Текст книги "Далия. Проклятая мечтой (СИ)"
Автор книги: Александра Гром
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)
Голос девушки срывается, и она прячет лицо в ладонях.
Да, что-то просмотрели императорские маги и целители. Эстелиан бы Эмилю показать, а еще лучше – Давиду, тот бы быстро разобрался с этой травмой. Как бы это сделать?
Пока я рассуждала о квалифицированной помощи, так необходимой наследнице престола, эта самая наследница отняла руки от лица и не сводила с меня своих невозможных глаз.
Спокойно выносить этот умоляющий взор, видеть слезы, текущие по лицу, у меня не получается. Нужно что-то говорить. Дать совет… Ох, да какой я совет могу дать эльфийской наследнице?! Мы же отличаемся абсолютно во всем: наши жизни не похожи, мы по-разному думаем, даже одно событие мы воспримем по-разному из-за того же образа мыслей и воспитания… Воспитание… Точно! С этого и начнем, пожалуй.
Я беру ледяные ладони девушки в свои и предлагаю уверенным тоном:
– Эстелиан, давай попробуем мыслить, используя логику.
– Давай попробуем, – без особой надежды в голосе соглашается эльфийка и объясняет свой упаднический настрой: – Только можно я просто буду слушать твои умозаключения? Когда дело касается этого вопроса, моя логика исчезает в неизвестном направлении.
– Хорошо. Во-первых, тебе следует вспомнить о том, что ты являешься наследницей престола, пусть не первой…
– Да, пусть даже не второй и не третьей, – с сарказмом подхватывает Эстелиан, но в данной ситуации сарказм – это уже хороший признак.
– Не важно, какой именно по счету, просто смирись с тем, что ты действительно не можешь разорвать помолвку. Твое нынешнее состояние, конечно, можно понять, но оно недостойно и неподобающе, согласись.
Эстелиан тяжело вздыхает. Надо полагать, таким образом она выражает согласие.
– Теперь, во-вторых. Ты считаешь своего нареченного чужим, но это ведь не так. Вы знакомы почти одиннадцить лет.
Эльфийка строит забавную рожицу.
– О да, мы общались, – фыркает она.
Я оставляю это замечание без внимания и продолжаю развивать свою мысль:
– Как бы то ни было, кое-что ты о нем знаешь, да и он о тебе тоже. Подумай сама, он потратил семь лет на то, чтобы построить дом, который бы тебе понравился и даже приказал воссоздать оранжерею, как в твоем родовом имении. Кроме того, он ведь терпит…
Тут я себя обрываю и прикусываю язычок.
– Да, он терпит все мои капризы. Только кто может сказать, на сколько его еще хватит.
– Мне кажется, он к тебе хорошо относится. Если не брать в расчет твою… манеру разговаривать, ты же… хорошая.
– Хорошая, – с усмешкой подтверждает Эстелиан. – Только проблема не в этом.
– Эту проблему тебе стоит обсудить с его милостью.
– Да! Я представляю, как будет проходить это объяснение, – продолжает насмехаться эльфийка. – Только этот разговор и в самом деле возможен лишь в моем воображении. Сейчас его милость занят какими-то невероятно важными внутренними делами и единственное, чего он ожидает от меня – письмо с указанием даты свадьбы.
Эстелиан устало закрывает глаза и откидывается на спинку диванчика, дабы с комфортом предаваться унынию. Впрочем, ладони свои она не отнимает, чем я и пользуюсь, для привлечения ее внимания.
– Ты даже не хочешь попытаться встретиться с ним?
– Бесполезно, Далия, – отвечает мне девушка, не удосужившись даже открыть глаза, не то что сменить позу. – Сейчас он действительно очень занят.
– Ладно. Попробую сама.
– Что попробуешь?
– Попробую организовать тебе эту встречу.
– Как? – Эстелиан широко распахивает глаза и удивленно на меня смотрит.
Мой ответный взгляд также выражает искреннее удивление.
– Элементарно. Ты будешь на моей свадьбе, и его имя точно есть в списках приглашенных. Заполнением приглашений занимается госпожа Сетель, но я что-нибудь придумаю и сделаю в письме приписку лично от себя.
