Текст книги "Денис Котик и царица крылатых лошадей"

Автор книги: Александр Зорич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 28 страниц)

Наконец все лягушки до одной покинули насиженные места. Мишеней для стрельбы у человечка больше не осталось.

– Ну вот так всегда, – недовольно буркнул тот и спрятал водяной пистолет в карман пиджака. Вслед за этим он снял с головы шапку-ушанку и вытер ею вспотевший лоб.

Да-да! Несмотря на жару, голову человечка украшала самая настоящая шапка-ушанка!

Почти такая же, какую сам Денис надевал в школу, когда на термометре было минус десять. Только у него шапка была из кролика, а у человечка – баранья. И носил он ее так, что оба "уха" торчали в разные стороны, как у дворника с картинки!

Шапка переходила в длинную тонкую шею, а шея – в худенькую спину, что была облечена в черный клубный пиджак с белой гвоздичкой в петлице.

Пиджак был незнакомцу явно не по размеру. Вдобавок, он весь промок от пота и ужасно лип к телу. Грудь же у человечка была совершенно голой, а вместо черных брюк, которых по правилам фасона требовал такой пиджак, на нем болтались мятые джинсовые шорты!

Ярко-красные носки и стоптанные кеды добавляли последний штрих к этой своеобычной картине.

"Вот это костюм! Сразу видно – оригинал!" – подумал Денис.

Как он ни старался, так и не смог определить, сколько же лет человечку, сидящему рядом.

На первый взгляд, тот всего на чуть старше его самого. И, может быть, рядом с ним просто один из распоясавшихся старшеклассников Лицея. Но, присмотревшись, Денис решил, что человечку не меньше двадцати пяти. И в таком случае, старшеклассником он быть никак не может! Скорее уж преподавателем…

Но как ни был любопытен Денис, а разглядывать незнакомца словно медведя в зоопарке ему не позволяло воспитание. И заговорить первым Денис почему-то боялся – а вдруг с первых же слов он выкажет себя полным, законченным невежей?

Наконец человечек обернулся к нему сам. Сверкая улыбкой, в которой не хватало переднего зуба, человечек спросил:

– Ну, чего молчишь, как рыба? Небось, тоже по жабам полупить бы не против, да только пистолет попросить стесняешься?

– В общем, да. Был бы не против, – согласился Денис и тут же предательски покраснел. – Ты, то есть вы… вы что – мои мысли прочитали?

– Это я могу иногда! Под настроение, – заверил Дениса человечек. – А еще ты, наверное, сейчас гадаешь, сколько мне лет. Правильно?

– Ну… правильно, – сознался Денис и покраснел еще больше.

– Если тебе интересно, скажу. Мне всегда семь лет! Хотя и живу я на свете уж больше пятидесяти…

– Как это может быть такое, а?

– Очень даже запросто. Так получается, потому что я – Маленький Мальчик!

Денис еще раз критически осмотрел собеседника. На подбородке и над верхней губой что-то вроде негустой рыжей щетины. Руки в мозолях. Спина ссутулена.

– По правде сказать, вы не очень похожи на маленького… – робко заметил Денис.

– Не похож? Как это не похож, когда я собственно и есть Маленький Мальчик?!

– А зовут-то вас как?

– Так и зовут!

Наконец-то до Дениса дошло и он засиял, как новый пятак.

– Так вы тот самый Маленький Мальчик, про которого стихи?

– Ну конечно! А что, небось знаешь хоть один?

– Да кто ж не знает!

– Врешь!

– Да нет, чего мне врать? – возмутился Денис. – Вот послушайте, это мой любимый:

Маленький мальчик залез в холодильник,

Маленькой ножкой нажал на рубильник,

Быстро замерзнут сопли в носу –

Нет, не доест он свою колбасу!

Денис дочитал и засмущался. Надо же было ему выбрать стих с такой мрачной концовкой! Ведь он знал и другие, где Маленький Мальчик остается победителем, выходит сухим из воды!

А так вышло невежливо. Как бы Маленький Мальчик на него не обиделся!

Но страхи Дениса оказались напрасными.

