Текст книги "Денис Котик и царица крылатых лошадей"

Автор книги: Александр Зорич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 28 страниц)

ИСТОРИЯ ТРИНАДЦАТАЯ. СОН В РУКУ

– Деня, вставай!

Машинально лягнув докучливую пустоту ногой, Денис перевернулся на другой бок, но просыпаться даже не подумал.

– Вставай, ну вставай же!

Максим принялся теребить Дениса за плечо.

– Кому?.. Нет… – промычал Денис.

– Деня, это я! Максим! Ты меня слышишь? Дело есть!

Но Денис вместо того, чтобы вскинуться на кровати и спросить "что случилось?", как и полагается вести себя в подобных случаях героям приключенческих романов, лишь натянул подушку на голову и засопел еще более прочувствованно.

– Денька, ну имей совесть! – заклинал Максим.

– М-м-м… не могу, – пробормотал Денис.

– Деня! Ну пожалуйста!

Но на Дениса не действовали ни уговоры, ни угрозы, ни просьбы. Спал он крепко и видел интересный сон про динозавров.

Через пятнадцать минут безуспешных побудок, в голове у Максима начали роиться самые неблаговидные мысли относительно того, как лучше разбудить товарища. Среди этих мыслей значилось:

1) пощекотать Денису пятки. Правда, если он не боится щекотки, то это средство не поможет.

2) вылить воду из графина ему на голову. Правда, если воды в графине нет, придется тащиться в ванную. А разве не лень?

3) закричать "пожар!". Правда, и это не гарантия. А вдруг Денис не боится огня?

Когда изобретательность Максима истощилась, он прибег к последнему средству.

– Слышь, Деня, а с каким счетом сыграли в полуфинале французы с корейцами? – спросил он тихим, вкрадчивым голосом.

Повисла пауза.

Тишина в комнате была такой совершенной, что было слышно, как тикают часы-ходики в комнате Коли и Володи на втором этаже. Наконец из-под подушки показался один прищуренный глаз. Затем – рыжий чуб Дениса.

С сонной хрипотцой Денис медленно произнес:

– Четыре-ноль… А что?

Максим ликующе улыбнулся.

– Вот и приснился мне этот сон. Не такой сон, как обычно. Не мультяшки. А настоящий сон. Как тогда, на левиафан-каравелле. Вроде со значением, – серьезно сказал Максим.

– Опять песьеголовцы, что ли? – Денис состроил страдальческую мину.

Он уже понял, что со снами Максима шутки плохи. И что самое умное из того, что можно сделать, когда его товарищу снятся сны "со значением", это слушать и мотать на ус.

– Не-а, не песьеголовцы.

– Ф-фух…

– Но тоже ничего хорошего, – поспешил заверить Дениса Максим. – Мне приснилось, будто рудоведная труба утанцевала.

– У-у… что?

– Утанцевала. В смысле, убежала…

– Сама?

– Сама.

– И никто ее за собой не тащил?

– Никто. В ней как будто сознание проснулось. Вот она и пошла куда-то, как боевой треножник Уэллса, из "Войны миров". И еще приплясывала она так забавно. Как, знаешь, идет иногда по улице какой-нибудь парень или девчонка. И пританцовывают так, между делом. А потом оказывается, что у них в ушах наушники от плейера. И на самом деле они музыку слушают. Вот и труба наподобие того.

– Плейер слушала? – предположил Денис.

– Да нет же! Просто двигалась так, будто она какую-то музыку слышит.

– И где же это такие ужасы с рудоведной трубой происходят? – пряча с ладонь зевок, спросил Денис.

– Как это где? У нас, в Мастеровом посаде! На том самом месте, где мы сегодня вечером рудоведную трубу оставили!

– На пляже?

– Именно, на пляже! На самом берегу Дунайки!

– Вот это да… Вот это дела… – устало сказал Денис. Ему ужасно хотелось снова в кровать. На мягкую подушечку. В уютный теплый мир, где не происходит никаких загадочных событий. Где не водятся черви-железняки. Где нет места злоумышляющим сыскным перчаткам. – И правда, странный сон. Что бы это значило? Надо будет завтра на свежую голову все это как следует обдумать…

– Как это завтра? – Максим даже с места вскочил от возмущения. – Уже завтра! Что тут обдумывать? И так все ясно! Рудоведную трубу собираются похитить! При помощи чародейства заставить ее утанцевать куда подальше! Это как с песьеголовцами. Сначала они мне приснились, а потом уже и напали. Разве не ясно, что это тоже сон в руку?

