Текст книги "Верное решение (СИ)"

Автор книги: Александр Лучанинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

Перепроверив сумму на своем счету, Тит нехотя выбрал компанию, подходившую ему по ценнику и одновременно с этим не отпугивавшую отрицательными отзывами.

***

– Добрый день, – машинально выдала девушка, висевшая за столом в приемной, как только Тит влетел в двери. Она была всецело увлечена покраской ногтей, а потому взглянула на посетителя лишь мельком, чтобы убедиться, что ей не привиделось.

– Добрый, – устало ответил Тит. Он потратил немало времени и сил, чтобы отыскать в хитросплетениях улиц Парва Домуса нужное место. Более того, он до сих пор не мог втиснуть в голову концепцию существования целых улиц внутри космической станции. Настоящих улиц с почти настоящими тротуарами и проезжей частью. Вот только вместо асфальта повсюду были поручни, а вместо автомобилей – вагончики монорельса, на которых ему проехаться пока не довелось, но что-то подсказывало, что все-таки придется. – Скажите, а я туда пришел?

– Зависит от того, куда вы шли, – продолжая красить ногти ответила девушка. В условиях невесомости задача была не из простых. Ей приходилось то и дело отлавливать оторвавшиеся от кончика кисточки капельки лака.

Тит достал телефон и подсмотрел название компании.

– Мне нужны «Маркус-Маркус инк.»

– Значит вы пришли туда. Проходите, – она подула на ногти. – В первый раз на Землю?

– Да, – Тит подлетел к столу и зацепился ногой за поручень в полу.

– Раньше процедуру проходили?

– Нет.

Неловко растопырив пальцы и стараясь не испачкать еще свежим лаком экран, девушка нажала на нем несколько кнопок.

– В первый раз будет немного дороже, но у нас сейчас не сезон, так что со скидкой выйдет почти обычная цена. Вас устроит?

– Почти обычная это сколько? – решил уточнить Тит. Девушка еще раз сверилась с надписью на экране и озвучила цифру. Титу она не понравилась. Учитывая во сколько мог обойтись билет от Парва Домуса до Земли, на обратную дорогу до Марса ему в любом случае денег не оставалось. – Устроит. Только скажите, а это долго?

– Процедура занимает около десяти часов. Если у вас уже куплен билет советую вернуть его и взять другой, на завтра. Все равно по прибытии вы будете не состоянии что-либо делать, так что…

– Нет, билет еще не куплен. Я согласен.

– Как будете оплачивать?

Уладив денежный вопрос, девушка попросила Тита подождать у стойки, а сама скрылась за второй дверью, за которой, по всей видимости, находилось подсобное помещение. Обратно она вернулась с упаковкой влажных спиртовых салфеток и пистолетом для инъекций.

– Аллергии на препараты есть? – просила она.

– Насколько я знаю – нет, – ответил Тит.

– Импланты?

– Нет.

– Тогда мне нужна ваша правая рука, – почти по-военному скомандовала девушка, доставая из упаковки салфетку.

Тит, наспех закатав рукав, послушно протянул руку. Девушка лихим движением протерла кожу салфеткой, затем прижала пистолет и нажала на спусковой крючок. Тит почувствовал легкий укол, после чего девушка снова протерла место салфеткой.

– Это все? – удивленный Тит смотрел то на нее, то на место укола.

– Нет. Ожидайте, – девушка опять скрылась в подсобке, возвращая на место салфетки и пистолет. – Сейчас вы должны отправиться вот по этому адресу, – вылетев в приемную, она протянула ему визитную карточку с напечатанным на ней кодом. – Это в третьем кольце. Туда ходит желтая ветка монорельса. Воспользуйтесь навигатором. Там вас встретит доктор Маркус и расскажет, что делать дальше. Если по пути у вас возникнут побочные эффекты, обратитесь в медицинскую службу станции.

– Побочные эффекты? – насторожился Тит.

– Покраснение лица, зуд, боли в груди, онемение конечностей, потливость, – начала перечислять девушка, – отдышка, помутнение сознания, туннельное зрение, – она остановилась, заметив изменившееся выражение лица Тита. – Вы не волнуйтесь. Ничего страшного с вами не случиться. Препарат воздействует на кровеносную систему и у некоторых организм может бурно реагировать. Но это не смертельно. В случае чего, медслужба позаботится о симптомах. Вы же знаете их телефон?