– А если он откажется.
Я вновь крепко сжимаю пальцы ее высочества.
– Мой брат предстоящую церемонию точно не пропустит. Думаю, ему хватит пятнадцати минут на наведение порядка в твоей голове. За сохранность своей тайны можешь не опасаться: сам он никому ничего не скажет, а что-либо выведать у него без разрешения абсолютно невозможно!
– Правда? – заинтересованно тянет Эстелиан и садится прямо, – я неоднократно слышала от дяди весьма лестные отзывы о твоем брате.
В глазах эльфийки появляется интерес, прохладные пальцы сжали мою ладонь. Неужели, это благодарность? Вопрос остается невысказанным, но мягкая улыбка ее высочества отвечает на него лучше любых слов. Я чувствую себя доброй феей из Земной сказки.
31-ый день 1-го месяца
"До церемонии осталось еще двадцать два дня, и как же приятно осознавать, что все организационные вопросы стараниями матери Эмиля разрешились. Меня больше никто не беспокоит разговорами о подготовке к предстоящему торжеству, поэтому происхождение приподнятого настроения носит исключительно естественный характер.
Это прекрасно, когда все свободное время можно посветить занятию, приносящему удовольствие, а именно, переводу книги, предоставленной другом госпожи Сетель. Сама же она в последнее время ненавязчиво дает мне наставления и советы весьма полезные для моей будущей роли супруги герцога. Воспитательный процесс протекает столь деликатно, что пугавший некогда титул утратил свой устрашающий ореол. Кроме того, пару дней назад за ужином чета Литов подробно описала, как будет проходить бракосочетание, растолковала права и обязанности всех присутствующих сторон и поделилась воспоминаниями о собственной церемонии, отчего грядущая свадьба перестала преследовать меня в кошмарах.
К слову о кошмарах, вчерашний день для ее высочества оказался чрезвычайно благоприятным, даже если она пока об этом не подозревает. Мне пришел ответ от Давида на письмо с просьбой потрудиться на благо зарождающейся дружбы. Разумеется, братец согласился помочь в этом деликатном деле. Хотя я не описывала конкретно ни проблему, ни лицо, которое нуждается в помощи, он, кажется, все понял. Впрочем, его ответ был столь же пространным и обтекаемым, как мое послание. Думаю, Эмилю бы понравилась наша пере…"
– Далия.
Любимый голос раздается неожиданно, поэтому я украшаю еще одну страницу незапланированным вензелем. Вкладываю ручку в дневник и закрываю его, все равно в ближайшее время все это добро мне не понадобится.
Нескольких мгновений, затраченных на нехитрые манипуляции, Эмилю хватает на то, чтобы аккуратно закрыть дверь в гостиную и оказаться рядом. Только прежде, чем широкие плечи успевают закрыть мне обзор, я успеваю бросить беглый взгляд на часы.
– Ты опять прибыл раньше, чем обещал, – удивляюсь я и вопрошаю в притворном негодовании, направив указательный палец на нежданного посетителя: – А как же пунктуальность?
Насладиться шуткой не успеваю. Мое запястье тотчас перехватывают. Склонившись над рукой, Эмиль целует "указующий перст".
– Хотел сделать сюрприз, – охотно объясняет он, правда, после того, как заканчивает "приветствовать" остальные мои пальчики.
Глаза Эмиля похожи на черные омуты. Глядя в них, я чувствую головокружение и сильные удары сердца, отдающиеся легкой дрожью в кончиках пальцев.
Эмиль моргает, разрывая зрительный контакт. Теперь я понимаю, что пауза в разговоре затянулась, и от меня ждут ответа. Из сонма нестройных фраз выхватываю первую попавшуюся:
– Я так и поняла. – Ох, кажется, подходит!
Легкая улыбка, и Эмиль вновь сосредотачивается на моей руке. От влажных прикосновений – ой, это уже не губы! – к коже у основания пальцев сжавшаяся в кулак ладонь раскрывается. Повинуясь едва заметному движению, я переворачиваю ее, и цепочка мучительно-меленных поцелуев ложится на запястье. Мои глаза закрываются, а мысли опять путаются… Интересно, когда я гладила его руку в этом же месте, ему было так же приятно?