– Конечно, в руку, – апатично согласился Денис. – Вот с утра отправимся прямиком к Берендею и расскажем ему твой сон. Пусть распорядится трубу цепью к дереву приковать. Или еще лучше – забрать ее с берега. В сарае каком-нибудь запереть. Ведь все-таки ценная вещь!

– Вот именно, что ценная! Слышал, небось, что внутри у нее – рубин! И притом большой! Наверняка вокруг уже ходят личности, которым очень нравятся рубины!

– Вот утром мы Берендею и расскажем про этих личностей, – талдычил свое Денис. Глаза у него просто слипались – хоть спички в них вставляй, чтоб они закрыться не могли…

– Да что ты заладил "Берендей, Берендей"? Мы что, маленькие? Да мы же сами теперь почти волшебники!

Денис улыбнулся. Очень уж комично выглядел Максим, самопровозгласившийся "почти волшебником" в своей пижаме с глупыми оранжевыми покемонами. Да в этой пижаме, по мнению Дениса (которым он кроме Влады ни с кем, правда, не делился), запросто можно проситься обратно в детский садик. Возьмут, и еще как!

– Так значит, ты не хочешь пойти со мной на берег и проверить, не случилось ли чего с трубой. Так? – обиженно прищурившись, спросил Максим.

– Я не хочу? Да я хочу! Только я хочу сделать это утром…

– Но утром ее уже может не быть!

– Ну… все что угодно может случиться, – пожал плечами Денис.

– Выходит, тебе все равно? Люди изобретали, собирали ее, старались, а теперь пусть труба куда хочет туда и идет?! Так получается?

Тут уж Денис не выдержал. Хоть и был он сонным, а все-таки нашел в себе силы разозлиться:

– Знаешь, если ты так беспокоишься за лицейское добро, то и шел бы проверять сам!

– Ах вот ты какой?! – досадливо выпалил Максим и отвернулся к окну.

На улице было совсем темно. Часы показывали половину третьего ночи. Идеальное время для увеселительных прогулок!

– А что, если я боюсь? – вдруг сказал Максим. – Боюсь идти на берег в одиночку?

По правде говоря, от такой откровенности у Дениса отвисла челюсть.

Очень уж это было нетипично. Денис успел привыкнуть, что все его друзья-мальчишки легче съедят килограмм лимонов без сахара, чем сознаются, что чего-нибудь боятся. Наоборот, каждый ищет приключений на свою голову, чтобы показать всем: я не трус! Кто на кладбище ночью ходит, как Алек Шляпин. Кто в секцию дельтапланеризма записывается… А тут…

– Да-да. Боюсь! – подтвердил Максим, выжидательно глядя на товарища.

– Ну тогда вообще о чем разговор? Туши свет! Спокойной ночи!

Но Максим был не из тех, кто пасует перед трудностями. Он прибег к последнему доводу:

– Деня, я тебя не узнаю, – сказал он. – Ведь ты же сам говорил, что мечтаешь попасть а Следопытный посад!

– Говорил… И что с того?

– Говорить-то ты говорил. А когда и вправду представляется возможность что-то самостоятельно расследовать, опередить всех, узнать то, чего не знает никто… ну, в общем, возможность отличиться представляется… Так вот, в этот момент ты только и думаешь, что о теплой постельке, как девчонка! Как какой-нибудь хмырь из Аптечкина посада! Выходит, про Следопытный посад ты так, ради красного словца заливал?

Нет, это было слишком!

С Дениса мигом слетели остатки сна.

Мало того, что усомнились в искренности его желания стать сыщиком-следопытом. Мало того, что его упрекают в изнеженности. Так еще и с каким-то аптекарем сравнили!

Меча громы и молнии, Денис вскочил с кровати. Он откашлялся, поправил футболку и джинсы (он ведь так и заснул – одетым), пригладил торчащие во все стороны волосы и сурово посмотрел на Максима.

– Кто это тут не хочет отличиться? Я? Я, между прочим, уже оделся. Это ты пока в пижаме. Так что даю тебе минуту на сборы. Слышал? Ровно одну минуту!