Тот, который назвался Маленьким Мальчиком, радостно дослушал декламацию Дениса до конца и тоже растянулся в улыбке – одновременно искренней и нагловатой.

– Отличные стихи, согласись, – расчувствовавшись, заключил Маленький Мальчик и похлопал Дениса по плечу. – Главное, в них каждое слово – правда!

– Как – "правда"? – опешил Денис. – Ведь, если верить стишку, выходит… выходит… что вы замерзли в холодильнике!

– Так оно и было!

– Но вы же живы сейчас… – растерялся Денис. – Или вы – призрак?

– Чур меня, чур! – в страхе замахал руками Маленький Мальчик. – Никакой я не призрак. У нас тут в Лицее мертвечины нет и никогда не будет!

– Значит, вас спасли после того, что было в стихе? – предположил Денис. – Приехали врачи, забрали вас в больницу и спасли вам жизнь после того, как вы замерзли в холодильнике.

– Да нет же, не говори ерунды! Никто мне никакой жизни не спасал. Просто я замерз не всерьез, а в шутку! Чтобы рассмешить таких, как ты! И потом, я так устроен, что не могу ни замерзнуть, ни разбиться, ни утонуть.

– Так вы бессмертный?

– Ну… Не совсем. По правде говоря, меня можно убить. Но только не такими примитивными способами, какие описываются в поэмах, посвященных моим подвигам. Ни "Камазом", ни фугасом, ни из ружья!

– Выходит, вы все время умираете не всерьез? Притворяетесь? – наконец-то сообразил Денис.

– Можно сказать, что притворяюсь. Но я не притворщик, а актер. Это, знаешь, большого искусства требует.

– Могу себе представить… – почесал в затылке Денис. – Я как-то, еще во втором классе, не хотел контрольную писать и решил, что притворюсь, будто у меня рана на пальце, будто я порезался. И оттого писать не могу. Ну, значит, намазал я палец алой гуашью, бинтом сверху замотал и в таком виде в школу явился… Ох и был же тогда скандал – вспоминать противно! Так то палец. А попробуй сделай вид, что ты умер!

– То-то, – самодовольно сказал Маленький Мальчик. – И теперь я в Шутиловом посаде таких как ты притворяться учу, чтобы вы людей развлекали и жизнь им веселей делали. Такая у меня теперь работа. Сам Берендей Кузьмич меня хвалит!

– Так что, выходит, все, что в стишках про вас говорится – правда? – спросил Денис.

– Смотря в каких стишках, – уклончиво ответил Маленький Мальчик.

– Ну вот знаете такой стишок – "Маленький мальчик нашел пулемет. Больше в деревне никто не живет". Это тоже с вами было?

– А вот это уже чистейшей воды клевета. Клевета! – взволнованно воскликнул Маленький Мальчик и вскочил на ноги. – Никогда никого не убивал! И не собираюсь! Это же противозаконно!

– Ну, я не хотел ничего такого сказать… – принялся оправдываться Денис.

– … хотя пулемет у меня и вправду есть. И огнемет. И гранатомет. И даже… как же это он называется… ага, вспомнил! Зенитно-ракетный комплекс!

– Ух ты! – восхищенно воскликнул Денис. О собственном зенитно-ракетном комплексе ему даже мечтать наглости не хватало.

– А что, скажи, Дениска, у вас в Закрытке стихи про меня еще помнят? – хитро прищурившись, спросил Маленький Мальчик.

– Еще и как! У моего друга Тигры даже целая коллекция таких стихов есть. Он их в тетрадку записывает. Вот бы он обрадовался, если б узнал, что вы и в самом деле существуете!

Маленький Мальчик гордо подбоченился и кивнул – дескать, все так, все правильно. Тем временем Денис все-таки набрался смелости и сделал то, что собирался сделать сразу, как только узнал имя своего собеседника.

– А можно попросить у вас автограф?

– Автограф? – озадачено переспросил Маленький Мальчик. – Но у меня нет никакого автографа!

– А его и не нужно иметь! Его нужно давать!

– Глупости какие-то! Как можно дать то, чего ты не имеешь?

– Автограф точно можно! Стопроцентно!

