Текст книги "Верное решение (СИ)"

Автор книги: Александр Лучанинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

Сквозь зазоры между плотными облаками просматривалась каменистая равнина, раскинувшаяся на десятки километров. Ее северный край уходил за горизонт, а юго-восточный оканчивался большим скальным массивом вздыбившейся тектонической плиты, своей формой напоминавшим белые скалы Дувра.

Челнок, постепенно сбрасывая скорость, пролетел сквозь облака, снизился на высоту полутора километров, где его у грани скального массива подхватил мощный порыв ветра. Борясь со стихией, двигатели натужно взвыли, компенсируя резкий рывок в сторону и как только корабль опустился ниже спасительных скал – успокоились. Подняв целое облако пыли, челнок выпустил шасси и приземлился.

Тит с облегчением выдохнул и отпустил ремень безопасности. Самое страшное было уже позади. Теперь можно было немного расслабиться и перевести дух.

Он поерзал на кресле, ощущая, как поддевка скафандра начинает надувать свои мешки, чтобы выровнять кровяное давление, а затем покосился в угол лобового стекла, где за пятном сажи виднелся его контейнер. Тот, приземлившись в полукилометре от челнока, выглядел неважно. По всей видимости его двигатели оказались недостаточно мощными, или же ветер превзошел все ожидания. Контейнер вошел в землю под углом, зарылся в нее, образовав перед собой небольшой вал, а одна из его стенок изогнулась, и торчавший из образовавшейся щели герметик, подхваченный легким ветерком, болтался словно разорванный парус.

Глава 5 Н-Надувательство

Тит выбрался из челнока и ступил на каменистую поверхность Лилии. Несмотря на нависавшую монолитной стеной скалу, ветер отдельными порывами все же прорывался в низину. Один из таких врезался в наспинный модуль скафандра и Тит слегка покачнулся. Моторы экзоскелета помогли устоять ему на ногах.

– И тебе привет, – сказал Тит, обращаясь к планете.

Обернувшись и осмотрев челнок на наличие каких-либо внешних повреждений, он убедился, что таковых не имеется и зашагал по направлению к контейнеру.

Я знаю, что сейчас где-то есть люди, которые желали мне разбиться при посадке. Если мои записи попадут в эфир и их начнут смотреть, то такие определенно найдутся. Всегда находятся… – Тит хмыкнул. – Так вот, знайте, со мной пока еще все в порядке. Челнок сел относительно мягко, за что ему большое спасибо. А вот с контейнером уже дела немного похуже. Я пока еще не уверен, но мне кажется, что он повредился. Отсюда мне плохо видно, да и… – он запнулся на полуслове, пару раз глубоко вдохнул, после чего громко чихнул, сбив шаг. Остановился и чихнул еще раз. – Ох… Да и свет здесь немного странный. Не знаю, видно вам, или нет… Небо будто в легкой дымке. Наверное, это потому что в атмосфере достаточно много оксида углерода.

Тит прошел несколько метров молча, вглядываясь в прямоугольный силуэт вдалеке.

Да, точно повредился. Я вижу, как из него торчит какая-то тряпка. Похоже на изоляцию. Сейчас подойду поближе, а там ясно будет.

Идя по каменистому грунту Тит постепенно замечал, как сила тяжести действует на его тело. Хотя компенсационное белье и помогало крови правильно циркулировать в организме, а экзоскелет снимал с мышц ног большую часть нагрузки, другие последствия проступали с каждой секундой все ярче и ярче. Он ощущал, как его щеки и уши непривычно тянет вниз, будто он сейчас находится на борту только начавшего взлет корабля. Внутренности тоже давили друг на друга с большей силой, отчего казалось, что он только-только сытно поел, хотя последний раз еда в его желудок попадала не менее трех часов назад. Кости в ногах потихоньку ныли, а неловкость в движениях рук, начавшаяся еще на Земле, здесь проявилась с новой силой.

