Текст книги "Мирон сын Мирона "
Автор книги: Александра Турлякова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)
Аэлла с удовлетворением заметила про себя, что Мирон Идвар мало похож на отца, может, только глазами чуть. И, слава Богу, потому что она чувствовала, что ненавидит этого человека.
– Пока я найду тебе подходящего жениха, ты поживёшь здесь.
– Извините, господин, на правах кого? – он вопросительно приподнял одну бровь, и Аэлла быстро продолжила:– На каких правах я буду здесь жить – арестантки, заложницы, приглашённой?..
– Гостьи! – перебил он её. – Временно. Ты же под моим покровительством, не так ли?
Она склонилась почтительно, опуская глаза.
– Разрешите идти, господин?
– Иди…
Она вышла с облегчением, будто избежала смертельной опасности, всё тело дрожало, и ноги не держали её. Снова накатила тошнота, а лёгким не хватало воздуха. По дороге к себе она, поддерживаемая под локоть верной Эл, рвала шнуровку платья на груди, желая вдохнуть воздуха.
Король, оставшись один, отложил на время следующий приём. Он устал. Что за скверная девчонка! Хоть и хороша собой, не поспоришь, но упрямая и дерзкая. Найди ей мужа ещё! Ей нужен муж суровый, чтоб держал в кулаке, или наоборот, слабак. Но тогда, её лучше сделать своей союзницей, или сразу казнить. Она ещё пригодится, она ещё сыграет свою роль.
*
На вечер король назначил семейный ужин. Туда же через слуг была приглашена и Аэлла. К вечеру она чувствовала себя уставшей, хотя весь день практически ничем не занималась, но она не посмела отказаться от предложения. Ей хотелось увидеть всю эту королевскую семью, увидеть своими глазами. Этим она и занималась, пока шёл ужин: рассматривала их всех от короля и его жены до сыновей. Ела мало: тошнота не покидала её, бродила всё время где-то рядом и любая мысль о еде вызывала ещё больший прилив к горлу. А слуги как издевались – носили туда-сюда всё новые изощрённые блюда: дичь, птицу, рыбу, различную выпечку, бульоны, заливное. Рыба, наверное, здесь стоила очень дорого, её либо привозили в горы, либо разводили в искусственных водоёмах, а, может, ловили и здесь, в горных ручьях. Как бы то ни было, но рыбных блюд было очень много. А ещё больше – мясных.
Аэлла же всё больше налегала на фрукты, особенно на яблоки. А яблоки подавали отличные, как раз такие, каких ей хотелось: плотные, зелёные, кислые, с белой яркой серединой. Только они и могли унять сейчас подступающую тошноту. Тем более Аэлла долго возилась с ними, пока чистила, резала, занимала руки и одновременно исподтишка рассматривала сотрапезников.
Король сидел от неё через весь стол во главе его, с ним она старалась глазами не встречаться, он вызывал у неё смешанные противоречивые чувства. Злости, недоверия, сопротивления и страха. Ударить его в лицо ей не хватило бы решимости, его один взгляд лишал её сил, но и мириться с ним она тоже не хотела и не могла. Она ещё найдёт способ отомстить ему, попробует это сделать по мере своих сил.
Королеву она почти не замечала. В ней опасности она не чувствовала. Неулыбчивая женщина с усталыми глазами была моложе царственного супруга больше, чем на десять лет, и давно уже смирилась с судьбой, и, наверное, так же давно разучилась противоречить мужу. Её сыну даже не светит занять когда-нибудь место Мирона, не говоря уже про то, чтобы стать королём. Хотя на глаз видно, мальчишка не глуп и даже смел в меру, вставляет реплики в общий разговор, ведёт себя свободно в присутствии отца и влиятельных старших братьев. Адорр, так называл его Идвар в разговоре. Как и отец, и сводные братья, он темноволос и смугл, с тёмными яркими глазами. Что за семейная черта, кстати?
Аэлла отпила пару глотков сильно разбавленного горной водой вина, откусила от яблока. После вина яблоко кажется слаще, особенно, если вино неразбавленное, крепкое. Она пила такое однажды. С Мироном. С Идваром.
