Текст книги "Некромант по вызову. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Александра Лисина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 102 страниц)

– А я не обязан перед тобой отчитываться! – брызгал слюной господин Бодирэ. – Я подчиняюсь только королю, понятно тебе, смерд?! И никто не смеет мне указывать, как поступать и что делать!

– Хозяин будет очень недоволен, – вдруг упрямо вскинула голову Лишия и бесстрашно посмотрела на красного, как вареный рак, управляющего. – Я ведь просила вас повременить с животными!

– Я тоже говорил не торопиться! – гневно выдохнул староста. – У нас еще хлева не достроены! Дома лежат в руинах! За конюшни даже не брались, не говоря уж о том, что свиней и коз нам деть просто некуда! Люди все до единого заняты на постройке стены вокруг деревни! Вам ли этого не знать?!

Господин Бодирэ непримиримо вздернул подбородок.

– Это – не мои проблемы! Я не виноват, что вы не успели к сроку!

– Люди работают сутками напролет, чтобы хоть как-то зацепиться на этой земле, – зло процедил староста, сжимая кулаки. – Вокруг нас сплошные леса, кишащие нежитью! У нас нет защиты! Нет воинов! Даже оружия толкового НЕТ! А скоро закончится лето! Надо еще успеть с урожаем! Поэтому у нас не остается времени больше ни на что! ЭТО вы понимаете?! Мы просто не можем СЕЙЧАС заниматься еще и животными! Или вы предлагает пустить все стада под нож?! На мясо?!

– Делайте, что хотите. Я свою задачу выполнил, – равнодушно отвернулся господин Бодирэ и тут увидел меня, ласково смотрящего на него с середины двора.

– Доброе утро, – приветливо оскалился я, буравя его добрым-предобрым взглядом. – Я вижу, вы уже нашли общий язык?

– Господин Гираш! – заполошно вскинулась Лиш. Внезапно посерела, побледнела, отшатнулась, заметив, в каком я виде. А потом, не обращая внимания на мчащихся мимо быков, вдруг со всех ног ринулась мне навстречу.

Демон... куда?! Затопчут же! Хоть и меньше их стало – все же количество животных оказалось не бесконечным – но хватит и одного быка, чтобы поднять эту сопливую на рога. Правда, сама Лиш, судя по всему, об этом не подумала.

– А ну назад! – рявкнул я на эту ненормальную, пока и правда не раздавили. – Стой где стоишь, дура!

Девчонка послушно замерла на середине шага, в панике следя за тем, как я неторопливо выхожу из стремительно редеющего потока. А когда я остановился в паре шагов, вдруг обреченно прикрыла глаза и, медленно опустившись на колени, униженно распласталась по грязной земле.

– Простите, господин мой, не уследила...

Я вопросительно вздернул бровь и, дождавшись, пока последние животные в абсолютнейшей тишине покинут двор, прохладно поинтересовался:

– За чем именно?

– Это я виновата, – пошептала она, не поднимая головы. – Вчера вы поздно легли, господин, и я знала об этом, но все равно не смогла сохранить ваш сон. Простите меня за это. Я вас подвела.

Вот оно что. Значит, она ЗНАЛА, что ночью меня не было в замке?! Следила, иными словами?! И именно поэтому сейчас так прогибается?!

Мои глаза непроизвольно сузились.

Тогда не зря, демон ее задери... очень даже не зря она меня боится! Узнай я об этом на полчаса раньше, наказал бы так, что на всю округу прослыл бы кровожадным чудовищем. Кажется, я слишком много ей позволял, особенно в последнее время. Вот и распустилась. Возомнила себя невесть кем. А я терпеть не могу, когда слуги вмешиваются в мои дела.

Впрочем, я все равно ее накажу, но позже. Когда придумаю достойный способ поставить девчонку на место так, чтобы ее не убить. Иначе где я потом новую жертву на алтарь найду?

– Вставай, – сухо бросил я, игнорируя изумленные взгляды мужчин.

Лиш, все так же не поднимая глаз, послушно встала и замерла, ожидая дальнейших распоряжений.