Пытаясь освоиться с новыми условиями, Тит быстро преодолел полукилометровый путь до контейнера и остановился немного не доходя, чтобы как следует запечатлеть последствия жесткой посадки. Не столько для развлечения потенциальных зрителей, сколько для аналитиков «Гуд Кол.»

Ну вот, как-то так. На глаз судить не могу, никогда раньше не жил при такой гравитации, да и точного веса контейнера не знаю, но как по мне, грохнулся он прилично. Вон, как его согнуло… Стенка гармошкой пошла. Думаю, это все из-за двигателей. Мало мощности дали в самом конце. Не успели погасить скорость. Пит, кто там у вас их разрабатывал или заказывал? Передайте ему, что работа плохая. Только теперь не переделаешь…

Тит обошел контейнер по кругу. Размерами тот был больше челнока, потому как вмещал в себя много ценных вещей, незаменимых для колонии. Жилой модуль, электрогенератор, медкапсула, запасы еды и воды вместе с системами очистки и рекуперации. Конечно, кроме всего прочего там еще было и научно-исследовательское оборудование, но к нему Тит был пока еще равнодушен. Да, с помощью него он мог бы продлить жизнь колонии на какое-то время, но без всего остального у его колонии вообще не будет никакой жизни. Как и у него самого. А значит волноваться об этом пока еще рано.

Из видимых повреждений только смятие боковых стенок и разрыв изоляционного слоя. Это не страшно. Вернее, не так страшно, как может показаться. Двигатели, вроде, целые. Повезло, что сверху находятся, а так бы…

Тит подошел к дверям контейнера и потянул за рычаг замка, тот с натужным скрипом опустился. Разбросав носком ботинка мешавшие камни, Тит открыл одну створку дверей и вошел внутрь. Содержимое контейнера, предварительно закрепленное на своих местах ремнями, находилось в целостности и сохранности. Волнение могли вызвать только картографические маяки, висевшие как раз в том углу, который согнулся при посадке. К слову, на них Тит взглянул только мельком. Его больше интересовали предметы первой необходимости.

Включив нашлемный фонарик, Тит протиснулся в центральную часть контейнера и остановился у металлического ребристого ящика. Он направил луч фонарика на ближайшую стенку и тот выхватил из полумрака большой знак радиационной опасности, выведенный ярко-желтой краской.

Тит взялся за впадинки в крышке ящика и попробовал его поднять. Вышло это, к его большому удивлению, очень легко. Держа в памяти факт, что вещи на Лилии весят почти в четыре раза больше, чем на Марсе, он был готов как следует поднапрячься, но экзоскелет сработал безукоризненно. Электромоторы моментально среагировали на возросшую нагрузку и компенсировали ее.

С опаской прижав к животу ящик, Тит вынес его из контейнера, поставил на землю и задумчиво хмыкнул.

Ладно, раз уж начал записывать, то буду делать все как положено. От начала и до конца. В «Гуд Кол.» вырежут ненужное. Надеюсь… В общем, я только что проверил груз. Вроде как все в порядке. На первый взгляд… Главное, что те вещи, без которых я не смогу выжить не пострадали, а дальше будем разбираться по ходу дела. Сейчас моя первоочередная задача – запустить программу в действие. А для этого мне понадобятся три вещи. Первая – это источник энергии. Его я уже вытащил наружу. Вот он, – Тит посмотрел на ящик. – Это портативный ядерный реактор фирмы… – он нагнулся, чтобы прочитать название бренда на кромке крышки, – …«Уран Дюран»? Ох и название… Надеюсь, инженеры у них лучше, чем маркетологи и эта штука не расплавит меня или не превратит в мутанта. Хотя, лишние руки или щупальца мне бы не помешали. Будет о чем поговорить с Шином, когда он прилетит в следующий раз.

Оставив ящик на улице, Тит вернулся в контейнер и принялся снимать с креплений на стене квадратные металлические трубы разной длинны. Он выносил их по одной или две, складывая рядом с реактором.