Медленно перевела глаза. Он тоже здесь. Молчалив и задумчив, смотрит на того, кто в данный момент говорит, сам ничего не добавляет. Но она-то знала, каким он бывает! Как умеет он любить и заботиться, как разговорчив при хорошем настроении! Почему здесь он такой? Будто и не он вовсе!
Идвар словно почувствовал на себе её взгляд и перевёл глаза, их взгляды скрестились, и она заметила, как дрогнули его брови. Отвернулся. Эта тайна их былых отношений делала их ближе, роднее. Никто этого не знал, Аэлла в этом была уверена. Иначе король принял бы какие-то меры, её бы точно не простил. Но с той любви столько уже успело измениться, весь мир вокруг другим стал. И она – тоже.
– Я думаю, пока не поздно, надо увеличить поставки зерна с юга… С Южного Дарна… – это говорил Майнор – старший сын короля. Аэлла осторожно вытянула из чаши с фруктами гроздь винограда, положила на свою тарелку, обрывая ягоды пальцами от веточек, а сама исподлобья следила за наследником королевского трона. – Начнётся зима, и мы почувствуем сразу же нехватку хлеба, поднимутся цены ещё… Этого нам только не хватало.
Говорил он правильно. До войны основным поставщиком хлеба был Райрон с его большими просторными равнинами и речными притоками. Аэлла это знала, но король возразил сыну:
– Не надо паниковать. У нас созданы большие запасы на такой случай, государственные амбары полны хлеба. Но цены, я думаю, всё же стоит поднять совсем на чуть-чуть, население это поймёт, война есть война. А к весне мы вернёмся к прежним ценам.
Аэлла прикрыла глаза, раздавливая зубами зрелую виноградину. Это уже был виноград этого сезона, из ранних сортов. Король тоже по-своему прав, игра с ценами поднимет его авторитет, люди будут благодарны ему за снижение цен на хлеб весной, а он сумеет пополнить казну. Будет чем отблагодарить верных вассалов, послуживших на этой войне, и себе, само собой, останется.
– А что с налогами в Райроне? – Майнор прямо посмотрел на среднего брата, только что вернувшегося с войны. – Их повысили?
– Я оставил налоги прежними, – ответил Идвар.
– Прежними? Почему? Их надо было наказать! – Майнор швырнул смятую салфетку. – Ты как всегда, ей-богу! Неужели сам не мог додуматься до элементарного, Идвар? Это же просто! Всё у тебя, как всегда, не слава богу!
Аэлла почувствовала, как отяжелели руки на столешнице. Он кричал на него…
– Если королю будет угодно, он своим указом повысит налоги в Райроне, или это сделает граф Лайден…
– Когда это ещё будет? Это должен был сделать ещё ты! Причём тут Лайден? Ты всё время ищешь крайних…
Аэлла глянула на короля, ждала, что он остановит Майнора, остановит эту ссору, но король больше был занят куриной ногой, чем тем, что происходит между сыновьями. Своё мнение по этому вопросу он уже высказал.
– Никаких крайних я не ищу, у меня была совсем другая задача…
– Да брось ты! – отмахнулся Майнор небрежно от брата. – Ничего другого от тебя ждать не приходится, в делах государства ты ничего не смыслишь. Думаю, граф в Райроне сориентируется, окажется поумнее, чем… – замолчал, отворачиваясь. Аэлла исподлобья следила за ним. Он не нравился ей даже уже хотя бы этим. И ещё. Он сильно был похож на своего отца, только ещё более вспыльчивый, раздражительный. Такой же длинный, худощавый, как король, но чего-то ему не хватало, чтобы рождать те же чувства, что появлялись при взгляде на короля. В короле угадывалась скрытая сила, в Майноре – нет, эту силу он хотел показать своими действиями, поступками, этими нелепыми придирками.
– Давайте, послушаем княжну, что она об этом думает? – это спросил король Эдуор, глянул Аэлле в лицо, и все последовали его примеру. Ждали её ответа.
Аэлла невольно выпрямилась, убрала ладони со столешницы, чтобы не выдавать волнения.
– Вообще-то, летом прошли сильные дожди, многие поля смыло, не думаю, что это разумно – повышать налоги… Рачительный хозяин этого не сделает… И я… – король перебил её с улыбкой:
– Другого ответа от тебя мы и не ждали.