Как ни храбрился Денис, а ночное путешествие оказалось делом нервным.

Ни луны, ни даже звезд как назло не было. На небе ворочались глухие низкие тучи, похожие на толстый слой иссиня-черной ваты.

В воздухе пахло свежим ненастьем – пока Денис и Максим спали, успел пройти настоящий грибной ливень.

С деревьев капало за шиворот, было зябко и противно. А тропинка, ведущая на берег, которая днем представлялась совсем короткой, оказалась узкой, извилистой, покрытой лужами и предательскими промоинами. Да и до берега было вовсе не пять минут!

Перед мысленным взором Дениса некстати проносились кадры из ужастиков. Настойчиво вспоминались "Ведьма из Блэр", "Кошмар на Улице Вязов" и "Чужие". Последний фильм, конечно, не был классическим ужастиком, но жути нагонял порядочной…

– Макс, ты о чем думаешь? – спросил Денис, когда на душе у него стало совсем уж гадко.

– Я? О трубе, ясное дело, – деловито отвечал Максим. – О том, как все складывается одно к одному.

– Что именно складывается-то? – Денис уцепился за этот разговор как за соломинку. Теперь занудство Максима представлялось ему никаким не занудством, а самым что ни на есть здравым смыслом.

– Да вот сам посуди. Хрули ищут "камень номер восемь". Это я своими ушами слышал. Так?

– Т-так, – подтвердил Денис, растирая озябшие предплечья.

– "Камень номер восемь", очевидно, относится к Алому Медальону. Помнишь, что Леся рассказывала?

– Помню.

– Тогда Леся сказала, что волшебники считают, будто Алый Медальон разобрали на отдельные камни и распродали.

– Ну.

– Теперь скажи мне, какого цвета камни были в Алом Медальоне?

– Алые, наверное. По крайней мере, это было бы логично, – пожал плечами Денис. – Или красные, на худой конец.

– А Большой Рубин какого цвета?

– Тоже красного. Кажется. Только не пойму, что из того. Ты что, решил на ювелира выучиться? – недоуменно спросил Денис.

– Ничего я не решил. Просто подумал: а вдруг тот Большой Рубин, который использован в магико-оптической системе рудоведной трубы, и есть тот самый "камень номер восемь" из Алого Медальона?

– Да с чего ты взял?

– А зачем хрулям шастать по Мастеровому посаду? Почему чья-то перчатка целый день слонялась вокруг трубы? И потом, если мой сон в руку, зачем невесть кому замышлять кражу рудоведной трубы?

– По-моему, все это ужасно сложно… – замялся Денис. – Но главное, зачем Папе Карло использовать в своей системе рубин из Алого Медальона? Других рубинов в природе что ли нет? Это как нам с тобой из музея украсть какой-нибудь меч жутко исторический. Допустим, меч Юлия Цезаря. И потом дрова им колоть. Непрактично это. И глупо.

– А если Папа Карло не знал? – возразил Максим. – Просто не знал, что это рубин из Алого Медальона? На нем же не написано, что он волшебный и когда-то принадлежал царице крылатых лошадей?

Так они и проспорили всю дорогу до берега Дунайки. Денис высмеивал теории Максима как невероятные, а Максим обзывал Дениса упрямым бараном, не желающим признать очевидного…

Пожалуй, если бы весь этот разговор не происходил посреди ночного леса, пропитанного подозрительными шорохами, они вообще не спорили бы друг с другом.

Денис был почти во всем согласен с Максимом – ведь он же помнил Владин взгляд-назад. Но Денис все-таки спорил. Потому что только спор был в состоянии отвлечь его от окружающего их чужого и холодного леса…

Но вот показался берег Дунайки.

Стоило ребятам выйти из леса, как страх тут же отступил. Все-таки, на берегу было чуть светлее и как-то уютнее – даже кваканье лягушек внушало оптимизм.

Но главное, здесь не было деревьев с их нескончаемой холодной капелью и непрестанным перешептываньем! Тихо плескалась речная вода, тянуло тиной.

Сориентировавшись на местности, Денис и Максим сразу же бросились туда, где рудоведная труба была оставлена на ночлег. Хищно заскрипел под их кроссовками мокрый речной песок.