– Чтобы к вечеру в замке было чисто, – так же сухо велел я.

– Да, господин, – прошелестела она.

– Еще найдешь мастера Лиуроя и передашь ему, что я желаю его видеть. Желательно сегодня. Если он не сможет нас навестить, скажешь, что я приду к нему сам. Если сможет – после заката я его жду в холле.

– Как прикажете, господин.

Не удостоив провинившуюся девчонку даже взглядом, я повернулся к старосте и посмотрел ему в глаза. Тяжелым, долгим взором, под которым господин Вигор почувствовал себя неуютно, а потом и отступил на шаг.

– Господин, я все объясню... мы действительно не успеваем... нас слишком мало... люди устали...

Я холодно улыбнулся.

– Я проверю. А пока займитесь животными. Сколько их тут?

– Должно быть полсотни лошадей, почти полторы сотни коров, столько же коз, овец и свиней. Я не успел пересчитать. Плюс куры... их привезут чуть позже. Еще мы закупили телеги, инструмент...

– Завтра я жду от вас подробного доклада, – невежливо прервал я напряженного старосту. – Изложите свои выводы и пожелания по обустройству деревни. Теперь что касается стада... в замке, разумеется, я его не оставлю, но разместить за крепостными стенами, под холмом, дозволяю. Охрану обеспечу. У вас будет ровно три дня, чтобы соорудить в деревне загоны, восстановить дворы или соорудить временные навесы от дождя. Материалы, я надеюсь, вы уже закупили?

– Да, – вздрогнул, как от удара, господин Вигор. – Их уже отправили разгружать. Но три дня – это слишком мало...

– Достаточно, – ледяным тоном отрезал я. – К закату в вашу деревню придут мои слуги. Помогут с навесами. Но с одним условием – никто из ваших людей не станет им мешать или отрывать от работы. Это понятно?

На висках господина Вигора выступил холодный пот.

– Да, господин Гираш.

– В таком случае приступайте... оба. А к вам, господин Бодирэ, у меня будет еще несколько вопросов, – ласково улыбнулся я, поворачиваясь к своему управляющему.

Лиш незаметно потянула старосту за рукав, не давая сказать ни единого слова, и, пользуясь тем, что я отвлекся, торопливо потащила его вон из замка. Правильно – находиться рядом со мной сейчас небезопасно. Так что господин Вигор напрасно хмурит брови и порывается что-то возразить. В его положении лучше помалкивать и надеяться на то, что я забуду, о чем рассказал терпеливо ожидающий меня у центральной башни мальчик. Впрочем, староста его уже заметил. О чем-то, кажется, даже начал догадываться. А затем благоразумно передумал спорить и поспешно ретировался, оставив господина Бодирэ отдуваться в одиночку. Жаль только, что тот еще не понял, насколько сильно испортил мне настроение. Хотя, полагаю, очень скоро до него все-таки дойдет.

Растянув губы в резиновой усмешке, я чуть наклонил голову, изучая управляющего, как обнаглевшего до предела таракана.

– Итак... не соблаговолите ли мне пояснить, господин Бодирэ, что здесь происходит? И почему вы так стремительно меняете заранее обговоренные сроки поставок?

Под моим пристальным взглядом толстяк тревожно дернул сразу обоими своим подбородками. Затем упрямо выдвинул вперед нижнюю челюсть, втянул живот, раздул грудь – вероятно, чтобы выглядеть внушительнее. Особенно по сравнению с такой тощей глистой, как я. Наконец, осознал свое преимущество и непримиримо задрал нос.

– Я выполнял приказ короля!

– Вот как? – нехорошо улыбнулся я. – Значит, это его величество попросил поставщиков изменить сроки доставки товара?

– Нет, конечно, – меня одарили надменным взглядом из-под пухлых век. – Его величеству не с руки заниматься такими мелочами.

– А кому тогда с руки? – ласково осведомился я, медленно подступая к толстяку. – Насколько мне известно, сроки поставки ЛЮБОГО, а тем более живого товара, оговариваются заранее. И за любое... даже получасовое нарушение пострадавшей стороне выплачивается положенная по договору компенсация. Вам знакомы условия магического контракта, господин Бодирэ?