Конечно же, он имел в виду то, что она княжна Райрона, поэтому всегда будет за свои земли и свой народ. Майнор же подумал про другое:
– Женщины ничего не смыслят в государственных делах…
Аэлла сузила глаза, глядя на него. Он её раздражал своей самоуверенностью. Заговорили о другом, но она продолжала смотреть на Майнора. Потом перевела глаза на его жену, сидящую рядом. Она тоже была моложе мужа лет на десять, может, даже была ровесницей Аэллы или чуть моложе. Лет девятнадцать, небольше. Она была симпатичной, и в отличие от всех миропольцев светлокожей и светловолосой, даже светлее Аэллы. Может, она была с северных земель, даже севернее Райрона, может быть, с графства Солк, там все такие. Голубые глаза, мелкие черты лица, капризно поджатые губы. Каково же в таком возрасте знать, что ты – потенциальная королева? Твой муж – Майнор, будущий король огромного и богатого королевства, вот этой земли… Она станет матерью Майнора и, возможно, Мирона, а, может, и не одного. От всего этого можно возгордиться, и превратиться в напыщенную самоуверенную особу. Такой она, наверное, и была. Аэлла хорошо помнила, что чувствовала, когда впервые увидела её, входящей в зал под руку с мужем, с высоко поднятой головой, высокомерным взглядом. Она была беременной и, судя по всему, уже на порядочном сроке, живот под широким платьем был уже большим. Майнор заботливо усаживал её за стол, улыбался ей, и она принимала это как должное. Аэлла даже уловила в разговоре её имя. Вэллия.
Чтобы унять раздражение, Аэлла снова принялась за яблоко, чистила кожуру дрожащими пальцами. К этому времени ужин уже закончился, королева с сыном ушли, слуги убирали некоторые блюда, появились музыканты, зазвенела музыка, каждый занялся своим делом. Король и Мирон покинули стол, Идвар разговаривал с невесткой, точнее, она сама что-то говорила ему, а он слушал. Они стояли у колонны в зале. Короля отвлекли экстренным письмом из какого-то княжества. А Майнор неожиданно подсел к Аэлле, близко, спросил тихо:
– Как тебе Мирополь, княжна?
Аэлла пожала плечами:
– Красиво, очень красиво…
Ей не хотелось разговаривать с ним, она волновалась, и пальцы дрожали, не желая слушаться.
– Твой отец развязал эту войну, столько людей погибло, а ты живая, сидишь с нами за одним столом, ешь, пьёшь…
– Что вы хотите? – она в упор посмотрела ему в тёмные глаза.
– За всё надо платить. Ты так не думаешь?
– Ваш отец, король, даровал мне жизнь. Я не понимаю ваших претензий.
– Это несправедливо. Твой отец предатель…
– Моего отца уже нет в живых… – она перебила его сквозь зубы.
– Но ты жива. Тебя стоило бы казнить… казнить ещё там, в Райроне…
– Ваш отец простил меня… – она шептала ему в лицо, сопротивляясь, нет, она не собирается терпеть, как это делает Мирон.
– А зря! Моя бы воля, я бы не позволил тебе жить, жить бок о бок… Это всё наш Идвар, он мягкотелый, жалостливый, привёз тебя сюда…
– Извините… – она перебила его и, бросив неочищенное яблоко и нож, поднялась на ноги, но Майнор задержал её за запястье, заставил опять сесть.
– Сядь. И прекрати это всё, ты знаешь, с кем ты разговариваешь? Что ты себе позволяешь? – он выкручивал её запястье. – Посмотри на себя. Так не ходят порядочные девушки. – Аэлла нахмурилась, мельком глянула на себя. К ужину она оделась так, как хотела. На ней было бархатное темно-синее платье с широким декольте от плеча до плеча, открывающее шею, ключицы, верх груди, и рукава всего лишь до половины предплечья. Конечно, в Мирополе таких платьев она не видела, поэтому за ужином ловила на себе осуждающие взгляды женщин и любопытные – мужчин. Что за нравы? Прячут тело женщин, а мужчины заводят любовниц на стороне, об этом ей Эл рассказала от служанок сегодня только. Всё это приличие показное!
