Текст книги "Мирон сын Мирона "
Автор книги: Александра Турлякова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)
Когда армия восточных княжеств вступила в реку, Айрил подал знак сигнальщикам, взметнулись яркие флаги труб, звонкий сигнал рассёк воздух. Армия Райрона выдвинулась вперёд, командующие отрядами лучников подали сигнал, и в небо взлетели сильные дальнобойные стрелы, рассекающие воздух с протяжным свистом. В первых рядах армии Крейна отстали тяжёлые рыцари, раненные и убитые стрелами, но их тут же закрыли следующие, те, кто шли следом, борясь с течением высокой воды. Армия Крейна наступала лавиной, штурмуя реку, несмотря на стрелы, сыпающиеся на голову. Лучники стреляли и стреляли, но рыцари противника преодолели воду, вновь выровняли рассыпавшийся в реке строй, и перешли в наступление. В этот момент Айрил отдал другой приказ. Опять зазвенели трубы сигнальщиков, но уже другим переливом, и армия Райрона единым фронтом начала отступать в глубь берега. Все, как один, каждый, зная своё место, пешие, конные, уходили назад. Скоро и крепости уже остались позади, в окружении вражеской армии. Но лучники с их стен продолжали вести бой.
Вскоре издалека стало видно, что пешие кнехты и лёгкая пехота пытаются взять крепости штурмом, потянуло дымом – это солдаты Крейна раскладывали под стенами крепостей костры, собираясь выкурить защитников, и дымом закрыть обзор для стрельбы со стен. В это время на открытом пространстве от леса до леса шёл бой рыцарей и пехотинцев, с обеих сторон стреляли арбалетчики. Ржали кони, звенело оружие, кричали люди, командиры отдавали приказы, с неба, свистя, падали стрелы тяжёлых дальнобойных луков.
Сражение перевалило за обед, бой шёл уже три часа: сильная рыцарская армия Крейна стала одерживать верх, принялась теснить армию Райрона назад по вырубленной просеке. Уставшие в бою кони, люди нехотя отходили, продолжая вести бой в единоличных поединках. У арбалетчиков заканчивались запасы стрел, и они тоже включились в отступление. Лишь кое-где слышны были звуки пружин работающих механизмов.
И в этот момент в правый фланг и в тыл армии восточных княжеств ударил резервный отряд графа Мардейна, всё это время ждущий в лесу. Двести рыцарей, облачённых в латы, поддерживаемых пешими слугами, оруженосцами, вылетело из леса яркой лавиной на врага, уже поверившего в победу, уже предвидевшего долгожданный отдых. Тяжёлые рыцари врубились в армию врага, круша его направо и налево, свежие кони рвались вперёд, и силы были неисчерпаны.
Это наступил тот самый главный момент, в который и решался исход битвы. Все попытки командиров армии Крейна сохранить строй, держать позиции ни к чему не привели. Рыцари разворачивали коней и уходили к реке, топча собственных арбалетчиков. Некоторые, ещё не понимавшие, что же происходит, пытались сражаться, продолжались поединки, но судьба сражения уже была решена.
Через время, отступающая когда-то армия Райрона повернула в другую сторону, медленно стала продвигаться к берегу реки, к затянутым дымом крепостям и береговой линии, опрокидывая армию Крейна в реку, заставляя уставших воинов опять штурмовать высокую воду, бороться с течением.
К вечеру бой был остановлен. По полю сражения, растянувшемуся на большое расстояние, ходили люди, собирая раненых и убитых. Горели костры, ржали кони, кричали раненые, убивались убитые горем родные. Личным приказом князь Айрил разрешил собирать убитых и раненых людям с противоположного берега Рейи. В сумерках, с факелами в руках, по полю сражения бродили люди всех земель и княжеств единого Райрона, не разбираясь и не ссорясь между собой. В этот день горя хлебнул весь Райрон, все его жители, потому что нет ничего страшнее для любой страны гражданской войны, когда жители одной земли воюют друг с другом, когда нет разницы между победой и поражением, между победителем и проигравшим.
*
Айрил рассказывал ей о прошедшем бое, устало отводя глаза, делал остановки, подбирая слова, голова после того, что случилось за этот день, совсем не хотела думать. Аэлла слушала терпеливо, сцепив пальцы рук в замок. Она ещё не ложилась этой ночью, ждала новостей, плохих ли, хороших, всё равно сердце стучало в ушах громом.