– Гм… – Маленький Мальчик снова снял со своей коротко остриженной под машинку головы шапку и стал размахивать ею у себя перед носом, словно бы веером.

Вид у него был озадаченный. Денис смекнул, что тот скорее всего попросту не знает, что такое автограф.

– Вот я сейчас дам вам ручку и блокнот. А вы там напишете что-нибудь хорошее. Ну, например, "Тигре с наилучшими пожеланиями". И подпишетесь – Маленький Мальчик.

– А зачем это? – насторожился тот.

– Ну… зачем? Все звезды так делают! И знаменитые футболисты! И киноактеры! Вы ведь тоже звезда, правильно?

– Правильно, – осклабился Маленький Мальчик.

– А я подарю этот листик из блокнота своему другу Тигре. Он будет рад как слон! И может даже разрешит мне прокатиться на своем мопеде!

В этот момент в Шутиловом посаде прозвенел звонок, означающий конец большой перемены.

Маленькие серебряные колокольчики, что были развешаны всюду, на ветвях деревьев, на кустах и даже на фонарных столбах, мелодично зазвенели, приглашая всех снова в классы.

Дениса этот звонок не заботил (потому что буквально через час их экскурсия в Шутилов посад оканчивалась, а стало быть, на уроки можно было больше не ходить).

А вот Маленький Мальчик забеспокоился.

– Давай уже свой блокнот, да поскорее. Не то я на урок опоздаю. Неудобно все-таки. Дети ждут! Мы сегодня будет учиться притворяться хулиганами! – с этими словами Маленький Мальчик зашвырнул в уголок рта невесть откуда появившуюся сигарету, которая враз задымила, сдвинул шапку на самые глаза, засунул обе руки в карманы и выдвинул вперед нижнюю челюсть.

Сходство с дворовой шпаной, которой, к слову сказать, Денис ужасно боялся, было таким разительным, что он громко засмеялся. Ну вылитый Рубильник из второго подъезда!

– Ну как я тебе? – спросил Маленький Мальчик, попыхивая сигареткой.

– Поразительное сходство!

С этими словами Денис шустро вынул из заднего кармана джинсов записную книжку и открыл ее на чистой странице. Нашел ручку и с самым любезным видом протянул все потребное для автографа Маленькому Мальчику. Тот, кстати сказать, уже успел перевоплотиться в самого себя – по крайней мере, и сигарета, и блатной прищур куда-то исчезли.

Маленький Мальчик колдовал над блокнотом довольно долго, положив его для верности на дощатый помост пристани. Он так старался, что даже высунул язык от напряжения.

– Ну вот, держи… ну этот…

– Автограф, – подсказал Денис.

– Во-во. Похвали своего Тигра, скажи ему, что он молодчина. Ну, в общем, физкультпривет!

Маленький Мальчик вернул Денису блокнот и, перепрыгивая через кусты и кустики, помчался напрямик к Старшим Хоромам – так в Шутиловом посаде назывался внушительных размеров бревенчатый сруб, где проходили все занятия.

Денис, которому не терпелось посмотреть на автограф, зашелестел страницами записной книжки.

Номера телефонов, смешные рожи, план школьного двора замелькали перед его глазами. А вот и она – нужная надпись.

ТИГРУ С НАИЛУДШЕМИ ПОЖИЛАНЕЯМИ. МАЛИНЬКИЙ МАЛЬЧИК

Перечитав надпись, Денис не смог удержаться от хохота – благо, Маленький Мальчик исчез и можно было не стесняться.

В пяти словах этот великий актер и заслуженный преподаватель умудрился сделать полдюжины орфографических ошибок!

"Ничего себе учителя в Шутиловом посаде! Хорошо хоть он не русский язык преподает!" – усмехнулся Денис.

"А вообще, он же сам сказал, что ему только семь лет. Что можно требовать от семилетнего пацана?!"

Оправдание было найдено. Денис успокоился – на самом деле, Маленький Мальчик показался ему таким симпатягой!