– Вы делаете мне больно… – шепнула она сквозь зубы ему в лицо, пытаясь освободить руку. – Чего вы хотите от меня?
– Тебе сохранили жизнь, за это надо расплатиться, это будет справедливо… – он отпустил её запястье и скользнул ладонью ей на бедро, впился пальцами. Аэлла аж шарахнулась в сторону, вскинулась на ноги и, не помня себя от возмущения, дала Майнору пощёчину. В этот момент музыканты как раз закончили одну мелодию, и в установившейся тишине пощёчина эта прозвучала довольно громко. Все замерли, слуги тихо отступили в тень, а члены королевской семьи обернулись.
Аэлла с трудом поджала дрожащие губы, заговорила быстро срывающимся голосом:
– Может, это считается нормой у вас, извините, я не позволю… так… – глянула в лицо короля:– Господин, вы обещали мне покровительство сегодня утром, я же в гостях у вас, по вашим словам… – перевела глаза на лицо Майнора, уже стоящего рядом, он глядел полуприщуренными глазами. – Извините… – опустила голову, поджимая губы.
Все ждали реакции короля, накажет ли он виновницу унижения наследника? Король заговорил:
– Она первый день здесь и многого ещё не знает, мы простим это недоразумение на первый раз… – Майнор при этих словах поджал губы, быстро глянул в лицо жены. Король усмехнулся вдруг беззлобно. – Представляю, что было в Райроне с нашим Идваром…
– Его я чуть не убила ножом… – шепнула Аэлла.
– Да? – король вдруг расхохотался, качнулся назад. – А что ж помешало? Это было бы интересно… – опять засмеялся.
Аэлла покачала головой от бессилия, чувствуя, как от обиды начинают скапливаться слёзы.
– Извините, мне нехорошо, спасибо за ужин… – бросилась к себе, но ушла недалеко, спряталась в каком-то полутёмном переходе и расплакалась. Её так ещё ни разу не унижали. И это король, это его наследник? Да он при жене готов забраться под юбку! Ещё какие-то претензии, обиды…
Аэлла села на подоконник небольшого окна в переходе, прислонилась затылком к холодному витражному стеклу. Украдкой стирала слёзы со щёк. Сердце разрывалось от боли и тоски. Где её отец? Где Айрил? Где её Райрон, родной и любимый? Как же хочет она домой!
Она так ушла в себя, что не уловила лёгких шагов по коридору. Это был Мирон Идвар. Тут же нашёл её в полумраке, подошёл близко, постарался обнять плачущую, прижать к себе, успокоить. Но Аэлла выставила локти в стороны, мешая ему, сопротивляясь, быстро и зло заговорила в лицо:
– Почему?.. Почему ты позволяешь им издеваться над собой? Почему ты ведёшь себя так? – она даже перешла на “ты”, выплёскивая на него одного всю свою обиду и раздражение на всех.
Идвар пожал плечами:
– Я уже привык к этому с самого детства… Я пытался, но надо мной либо смеялись, либо наказывали…
Она приблизила к нему лицо, зло выговаривая сквозь зубы, даже слёзы на глазах высохли:
– Так нельзя, Идвар, так нельзя жить… Чем ты хуже своего брата? Почему ты позволяешь ему кричать на тебя? Почему он ведёт себя так?
– Он – Майнор…
– Плевать! Ты командуешь армией, ты защищаешь страну, ты его охраняешь и без тебя он – никто! Он не имеет права так вести себя!
Идвар придвинулся ещё ближе.
– Аэлла, милая, у нас такие порядки, ни ты, ни я, никто не в праве их изменить, пойми это…
– Мне не нравятся такие порядки. Это жестоко. Несправедливо. Нечестно. Один отец не может так по-разному относиться к своим сыновьям… Надо бороться с этим…
– Если бы я боролся, я бы уже давно сошёл с ума…
Она пристально поглядела на него и отвернулась.
– Как тебя устроили? Что сказал король?
– Нормально, – она качнула головой. – Он желает выдать меня замуж, только ещё не решил, за кого, а пока я буду жить здесь… – она опять подняла лицо и глянула снизу вверх.
– Замуж? – Идвар был неприятно удивлён.
