Текст книги "Мирон сын Мирона "
Автор книги: Александра Турлякова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)
*
Только глубокой ночью Идвар, насквозь мокрый, нашёл в себе силы подняться и пойти куда-то. В голове всё помутилось от пережитого. Надо было что-то делать, что-то предпринимать. Каким-то путём надо было добраться до Райрона. “Господи… Там же война скоро будет, а я здесь… И кто знает об этом? Кто сообщит, что я живой?..”
Он медленно шёл обратно через овраг, бережно поддерживая больную руку под локоть. Каждый шаг давался с усилием, но голова была занята другим, совсем о другом он думал сейчас. Как выбраться? Как попасть в Райрон? Будут ли его ещё искать? Как остановить короля?.. Скорее всего, он объявит войну Райрону и приведёт армию туда, и, возможно, захочет убить Аэллу и Уарда. А там никого… Там только советник Ниард, он не сможет дать отпор, да и не будет, скорее всего. Он же мирополец, он не посмеет ослушаться короля… Он же думал, что вернётся быстро, да и никто помыслить не мог, что может быть война с Мирополем…
Мокрая одежда липла к телу, была холодной, а шёл Идвар не так быстро, чтобы согреть и высушить её на себе. Гудели комары, лезли в лицо, на руки. Болела ключица, каждый вздох ощущался, болела голова, и нога не давала идти свободно. Отчаяние и безнадёжность охватывали душу. Король убил всех. Убил потому что ненавидел его одного, и только по великой случайности остался жив он сам. Впору было умереть от тоски, от жалости к самому себе, но он продолжал жить, дышать, чувствовал боль и даже шёл куда-то.
Ночью в лесу было темно, луна только-только высвечивала силуэты деревьев, и Идвар через лес шёл просто, куда глядели глаза, как в голове его сохранился ориентир. Хотел выйти к тому месту, где должен был быть привал, где погибли его ребята, проверить, может, кто-то остался жив.
Выбрался он, когда луна уже сделала большой шаг, вышел на поляну, преодолев высокие колючие кусты шиповника, царапая лицо, руки. Здесь, у дороги было посветлее, он видел на земле тела убитых, и вдруг заметил движение в стороне.
Кто-то был там! Кто-то живой…
Идвар как можно тише преодолел поляну, подобравшись к дереву, сжимал грязными пальцами арбалетную стрелу, это было его единственное оружие.
Человек в плаще сидел на земле, перекапывая брошенные вещи, когда-то они принадлежали группе телохранителей – пояса, сумки, плащи.
Идвар сглотнул, чувствуя, как от холода дрожат пальцы рук, нижняя челюсть, каждый звук казался необычайно громким, но человек занимался мародёрством и ничего не слышал. Идвар подошёл со спины, занося стрелу. Убить сразу или сначала посмотреть, кто это?
Прошептал громко, но голос не слушался его, оказался каким-то сиплым, недостаточно сильным:
– Стой… Руки подними…
Незнакомец выронил что-то от неожиданности, вздёргивая руки, быстро обернулся, но чуть не упал и опёрся на левую ладонь о землю, но вторую руку всё ещё держал вскинутой. Заговорил быстро:
– Не убивайте меня, пожалуйста… Я не виноват…
Идвар медленно опустил руку со стрелой вниз, всматриваясь в лицо говорившего, шепнул:
– Киран?.. Это ты?.. Живой?.. – а сам от слабости опустился на землю там, где стоял, сел на подогнутую ногу, прижал запястье к переносице и зарыдал, почти без слёз, одними сухими рыданиями боли и отчаяния. Из всех телохранителей ему оставили лишь бестолкового парня, да и то по случайности, а он был рад и ему, хоть этому знакомому лицу. “Господи, Боже мой… Что это… Что это со мной… Я разбит… уничтожен вконец… Король заставил меня плакать уже второй раз только за этот день… Какой я Мирон?.. Какой я герцог? Я хуже этого мальчишки… Прав он, как прав… Я слабак… И эти слёзы только подтверждение его словам…”
А Киран засуетился возле него, не зная, что делать, как успокоить, что сделать такого, чтобы остановить слёзы герцога.