"Жаль только, что Тигра и остальные не поверят ни одному моему слову. А уж автограф и вовсе сочтут розыгрышем…"

ИСТОРИЯ ВОСЬМАЯ. О РАЗНОЦВЕТНЫХ ОБЛАКАХ И МУЗЫКАЛЬНЫХ ШКАТУЛКАХ

Меньше всего Денису понравилось в Аптечкином посаде.

Колбочки, скляночки, горелки, перегонные кубы и мензурочки – слишком уж все это было похоже на кабинет химии с его тошнотными запахами и нерешаемыми контрольными.

И хотя умом Денис признавал, что в Аптечкином посаде учат очень полезным вещам – например, делать лекарства для людей, зверей, птиц и даже для растений, но в душе он чувствовал: все это нестерпимо скучно.

Во время экскурсии по Аптечкину посаду, которая длилась целых две недели, Дениса больше всего утомляли уроки. И хотя ходить на них вместе с лицеистами никто не заставлял – дело это было сугубо добровольным, – не ходить ему было неловко. Все-таки о них так хорошо заботятся, не будет же он прогуливать уроки, как последний лентяй!

Так он и слонялся по коридорам Аптечкина посада среди шкафов с заспиртованными образцами хвостовой мышцы белого дракона и яйцами василиска, позевывая во весь рот.

И даже интерес ребят, что учились в Аптечкином посаде, казался Денису поддельным.

По крайней мере, ему трудно было понять, что интересного в том, чтобы переливать мутно-красную жидкость из проградуированной пробирки в колбу с купоросово-синим порошком, который начинает шипеть и плеваться искрами…

Да и учились в Аптечкином посаде в основном девчонки. А как можно понять, что на самом деле интересует девчонок?

Предметы в Аптечкином тоже навевали на Дениса тоску. Расписание на понедельник, например выглядело так:

8.00 – 8.45

Составление эликсиров молодости по фотографии.

8.45 – 9.00

Перемена. Чай, кофе, шоколад.

9.00 – 9.45

Лечение приступов жадности у людей и хрулей.

9.45–10.00

Перемена. Плюшки, пампушки, оладушки.

10.00–10.45

Притирания и прилепляния (практикум).

10.45–12.00

Очень Большая Перемена. Сладкое – без ограничений.

12.00–12.45.

Зелья дымотворные и их разновидности (без занюха внутрь).

Как можно не заснуть на таких уроках? Не удивительно, что в расписании Дениса больше всего привлекали перемены…

А вот Влада пришла от Аптечкиного посада в полный восторг.

– Посмотри, Деня, здесь написано, как составить настоящий бальзам от веснушек, – с горящими глазами сообщила она, тыча ему под нос старинный учебник в кожаном переплете с золотыми оковками по углам. – Достаточно помазать им нос один-единственный раз и веснушки никогда больше не будут тебя беспокоить!

– А что, у тебя разве есть веснушки? – спросил Денис, внимательно разглядывая абсолютно белый Владин нос и щеки.

– У меня – нет. Но у тебя – есть! – Влада красноречиво придавила пальцем нос Дениса.

– Может они и есть! Но меня они совершенно не беспокоят!

Те, кто учился в Аптечкином посаде, носили особую униформу.

Но это были вовсе не белые халаты и шапочки с красными крестами, как можно было бы подумать, вспоминая врачей и медсестер из Закрытки.

В Аптечкином посаде все было по-другому. Девочки одевались в голубые сарафаны с широкими, вышитыми цветочным орнаментом юбками. А мальчики красовались в светло-салатных штанах, кожаных сандалиях и рубахах-косоворотках, – разумеется, тоже вышитых.

Помимо этого, и мальчики, и девочки носили на шее ожерелья из чеснока, красного перца и цветочков пижмы.

– Ты в таком ожерелье будешь выглядеть как продавщица овощного магазина! – увещевал Денис Владу, которая твердо решила, что после того, как все ознакомительные экскурсии по Лицею подойдут к концу, она будет бороться за то, чтобы в будущем году пойти учиться именно в Аптечкин посад. – Подумай сама! От тебя всегда будет вонять чесноком!

– Во-первых, чеснок не воняет, а пахнет.

– А во-вторых?

