Текст книги "Некромант по вызову. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Александра Лисина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 99 (всего у книги 102 страниц)

Еще один перерыв.

– С нашего курса таких трое. С четвертого и пятого – столько же. С третьего – Регилль и его команда. Кто с седьмого и выше, я не знаю – мы их почти не видим. И они всегда в масках… у них точно есть выход в город, а достать бездомного или припозднившегося пьянчугу в подворотне – проще простого. Но когда-то и на нас… тренируются… когда Учитель велит. ОН считает, что мы должны знать, что делаем, и обязаны прочувствовать все на себе. Поэтому требует иногда, чтобы мы друг на друге… без этого нас не допускают… к самостоятельной практике… Думаешь, мы не знаем, каково это – лежать на жертвенном столе? А мы знаем… все там когда-то были… так что ты зря подумал о нас плохо… и мы всех вылечиваем. Всегда. Нам нужны только эмоции для ритуала.

Очередной пропуск и снова все тот же обреченный голос.

– Мы не видим карт – куда приведут, там и остаемся. На час или на всю ночь… наши перстни на это время теряют активность, поэтому-то я и думаю, что помогает кто-то из преподавателей. Один раз были на заброшенном погосте – зомби поднимали… другой – возле какой-то деревеньки… строили слабенький круг для преобразования нежити. А как-то раз нашу группу даже в окрестности столицы забросило. Там-то мы на второй пласт посвященных впервые и наткнулись…

Ректор с каменным лицом остановил запись и недобро взглянул на внезапно побелевшего графа.

– Я чего-то не знаю, де Регилль? – неестественно ровно осведомился он, и господин надзирающий с видом человека, внезапно потерявшего смысл жизни, медленно опустился на место.

– Мой сын… мой мальчик… неужели тоже кого-то ПЫТАЛ?!

Вопрос ректора, если граф его и услышал, остался без ответа. Но, в принципе, этого уже не требовалось: в голосе «светлого» было столько тоски… столько жуткого понимания, смешанного с бессилием и ощущением собственной вины, что даже я был вынужден признать, что несколько перестарался, устраивая проверку для убитого горем отца.

– Это же был мой сын… моя репутация уничтожена… фамилия обесчещена… не могу поверить, что ЭТО был МОЙ сын… святые небеса, что же мне теперь делать?!

Когда он сгорбился и закрыл руками кривящееся лицо, я с видом провинившегося ребенка взглянул на ректора. У которого к тому времени уже успело разгладиться лицо, но в глазах, обращенных на смущенного меня, появилось грозовое предупреждение.

– Зато мы точно выяснили, что он ни при чем, – тихонько пробормотал я, отводя глаза. – И вообще, это было только предположение…

– Ваши предположения, Невзун, некоторым слишком дорого обходятся! – фыркнула маркиза. – К тому же, ни одно из них так и не привело нас к должному результату!

– Вы сказали обо всех, – неожиданно поддержал ее мастер Нарди. – Но виновного, как обещали, так и не нашли!

– Разве? – удивился я. – По – моему, я всего лишь доказал, что в ЭТОЙ комнате у него сообщников не осталось.

– Вы так в этом уверены, молодой человек? – прищурился мастер Ворг.

Лиурой, упорно хранящий молчание, дернулся, как от удара, но глаз от пола поднять не посмел. А я обидчиво насупился.

– Сомневаетесь во мне, мастер? Я же могу и доказать…

– Сделайте одолжение, – уже без особого интереса и даже с толикой пренебрежения отозвался старик. – Обидно было бы потратить столько времени, выслушивая ваши доводы, но так ни до чего и не договориться.

Я моментально перестал изображать оскорбленную невинность и, приняв независимо-отрешенный вид, сделал последний запланированный шаг.

– Что ж, извольте. И позвольте в таком случае добавить к рассказу несколько дополнительных подробностей. Начну с того, что из присутствующих в этой комнате людей магические контракты с насмами есть у четверых: это, перво-наперво, господин ректор, о чем вы прекрасно знаете; конечно же, я; третий контракт, о котором за давностью лет почти забыли, принадлежал мэтру Лонеру, а четвертый… мастер Мкаш, не подскажете, почему два года назад вы согласились нанять звезду для проведения одной несложной работы в Локре?

