Текст книги "Мирон сын Мирона "
Автор книги: Александра Турлякова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)
– Будь осторожен, пожалуйста, я боюсь за тебя…
Он даже не ответил ей, какими пустыми казались ему её страхи, он больше боялся за то, что оставлял Райрон, чем за то, что приходилось уезжать в Мирополь. А думать о том, или о другом сейчас он не хотел.
*
Король Эдуор заметно постарел с последней встречи, как видел его Идвар в последний раз, смотрел неприветливо, исподлобья. Седые волосы лежали на плечах серебряной волной. Ещё больше похудел, вытянулся.
Идвар давно не видел его, уже и забыл о его влиянии на себя, а тут увидел опять, ощутил на себе холодный взгляд из-под ресниц, и почувствовал, как голос дрогнул при встречном приветствии.
Король настроен был решительно, начал задавать вопросы, не сводя взгляда с лица герцога Райронского, будто подвоха ждал или лжи:
– Ты привёл мои войска?
– Нет, мой король…
– Почему?
– Я решил, что они мне ещё пригодятся… – но объяснить не успел, почему, – король перебил его:
– Что ты сделал? – Эдуор нахмурился, словно не расслышал с первого раза, и Идвар терпеливо повторил:
– Я решил, что эти части мне ещё пригодятся, по моим предположениям, на востоке Райрона зреет сопротивление, я уже предпринял некоторые меры, но для уверенности решил, ещё оставить эти части у себя. Райрон располагает небольшим корпусом, я боюсь, его только силами мне не удержать города… – он говорил, говорил, и король его не останавливал почему-то, смотрел спокойно, остановившись всего в двух-трёх шагах от герцога, как раз напротив. Смотрел прямо в лицо говорившего, чуть наклонившись вперёд, сцепив руки за спиной. Идвар намеренно глядел мимо него, поверх плеча, хотя и чувствовал кожей его взгляд на себе. – После войны в Райроне осталась небольшая армия, а местным аристократам я не доверяю, хотя они и поклялись служить мне. Эти части, мой король, – он только при этих словах осмелился перевести глаза на короля, и теперь смотрел ему в глаза и продолжал говорить, – я оставил в Райроне не из блажи, а по необходимости, но, если вы считаете, что здесь они нужнее, я могу послать приказ прямо сейчас. – Он договорил, замолчал и снова отвернулся, вскидывая подбородок, смотрел мимо короля, ожидая его решения.
Король долго молчал, разглядывая лицо герцога. Что случилось? Всё вроде бы то же, всё по-прежнему, внешне всё тот же, но что это с ним? Почему это он ведёт себя так? Что это за тон? Что за голос? Забыл, с кем разговаривает?
– Почему ты молчал на мои письма? Ты не мог объяснить это всё письмом?
– Я болел… – с таким же успехом он мог бы добавить “я чуть-чуть не умер”, это произвело бы на короля такое же впечатление – никакое…
– Всё я знаю про твою болезнь! Сам виноват! Беспечность, она никогда никому добра не делала, и ты – не исключение…
Идвар смолчал. Откуда он всё знает? Неужели кругом, даже там, есть шпионы? Как он смеет? В моём доме! Как можешь ты… Будь ты не ладен… От возмущения снова заболела недавняя рана, ключица заныла, она и так дорогой не давала покоя, и тут ещё… Но Идвар не хотел казаться ему слабым, стоял, несломленным, упрямым, сам себе удивляясь.
Король спросил вдруг:
– Ты хоть додумался казнить его?
Идвар помолчал немного, пока молчание уже не затянулось и не стало подозрительным до неприличия, будто он игнорирует вопрос короля, своего сеньора.
– Нет, мой король, я не казнил его… он в тюрьме…
– Почему? – король удивился, глянул изумлённо, даже потянулся навстречу. Идвар опять долго молчал, будто с мыслями собирался.
– Я допросил его – он не участник заговора…
– Ну и что? Он угрожал твоей жизни! Ты вечно, как… – король замолчал, не зная как выразиться, чтоб не выругаться.