Управляющий нервно дернулся.

– Скот должен был прибыть только завтра вечером, не правда ли? – так же ласково произнес я. – Целый день впереди... а для такого серьезного контракта, как мой, сутки – это немалый срок, вам не кажется? И раз по каким-либо причинам эти сроки изменились, то мне бы хотелось видеть сумму, которую вы получили с поставщика за сегодняшний некрасивый казус.

– Я не обязан перед вами отчитываться, – процедил господин Бодирэ, одарив меня еще одним надменным взглядом.

– Правда? В таком случае позвольте вам кое-что показать... – я картинно взмахнул рукой, выуживая прямо из воздуха новенький свиток, на котором красовалась личная печать графа Экхимоса, и небрежным движением его развернул. – Ознакомьтесь, пожалуйста.

– Что это? – брезгливо поинтересовался управляющий, едва взглянув на свиток.

Я хищно сузил глаза.

– Это – подписанное моим опекуном разрешение на прямой контроль ВСЕХ ваших действий и покупок, касающихся МОЕГО баронства. Которое дает мне право требовать с вас ежедневный письменный отчет о потраченных МОИХ деньгах на МОИ ЖЕ нужны. Более того, внизу вы можете видеть имя человека, которого господин граф наделил полномочиями своего личного наблюдателя. Более того, это будет не просто человек – на него наложена магическая Печать, которая не позволит солгать или умышленно исказить факты. Он головой отвечает за качество своей работы, поэтому будет предельно независимым и честным.

На полном лице управляющего впервые отобразилось беспокойство. Выхватив бумагу из моих рук, он торопливо вчитался в красиво выписанные буковки... я целый вечер потратил на то, чтобы уговорить графа под ними подписаться, даже в подземелье его сводил, подгадывая нужный момент... и внезапно побледнел.

– Там же стоит подпись короля!

– Как видите, – любезно согласился я, забирая бумагу из его вялых пальцев. – И на месте его сиятельства я бы тоже заручился поддержкой его величества.

– Но это невозможно!

Кажется, господину Бодирэ стало трудно дышать.

– Почему же? – почти искренне удивился я. – Наш блистательный монарх не меньше нашего заинтересован в успехе данного предприятия и возвращении ссуженных мне средств. Поэтому чем эффективнее будут наши совместные действия, тем больше у него шансов на полное возмещение убытков. Не вижу тут ничего необычного.

– Но я... у меня же... приказ... – сдавленно просипел управляющий, заметавшись взглядом по сторонам. На его лице появилось мучительное колебание, в глазах метнулась настоящая паника, а затем и страх. Наконец, он тяжело вздохнул, обреченно опустил плечи и тихо спросил: – Что вы хотите?

Я холодно улыбнулся.

– С этого дня вы будете предоставлять мне письменные отчеты бо всем, что сделали или только собираетесь сделать: траты, имена поставщиков, сроки... абсолютно все. Вместе с обоснованием и предложениям по минимизации расходов. Я со своей стороны буду отправлять их его сиятельству, а тот – в королевское казначейство. Второй такой же отчет будет составлять личный наблюдатель господина графа. Под магической Печатью. И упаси небо, если хоть одна циферка в ваших отчетах не сойдется.

Лицо управляющего пошло красными пятнами. Он открыл было рот, чтобы возмутиться, но под моим взглядом подавился и тут же сник.

– Насколько я понимаю, выбора вы мне не оставили.

– Правильно понимаете, – так же холодно улыбнулся я.

– Значит, Вигор будет за мной следить?

– Наблюдать, – счет нужным уточнить я. – И согласовывать расходы. В этом состоит его первоочередная задача.

Господин Бодирэ поморщился.

– Не нужно играть словами, господин барон. Я прекрасно понимаю, что вы хотели сказать. И должен заметить, что вы избрали неверную тактику.

– Я так не думаю.