Вы ведь до сих пор не расплатились, верно?

Друид вздрогнул от неожиданности и шальными глазами уставился на мое спокойное лицо.

– Откуда вы знаете?!

– Та метка, которая все еще присутствует в вашей ауре, очень похожа на проклятие, – бесстрастно пояснил я. – И я был твердо в этом уверен до тех пор, пока не узнал, что точно такую же метку оставляет после себя тесное общение с демоном. Младший он или старший – особого значения не имеет. Суть заключается в том, что если вы его уничтожили или находились рядом, когда это произошло, ваша аура изменится так, как если бы ее зацепило смертельное проклятие.

Да. У меня такая меткая тоже была до первого опустошения «светлого» резерва. То-то Нич удивился, заставив меня серьезно задуматься над этим вопросом.

– Чужие контракты насмы, как вы знаете, не раскрывают, – решил пояснить я. – И за последнее время их правила не изменились. Но два года назад присутствующая здесь звезда была нанята неким лицом, чтобы уничтожить проникшего в наш мир демона. Причем ДО ТОГО, как это в действительности произошло. Конечно, о вашем участии в этом деле я мог только догадываться, потому что прямых доказательств не было, а насмы отказались назвать имя заказчика. Тем не менее, являясь действительно хорошим целителем, вы бы ни за что не пропустили момент, когда вас «прокляли». Да и ректор или мастер Ворг этого бы не допустили. Мне показалось маловероятным такое развитие событий, поэтому я и подумал о другом варианте. Который, судя по вашему лицу, действительно имел место быть. Но раз я еще раньше успел доказать, что вы непричастны к похищениям, травле и убийствам «темных», то ответьте мне, пожалуйста, на другой вопрос: КТО попросил вас это сделать? Кто сказал вам о демоне? И кого вы уважали настолько, что, даже сильно удивившись подобной просьбе, просто не смогли отказать?

– Далее, – я перевел тяжелый взгляд чуть дальше. – Господин ректор, вы не отрицаете, что подали в Совет идею об изменении программы обучения для младших курсов. Весьма, надо сказать, необычной и несколько, на мой взгляд, преждевременной. Скажите, вы самостоятельно додумались до этой идеи или же вам кто-то ее подсказал?

Магистр замер, изумленно округлив глаза, а я уже направился дальше.

– Мэтр Гриммор де Фугг…

– Я не в чем не виноват! – испуганно шарахнулся в сторону молодой некромант. – Невзун, вы сами сказали…!

– Да. Вы не виновны в том, что происходило в Академии. Но пять лет назад, когда это только начиналось, вы были здесь единственным мэтром. Лонер пришел позже. Поэтому именно на ваши плечи легла забота о вверенных вам учениках. Из того, что рассказал нам Оракул, известно, что некоторых учеников похитили прямо из Академии, сымитировав их смерть во время учебных поединков. Подобные поединки происходят по строгим правилам. И присутствие кураторов от обеих сторон на них обязательно. От «светлой» стороны мог прийти любой из преподавателей, но за «темных» адептов отвечали именно вы. И их раны, прежде чем отдать целителям, тоже должны были проверить именно вы, дабы удостовериться, что они действительно серьезны. Я вполне могу поверить, что вы не сильны в целительском искусстве и могли что-то упустить во время осмотра. Однако безусловно смертельные раны и раны, которые можно вылечить, вы обязаны различать. И поэтому у меня к вам тоже появился вопрос: почему, зная о том, что в действительности смерть ваших учеников могла быть предотвращена, вы не задали этот вопрос тому, кто объявил о смерти? И почему, если у вас возникли сомнения… а они не могли не возникнуть – вы же не первый год на свете живете, да и обучал вас ввиду отсутствия других претендентов, «светлый» маг… вы не пришли с ними к ректору?

На Фугга стало больно смотреть, я уже на него не смотрел.