Идвар добавил через несколько секунд раздумий:
– После моей свадьбы на княжне Райрона, князь стал моим родственником, теперь он брат моей жены, я не могу казнить своих родных…
– Что-что? – король нахмурился недоверчиво, скривил лицо в удивлении. – Что ты там вытворяешь? Держишь возле себя опасное окружение? Я не для этого послал тебя в Райрон! Я хотел, чтобы ты навёл там порядок, чтобы земля стала послушной, хорошо служила… А получается что? Рядом опальная княжна, её родной братец! Может, ты там и старого князя из могилы поднял? – король громко усмехнулся. – Какой ценой ты наводишь там порядок? Что ты вытворяешь? Может, скоро со своими родственниками ты приведёшь армию и сюда? Будешь добиваться трона? Ты ведь этого хотел, да?
Идвар сухо сглотнул, таких обвинений он не ожидал по отношению к себе. Он там наводит порядок, мечется по всем землям, затеял строительство, получает ранения и претензии – ещё и виноват? Да пусть бы хоть кто другой этим занимался, ему бы и в Мирополе было хорошо на любой должности!
– Осмелюсь напомнить, что княжну в жёны мне вы сами выбрали… Не я себе невесту выбирал…
– Что? – король аж вскинулся от дерзости такой немыслимой. – Может, это я тогда спал с ней в Райроне? От кого она привезла сюда ублюдка под сердцем? Не ты ли рад был этой свадьбе?.. Ты давно всё замыслил, трона захотел…
Идвар стиснул зубы от злости, еле-еле сумел ответить королю:
– Ваши обвинения беспочвенны… Мне не нужен ваш трон…
– Да брось ты!
– Я добивался положения Майнора для своего сына, а не трона для себя…
– Прекрати нести эту чушь! Кто поверит тебе!
– Я действовал по закону, мой сын – старший наследник рода, он должен быть Майнором…
– Замолчи! Ты специально всё сделал!
– Может, по моей вине и невестка ваша мёртвого сына родила?
Такой дерзости король стерпеть не мог, ударил герцога наотмашь по лицу, как бил когда-то такими пощёчинами его ещё мальчишкой, когда он Мироном рос.
Идвар отвернулся, опуская глаза в пол. Не сильно больно, но обидно, обидно до злости, нет, совсем не до слёз. Медленно поднял голову, поднимая глаза на лицо короля, старался выдержать взгляд чёрных прожигающих глаз монарха.
– Устроил в Райроне змеиное логово… Я тебе покажу, как огрызаться, как спорить…
Именно эти слова король говорил в детстве, воспитывая сына, и Идвар хорошо помнил их. Тогда он плакал и искал защиты и понимания на груди кормилицы, теперь он один здесь, и самому за всё отвечать.
Король продолжал спокойно:
– Вернёшься в Райрон и казнишь князя, и наведи там порядок, чтоб не было необходимости держать там лишние войска. Ты меня понял? – выждал секунду. – Я не слышу, герцог! Ты понял приказ?
– Это моя земля, и я буду сам править ею, без ваших советов, и казнить буду того, кого считаю нужным…
Король снова попытался ударить его, но Идвар успел отступить назад и в бок, избегая удара по лицу, отдёрнул и голову, всё так же не сводя взгляда.
– Да как ты… смеешь?
– Вы имеет возможность в своей земле жить не по закону, нарушать закон престолонаследия, по которому жили короли Мирополя. И я в своей земле, в Райроне, буду жить, как считаю нужным, как правильно… Да, я не казнил князя, но я и не отпустил его на свободу, он сидит в тюрьме, как преступник, мне нужны его советы… вы не правы в этом и вы не можете меня заставить, как я не могу заставить вас, считать моего сына Майнором…
– Знай своё место! Я – сеньор, а ты – слуга, и не указывай мне, что делать…
– Я исправно плачу вам налоги из Райрона, почему вы вмешиваетесь в мои дела?
– Райрон – земля короля! Моя земля! А ты – мой слуга, мой вассал, и жизнь твоя, твоей жены и вашего ребёнка в моих руках, я буду решать, что с вами сделать…
– В таком случае, я буду защищаться!
– Ты должен выполнять приказы!
– Я не считаю их целесообразными…
– Я накажу тебя, я приду к тебе с войсками, ты заговоришь по-другому… Мальчишка! Негодный мальчишка! Я знаю, откуда веет этот ветер… Это всё райронские настроения, я разгребу это змеиное гнездо, что ты свил там со своей жёнушкой… Я убью вашего ублюдка, а твою жену отдам солдатам, ты ещё будешь умолять меня, чтобы я сохранил тебе жизнь, ты будешь рад быть хоть оруженосцем, хоть конюхом у меня, последним слугой… Вот увидишь…
– Вы не посмеете… вас не поддержут…
– А кто посмеет? Кто будет против?