Найти нужное место было нетрудно – благо, возле него имелся броский ориентир: пляжный павильончик, чья крыша была выкрашена под мухомор (там хранились водные велосипеды и надувные матрацы).

Денис тут же признал валун, на котором он сидел, когда болтал с Владой о ее нечаянном взгляде-назад. И бачок для мусора в форме тюльпана – он был до самого верха наполнен салфетками с эмблемой Мастерового посада (в них был завернуты пироги с вишней, которые горшочки-самовары выдали ребятам в дорогу после обеда).

– Здесь! – провозгласил Денис.

Но сколько ни таращились они, всматриваясь в темноту, сколько ни обшаривали взглядом берег – никакой рудоведной трубы не увидели.

Ценный прибор исчез!

– Если б не дождь, мы смогли бы по крайней мере узнать, куда именно она пошла… А так ливень смыл все следы, – раздосадовано проворчал Максим.

Он был горд и зол одновременно.

Горд потому, что его сон оказался и впрямь вещим. А зол потому, что с недавних пор пропажу ценных вещей из Мастерового посада он начал воспринимать как кражу из своего собственного кармана.

– Да ладно тебе расстраиваться, – попробовал утешить его Денис. – Может, ее Данила-мастер просто приказал поднять обратно в посад. Чтобы дождь ее не намочил. Она ведь все-таки железная.

– Желе-езная… Да из бронзы она, из бронзы! А бронза не ржавеет, – уныло отвечал Максим.

Они сидели на темном берегу и смотрели на противоположный берег Дунайки, где, словно два праздничных торта со свечками, сияли огнями Аптечкин и Шутилов посады.

Спать им больше не хотелось. А потому Денис охотно откликнулся на предложение Максима прогуляться по берегу напротив пристани.

Пристань тоже спала и видела самые сладкие – предрассветные – сны.

Качались на малой волне корабли и лодочки. Дремали между водорослей караси и окуни. Только парусник "Калиф Грошыкы-Мои", казалось, бодрствовал.

По крайней мере, на корме и носу корабля горели два большущих фонаря, невесть зачем оставленные незатушенными. С мокрого днища шлюпки, подвешенной по левому борту, нет-нет да и срывалась увесистая капля. Создавалось такое впечатление, что еще полчаса назад кто-то катался на ней по Дунайке. Впрочем, с тем же успехом можно было предположить, что шлюпку намочил недавний ливень.

– Я не я буду, если наша труба сейчас не у этих гадов, – тихо сказал Максим, кивком головы указывая на корабль хрулей. – Может, проверим, пока все спят?

– Как?

– Очень просто. На водном велосипеде переправимся на тот берег. Подберемся к пристани. И осторожненько пролезем на корабль хрулей.

– Ты что?! Скоро подъем! Если нас не обнаружит дежурный по общежитию, представляешь, какой скандал будет?! Кроме того, у нас же нет стопроцентной уверенности, что труба у хрулей! Сам подумай, как нам влетит, если нас застукают ночью на корабле гостей Лицея. Да нас за такие штуки могут отсюда погнать взашей! Навсегда!

– Что правда, то правда, – мрачно согласился Максим.

И они нехотя поплелись назад, в общежитие. Благо, начало светать и идти было уже совсем-совсем не страшно.

Дождь пошел снова – и ребята, чертыхаясь, последние двести метров пробежали под градом тяжелых капель.

А утром в Мастеровом посаде поднялся настоящий переполох.

– Вставайте, сони! Тут такое случилось! – завопил Коля, неистово тарабаня кулаком в дверь комнаты, где жили Денис и Максим.

– Пока вы дрыхли, рудоведную трубу украли! – уточнил Роман.

– Да с чего ты взял, что ее украли? – возразила Роману Влада. – Данила-мастер сказал, что он думает, будто это ребята из Шутилова посада балуются.

Владу поддержала Люба:

– Да-да, мне один мальчик из Аптечкина посада говорил, что в прошлом году шутилы розового слона из Зоологического сада увели. И в лесу спрятали. Все думали, что слон убежал. Снарядили целую розыскную экспедицию. Эта экспедиция искала-искала и вернулась ни с чем. Приходят – а слон на Гуслярской поляне сидит. А на груди у него табличка "Срочно познакомлюсь с симпатичной слонихой. Голубых и серых просьба не беспокоиться". Так что эти шутилы на все готовы, лишь бы кому-нибудь насолить!