– Господин де Регилль… господин де Регилль! Я понимаю, что вам сейчас очень трудно, но все же я прошу вас ненадолго вспомнить о своих обязанностях…

– Что вы еще от меня хотите, Невзун? – измученно отозвался граф, с трудом отнимая руки от резко постаревшего лица. – Думаете, я тоже в этом участвовал?

– Нет. Но вы можете сказать, какой пост должен занимать маг, чтобы иметь прямое влияние на решения Совета. И наверняка припомните человека, который, негласно не является его постоянным членом, все же пользуется у вас достаточным уважением, чтобы время от времени влиять на ваше мнение.

У графа что-то щелкнуло в глазах, а из груди вырвался судорожный вздох.

– Госпожа Ларисса де Ривье…

– Я слушаю вас, Невзун, – встрепенулась погруженная в тяжкие раздумья графиня. – У вас ко мне остались какие-то вопросы?

– Разумеется. Недавно мне стало известно, что в последние несколько лет вы совмещаете должность члена Совета и одновременно являетесь хранителем архивов столичной ратуши…

– Да. Это так.

– В таком случае не могли бы вы поразмыслить над тем, у кого из знакомых вам архимагов хватило бы знаний и таланта, чтобы незаметно проникнуть в архив и исправить некоторые записи, касающиеся учеников? Я знаю, архивы и записи в них прекрасно защищены. Но некоторые из них, как выясняется, далеко не полны…

– Но это абсолютно невозможно!

– Полагаю, вы ошибаетесь. Господин ректор подскажет вам, какие именно дела вам стоит просмотреть, – бесстрастно заметил я. – И, скорее всего, многие из упомянутых там имен вам окажутся знакомы. А теперь вопрос к вам, леди Шариэль де Фоль…

– Спрашивайте, – поразительно тихо откликнулась магесса, не рискнув со мной спорить.

– Вы вхожи во дворец в любое время. Прекрасно знаете характер нашего короля. Помните, каким он был, например, двадцать лет назад… скажите, вам не показалось, что с тех пор его поведение необъяснимо изменилось? К примеру, он стал более медлительным, безынициативным, внушаемым? Таким, что позволил нежити без сопротивления занять окраины своего королевства?

Или не увидел очевидного и упустил момент, когда ее можно было раздавить одним ударом? Быть может, в последние годы он стал проявлять странную нерешительность в отдельно взятых вопросах? Или слишком доверять мнению тех, кто, на первый взгляд, вообще не должен вмешиваться в государственные дела? Мог ли он, скажем, издать нелепый указ о раздаче моего баронства близлежащим соседям? Заставить его сиятельство графа Экхимоса бросить все силы на борьбу с нежитью в ЧУЖИХ землях, но при этом палец о палец не ударить, чтобы ему помочь? Или установить какое-то странное опекунство над мальчишкой, о котором даже не знал? Без возражений пожаловать бастарду титул, а потом дать такую ссуду, чтобы тот никогда с ней не расплатился… скажите, в его ли стиле такие необъяснимые решения? А если нет, то с чем это могло быть связано? И кто был способен незаметно, но почти постоянно влиять на разум его величества?

– Святые небеса… – ахнула госпожа ректор, в шоке прикрыв рот ладошкой. – Невзун! Но это же…

Я холодно улыбнулся.

– Совершенно верно. У всех этих решений есть лишь один автор. Самое важное он, разумеется, взял на себя, что-то полегче поручил помощникам… лучшим ученикам, один из которых не так давно, кстати, стал королевским лекарем, другой устроился в столичной ратуше на должности королевского регистратора, третий занимался исследованием порталов, четвертый с младых ногтей интересовался «темным» искусством… всех их объединяет одно – наличие свойств к ментальной магии, которые были умышленно скрыты от Совета магов. Ну и, конечно же, общий учитель, который уже ОЧЕНЬ долгое время считается одним из наиболее опытных, знающих и уважаемых архимагов. Но добровольно покинул Совет магов каких-то десять или пятнадцать годков назад… по старости лет, как он во всеуслышание заявил…

В наступившей оглушительной тишине, в которой все до одного взгляды обратились на единственного человека, который соответствовал данным мною характеристикам, я невозмутимо сложил руки на груди и задал свой последний вопрос:

– Не так ли, мастер Ворг?