Идвар почувствовал, как в груди, под сердцем, поселился страх, он сможет, он, в самом деле, сможет сделать то, что обещает. У него хватит сил. И ненависти хватит…
– Вы вымещаете зло на мне, за то, что у меня всё благополучно, за то, что я справился в Райроне, вы же думали по-другому… Вы хотели войны там, хотели выставить меня дураком, поэтому и на ней женили, и туда же послали, чтоб меня ненавидели там, чтобы и она меня ненавидела. Вы хотели посмеяться надо мной, ведь Мироном у меня всё получалось… – Идвар говорил быстро, не сводя глаз с лица короля. – А вышло всё по-другому… иначе… Я справился там, войны нет, хотя меня там и ненавидят… И я люблю свою жену и своего Уарда… А вам не повезло… Удача оставляет вас, ваш любимый сын должен будет передать трон не своему сыну, а моему…
– Уарду? Ты сказал, Уарду? – король перебил его, мгновенно сменяясь в лице.
Идвар нахмурился, не понимая вопроса.
– Ты назвал его Уардом? – переспросил король.
– А что такого? – Идвар удивился вопросу.
Король Эдуор побледнел лицом, глаза его лишь оставались чёрными, как уголь.
– Никогда, слышишь, никогда я не позволю пока живу, чтоб даже близко к трону… Никогда! – повысил голос, сверкая глазами.
– Это незаконно… – начал было Идвар, но король перебил его решительно:
– Ни тебе, ни детям твоим, ни внукам – никому!
– Почему?
– Убирайся с глаз моих, ублюдок… Захотел тоже… Не будет твоего рода… никогда не будет… Огнём сожгу, убью всех, но чтобы позволить тебе? Никогда! Убить тебя надо было ещё в детстве, когда родился… чтоб вслед за матерью потаскухой… Нагуляла тебя, родила ублюдка… В подоле притащила грех на свет божий… – короля понесло, он даже не думал, что говорит, кричал бессвязно, обрывками мыслей, словно вслух думал. А Идвар с каждым сказанным словом короля на ногах еле-еле держался. Сердце разрывалось. Нет! Нет! Нет! Быть этого не может…
– Неправда… Неправда… – шептал еле слышно.
– Сама умерла, мне тебя оставила, чтоб сам позор этот всю жизнь нёс…
– Неправда… Я не верю…
– Как последняя… родила и сама, поди, не знала, от кого… Слуга какой-нибудь вшивый ублажал похотливую…
– Нет!
– А ты теперь трона захотел, для себя, для сыночка… Не будет! Ничего не будет… Убирайся! Радуйся ещё, что живой, что хоть что-то умеешь… Что не убил с горячки ещё мальчишкой… Не выбросил по-доброте душевной… Убирайся, и помни об этом… О жизни, подаренной…
Идвар и сам не помнил, как вышел из зала, на слабых ногах спустился по лестнице куда-то, сел на корточки у окна башни, сжался от боли, что сердце разрывала на части, и расплакался, как мальчишка много-много лет назад.
Пощёчины не возымели действия, как было когда-то, король сумел найти другой способ, жестокий способ, но тоже сумел вызвать слёзы, как когда-то давно.
Плакал и сам себя не ощущал, никого и ничего не видел, кроме боли своей, что жгла изнутри, не давала покоя.
Нет… Не может быть… Это неправда…
Он мог сказать это по-другому, подобрать другие слова, вообще не говорить об этом, раз двадцать шесть лет не говорил, но он сказал, сказал именно так и именно вот этими грязными словами, обвиняя его, предъявляя претензии в том, что не лишил жизни. И эти слова звучали в ушах, звенели в сердце, сохранялись, врезаясь с болью, с кровью, на всю жизнь.
Господи… Ну, почему, почему, именно так?..
Он плакал, и слёзы уносили эту боль, делали её не такой острой, она приобретала совсем другой вид, она не вызывала больше новых слёз, но она рождала злость и желание бороться.
Проклятый король! Будь ты проклят!