– Вы еще очень молоды, чтобы правильно оценивать свою позицию, – процедил мой собеседник, старательно сдерживая нарастающее раздражение. – И, возможно, когда-нибудь вам придется об этом пожалеть.

Я хмыкнул.

– Не судите обо мне по внешнему виду, господин Бодирэ. И запомните две важные вещи: первое – Лиш – моя правая рука, поэтому не стоит так открыто игнорировать ее просьбы; и второе – мои люди принадлежат ТОЛЬКО мне, господин Бодирэ. Поэтому угрожать, оскорблять, карать и миловать их буду лишь я и никто больше. Я доступно объяснил?

В глазах толстяка мелькнула и тут же пропала искорка зарождающейся ненависти.

– Да.

– Прекрасно, – я отвесил собеседнику короткий поклон, который смотрелся издевательски вместе с моей трепаной шевелюрой, мятой рубашкой из моих старых запасов и такими же мятыми штанами. – В таком случае позвольте вас оставить – у меня еще есть дела. Вечером жду вас в своем кабинете. Всего наилучшего.

Управляющий угрюмо промолчал и посторонился, давая мне пройти. Но взгляд, которым он впился в мою спину, был настолько нехорошим, что я тут же решил принять меры и избавить господина Бодирэ от несбыточных иллюзий касательно наших с ним отношений. Конечно, будет нескладно, если в моем замке с ним произойдет несчастный случай или приключится неснимаемое проклятие. Однако если у дражайшего управляющего появятся мелкие, неопасные, но отнимающие много времени проблемы, то ничего страшного точно не произойдет.

Уже подходя к воротам, я вспомнил о важном и, обернувшись, поманил пальцем испуганно застывшего возле башни мальчишку.

– Ну, показывай дорогу, – велел я, когда он послушно примчался.

– Куда?

– В деревню свою, куда ж еще? – усмехнулся я при виде чужого недоумения. – Надо же мне посмотреть, как вы там устроились? Да и на мамку твою взглянуть захотелось... вдруг ваш староста все-таки ошибся? Может, она еще встанет на ноги после моего неумелого колдовства?

Шмыг сперва замер, неверяще уставившись на мое безмятежное лицо, и растерянно моргнул. Но быстро опомнился, порывисто ухватил меня за руку и, воскликнув что-то восторженно-невнятное, потащил к выходу.

Глава 13

Добрее надо быть к людям... добрее. Особенно после того, как сделаешь им какую-нибудь гадость.

Из записок старого мэтра

Недолго поразмыслив, в деревню я решил идти инкогнито – хотелось увидеть реальное положение вещей, а не искусственную картинку, нарисованную специально для меня. Поэтому я намеренно не предупредил Вигора о своем визите и, воспользовавшись тем, что он был по горло занят со стадом, тихо покинул замок, даже не озаботившись взять нормального коня.

Впрочем, нормальных у нас как раз не было – умсаки днем не работали, а те, которых пригнал управляющий, все еще бестолково метались возле крепостной стены, напуганные телепортом. Собственно, за это я тоже потом спрошу с господина Бодирэ. И пусть попробует мне объяснить, за каким демоном он вообще устроил эту свалку.

Уговорить мальчишку оказалось несложно – Шмыг охотно пообещал меня не выдавать и даже посоветовал для маскировки испачкать рубаху, снять сапоги и порвать на коленке штаны. А то что за сорванец в чистой одежде и господской обуви?

Я покосился на свои новенькие сапожки и признал, что совет дельный. После чего добросовестно повалялся на траве, разлохматил еще больше волосы, испачкал лицо, насажал репьев на портки и припрятал обувку под приметным валуном. Повертелся под придирчивым взором пацана, который был младше меня всего-то года на три или четыре, добавил еще несколько штрихов к образу и в считанные минуты превратился из юного барона Невзуна в самого обычного подростка, которых, как выяснилось, в деревне имелось немало. Думаю, посреди нескольких десятков дико занятых человек мне удастся затеряться. Ненамного, конечно – в конце концов кто-то обязательно заметит новенького – но мне и нужно-то всего пару часов, чтобы составить общее впечатление.