Глава 19

Ах, эта молодость… если бы я знал тогда то, что знаю сейчас, ни за что бы не променял мудрость на поиски химер!

Нич

Надо отдать старику должное – после того, как я лишил его возможности отпереться, он не потерял присутствие духа. Как сидел, откинувшись на спинку кресла и зябко кутаясь в плащ, так и остался, спокойный и немного насмешливый, словно все происходящее его не касалось.

Не сводя с меня прищуренных глаз, он все так же медленно и неторопливо отпил свое лекарство, будто ничего важнее больше не было. Почти сразу зашелся в надсадном кашле, который долго не мог унять. А когда все-таки сделал усилие и задавил болезненные спазмы, с трудом отдышался и, утерев губы тыльной стороной ладони, хрипло сказал:

– Что ж, голова у тебя работает, мальчик… аргументы железные. Против них даже мне нечего возразить.

– Так вы ничего не отрицаете?! – пораженно воскликнул де Регилль, отшатнувшись и поспешив отодвинуться от соседа как можно дальше. Для этого ему, правда, пришлось торопливо встать и отойти к двери, оказавшись рядом со мной. Но член Совета магов, похоже, посчитал, что это незазорно. – Мастер Ворг, неужели вам нечего сказать в свое оправдание?!

Старик, хлебнув в очередной раз свой настой, равнодушно пожал плечами.

– А зачем?

– Но КАК ЖЕ?!

– А никак, – беспечно отмахнулся архимаг, не торопясь убирать бутылку. – Мне уже все равно ничего не поможет. Мой срок подходит к концу, так что даже разоблачение Невзуна ничего не изменит.

– Так вы все признаете…?!

– Признаю, признаю, – лениво согласился Ворг. – Все признаю и ни от чего не отпираюсь – этот мальчик настолько красиво меня обыграл, что мне, признаться, даже лестно знать, что когда-то он был моим учеником. Далеко пойдет мелкий выродок… если уцелеет, конечно.

– Грин… – с нескрываемой болью посмотрел на старого друга ректор, а я справедливо насупился и изобразил оскорбленное достоинство. Однако доказывать всем, что я не мелкий и очень даже породистый, не стал. Еще успеется.

– Прости, Фалькус, – отвел глаза Ворг. – Тебе не понять.

– Но как же ты мог…?! Так поступить со мной… с ними?!

Старик, переборов мимолетный приступ слабости, снова поднял голову и пожал плечами.

– Не суди других по себе. Когда доживешь до таких лет, может, и сам не раз задумаешься на эту тему. Тогда я просто хотел жить. Потом мне стало все равно, но машина была запущена. Система, как правильно заметил Невзун, уже давно работала без меня. И я не видел смысла ее останавливать. Да и поздно было, если уж говорить начистоту… кстати, ты удивишься, узнав, как много энтузиастов готовы были поддержать меня в битве за молодые умы. Когда я потерял веру, они взвалили все на свои плечи. Сами добывали материал для работы. Сами находили готовую драться за идею молодежь. Сами все контролировали… не всегда удачно, правда, поэтому время от времени мне приходилось вмешиваться, как, например, с тем демоном, которого эти самоуверенные малолетки решили вызвать без моего ведома. Порадовать… ох… хотели. Счастье еще, что я с Оракулом успел пообщаться, иначе сварили бы всех нас в крутом кипятке. И то, едва успел – пришлось просить Мкаша о помощи, надеясь, что он достаточно мне доверяет…

– Но ЗАЧЕМ это было делать?! – непонимающе пролепетала маркиза. – Мастер…

– Заткнись, дура, – грубо отмахнулся от нее маг. – Твоей задачей было тихо сидеть в Совете и время от времени голосовать за нужные мне решения. Ничего больше. Но ты и этого толком сделать не могла, так что послушайте моего совета, Регилль – гоните ее оттуда в шею!