Пожалел? Не убил? Не выбросил? Жизнь подарил? Зря! Ты ещё пожалеешь об этом! Пожалеешь, что жалость свою, сострадание прошлого вот так плюнул в лицо…
Идвар, стиснув зубы, спускался по лестнице вниз, туда, где ждали его его телохранители. Домой! Только домой!
Молодые рыцари в облегчённых кожаных доспехах обернулись к герцогу.
– Готовьте лошадей, поторапливайтесь…
– Уже едем? Сейчас? – переспросил кто-то.
– Да… – голос был сухим, отрывистым, даже злым, может, поэтому никто и не стал задавать вопросов.
В конюшне им дали свежих лошадей, пока готовили, Идвар торопливо собирался, затягивал пояс с мечом, кинжал, доспехи, набрасывал плащ. Никто бы и не поверил, что каких-то полчаса назад он был убит горем и изливал его слезами.
Лишь перед самым отъездом кто-то осмелился сказать:
– Герцог, у нас Дорра нет, он уехал мать навестить, она где-то тут недалеко живёт, надо подождать…
– Догонит!
Идвар первым покинул двор замка, за ним потянулись телохранители.
*
Король Эдуор долго не двигался с места, а мысли его наоборот неслись на всех парусах. “Ублюдок… Чего захотел… Трона тебе? Не получишь! Никогда не получишь… Я тебе покажу, кто здесь король и, что это значит… Разорю весь Райрон, убью твоего ублюдка и жену твою… Чего затеяли, ты только погляди…
Убирайся с глаз, уноси свою жалкую душонку отсюда, чтоб глаза не видели, чтоб даже не думать о тебе… будь ты проклят! И я ещё позволил тебе жить? Разрешил… Надо было убить своими руками ещё младенцем, ещё когда ты только пищать мог… Негодник! Гадёныш! Паршивый сопляк!
Я покажу тебе… Покажу…”
И снова заболело сердце, скололо так, что не продыхнуть, не сдвинуться, в голове сверкнуло яркой вспышкой: “неужели всё?” Еле-еле сумел добраться до трона, сел боком, глядя в пол. Тихо дышал через зубы, неглубоко, слушал, как боль потихоньку проходит.
“Нельзя. Ох, нельзя сейчас болеть. Выкинет этот негодник что угодно, надо быть готовым ко всему. Казался тихим забитым мальчиком, слабачком, с глазами на мокром месте, а что выросло? Рта боялся лишний раз открыть, десять раз думал прежде, чем сказать хоть слово, а чтобы поперёк – ни в жизнь! Ещё мальчишкой выбил из него эти желания, говорить что-то против… А что же теперь?.. Почему ты изменился?.. Кто изменил тебя?
Я-то был уверен, ты таким и останешься на всю жизнь. А ты вдруг на трон замахнулся… Это всё Райрон виноват, княжна эта проклятая… И почему я не казнил её ещё с самого начала? Здесь ведь жила, в замке, под боком. И ведь видел, видел её насквозь… Тихоней она не казалась, тихий омут, скорее, с чертями…
Всё от неё… Только от неё…”
Король глянул на себя и заметил, что сидит он на троне боком. Ничего себе! Как незаконный король, будто делил его с кем невидимым! Что это за наваждение! Проклятье! Это всё этот паршивец виноват…
Врёшь, так не будет, как ты желаешь, и смуту сеять я тебе не дам… Мне без тебя легче, чем с тобой…
Приказал позвать начальника своей охраны, спросил:
– Где герцог Райрона? Я хочу, чтобы вы арестовали его…
– Он уже покинул замок и, скорее всего, вообще уехал из Мирополя… – граф Мард внимательного взгляда с лица короля не сводил.
– Остановите его… – прошептал король чуть слышно.
– Как, мой король?
– Пошлите людей, убейте его вместе с его людьми, не дайте ему добраться до Райрона… Тайно… Убейте его…
– Хорошо, мой король, – граф Мард прикрыл чёрные неподвижные глаза и чуть наклонился, приложив раскрытую ладонь к груди.
– Только быстрее, граф, быстро и тихо…
– Да, мой король.
Граф вышел. На него можно положиться, он всё доводит до конца. Он сможет отобрать лучших людей, и всё сделает правильно. Герцог Райрона просто пропадёт в дороге, а дорога дальняя, опасная, мало ли что, да и врагов у него хватает. “Ты даже понять ничего не успеешь… А я приду и проведаю твою жену и сынишку…” Только эта мысль смогла вызвать улыбку на губах короля, первую с момента встречи с герцогом Райрона сегодня.
