу выбрал для сына король. Аэлла долго молчала, прежде чем ответила утвердительно на вопрос короля. Интересно, а что было бы, если бы она ответила “нет, я не хочу замуж за Мирона”? Что бы тогда сделал король? Хотя, с таким чёрствым сердцем…
Король торопился. Свадьба состоялась через десять дней после помолвки. Совсем не так представляла Аэлла свою свадьбу! Был бы жив отец, он этого бы не позволил. Представителей от Райрона не было ни одного. Конечно, на неё произвела огромное впечатление служба в соборе, таких зданий она ещё не видела. Огромное, ажурное, как кружево, украшенное фресками, витражами и изящными скульптурами. В этом соборе проводили коронацию, венчали особ королевского рода.
К алтарю Аэллу привёл сам король, он же, как и предупреждал Идвар, отвечал на вопросы епископа, она сама не проронила ни звука. Зато какими восхищёнными глазами смотрел на неё Идвар! Он сиял, как солнечный весенний день. Взгляда не сводил, пока Аэлла не шепнула ему обидное:
– Прекрати глядеть на меня так, ты знаешь моё мнение…
По крайней мере, после этого ловила на себе его взгляды через раз, а то и реже.
Выглядела она прекрасно. Служанки потратили столько времени, король прислал драгоценности, одежду, взглянуть на невесту пасынка пришла сама королева. Она одобрила.
Жители Мирополя встречали и провожали пару молодых на всех улицах города, заполнили собор, поздравляли, кидая на головы их горсти зерна. Мирона любили здесь. И лишь счастливые искренние чувства на лицах людей вызвали улыбку на губах Аэллы, превратили день в праздник, в важное событие. Это была её свадьба, каким бы она не представляла себе этот день.
Потом праздник продолжился в замке. Звучали поздравления, музыка, танцевали жонглёры, пели песни. На свадьбу сына король не поскупился. Вино текло рекой, гости танцевали и поднимали кубки за здравие молодых.
Аэлла вздрогнула, когда за спиной раздался голос, и между ней и Идваром появился Майнор Олдер.
– Вы не пьёте, надеюсь? – Идвар тоже вздрогнул от неожиданности, через бровь глянул на старшего брата и промолчал, а Майнор продолжил негромко:– Вам нельзя сейчас пить, вы должны быть самыми трезвыми за этим столом… – подмигнул Идвару. – Ты согласен со мной, брат мой?
– Чего ты хочешь, Олдер?
– Я пришёл поздравить вас, разве это плохо? Я забочусь о вас. Вам предстоит ещё брачная ночь, – глянул на Идвара с улыбкой. – Я надеюсь, у тебя всё получится… Если нет, зови меня, я научу…
Аэлла вспыхнула, отворачиваясь, маленькие золотые колокольчики головного убора, свисающие до груди бусинками, зазвенели на висках.
– Уйди, будь добр… – зло шепнул ему Идвар.
Майнор обиделся тону и голосу:
– Зря ты так, я это запомню, будущему королю надо подчиняться…
– Ты ещё не король! – перебил его Идвар.
– Стану им! И ты, и твоя молодая жена, и дети ваши будут в моей власти. Я буду решать, жить вам или нет, и как жить… – его шёпот стал злым, мстительным. – Надеюсь, в Райроне ты хорошо устроишься. Будь послушным, братец, чтобы мне не пришлось приходить в ваши земли с войсками. Тогда мы будем беседовать по-другому… – глянул на Аэллу. – И я твоей красавицей-женой – тоже… – Идвар выпрямился в кресле, терпению его пришёл конец, но Майнор не дал и рта раскрыть:– Побыстрее родите наследника, пусть он будет хорошим слугой Мирополю, – приблизил губы к щеке брата, зашептал почти в самое ухо:– Надеюсь, жизнь в Райроне не отобьёт у тебя охоту и память, ты не забудешь, что делать с женой… Райрон, Идвар, ты помнишь эти земли? Ты вернулся оттуда героем, тебя там помнят…
– Послушайте! – не выдержала Аэлла и резко обернулась к нему, зазвенев всеми колокольчиками, тонкое покрывало, закрывающее голову и плечи, от движения взметнулось от щёк. Она зашептала Майнору, зло прищурив глаза:– Выбирайте выражения, когда разговариваете с моим мужем!