Лилитана де Ракаш вздрогнула и, прижав ладони ко рту, умоляюще посмотрела на графа, но тому было явно не до нее.

– Ворг, но КАК?! И, главное, зачем? Неужто дело было только в дневниках? В конце концов, за что вы так с нами?!

– Святые небеса… да при чем тут вы? – с досадой отвернулся от него целитель. – У Иммогоров имелось то, что было нужно мне. Только и всего. С главой «темных» я был знаком еще до войны. Как с последним, так и с тем, что был до него. Эти исследования уже тогда меня интересовали. Потом они стали смыслом всей моей жизни. Но этот поганец… этот самоуверенный болван, которого Совет незнамо за какие заслуги поставил руководить делами Гильдии… он просто отказался делиться со мной результатами! И это после того, как я сам… САМ навел его на исследования Лонера и еще парочки энтузиастов, на основе которых он и построил свою дурацкую теорию! Эх, если бы я тогда знал, к чему это приведет…

– Это ты убил мэтра Валоора? – тихо спросил ректор, а я навострил уши.

– Нет, – брезгливо скривился, – Но этого выскочку стоило убить хотя бы ради того, чтобы он никого больше не подпускал к своей работе. И старый индюк Твишоп его в этом полностью поддерживал. Мне просто повезло, что ученичок некроманта оказался таким жадным и охотно поделился со мной сведениями о ходе эксперимента в обмен на обещание поддержать его кандидатуру на следующих выборах главы Гильдии. То, что этот болван убил своего учителя, выбило меня из колеи! Исследования были не окончены! Эксперимент до конца не доведен! Да еще этот растяпа так и не смог мне передать оригиналы записей, потому что, как он сказал, не знал, где они лежали!

Я мысленно кивнул: так я и предполагал.

– В итоге мне достались один неправленные черновики, – горько договорил Ворг. – Да и те зашифрованные. Которые пришлось еще несколько десятилетий упорно разбирать и самостоятельно проверять, что работает, а что нет… а Невзун меня обманул, – Ворг кинул неожиданно хищный взгляд на стол и вожделенную тетрадь. – Если бы он отдал мне ее сразу, я бы не стал устраивать весь этот балаган. Мне бы и одной лаборатории вполне хватило. Я бы создал себе новое тело, спокойно сменил носителя и жил бы в свое удовольствие, никого не обременяя своими старческими заскоками…

– Так дело было в этом? – горестно спросил ректор. – Ты хотел себе молодое тело и поэтому убил столько людей?

– Я работал, – хмуро отозвался Ворг. – И если для этого пришлось убить столько людей… значит, оно того стоило. Создание нового тела, знаешь ли, весьма непростая задача. Справиться с ней мог только некромант. Да не простой, а одаренный, как Иммогор. С таким складом ума, который позволяет не обращать внимания на чужие предрассудки… знаешь, сколько смертников он угробил, пока доказал теорию ЭСЭВ?

Ректор покачал головой.

– Насколько мне известно, он работал с преступниками. С осужденными на смерть, которым все равно ничего иного не светило. Или алтарь, или топор палача…

– А-а, – ехидно прищурился Ворг. – Вот ты уже и начал мыслить двойными стандартами. Простых людей, значит, нельзя, а воров и убийц, получается, можно! А то, что они тоже были рождены свободными и не больно-то мечтали отдать концы под ножом некроманта, тебя уже не волнует!

– Это были санкционированные опыты, – мрачно возразил де Регилль. – Их одобрил Совет. Их разрешил король. Судьба тех людей была предрешена заранее, а то, что их жизни послужили науке, стало искуплением совершенных грехов.

– Они все подписывали официальное согласие, – спокойно подтвердила графиня де Ривье. – Каждая смерть была согласована. Учтена. И подконтрольна Совету. Что же касается мэтра Валоора, то… профессия некроманта всегда была грязной. Вам ли этого не знать, Ворг. И хотя бы за то, что они освободили от этой работы нас, «темные» заслуживают толики уважения. Война Гильдий – тоже ваших рук дело?