– Он хочет поскорее отдать меня в другой род, сделать женой другого человека, чтобы я быстрее забыла отца и Райрон… – она вздохнула. – Мне придётся подчиниться… – Идвар скривился при этих словах, как от головной боли. – Иди к ним, тебя потеряют, будут задавать вопросы, ты ведь этого не хочешь? А что, если увидят нас вместе, или слуги донесут?
– Здесь редко, кто ходит…
– Всё равно. Иди. Иди, Идвар…
– Что он хотел от тебя?
– Пытался залезть под юбку, предлагает стать его любовницей…
Мирон нахмурился с болью и тревогой, шепнул:
– А ты?
– Хватит уже с меня… – она глянула исподлобья. Идвар помолчал немного.
– Ты сделала то, чего никто ни разу не делал, ты этим даже отца удивила. Будь осторожно, Олдер злопамятен, не оставайся с ним наедине, спиной не поворачивайся… Береги себя, Аэлла, пожалуйста, услышь меня… Мирополь – не Райрон, здесь ты чужая, никто не заступится за тебя… Это опасно… А моё слово здесь не стоит и гроша… Я не хочу, чтобы тебе сделали больно, не хочу, чтобы обижали… Но и ты будь внимательна… Прошу тебя… – глаза его горели в полумраке живым огнём, он вкладывал в каждое слово настоящие чувства, он был искренен с ней.
– Иди, Идвар, пожалуйста…
– А ты?
– Я пойду к себе… Не бойся за меня, я сумею за себя постоять… – вздохнула, спрыгивая с подоконника. – Иди…
*
– Я просмотрел все отчёты о Райронской войне, поговорил с герцогом Вальденом, – король смотрел в окно из своего кабинета, обняв себя за плечи, длинные пальцы тонули в мягком мехе белок. Идвар следил за отцом глазами. – Вообще-то, ты действовал правильно… по большей части… – обернулся вдруг, зубчатый венец блеснул золотом в его волосах. – Герцог, конечно, не всё одобрил, но я посчитал, что ты, Мирон, был прав, добился успеха в кампании и в войне…
Идвар помолчал, хвалили его нечасто. Но это был самый лучший момент для просьб, и он попросил:
– Я хотел бы сменить своего советника, сменить герцога Вальдена… – под суровым взглядом короля он смутился, и даже голос дрогнул, стал тише. – Я прошу вас, мой король, сменить советника…
– Почему?
– Во время похода у нас возникли разногласия, мы даже поспорили. Я не хочу такого советника. Он спорит со мной, обсуждает мои решения, он не выполняет мои приказы…
– Остынь! – резко оборвал его король. – На то он и советник!
– Извините, мой король, я увлёкся…
– Увлёкся, – согласно кивнул головой, помолчал, потом спросил:– И кого ты вместо него предлагаешь?
Идвар пожал плечами.
– Мне всё равно, но лучше кого-нибудь поопытнее…
– Я подумаю… – король Эдуор кивнул.
Они помолчали. Через время король заговорил:
– С Райрона идут нехорошие новости, там неспокойно. Я получаю письма от графа Лайдена. Впрочем, лучше сам прочитай, так будет быстрее… – он протянул пергаментное письмо Мирону. Идвар быстро пробежал его глазами, выхватывая основное: “Налоги подняты вдвое… Пленные приведены к присяге… Начались бунты, постоянно возникают сопротивления, очаги неповиновения вспыхивают во всех частях княжества… Меры силовые не приносят существенных перемен… Гарнизон, оставленный в Райроне, поделён на части и разослан отрядами в опорные города, но этого мало… Несколько местных аристократов приговорены к казни, но и это не привело к каким-либо переменам… Нужны войска, рыцари…”
Идвар свернул письмо, глядя на короля.