До деревни мы добирались часа полтора. Правда, не потому, что долго плелись или дорога была ужасной – нет, просто мне хотелось как следует расспросить Шмыга и дать ему время привыкнуть к моей личине.

Адаптация прошла успешно: Шмыг быстро освоился, перестал робеть, да и надежда на выздоровление матери сделала его на удивление покладистым. Дети всегда более гибкие в этом плане, быстро отвлекаются, и ими легко управлять, поэтому мне не составило труда расположить к себе паренька и, тщательно проанализировав его повадки, взять их за основу. С моим опытом и новой внешностью это оказалось совсем несложно.

В итоге, когда впереди показалась обнесенная недавно выстроенным тыном деревня, вместо хозяина и слуги совершенно спокойно общались и вместе смеялись над какой-то шуткой если не два приятеля, то двое очень хорошо знакомых мальчишек.

Уже подходя к зияющему проему на месте будущих ворот, я удовлетворенно отметил, что Вигор и правда времени даром не терял: тын выглядел крепким, надежным и, не считая приставленных к нему, но еще не повешенных на створок, был практически закончен. Конечно, от настоящей угрозы он не спасет, но мелкую нежить и лихих людей на какое-то время сдержит. Потому что крестьяне не пожалели бревен на это важное дело и, воспользовавшись моим разрешением, беззастенчиво истребили огромное количество деревьев по всей округе.

Оглядев ровную вереницу заостренных и обожженных стволов, окруживших немаленькую деревню со всех сторон, я почувствовал легкую досаду. А когда увидел костяк еще не законченной надвратной площадки, на которой не хватало навеса, но где уже дежурил какой-то глазастый паренек, чуть не испытал опасное чувство стыда.

Увы. К сожалению, пока я только пообещал этим людям свою защиту, но на деле они были вынуждены защищать себя сами. Потому что у меня не было ни дружины, ни даже плохонького отряда наемников, способных хоть как-то прикрыть мои хлипкие границы, так что при малейшей угрозе беженцы могли рассчитывать только на себя.

И Вигор прекрасно это понимал.

Проследив за тем, как несколько крепких мужиков с кряхтением поднимают огромную створку ворот и прилаживают ее на место, я мысленно пожелал им удачи и, перехватив быстрый взгляд караульного, поспешил следом за Шмыгом скрыться в толпе наблюдающих. А потом, пробравшись за спинами дородных хозяюшек и терпеливо дожидающихся девок, держащих в руках корзинки со снедью для мужчин, отправился изучать все остальное.

К моему удивлению, деревня больше походила на разворошенный муравейник – по главной улице постоянно кто-то носился, перетаскивая из одного двора в другой доски, тяжелые балки, наспех сколоченные лестницы, которых явно не хватало; повсюду стучали топоры, пронзительно вжикали пилы, где-то неподалеку громыхал молотом невидимый кузнец. Все более или менее взрослые парни были привлечены к строительству. Старики – те, кто мог передвигаться, неторопливо копались на недавно разбитых огородах. Те, кто ходить не мог, жмурились на солнышке и приглядывали за малышней. Бабы суетились по хозяйству. Молодые девки разбежались по лесам кто по грибы, кто по ягоды. Наверняка многие ушли в поле, которое я тоже приметил, пока добирался до деревни. Тут и там шныряли чумазые дети, или уже пристроенные старшими к делу, или же пока с любопытством приглядывающиеся к царящей вокруг неразберихе. Под ногами то и дело попадались вырвавшиеся из-за покосившихся заборов куры. Но сами заборы никто не латал – не до них пока было. Ставни и крылечки тоже не ремонтировали – все, кто не был занят на воротах и наружной стене, спешно приводили в порядок крыши, чтобы сезон дождей не застал врасплох. Дворы стояли разваленными и неубранными. В одном месте несколько молодых парней под руководством безногого, но весьма грозно порыкивающего мужичка рыли новый колодец. В соседнем дворе какая-то толстая баба деловито развешивала мокрое белье. А чуть дальше я приметил яростную драку, в которой такие же, как я, подростки отчаянно выясняли отношения.