Старик гнусно оскалился.

– Э, нет. Не надо приписывать мне всех грехов. Мне она вообще была ни к чему. Я проиграл от нее больше всех. Так что ищите другого виновника, де Ривье. Я был в то время занят исключительно собой.

Огневица искривила губы.

– Знаете, вот в это я почему-то охотно верю. Ваше тщеславие и болезненное самолюбие уже давно вошло в поговорку. Зачем только вы втянули в это других?

– Я никого не заставлял. Все, кто на меня работал, делал это добровольно. Я никому даже на разум не давил, чтобы убедить в своей правоте. Они приходили ко мне сами!

– А студенты?

– И их я не трогал. Напротив, предоставил все необходимое, следил за тем, чтобы они не поранились, помог восстановить старые арки, находил места для ритуалов. Вы же слышали: недоумки искренне верили, что спасают мир! И цена вопроса их не смущала. Но это не я сделал их такими, не я заставлял их проводить вивисекцию и не я им внушал, что так они становятся лучше… эти детки были такими изначально. Ваш, кстати, недосмотр, де Регилль. Я всего лишь их нашел и перенаправил дурную энергию в полезное для себя русло.

На графа стало страшно смотреть. Он резко покраснел, вены на его лбу жутковато вздулись, кулаки сжались так, что побелели костяшки пальцев… казалось, еще немного, и он не выдержит – кинется на немощного старика с кулаками. Или же испепелит его вместе с креслом.

Однако под требовательным взглядом магистра Умдобра он все-таки сдержался.

– Замолчите, Ворг! Само ваше присутствие отравляет здесь воздух!

– Ничего, – хрипло рассмеялся старик. – Этот самый воздух так долго отравлял жизнь МНЕ, что может и еще немного потерпеть. Между прочим, поначалу я действительно рассматривал такую возможность, что мне придется забрать тело у какого-нибудь другого мага. Это гораздо проще, быстрее, чем возиться с абсолютно новой субстанцией, но… все равно требовало знаний некроманта. Причем, возможно, даже больших, чем было в то время у лучшего из них. Тело мертвеца крайне неохотно принимает в себя чужой дух, и перебороть данное явление трудно. А вот созданное заново… сотворенное с чистого листа… Кстати, именно это и было основной идеей теории ЭСЭВ. Я просто поздно это понял, иначе работы уже давно подошли бы к концу.

– Значит, все это: нежить, новые виды, те жуткие монстры, которых ты создал… служило ЭТОЙ цели? Ты просто искал подходящий сосуд?! – недоверчиво воскликнул мастер Умдобр.

– А что же еще? Я же не дурак сразу опробовать свои расчеты на людях – сперва хотел убедиться, что это действительно работает.

– А Невзуны? – растерянно спросила графиня де Ривье. – Хамелеонка – ваших рук дело?

Старик смачно сплюнул на пол.

– Барон захотел войти в долю. Он решил, что я почти добился успеха и собираюсь продать секрет бессмертия за баснословную сумму. А потом пожелал получить свой процент, о чем и сообщил при очередной встрече. Даже угрожать вздумал, болван… потому что был также жаден и глуп, как его дед.

Когда стало ясно, что записи мы расшифруем и без его участия, один из моих помощников распылил на его землях экспериментальные образцы и покончил с этой проблемой. Ну и убедился заодно, что о тетради старик не имел ни малейшего понятия. После его смерти все результаты исследований мы забрали, потому что в них могло быть рациональное зерно. Тело, естественно, тоже, потому что о личе, признаюсь, мы узнали слишком поздно, и надо было выяснить, что же он такое с собой сотворил, опираясь на черновики Валоора… жаль, что я не сумел предусмотреть появление наследника…

Ворг с неподдельным сожалением посмотрел на скромно молчащего меня.

– …Барон скрывал своего ублюдка ото всех. Даже от меня. И я не успел от него избавиться до того, как история получила огласку. Потом, естественно, махать кулаками стало поздно. Легче было привязать его к одному месту и надоумить пошарить в отцовских подвалах – может, чего полезного бы нашел.