– А во-вторых, он отгоняет болезнетворные бактерии и порчу! Будущие знахари должны уметь защищаться, потому что им предстоит работать с больными! Ты представляешь себе, что бывает, когда чудо-юдо заболевает гриппом? Да это же десять тысяч тонн плавучей инфекции! И только заговоренное ожерелье из чеснока может от нее уберечь! – с убежденным видом говорила Влада. Она чеканила предложения так, словно бы днем раньше заучивала из учебника целыми абзацами!

В глубине души Денису не хотелось, чтобы Влада сдавала экзамены в Аптечкин посад.

Ведь он успел привязаться к ней и даже стал считать Владу своим другом. Он так надеялся, что они будут учиться вместе!

Влада тоже, вроде бы, была не прочь учиться с Денисом. Но… только в Аптечкином посаде!

– Подумай, как нам будет здесь хорошо! – уговаривала она Дениса. – Мы научимся делать микстуры, бальзамы, эликсиры. Мы будем знать, как помочь животным и людям!

– Но у меня нет таланта! Я вообще больных боюсь!

– Ничего! Талант – дело наживное!

– Как ты можешь говорить так уверенно? Ты же еще не видела трех других посадов – Травоведно-Зверознатного, Мастерового и Следопытного! Как ты можешь говорить, что уже все для себя решила?! А вдруг ты еще передумаешь?!

– Во-первых, в Следопытный посад нас никто на экскурсию и не поведет. Разве не слышал, что сказал Берендей? Он сказал, что первогодок в Следопытный не пускают! Чтобы попасть в Следопытный, нужно пройти специальный отбор. И никакое твое желание здесь ничего не изменит! Значит, остается всего два посада, которых я еще не видела. Так вот: в Мастеровом посаде мне точно делать нечего. Ни емелефона, ни горшочка-самовара я смастерить никогда не смогу. Я даже ручку-автомат после того, как разберу, собрать не сумею без маминой помощи! Значит, Мастеровой посад тоже отпадает!

– Ну а Травоведно-Зверознатный? Ты ведь вроде бы животных любишь?

– Люблю. Но только моя сестра старшая, Вика, уже в университете на биолога учится. На первом курсе!

– Ну и что? При чем тут вообще Вика?

– При том. Если Вика узнает, что я выбрала Травоведно-Зверознатный посад, она скажет, что я "повторюшка-хрюшка". Она мне это с самого детства говорит! А кому такое понравится?.

– Но есть еще Шутилов посад… – мрачно сказал Денис.

– Вот уж никогда и ни за что! Это пусть мальчишки дурака валяют! У них хорошо получается, – спесиво заявила Влада.

– Ну а "во-вторых"?

– ???

– Это все было "во-первых". А что же "во-вторых"?

– А во-вторых, ты когда-нибудь слышал про любовь с первого взгляда?

– Куда это ты клонишь? Уж не влюбилась ли ты часом в доктора Микстурьева? – с подначкой поинтересовался Денис.

Кончик носа у Влады едва-едва покраснел, но в целом она не потеряла самообладания. Она посмотрела Денису прямо в глаза и очень важным тоном произнесла:

– Нет, я не влюбилась в доктора Микстурьева. И в месье Массажу я тоже не влюбилась ни капельки. А влюбилась я в Аптечкин посад! Здесь – как дома, только лучше!

– Тогда понятно, – грустно вздохнул Денис.

– Да ты не расстраивайся, – попробовала утешить его Влада. – Где бы ты ни учился, сможешь приезжать ко мне в гости на канатной дороге хоть каждый день!

Первая поездка на канатной дороге через реку Дунайку – вот это было впечатление!

Катание на картинге – и то меркло перед этим. Даже настоящие американские горки, на которых единожды довелось покататься Денису, были по сравнению с канатной дорогой просто скучищей.

Кабинки, выполненные в виде раскинувших крылья лебедей, медленно плыли в вышине, почти невесомые, по направлению к Пятихолмью.

Озорной ветер играл золотыми волосами Дениса, отчаявшись сдуть бейсболку с его головы (все бейсболки, кепки и шапки были припечатаны к головам учеников антисдувательными заклинаниями).

А вдали простирались сказочные ландшафты острова Буяна.