В общем, жизнь кипела, работа шла, а люди споро обустраивались на новом месте. Правда, суетливо и несколько бестолково – сюда б начальника опытного, чтобы организовал толпу, потому что Вигор явно не успевал за всем проследить. Но и так совсем неплохо для того времени, что они здесь провели. Значит, мои деньги не ушли в никуда. Вон они, горами бревен лежат под новеньким тыном. Посверкивают недавно привезенными инструментами в руках мужиков. Красуются свежими заплатами на отремонтированных крышах. Мычат и блеют на небольшой равнине перед замком. И звенят молотками в дымящей кухне, красноречиво доказывая, что потрачены не зря.

Иными словами, я почти доволен. Если не считать того, что скот в деревне размещать действительно было негде. Да, кое-где дворы сохранились в более или менее приемлемом виде, так что примерно четверть скотины можно будет развести по новым хозяевам без особых проблем. Особенно птицу, свиней и коз. Коней тоже, я думаю, беженцы расхватают влет – без средства передвижения в деревне туго. А вот с коровами нужно что-то решать. К примеру, согнать в большой сарай, если, конечно, таковой найдется. Если не найдется – то увести в какой-нибудь угол, огородив колышками и веревками, чтобы коровы не разбредались, а затем спешно достраивать остальные дворы, чтобы в течение двух-трех дней избавить меня от неудобного соседства. Времени теперь будет больше – наружная стена практически готова, так что мужики смогут заняться своими домами в полной мере и как раз успеют до холодов.

В любом случае, больших трудностей, о которых говорили Лиш и староста, я не увидел и не понял, почему Вигор так запаниковал. Что он, в деревне никогда не жил? Не знает, как тут и что организовать? Подсказать некому? Ах да, вояка же... но тогда тем более непонятно, почему он до сих пор не подобрал себе сведущего зама.

Надо будет его надоумить.

– Эй, рыжий! – вдруг окликнули меня зычным голосом. – И ты, Шмыг... а ну, подите сюда!

Оторвавшись от драки, я медленно обернулся и встретил внимательный взгляд безногого мужика, который, гордо восседая на перевернутой вверх дном кадке, изучал меня недобро прищуренными глазами. Темноволосый, коротко стриженный, с испещренным многочисленными шрамами лицом, плечистый и совсем еще не старый, он походил на отставного вояку, списанного из-за увечья. Левой ноги у него не было от самого паха, правая оказалась обрублена чуть выше колена. На руках тоже виднелись белесые полоски, свидетельствующие о бурно проведенной молодости. Однако голос был властным, требовательным и таким строгим, что Шмыг непроизвольно сделал несколько шагов к забору, за которым рыли колодец, и пугливо вжал голову в плечи.

– Привет, дядя Рат, – пробормотал он, опуская глаза.

– Почему без дела шляешься? – строго спросил мужик, хмуро изучая понурившегося пацаненка. – Тебя что, барон из замка выгнал?

– Нет. Он...

– Господин отправил нас по делам, – поспешил вмешаться я, тоже подходя к забору и с интересом изучая покрытого шрамами вояку.

Тот снова перевел тяжелый взгляд на меня.

– А ты чей будешь? Что-то я тебя раньше здесь не видел.

– Новенький я. Недавно только приехал.

– Всех новеньких я знаю. Тебя сегодня, что ли, привезли?

Я неопределенно пожал плечами.

– Как зовут? – снова властно осведомился дядька Рат, изучая меня, как зеленого новобранца.

– Гираш.

– Родители есть?

– Нет.

– Семья? Братья? Сестры? Бабка с дедом?

Я покачал головой.

– Я сирота. В замке пока живу.

– Ах, в за-амке... – протянул ветеран и ощутимо скривился. – На хозяйских хлебах, значит, растешь... понятно. А сюда зачем пришел?

– Господин прислал.

– За чем?

– За надом, – ответил я и спокойно посмотрел ему в глаза. – С этого дня мальчик находится на постоянной службе у господина барона, и нам велено забрать его вещи.