Наследник удивлённо приподнял чёрные брови, медленно повернулся, поднимаясь в рост, смерил её взглядом, улыбнулся вдруг:
– Дорогая, не нервничай так, твой муж может и сам за себя постоять, – взял вдруг со стола ладонь Аэллы и поднёс к губам, целуя пальцы. – Я восхищён, признаться, чаще мужья защищают своих жён, ну а в вашем случае, учесть условия вашей встречи с будущим супругом… – Аэлла резко выдернула руку. Олдер перевёл глаза на Идвара:– Желаю успехов, – подмигнул с улыбкой. – Тебе он понадобится сегодня ночью. Береги жену, она у тебя – золото! – поднял кубок за здравие и, приложившись к нему, отошёл в сторону.
Аэлла почувствовала, как с облегчением опустились плечи. До чего же она ненавидела этого человека. Идвар нашёл её руку на бедре, сжал пальцы на кружеве платья, стараясь поддержать хоть таким образом. Она спросила шёпотом:
– Долго ещё?
– Мы можем уйти в любой момент.
– И сейчас? – он молча кивнул головой. – Пошли!
Молодожёны поднялись из-за стола, и гости восторженно заулюлюкали, посыпались смешки и советы двусмысленного содержания. Толпа любопытных двинулась провожать молодых до спальни, несли факела, блюда со стола, всё со смехом и едкими замечаниями. Один из шутов даже попрыгал по постели молодых, перебурил подушки. Гости медленно покидали спальню, смеялись, заглядывая в лица хмельными глазами. Аэлла терпеливо ждала, пока Идвар задвигал дверной засов, села на постель, стягивая с головы покрывало и все украшения, шепнула:
– Хорошо, что свадьба только один раз бывает…
Идвар усмехнулся:
– Надеюсь, среди ночи они не прибегут проверять, что мы делаем…
Аэлла сокрушённо покачала головой. Идвар добавил:
– Мы им не откроем…
Можно представить, какие при этом будут шутки. Он отошёл от двери, стягивая с плеч дорогой плащ, бросил его в кресло, задумчиво расстёгивая шитые золотой нитью пуговицы камзола. Остался в белой рубашке, в брюках. Спросил:
– Как ты чувствуешь себя?
– Я устала, – Аэлла упала на постель спиной, уставилась в потолок. – Думаю, ты меня простишь, если я скажу, что ненавижу твоего брата, – Идвар хмыкнул в ответ.
– Он, наверное, и сам это знает.
– Как к нему относишься ты?
– Как к отцу…
– Я поверить не могла, когда ты сказал, что он считает тебя… выродком, – она еле произнесла это слово, – что ты портишь кровь всей семьи. Так не может говорить отец про своего сына. Это не отец. Это – деспот, тиран, как вы терпите это? Я сойду с ума жить здесь, рядом с ним и твоим братом… Что у них у всех за цель – унизить тебя, оскорбить? Ударить побольнее! – она говорила, глядя в потолок, и вдруг ударила ладонями по постели, воскликнула:– А ты молчишь! Ты терпишь! Я бы его ударила сегодня… глаза бы выцарапала…
Идвар прилёг к ней на постель, опираясь на локоть, глядел в лицо с еле приметной улыбкой. Аэлла перевела на него глаза, их взгляды скрестились.
– Твоей смелости можно позавидовать. Знаешь, я в одном с ним согласен, ты – золото… – Аэлла отвернулась, глядя в сторону. – Я, когда увидел тебя в первый раз, там, в Райроне, я поразился. Ты так вела себя, с такой выдержкой, с такой гордостью… Боялась, – он кивнул головой, – я видел, но не о себе думала – о девчонках своих… Я удивился…
– Не надо, Идвар, – прошептала она негромко. – Ты сам сказал, эта свадьба ни к чему не обязывает… А ребёнок у нас будет… Не бойся… – перевела глаза на него и спросила вдруг:– Слушай, нам обязательно надо спать в одной постели?
Идвар закинул голову, глядя в потолок рассеянным взглядом, ответил:
– Это будет подозрительно, если я прикажу поставить вторую кровать. Потерпи до Райрона, – снова посмотрел на неё, опустив голову. – Кровать большая, ляжем по краям, обещаю, я не трону тебя, хотя, видит бог, как я этого хочу…
– Перестань! – она оборвала его и поднялась с постели, стала выдёргивать шпильки из причёски. Тонкие косички посыпались по плечам, служанки столько времени потеряли, пока плели их.