– Я соскучился, – раздается хриплый голос.
Поднимаю веки и тону в колдовских глазах. Эмиль выгибает бровь, опять ожидая ответа. С трудом отлепляю язык от неба и еле слышно шепчу:
– Я так и поняла.
Эмиль улыбается, довольный моей реакцией. Я уже предвкушаю, как он сейчас сядет рядом и сожмет меня в объятьях, но вместо этого, меня тянут за руку, вынуждая встать. Странный стук и звон улавливаю лишь краем сознания. Секунд десять уходит на то, чтобы понять – это упали с моих колен ручка и дневник. Только мне все равно. Мной полностью овладели странные ощущения, незнакомые, волнующие, но как будто чужие.
Тревожная мысль не задерживается надолго, вытесненная очередной волной удовольствия, которую вызывает прикосновение теплых ладоней к плечам к шее. Когда пальцы Эмиля начинают очерчивать контуры моего лица, я вновь закрываю глаза, отдаваясь ласке.
Я ощущаю дыхание Эмиля. Кожу покалывает, а губы сами раскрываются. Внезапно все заканчивается: вот я таю под невесомыми касаниями пальцем, вот эти самые пальцы сильно обхватывают меня за плечи и… в следующий миг я уже прижата к стене.
Широко распахиваю глаза, намереваясь возмутиться, но в этот же момент открывается ближайшая створка дверей, за которой так удачно оказываемся мы с Эмилем. Следует недолгая пауза, и раздается обескураженный голос госпожи Сетель:
– Странно, они должны быть здесь.
На меня накатывает приступ веселья. Эмиль это чувствует и успевает накрыть ладонью мой рот.
Госпожа Сетель, наверное, никак не может поверить своим глазам, по крайней мере, дверь все еще распахнута. Я же… Веселье сменяется каким-то шальным настроем, только им я могу оправдать появление в голове некой Мысли.
Поскольку мы с Эмилем смотрим друг другу в глаза, мои следующие действия тайной для него не являются, но он пытается предотвратить грядущее безобразие и отрицательно качает головой. Я лишь шире улыбаюсь и высовываю кончик языка, чтобы повторить его недавние действия. Конечно, получается все несколько иначе, но сжавшиеся челюсти говорят о том, что мои действия имеют успех.
Дверь наконец закрывается, и Эмиль отскакивает от меня как ошпаренный.
– Что?! Тебе можно, а мне нельзя? – Честно пытаюсь придать своему тону хоть толику серьезности, но затея с треском проваливается.
– Я даже не знаю, что я сейчас с тобой сделаю, – грозиться он, но я резонно отвечаю на угрозу:
– Полагаю, ничего, раз госпожа Сетель нас уже ищет.
– Осталось всего двадцать два дня, – напоминает он себе, устремив взор куда-то поверх моего правого плеча.
– Да, – соглашаюсь я и направляюсь к двери.
Эмиль за мной не следует сразу. Сначала он поднимает мои вещи с пола.
– Не стоит оставлять улик, – объясняет он свои действия.
Вот опять передо мной невозмутимый, собранный и рассудительный глава императорской охранки. Идеальный. Это немного раздражает.
– Касаетельно твоей угрозы, что-то там со мной сделать… – беру паузу и вижу, как Эмиль обращается в слух, – нам еще предстоит визит к моим родителям. Скорее всего, нас пригласят остаться на ночь.
Я выскальзываю за дверь. За спиной не доносится звук шагов, только слышны какие-то приглушенные слова, неизвестные мне.
Шалость удалась.
Триумф портит лишь одна мысль – почему шаги госпожи Сетель услышал он, а не я.
10-ый день 2-го месяца
Перед этой поездкой я совершенно не волновалась, что изначально показалось мне странным, учитывая различные варианты развития событий, но до настоящего момента все складывалось очень удачно и прилично.