Дядька Рат снова скривился и, мгновенно потеряв к нам интерес, раздраженно махнул в сторону одного из самых старых и опасно накренившихся домов.

– Вон там они живут. Да только брать нечего: все, что есть у Шмыга, надето на нем. Господин барон напрасно считает, что мы тут с жиру бесимся.

Мальчишка вздрогнул и, покосившись на мое бесстрастное лицо, побледнел. Но я только пожал плечами и, сделав вид, что не услышал горькой насмешки в голосе мужика, отвернулся.

– Идем, – обронил вполголоса, на всякий случай придержав мальчика за напрягшееся плечо. – Пока ему не с чего быть благодарным нашему барону. Познакомь меня со своей мамой.

Мальчик резко вскинул голову, с неистовой надеждой уставившись на меня снизу вверх, а потом быстро кивнул и почти бегом кинулся к указанному дому. Я чинно последовал за ним, до последнего чувствуя затылком внимательный взгляд безногого. А когда перешагнул через упавший забор, который явно некому было поднять, все-таки обернулся. Задержал на нем взор. И позволил себе скупую усмешку при виде растерянности, мелькнувшей на иссеченном шрамами лице ветерана.

Дом у Шмыга и впрямь оказался не очень. Я видел его, когда бывал тут в прошлый раз, и еще тогда подумал, что эту развалюху стоит снести, чтобы не рухнула под собственной тяжестью. Но беженцам, видимо, было все равно, куда заселяться – они ютились по нескольку семей в одной постройке, даже если она продувалась всеми ветрами и была скрипуча, как старая ива.

Вторую деревню Вигор побоялся занимать – люди едва-едва управились с тыном здесь, так что огородить еще одно поселение в столь сжатые сроки они бы не смогли. А тут и крепкая стена из бревен, и наблюдательный пост над воротами, и какое-никакое, а все же препятствие для голодной нежити, которая в любую ночь могла пожаловать к человеческому жилью.

Мне оставалось только догадываться о том, как они прожили последнюю неделю, еженощно подпирая кольями хлипкие двери и молясь про себя, чтобы лес не направил сюда волну хищных тварей. Чтобы в их новые дома не наведались умертвия, зомби или гремящие костями скелеты, оставшиеся после бесчинств прежнего барона. Чтобы их дети проснулись утром живыми, престарелые родители не отправились на корм прожорливым гулям. Чтобы жены и дочери, ушедшие в близлежащий лесок, не стали добычей прячущихся на болоте упырей, а сыновья и отцы, уйдя на охоту, не пали в бесславной схватке с каким-нибудь чудовищем.

О том, что границы чутко пасут мои горгульи, беженцам, конечно, было невдомек, но я вполне понимаю дикую спешку и стремление людей обрести более надежную защиту, чем слово четырнадцатилетнего "светлого" мага с заблокированным даром.

Войдя следом за Шмыгом в держащуюся на одной сопле дверь, я вздохнул: что ж, будет и мне урок – пора привыкать к тому, что с некоторых пор я несу ответственность не только за себя. Надо только напоминать себе об этом почаще, а там, глядишь, и вспомню, что это такое – быть полновластным хозяином полностью зависящих от тебя людей.

Внутри дом оказался еще более ветхим, чем снаружи. Потолочные балки давно прогнили, регулярно посыпая головы хозяев мелкими порциями трухи. Ничем не закрытые стены, еще носящие следы прежнего убранства, были засижены серой плесенью. Наглухо заколоченные окна вызывали гнетущее впечатление, потому что забытая на столе лучина почти не разгоняла царящий в светлице полумрак. Нетопленая печь зияла холодной пастью, как зев неведомого чудовища. Пол проседал даже подо мной, хотя во мне теперь весу – с гулькин нос. Половицы отчаянно скрипели, перила на старой, такой же прогнившей лестнице ходили ходуном. А крышка от входа в подпол напрочь отсутствовала, так что неосторожному гостю светило провалиться вниз и переломать там себе все кости.

– Как давно болеет твоя мама? – тихо спросил я замершего у лестницы мальчонку.