Широкий чистый пляж в излучине Дунайки, укрытый медово-желтым песком. А у кромки сине-зеленой воды – лодки и водные велосипеды, плоты и надувные фигуры животных (вероятно, это для лицеистов, не умеющих плавать – сообразил Денис).

Величественное Пятихолмье, на меловых кручах которого располагались еще три посада, Обсерватория, Ботанический сад и Дом Зверей на севере плавно перетекали в изумрудно зеленые леса, среди которых светлел нарядный прямоугольник Гуслярской поляны. Конечно, эти леса были видны отсюда, с высоты, не полностью – а лишь там, где на них открывался вид сквозь седловины между холмами.

Пейзаж был затянут нежным маревом утреннего тумана (ведь время было ранним) и выглядел очень многообещающе.

И даже облака, что теперь стали совсем близкими, при детальном рассмотрении оказались цветными, словно великан прошелся по ним кистью с акварельными красками.

Некоторые облака имели лиловые каемочки, некоторые – бордово-розовые, некоторые – нежно-голубые и перламутровые!

– Эге-гей! Вот классно-то! Даже облака кажутся цветными! – в сердцах воскликнул Денис

Максим, который в тот раз ехал в паре с Денисом в двухместной кабинке, не упустил случая показать, как хорошо он во всем разбирается. Изучающе поглядев на ближайшее оранжево-розовое облако, Максим изрек:

– Правильно, цветные. А почему они цветные, ты знаешь?

– Наверное… наверное, какие-нибудь оптические явления, – вспомнил Денис из курса физики. – Рефракция какая-нибудь. Или дифракция.

– А вот и не правильно! – с трудом скрывая свое торжество, заявил Максим. – Облака в Архипелаге бывают разноцветными, потому что здесь вместе с ними иногда летают воздушные шарики. Нам так месье Массажу объяснил.

– Какие еще воздушные шарики?

– Обыкновенные. Только сбежавшие. Вот у тебя когда-нибудь улетал воздушный шарик? – спросил Максим.

– Ха! И не один! Был даже случай, мне мой дядя Вова на день рожденья как-то подарил целую охапку красивых, красных шаров с эмблемой банка, где он работает. Между прочим, целых восемнадцать штук. А Тигра, мой друг – помнишь я тебе про него рассказывал? – попросил меня, чтобы я дал ему их подержать. Ну я, конечно, дал. Не знаю уж, как он умудрился зазеваться, да только веревка, которой были связаны шарики, из руки у него выскользнула и – фьюить! Поминай как звали! Ведь дело-то на балконе было…

– Вот видишь! И у меня бывало, что шары улетали. Так вот, ты никогда не думал, куда все эти шары деваются после того, как из рук выскальзывают?

– Ну… думал, конечно! В детстве я вообще уверен был, что все воздушные шары улетают на Луну.

– А теперь?

– А теперь… Даже не знаю. Наверное, так и летают там, высоко-высоко в небе, пока их самолет какой-нибудь крылом не заденет. Или пока птица не клюнет и тогда они – ба-бах! – лопаются…

– А вот и неправильно. Все сбежавшие шарики из Закрытки направляются прямиком сюда. Для них волшебная стена, которая отделяет наш мир от мира Архипелага, не препятствие. Так они и летают здесь, прибившись к облакам, потому что здесь им лучше!

– Еще бы! Так что же получается, вот это облако, ну, которое с красненькой каймой, оно, может быть, состоит из тех самых красных шаров, которые мне подарил когда-то дядя Вова?

– Ну, не все облако. А только один какой-то его кусочек.

– Не важно! Главное, выходит, что какой-то кусочек того облака может быть моим собственным? Ведь так? – воодушевленно спросил Денис. Ему понравилась эта идея – владеть, хотя бы мысленно, частью облака, которое летает над Лицеем.

– Ну… Выходит, так!

"Вот здорово!" – решил Денис и от этой мысли Лицей показался ему еще более родным. Выходило, что он тоже здесь пусть не большой, но хозяин!

– А еще Марвин говорил, что когда воздушный шарик от тебя убегает, нужно сказать: "Лети не майся, прилетишь – не балуй".