*
Нет, он нисколько не сомневался в словах короля. Всё может быть. Это действительно правда. А как ещё объяснить отношение короля с самого детства. Эти вечные недовольства, придирки, унижения, недоверие. Своего сына Олдера он никогда не бил, выделял во всём. Оно и понятно теперь… Всё понятно… Но зачем, зачем это надо было делать так?
С самого детства он принимал отношение короля к себе, как к Мирону, то есть тому, кто занимает второе место. А, оказывается, король просто ненавидел его и вымещал на нём всю свою злость…
“Эх, мама, мама, что же ты наделала? Как же испортила ты жизнь своему сыну, если бы ты только знала, как плохо мне сейчас…”
Он торопился в Райрон, туда, где его любили, где были родные лица, где он надеялся, что его поймут. “Аэлла не знает, простит ли, узнав, что я незаконный сын короля, что я и отца своего не знаю… А, может, действительно там человек недостойный, и я должен быть благодарен королю за то, что я – есть я… За то, что он воспитал меня таким…”
Дорога шла через густой лес Мирополя, спускалась вниз между поросших лесом и кустарником скал, делала резкие повороты, иногда круто уходила вниз. Быстро ехать верхом не получалось, кони не могли набрать большую скорость. К вечеру они должны были спуститься в равнинный Мирополь, там дорога была лучше и шла через сады и виноградники. Через несколько дней опять входила в густые скалистые леса.
Так как выехали они из Мирополя лишь после обеда, то, скорее всего, до равнины они к ночи не добрались бы, надо было делать привал в лесу или ехать всю ночь. Идвар решил не останавливаться надолго, максимум покормить лошадей, поесть самим, даже костра не разжигать. Но его молодые телохранители и этому отдыху были рады, тем более всю дорогу герцог задумчиво молчал и не реагировал на вопросы.
Выбрали небольшую ложбинку, поросшую травой, трёх человек отпустили пасти лошадей, остальные остались готовить ужин. После долгих уговоров Идвар разрешил разжечь огонь. Молодые парни разбрелись по лесу в поисках дров. Охрану решили не выставлять, а чего бояться в землях Мирополя? Сумерки только-только начали опускаться, в лесу только заметно темнее, но до ночи было ещё далеко.
Идвар остался здесь, у места привала, всю дорогу ему не давал покоя пояс с мечом и кинжалом, сломался замок, а без него пояс не держался нормально на талии, проворачивался под тяжестью меча. И сейчас Идвар убрал всё оружие и, оставшись без пояса, пытался отремонтировать замок. У него не получалось, надо было вшивать новый или искать мастера. Рядом с Идваром остался один из телохранителей, молодой Киран – мальчишка лет восемнадцати. Он впервые поехал в Мирополь, а сам был из Райрона. Его отец погиб в бою с князем Айрилом, поддержав Мирона, и Идвар решил сделать из парня своего телохранителя, взял под опёку. Но парень был ещё молод, часто задавал глупые вопросы, и остальные беззлобно подшучивали над ним. Ещё не один год пройдёт, пока из этого светловолосого, голубоглазого простого парня вырастет настоящий слуга-телохранитель.
Сейчас Киран пытался развести огонь, но у него ничего не получалось, пламя не хотело заниматься, сырые ветки не хотели гореть. Идвар вмешался, подняв глаза:
– Найди ёлку и наломай нижних веток, они сухие…
– Ага… – поднялся и ушёл, Идвар остался один.
Должны были бы уже появиться остальные, но никого не было, Идвар забеспокоился и вышел на дорогу, оглядываясь по сторонам. Что-то не нравилось ему это всё. Сильно не нравилось. Он прислушался. В стороне слышны были лошади, щебетали птицы, гудели комары, и ничего больше. Где же ребята?
На дороге из-за поворота появилась лошадь с всадником, сидел он как-то нетвёрдо, казалось, вот-вот и упадёт. Идвар нахмурился озадаченно и решил дождаться всадника, даже пошёл навстречу. Потом узнал Дорра, он же должен был их догнать, он отстал в Мирополе. Пошёл быстрее, поймал лошадь за уздечку, и Дорр, расслабленно сидевший в седле, съехал вниз с лошади, прямо в руки герцога. Идвар чуть отступил, чтобы принять тело своего телохранителя, и лошадь рванулась вперёд; уложил Дорра на землю, сел рядом, поддерживая парня в полусидящем положении согнутой в колене ногой. Заглядывал в лицо, бегло осматривал тело, ища ранения.