Да и принадлежность к роду некромантов сыграла свою роль… поначалу… потому что никто, к сожалению, не распознал, что мальчишка порченный. Из-за чего, увы, стал почти бесполезен.

– Что ж вы меня тогда же и не убили? – мрачно осведомился я, придерживая рукой заволновавшегося Нича. – Когда поняли, что мой дар вам не использовать, как у того мальчишки-Оракула?

– Да некогда мне было… а потом и вовсе стало не до сопливых выродков с запутанной родословной. Потом появились сведения, что ты заполучил очень интересную Печать от какого-то неизвестного некроманта, и мне захотелось самому на нее посмотреть. Два года для такого, как я, конечно, большой срок.

Но я ждал и дольше. А когда мне удалось-таки на нее взглянуть… – взгляд Ворга стал невероятно острым и колючим, – …моему разочарованию не было предела. Оказалось, что такой Печати просто не существует. Вообще. Она не занесена ни в какой реестр и абсолютно нигде не числится. Я даже рискнул вскрыть старые архивы и просмотрел записи столетней давности, касающиеся всех «темных» семей, кто хотя бы теоретически мог уцелеть после войны. Но так и не понял, кем был тот ушлый некромант, которого граф Экхимос случайно нашел в какой-то глубинке.

Я принял независимый вид и горделиво задрал нос.

– Видимо, он был хорошим мэтром, раз сумел остановить лича.

– Не сомневаюсь… плохих некромантов и без того достаточно. Но вот тело у него и правда было ОЧЕНЬ интересным. Жаль, что я не успел посмотреть ему в глаза. Ведь своих врагов надо знать в лицо, не так ли?

Я тут же снова насупился и непримиримо буркнул:

– Вы все равно ничего не измените: ваши лаборатории в этот самый момент тщательно проверяются насмами… патриарх выделил сразу четырнадцать звезд, чтобы чистка прошла одновременно. Задачу свою они знают хорошо, так что все образцы нежити будут уничтожены на месте. Пленники освобождены и охотно дадут против вас показания. Смею надеяться, никто из ваших помощников тоже не избежит возмездия. Потому что в это самое время еще одна звезда находится во дворце – разбирается с королевским магом и его учениками. Последняя как раз заканчивает допрос самых юных ваших последователей, при этом записывая разговор, чтобы потом его могли использовать в суде.

Ворг, в очередной раз прокашлявшись, криво улыбнулся.

– Ну и пусть… шансов все равно было мало. Последний Оракул тоже что-то такое предсказывал, пугал пустыми линиями вероятностей, но я сказал ему, что так далеко заглядывать больше не собираюсь. Меня давно не волнует, что будет дальше. Мой срок давно уже подошел к концу, так что трепыхаться просто нет смысла. Единственным, что по-настоящему не дает мне покоя, это тот некромант… знаешь, есть в его Печати что-то знакомое, да только проверить все случая не было… до сегодняшнего дня. И разве кто-то на моем месте упустил бы такой шанс?!

Когда он выдернул руки из рукавов, никто, кроме меня и Хиссы, наверное, даже не заметил. А если и заметил, то просто не успел отреагировать. Когда же в одной из них блеснул ободок рассеивателя, а между пальцев брызнули струи ослепительного чистого Света, подобно тому, что я видел в заброшенном святилище, я даже восхитился. И решил про себя, что слегка недооценил старого змея, приберегшего для себя, наверное, самое безотказное оружие, какое только можно придумать.

Мгновением позже до меня вдруг дошло, что на линии удара стою не только я, но и де Регилль, и мысленно охнул. После чего быстрее молнии сдвинулся влево и, на чем свет стоит проклиная свое невезение, торопливо закрыл его собой.

«Он должен жить! – успел подумать я перед тем, как мой разум затопило слепяще белое сияние. После чего направленное воздействие истинного рассеивателя стало совершенно невыносимым, и все то, что мгновение назад составляло мою личность, с оглушающим звоном разлетелось на тысячи крохотных осколков.