– Господин… Господин, я… Ну что вы? Это же я… Не бойтесь… Это я…
Он подумал, глупый, что Идвар плачет от страха, нет, просто скопилось всё вдруг, вот, сейчас вот. Смерти эти нелепые, ладно бы в бою, с врагом один на один, нет же, подло, в спину. Ребята такие молодые… Да, и убийцы кто – люди самого короля, отца для всех, кто не знает тайны рождения Идвара… Послал людей убить своего сына вместе с его людьми… Кто поверит, если скажешь? И никого живого… не оставили, кроме вот этого вот…
От слабости, от ночного холода лесного, от боли душевной Идвара трясло этими слезами. Киран закрывал его плащом, пытаясь укутать, старался забрать стрелу, разжать грязные пальцы, но Идвар не отпускал её, вцепился мёртвой хваткой, продолжал трястись лихорадочной уже бесслёзной тряской.
– Всё… Всё, успокойтесь, нам надо уходить… Нам нельзя здесь оставаться, утром кто-нибудь выйдет сюда, нас могут найти, и хорошо, если эти люди не вернутся… Здесь опасно… Нам надо вернуться в город… здесь же недалеко…
– Нет! – резко перебил Идвар сквозь зубы, через бьющую его лихорадку. – Нам нельзя в Мирополь, только… только в Райрон… только в… – договорить не смог, его колотило ознобом.
– Хорошо, мы пойдём в Райрон… – Киран помог Идвару подняться на ноги, потащил вперёд, буквально неся на себе. Шептал по дороге:– Всё будет хорошо, господин… Всё будет хорошо…
Дорога была долгой и медленной, идти быстро они не могли. Идвар всё время молчал, да и думал, собственно, тоже ни о чём, отстранился от всего, словно спал на ходу, с открытыми глазами. Его по-прежнему трясло в ознобе и, видимо, начался жар. Что было дальше, Идвар абсолютно не помнил.
Очнулся он в каком-то сарае, набитом сеном, на окраине деревушки равнинного Мирополя. Сбросил плащ, сразу вспоминая всё. Уже был день, светило солнце, и казалось, всё, что оживляла память, было давно или не было вовсе. Идвар попробовал подняться, но всё тело болело, болели мышцы, кости, болела голова, и особенно – сломанная ключица, рукой не шевельнуть. Идвар просто уставился в открытую дверь, разглядывая небо и плывущие по нему облака. Ни о чем, особенно не думая, ничего не желая, будто всё замерло вокруг, время остановилось.
Потом пришёл Киран, обрадовался, что застал его не спящим, шумел рядом.
– Я уже думал, искать вам врача, вы заболели, жар был, бредили тут… Я и не знал, что делать… – положил на сено рубашку, брюки. – Я тут постирал вашу одежду у колодца…
Идвар глянул на себя, на нём не было одежды, а он и не заметил, когда проснулся. Одной рукой подтянул к себе свою рубашку, но сам надеть не смог, и Киран стал ему помогать с рукавами, пуговицами, воротником.
– Давно мы здесь? – спросил Идвар хмуро.
– Третий день…
Идвар помолчал, поправляя рубашку на себе одной рукой, подумал лишь: “Значит, их должны были уже найти… Если меня не найдут, король прикажет искать и убить… Будут проверять ближайшие сёла и постоялые дворы… Надо уходить…” Он посмотрел на Кирана и спросил:
– Где ты был?.. Почему тебя не убили?..