– Дорр, ты слышишь меня? Что случилось? – тормошил его, заставляя придти в себя. Ударил даже по щеке, ничего не понимая, в сумерках ранений было не видно, но и вином от телохранителя не пахло. – Дорр! Очнись ты! Что произошло?
Заметил, что меча на поясе нет, и это сразу же не понравилось ему. Тревога только усилилась.
– Господин… – Дорр открыл тёмные глаза, хрипло заговорил, но закашлялся, и изо рта его потекла кровь. – Я опоздал… извините…
– Что случилось с тобой?
– Люди за вами… от самого Мирополя едут… Пять человек, верхом… плащи чёрные… – устало прикрыл глаза, силясь ещё что-то добавить. – Я узнал одного… из личной охраны короля он… приближённый графа Марда… Я к ним подъехал, видит Бог, ничего плохого не хотел… они первые начали… Я одного ранил, меч там потерял… выбили… У них арбалеты есть… Берегитесь…
Идвар нахмурился от предостерегающих слов. Неужели король погоню послал? Не может быть!
Дорр лежал на его руках с закрытыми глазами. Идвар осторожно положил парня на землю и глянул на свои руки. Левое предплечье от запястья и до локтя в бурых пятнах. Кровь! Быстро, но аккуратно повернул телохранителя на бок и осмотрел спину. Так и есть! Короткая чёрная арбалетная стрела ушла в спину по самое оперенье. Чёрные стрелы личной королевской охраны! Ах, так…
– Господи… – прошептал громко, помочь Дорру он сейчас никак не мог. Парень только сегодня мать проведал…
Где же остальные? Проклятье!
Что ты затеял, гад? Подло… В спину стреляли… Да будь ты проклят, король! Чтоб тебя…
Бросился в лес, ломая руками ветки и сбивая листья, бежал вперёд, стараясь найти хоть кого из своих, и молился про себя, чтобы застать их живыми. И ему даже казалось, что погоня уже идёт за ним, по его следам. “Нет! Живым не дамся! Врёшь! Не возьмёшь ты меня живым! Попробуй!..”
Под старой сосной нашёл двух своих телохранителей, тоже убитых с арбалетов чёрными стрелами.
Не успел! Господи! Да что же это такое…
Упал перед ними на колени, со стоном стискивая кулаки от бессилия… “Их… их-то за что? Они-то тут причём? В чём они виноваты?.. Им жить да жить… Если ненавидишь ты меня одного, зачем других убиваешь?..”
Поднялся на ноги и бросился назад, невольно, шаря правой рукой на боку в поисках меча. Но всё оружие и пояс с ножнами он оставил на месте привала. Обдираясь о ветки шиповника, он выбрался на поляну и замер. Три, ещё оставшихся в живых телохранителя его, стояли спина к спине, выставив мечи, а вокруг – трое же людей с арбалетами и мечами в чёрных плащах.
– Стойте! – закричал Идвар, обращая внимание на себя. – Не убивайте их! Вам нужен только я, они ни при чём, не трогайте их… Прошу вас!
Но, ещё даже не дослушав его, один из чужаков выстрелил. Пружина арбалета сработала громко, и стрела рассекла воздух. Один из ребят Идвара, Оран, осел к товарищам под ноги, только выдохнув от неожиданности.
– Не-ет! – закричал Идвар, бросаясь к ним. Безоружного, его не убили сразу, а лишь ударили плашмя мечом по виску, отбрасывая в бок. Перед глазами поплыло, но Идвар, поднимаясь на руке, видел ещё, как оставшиеся в живых двое его ребят ведут бой на мечах. Но арбалетчик уже успел заправить вторую стрелу.
– Не надо, не надо… прошу вас… – шептал, поднимаясь на ноги, Идвар, искал глазами меч, но один из чужаков сбил его с ног опять, ударив тяжёлым кожаным сапогом по коленям пинком. Идвар неловко упал на левый локоть и услышал, как снова хрустнула недавно только зажившая ключица, от неожиданной боли аж в глазах вспыхнуло яркой белоснежной вспышкой.