Это фундамент для моего домика, – закончив с трубами решил объяснить Тит. – Громко сказано, понимаю, но как есть. Зато… Апчхи! Что ж такое-то? – он громко шмыгнул носом. – Зато не так холодно будет, как если бы я прямо на землю ставил… А, сейчас сами все увидите.

Он включил запястный экран скафандра, отыскал в списке функций программу расширенной реальности и включил ее. На визор шлема тут же спроецировалась координатная сетка с различными инструментами. Тит выбрал тот, что был подписан программистом «Гуд Кол.» как «времянка_фундамент_разметка». Координатная сетка сместилась и изогнулась, точно ложась на грунт перед Титом. На ней большим прямоугольником выделилась зона, в которой предполагалось возводить постройку. Она была отмечена предупреждающим красным цветом, а два больших камня, сильно выделявшихся из общего ландшафта по высоте имели соответствующую подпись. Тит слегка повернулся. Зона сместилась вместе со взглядом на более ровный участок и мгновенно изменила цвет на зеленый. Тогда Тит нажал кнопку подтверждения и компьютер скафандра записал в свой картографический модуль заданные координаты. Теперь на визоре шлема виднелись шесть точек-указателей, куда необходимо было вбить ножки фундамента.

Тит взял в охапку трубы и слегка пошатываясь под редкими порывами ветра, перетащил их к указателям. А дальше в ход пошел самый высокотехнологичный инструмент из тех, которыми вооружила его компания. При помощи обыкновенного молотка Тит вбил в грунт шесть коротких ножек точно там, где это было показано на его визоре. Каменистая и промерзшая поверхность Лилии сперва пыталась сопротивляться проникавшему в нее металлу, но на помощь опять пришел экзоскелет, добавив ударам молотка силы. Затем, будто собирая детский конструктор, Тит поочередно прикрутил к ножкам длинные трубы, в конечном итоге соединив их в одну большую раму, висевшую сантиметрах в двадцати над поверхностью планеты.

Ну вот, как-то так… – Тит повесил молоток обратно на пояс скафандра и окинул взглядом получившуюся конструкцию. – Теперь нужно сверху это все листами теплоизоляции накрыть и фундамент готов. Возможно, такими темпами я успею со всем управиться раньше, чем у меня сядут батареи. Было бы неплохо.

Он вернулся к контейнеру, вытащил первый лист теплоизоляции, бросил его у реактора и собирался идти за вторым, но не успел. Легкий порыв ветра подхватил лист и, подбросив его вверх, с силой уронил на землю, отколов от уголка кусок. Тит подбежал к листу, схватил его и прижал к себе, чтобы обезопасить от незамедлительно последовавшего второго порыва ветра. Чертыхнувшись про себя, он отметил, что погодные условия на планете могут стать большой проблемой и решил носить листы фундамента по одному. Конечно, такой неэффективный способ значительно замедлил его прогресс, но лучше долго и с теплым полом, чем быстро, но вообще без оного.

Пока Тит крепил теплоизоляцию к раме фундамента злополучный ветер еще пару раз пытался вырвать их из рук, но в целом все прошло без особых трудностей. Сами крепления были сделаны просто и не требовали каких-либо особых технических знаний, а инструкции, выведенные на глазной имплант, помогали не забыть порядок установки.

Когда конструкция была закончена, Тит взобрался на нее и немного попрыгал, проверив на прочность. Он опасался, что лист с отколотым уголком под большой нагрузкой может дать трещину, но этого не случилось. К его облегчению, хрупкий на удары материал листов отлично выдерживал вес Тита вместе со скафандром.

Вот и отлично, – Тит спрыгнул на землю. – Теперь к главному блюду.

Он опять вернулся к контейнеру и выволок из него высокий ящик, размерами напоминавший платяной шкаф. Взявшись за неудобные углубления в стенках, Тит ухнул и приподнял ящик над землей. На этот раз помощи экзоскелета оказалось недостаточно. Несмотря на натужное гудение моторов, Тит с большим трудом мог удерживать ящик на весу. Кряхтя и сопя, он с небольшими перерывами на отдых доволок ящик до фундамента и оставил стоять в нескольких метрах от него. О надоедливом ветре он сейчас не волновался. Такую тяжесть ни один даже самый сильный порыв не унесет.