Тит кивнул. Вывески с телефонами экстренных станционных служб пестрили почти с каждой стены космопорта.

– Ну вот и прекрасно. И поторопитесь. Чем раньше вы приедете к доктору Маркусу, тем быстрее пройдете акклиматизацию.

Вылетев на улицу, Тит просканировал телефоном код с визитной карточки. Маршрут автоматически забился в навигатор и указал на ближайшую станцию монорельса. Девушка из приемной не ошиблась, для начала Титу требовалось проехать по желтой ветке до конечной станции. Там он должен был пересесть на какой-то странный вид транспорта, иконку которого он пока еще не понимал, и подняться (или опуститься) по длинному тоннелю-креплению в третье кольцо Парва Домуса. По сути, все четыре вращавшихся вокруг станции кольца были огромными жилыми комплексами с симуляцией земного притяжения. Своего рода поселки, в которых обитали Земляне, не желавшие или не способные к долгому пребыванию в невесомости. Такая себе маленькая родина.

Добравшись до станции монорельса, Тит провисел в ожидании вагона около пяти минут. За это время он успел обнаружить у себя целых три побочных эффекта. Один из них даже оказался настоящим. Несмотря на вполне комфортную температуру воздуха, обеспечивавшуюся сложнейшими системами терморегуляции и вентиляции, на лбу у него выступил холодный и липкий пот.

Когда вагончик, наконец, прибыл, Тит вместе с остальными пассажирами влетел в него, зацепился ногой за нишу в полу и вытер взмокшее лицо воротником. Именно в этот момент проявился новый симптом. В его правом ухе что-то неприятно щелкнуло и все звуки, находившиеся с той стороны, сперва потонули в назойливом свисте, а после и вовсе перестали существовать.

Тит шумно выдохнул, пошевелил челюстью, будто пытаясь поймать ту позицию, в которой все вернется как было, но это не помогло. Он прижал пальцы к шее и проверил пульс. Сердце билось часто, но недостаточно для полноценной паники. Тем более, он только что частично оглох, и легкая нервозность вполне оправдывала сердцебиение.

Поездка длилась долгих сорок минут. Пассажиры залетали и вылетали, а Тит, переместившись в дальнюю часть вагона, терпеливо ждал конечной станции, время от времени вытирая с лица капельки пота.

– С вами все в порядке? – поинтересовался паренек, влетевший на предпоследней остановке. – Какой-то вы бледный.

– Все хорошо, – ответил Тит, выдавив из себя подобие улыбки. – Спасибо.

– Точно? – паренек недоверчиво посмотрел на него, нахмурив брови.

– Да.

Тит не привык жаловаться. Особенно на здоровье и в частности посторонним. Это было не в его правилах. С самого детства, когда он заболевал и не хотел идти к врачу, мать повторяла ему: «Ты такой упрямый… Неужели тебе самого себя не жалко?» На что он всегда отвечал: «Кому нужны мои проблемы? Само пройдет». И обычно проходило. Но это было тогда, в детстве. Когда его организм еще мог легко постоять за себя. Да и серьезней ангины болезней у Тита не бывало. А сейчас совсем другое дело. Какая-то незнакомая женщина вколола ему неизвестный препарат и заставила ехать не пойми куда. Самое время начать жаловаться. Но привычку никуда не денешь. В особенности старую.

Проехав по желтой ветке до конечной, Тит вылетел из вагона и очутился в одном из «узких» мест Парва Домуса. Здесь находились переходы-спицы, по которым предполагалось перемещаться в третье кольцо. Весь сегмент состоял из большого, относительно соседних помещений, полого цилиндра, который медленно вращался вокруг своей оси. В стенах этого цилиндра находились четыре прохода, отмеченных тем самым странным символом, значение которого Тит все еще не понимал. Вылетавшие из вагонов монорельса и соседних коридоров люди, помогая себе руками и отталкиваясь от поручней, перелетали вдоль стены цилиндра к проходам и скрывались в них.