– Могу себе представить, как все волновались. Слон – он же все-таки живой. Одушевленный, – смакуя каждый слог, сказал Володя. – А труба всего лишь железяка.

– Какая разница, железяка или нет? Главное, что вещь всем необходимая!

– Я тоже думаю, что это шутилы. Ну кто в Лицее мог ее украсть? Разве здесь кто-нибудь вообще ворует? – рассудительно сказал Антон.

– Ворует! Для кого тогда Садово-Цветоводческая Тюрьма на острове Стогон построена?

– Для нежити всякой. Но ее переловили всю давным-давно. Так что, можем поспорить, мы еще пообедать не успеем, а трубу уже найдут.

– А вдруг не найдут?

Пока под дверью их комнаты вовсю обсуждалась главная новость дня, Денис и Максим натягивали на себя джинсы и рубашки. При этом они многозначительно переглядывались друг с другом как настоящие заговорщики.

Скепсис Дениса, который заедал его ночью, куда-то улетучился. Теперь он был готов полностью принять гипотезу Максима, которую высмеивал еще несколько часов назад…

– Вот бы пробраться на их корабль, – прошептал Максим. – Мы бы в два счета нашли трубу.

– И стали бы героями! – прибавил Денис.

– Но только как? Как на него пробраться? Будь у нас шапка-невидимка… Хотя бы одна на двоих! У этой твоей победительницы, как же ее…

– Леся, – подсказал Денис.

– Ну да. Так вот, у Леси случайно такой шапочки не завалялось? Или, может быть, у кого-то из ее подружек? Всего на пару часов?

И тут Дениса осенило. Он вспомнил рассказ Леси про Ботанический сад, где растут всякие волшебные фрукты. И об уменьшаблоках…

– Да что шапка-невидимка! Я лучше придумал! Гораздо лучше! – радостно воскликнул Денис и потянулся к своему емелефону.

После завтрака взволнованная Леся уже сидела перед Денисом и Максимом.

У ее ног, на полу, стоял школьный рюкзачок с самодовольным Муравьем Антцем. На этот рюкзачок она время от времени поглядывала с нежностью и тревогой.

Денис и Максим наперебой рассказывали ей о "камне номер восемь", о рудоведной трубе, о вещем сне и своей ночной вылазке.

Леся слушала очень внимательно. Разве что вставляла иногда "ого!" или "ну вы даете!"

– Короче говоря, наш план простой, – подытожил Максим, важно расхаживая по комнате взад-вперед. – Налопаемся уменьшаблок, проберемся с Денисом на корабль хрулей, найдем трубу – и мы герои!

– Может быть, лучше сразу рассказать обо всем Берендею? – предложила Леся.

– Сама подумай, какие же мы тогда будем герои? А так, представляешь, найдем и трубу, и камень от Алого Медальона, и воров разоблачим!

– Но ведь это же рискованно!

– Кто не рискует, тот не пьет шампанского, – горделиво парировал Максим.

– Шампанское это ваше, между прочим, жуткая гадость! – некстати вставил Денис. – Кислющее…

– А вдруг вас поймают хрули? – не уступала Леся.

– Не поймают! А если поймают, им же будет хуже! – Максим погрозил в сторону пристани кулаком. – У меня, между прочим, удар правой – пятьдесят килограммов!

"Так мы и поверили", – подумал Денис, но благоразумно промолчал.

– Так что давай нам уменьшаблоки – и мы пошли, – заключил Максим. – Нам вообще-то спешить надо. А то корабль ведь с минуту на минуту может отплыть! И тогда капец всем нашим планам…

Леся потянулась к рюкзачку. Взвизгнула молния. И на свет божий появились три красно-зеленых уменьшаблока.

Уменьшаблоки были небольшими, худосочными, как дичка, и совершенно неаппетитными.

– Тю, это ж разве яблоки… – разочарованно сказал Максим. – У нас в школьном саду и то больше…

– Но это уменьшаблоки! – возразил Денис. – Какая нам разница, большие они или нет?

– И кислющие небось… – скривился Максим.

– Уж перетерпим как-нибудь.