– Что думаешь об этом? Ты там был…
Мирон пожал плечами:
– Надо идти на примирение с населением… искать пути примирения…
– С чернью? – король удивлённо хмыкнул. – Причём тут народ? Это всё местная аристократия, её надо было казнить, а не брать в плен, как это сделал ты…
– Аристократы, что попали в плен, приведены были к присяге, ещё при мне. Если сейчас они против, их надо судить по законам, да и…
– Это любому ясно! – перебил его король резко. – Да и что я говорю с тобой, ты ничего не понимаешь в этом! Это дела государственные, тебя никто и никогда этому не учил. Ничего дельного ты сказать не можешь. Это надо же, заявить такое – “идти на примирение с населением”! Черни как раз всё равно, кто правит в стране, один, другой… Всё от местных богачей… Проклятая страна! Столько проблем от одного княжества… Если это всё не успокоится, ты поедешь туда с войсками, как карательная армия, и выжжешь всё огнём…
– Это не выход…
Король удивлённо приподнял брови, пристально уставившись в лицо Идвара.
– С каких это пор Мирон советует королю? Может, в вопросах войны я бы и послушал тебя, но тут… – усмехнулся небрежно, отворачиваясь к окну, давая понять, что больше слушать его не намерен. Но Идвар набрался смелости и предложил:
– В Райрон быстрее надо назначить постоянного правителя, мой король.
– Уж не тебя ли? – терпение короля подходило к концу. – Иди, Мирон, ты меня утомил…
Идвар почтительно склонил голову и вышел, оставив короля одного, но он одиночества он не страдал.
*
Аэлла старалась избегать встреч с королевской семьёй, общие ужины были нечасто, поэтому она сталкивалась с ними лишь иногда то в одном, то в другом месте замка. Больше всего времени она проводила, предоставленная сама себе. Выходила в город вместе со служанкой, в лицо её мало кто знал, а она рассматривала своими глазами удивительную столицу. Улицы, затенённые кронами деревьев, соборы и храмы, большой многолюдный рынок. Она понимала, что Мирополь занимает в её сердце особое место, он покоряет её, не отпускает. Она никогда не забудет свой Райрон, она будет любить его по-прежнему, но Мирополь становился отдельной, другой страницей в её жизни. Она теперь могла только гадать, какого мужа ей найдёт король, или ей придётся полюбить теперь и новый город, новые земли.
Постепенно время начало подходить к осени, по утрам стало холоднее, и в воздухе, и в окружающем лесе появилась какая-то тоска, предчувствие ближайших перемен. И это всё ложилось на сердце Аэллы ожиданием мига, когда всё и в её жизни тоже изменится. И она боялась этого нового, потому что не знала, чего ждать.
Она меньше стала выходить в город, всё больше времени просиживала в замке за чтением или рукоделием. И Идвара видела всё реже, бывали дни, когда они не виделись ни разу даже за редкими встречами за столом. Через служанок она знала, что он много времени проводит с младшим братом, по приказу короля разбирая планы военных операций. Он выезжал на охоту, совершил ещё один поход в какие-то земли. Узнав о последнем, Аэлла призналась себе, что волнуется за него, больше времени проводила в молитвах. Но всё обошлось, они вернулись быстро, и Мирону удалось избежать военных действий, он сумел договориться с тамошним правителем. Аэлла облегчённо вздохнула, почувствовав, как душа наполняется гордость за дорогого ей человека. Король, конечно же, ждал войны, а он её избежал, найдя другой выход. Сумел досадить монарху, это ли не повод для злорадства.
Аэлла задумалась и отвлеклась от вышивки, посмотрела в окно, где за витражом с тоской метались сбившиеся в стаю чёрные птицы.
– Устала? – спросила Нанния – женщина из старых служанок. Она когда-то была кормилицей и Майнору и Мирону, сейчас же, став нерасторопной служанкой, занималась тихой работой. Вместе с Аэллой они вот, например, занимались вышивкой, просто беседовали.
– Когда у госпожи Вэллии родится ребёнок? – спросила вдруг Аэлла, глянув в серые глаза Наннии. Та удивилась вопросу.
– Месяца через два, к декабрю, я думаю.
– Это будет Майнор?
– Ну да, конечно.
– А если будет девочка?
– У королей Мирополя всегда первыми рождаются мальчики.
– Всегда-всегда?
– Да. По крайней мере, я ни разу не слышала обратного.
Аэлла помолчала немного, отрезала нитку ножницами, и выдернула из иглы оставшийся кусочек нитки, потянулась за новой.
– Короли всегда так относятся к Миронам?
– Как? – удивилась Нанния.
– Король недолюбливает его, унижает, по-моему, он ведь его сын, разве можно так?