Тит последовал общему примеру. Продолжая усиленно потеть, он цеплялся за поручни словно паук, ползущий по паутине. Маневрируя между рекламными вывесками и огромными экранами, по кругу крутившими различные сообщения от руководства станции, которые он мог слышать только левым ухом, Тит добрался до прохода, отмеченного в навигаторе и нырнул в него, попав в своеобразный холл, тупиковое помещение, вдоль стены которого располагалось с десяток двустворчатых дверей. Одна из них открылась и Тит, наконец, понял значение знака в навигаторе. Это были лифты. Хотя по сути они являлись все теми же монорельсовыми вагончиками, только вместо поручней и ниш в них были установлены сидения.

Сверившись с навигатором, Тит дождался своей кабинки, занял крайнее от входа кресло, пристегнулся и, прижав к груди вещмешок, стал ждать. Когда все места в лифте были заняты, двери закрылись. Раздался предупреждающий звуковой сигнал и лифт поехал. По мере того, как он опускался по шахте спицы колеса, инерция, вызванная его вращением, начинала создавать иллюзию притяжения. Сперва Тит заметил, что ремень, которым он пристегнулся, перестал давить на живот. Затем сцепление задницы с сидением стало усиливаться и в ремне вообще отпала надобность. Рукам стало сложнее держать вещмешок, напряжение в мышцах шеи росло под весом тяжелевшей головы. А потом у Тита случилось что-то странное с глазами. Вернее, с одним из них. В один миг картинка вдруг как-то изменилась. Стала менее четкой и раздвоилась, будто у него неожиданно появилось косоглазие. Тит недовольно хмыкнул, прищурил левый глаз и все стало лучше. Тогда он с трудом закрыл правый. Мир моментально потерял краски, потускнел и, казалось, находился на дне глубокого колодца. Тит рефлекторно мотнул головой, будто это должно было наладить картинку, но тут же понял, что совершил непростительную ошибку. В его черепе что-то неприятно хлюпнуло и голову тут же пронзила боль. Титу сразу вспомнилось похмельное утро.

«Что-то я разваливаюсь, – подумал он, часто моргая. – Только бы доехать до этого Маркуса…»

Когда лифт опустился на самое дно спицы и оказался во вращавшемся вокруг станции кольце, раздался новый предупреждающий сигнал. Двери открылись, пассажиры принялись отстегивать ремни и вставать со своих мест. Тит, в свою очередь, не торопился. Он понимал, что сейчас его вес был гораздо больше, чем обычно и его слабые ноги попросту подкосятся от любого неосторожного движения. К тому же, хоть головная боль немного поутихла, все остальные побочные эффекты остались, что только добавляло проблем.

– Новак? – вдруг в дверях лифта показался смуглый коренастый мужчина, одетый в синие джинсы, рубашку на выпуск, поверх которых был накинут белый халат. – Тит Новак? Здесь есть Тит Новак?

– Это я, – прилагая усилие, поднял руку Тит.

– О! – мужчина вскочил в кабинку лифта. – Я здесь за вами. Чтобы проводить.

Он взял у Тита вещмешок, повесил его на плечо и вышел наружу. Затем остановился, хлопнул себя по лбу и вернулся обратно.

– Меня зовут доктор Маркус Марку́с, – представился он, подхватил Тита под руки и помог ему встать. – Как вы себя чувствуете?

– Жить буду. Наверное… Хотя, бывало и лучше.

– Что случилось?! – на лице доктора повисло выражение крайнего удивления. – Есть побочный эффект?

– И не один.

– О! Это не хорошо. Не хорошо! Пойдемте скорее, у меня здесь для вас кресло.

Тит не мог понять, с каким именно акцентом говорил доктор Маркус, но доверился ему полностью. Ему показалось, что вне зависимости от языка человек в белом халате должен знать, что делает.

Маркус буквально выволок Тита из лифта в холл. Такой же, как и тот, что был на противоположенной стороне спицы кольца. Просторное помещение с рядами дверей в стенах, и людей здесь было так же много, вот только они не летали, а ходили, как будто находились не на станции, зависшей в космосе, а на Земле.

Маркус доволок Тита до кресла-каталки, стоявшего у стены, помог сесть и положил вещмешок ему на колени.