Фух! – Тит упер руки в бока, переводя дух. – Ну и ну… Если что, это моя будущая система жизнеобеспечения. Очень полезная штука. Она и дыхательную смесь подает, и кислород восстанавливает, и воду чистит. Но пока что она мне нужна как насос. Сейчас покажу, – он обошел ящик-шкаф с боку и присел, показав на несколько отверстий в его задней стенке. – Когда я включу эту штуку, она начнет всасывать местную атмосферу вот сюда, и выплевывать ее вот отсюда. Вам, наверное, интересно, зачем? Это для того, чтобы надуть мой дом.

Тит ушел к грузовому контейнеру и снял с другой стены большой прямоугольный лист материала, по виду напоминавший покрытый морщинами и согнутый в несколько слоев металл. В некоторых местах на листе виднелись кольца креплений, а с одной стороны свисал моток кабеля. Прихватив стальные крепежные тросы с якорями, Тит торопливо перенес свой будущий дом к фундаменту, бросил на землю и встал на него сверху. Он побаивался, что очередной порыв ветра может обойтись с домом так же, как с изоляцией, и хотел как можно скорее закрепить его.

Опустившись на колени, Тит примерился к месту (таких мелочей дополненная реальность ему не показывала) и вбил в твердый грунт первый якорь. Затем, закрепил один карабин стального троса на нем, а другой – на кольце, свисавшем с металлического листа.

«Ну вот, теперь можно немного расслабиться» – подумал Тит, сползая на землю. И как только он сделал это, Лилия тут же доказала обратное. Расслабляться было не только рано, но в целом противопоказанно.

Злополучный ветер, на этот раз пришедший со стороны челнока, увлекая за собой мелкие камушки и облака пыли, налетел на зарождавшееся жилище. Почти ураганный поток Лилианской атмосферы невидимой рукой скользнул под лежавший лист чего-то, напоминавшего металл и поднял его в воздух, словно гигантский воздушный змей. Стальной трос натянулся струной. Тит, едва успев среагировать, вцепился в него со всей силы, в тщетной попытке удержать, но стихия оказалась сильнее. От резкого рывка единственный крепежный якорь выстрелил из грунта, словно пробка из бутылки. Тит почувствовал, как трос скользит в его руках, нагревая перчатки скафандра, как что-то твердое врезается ему в бедро, и как земля уходит из-под ног.

Он пролетел добрых десять метров, пока понял, что происходит. Крепежный якорь зацепился за раму экзоскелета, опоясывавшую скафандр и подбросил его вверх, как человека, впервые и неудачно пытающегося прокатиться на водных лыжах. И хотя это понимание в сложившейся ситуации было весьма полезной информацией, оно никак не помогло Титу во время приземления. К его счастью относительно мягкого.

Грохнувшись на землю, Тит не остановился. Ведомый ветром, его будущий дом, словно большой серый парус, поволок его по холодному и каменистому грунту прочь от вздыбившегося края тектонической плиты.

На протяжении ближайших сорока секунд Тит видел только мелькавшие на экране визора предупреждения и слышал неприятный стук о шлем, будто кто-то бросил ведро щебенки в стиральную машину. Расслабив ноги, он терпел бесчисленные удары камней и ждал, пока все закончится, при этом изо всех сил держась за крепежный якорь у себя на поясе. Ведь если он его отпустит, если позволит планете забрать его, то… Он отдаст свой единственный шанс. Он отдаст все, что у него есть. Станет неудачником. Нет, этого никак нельзя допустить. Разве может какой-то там ветерок одолеть его? Разве может погода встать между ним и конечной целью? Нет, нет и еще раз нет! Он прилетел сюда, на край освоенного космоса не для того, чтобы сдаться в первые часы. Он прилетел сюда укрощать природу, и это его шанс.