– Слушай, Леся, а почему яблок три? – вдруг спросил Максим. – Я б еще понял четыре. Каждому по два. Но три…

– Их три потому, что я тоже иду с вами на хрульский корабль, – ответила Леся, пристально глядя в глаза Максиму. – Только не надо говорить мне, что вы меня не приглашали. Потому что я пойду и без приглашения!

– Но как же твои уроки, Леся? – спросил Денис. – Как же твоя криптоботаника?

– Придется господину Тиранозаурусу Рексу сегодня обойтись без меня, – отчеканила Леся.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. БОЛЬШОЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ
ИСТОРИЯ ПЕРВАЯ. «КАЛИФ ГРОШЫКЫ-МОИ»

В лицейском порту царила привычная дневная суета.

С одной стороны, это было Денису, Лесе и Максиму на руку. Их появление не могло вызвать подозрений у хрулей на борту “Калифа Грошыкы-Мои”, ведь кругом сновали сотни лицеистов, торговых гостей и праздношатающихся путешественников.

С другой стороны, к хрульскому паруснику было нелегко подобраться тайком.

Он был ошвартован у второго причала и, таким образом, находился на виду у всего порта. А заодно на виду у всего порта оказалась бы и троица наших героев, пожелай они вот так запросто, откусив по кусочку уменьшаблока, пробраться на борт “Калифа”.

Поэтому ребята с деланной непринужденностью прогуливались вдоль пляжа, присматриваясь ко всему происходящему в порту и надеясь улучить подходящий момент для проникновения на подозрительный хрульский парусник.

Кругом, между тем, происходило немало любопытного.

Посреди плеса перебирала веслами небольшая нарядная ладья.

Она пришла из верховий Дунайки, из-за самых Высоких Порогов. Судя по флагу на мачте и длинному троехвостому вымпелу на корме (а Денис уже научился немного разбираться в местных флагах и вымпелах), ладья принадлежала лично царевичу Млад-Салтаневичу из Тришестнадцатого царства.

На помосте, возвышающемся в носу ладьи, под златотканым балдахином, сидел Млад-Салтаневич собственной персоной.

Вокруг царевича пестрели яркие сарафаны девиц и рубахи скоморохов.

Гудели гусли. Звенели цимбалы. Два медведя отплясывали "Камаринскую".

– Молодой балбес справляет свои семнадцатые именины, – пояснила Леся. – Надо сказать, довольно скромно. В прошлом году до того досправлялись, что огненными шутихами подпалили портовые склады! Потом из Тришестнадцатого царства к нам в Лицей еще две недели ладьи со штрафными выплатами посылали.

– За убытки от пожара? – сообразил практичный Максим.

– Ну да.

– А чем выплачивали?

– Как обычно. Землей.

– То есть как это землей?

– Очень просто. В Тришестнадцатом царстве, высоко в горах, есть одна необычная долина. Говорят, давным-давно там жили драконы. Ну и, как бы это помягче выразиться… те драконы были не очень чистоплотными существами. Поэтому земля в долине стала ужас какой плодородной. Но не просто плодородной, а по-волшебному. Потом Салтан Великий всех драконов прогнал, но в долине из-за лености тамошнего народа ничего сеять не стали. Тришестнадцатому царству та земля вовсе не нужна, а у нас ее в Ботаническом саду используют. Да еще и про запас складывают.

– Странный был этот Салтан Великий, – поморщился Денис. – Зачем же было драконов прогонять, если долина потом все равно никому не сгодилась?

– Чтобы прослыть еще более великим, наверное, – Леся пожала плечами. – У царей так принято. А вы разве не знаете историю про Самослава Лихого, который строил мост через Колокольный пролив?

– Про какого еще “самосвала”? – хихикнул Денис.

– Да не “самосвала”, а Самослава. Имя такое. Означает “Тот, кто сам себя славит”.

Но историю про “самосвала” им услышать не довелось, потому что ребят вдруг накрыла черная, смрадная туча. Они сразу расчихались и, зажмурив глаза, бросились наутек.

А дело было вот в чем.

Прямо на песчаный пляж возле первого причала выползала “черепаха” – изобретение корабелов острова Западный Заслон.

“Черепаха” отличалась от всех других кораблей Архипелага одной замечательной особенностью: суша не была для нее непреодолимой преградой.