Киран сел рядом, помолчал, глядя на свои руки, вздохнул негромко:
– Я в яму провалился, в волчью, наверное, она старая… Ободрался весь… Когда выбрался, они уже всех убили, я вас не видел… – замолчал вдруг и опустил глаза на миг, растерявшись, потом спросил сам поспешно:– Я трус, да? Мне надо было выйти вперёд, вас защищать, а не прятаться, я же телохранитель… А я так испугался… Они ребят ходили добивали, обыскивали всё… Я думал, с ума сойду… Я трус…
– Успокойся, Киран, – перебил его Идвар негромко. – Никакой ты не трус, что толку из того, что ты вышел бы к ним? Они убили бы тебя из арбалета… Кто мог подумать, что в Мирополе такое может произойти… Держи себя в руках, ты мне нужен…
– Да, господин… Вы есть хотите? Я тут у местных кое-что нашёл… – разложил хлеб, сыр, овощи. Идвар следил за его движениями и думал, борясь с головной болью. “К вечеру надо будет уходить… Идти лучше ночью, чтоб видело как можно меньше людей… Медленно так будет… Что поделаешь? Надо идти…”
*
Решиться идти в Райрон – это было лишь полдела, самое главное предстояло впереди – сама дорога. Это верхом добираться, самое малое, десять дней, так гонцы ездят, а пешком Идвар и не ходил никогда. Всегда на конях ездили, быстро ли, медленно ли, но обычно дней двадцать. С Аэллой тогда, после свадьбы, они добирались месяц. Да и идти они могли только ночью и вечером, когда дорога была не такой оживлённой, меньше было любопытных и вообще людей разных: крестьян, ремесленников, торговцев, купцов, бродячих музыкантов, паломников, нищих.
День они обычно проводили на окраинах каких-нибудь деревень, где позволяли сердобольные жители, или, где заставало их утро – в лесу, в придорожном овраге, на окраине поля, в винограднике, в саду. Идвар всё время мало говорил, всё больше думал. Все заботы об их существовании целиком лежали на Киране. Он искал еду по деревням, заботился о ночлеге. Его простота позволяла ему попросить хлеба у крестьян, молока, наняться на какую-нибудь простую работу. Он таскал воду, помогал пастухам найти сбежавших в горы коз, убрать сено до дождя, подремонтировать забор или крышу. И всё это он делал легко, с улыбкой, обезоруживающей всех, особенно крестьянских девушек. Они ни разу не видели таких парней, в этих местах светловолосые, голубоглазые парни были в диковинку, может, поэтому девушки тайком от матерей угощали его дополнительными к оплате за работу огурцами, кусками хлеба, пирогами с вареньем.
С каждым прожитым днём они всё больше приближались к Райрону, но всё равно шли очень медленно. Слухи об убийстве герцога Райрона и его людей разбойниками бежали далеко вперёд. В обросших грязных путниках, передвигающихся пешком, никто и узнать не мог бывшего Мирона, а особенно тогда, когда они покинули территории Мирополя и вошли в земли сопредельных княжеств.
Случилось, что в одной из деревень у колодца пожилая крестьянка подала Идвару милостыню. Это было не удивительно со стороны, но это было ошеломляюще для самого Идвара, ведь внутри он по-прежнему ощущал себя тем, кем он был. Это поразило его, и он ещё больше заторопился в Райрон.
*
Аэлла слушала барона Ноддара вполуха, смотрела в окно из башни замка в Райроне, смотрела и будто ничего не видела: ни неба, ни зелёных холмов, ни дороги.
Столько дней уже прошло, как пришли эти новости, как добрались они из Мирополя, а сердце всё ещё кровью обливается – и минуты покоя нет. Вот и сейчас они почувствовала, как защемило в переносице, и глаза заполняться слезами начали; Аэлла еле-еле поджала дрожащие губы, чтобы не устроить истерику, чтобы удержать себя в руках. Она не оборачивалась к Ноддару, чтобы скрыть свои слёзы, но советник и так их видел, они блестели на ресницах в свете солнечных лучей.
“Идвар… Господи, Боже мой… Как это могло получиться? Я же не хотела тебя отпускать, я так не хотела…”
В первый раз, когда она услышала об этом, она сразу же подумала о короле. Это он, это только от него, всё от него. Места себе не находила, от слёз захлёбывалась, как с ума не сошла – непонятно. Потом до Райрона добрался один из выживших телохранителей герцога, райронец по происхождению, он подтвердил, что на Идвара и его людей напали чужие люди, разбойники, скорее всего, в живых не оставили никого.
Что тогда было с Аэллой – словами не расскажешь. Она-то надеялась, что всё ещё обойдётся, ждала Идвара каждый миг, покоя не находила. А тут… Теперь только и думала о нём, держалась за маленького Уарда, как за единственное спасение в этой жизни, и убивалась тоской и слезами беспрестанно.