А затем все стихло. На миг Тит даже подумал, что оглох. Тихо выругавшись, он встал на четвереньки, не рискуя пока подниматься в полный рост, и спросил: – Ну что, успокоилась?

Планета будто бы ответила.

Ветер стих так же резко, как и поднялся. Натяжение в стальном тросе пропало, он обвис, а лист будущего дома, потеряв тягу, плашмя упал на землю. Тита это не испугало. Он знал, что в такой простой конструкции ломаться, в сущности, нечему. Его больше волновало то, что теперь ему придется каким-то образом тащить все обратно к фундаменту. И если следующий порыв окажется хотя бы таким же сильным, то существует немалый риск того, что дом улетит насовсем.

Встав на ноги, Тит проверил, что случилось с его экзоскелетом. Как и предполагалось, якорь угодил между поясом инструментов и рамой, где его благополучно заклинило. Никаких повреждений это не вызвало. Хорошие новости. А плохие заключались в том, что его отнесло от зародыша колонии на добрых пару сотен метров.

Решив, что расклинивать якорь пока не стоит, Тит на всякий случай перекинул трос через плечо и подумал, что еще совсем недавно носил так обычный вещмешок, а теперь собирается волочить целый жилой модуль. И тут его будто по голове ударило. Он вдруг вспомнил, что оставил свой вещмешок на Земле. Все свои скудные пожитки. И что самое интересное, он даже не мог точно сказать, где именно оставил его. В гостинице? В автомобиле? А может в космопорте компании?

– Если так подумать, – Тит начал быстрым шагом двигаться вдоль следов, которые оставил его скафандр на грунте, – то совсем не важно, где я его забыл. Подумаешь, всего лишь вся моя жизнь… Хотя, в каком-то смысле это даже хорошо. Да? – за его спиной, волочась по камням, гремел серый лист чего-то похожего на металл. – Это своего рода знак, разве нет? Я оставил свое прошлое позади, освободив место для будущего. Шаг вперед… Жизнь, ведь она какая? Она как… Апчхи! Ох… – из-за чиха ритм его шагов слегка сбился. – Жизнь, это как ходьба по эскалатору, едущему вниз. Тебе нужно постоянно идти вперед, только чтобы оставаться на месте. Замешкаешься на секунду и тебя уже тянет на дно… Да… А если хочешь попасть наверх, то придется пробежаться.

Титу очень понравилась последняя мысль. Он не был уверен, что именно толкнуло его на такие философские речи. Может, всему виной был еще не до конца выветрившийся адреналин, а может, захватывающие дух виды величественной скальной гряды впереди. Или желтоватая точка местного солнца, висевшая в бледно-чертополоховом небе рядом с громадой полосатого газового гиганта. Хотя, скорее всего все вместе.

Тит побежал. Не быстро, трусцой. Несмотря на двухдневную процедуру акклиматизации, преодолевать Лилианское притяжение было нелегко. Тем более, осторожничая, ему приходилось то и дело останавливаться, прислушиваясь к ветру, чтобы в нужный момент успеть упасть на «парус» и не дать ему взлететь.

Вернувшись к фундаменту, Тит для верности закрепил лист на земле, положив на него сверху ящик с портативным ядерным реактором, а сам принялся быстро забивать якоря. Всего их было восемь, этого должно было хватить, чтобы удержать дом на месте. К тому же, в готовом виде он будет иметь менее парусную форму, что тоже пойдет на пользу.

Прикрепив лист чего-то похожего на металл тросами к якорям, Тит выволок его на фундамент, а кабель питания, мотком свисавший сбоку, размотал и присоединил к разъему в ящике реактора. После этого он приоткрыл верхнюю крышку, под которой обнаружилась панель управления, и запустил сам реактор. Под действием тока лист моментально потерял свою жесткость. Он грубыми складками свесился с краев фундамента, словно очень толстая и тяжелая ткань.