– А теперь говорите, – сказал доктор, присев на корточки рядом.

– Говорить? – не понял Тит, принимая более удобную позу.

– Ну, побочный эффект. Говорите мне его.

– А, побочные эффекты… Да это так, ерунда, – он неловко махнул рукой.

– Нет, нет, не ерунда. Все, кто приходит к доктору Маркусу Марку̀су могут рассчитывать на теплый прием и хорошее обслуживание, – продекламировал доктор заранее заученный слоган. – Говорите свои эффекты.

– Ну хорошо, – Титу совсем не нравилось жаловаться. В такие моменты он чувствовал себя хуже, чем если бы просто перетерпел. Ведь слабость тела, по его мнению, была временным неудобством, в отличие от слабости духа. А там, если один раз проявил слабину, то остановиться потом бывает очень сложно. Но сейчас же он рассудил, что было бы непростительно тратить скудные остатки накоплений на проживание в Парва Домусе, когда прилетел он сюда с определенной целью, на достижение которой, в конечном счете, этих денег могло и не хватить. – У меня ухо правое… – он показал на него пальцем, – с ним что-то случилось. Там внутри что-то щелкнуло и теперь нет звука. И глаз левый, – он перевел палец на него. – В нем все как будто в тоннеле.

На пару секунд в разговоре наступила пауза. Тит смотрел на доктора, а тот, в свою очередь, смотрел на него.

– Это все? – наконец, спросил Маркус.

– Ну, еще немного потеть стал, но это, я думаю, ничего страшного.

– Все что у вас есть – ничего страшного. Вы же потерпите до моего кабинета?

– Легко, – бодро кивнул Тит. Слова доктора его немного успокоили.

– Хорошо. Тогда я везу вас в кабинет, где все поправляю. Будете как завтрашний.

– Как новый? – решил уточнить он.

– Верно. Спасибо. Как новый.

Доктор Маркус, видимо, далеко не в первый раз проходивший по маршруту, бодро толкал впереди себя кресло-каталку, без проблем маневрировал в толпе, неизменно присутствовавшей у каждого транспортного узла Парва Домуса, и что-то мурлыкал себе под нос. Тем временем Тит, борясь с новым зрительным дефектом и ослабевшими мышцами шеи, глядел по сторонам. Изнутри кольцо выглядело весьма похоже на остальные помещения станции. Много цветной рекламы, шума и людей. Но были и отличия, исходившие, в основном, из искусственной силы притяжения. Не было армий поручней на всех поверхностях. Не было нишей для ног. Вернулись четкие понятия пола и потолка, а вместе с ними на ноги вернулась и обувь. Да и в целом одежда местных жителей отличалась от той, что принято было носить на «Кориолисе». Сказывалось различие Марсианской и Земной мод. Хотя, конечно, голубая жемчужина, родина человечества, так же была и законодателем всех веяний, но все же, чем дальше от нее жили люди, тем больше изменений закрадывалось в их внешний вид. Думая об этом, Тит невзначай начал фантазировать о том, во что одеваются люди, осваивающие дальние миры. Как сильно изменился их быт, их язык… А затем его мысли вернулись к нему самому. К тому, что он собирался сделать. К тому сколько еще всего предстояло. И от осознания масштабов задуманного в груди у него все сжалось, а на лбу выступила новая порция холодного и липкого пота.

«Большая проблема – это много маленьких», – Титу вспомнились слова Джека Шэлби, его бригадира из тех далеких времен, когда он еще работал на марсианских рудниках. Эту фразу он любил повторять каждый раз, когда она хоть сколько-либо подходила к ситуации. Она была его каждодневной мантрой, его жизненным девизом. И, что самое важное, с ней было сложно не согласиться. А потому, Тит решил, что позаимствует ее, дополнив от себя важной деталью и теперь она выглядела так: «Большая проблема – это много маленьких. Начни решать первую и остальные в страхе разбегутся».

На этой мысли сейчас и сконцентрировался Тит. Он оставил в своем уме только вопрос адаптации к земному притяжению. Остальные же проблемы он смел в дальний угол, в темноту бессознательного. Там они будут продолжать вариться в собственном соку, пока не наступит их время. А когда это случится, они уже не покажутся такими сложными и страшными.