“Чего ты ещё хочешь? – думала о советнике, докучающем ей своими вопросами. – Я ничего не хочу сейчас слушать, ни о чём не хочу даже думать… Оставьте меня…” А сама чуть повернула голову к советнику, заставив себя прислушаться к его словам:
– …Госпожа, обстановка очень сложная, надо что-то делать, что-то предпринимать… Райрон не может оставаться долго без правителя, либо вам самой надо браться за дела, либо назначьте кого-то…
– Я не хочу сейчас думать об этом… Оставьте меня, пожалуйста… – прошептала она, стёрла слёзы с глаз согнутым указательным пальцем, моргнула несколько раз; мокрые глаза болели от солнечного света.
– Тогда напишите королю, пусть он назначит на эти земли нового правителя.
– Что? – она резко обернулась, услышав о короле. – Никогда… – прошептала чуть слышно. – Нового кого сюда – никогда…
– Но, госпожа, – настаивал барон Ноддар, – я же уже сказал вам, пришли данные разведки: на востоке, в восточных землях собирается армия. Мы не можем просто молчать, надо что-то делать, иначе эта армия скоро будет здесь.
Аэлла опустила голову, думая об этом. Идвар всё время что-то говорил про это, говорил о войне с востока, но она сама мало придавала этому значения, всё время считала, что есть, кому об этом думать, сама не вникала, а он обещал приехать быстро. И что теперь?..
– Он говорил, что оставил вам приказы на случай войны, – она подняла глаза на Ноддара. – Он же оставил, да? Вы уже вскрыли их?
– Нет, война же ещё не началась.
– А разве то, что собирают армию, – это не война? – Ноддар растерялся заметно, смущённо отвёл взгляд. Аэлла добавила:– Вскройте его приказы, барон, ознакомьтесь с ними, вечером мне доложите, что узнали. Хорошо?
– Да, госпожа, – услужливо склонил голову, ушёл.
Аэлла осталась одна, опять отвернулась к окну, смотрела сверху. Идвар говорил, что нет никого из его окружения, кому бы он мог довериться. Оно и понятно, разве можно переложить дела на этого барона? Он ведь так и думает о короле, не успеешь глазом моргнуть, а здесь уже будут люди из Мирополя. А из райронских? Кого она сама могла бы выделить? Отец бы знал, да и Айрил бы знал. Она тоже, в своё время, советовала Идвару, на кого опереться, но это в хозяйственных делах, по строительству, например, а что с войной?.. Боже…
“Идвар! Идвар, как ты мог бросить меня сейчас, накануне войны, с ребёнком на руках? Идвар… Как же я буду жить дальше? Для кого мне жить? Я не могу, не могу так больше…”
Она снова расплакалась, уронив голову на грудь, сердце разрывалось на части от боли. Идвара… Её Идвара больше нет… Нет, он не вернётся, не обнимет, она не услышит голоса его… Она осталась одна…
Аэлла плакала и плакала, пока не устала от слёз, отказалась от обеда, ушла к себе. Лишь Уард маленько отвлекал её, занимаясь им, Аэлла даже на мгновение могла забыть, что Идвара больше нет. Но память быстро возвращалась, и улыбка сходила с лица.
Именно в своей комнате, с ребёнком на руках, она и выслушивала вечером барона Ноддара. Уард не мешал ей, крутил в руках деревянную игрушку, Аэлла же внимательно слушала барона.
– На случай войны герцог приказал создать военный совет, в него должны войти представители Райрона и те, кто приехал из Мирополя…
– И кто это? – перебила Аэлла. Собственно, имена эти ни о чём бы ей не говорили, но хотелось хоть чем-то голову занять, тем более, этим людям Идвар, более-менее, доверял.
– Это местные бароны Ирд и Догвин, на их землях построена система укрепления на севере, герцог думал, что наступление будет именно там. Ещё местный барон Эйлур – он участвовал в сражении с князем Айрилом, в прошлом году… – сделал паузу, напомнив о брате Аэллы, потом продолжил:– Из людей Мирополя он хотел ввести в совет меня и графа Мардейна – он руководит гарнизоном в Райроне…
– Пять человек… – задумчиво протянула Аэлла, глядя мимо, потом поудобнее перехватила ребёнка, мальчик стал уже тяжёлым, чтобы держать его без усилий.