Последив с пару минут за показателями реактора и убедившись, что тот хорошо перенес жесткую посадку, Тит сходил к контейнеру, чтобы забрать из него целый ящик различных проводов и шлангов. Полагалось, что он будет соединять все в порядке строгой очередности, но учитывая ограничения, накладываемые погодой, рассчитывать на то, что он сможет беспрекословно следовать инструкциям, было нельзя.

Для тех, кто не понимает, что я сейчас делаю – я объясню, – он разложил несколько удлинителей, привалив их камнями для надежности, и присоединил ими к растущей электросети шкаф системы жизнеобеспечения. – Жилой модуль, который мне любезно предоставила компания «Гуд Кол.», по сути большая надувная палатка. Такими пользовались еще во время колонизации Марса. Ну ладно, не прямо такими, но похожими… Она сделана из композитного волокна. Если по нему пропустить небольшой ток, то оно ведет себя как ткань из очень толстых ниток, но если вытащить вилку из розетки, то оно сразу твердеет и становится похожей на сталь. Очень удобная штука. Минимум швов, прочная, просто устанавливается. Ну, конечно, если у вас под рукой есть насос, чтобы ее надуть.

У меня насос есть.

Он вытащил из ящика шланг и соединил им клапан палатки с выходным отверстием воздуховода системы жизнеобеспечения. Нажав на внешней панели пару кнопок, Тит запустил насос и тот принялся монотонно гудя подавать по нему Лилианскую атмосферу в тонкую камеру между внешним и внутренним слоем палатки. Медленно и едва заметно ткань начала шевелиться. Складки на ее поверхности постепенно разглаживались, а края, свисавшие с фундамента – приподнимались.

Нет, ну что ни говори, а волокна эти – штука крутая, – Тит отошел подальше, чтобы объектив импланта мог захватить всю картину. – Я помню, как впервые услышал о них, когда с Гершманом по поводу его руки разговаривал. Вы его не знаете. Это мой бригадир с последнего… с прошлого места работы. Рука у него еще старого образца, без кожи и всего такого. Только скелет металлический. Звякает неприятно и выглядит так себе. Как будто из старого фильма про роботов. А в новых моделях грубой механики мало. Там уже искусственные мышцы, почти как настоящие. Они как раз из такого материала делаются…

Он замолчал, оценивая не впечатляющую скорость, с которой надувалась палатка, после чего посмотрел на часы, выведенные на визор шлема и следующий пункт списка задач – транслировавшийся имплантом в мозг.

Да уж… Это надолго. Ладно, пока мы тут сидим, как раз про Гершмана вам расскажу, – он уселся на ящик с проводами и шлангами. – Думаю, он не против будет. Конечно, если это вообще не вырежут в отделе маркетинга… Забавный он мужик. Правда иногда его заносит немного. Он, мягко говоря, не фанат корпоративной системы и считает, что стремление заработать плохо сочетается с понятием справедливости. Но сейчас не об этом. Сегодняшнюю запись в дневнике я хочу посвятить человеческому упрямству. Кому не интересно слушать морали, можете сразу перематывать на тот момент, где я умираю от разгерметизации или голода… Что там первее будет?

В общем, с Гершманом мы познакомились сразу, как только я устроился на работу демонтажником. Меня к нему в бригаду приписали как новичка на замену, где я и проработал три года, перед тем, как попасть сюда. И с самого начала я заметил, что как-то этот мой бригадир дышит странно, с шипением каким-то. Оказалось, что кроме довольно очевидного протеза руки у него имелся еще один, менее заметный – искусственные легкие. По этому поводу у меня тут же возник вопрос, как он ими обзавелся и почему. Из чистого любопытства, конечно же. Некоторые могли бы сказать, что о таких вещах у человека спрашивать не очень культурно, что это не мое дело и вообще, какая разница. И эти некоторые оказались бы абсолютно правы, но я все равно спросил. Чтобы вы понимали, Гершман мужик не из обидчивых, не из нежных, по нему сразу видно. Так что я особо не волновался на этот счет. И история, которую он мне рассказал, послужит отличным примером для той морали, о которой я хотел бы сегодня поговорить.