Во-первых, я каким-то чудом избежала разговора с госпожой Сетель по поводу сроков моего возвращения из отчего дома. Во-вторых, Эмиль не прибыл сопровождать меня лично, что не вызвало даже намека на недоумение со стороны его родителей, особенно матушки. В-третьих, мои страстные мольбы, обращенные к неким абстрактным высшим силам, кем-то были услышаны, и мои родственники вели себя достойно. Мама сдержала свои восторги и не превратила знакомство с Эмилем в эмоциональное представление, которого некогда удостоилась Вела. Папа же усмирил любопытство, поэтому счастливый жених, он же муж, не подвергся допросу с пристрастием.
Заминка вышла лишь с размещением по комнатам. Попав впросак с Велой, мама напрямую поинтересовалась, где Эмиль планирует спать. Да, она, конечно, понимает, что мы вроде уже женаты, но Давид с Велой, оказавшись в ее доме, тоже имели такой статус, но так некрасиво вышло в итоге. Не ожидавший такой прямолинейности Эмиль, как мне показалось, немного растерялся, но очень быстро взял себя в руки. Он одарил маму очаровательной улыбкой и заверил, что его вполне устроит гостевая комната. Разумеется, он чтит традиции мельвов и искренне считает наш брак состоявшимся, но поскольку жить нам предстоит в его мире, то пусть лучше все условности будут соблюдены. Такая отповедь произвела на мою родительницу неизгладимое впечатление, отец еле-еле успел перехватить инициативу в беседе, иначе мамочка наверняка попросила бы подробнее рассказать про эльфийские условности. Избегать общества второй половины до церемонии – это одно дело, и дело вкуса, а вот после… Это она еще не знает, что в Эль нас с Эмилем считали любовниками задолго до объявления о свадьбе.
И вот лежу я в своей постели и размышляю над тем, насколько все прилично складывается, хотя не так уж и удачно.
От грустных воспоминаний и дум меня отрывает деликатный стук в дверь.
– Да, – отвечаю я, вспоминая, что же могло от меня понадобиться маминой помощнице в столь поздний час.
Я ошиблась, видеть меня желает Эмиль. Сдержать удивленный возглас не получается:
– Ты?!
– А кого ты ждала в своей комнате в это время? – полушутя спрашивает он и, прикрыв за собой дверь, подходит ближе к кровати.
Я пожимаю плечами и тут же ловлю соскользнувшую бретельку сорочки. Как же она меня раздражает – падает третий раз за пять минут! Мой разочарованный вздох поддерживает Эмиль. Я пристально всматриваюсь в его лицо. Гамма эмоций, читающихся без труда, меня просто ошеломляет.
– Ты… – сама толком не знаю, что хочу сказать, но и молчать не в силах.
Эмиль, видимо, понимает мое состояние и усмехается.
– Нет, – он качает головой для пущей убедительности. – Я не передумал.
Я несколько озадачена его поведением.
– Зачем ты пришел? – искренне недоумеваю я.
– Поговорить. Я думал, ты еще не легла, и пришел просто поговорить. Мы так редко видимся.
Я подкладываю под спину еще парочку подушек и приглашающим жестом провожу ладонью по одеялу.
Эмиль опять качает головой. На этот раз его улыбка выглядит вымученной.
– Не самая лучшая идея.
– Боишься не сдержаться? – язвлю в ответ на отказ.
– Не в этом дело.
– А в чем?
Я еще раз поглаживаю одеяло подле себя.
Тяжело вздохнув, он все же приближается и садится на указанное место.
– Ничего хорошего из этого не выйдет, – обещают мне мрачным тоном.
– Почему? После объявления о нашей свадьбе ты ведешь себя немного… странно. – Я очень стараюсь быть деликатной и тщательно подбираю слова, боясь обидеть Эмиля или оскорбить какие-нибудь традиции. Лицемерие лицемерием, но недаром же он после ужина рассказывал матушке про какие-то условности.
– Надо полагать, ты имеешь в виду тот факт, что я безропотно согласился с настоятельной просьбой матери держаться от тебя подальше до церемонии.
– Именно так.