– …Их было больше, и они были сильнее, но… – он сделал паузу, вздыхая, и доспехи на нём зазвенели, – может быть, потому, что мы были на своей территории… Бог помог нам…
Аэлла помолчала, думая, Айрил тоже добавил только после двух-трёх минут молчания:
– Мы потеряли каждого пятого, а сколько рыцарей… – он усмехнулся с болью. – Мы потеряли половину всех рыцарей! Господи, что мы будем делать дальше?
Аэлла молчала, она ещё не говорила ему, какова цена мира и согласия с Мирополем, чего от неё требует король, вернее, кого… Может быть, он даже и согласился бы уехать к королю добровольно, лишь бы избежать этой проклятой войны, которая только будет.
– Что дядя Крейн? – спросила Аэлла шёпотом.
– Сейчас у нас, – Айрил тяжело прикрыл глаза, отвечая, – он смертельно ранен, арбалетный болт застрял у него в груди, возле сердца, врачи боятся вытаскивать, бредит, зовёт Кэрина и Рейни – наших кузенов… Ему ещё не говорили, что их уже нет…
– О, Боже… – невольно вырвалось у Аэллы.
– Он был прямо в центре, рвался вперёд, верил в победу, я разговаривал с ним перед самым сражением… Зачем вообще он это всё затеял, чего ему не хватало? Мы стольких людей потеряли с обеих сторон и это накануне войны с Мирополем!
Аэлла молчала, глядя в его лицо, потом шепнула твёрдо:
– У нас ещё есть время, нам надо готовиться, Идвар говорил, мы проиграли в прошлом году, потому что подпустили их к своим границам, что не имеем укреплений, и почти нет сторожевых постов и крепостей на границах…
– Да, крепости, что он успел построить, пригодились нам сегодня, они отвлекали на себя пехоту… – Аэлла согласно кивнула головой, а по лицу опять тень пробежала, как при упоминании об Идваре. Айрил продолжил:– Я проеду по южным землям, посмотрю, что ещё можно успеть сделать. Завтра же.
Аэлла покачала головой, соглашаясь с ним, подошла ближе, к сидящему на табурете брату, посмотрела сверху, осторожно положила ладонь на его голову, чувствуя под пальцами сухие, по слипшиеся от недавнего пота волосы.
– Я бы хотела, чтобы этого ничего не было, ни войны с дядей Крейном, ни войны с королём, чтобы не было этих забот с границей… – она могла бы ещё говорить и говорить, вспомнить Идвара, тех матерей и жён, что сегодня не дождутся своих сыновей и мужей, но Айрил перебил её вопросов:
– Ты уже подумала, где ты будешь на случай войны? – Она недоумённо нахмурилась, не понимая вопроса, и Айрил продолжил:– Если король придёт сюда, ты же не можешь здесь оставаться? Это опасно, Аэлла! – он глядел ей в лицо снизу вверх исподлобья тёмными глазами.
– Я останусь в Райроне, – прошептала герцогиня, убирая руку, уронила её вдоль тела. – Как год назад…
– А Уард?
– И Уард – тоже…
– Король убьёт и тебя, и его, даже не посмотрит, что он его внук, как ты не понимаешь?
– Куда бы я ни ушла, где бы ни спряталась, король будет искать, и ни одна земля не даст нам убежища из-за страха войны с Мирополем.
Она была права, и Айрил опустил голову, снова зазвенев в тишине доспехами. Аэлла зашептала быстро:
– Ты молодец, ты победил сегодня, я знала, что ты справишься, я на это надеялась, но это только начало. Всё, что будет дальше, это судьба Райрона и его правителей. Рейя не приняла тебя год назад, значит, у тебя другая судьба, другая жизнь, сейчас ты должен приносить счастье всем, кто рядом с тобой… И ты должен завершить дело отца, то, за что он отдал свою жизнь. – Айрил снова поднял лицо, смотрел на неё снизу, следил за губами, горящими в темноте глазами. – А сейчас иди, отдыхай после победы, ты её заслужил… – Отвернулась к окну, где уже начало светлеть небо. Да, они заслужили эту победу, но надо готовиться к новой войне, более страшной.
Айрил ушёл, но Аэлла не ложилась, на рассвете она отправила на запад Райрона посыльного, который должен был отвезти в Западный Ард кольцо барона Свэйна. Сейчас было самое время, пора собирать армию.
*
– Вот мы с тобой и в Райроне, – произнёс Идвар, и Киран перевёл на него глаза, ничего не говоря. Устал парень за это время, сна почти нет, еда дрянная, всё время на ногах, вымотался. Идвар сам чувствовал себя получше, воодушевляло то, что до столицы оставалось немного. Рассматривал зелёные долины, поля, разбросанные деревни, изумрудные опушки вдоль рек и озёр. Надрывались птицы, кузнечики, где-то далеко мычали коровы, лаяли собаки, пели петухи. Воздух прозрачный поднимался вверх от раскалённой дороги, струился зыбкой. Уже шёл август, скоро тёплые дни закончатся, и ночи станут холоднее, начнётся осень. Именно в эти дни год назад он прибыл в эту страну с огромной армией, прибыл, как Мирон, второй сын короля. Кто бы мог подумать, что через год он вернётся в эти земли пешком, никаким не королевским сыном, а армию его будет составлять мальчишка-телохранитель.