Улицы третьего кольца Парва Домуса отличались от холла с лифтами, но Тит узнал в них нечто родное, нечто до боли знакомое. Он увидел в отделке стен, в способе размещения информационных экранов, в освещении и даже использованных материалах характерные отличительные черты марсианской архитектуры. Вернее, их прототипы. И это было вполне объяснимо, ведь и Парва Домус и колонии строились примерно в одно и тоже время. Отсюда сходство стилей, да что уж, само название. В те годы на Земле в моду вошли древние Греция и Рим. Именно поэтому станция получила свое название, на латыни обозначавшее малый дом, а целое поколение марсиан нарекли римскими именами. Тит, хоть и был гораздо моложе, тоже попал в их число. Но уже по другой причине.

Кабинет доктора Маркуса находился в двадцати минутах ходьбы от холла с лифтами. У его двери не было никакой вывески, ни даже таблички с именем. Да и район, в котором тот находился, не выглядел, как что-то связанное с медициной. Скорее, как обычный жилой сектор. Объяснение этому нашлось, как только Тит перекатился через порог и очутился внутри. Кабинет доктора Маркуса Марку̀са был ничем иным, как обыкновенной квартирой, получившей определенные модификации.

Доктор провез Тита из коридора прямиком в дальнюю комнату, отведенную под нужды клиента. Она вся была заставлена различного рода тренажерами, а пол выстелен мягким покрытием.

– Постарайтесь сесть на стул. Здесь я вам не помогу. Важно, чтобы вы сами, – сказал Маркус. – А я сейчас ухожу за веществом. Будем вправлять ваши побочные эффекты.

– Исправлять, – поправил его Тит.

– Прошу прощения, – доктор слегка поклонился и спешно покинул комнату.

Тит свалил с себя вещмешок, отпихнул его ногой в сторону и попытался встать. Это оказалось тяжелее, чем он думал. Слабые мышцы бедер свело от напряжения, колени задрожали, в левом ухе морским прибоем проявилось сердцебиение.

Опираясь руками о рамы тренажеров, Тит доковылял до стула, стоявшего у дальней стены, опустился на него и шумно выдохнул. Ему показалось, будто он только что снова очутился на руднике и отпахал полную смену без перерывов. Хотя, наверное, для коренного землянина это было бы плевым дельцем.

Доктор Маркус вернулся в комнату с целым чемоданом, наполненным различными шприцами, ампулами и пузырьками. Водрузив его на стул рядом с Титом, он принялся торопливо перебирать содержимое, что-то тихо бурча себе под нос. Что именно Тит не знал, потому как не понимал языка.

Отобрав три пузырька, он вылил их содержимое в известных только ему пропорциях в пробирку, закрепил ее в центрифуге, вмонтированной в крышку чемодана и нажал на кнопку. Механизм начал вращаться, а доктор перевел взгляд на Тита.

– Это вам поможет, – улыбнулся он, показав на чемодан. – Я извиняюсь за неудобства. Такое бывает редко. Никогда нельзя угадывать. Препарат я разработал сам, и он слишком сложный, чтобы подойти ко всем. Но у вас ничего страшного. Просто временная неполадка.

– А что со мной? – Тит, прищурив не пострадавший глаз, смотрел сквозь темный тоннель на центрифугу.

– Мой препарат помогает вашим сосудам не пострадать. Сильное притяжение – это сильная нагрузка на сердце. Перемена давления в крови может что-то повредить. Препарат защищает. От него стенки сильные и крепкие, – Маркус согнул руку как культурист и похлопал по мышце ладонью. – Но сосуды у вашего глаза и уха слегка не очень. Они… как бы это… раскрылись. Давление упало и вот. Сейчас я поправлю это, а потом мы начнем тренировать ваши ноги.

– А с потливостью что делать?

– Это совсем-совсем не страшно. Сейчас ваше сердце разгоняется, чтобы тело быстрее приняло ускоритель роста и витамины. Потливость бывает.