– Герцог говорит, что этот совет действует временно, до его возвращения, а потом остаётся при нём… – Аэлла нахмурилась при этих словах, а барон заговорил дальше, стараясь отвлечь на другое:– В приказе есть ещё одна приписка, на экстренный случай, если он долго не вернётся, он приказывает найти в его кабинете ещё одно запечатанное письмо, ещё один приказ.
– Вы нашли его?
– Да, конечно, вот он, – барон Ноддар показал ей серый конверт.
– Почему вы его не вскрыли? Разве наш случай не является экстренным? Вскрывайте и читайте вслух.
Советник сорвал печати, доставая текст письма, пробежал его глазами про себя, нахмурился и побледнел, опуская руку с письмом.
– Что там, барон? Почему вы не читаете?
– Я не могу этого сделать…
– Что там? – Аэлла повысила голос. – Ну же?
– Он приказывает ввести в совет заключённого из тюрьмы, князя Айрила… Я не могу отдать такого распоряжения! – Ноддар смотрел на неё огромными глазами, и губы его дрожали от растерянности. – Это преступление – выпустить преступника из тюрьмы!
Аэлла долго молчала. Вот это новость, ничего себе. “Почему, Идвар, почему ты это сделал? Почему ты не выпустил его при жизни, а решился на это только сейчас?..”
Она положила ребёнка на кровать, бегло пригладила вздыбившиеся волосы на его макушке, заговорила:
– Вообще-то, он хорошо знает местность, у него есть военный опыт… – но советник перебил её:
– Он – преступник, его давно надо было казнить! Я не могу выпустить его, если в Мирополе узнают об этом, если узнает король… – Аэлла резко вскинула голову к нему, сверкнула глазами, заставив барона замолчать, шепнула:
– При чём тут Мирополь и король? Не им воевать с восточными землями, а нам! Нам, барон, надо думать, как избежать гражданской войны, и не потерять столицы. Королю всё равно, он спросит потом с меня хлебные поставки и налоги, и я буду думать, как их отдавать. Королю будет всё равно, что мы тут делает.
– Но это же… – она опять перебила его, не дав договорить:
– Выполняйте приказ герцога, барон, а если вы отказываетесь, я сама вам его повторю, хотите? Освободите князя Айрила из тюрьмы и введите в военный совет! И это не блажь, это – необходимость! Понятно вам? Это мой приказ! Выполняйте!
Барон ушёл, хотя и было видно, что он остался недоволен распоряжением. Оно и понятно, он – мирополец, он делает то, что считает нужным. Аэлла посмотрела на Уарда и впервые за все эти дни чуть-чуть улыбнулась, но улыбка была короткой, почти безрадостной. Аэлла шепнула:
– Твой дядя, Уард, будет свободным, будет со мной рядом…
Но Уард вряд ли оценил это, он больше был занят фигуркой лошади, вырезанной из дерева.
*
Айрил задумчиво смотрел на играющего ребёнка, на сына своей сестры. Он лежал на кровати, подпёртый с боков большими подушками, чтоб не упал, и держал во рту свои же собственные пальцы. Айрил наблюдал за ним, слушая Аэллу. Та перебирала детские вещи, отбирая грязные в стирку, и говорила негромко:
– Конечно, я не имела права отпускать тебя, миропольцы здесь осудят меня, но у меня не было выбора, – она поглядела на брата, чуть нахмуриваясь. – Я боюсь войны, Айрил, и не знаю, кому довериться, я ничего в этом не смыслю. Раньше об этом думал… Идвар… – Она сделала паузу перед именем мужа, снова вспоминая всё. Вздохнула, борясь с душевной болью, чтобы не расплакаться, моргнула несколько раз. – Он хотел, чтобы я только ввела тебя в совет, но не освобождала…
– Да, я знаю, – Айрил согласно кивнул головой.