– Господин, смотрите, какие-то рыцари… – воскликнул Киран, вскидывая руку, указывая на дорогу, на передвигающуюся группку конных рыцарей с яркими флагами. Идвар вглядывался и не мог узнать ни одного герба южных земель. Потом ахнул невольно: одним из флагов был сам герб Райрона – столицы. Как? Кто здесь может быть в Райроне новым правителем? Неужели король уже успел сменить правителя в Райроне? А где же тогда Аэлла? Где Уард? Что происходит?
Он остановился, изумлённо глядя, как двигаются по дороге яркие всадники.
– Господин, нам, наверное, лучше сойти с дороги, они нас затопчут…
– Это ладно, – задумчиво ответил Идвар, не сводя глаз с рыцарей, – вопросы начнут задавать…
– А что, мы сейчас, как нищие, что им от нас может быть надо? Сойдём с дороги, они мимо проедут.
А всадники всё приближались и приближались, копыта сильных коней громом стучали по утоптанной дороге, звенели подковами, ветер развевал плащи и сюрко рыцарей и их коней, флаги на древках… Для простого жителя деревни это было бы изумительным зрелищем, воспоминанием на всю жизнь, но Идвар чувствовал необъяснимую тревогу при приближении всадников. Кто это? Кто это может быть?
По жаркому дню рыцари были без шлемов, и длинные волосы отбрасывало встречным ветром назад. Когда всадники достаточно приблизились, Идвар узнал самого главного из них, того, кто держался первым, кто сидел в седле, вскинув подбородок, подставляя лицо ветру, и чёрный высоченный конь слушался одной его руки беспрекословно.
Князь Айрил!
Идвар опешил от неожиданности. Всё-таки в Райроне произошёл переворот, и он обманул его, втёрся в доверие, а теперь сам правит… Что же с Аэллой? Что – с Уардом? Что ты сделал с ними ради личной власти? Подлец!
Киран едва успел отдёрнуть своего господина в сторону, сдёрнул с дороги на обочину, едва-едва из-под копыт коней только успел. Всадники медленно, как во сне, проезжали мимо, звенели шпоры и доспехи, ткани одежд и плащей тяжело струились по ветру перед глазами Идвара, древки флагов дрожали в руках знаменосцев, а глаза оруженосцев и телохранителей медленно-небрежно скользили свысока по лицам двух заросших оборванцев на обочине дороги.
Они проехали мимо, и Идвар не выдержал, бросился на середину дороги и закричал в след уезжающим рыцарям:
– Ты обманул меня!.. Что ты сделал с ней?! Что ты сделал с моим сыном?! – Так громко от не кричал уже давно, и несмотря на боль, остервенело стиснул оба кулака.
Чёрный конь ещё какое-то время скакал дальше, потом вдруг резко остановился, выбросив вперёд оба копыта, чиркнул из-под подков мелкими камешками, послушный воле всадника. Некоторые рыцари из свиты проехали дальше, а князь Айрил развернул коня и быстрым шагом, переходя почти на рысь, вернулся обратно. Свита его поехала следом. Чёрный конь наезжал прямо на Идвара, но тот и шага в сторону не сделал, смотрел прямо снизу вверх. Князь Айрил и герцог долго смотрели друг на друга, прямо в глаза смотрели, взгляда не отводили. Конечно же, Айрил узнал его. Удивился. Жив, оказывается…
Подъехали остальные, и под их пристальными взглядами Киран выдвинулся вперёд, закрывая господина собой. Но Идвар отступил в сторону, так и не сводя взгляда с лица князя Райрона, не стал прятаться.
– Кто такие? – спросил один из свиты Айрила, его Идвар не знал, только мельком глянул в сторону говорившего. – Всыпать плетей и весь разговор, что время зря терять.