Чем больше говорил доктор Маркус, тем больше Тит доверял ему. Несмотря на то, что тот работал в обыкновенной квартире, в которой, вполне возможно, жил сам. Несмотря на его необычный внешний вид. Несмотря даже на то, что в целом вся эта скромная частная контора, предоставляющая услуги акклиматизации, походила на дешевый развод. Просто в те моменты, когда доктор Маркус начинал говорить на медицинские темы и использовать медицинские термины, его акцент утончался, становился почти незаметным, а в глазах Тита (вернее в его одном глазу) это было верным знаком того, что человек в своем деле разбирается.

Когда центрифуга в крышке чемодана закончила вращение, доктор Маркус вытащил из нее пробирку, вставил в пистолет для инъекций и вколол содержимое Титу в плечо.

– Когда все вернется в?..

– Пять минут, – Маркус растопырил пальцы. – Не дальше.

– Не дольше, – поправил его Тит.

Действительно, по прошествии примерно пяти минут, которые доктор провел, продолжая смешивать жидкости и крутить их в центрифуге, Тит ощутил поразительные изменения. Зрение в его левом глазу вернулось в норму так же быстро, как и вышло из нее. С ухом все оказалось немного дольше. Слух приходил медленно, сперва тихим сипением, затем далеким эхом, переходящим в неприятный свист. Но, как и обещал доктор, спустя пять минут из всех побочных эффектов у Тита осталась лишь потливость.

Закончив с пробирками, доктор Маркус достал из нагрудного кармана халата ручку-фонарик и посветил ею поочередно в глаза Титу.

– М… хорошо, – убедившись, что зрачки реагируют одинаково, он вернул ручку в карман и пощелкал пальцами Титу возле ушей. – Как слух? Пришел?

– Пришел, – кивнул Тит, а затем тут же поправил себя: – В смысле, вернулся.

Некоторые речевые обороты, исходившие из акцента доктора Маркуса оказались прилипчивыми.

– Это хорошо. Тогда я сейчас дам вам еще два укола. Один, – он вставил первую пробирку в пистолет, – нужен для того, чтобы мышцы в ваших ногах росли чуточку скорее. Как удобрение для растения. Понимаете?

Тит кивнул и безропотно подставил руку, доктор вколол ему первый препарат, после чего сразу вставил в пистолет другую пробирку.

– А второй – витамины и белки. Чтобы им было из чего расти, – Маркус сделал укол и отложил пистолет. – Теперь мы подождем минуту, чтобы узнать, что вы хорошо перенесли. Да?

– Мне девушка в приемной сказала, что на все про все уйдет часов десять, так что я не спешу, – Тит пожал плечами. – А что за третья пробирка?

– Это на потом, – доктор закрыл крышку чемодана и отставил его к стене. – Я вам дам на середине. Как вы себя чувствуете?

– Ну, – Тит мысленно ощупал себя, проверяя на наличие новых побочных эффектов, но их, к его счастью, не обнаружилось. Только сердце билось чаще, чем обычно и испарина по-прежнему холодными липкими волнами проступала на лбу, – вроде как все в порядке. Учитывая обстоятельства.

– Это хорошо, – глаза доктора Маркуса засияли. – Тогда нужно начинать. Попробуйте встать со стула.

Тит, помогая себе руками, неуклюже поднялся на ноги. Все тело будто налилось свинцом, каждое движение требовало значительных усилий, а инерция казалась до странности большой. Это было непривычно, но уже не так тяжело, как раньше. Просто нужно было брать во внимание, что пол тянет к себе в три раза сильнее, чем на родном Марсе.

– Так, так… хорошо, – Доктор Маркус встал вместе с Титом, оглядел его с ног до головы, отошел к соседнему тренажеру и поманил рукой. – Теперь подойдите ко мне. Только не спешите. Времени много.

Тит собрался с духом и сделал свой первый шаг без опоры. Свой первый и совершенно неудачный шаг. Непривычная инерция собственной ноги в придачу с мягким покрытием пола сыграли с ним злую шутку. Словно пьяный, он вздрогнул, его колено разогнулось сильнее, чем ожидалось, а все внутренности в животе, от неожиданности, будто оборвались и рухнули вниз. Но, тем не менее, Тит не упал. Едва слышно охнув, он взмахнул руками, удерживая равновесие, и подтянул вторую ногу, тем самым завершив шаг.