– Ты – единственный, кому я доверяю, ты знаешь всё здесь, мне не нравятся люди из Мирополя… – Плечи её поникли. – Я не знаю… – Голос перешёл на шёпот. – Мне бы так хотелось, чтобы всего этого не было… Я бы хотела, чтобы он никуда не уезжал… Чтобы не было этой проклятой войны…
Айрил посмотрел на неё, он понимал, о ком говорит она, по кому она страдает. О нём. О своём Идваре. О бывшем Мироне. Сыне короля. Он дорог ей, как никто другой, как, может быть, даже не дорог этот ребёнок. Нет, она его тоже любит, своего сына, но любит совсем другой любовью… Айрил ответил ей:
– Всё будет хорошо, поверь мне. Я проверил систему укрепления, внезапно они не нападут, мы сможем дать им отпор…
Аэлла коротко посмотрела и отвернулась, не скрывая внутренней боли, губы дрожали, будто вот-вот и она расплачется. Айрил видел это, он уже насмотрелся на неё за всё это время, как его освободили. И всё по одной причине.
– Дядя Крейн собирает армию, – заговорил Айрил, – но я не думаю, что она будет слишком уж большая, его желание воевать выдаёт его желание властвовать единолично в Райроне, не многим это по вкусу. Многие пошли бы воевать против короля, но не за Крейна…
Аэлла посмотрела на него, и мысленно продолжила то, о чём он говорил: “Теперь воевать нет смысла, ведь бывшего Мирона нет, власть в Райроне опять вернулась к старым правителям… А всё потому, что нет Идвара, что его убили…”
Наверное, её мысли отразились на лице, потому что Айрил нахмурился, заметив её рассеянный взгляд. Хотел что-то сказать, но в комнату зашёл слуга.
– Госпожа, прибыл гонец из Мирополя, от короля, он привёз вам письмо.
– Давайте, – она протянула руку, не вставая с кресла, в которое она села только что. – Разместите гонца и покормите… – распорядилась.
– Утром он хочет возвращаться в Мирополь, и король ждёт ответа от вас.
– Хорошо, – Аэлла устало кивнула. – Я всё сделаю.
Она, отпустив слугу, вскрыла письмо, ломая пальцами королевские печати, быстро читала. Король приносил соболезнование о потере мужа, заверял, что не желает менять правителя Райрона, или присылать своего регента до взросления наследника, но при выполнении двух условий. Во-первых, Аэлла, как правительница, должна подтвердить власть Мирополя над Райроном. Во-вторых, в знак своего подчинения королю Аэлла должна прислать в Мирополь арестованного князя Айрила под конвоем…
Она отбросила письмо небрежно. Что? Она должна послать на казнь родного брата? Король с ума сошёл! Она не сделает этого никогда! Он переоценил её исполнительность, её страх перед ним.
– Что там? – спросил Айрил.
– Ничего, – она поджала губы решительно. – Скорее всего, нас ждёт ещё и война с Мирополем…
– Что?
Аэлла поднялась, шепча:
– Наступают страшные времена, Айрил, нам угрожает война за войной… Судьба наказывает Райрон… И нам с тобой придётся разделить участь отца, – её голос был решительным, даже сильным, в словах появилась твёрдость, какой до этого Айрил от неё ещё не слышал. – Мы будем воевать…
Айрил нахмурился и перевёл взгляд на ребёнка. “В нехорошие времена появился ты на свет, малыш… Тебе предстоит узнать то, чего в твоём возрасте не знали твои мама, и, думаю, папа… Господи, что будет с Райроном? Что будет?”
Наутро Аэлла отправила письмо в Мирополь, в котором отказала королю по всем его требованиям, хотя прекрасно знала, что за её отказом последует война.
*
– Господин, мы слишком быстро идём, зайти бы в деревню, я бы попробовал найти что-нибудь из еды, у нас осталось немножко хлеба и сыра, а завтра…
– Завтра будет завтра! – перебил Кирана Идвар решительно, расстилая одной рукой свой плащ по земле, по наломанным веткам папоротника. Одной рукой сделать это было сложно, ветки цеплялись за ткань плаща, хрустели. Идвар сел на кучу папоротника, чувствуя, как сочно он скрипит под тяжестью тела. Уставшее за дневной и вечерний переход, оно болело, дрожали мышцы на ногах, сильно хотелось спать. Идвар вздохнул, поправляя грязную рубашку, ответил на молчаливый взгляд Кирана:– Ты, если есть хочешь, ешь, я не буду… Устал, завтра рано вставать, только проснусь сам, я тебя разбужу… Пойдём. – Киран удивлённо вскинул брови. – Нам нельзя ждать, надо торопиться, я боюсь, там начнётся война. Мы идём уже сорок два дня. Долго. Нас уже потеряли. Завтра, если всё будет хорошо, мы войдём в земли Райрона, а там ещё несколько дней и приблизимся к столице…
– Да, господин… – Киран вздохнул, лёг на своё место, закрылся куском плаща, лёжа грыз засохшую корку, да так и заснул с ней в руке.