Но князь молчал, задумчиво глядя сверху. Только он один, наверное, понимал, что происходит, кто перед ним; свита его, сам для себя её собирал, из своих, они герцога в лицо могли и не знать. Что дальше? Он вернулся, он жив оказался, смерть пощадила его. Он назад начнёт требовать свою власть? Замнёт конфликт с Мирополем, договорится с отцом-королём? Что ещё он сделает, чтобы избежать войны? Лучше бы и не возвращался, лучше бы и жив не оставался, лучше бы сгинул там…
Айрил прищурил глаза, поджимая губы. Он сейчас в полной власти его, убить прикажешь, убьют запросто, никто и думать не подумает, кто этот нищий. Останется у Райрона всего один правитель, законный правитель, князь Айрил Райронский. А для всех герцога уже нет, и так даже лучше…
И Идвар тоже это понял. Внезапно вдруг понял свою ошибку, лучше бы мимо прошёл, тихо вернулся в Райрон, так нет же, объявил себя… Теперь ему решать, что с ним делать: убить соперника или оставить в живых? “Эх, а я из-за тебя, можно сказать, с королём поругался… Из-за тебя всё о себе узнал, что не королевского я рода, а матерью от кого-то нагулянный… Ты теперь, князь, выше меня родом, и судьбу мою тебе одному решать…”
Идвар разомкнул пересохшие губы, шепнул вопросом:
– Где она? Она живая? Что с Уардом?..
Айрил нахмурился, конь его дёрнул головой, звеня удилами, возвышался громадиной над герцогом. “Так ты думаешь, я мог убить их?.. Мог убить её с мальчишкой из-за власти? Это после того, как ты меня в военный совет ввёл? Не казнил сразу?.. Это, выходит, ты у нас благородный, щедрый, честный, а я нет?.. Это я мог бы убить родную сестру и её сына ради власти?.. Да я только вспомню, сколько она слёз из-за твоей головы пролила! Как ещё сейчас убивается…”
Айрил приказал сухо своим людям с высоты коня:
– Дайте герцогу Идвару и его человеку лошадей.
Люди в свите его задвигались, загомонили. Герцог? Как – герцог? Он же погиб больше месяца назад! Тем не менее, двух лошадей нашли, два оруженосца уступили своих, благо до ближайшего замка, куда направлялся князь, было недалеко. Через некоторое время свиту князя приняли там. К вечеру уже Идвар, переодетый, чистый, выбритый, как настоящий герцог, с верным телохранителем и с большей частью свиты князя отправился в Райрон. Ему предлагали дождаться утра, отдохнуть, но он торопился, торопился увидеть её, уже зная обо всём, что случилось в его отсутствие, чувствуя её горе нутром, готовясь к новой войне, войне со своим отцом, как об этом было известно всем.
*
Аэлла была на балконе, занималась вышивкой, хоть как-то, делая что-то кропотливое, занять себя, свои мысли… Айрил уехал на юг, объезжает местных аристократов, готовит их к войне с королём. Там, по границам, уже заложены несколько крепостей и система оповещения сигнальными огнями. Собраны мастера-каменщики и строители со всего Райрона, идёт сбор армии со всех земель. С запада пришёл ответ от барона Свэйна, они тоже там готовят армию, собираются выступить против короля. То же самое, наверное, идёт сейчас и в Мирополе. И это всё по вине одного человека, не желающего уступать. Это всё король Эдуор. У них там сил больше, там, за горами, сколько ещё земель, подвластных королю, огромная сила, разве можно с ней справиться?
Рядом, на балконе, няня держала на руках ребёнка, щебетала, что-то говоря ему. Аэлла иногда отрывалась, смотрела на сына, думая о своём.
– Смотрите, смотрите, госпожа, какие-то всадники! Неужели, господин Айрил уже вернулся? – воскликнула няня, указывая взглядом на проезжающую в ворота группу конников. Аэлла вскинулась, глядя сверху. Няня продолжила:– Флаги наши, райронские, как у господина Айрила, но я не вижу его там… Что-то случилось, наверное…
Аэлла нахмурилась при этих словах, поднялась на ноги, но всадники уже въехали под арку ворот, пропали, надо совсем немного времени, на то, чтобы спешиться и подняться в замок. Неужели, в самом деле, что-то произошло? Она так устала от этих плохих неожиданностей, неужели теперь ещё и с Айрилом что-то?
– Я проверю, ты будь тут, – Аэлла пошла на выход, и Эл двинулась следом, не покидая госпожу почти весь последний год.
Она ещё ждала какое-то время в зале для приёмов, пока гости поднимались к ней, волновалась, не зная, о чём и думать. Наконец, дверь распахнулась, зашли слуги, охрана и… Идвар…
От тех эмоций, что она испытала, увидев его живым, Аэлла не смогла устоять на ногах, чуть сознание не потеряла, только Эл оказалась рядом, поддержала, не дав упасть, усадила в кресло. Аэлла сидела, отвернув лицо, не верила, не могла верить, боялась даже смотреть в его сторону, просто помнила, и ей даже этого хватало. Вдруг закрыла пальцами тыльных сторон ладоней глаза и расплакалась, громко, по-детски всхлипывая через губы. Идвар к этому времени отпустил всех, кто был здесь, молча принял из рук Эл кубок с водой и подал ей знак, чтоб она оставила их вдвоём. Ждал, пока закончатся слёзы любимой, стоял на одном колене рядом, держал кубок, и молча смотрел Аэлле в лицо, терпеливо и тихо.