– Прекрасно! – доктор Маркус отошел еще дальше. – Продолжайте. Если нужно, пользуйтесь тренажерами, как опорой, но не сильно. Давайте.

Тит продолжил. Пошатываясь и исполняя странные маневры руками, он походил на маленького ребенка, делавшего свои первые шаги. Он ступал по мягкому полу, иногда хватаясь за рамы тренажеров, но тут же отпускал их. Почему-то в такие моменты ему казалось, что он жульничает.

– Вот так, – подбадривал его доктор, – понемногу, шаг после шага…

– Шаг за шагом, – поправил Тит.

– Хорошо. Теперь мы команда. Я вас учу ходить по земле, а вы меня учите говорить по языку.

– На языке… – Тит аккуратно промокнул рукавом лоб. Привычное движение для человека, три года прожившего в невесомости. На космической станции смахивание пота было недопустимым действием. Конечно, современные воздушные фильтры хорошо справлялись со случайными каплями жидкости, но вот люди… Никому не хочется ненароком проглотить или, что еще хуже, вдохнуть свободно парящую каплю чужого пота.

Процесс шел со скоростью, которой Тит не ожидал. Спустя всего час ходьбы по комнате он уже не чувствовал предательской дрожи в коленях, а мягкий пол не казался таким коварным. Заметив положительные изменения, доктор Маркус приказал перейти от обычной ходьбы к более сложным упражнениям.

– Садитесь вот сюда, – он показал на один из тренажеров. – Ноги ставите вот в эти штучки и разводите их в стороны. Медленно, не спешите. Чтобы в ногах начались жжения. Понимаете?

– Понимаю, понимаю… – Тит сел на сидение, упер бедра в мягкие подушки, к которым через систему блоков были прикреплены грузы, и развел их в стороны. Это оказалось сложнее, чем он предполагал. Отчасти из-за то, что сам он себя никогда не считал спортивным человеком и с подобного рода нагрузками был не знаком, а отчасти потому, что темп доктор задавал явно не самый медленный. К такому за минуту не приспособишься. Или приспособишься?

Повторяя раз за разом упражнение и стараясь не сбавлять скорость, Тит начал замечать, что вместе со жжением, о котором говорил доктор Маркус, в его мышцах появлялась и сила. А точнее будет сказать – их покидала слабость. Постепенно рывки давались все проще, хотя грузы на тренажере не менялись.

– Вот, вы хорошо делаете. Еще немного и можно будет отдохнуть две минуты.

Тит тяжело дыша кивнул. Он продолжал делать упражнение, стараясь найти в нем то же медитативное состояние, в которое частенько проваливался, работая отбойным молотком на рудниках. И под конец ему даже показалось, что отыскал. Но доктор Маркус прервал его, кинув на плечи полотенце.

– Вот, оботритесь и отдохните. У вас две минуты, – он вышел из комнаты, а обратно вернулся с ведром в руках.

– Это зачем? – Тит обтирал полотенцем подмышки и лоб.

– Это на потом, – доктор Маркус поставил ведро рядом с другим тренажером, который выглядел как перевернутое сидение с широкой плоской доской сверху. На доске так же были закреплены грузы. – Теперь садитесь вот сюда. Ноги должны быть здесь, а спина – здесь. Понимаете?

Тит уже уверенным шагом подошел к сидению, лег в него и, следуя указаниям, упер ноги в доску. Доктор Маркус положил на нее несколько блинов и убрал предохранитель. Тит сразу же почувствовал, как доска начала сгибать его ноги, вдавливая колени в грудь.

– Давайте, толкайте ее вверх. Нужно сделать столько раз сколько можно.

Тит, кряхтя и пыхтя распрямил ноги, поднимая доску с грузом, затем расслабился и она тут же опустилась обратно. Тогда он повторил действие. А затем еще раз, и еще, пока мышцы на его бедрах не вспыхнули пожаром и полностью не отказались слушаться. После пары неудачных попыток сдвинуть доску с места, Тит осознал, что больше не в силах разогнуть колени. Но почему-то он не почувствовал себя побежденным. Наоборот, вместо стыда, физическое измождение принесло ему странное ощущение радости.