– Господи… – хрипло прошептал, кривясь от боли, кусая губы, чтобы не закричать. Опять попробовал подняться на ноги, поддерживая больную руку, но под лицо ему сунули заряженный арбалет, приказали:
– Стой, где стоишь!
Идвар отшатнулся. О, Боже! Опять арбалет! Да что это… Нет, только арбалет…
Поднял голову, закусив губу от боли, огляделся по сторонам. Живых из ребят не оставили никого, по крайней мере, из тех, кто был здесь. Но Идвар, оглядываясь через упавшие на лоб волосы, всё же надеялся, что, может быть, кто-то из тех, кто пас лошадей или был в лесу, всё же остался жив. Не могли же они убить всех десятерых так просто! Господи…
Он разглядывал их, стараясь не замечать направленного на него арбалета. Дорр не ошибся, это, в самом деле, личная охрана короля. Будь он проклят! Он мог бы арестовать Идвара ещё в замке, в Мирополе, не было необходимости убивать всех.
Зачем? Зачем? За что?
Задавал он себе один и те же вопросы, и сердце его рвалось на части.
Из леса, чуть сбоку от Идвара, вышел ещё один с арбалетом, прятал в сумку для стрел окровавленные болты, видимо, выдернул их из мёртвых. Идвар насчитал три. Каждую стрелу арбалетчик аккуратно вытирал углом плаща от крови, основательно, деловито. От злости у Идвара аж зубы стиснулись. Сволочи!
Поднял голову и заметил, как один из чужаков перевернул на грудь раненого Дорра. “Нет! Что ты делаешь? Он же ещё живой…”
Идвар дёрнулся вперёд, остановить, не дать вырвать стрелу из раненого, не позволить открыть смертельную рану. Его оттолкнули ладонью в грудь.
– Стоять!
Идвар не видел, что там, но крик Дорра заставил сердце похолодеть, сжаться от боли. “Вы же убиваете своих! Своих!.. Как вы можете?.. Как можете?..”
– Заберите оружие, деньги, если есть, разгоните их лошадей… Не оставляйте ничего своего…
Идвар дёрнулся на голос говорившего, конечно, это же барон Ниард – правая рука графа Марда, вот кого он послал для выполнения этого грязного поручения. Соберут оружие и всё припишут разбойникам.
Боль в ключице была нестерпимая, но именно она позволяла мыслить трезво. Убив его людей, они убьют и его самого. На это и был рассчитан приказ короля. Если бы он хотел посадить в тюрьму или арестовать для допроса, он это сделал бы ещё в замке, не позволил бы покинуть Мирополь. А значит, очередь и до него дойдёт…
Пока люди Ниарда собирали оружие и обыскивали тела мёртвых, Идвар оглядывался по сторонам в поисках отступления. Улучив момент, он бросился в гущу привязанных лошадей, на которых приехали сюда люди барона.
– Стой! Стой! Держите его!..
Стрелять из арбалета по нему испугались, чтобы не убить своих же лошадей. Барон отдал приказ:
– Осторожно, не убейте лошадей, иначе пешком пойдёте… Не дёргайтесь, он без оружия, куда денется…
Идвар осторожно гладил одну из лошадей по шее, пригнувшись, следил за убийцами. Сесть верхом он не сможет: рука не позволит, да и верхом они быстрее убьют его из арбалета в спину, как Дорра… Надо придумать что-то другое. И быстро, он видел, как его окружают.
Подтянув одну из лошадей за седло вперёд, Идвар, спрятавшись за ней, благо сумерки прикрывали, распутывал одной рукой поводья уздечек. Сумел отвязать лишь трёх лошадей. Они беспокойно перетаптывались, косили глазами, шумно дышали от запаха крови вокруг. Больших усилий разогнать их не потребовалось, Идвар спугнул лишь одну, другие бросились за ней прямо на людей Ниарда. Ещё одна из лошадей оторвалась от места временной коновязи сама.
Воспользовавшись суматохой, Идвар метнулся к лесу, прорвался через орешник и побежал дальше… В лесу уже было темно. Но за спиной раздавалось:
– Держите! Держите его!..