Наконец, она убрала руки и сквозь слёзы посмотрела на него, такого знакомого, родного, любимого. За этот момент даже вчера она могла бы жизнь отдать, а сегодня не знала, что и сказать, глядела и не могла поверить.
– Выпей водички… – Идвар протянул ей кубок, и она выпила его почти весь, громко стуча зубами о край, а сама смотрела на него поверх кубка. Потом сидела, опустив плечи, молча стирала слёзы с лица, шумно вздрагивала от рыданий, как бывает после слёз. Идвар сам говорил ей:– Всё нормально, всё хорошо, я дома, я теперь рядом… Всё теперь будет хорошо…
Аэлла подняла голову и посмотрела на него в упор, разглядывая родное лицо, потом вскинулась вдруг и порывисто обняла, прижимая к себе, Идвар тихо ахнул сквозь стиснутые зубы от боли в ключице, и Аэлла отстранилась, нахмуриваясь.
– Что случилось?
– Ключица…
– Ещё не зажила?
– Я опять её сломал…
Она закусила губу, будто ей самой больно, шепнула:
– Надо показать врачу…
– Потом…
Она покачала головой, всё ещё не веря в происходящее. Он! Это он! Похудел сильно, волосы ещё длиннее стали, а глаза – больше, потому что щёки впали, вид усталый, измученный. Но это он. Её Идвар. Родной. Живой Идвар. Господи…
– Тут столько произошло… – шепнула.
– Я знаю, твой брат мне всё рассказал…
– Ты видел его?
– Он даже поделился со мной своей свитой, мне дал большую часть, представь себе.
Аэлла опустила глаза, виноватясь:
– Я отпустила его, ввела в совет, я боялась, не знала, что делать, никому не могла довериться…
– Всё нормально, – он мягко перебил её.
– Будет война, Идвар…
– Я знаю, – опять перебил.
– Война с твоим отцом…
– Я знаю, – он покачал головой согласно.
– И ты не попытаешься её остановить?
– Это бесполезно, – он отвернулся, глядя в сторону, подумал несколько секунд и перевёл взгляд опять на Аэллу, – поверь мне, короля сейчас никто не остановит…
Аэлла вздохнула.
– Он отправил мне письмо, требовал, чтобы я прислала к нему Айрила… на казнь…
Идвар нахмурился, сомкнул губы в холодную незнакомую линию, как не делал до этого ни разу. Удивил этим Аэллу. “Он другой… совсем другой стал…”
– От меня он требовал того же, хотел, чтобы я казнил его… – повернул голову, посмотрел на Аэллу, а до этого смотрел в сторону. – Угрожал войной…
– А ты? – она прошептала чуть слышно. Оно и понятно, ладно, она против решения короля высказалась, она сестра, но он-то почему? Она же враги! Они соперники, друг друга ненавидящие, как Айрил позволил ему ещё вернуться сюда?
– А что я? – Идвар поднялся на ноги и посмотрел на неё сверху вниз, дёрнул головой, отбрасывая со лба упавшие волосы, и усмехнулся, добавляя:– Твой брат – это только предлог начать войну, уничтожить Райрон и весь род князей. Ты знаешь, как он уже жалеет, что не убил тебя? Ты ведь была там…
Аэлла опустила голову, вздохнула, не зная, что сказать, что сделать. Это всё король. Зачем ему нужна эта война?
– Значит, если бы я и отправила Айрила в Мирополь, он всё равно начал бы эту войну?
Идвар пожал плечами, ответил:
– Я думаю, да… Он ненавидит Райрон, ненавидит за то, что мы проводим свою политику, с ним не советуемся, не вернули войска, затеяли гражданскую войну, и не казнили опального князя. За то, что я требовал звания Майнора для Уарда… Да и… – он осёкся и не договорил. Нет, он никогда ей не скажет об этом. Кто он такой? Кто отец его? Что он скажет ей? “Извини, дорогая, моя мать меня где-то нагуляла, с кем-то, и никто не знает, с кем… Может, с каким-то проходимцем, может, с последним слугой…” Так сказать? Наш сын, получается, неизвестного рода… Нет! Он никогда ей не скажет… Лучше быть сыном подлеца, тирана, убийцы, но короля, чем вообще неизвестно кого…
Аэлла заметила его смятение и спросила:
– Что?