Идвар следил за ним, подтянув колени к подбородку, смотрел и думал. Парень заметно вырос за это время, стал сильнее, взрослее по сознанию, терпеливее, спокойнее. Это уже совсем не тот Киран, что был эти сорок два дня назад. За все эти дни Идвар узнал о нём много, дома, в ветхом замке на окраине райронских земель, его ждали мать и сёстры. Отец погиб год назад. В Киране родственники его видели самого главного воплотителя надежд. А что он мог? Где он, будучи телохранителем, мог найти достойное приданное своим младшим сёстрам? Надо выслуживаться, показывать себя в бою, быть храбрым, сильным, тогда можно получить хороший феод, земли, замок, титул.
Всё у него ещё впереди. Если не погибнет в бою единственный сын всего рода.
Идвар поднялся, сорвал со своего места свой плащ, накинул на Кирана. Ночь была прохладной, а костра они не разводили. Яркие звёзды блестели в небе, в свете луны очерчивались контуры деревьев, уходящая дорога. Квакали лягушки, пели сверчки, где-то далеко лаяли собаки, наверное, рядом была деревня. Расправляя плащ на Киране, Идвар поймал себя на том, что делает это двумя руками. Что? Аж замер от неожиданности. Ощупал ключицу дрожащими пальцами. Видимо, где-то надавил неловко, чуть не вскрикнул от боли. Кость ещё болела, но двигать рукой позволяла, не резко, не быстро, но позволяла.
Идвар с бьющимся сердцем вернулся на своё место, лёг прямо на папоротник, долго не мог заснуть. Мёрз всю ночь, так и не заснул глубоко, а, проснувшись утром, стал расталкивать Кирана. Говорил с ним, потирая заросшее щетиной лицо:
– Вставай, Киран, пора, пора идти…
*
Армия маркграфа Крейна подошла к берегу реки с севера к полудню. Но разведка вовремя доложила о подходе крупных соединений, и, когда армия восточных княжеств оказалась на берегу Рейи, на противоположном берегу её уже ждала армия Райрона. Теперь обе армии стояли на берегах одной реки, ровными сверкающими рядами. Ветер раздувал знамёна и цветные гербовые перья на шлемах рыцарей. Ржали лошади, и слышно было, как звенело железо лат, шпоры, оружие.
В первую линию райронской армии, по решению совета, было решено поставить тяжёлых конных рыцарей, под их прикрытием второй линией стояли арбалетчики, третьей линией – лучники. Отряд графа Мардейна из двухсот рыцарей Мирополя был оставлен в резерве. В момент подготовки к войне Айрил предложил Мардейну покинуть Райрон, сказал: “Это не ваша война, граф, это война Райрона…” Но граф только громко хмыкнул в чёрную бороду, не сказав ни слова. Именно на его отряд Айрил возлагал надежды в решающий момент сражения, он вступит в бой только тогда, когда это будет более всего необходимо. Сейчас граф Мардейн и его люди занимали позиции в лесу, севернее предстоящего места сражения. В том, что бой будет происходить на левом берегу Рейи, Айрил даже не сомневался. Крейн сам поведёт свою армию в бой, будет рваться к победе.
Сейчас армия Райрона занимала положение от одной сторожевой крепости до другой. На стенах крепостей блестели защитные щиты дальнобойных лучников. Эти отряды появились в Райроне только с весны, созданы они были по инициативе герцога Идвара по примеру миропольских лучников, и этот бой был для них первым. Если всё будет удачно складываться, армии Крейна преодолеть их будет непросто. Но всё покажет бой.