– Если тебя это утешит, то произошло это не по моей воле. – Я не могу поверить в услышанное, но сдерживаю рвущийся с языка вопрос, потому как вижу – он еще не закончил говорить. – Предупреждение на будущее: если моя мать заканчивает свою речь словами "я так сказала", то следует внимательно вспомнить, что именно она говорила и просто сделать это.
Смысл только что озвученного заявление категорически не желает доходить до меня, и я спешу в этом признаться:
– Ничего не понимаю.
– Официально никаких магических талантов за моей матерью не числится, но все же есть в ней что-то такое неуловимое… Приблизительно в семидесяти пяти процентов из ста, произнесенная под влиянием сильных чувств тирада, завершением которой служат уже озвученные мной слова, претворяется в жизнь. После памятного бала я не только услышал о себе много нелестного, но и получил наказ не приближаться к тебе до свадьбы. Причем она даже не указала намерения, с которыми я не должен к тебе подходить. Нет и точка. Если ты помнишь, я все же пытался проверить оно это или нет.
В памяти одна за другой всплывают наши краткие встречи в течение последнего месяца. Заканчивались они все нелепо и бестолково.
– Да-а-а, – тяну разочарованно.
– Так что можем посидеть рядом, подождать, чем же на этот раз обернется наше пребывание в одной комнате.
Вот так сюрприз! Какие интересные таланты скрывает госпожа Сетель. Интересно, Эмиль расскажет мне подробности, или это что-то вроде семейной тайны?
– А этот дар только на негативных эмоциях работает? – задаю вопрос как можно более безразличным тоном, хотя сама изнываю от любопытства.
Эмиль улыбается, глядя на меня. Действительно, от кого я хочу скрыть свои эмоции. Однако, уличив меня в неумелом притворстве, он все же снисходит до ответа:
– Нет. Она может пожелать и что-то хорошее. Однажды…
Что там стряслось однажды с госпожой Сетель я так и не узнаю. Эмиля перебивают самым возмутительным образом! Дверь в мою комнату внезапно распахивается, и на пороге возникает встревоженная мама, за которой с каменным лицом возвышается господин Рестай.
– Ох! Как хорошо, что вы здесь! То есть хорошо, что я вас нашла! – Мама от переизбытка эмоций забывает про свое обещание обращаться к Эмилю на "ты". – Ваш подчиненный говорит, вы понадобились дома и очень срочно.
Эмиль оборачивается ко мне. "Я же тебе говорил", – написано огромными рунами на его лице.
Проявив непривычную небрежность, я не упаковала вместе с вещами «платок путешественника», что и использовал Эмиль как повод для совместного возвращения. Утренняя доставка моей персоны до станции переходов прошла без его участия по непредвиденным обстоятельствам, а он не горел желанием превращать досадную случайность в привычку.
Господин Рестай объяснил, что чрезвычайное происшествие произошло не в столичном доме, а в родовом гнезде, где его с нетерпением ждали, чтобы успокоить госпожу Сетель. По прибытии на место, Эмиль пять минут слушал ее причитания на тему "как все плохо" и восклицания "Ах, что же с этим делать!". Затем перебил матушку, явно вошедшую во вкус (честно, когда не нее находит, на меня накатывает ощущение, будто я вернулась домой!) на полуслове и потребовал объяснить причину переполоха, чтобы разобраться, какие действия следует предпринять.
Поводом для паники послужило послание от Владыки Крайних земель. Будущий родственник императора выражал благодарность за приглашение и уверял, что непременно почтит своим присутствием торжество, посвященное столь замечательному событию.
После этой новости число переполошенных эльфов возросло до трех. К матери присоединился и сын, и молчавший до того супруг (оказалось, что женщина, как это за ней водится, подняла шум, даже не обмолвившись из-за чего). Дворецкий, присутствующий при беседе, тоже занервничал, но поскольку он молчал, я его не считала. И вообще, его тут же выставили из гостиной, попросив держать рот на замке хотя бы в течение часа и посоветовав готовиться к коррекции памяти. И нет, это не угроза, как только его светлость освободится, так и займется поиском подходящего специалиста. Впрочем, если дворецкому совсем нечем заняться, он и сам может пригласить господина Марисаля, тот как раз успеет прибыть в особняк к концу разбирательств.