– Отец даёт нам десять дней, я поговорю с ним, может, хотя бы двадцать, что ж, после свадьбы и сразу в дорогу?
– Надо всё равно поторапливаться, иначе… – она повернулась к нему боком, оттянув кружевное платье на животе, многозначительно приподняла брови, намекая на ребёнка.
Идвар засмеялся, упав на спину, и неожиданно вдруг ощутил себя счастливым. Хотелось удержать эти чувства, запомнить, потому что тут же появились мысли о Мирополе, о том, куда он едет, и неизвестно, что ещё ждёт его там. Но всё равно, всё равно, ощутил чувство умиротворения и приятной усталости от пережитого дня. У него жена, та, которую он любит, которую выбрал себе сам, и сумел это скрыть от всех. И отец, и брат смеются над ним, что провели, что выставили дураком, но они-то не знают, они ничего не знают. А он любит её… Да! И у них будет ребёнок…
Эти мысли он старался удержать в голове, не отпускать, задержать подольше. И улыбался сам себе.
*
Идвар проснулся утром со звуком рассветных труб, поднялся, быстро одеваясь. По утрам уже было прохладно, и он накинул на Аэллу ещё одно одеяло.
– Ты уходишь? – она спросила, открыв сонные глаза.
– Хочу прогуляться верхом перед завтраком.
– Я не буду вставать, можно?
– Конечно.
Она повернулась на бок, пробурчала в одеяло:
– Эти ваши трубы… каждый раз просыпаюсь…
Идвар неслышно рассмеялся и пошёл к двери. На лестнице нос к носу столкнулся с Майнором. Олдер удивлённо приподнял тёмные брови.
– О, молодой муж! Что-то рано ты поднялся! Молодая жена не радует? Ты ничем не смог её удивить?
– Прекрати! – зло прошептал Идвар в ответ, сузил тёмные глаза, сами собой стиснулись зубы.
– А что так нервничаешь? Я оказался прав? Она тебя разочаровала?
– Пусти! – Идвар попытался пройти мимо, спустился на ступеньку, но наследник преградил дорогу, сейчас их разделяла всего одна ступень, и Идвар стоял выше. Майнор шепнул, до Идвара донёсся винный запах. Ох, и выпил он за эту ночь.
– Надеюсь, простынь с вашей постели демонстрировать не придётся…
– Слушай, ты! – Идвар вдруг сгрёб его за воротник и притянул к себе, чего никогда до этого не делал ни разу в жизни, чем и вызвал удивлённый взгляд у наследника. Зло зашептал ему в глаза:– Прекрати это всё… Иначе спущу с лестницы… Переломаешь рёбра – долго будешь помнить…
– Я только в заботе о тебе, я же не хочу, чтобы тебе досталась порченная девка…
– Главное – чтоб тебе не досталась, тебе это важнее… Мне чистота породы не нужна – мне трон не занимать…
– Пусти меня… – Олдер вцепился в запястье, пытаясь освободиться от руки Мирона. Сверкал глазами.
– Оставь Мирону мироново, не вмешивайся в мои дела, и её – не трогай…
– Отпусти меня, Идвар! – скорее приказал, чем попросил Олдер, всё ещё пытаясь освободиться, разжать сильные пальцы. Это в детстве он был сильнее, лучше держался в седле, точнее стрелял из лука, но сейчас годы, проведённые в походах, рука, привычная к тяжести меча, сказывались. И страх вдруг промелькнул в глазах наследника:
– Пусти…
И Идвар разжал пальцы, отпуская его. Олдер отшатнулся, спустился ещё ниже на ступеньку, зло зашептал, расправляя ворот камзола:
– Я запомню это, вот увидишь… Ты только день, как её муж, а уже похож на свою безумную жену… Но последнее слово за мной будет… Так и так, мне подчиняться будешь…
Но Идвар уже не слушал его, прошёл мимо. Сердце стучало тысячей копыт, он никогда, никогда так не делал. Все попытки сопротивления пресекались ещё в детстве жестоко и грубо. Сейчас он уже не тот, он стал сильнее, и опыт сказывался. А ещё, присутствие Аэллы за спиной наполняло решимостью разговаривать даже с Майнором наравных, не давать ему издеваться. Как раз, та решимость, которой всю жизнь не хватало.