– Это еще зачем?

– Марвин сказал, это все равно как нам, людям, пожелать друг другу "счастливого пути!".

– А здесь делают музыкальные шкатулки, – гордо сообщил Данила-мастер, указывая на избу, где пятеро довольно взрослых ребят в широких фартуках, прилежно склонившись над резными коробочками, ковырялись отвертками в их мудреных внутренностях. – И, между прочим, на выставке, которая проводилась в прошлом году, наши, лицейские шкатулки получили первое место! А английские да немецкие мастера остальные места между собой поделили.

– Как приятно! – умилилась Люба Спицына.

– Только зачем нужны музыкальные шкатулки, когда есть магнитофоны? – подбоченясь, дерзко спросил Роман.

– А вот зачем: магнитофоны ваши, что в Закрытке есть, любую музыку играют. В том числе и плохую, прямо даже гадкую! А музыкальные шкатулки никогда гадкой музыки не играют. Ни-ког-да!

"Вот бы соседу из сорок второй квартиры магнитофон такой шкатулкой подменить", – вздохнул Денис, вспоминая те жуткие звуки, что неслись из-за стены иногда по три часа кряду.

Какие-то дикие вопли, будто пятьдесят ослов одновременно тянут за хвост, упорный глухой стук, словно в стену лбом кто-то колотит, да еще слова идиотские вроде "Все люди козлы! Весь мир – дурдом!". И так далее, только по-английски.

"Нет, определенно, если бы ввели моду на музыкальные шкатулки, жизнь стала бы лучше!"

– А что в той избе? – спросил Максим, указывая на утопающее в кустах сирени здание, крытое опрятной соломенной крышей.

– Там учатся изготовлять емелефоны. А что это такое, наверное, каждый из вас теперь знает? – подмигнул Данила-мастер.

– Знаем! – хором подтвердили ребята.

Некоторые даже вынули свои емелефоны из карманов, чтобы продемонстрировать их Даниле. Емелефоны им выдали только этим утром и мало кто еще успел толком насладиться экзотической вещицей – просто не было времени!

– Вот здесь-то их и придумали, емелефоны эти!

– А почему они называются емелефонами?

– Потому, что изобрел их мастер Емеля, – пояснил Данила.

– Тот самый, что щуку поймал и на печи ездил? – предположил Коля.

– А вот и не правильно! Тот Емеля в Зверознатном посаде детей премудростям учит. На отделении рыбоведения. И зовется Емелей Севастьяновичем. А этот – просто Емелей.

– А почему без отчества? – спросила Влада, которая во всем любила этикет.

– Потому, что не нравится ему по отчеству называться. Говорит, молодой еще. Да и правда: двадцать лет по нашим, чародейским понятиям – не возраст! А ведь когда Емеля емелефон изобрел, он еще в выпускном классе учился!

– Вот это да, – восхищенно протянул Денис, которого все не отпускали мысли о каком-нибудь громком подвиге, который непременно надо совершить, чтобы удостоиться похвалы Берендея.

– А что, вы своим гвардейцам в емелефонах имена-то дали уже? – спросил Данила. – А то ведь безымянными гвардейцы служить не любят!

– Я дал. Назвал Славиком, как моего брата, – сообщил Максим.

– А я – Децлом, как певца, – прошептала Влада.

– А моего зовут капитаном Немо! – выпалил Коля.

– А моего… не скажу, – хитро прищурился Роман.

– А я… а я… забыл назвать своего гвардейца, – сознался Денис.

– А можно посмотреть, как их делают, емелефоны? – спросил Максим, жадно косясь в сторону избы, на которую указывал Данила.

Все одиннадцать ребят посмотрели на Максима с плохо скрываемым осуждением.

Вот уже четыре с половиной часа длилась экскурсия по Мастеровому посаду. И за это время чего они только не видели!

И площадку, где испытывают самые бесшумные в мире мельницы. И избу, где мастерят воздушные змеи, которые умеют летать даже когда нет ветра. И станок, на котором когда-то был выткан самый большой в Архипелаге ковер-самолет (в настоящее время непоправимо изъеденный крысами). И Музей Бесполезных Ископаемых.