От армии объединённых восточных княжеств отделилась небольшая группка всадников, двинулась к реке. Ветер развевал красное знамя с чёрным орлом, падающим вниз с распростёртыми крыльями. Это герб самого Крейна, неужели он хочет о чём-то поговорить накануне сражения? Князь Айрил нахмурился, следя глазами за продвижением вражеского предводителя, обернулся к представителям военного совета, ожидая их решения. Вообще-то, на последнем собрании его выбрали главнокомандующим, поэтому именно ему и вести переговоры, и не зря барон Догвин согласно кивнул головой на его вопросительный взгляд.
Айрил и его свита рысью двинулись навстречу вражеской армии; знаменосец высоко держал по ветру штандарт с гербом Райрона.
Копыта вороного жеребца ступили в воду, поднимая брызги, серебряные, они поднимались вверх, заливая тёмными пятнами сюрко – длинный балахон поверх доспехов – и Айрила, и самого коня. Крейн и его свита ждали примерно на середине реки. Течение сносило длинные хвосты лошадей, попоны их, а вода доходила почти до конской груди. Кони нервничали, мотали головами, борясь с течением, хотели покинуть реку, но рыцари держали их, натягивая поводья.
Крейн был без шлема, кольчуга сверкала на его голове в лучах полуденного солнца. Айрил узнал его ещё издали по аккуратной чёрной бородке, да и держался он в седле уверенно. Первым спросил с улыбкой:
– Что-то долго собираетесь, я уже подумал, не ответите встречным визитом… – добавил зачем-то:– испугаетесь…
Айрил просто поздоровался, поднимая левую руку в приветствии, спросил негромко, чуть-чуть громче течения реки:
– Как поживаете, дядя Крейн?
Маркграф улыбнулся белоснежной улыбкой, оценил шутку племянника, кивком головы отвечая на вопрос.
– Что это ты вдруг командуешь миропольской армией, забыл, как люди короля тебя казнили буквально в прошлом году? Может, у них такая традиция, они и в этом – тебя казнят?.. – опять улыбнулся.
– Я командую не миропольской армией, а райронской, если вы не заметили, и сейчас защищаю интересы Райрона, а не Мирополя и короля.
– Ну-ну…
– Что вы хотели?
– Может, мы сможем договориться? Ваша армия меньше и по большей части состоит из лучников, рыцарей ты много не собрал. – Айрил при этих словах нахмурился. Ему, в самом деле, не удалось собрать много рыцарей в свою армию, многие погибли год назад, пришлось основывать новую армию на лучниках и арбалетчиках. В этом были, конечно, и свои плюсы, и свои минусы. Лучники требовали хорошего прикрытия из рыцарей и пеших кнехтов. В армии Крейна тоже были арбалетчики, но защита у них была солидная, не в пример.
Крейн продолжал с еле приметной улыбкой:– Конечно, ваша система укреплений меня поразила, нет, я знал, мне доложили, но я не думал. – Он окинул взглядом армию Райрона за спиной Айрила, возвышающиеся стены крепостей, добавил, опять переведя взгляд на племянника:– Вряд ли это всё поможет вам… Одну битву ты уже проиграл…
Айрил перебил его:
– С вашей помощью!
Крейн опять улыбнулся.
– Эту битву ты опять проиграешь, лучше сразу не стоит и затевать её, просто признай мою власть…
– Никогда! Вы убьёте меня и мою сестру!
– Ну, для этого мы и здесь, чтобы договориться…
– Я на жизни своих родных не договариваюсь.
– Ну, как хочешь, – опять улыбнулся одной стороной губ и потянул повод коня, разворачивая его в высокой воде. – Уходим! – Он поехал первым, все остальные его люди поехали следом. Айрил и его свита какое-то время наблюдали за ними, потом и сами развернули коней. Вода в реке была холодной, от неё мёрзли ноги в стременах, а ледяные капли летели до лица.
Айрил скакал назад к своей армии, развернул коня и пронёсся вдоль рядов, крича находу:
– Приготовиться!.. Приготовиться!.. – Потом вернулся к представителям военного совета, крикнул им с коня:– Начинается!.. Господи, помоги нам… – последнее добавил уже полушёпотом, для себя, а в голове слова дяди звучали: “Одну битву ты уже проиграл…” От них волнение охватывало душу.
Айрил махнул рукой сигнальщикам, чтоб приготовились, и вгляделся вдаль, на другой берег реки, где уже начала перегруппировываться армия Крейна. Началось, Господи, началось…