Мои робкие попытки дать объяснение ситуации со злосчастным письмом господин Лазарий очень тактично прервал замечанием о моей полной некомпетентности в политической ситуации Эль. После чего продолжил совместно с женой строить гипотезы, одна страшнее другой, чем же вызван столь неожиданный ответ.
Безобразие продолжалось с четверть часа. Эмиль большую часть времени молчал. Раза три он обронил фразу "об этом мне пока не докладывали" и раз пять задал родителям уточняющие вопросы. Из всего услышанного я сделала несколько выводов. Во-первых, эти самые родители подрабатывают на благо империи не то чтобы шпионажем, но собирают и сообщают, куда нужно, информацию обо всем интересном, подозрительном и стоящем высочайшего внимания. Во-вторых, я действительно ничего не смыслю в эльфийской политике. И пока я приходила к своим умозаключениям, Эмилль тоже кое до чего додумался.
– Чья вообще это была идея отправить ему приглашение? – интересуется он, когда в разговоре возникает подходящая пауза.
– Сетель, – тут же отвечает его отец.
– Моя, – возражаю я свекру.
Теперь все трое наконец-то смотрят на меня с должным вниманием.
– Это я попросила госпожу Сетель отправить приглашение его милости. Более того, в конверт я вложила короткую записку лично от меня. Ее высочество непременно должна поговорить с будущим супругом до того, как она объявит дату церемонии.
На лицах Литов читается ужас. Я даже догадываюсь о его причинах. Ну разве можно так низко оценивать мои дипломатические способности?!
– Не волнуйтесь, – произношу голосом, в котором проскальзывают нотки обиды, – я написала о том, что предмет разговора носит очень личный и никак не связан с ее решением о заключении брака.
– А о чем же… – господин Лазарий запинается, но по тону ясно, что он останавливает себя прежде, чем одарить племянницу императора каким-нибудь нелестным эпитетом, – о чем же она тогда хочет поговорить?
Мне требуется несколько секунд, чтобы придумать уместную формулировку. Обвожу взглядом всех участников беседы и спрашиваю, ни к кому конкретно не обращаясь:
– Вы знаете про Эстелиан все?
Последнее слово я намеренно выделяю.
Первой догадывается мать Эмиля.
– Это исключено! Ее много раз проверяли. На этой почве у ее высочества проблем быть не может.
– Когда она посетила меня на днях, мне не показалось, что у нее нет проблем, как раз наоборот, – тут же возражаю я.
– И что император будет делать, если Сарей, наслушавшись жалоб вздорной девчонки, опять вспомнит о своем благородстве? – мрачно вопрошает господин Лазарий. – Его величеству нужен этот союз…
– Прощу прощения, – жестким тоном прерываю размышления старшего эльфа, – я понимаю, что вы эту ситуацию рассматриваете в несколько ином свете, и на первом месте для вас благо всей империи. Возможно, я действительно ничего не понимаю в политике, но объясните мне, почему вы думаете, будто Владыка останется доволен заключенным союзом и императором, если узнает о проблемах Эстелиан после того, как церемония состоится. Ему ведь нужен наследник, а в сложившейся ситуации… Или на личную жизнь благородство лорда Сарея не распространяется?
– То-то и оно, что распространяется, – устало произносит отец Эмиля, оставив без внимания мои шпильки в его адрес. – Он ее обязательно послушает. Сарей сразу понял о чем пойдет речь, потому и согласился прибыть, хотя сейчас в Крайних землях дел невпроворот, и каждое второе требует его личного участия. А император в итоге получит еще одну отсрочку, это если звезды удачно встанут, а если нет, то и вовсе отказ.
– Извините, – вклинивается в нашу перебранку госпожа Сетель, – я почему-то не верю, что с Эстелиан что-то не в порядке. Мне кажется, она просто боится будущего супруга, он ведь и правда несколько мрачноват.
– Староват и жутковат, – добавляю я, вызывая улыбки у мужчин.
– У всех свои недостатки, зато девочка будет за ним, как за каменной стеной, – философски изрекает эльфийка.