До того, как стать демонтажником, Гершман сменил несколько мест работы. И одним из них была мебельная фабрика на Земле. Не помню точно, где именно, тут уж вы меня простите. И нет, не подумайте, я не увиливаю или что-то такое, просто у меня с родной марсианской географией беда, а об инопланетной я вообще молчу. Так вот, проработал он на этой фабрике целых десять лет. Трудился честно, отрабатывал каждую копейку. Ну, это из его слов… И вот одним не очень прекрасным днем начал покашливать. Тогда он не придал этому значения. Думал, что простыл где-то и все. Но время шло, простое покашливание потихоньку переросло в настойчивый кашель, и Гершман задумался о походе к врачу. Как любой крепкий и молодой мужик, откладывал он это до последнего, пока совсем не прижало. В итоге анализы показали неоперабельный рак. Причина – длительное вдыхание паров токсичного мебельного клея и деревянной пыли. Результат – удаление пораженного органа.

Казалось бы, что тут такого страшного? Мы живем в век бурного развития бионики, когда любой дальнобойщик может позволить себе две лишние руки, не говоря уже о каких-то там легких. Были бы деньги, а все остальное – дело техники. Но денег у Гершмана, как оказалось, и не оказалось. По правилам начальник мебельной фабрики должен был часть зарплаты сотрудников пускать на покупку страховки, медицинской в том числе. И он пускал. Только не всю. Поэтому, когда дело дошло до выплат за операцию и протез, страховая сказала Гершману, что он может позволить себе только самую дешевую модель. А какой у него был выбор? Не покупать? С тех пор он ходит обиженный на корпоративную систему и капитализм в целом, и шипит, когда дышит. Но рассказ не об этом. Вернее, не совсем об этом. Узнав Гершмана поближе, я заметил, что он почти все время жевал табак. Тогда я начал подозревать, что он был курильщиком, и, судя по тому, сколько он его жевал – заядлым. Дело в том, что вентиляционная система на станции старая и сигареты курить на ней было запрещено, поэтому все, кто не мог бросить, переходили на «жвачку» или пластыри…

Я спросил у Гершмана, как долго он курит. Он ответил, что уже тридцать с лишним лет. Тогда я поинтересовался, а могло быть так, что сигареты помогли ему обзавестись раком? Ну, мол, что корпоративная система, это, конечно, да, но сам он тоже не без греха. И тут началось самое интересное. Он уперся рогом. Нет, говорит, и все тут. Виноват начальник, подворовывавший деньги из страховых отчислений, медицинская система, сосущая из обычного рабочего человека последнюю копейку, политики, написавшие паршивые законы, раздутые цены на медобслуживание, ленивые полицейские, невнимательные налоговики… Все, кто угодно, но только не он. И я его в чем-то понимаю. Человеку нужен враг, в этом нет ничего страшного. Просто иногда этот враг он сам. Из-за своего упрямства Гершман отказывается смотреть правде в глаза. Он не хочет понять, что сам является частью проблемы. Ведь для того, чтобы изменить это, ему нужно будет самому измениться, а это прямая угроза личности. Эго такого не любит. Для него это равносильно маленькой смерти.

Вы можете спросить, откуда обычный демонтажник знает такие вещи, и, тем более, говорит о них с такой уверенностью? А это все потому, что я сам не без греха. У меня в жизни тоже не все гладко… – он замолчал на какое-то время, обдумывая следующие слова. – Двенадцать лет назад я убежал из дома. Поссорился с родителями… крепко поссорился, и убежал.

Мне тогда было шестнадцать. Гормоны играют, кровь кипит, член в штанах не удержать… Горячая голова – так меня можно было назвать. И нет, для тех, кто уже успел сделать какие-то выводы, уточню, хулиганом я не был. В драки ввязывался, конечно, не без этого, но исключительно по глупости или из-за гонора, но от злобы – никогда.