По воде “черепаха” плыла, вспенивая волны при помощи двух больших колес с множеством лопастей. А при помощи четырех громадных лап, выдвигающихся по бокам корпуса, это судно преспокойно преодолевало не только любое мелководье, но и отлогие берега.

“Черепаха”, правда, дымила немилосердно – и в этом заключался ее основной недостаток. Вот и сейчас, вместе со свежим порывом ветра, мохнатый столб дыма завалился набок и упал в аккурат на Дениса, Лесю и Максима.

Начихавшись всласть и обтрусив с одежды мелкие частички угольной гари, ребята принялись поносить премудрых корабелов Западного Заслона на чем свет стоит.

– Спасибо еще, что у них внутри паровой котел, а не атомный реактор, – буркнул Максим.

– Что верно то верно, – согласился Денис.

– В Архипелаге вообще нельзя построить атомный реактор, – серьезно сказала Леся.

– Это почему еще? – удивился Максим. – Ковролет можно, обсерваторию можно, а реактор нельзя?

– Нас так учили, в курсе волшебного природоведения. В Архипелаге некоторые законы природы действуют по-другому.

Максиму столь вольное поведение законов природы пришлось не по душе.

– Что за новости?! Ты еще скажи, что, окажись тут Ньютон, яблоко не упало бы ему на голову, а упорхнуло в небеса, как птичка!

– А по-моему, это очень хорошие законы, – вмешался Денис. – Мне нравится, когда нет атомных реакторов и этих… как их… озоновых дыр, вот.

Максим пошел на попятную:

– Да я не против. Просто не понимаю я, ну хоть убей не понимаю, почему в Архипелаге кое-что так же, как у нас, а другое – совсем иначе.

– Мне кажется, тут понимать особо нечего, – сказала Леся. – Главное – это хорошим человеком быть. И в Закрытке, и в Архипелаге.

– И то верно. Жаль только, что некоторые думают наоборот, – сказал Максим, протирая свои очки. Лицо у него сделалось строгим и сосредоточенным. – Иначе не пришлось бы нам сейчас высматривать как пролезть на этот хрульский…

– Тссс, – оборвал его Денис. И вполголоса напомнил: – Мы тут не одни.

В самом деле, совсем недалеко от них прогуливалась парочка хрулей. Денису все они казались на одно лицо, а потому он не сразу узнал старых знакомцев еще по “Веселому Голландцу”: делового Сриб-Ло и удачливого Мур-Ло.

Оба хруля путешествовали на борту “Калифа”. А потому, ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы они подслушали разговоры ребят.

Не желая обмениваться с хрулями фальшивыми любезностями, Денис оттащил своих друзей в сторону. Тем паче, что ветер в который раз переменился. К тому месту, где они только что стояли, вновь устремился дым из труб “черепахи”.

Между хрулями и ребятами пролегла совершенно непроглядная дымзавеса.

И тут Дениса осенило.

– Максим, Леся, – горячо зашептал он, – идея! Мы подберемся к “Калифу”, спрятавшись в дыму “черепахи”! Надо только выбраться на второй причал и подождать, когда ветер подует в нашу сторону.

Максим поглядел на “черепаху” и скептически покачал головой.

– Глупая затея. Минут через семь она доползет до во-он того амбара и станет под разгрузку. А ее капитан что, дурак – стоять все это время под парами? Разумеется, он прикажет “Стоп, машина!” и никакого дыма не будет.

Хотя Максим был прав, Денис и не думал сдаваться.

– Но хоть попробовать-то надо! А если повезет? А если ветер случайно успеет перемениться в нужную нам сторону?

– Если бы да кабы во рту выросли грибы… – проворчал Максим.

Денис понял, что в одиночку Максима не убедить и обратился к Лесе.

– А ты что скажешь?

– Дай-ка подумать…

Леся помолчала, задумчиво глядя на “черепаху” и будто что-то припоминая. Потом она поискала глазами на земле ивовый прутик, подобрала его и заключила:

– Отличная идея. Идем на пристань!

– То есть как это идем? – Максим в глубине души надеялся, что Лесе удастся отговорить Дениса от его затеи.