Он бежал, уворачиваясь от стволов деревьев, прикрывая лицо от встречных веток ладонью, переживая жуткую боль в ключице и в голове – удар мечом не прошёл даром. Бежал, бежал, и всё боялся, что ноги подведут его, не выдержут напряжения. “Вперёд, вперёд, только вперёд! Они догоняют и догонят, если ты остановишься, если только остановишься… Убьют тебя, слышишь?.. А ты должен вернуться… Ты обещал… Помнишь? Ты говорил, что вернёшься…”
Он провалился в овраг, не заметив его за рощицей молодых берёзок, покатился вниз, сминая под собой траву и высокие кочки. В голове всё будто перевернулось с ног на голову, затрещало всё тело до последней косточки. Какое-то время он не двигался, проверяя мысленно, жив ли он, всё ли на месте. Поднялся с трудом, между кочек стояла вода, и земля под ней была вязкая, травяная, затягивала сапоги, как в трясину. В голове всё помутилось, и Идвар несколько раз тряхнул головой, приводя мысли в порядок. “Нельзя… Стоять нельзя… Стоять это значит ждать, и ждать только одного – смерти…”
Падая, он, наверное, вывихнул ногу в лодыжке, при каждом шаге она болела, но идти позволяла, тем более что сапоги вязли, и земля плотно обнимала ноги, сохраняя сустав почти в неподвижном состоянии. Идти через траву и кочки, и эту трясину было тяжело и медленно, одно успокаивало – здесь нельзя проехать верхом, а значит, у него ещё есть шанс выбраться.
Он шёл, осторожно поддерживая левую руку под локоть. “Наверное, от падения сместились кости. Нужен будет врач… Какой врач? Надо сначала выбраться отсюда…” Он почему-то думал, что сможет выбраться, что уже почти выбрался. Из оврага поднялся вверх по склону, крутому не меньше, чем тот, с которого упал. Каждый шаг через себя, через силу. Трава выше колена, хлестала белыми макушками по лицу, по глазам. Идвар шёл, склонившись вперёд, а, когда поднялся наверх оврага, поднял голову, опешил, от растерянности даже дыхание перехватило, и нижняя челюсть отвисла. Прямо перед ним верхом на коне сидел арбалетчик в чёрном плаще. Идвар переборол удивление с трудом, мельком огляделся – за оврагом начиналась равнина, поросшая травой. Его и догонять не надо было, надо было лишь подождать его здесь. Всё просто…
Он перевёл глаза на арбалет, направленный в грудь. “Опять арбалет?.. О, Боже… Всё… Неужели всё… Аэлла, милая, прости меня… Я хотел вернуться, видит Бог…”
Идвар отстранился назад, упираясь ногами в склон оврага, поднял голову, уставившись в лицо всадника. Он показался ему знакомым, может, когда-то он в армии у Идвара служил, ещё в бытность Мироном, кто знает…
– Ну… – прошептал он, словно торопился умереть. Всадник вдруг убрал арбалет, опуская руку вниз, прошептал тоже в ответ:
– Уходите, господин Мирон… Уходите пока я не передумал… Ну! – повысил голос.
Идвар попятился, не сводя взгляда с лица говорившего, что это значит? Он отпускает его? Почему? Хочет убить в спину? Он повернётся, а тот выстрелит ему в спину, как Дорру?.. Так?
Он опять попятился, ещё ниже опустился по склону оврага, шелестя травой.
– Уходите! – всадник опять повысил голос, и Идвар дёрнулся от внезапного окрика, споткнулся и опять покатился вниз, тихо вскрикнув от неожиданности.
Упал внизу ничком, животом между кочками, промокая до нитки, правая часть лица ухнула в жидкую грязь. Он попытался оторвать голову от земли и тут же услышал, как сработала пружина арбалета. “Всё!” – мелькнуло в голове в единый миг. Но чёрная стрела вошла в землю в двух пальцах от головы, и сердце Идвара оборвалось, как натянутая струна. “Убьёт!” Но всадник развернул коня и поехал прочь через равнину. Там, за этой равниной проходила дорога, делающая поворот в виде петли, и там его ждали товарищи по отряду.
Идвар оторвал голову, не сводя взгляда со стрелы, подтянулся, зажав эту стрелу в кулаке, перевернулся чуть на спину, чтоб не захлебнуться грязью. Сил вставать больше не было, он растерял их, борясь за жизнь… Как же он устал, как устал за этот бесконечный день.