Данила-мастер показывал им, как орудовать гончарным кругом и тачать сапоги-скороходы. Рассказывал о том, как плетут корзины и замешивают краски, которые никогда-никогда не потускнеют.

Как тут не устать и не проголодаться?

Но Максим, казалось, не ведал ни усталости, ни голода.

Он хвостом ходил за Данилой-мастером и задавал тысячи вопросов. Его интересовало все, абсолютно все!

– А сколько дырочек в конской подкове?

– А из какого места у тутового шелкопряда выделяется шелковая нить?

– А из чего делается мореходный кристалл?

– А какое заклинание превращает свинец в золото?

– А от чего питается скатерть-самобранка – от розетки или от батарейки?

Максим буквально не давал Даниле-мастеру закрыть рта. Он подглядывал в каждый чан, где что-нибудь бурлило. Нюхал и щупал все, до чего можно дотянуться. И пробовал на остроту лезвия всех попадавших ему в руки инструментов.

До всего ему было дело!

Когда Данила был занят, Максим приставал с расспросами к посадским ученикам, которые осваивали азы той или иной мастеровой премудрости. И делал это с таким жаром, словно был журналистом, которому платили за каждую букву взятого интервью…

Денису тоже было интересно в Мастеровом посаде.

И ему было приятно знать, что ближайшие две недели он проведет среди умельцев и их подмастерьев. Но Максим был просто одержим всем, что видит!

В его карманы были битком набиты всякой полезной всячиной – деталями и детальками умных механизмов, мотками проволоки и пеньки, винтиками, гаечками и шестеренками. Содержимое карманов весело позвякивало при ходьбе, провоцируя товарищей на шутки. Но на эти шутки Максим, вообще-то довольно обидчивый, не обращал совершенно никакого внимания!

Когда у Максима выдавалась свободная минута, он тут же принимался перелистывать "Справочник начинающего мастера-механика", где доходчиво объяснялось, как в полевых условиях смастерить неснашивающиеся сандалии и как из набора чайных ложечек сделать миксер, для взбивания белкового крема на торт…

В общем, очень скоро Денису стало ясно: Максим не променяет Мастеровой посад ни на какой другой.

А значит, еще один из его друзей определился с тем, на кого учиться. И только у него одного не было на этот счет никаких определенных мыслей. "Может, я и правда бездарь?" – спрашивал себя Денис.

Мастеровой посад был самым большим из тех, что уже довелось увидеть Денису и ребятам.

Он занимал самые обширные кручи Пятихолмья да вдобавок имел свои собственные "избы" и "площадки" в лесу и на берегу реки.

Всюду суетились ученики и подмастерья, между ними выхаживали важные преподаватели в фартуках и повязках вокруг лба, как у теннисистов. А Денис и его друзья сновали между изб, выгадывая, куда полезней пойти – в избу, где учат делать фейерверки, или же в избу, где учат составлять духи и варить мыло?

– Конечно туда, где духи! – настаивали девчонки. – Что может быть нужнее?

– Да какие духи! От них вонь одна. Вот фейерверки – это сила! – возражали мальчики.

В итоге вся группа застревала на полпути возле поляны, где Левша и его четверо помощников испытывали новую модель метательной машины.

Машина метала в воображаемого супостата гнилые яблоки, тухлые яйца и перезрелые помидоры целыми корзинами! Оторваться от этого зрелища было совершенно невозможно.

В общем, не было и дня, чтобы ребята вернулись в свои комнаты до темноты.

С гудящими ногами и головами, под завязку набитыми различными премудростями – кузнечными, ткацкими, гончарными и мореходными – они падали на кровати, и были не в силах вымолвить ни слова…

Зато горшочки-самовары в комнатах, что выделили экскурсантам, были не в пример более покладистыми, чем тот, который встретился Денису, Владе, Коле и Максиму на левиафан-каравелле. И говорили они на чистейшем русском языке (если не считать кое-каких старинных словечек вроде "инда", "занеже" или "токмо"). Ну а что лучше всего восполняет утраченные за день силы? Правильно! Широкий клин торта "Кучерявый пинчер" и земляничный чай с домашними сливками!