– А вот так и идем, не спеша. И о чем-нибудь болтаем. О безобидном таком. Скажем, о царевиче Млад-Салтаневиче. Как только ветер переменится и мы окажемся в дыму, сразу едим по половине уменьшаблока – и со всех ног бежим по трапу на борт “Калифа”.

– А с чего это ветру меняться? – упрямился Максим.

– Это уже моя забота, – заверила Леся. – Не забывай, что я уже немножечко волшебница. И кое-чему успела научиться.

– Между прочим, – обратился Денис к Максиму, – никто тебя силком не тянет. Если боишься – так и скажи.

Максим глубоко вздохнул, пытаясь справиться с волнением.

– Нет уж. Куда вы – туда и я.

Самым непростым делом оказалось “трепаться о чем-нибудь безобидном”.

Тех, кто снимается в массовках исторических фильмов, режиссеры иногда просят изобразить ропот толпы. И тогда участники массовки бубнят себе под нос какую-нибудь чушь. Например: “О чем говорить, когда не о чем говорить?”

Похожим делом были заняты и юные сыщики, идя по второй пристани к “Калифу”. Они мололи чепуху, пытаясь изобразить, что эта чепуха занимает их сейчас как ничто на свете.

– Ну и дурак этот царевич Млад-Салтаневич, – бормотал Максим.

– Еще какой, – с фальшивой значительностью соглашался Денис.

– Нет, ребята, я вам так скажу: Млад-Салтаневич – это сила, – еле сдерживая смех, важно возражала Леся.

– Сила-то сила, а дурак, – не сдавался Максим.

– Не то слово, – качал головой Денис.

– Зато какие у него медведи! – продолжала Леся.

– И медведи его дураки, – брякнул Максим.

Тут уже все трое покатились со смеху. Что было совсем не вовремя, ведь они уже подошли к самым сходням “Калифа”.

– Ребята, цыц, – прошептала Леся, спохватившись. – Продолжайте болтать, а я позову ветер.

– А почему, ха-ха, ты, Максим, ха-ха-ха, – Денис все никак не мог справиться с приступами душившего его хохота, – думаешь, что медведи Млад-Салтаневича такие уж дураки? Они хоть плясать умеют, а царевич только сидит сиднем и медом заливается.

– Плясать дело дурное, нехитрое, – без энтузиазма отозвался Максим. Он нервно ощупывал в своем кармане уменьшаблоко.

Тем временем, Леся прошептала несколько заклинаний. Потом она несколько раз взмахнула ивовым прутиком – примерно так, как если бы это был веник. И еще раз пустила в ход заклинания.

Получилось!

Не успели ребята и глазом моргнуть, как ветер с молодецкой удалью подхватил дымный шлейф “черепахи” и швырнул в сторону хрульского корабля. И пристань, и “Калифа” враз затянуло густой черной мутью.

Теперь надо было действовать стремительно.

Ребята захрустели уменьшаблоками.

По вкусу они напоминали обычные кислые яблоки, только имели какой-то легкий, неуловимый лекарственный привкус.

“Должно быть, – подумал Денис, – это и есть привкус травно-плодового волшебства.”

“Вжик”, – тихонько сказала одежда Дениса, стремительно уменьшаясь во множество раз.

“Дзинь”, – согласился с нею кортик.

“Скрип”, – поддакнули сапожки.

Кругом все переменилось.

Непроглядная тьма рассеялась. На довольно большом расстоянии от Дениса – шагов в пятнадцать-двадцать – стояли Максим и Леся. А ведь только что они были совсем близко, рукой подать!

Денис поднял голову. Над ним, едва ли не на расстоянии вытянутой руки, клубилась огромная, устрашающая туча.

“Ага, – сообразил он, – это и есть дым, который вызвала Леся! Теперь мы такие крохи, что в полный рост легко помещаемся между пристанью и нижним краем дымной тучи!”

Доски, из которых была сколочена пристань, стали шириной в асфальтовое шоссе каждая. Щели между ними превратились во вполне ощутимые препятствия. Только бы провалиться в такую!

Денис боялся проверять, что случилось с его голосом. По идее, он должен был стать тоненьким, как комариный писк. Но он опасался, что даже этот комариный писк могут услышать чуткие хрули.

Поэтому Денис молча помахал Максиму и Лесе руками. Дескать, бежим скорее к сходням.