– Все… – Тит махнул рукой. – Больше не могу.

Доктор Маркус быстро вернул предохранитель на место, зафиксировав доску, и помог Титу принять сидячее положение.

– Ну, как вы себя чувствуете?

– Вы знаете, просто прекрасно. Я уже очень давно так не уставал, но… – до того улыбавшийся самому себе, Тит вдруг нахмурился. Его лицо побледнело, а глаза потеряли фокус. Горький ком неудержимой волной поднялся из глубины груди и Тита вырвало в удачно подставленное доктором Маркусом ведро.

– Вот так, – сказал он, похлопав согнувшегося в конвульсии Тита по плечу. – Не терпите. Пускай все выходит. Ваше тело сейчас работает очень быстро. Кровь ходит по сосудам очень быстро. Мышцы растут и сжигают энергию, а обратно отдают мусор. Пускай выходит.

– Фух… – дождавшись, когда приступ рвоты прекратится, Тит не глядя нащупал полотенце и вытер им рот. На губах тут же проявился соленый вкус собственного пота. – Это со всеми так происходит?

– Нет, но со многими. Тренироваться – тяжело. Не у всех печень может управиться с быстрой нагрузкой. Дело привыкания.

– Привычки…

– Спасибо. Ну как, вам уже лучше?

– Да.

– Тогда давайте продолжать.

– Продолжать?! – удивился Тит.

– О, да. Нужно сделать ноги еще хотя бы три раза. А потом мы перейдем к спине. Чтобы хорошо ходить вам нужно крепкое ядро, – доктор Маркус потер ладонью его поясницу. – Крепкие ноги и крепкое ядро, а остальное потом само догонит.

– Крепкое ядро… – Тит тяжело выдохнул после чего его снова стошнило.

Тренировка продолжалась еще около полутора часов. К тому моменту, как упражнения с нагрузками на ноги закончились, Тит чувствовал себя словно выжатый лимон. От эйфории не осталось и следа. В сущности, в нем вообще ничего не осталось кроме ощущения бесконечной усталости и шума собственного пульса в ушах. Казалось, что довольно недешевая процедура акклиматизации была рассчитана на подготовку человека не к земным условиям, а к олимпийским играм. Хотя, учитывая всю интенсивность нагрузок, к параолимпийским. Тит, сидя на тренажере не в силах даже подняться на ноги, никак не мог взять в толк, каким образом он должен был теперь укреплять спину. Но у доктора Маркуса на этот вопрос был заранее заготовлен ответ. Пока Тит переводил дух, он вернулся к чемодану с препаратами и достал из него третью пробирку, содержимое которой незамедлительно вколол ему в плечо.

– Что это? – сбивчиво спросил Тит.

– Мой личный рецепт, – с легкой ноткой гордости ответил доктор Маркус. – Коктейль бодрости. Он должен дать вам еще сил, чтобы закончить тренировку.

– Может лучше сделать перерыв? – говоря это Тит уже чувствовал действие препарата. Усталость постепенно отступала, а вместе с ней и ставшие навязчивыми мысли о том, чтобы просто лечь на мягкий пол, свернуться калачиком и тихо умереть.

– Нет, никакого перерыва! Нужно сделать все, пока работают ускорители мышечного роста. Их нельзя вводить часто. Могут прийти опухоли. Это будет вредно для здоровья.

– А убивать себя нагрузками не вредно… – буркнул Тит, поднимаясь на ноги.

– Это полезно. Хотя и не очень приятно, – доктор Маркус улыбнулся. – Проходите сюда, будем начинать тренировать ядро.

Следующий час Тит как заведенный выполнял различные упражнения для развития мышц спины. Они были как сугубо гимнастическими, так и с применением весов различной тяжести. К тому моменту, когда действие фирменного коктейля доктора Маркуса закончилось и силы снова покинули Тита, в комнате не осталось ни одного тренажера, который бы он не возненавидел. Изможденный, в насквозь промокшей от пота одежде, он рухнул на мягкий пол, расставил в стороны горевшие огнем ноги, раскинул руки и думал о тех далеких временах, когда самой большой проблемой в его жизни были оглохшее ухо и темный тоннель в левом глазу.