Шмыг отвел глаза.

– Года два уже. Ей стало плохо еще до того, как на наш дом напали и до того, как мы стали беженцами. А потом нас привезли в лагерь, и она совсем разболелась. Когда пришел господин управляющий и предложил переехать, отец поначалу был против, потому что не хотел тревожить ее лишний раз, но потом кто-то из наших сказал, что ей может быть полезен здешний воздух, и он согласился.

Я мысленно скривился.

Все ясно: кажется, господин Бодирэ старался брать всех подряд, чтобы выполнить порученное ему задание. В отчетах же не указывается, сколько из доставленных сюда людей было больных или увечных, как тот ветеран. Звучит только голая цифра. Так что формально придраться не к чему. А вот по факту...

Я сделал очередную зарубку в памяти и решил познакомить своего управляющего с обитающими в подземелье пауками-крысоловами. Пусть порадуется новому обществу, поиграет в догонялки, растрясет жирок, уворачиваясь от прытких паучков, для которых я обязательно изобрету персональный аттрактант и обрызгаю им все вещи господина управляющего. Исключительно ради того, чтобы ему у нас нескучно было. А когда играть станет неинтересно, организую несколько индивидуальных кошмаров, которые разнообразят его сон, или еще какую-нибудь забаву придумаю. О гостях ведь заботиться надо, обеспечивать их досуг... что я, зверь какой, чтобы наплевательски относиться к потребностям своих людей?

– Шамор, это ты? – вдруг раздался откуда-то сверху слабый женский голос.

Шмыг моментально вытянулся, тревожно вскинув голову, и громко крикнул:

– Мама?

– Сыночек... ты голоден? Прости, я не смогла сегодня ничего приготовить. Но там, у печи, есть немного молока – Мила принесла.

Я машинально оглянулся, взглядом отыскав стоявший на подоконнике запотевший кувшин, на котором засохла одинокая белая капля, и удрученно покачал головой. Видно, дела тут совсем плохи, если в доме так пусто, а хозяйка не может не только вытереть пыль и растопить печь, но с постели, судя по всему, уже не поднимается.

Отстранив мальчика от опасно шатающихся перил, я поднялся по скрипучей лестнице на второй этаж, который больше напоминал переделанный чердак. Сразу заметил в углу низкий топчан, где, укрывшись одеялом до подбородка, виднелся человеческий силуэт. Быстро подошел, знаком велев поднявшемуся сразу за мной мальчишке остаться на лестнице, и присел на корточки.

Женщина была невероятно слаба. На исхудавшем лице, пожалуй, остались только лихорадочно блестящие глаза и страшновато выпирающие скулы. Щеки ее провалились, под орбитами залегли темные круги. Глазные яблоки казались такими большими, что создавали пугающее впечатление, будто их что-то выдавливало изнутри. Остальное тело было наглухо закрыто тканью. Более того, несмотря на духоту и отсутствие окон, мать Шмыга еще и подрагивала, как при горячке, и зябко куталась в свои тряпки.

Она была еще молода, если судить по тонкой шее и собравшимся на ней кожным складкам. Вернее, она была совсем еще юна, несмотря на то, что мальчишке уже исполнилось десять. Видимо, рано замуж вышла, почти сразу родила, а теперь угасала буквально на глазах, не найдя нормального лекаря вовремя и запустив свою болячку до такой степени, что к ней было страшно даже прикасаться.

– Мама? – сдавленно прошептал Шмыг, внезапно чего-то испугавшись.

Женщина, никак не отреагировавшая на мое появление, вяло пошевелилась и, повернув голову, тихо прошептала:

– Сынок? Это ты?

"Еще и слепа, – неожиданно понял я, когда ее взгляд бессмысленно прошел мимо меня, и протянул руку. – Или просто долго не ела и потеряла зрение не так давно".

– Кто здесь?! – испуганно дрогнула она во второй раз, ощутив через ткань мое прикосновение.

– Мое имя Гираш, – негромко представился я. – Не бойтесь. Меня прислал господин барон, чтобы я попробовал определить вашу болезнь.