– Скорее, за водной, – поправляет ее Эмиль.
Надо полагать, он намекает на магию, которой владеет его милость.
– А я думала, за ледяной, – непроизвольно ежусь, вспомнив взгляд древнего эльфа.
– В Крайних землях воды холодные и серые, – объясняет господин Лазарий, правильно истолковав мой жест. – По молодости у него была обширная практика в деле утопления флота противника и переброске колоссальных масс воды через собственные горы. И опыт этот так велик, что и горы, и прибрежная часть океана до сих пор считаются непроходимыми для всех кроме коренных жителей.
– Жутковат, – повторяюсь я, впечатленная новыми фактами из биографии Владыки, но тут же вспоминаю, что кое для кого это не преграда. – Госпожа Сетель, я вашу точку зрения понимаю, но не разделяю. Его милость нравится Эстелиан больше, чем она сама думает и гораздо больше, чем вы можете себе вообразить. Он, судя по поступкам, тоже неравнодушен к ее высочеству. В общем, единственная проблема – это память о печальных событиях одиннадцатилетней давности.
– И что с этой памятью делать? Тоже Марисаля попросить разобраться? – начинает заводиться госпожа Сетель, увидев еще один повод для переживаний. Наверное, с психологическими травмами рыжий гигант справляться не умеет.
– Нужно просто показать ее Давиду, – тороплюсь с "успокоительным" для эльфийки. – Я уже с ним договорилась. И если кто-нибудь сейчас посмотрит на меня так же, как пять минут назад, обижусь, потому что я могу грамотно решать такие тонкие задачи.
Чета Литов после моей отповеди безмолвствует, а Эмиль довольно улыбается.
17-ый день 2-го месяца
Счастливейший из дней я представляла себе несколько иначе, но, возможно, когда все закончится, я буду воспринимать сегодняшние события по-другому. Пока же мои мысли перескакивают с одного на другое, и вообще мне кажется, будто я нахожусь в приюте умалишенных – все вокруг так блаженно улыбаются, стоит заметить мою скромную персону. Интересно, гости еще не начали прибывать…
– Прибыли почти все, – раздается флегматичный голос Велы.
– Я что, сказала это вслух? – оборачиваюсь к подруге, непринужденно развалившейся на моей кровати. Одевающие меня девушки бросают неодобрительные взгляды на прорицательницу. Наверное, гадают, известно ли ей хоть что-нибудь о правилах приличия. Ну-ну! В ее положении все можно.
– Очевидно, – отзывается нарушительница душевного равновесия эльфиек, и сама смотрит на них так, что они мигом возвращаются к прерванному занятию. – Мысли я не читаю.
– Тебе бы еще мысли читать научится! – непроизвольно содрогаюсь, представляя себе подобную ситуацию.
– Да, это было бы ужасно. Постоянный шум в голове действительно был бы лишним. Хотя некоторые способности менталистов мне бы сейчас пригодились. Тогда я могла бы тебя успокоить.
– Мечты-мечты… – ворчу в ответ и бросаю хмурый взгляд на девушку, которая возится со шлейфом платья. Она так сильно за него дергает, что я, рискую пойти на церемонию без этой детали туалета. С другой стороны, она специалист, ей виднее, какие нагрузки выдержит ткань.
– Попроси Давида, пусть он тебе поможет. Я так считаю: бледную невесту с дрожащими руками и коленями нельзя показывать гостям. Вдруг ты слова клятвы, перепутаешь, а то и вовсе забудешь.
Напомнив себе, что сегодня праздник, а Велу не переделаешь, я оставляю без внимания колкости и разношу в пух и прах в целом пристойное предложение:
– Давид мне не поможет. Сразу после мельвского ритуала он убрал все свои блоки и ни за что не полезет в мою голову. Я теперь вроде как на попечении Эмиля.
– Ну, так попроси кого-нибудь из этого отряда сбегать за женихом.
К счастью, эльфийки не понимают ни слова нашей беседы, ведущейся на моем родном языке. Вряд ли обобщенное название пришлось бы им по вкусу.
– Если хочешь, я сама схожу, – предлагает Вела.