– Он – Мирон, – твёрдо произнесла служанка, будто это определяло всё, и Аэлла отвлеклась на иглу и нитку. Нанния помолчала, а потом заговорила вдруг задумчиво:– Вообще-то король так относится к Мирону с самого детства. Он ведь родился, и наша королева умерла. Но покойный король никогда подобно не относился к прежнему Мирону, да и до этого тоже… И ты это заметила… Да, с раннего детства король был суров с ним, много требовал, не стеснялся наказывать… Совсем не жалел… Он ко мне часто прибегал со слезами… Но он вырос хорошим Мироном…
Аэлла задумалась. А может, король считает его виноватым в смерти жены, поэтому не любит? Поэтому и вымещает обиду и злость на судьбу?
– Король сильно любил свою жену?
Нанния задумалась на миг.
– Не думаю, прежний король умер рано, а перед этим долго болел, поэтому невесту для Майнора он нашёл рано, их поженили, они даже не видели друг друга до этого ни разу.
Аэлла нахмурилась. Странно. Если король не любил жены, зачем тогда он сыну мстит за смерть её после родов? Или здесь что-то другое? А Нанния продолжала, аккуратно работая иглой:
– Он и на похоронах её не сильно-то убивался, не так, как, когда теряют дорогого человека. Сразу же объявил войну Гальбии, хотя многие говорили, что страна не готова для войны… Отослал туда войска вместе с Мироном, стал вспыльчивым и резким, больше обычного… Я помню… Я тогда, как раз взялась выкармливать маленького Мирона, он сильно болел, врачи говорили, нежилец, пойдёт вслед за королевой… Я тогда держала его у сердца, из рук не выпускала, больше с ним времени проводила, чем со своим Арделом… Может, поэтому он и выжил. – Нанния перестала вышивать, задумалась, глядя в сторону, улыбнулась затаённой улыбкой былой тоски. Очнулась от воспоминаний, тряхнув головой, добавила:– А наш король и не справлялся о нём, занимался войной… Ждал вестей о победах… – скривила губы и снова вернулась к вышивке.
Аэлла поджала губы. Всё это казалось странным. Почему такое отношение к сыну? Из-за королевы? Непохоже. Почему тогда? Вернулась к иголке, задумчиво затянула узелок. Здесь есть какая-то тайна. Тайна. И она засела в голову, не давая покоя.
*
Идвар молча склонил голову перед королём, ждал, что он скажет, для чего вызвал.
– Знаешь, Мирон, я долго думал над твоими словами… – Идвар вопросительно приподнял бровь: “какими?”, король продолжил неторопливо:– Ты говорил, необходимо назначить правителя в Райрон. Я подумал над этим… Там по-прежнему неспокойно, Лайден забросал письмами, просит силового подкрепления.
– Да, мой король, что вы решили?
– Я назначу туда постоянного правителя, того, кто, надеюсь, наведёт там порядок, это будет его прямая обязанность, Райрон станет его землёй, вассальным владением… – король обернулся и посмотрел на Мирона спокойным долгим взглядом.
– Кого, мой король?
– Тебя, Мирон… – снова отвернулся.
Идвар аж задохнулся от тех чувств, тех эмоций, что захлестнули его вдруг при таком ошеломляющем ответе. Нет! Он не может отослать его! А как же Мирополь? Как он сможет жить без Мирополя? Навсегда покинуть любимый город! Стать вассалом, получить землю и жить теперь для неё! Да есть ли в мире равноценная замена? Это неслыханное наказание!
– Но… – он отрешённо покачал головой, блуждая глазами, растерянным взглядом по фигуре молчаливого короля. Он всегда знал, как больнее ударить, как стукнуть так, чтоб упал на колени, чтоб даже подняться не мыслил. – А как же Мирополь? Кто будет защищать его?
– Адорр станет Мироном.
– Ему только четырнадцать!
– Весной будет пятнадцать. На ближайшее время никаких войн не намечается, тем более, ты же научил его чему-то. Год пролетит быстро, ему станет шестнадцать очень скоро. При нём останется твой совет, герцог Вальден…
Идвар устало прикрыл глаза. Слабость накатила неимоверная. Как он может так? За что? За что он так ненавидит?