И вот, случилось то, что случилось, шестнадцатилетнему мне на пути повстречалась девчонка. Умная, красивая… Имени ее я вам не скажу, но скажу другое – влюбился я в нее моментально. Как говорится, с первого взгляда. Я сразу понял, что должен на ней жениться. Вот как увидел ее, так сразу и понял. Хотите верьте, хотите – нет, – он опять замолчал, а после продолжил: – Мы переспали с ней на вечеринке, и она от меня залетела…

Я хотел оставить ребенка. А почему нет? Тогда я думал, что готов, что могу справиться с чем угодно. Горячая кровь кипела в пустой голове. Взрывоопасная смесь… А мои родители были категорически против. Они говорили мне вещи, которые я не хотел слышать. Тогда я думал, что они поступают так только, чтобы удержать меня рядом, но теперь, оглядываясь назад, понимаю, они хотели, как лучше для всех. Они знали, как будет лучше для всех. А я уперся рогом и сбежал из дома вместе со своей будущей женой.

Не могу сказать, что наша жизнь была простой. Двое несовершеннолетних на Марсе многого не добьются. Я бросил школу и пошел работать в шахты. Соврал про свой возраст, чтобы меня взяли. Да им там, по большей части, было плевать. Наоборот, такой работник как я был для шахты выгоднее всего. Бесправный, беззащитный, платить можно меньше.

Мы едва сводили концы с концами…

Что-то меня немного занесло не туда. Сейчас для морали эта часть моей истории не важна.

Все дело в упрямстве. Так же, как и Гершман, я шел на поводу у своего ЭГО. Верил только голосу своего разума. А человеку, как известно, свойственно ошибаться. В первую очередь, ошибаться в выводах. Ложась на операционный стол, Гершман был полностью уверен, что его вины в этом нет, а я – уходя из дома, считал, что смогу создать семью. Мы оба были неправы. Чертовски неправы. Но когда нам указывали на нашу неправоту, мы слепо отрицали ее, шли на поводу у ЭГО. Ведь если все так, тогда нам придется отказаться от того, кем мы являемся, измениться, принять чужие правила игры. Такое поведение называется упрямством. Иногда оно приходится к месту, но чаще всего только мешает спокойно жить.

А теперь к морали. Когда я впервые оказался в офисе «Гуд Кол.» мне сказали, что основать колонию в одиночку невозможно, но разве меня это остановило? Нет, сейчас я сижу здесь один и колонизирую. Что это такое, если опять не упрямство? А я вам скажу. Это называется целеустремленностью. И мораль моей истории в том, что нужно научиться различать эти две вещи. Иногда это бывает сложно, потому, что они очень похожи друг на друга. Но стоит только наловчиться…

Под давлением газов между внутренним и внешним слоями композитной ткани, жилой модуль вздыбился, словно дрожжевое тесто. Серый лист раскрылся, приняв форму высокого купола с овальным отверстием пустого дверного проема.

Тит прервал свой рассказ, подошел к своему будущему дому и потрогал его рукой. На ощупь тот был упругим, а это значило, что этот этап сборки окончен. Он выдернул кабель питания из разъема жилого модуля. Ткань моментально затвердела. Затем, он выключил насос и, сдвинув модуль немного в сторону, чтобы выровнять его относительно фундамента, принялся настраивать натяжение крепежных тросов, чтобы нагрузка на них приходилась равномерно.

Так вот, о чем это я? Ах да, о разнице… На самом деле она кардинальная. По сути, целеустремленность с упрямством это две противоположности. Первая стоит впереди и тянет человека за собой, двигает к новому. А вторая – останавливает его. Как педали в автомобиле.

Да, все вот так просто. Упрямство – разрушительная сила. Она не дает переосмыслить происходящее, делает ум ленивым, закостенелым. Не поддавайтесь соблазну, не расслабляйтесь. Ведь, как я уже сегодня говорил, жизнь, как эскалатор, едущий вниз. Остановишься на секундочку и сам того не заметишь, как окажешься на дне. Это я вам как бывалый говорю.