– Ничего… Всё нормально… – он глядел на неё, а губы всё так же – незнакомая холодная линия. Случилось что-то, не иначе, Аэлла чувствовала это. Он не говорит. Скрывает от неё, что за тайны? Разве было такое раньше?
Она поднялась со своего места, встала рядом и спросила напрямик:
– Что случилось, Идвар?
– Ничего… – он покачал головой, заверяя её, но Аэлла не верила ему, спросила:
– Разве?
– Всё нормально, просто я устал, столько времени, всё пешком, да и случилось это, сколько народу погибло, ребята мои, молодые, один Киран остался… Как это случилось всё – поверить не могу, будто сон ужасный…
– Один из них вернулся, кстати, всех напугал до смерти… Всё прошло, ты дома…
– Что Уард? – спросил через минуту раздумий.
– С няней сейчас… Подрос, уже сидит, когда держишь, игрушки грызёт…
Идвар улыбнулся вдруг, за всё это время впервые так по-доброму, знакомо, по-старому, как когда-то, и Аэлла не вытерпела, обняла его, прижимаясь к груди, и Идвар тоже обнял её в ответ; обнимал ладонями за спину, прижимая к себе. Как давно она мечтала об этом: ощутить рядом сильные руки, грудь любимого мужчины, который бы заботился, сам решал предстоящие проблемы, вот, даже хотя бы с этой проклятой войной…
Аэлла закрыла глаза и снова заплакала, на этот раз тихо, без истерики и громких рыданий, просто слёзы сами собой побежали из глаз, а Идвар тихо и спокойно гладил её по голове, по спине, вселяя уверенность, желание жить дальше.
*
Он и правда изменился с того дня, как вернулся. Аэлла следила за ним со стороны и не могла понять, что могло случиться с ним, что повлияло на него, ведь он ничего ей не рассказывал. Замкнулся, стал ещё более молчаливым, часто думал о чём-то. Сначала Аэлла думала, это из-за войны, ведь предстояла война с Мирополем, с его Родиной, с отцом, с королём. Но Идвар занимался приготовлениями к ней, как к любой другой, обычной, как он готовился к войне гражданской. Это было что-то другое, что-то серьёзнее. Но на все вопросы жены Идвар отмалчивался, говорил что-то бессвязное, и это ещё больше доказывало, что что-то случилось. И, когда она поняла это, ещё больше захотела знать, чтобы помочь ему, понять и успокоить. Но не могла.
Через несколько дней вернулся Айрил. Доложил военному совету, что было сделано за это время, сколько заложено крепостей, сколько собрано войск. Строительство шло в спешном порядке, собирались добровольцы для защиты укреплений. Земли Райрона будут защищаться каждым замком, каждым городом, каждой крепостью.
Представители совета признали работу князя удовлетворительной, разошлись. В зале остались только Айрил и Идвар. Идвар всё это время молчал, только дважды задал уточняющие вопросы, не сводя внимательного взгляда с карты. Да, на этот раз всё значительно серьёзнее, если удастся построить всё, что задумали, то, может быть, получится измотать армию Мирополя до подхода к Райрону, а потом придётся уходить на восток. Райрон, конечно, какое-то время продержится, это большой и сильный город, но оставаться здесь будет опасно. За эти дни Идвар проверил систему подземных ходов, выходящих к берегу реки, подальше от крепостных стен. Бежать на восток, в приграничные земли, там дальше Солк, даст ли он убежище врагам Мирополя? В свете последних событий король Солка, может быть, и пойдёт на это, в обиде за дочь, которую ему вернули, как несостоявшуюся жену наследника.
Надо будет написать королю Солка и попросить убежища на случай длительной войны. А что будет с Райроном, с теми людьми, кто живёт здесь, кто выступит против короля? Почти все аристократы – мелкие и крупные – поддерживают эту войну, а, значит, рискуют всем. Но, если у них ещё есть шанс даже после войны добиться прощения короля, пусть не им, так их детям, то у Идвара этого шанса нет. Король убьёт и его самого, и Аэллу, и их сына… Поэтому он и поддерживает эту войну, каким бы удивительным для всех окружающих это ни казалось. Война отца с сыном…
Мысли его прервал Айрил, он наливал себе в кубок разбавленного водой вина и спросил вдруг:
– Я не ожидал увидеть вас здесь, когда вернусь в Райрон, почему вы не уехали?
Идвар перевёл на него глаза, оторвавшись от карты.
– Почему я должен был вдруг уехать и куда?