– Вы хотите поменять меня на пятнадцатилетнего мальчишку? Я девять лет был Мироном, у меня огромный военный опыт, я… – король перебил его, чуть повысив голос:
– Ты тоже начинал мальчишкой шестнадцати лет, откуда он берётся, твой “огромный военный опыт”? Он будет делать то же, что делал и ты, когда стал Мироном. Не надо переоценивать себя, тем более, ты всегда будешь под рукой, когда надо будет, твоим советом воспользуются.
– Но, мой король, это неблагоразумно. Был бы я седым стариком, от которого нет толку, но я в расцвете, я много, где был, столько сражений… – король опять перебил нетерпеливо:
– Не надо обсуждать мои решения!
– Но… – Идвар опустил голову, скривившись, как от боли. – Вы не можете отослать меня… так далеко. Я люблю Мирополь, я хочу служить ему… – Его голос сорвался на шёпот. – Я не хочу уезжать… Мой король, позвольте мне остаться здесь… Я приму любой титул, я стану советником Адорру, я буду ему подчиняться, но только… Прошу вас…
Король повторил медленно, отделяя каждое слово друг от друга:
– Ты поедешь в Райрон, ты станешь герцогом Райронским, ты наведёшь там порядок и сделаешь эту землю лояльной, ты заставишь её служить Мирополю.
Идвар помолчал миг.
– Меня не примет местный народ, я убил князя и его сына, и ещё многих… Так не должно быть…
– Поэтому ты и породнишься с местным княжеским родом. Ты возьмёшь в жёны дочь князя, ту, что привёз сюда.
Идвар почувствовал, как нижняя челюсть сама собой опускается вниз. Сегодня король явно решил проверить крепость его сердца. Не иначе. Шепнул растерянно, глядя во все глаза:
– Я должен буду жениться на княжне?
– Боишься – не справишься с ней? – усмехнулся король небрежно.
– Она не согласится.
– Кто её будет спрашивать! Тем более, Райрон – это её земля, земля её предков, там её знают, она – дочь бывшего правителя, и тебя примут, как её мужа. Она будет благодарна мне, что я вернул ей её земли, она так за них переживала…
– Я убил у неё отца и брата… – прошептал Идвар одними губами, всё ещё не веря тому, что слышал.
– Никто не просит её любить тебя пламенной любовью, это же смешно! Её задача – родить тебе сына, ты его воспитаешь в любви к Мирополю, можешь даже привезти его сюда, показать ему город, когда подрастёт…
– Это безумие! Я и она! Я убил её родных…
– Прекрати истерику! Ты, как мальчишка, ей-богу, не хочу то, не хочу это. Хватит! Надоело! Если ты живёшь интересами Мирополя, если ты на самом деле любишь его, ты должен служить ему… – Идвар перебил короля:
– Я и хочу служить ему, мой король!
– Вот и послужишь! Превратишь Райрон в лояльные, послушные земли. А, если ты не желаешь сделать это сам, переложишь эти функции на свою жену, она это сделает, а ты будешь сидеть у её юбки. Надеюсь, ты хотя бы сможешь оставить наследника. Или, может, она сама найдёт, от кого это сделать, раз уж ты можешь только убиваться и лить слёзы. Мне стыдно, что у меня такой сын. Ты даже не можешь справиться с женщиной, ты озабочен её чувствами. Меня отец женил на твоей матери, я её вообще не видел до свадьбы…
– Вы не убивали у неё родных…
– Эти родные сами виноваты, никто не просил их объявлять войну, они слишком поверили в свои силы, и за это поплатились. А она пусть будет благодарна за то, что ей сохранили жизнь и вернули ей её земли. По-моему, замужество с тобой не такая уж большая цена за это.
– Но… – Идвар попытался ещё что-то сказать, оспорить решение короля, но тот перебил его:
– Ну, хватит, соберись! Ты же – Мирон! Женитьба это ничуть не сложнее, чем военный поход. Кто-то должен был взять на себя эту функцию, почему бы это не сделать тебе? Тем более, Райрон тебе уже знаком…
– Но, мой король…
– Готовься к свадьбе! Я хочу сделать всё побыстрее, нам не нужны пышные приготовления и десятки гостей… Чем быстрее и проще, тем лучше… Иди!