– Нет. Он, наверняка, сейчас стоит в таком же нелепом виде.
Я нечаянно взмахиваю руками, и на меня непочтительно шикает главная помощница модистки.
– Вел, посмотри мое будущее, – прошу я жалостливо и обещаю: – тогда я успокоюсь.
– Хочешь узнать, сколько у тебя будет детей? – ерничает подруга.
Я краснею. Понимаю, что моя просьба покажется ей странной, но все же озвучиваю ее:
– Нет. Посмотри сегодняшнюю ночь.
– И не подумаю, – категорически отказывается девушка.
– Но мне нужно знать, что все будет хорошо, – продолжаю вымаливать предсказание.
– Тогда давай я все же посмотрю, сколько у тебя будет детей! – фыркает прорицательница.
Велу можно понять. Не так давно перспектива утешиться в объятьях Эмиля вызывала у меня исключительно приятные эмоции, но с тех пор обстоятельства резко изменились. Одно дело – провести ночь в объятьях приятного мужчины, а потом исчезнуть из его жизни, и совсем другое – знать, что таких ночей будет еще очень много. В сложившейся ситуации моя неуверенность в себе, о которой так уверенно говорил Эмиль, раскрылась в полной мере. Я поняла, что панически боюсь разочаровать его сегодня… ну, и вообще. Объяснять все это Веле очень неловко, остается только проявить настойчивость и использовать различные подходы. Например, такой.
– Пожалуйста! – я строю умильную гримасску.
– Перестань переживать! – приказным тоном вещает Вела, а затем внезапно переходит на певучую эльфийскую речь: – Ты подарок.
– Что ты сказала?
Я разворачиваюсь к подруге, не обращая внимания на возмущенные возгласы эльфиек.
– Я предложила тебе не переживать.
– А после этого?
– Ничего, – отказывается от своих слов Вела.
– Как это ничего?! – выкрикиваю я, уже готовая призвать в свидетельницы эльфийский "отряд", но не успеваю.
Должно быть, мы беседуем достаточно громко, потому что дверь без стука открывается и входит Давид.
– Ссоритесь? – деловито спрашивает он.
– Нет, – рычит Велислава. – Просто у Далии на нервной почве галлюцинации.
– Или ты из-за беременности стала рассеянной, – парирую я.
– Брейк! – голос брата звучит непривычно громко.
Давид тяжело вздыхает и смотрит на нас по очереди. Сестра или жена? Кого выбрать?
Он обращается к притихшим девушкам:
– Гости на местах. Его светлость уже направился в оранжерею. У вас пять минут.
Давид одаривает супругу ласковым и просительным взглядом, после чего покидает спальню. Мне же остается утешиться тем, что мое произношение гораздо лучше, чем у братца.
Если бы мельвы обожествляли Цветок, то я бы сейчас мысленно обращалась к нему, например, так: «О Ямель! Почему эта галерея такая длинная?!» Ох, вот она и закончилась…
Крайний осветительный шар висит точно над входом в оранжерею, но его свет не достигает фонтана, возле которого будут произнесены ритуальные слова. В нескольких шагах от него темным силуэтом возвышается фигура Эмиля. Сейчас мне следовало бы вопрошать об обратном. Почему галерею построили такой короткой?!
В полумраке обостряются слух и обоняние. Я слышу шорох каждой складочки, что разлетается даже при намеке на движение, но не слышу гостей. Они почтительно замерли позади в ожидании окончания церемонии. Странно, я не ощущаю никаких запахов кроме ямеля. Неужели так сильно пахнут мельвские пары? Возможно, госпожа Сетель выбрала какие-то особенные цветы, и у этих растений нет запаха?..
Ох! Тактильные ощущения тоже усиливаются. От прикосновения к теплой ладони Эмиля мою руку словно молнией прошивает. Он это чувствует и ободряюще сжимает мои пальцы. Взявшись за руки, мы подходим к каменной чаше, до краев наполненной водой, и мы вытягиваем над ней соединенные ладони. Осталось лишь синхронно с Эмилем произнести слова, которые я вызубрила наизусть…