* * *

В себя я пришел почти сразу – ошеломленный, растерянный, с гудящей, тяжелой, хотя и ясной головой. В которой роились непривычные, совершенно несвойственные мне мысли и воспоминания.

Удар оказался такой силы, что мне потребовалось несколько минут, чтобы привести свои сумбурные ощущения хотя бы в подобие порядка. А потом с некоторым недоумением взглянуть на царящую вокруг суету и пораженно присвистнуть.

Ого! А старик-то, оказывается, молодец! Хоть и беззубый змей, но все равно кусается! Вон, как меня разделал – отшвырнуло за милую душу, да еще и спиной хорошенько приложило. Так, что бедный копчик до сих пор отчаянно гудит. Хорошо еще, между ним и стеной отыскалась мягкая прослойка в виде бедного графа. Которого при этом расплющило так, что он даже не пришел в себя. Только тихо постанывал, изредка дрыгая ногой, да бессмысленно то приподнимал, то опускал голову, словно пытаясь очнуться.

А в кабинете тем временем царил настоящий хаос. Занавески с окна оказались сорваны какой-то неведомой силой. Вырванный с мясом карниз висел, опасно накренившись, на одном кронштейне. И, вероятно, хотя бы один раз да стукнул ошеломленного атакой ректора по седой голове. Более того, стекол в окне больше не было – разлетелись вдребезги. Подоконник в центре просел, а вокруг рам виднелось огромное выжженное пятно, как если бы туда кто-то забавы ради швырнул мощный огненный шар.

Сам магистр выглядел потрепанным и несколько… подкопченным. По крайней мере стоящие дыбом волосы, прожженная в нескольких местах мантия и пятна сажи на лице позволяли думать, что досталось ему неслабо. Правда, сам он этого, похоже, не замечал, потому что в этот самый момент торопливо лечил ожоги человека, который совершенно неожиданно для всех и очень самоотверженно закрыл его от угрозы.

Лиурой обгорел просто жутко – похоже, принял на себя основной удар. От его красивой мантии остались одни почерневшие лохмотья, на груди зияла приличных размеров дыра, которую, объединившись, совместными усилиями медленно, но упорно закрывали сам ректор, вспотевший от напряжения Рух и сосредоточенно хмурящая брови Шариэль де Фоль. Обугленный стол под ним все еще дымился, намекая на то, что в беспамятстве я провалялся недолго.

Опрокинутые кресла валялись в полном беспорядке. Невозмутимые насмы, словно ничего не случилось, следили за обстановкой. Проигравший свой последний бой Ворг неопрятной кучей старого тряпья лежал под стеной. А неподалеку от него с испуганными лицами толпились несколько потрепанные, но целые и невредимые преподаватели.

Похоже, Ворг немного не рассчитал сил или отвлекся на самоубийственный маневр моего «наставника». Потому что его огнешар, который наверняка должен был хоть краешком, но задеть всех, ударил преимущественно по старому другу. По ректору. Который, как оказалось, был совершенно не готов к такому повороту событий.

Сидящих к нему ближе всего лишь слегка опалило, зацепив уже на излете.

Кому-то ненароком испортило модное платье, кто-то, инстинктивно шарахнувшись прочь, растрепал себе сложную прическу, кому-то отдавили ногу, кто-то просто испугался… но в целом они еще легко отделались. Даже граф Экхимос, склонившийся надо мной при первой же попытке приподняться, выглядел вполне пристойно.

– Ты как? В порядке? – вполголоса поинтересовался он, придерживая меня под локоть и помогая встать.

Я помотал гудящей головой. Тьфу… да что за бардак там такой творится?!

Столько лет потратил, чтобы от него избавиться, и нате вам – опять образ мыслей с нуля перекраивать!

– Я думал, тебе конец, – пристально всматриваясь в мое недовольное лицо, так же тихо заметил граф. – Он ударил в тебя тем же заклятьем, каким ты спалил мозги тем четверым «светлым». Разве ты не должен был сегодня спечься?