– Ну как, – Айрил пожал плечами, будто говорил известную истину, а его не понимали, – в Мирополь…
– Зачем? – Идвар нахмурился.
– К отцу, на Родину, вы что, собираетесь воевать со своим отцом? Не смешите меня, Бога ради… Я знаю, бывают войны, когда воюют дяди с племянниками, когда воюют братья и кузены, когда они не могут поделить миром власть или земли, но, чтобы воевали сыновья и отцы?.. О таком я не слышал. Бывает, конечно, когда сыновья устраивают заговоры, ведут закулисную игру, но, чтобы открытая война? – он замолчал и отпил несколько глотков, не сводя глаз с Идвара.
– Вам этого не понять… – небрежно отмахнулся Идвар в ответ, но небрежность эта получилась неискренней: он и сам об этом много думал, конечно же, его не поймут. Отцы с сыновьями воюют нечасто.
Айрил ничего не говорил, молча пил вино и смотрел напрямик, будто ждал продолжения. Он изменился, внешне приобрёл вид, достойный князя, его сейчас на “ты” называть было грех. Да и внутренне изменился, стал взрослее, сдержаннее, не было той знакомой пылкости и горячности. Год назад он был в тени отца, теперь решения приходилось принимать самому, вот и нет этого раздражения, что было раньше. Сейчас ему требовалась холодная расчётливая голова, без этого он бы войну с Крейном не выиграл.
– У каждой войны есть причины и предлоги, – начал Идвар первым, – вот вы год назад затеяли войну с королём по какой причине?
Айрил подумал какое-то время, потом ответил:
– Мы отдаём Мирополю слишком много хлеба, король задавил нас налогами, нам выгоднее было бы продавать его в Солк, а они продавали бы его по морю. Это причина войны. Но отец ваш нас не отпустит, слишком много дешёвого хлеба требует Мирополь… Мы его даём…
Идвар молчал, он догадывался и сам об этих причинах, это не секрет, но сам ничего не говорил в ответ, и Айрил спросил его:
– А почему вы воюете со своим отцом, не интересы же Райрона вас волнуют, в самом деле?
Идвар молчал, не зная, как ответить ему, наконец, разомкнул пересохшие губы:
– Я воюю за тех, кого люблю…
– Хм… – усмехнулся Айрил. – Вы могли бы и договориться с родным отцом, он бы вас понял, ни один отец не желает зла своим детям.
– Вы не знаете моего отца.
– Или вы не умеете договариваться, вы же – Мирон, вы привыкли все споры решать войной, зачем нужны переговоры, когда можно взяться за меч?
Идвар стиснул зубы, прищуривая глаза. Что он вообще может знать об этом? Кто он такой?
– Что-то вы не договорились с родным дядей…
– Я продолжал вашу политику, вы с ним договариваться не собирались.
– А я думал, вы защищали своих родных и себя.
Айрил опять усмехнулся и добавил:
– Не мог же я в ваше отсутствие разбазаривать ваши земли…
– А я не могу разбазаривать вашу жизнь, – При этих словах князь вопросительно приподнял брови, не понимая о чём речь, и Идвар пояснил:– Король потребовал от меня, чтобы я казнил вас, этого же он потребовал и от Аэллы. И она, и я отказались. Разве вы не знаете об этом?
Глаза Айрила смотрели неподвижно, он сомкнул распахнувшиеся от удивления губы и, отвернувшись, поставил на стол кубок с недопитым вином. Наверное, для него это стало новостью, но Идвар думал, что он знал об этом, что Аэлла говорила ему о требовании короля. Выходит, нет? Князь ушёл, не попрощавшись, и Идвар проводил его глазами. Выходит, нет…
*
К вечеру уже к нему влетела взволнованная Аэлла, сразу же буквально набросилась с порога:
– Идвар, Господи, зачем ты сказал ему об этом? Я же не хотела говорить ему, зачем ты сказал?.. О, Боже…
– И что? – Идвар чуть нахмурился, следя глазами за лицом жены.
– Он уже приказал заложить коня, собрался ехать…
– Куда? – перебил негромко.
– В Мирополь, к королю!
– Зачем? Он, что, не понимает, что его там казнят?
Аэлла с обессиленно усталым видом, чуть не плача, опустилась на скамью.
– Он думает, что сможет этим остановить войну, что король передумает… Войны не будет…
– Я думал, он умнее.
Аэлла посмотрела с мольбой, зашептала:
– Останови его, Идвар, пожалуйста, он ничего не хочет слушать. Он уедет, он сможет, с него станется, король убьёт его зря… Не позволяй ему, пожалуйста, прошу тебя, останови его… – Она уронила голову, бессильно качая ею туда-сюда, в отчаянии могла расплакаться в любой момент.
– Где он сейчас?
– Он собирался ехать прямо сейчас, мы поругались с ним, он всё высказал мне, что не должна была скрывать от него… Господи, – её голос сорвался на шёпот, – я еле-еле вымолила у него, чтобы он остался на ужин, уехал завтра утром… Он ничего не хочет слышать… Настолько упёрся… Идвар, пожалуйста…
– Хорошо, я поговорю с ним за ужином, а ты успокойся и не убивайся так. Я же не знал, что ты из этого сделала тайну. Никуда он не поедет, или я опять его в тюрьму посажу…
Аэлла нахмурилась тревожно, долго молчала, потом поднялась и ушла. Идвар пробыл в зале для военного совета до самого ужина, слуга нашёл его там, но перед тем, как спуститься в столовую, Идвар зашёл в свой кабинет. Он не подбирал особых слов, не думал, что будет говорить её брату, надеялся, что всё пойдёт само собой, и слова найдутся походу.
Когда спустился к столу, и Аэлла, и Айрил были тут, Идвар приказал слугам оставить их и начал разговор, обращаясь к князю:
– В общем так, слушай меня внимательно, лишнего я говорить не буду и уговаривать тебя я тоже не буду. Ты собрался в Мирополь, собрался к королю на поклон? Я правильно понял? – Айрил молчал, сидя за столом, при вопросе только упрямо губы поджал, и подбородок вздёрнул, не сводя тёмных глаз. Идвар говорил дальше, говорил с ним на “ты”, и это почему-то не коробило слух:– Я, конечно, рад, что ты собираешься пожертвовать своей жизнью ради других, ради даже меня, например. Но скажу тебе с полной уверенностью: не поможет, и смерть твоя – не поможет. Короля сейчас никто и ничто не остановит, ни ты, ни я, ни что другое. Он уже давно начал эту войну, и воюет он не с Райроном, и не с вашим родом, он воюет со мной. Мне – он объявил войну. Хочешь верь, хочешь не верь, но эта война из-за меня… А сейчас, когда король узнает, что я жив, что я не умер, эта война будет и подавно. Он придёт сюда, чтобы убить меня, мою жену, моего сына и тебя, потому что ты теперь – мой родственник. Эта война моя. Моя, а не твоя, и твоя смерть ничего не изменит… – Идвар говорил негромко и твёрдо, с нажимом, говорил сквозь зубы. Говорил так, что даже если бы это и была неправда, в неё всё равно бы поверили, так убедительно звучали его слова. Айрил молчал. Аэлла замерла, глядя во все глаза, даже будто дышать перестала. Таким своего мужа она не видела ещё ни разу в жизни. “Господи… Господи… Господи…”– звучало лишь в её голове безмолвной молитвой. А Идвар продолжал:– Король ненавидит меня с детства, он желает мне смерти. Он уже пытался убить меня. Для всех, кто знает, на меня и моих людей напали разбойники. Это разбойники-то в Мирополе? – он усмехнулся зло и продолжил:– Там такого уже лет десять не было. Не-ет, это были не разбойники, это была личная королевская охрана… Вот! – Он бросил на стол короткую чёрную стрелу для арбалета, взгляды Айрила и Аэллы скользнули на неё. – Чёрные стрелы, чёрные плащи – я узнал их! Они должны были убить меня и моих телохранителей. Всех до единого, чтоб не вернулся никто. Мне повезло по великой случайности, как только раз в жизни бывает… Король отдал приказ, убить меня, он грозился придти в Райрон за тобой, – посмотрел на Аэллу, – за Уардом, и за тобой! – перевёл глаза на князя Айрила. – Это звучит удивительно, ведь я его сын… – При этих словах Аэлла опустила голову, закрывая глаза. – Но война эта будет, и ты, князь, это только предлог, причина другая… – он сделал паузу и заговорил через момент:– Для тебя самое главное – определиться сейчас, на чьей стороне ты будешь? Но какую бы сторону ты ни выбрал, тебя ждёт та же участь, что и меня. Победа ли, поражение, смерть или жизнь – ты разделишь всё со мной поровну. Если я буду жить, то и ты тоже, если король разобьёт меня, то и ты жить не будешь. Понятно? – он в упор смотрел в лицо князя, и тот сумел выдержать его взгляд. Идвар продолжил:– Если будешь на моей стороне, завтра же публично признаю тебя своим вассалом, и отдам земли Крейна. Будешь воевать за себя, и за меня одновременно. Выбирай! Я жду до утра… – развернулся и ушёл из столовой.
