Текст книги "Верное решение (СИ)"

Автор книги: Александр Лучанинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

Так вот, для того, чтобы полностью понять, о чем я хочу сказать, нужно вспомнить, что нам рассказывали на уроках истории, про возникновение жизни на Земле. В смысле, что рассказывали мне. Вам-то, может быть, совсем другое говорили… Меня учили, что на Земле жизнь зародилась случайно. Вернее, не случайно, а спонтанно. Простые молекулы под воздействием температуры, давления и прочих условий среды объединялись в более сложные, а те в еще более сложные… Пока не получились простейшие организмы, способные размножаться. Таким образом природа перешла от хаотичных химических реакций к более упорядоченному естественному отбору. И дальше началось интересное. Эти простейшие организмы принялись плодиться, пожирать друг друга, при этом мутируя и приобретая новые свойства. Так те, что посильнее выживали слабых, те, что поизворотливее перебирались в более сложную среду обитания, чтобы занять новую нишу. За миллионы лет из химических соединений, беспорядочно плавающих в первородном супе благодаря поставленным природой условиям получились сначала одноклеточные, затем многоклеточные, а потом вообще животные. Продолжая плодиться, поедать друг друга и приспосабливаться, они вышли из океанов на сушу, отрастили лапы и хвосты, чешую, выросли до невероятных размеров, а потом БАМ! – Тит громко хлопнул в ладоши. Хлопок коротким ритмичным эхом прокатился по скале. – Метеорит врезался в Землю и на какое-то время превратил ее в ад. Что случилось? Это природа таким образом наказала динозавров? Может ей не понравилось направление, в котором пошел запущенный ею процесс? Нет. Как и с химическими реакциями, здесь все дело в чистой случайности. Вселенной абсолютно плевать, что и как происходит. Она только задает правила, ограничивает жизнь законами природы, вот и все. Каждый сам за себя, каждый сам по себе… Что-то я отошел от темы. Ах, да, динозавры. Что с того, что они вымерли? Наоборот, это оказалось даже к лучшему. Они освободили место для новых видов, для новых попыток к развитию. Теперь на место чешуи пришла шерсть, холодная кровь нагрелась, а яйца передали факел живорождению. Миллионы лет продолжался фестиваль поедания врагов и выживания в различных жестких условиях, и продолжался бы еще столько же – да он в принципе и сейчас никуда не делся – если бы у одного из видов не начал расти мозг. Случайная мутация, позволившая увидеть в обыкновенной палке инструмент и оружие. Она решила все. Она стала новой отправной точкой. То, что когда-то было случайно образовавшейся в ходе химических реакций сложной молекулой, пройдя через бесчисленное множество преобразований, обросло настоящим телом и обрело разум, способный покорить всю планету, а за ней и космос. Из бурлящего котла естественного отбора выбрался человек.

Да уж, что-то я разошелся. Из бурлящего котла естественного отбора… Но ничего, это пойдет на пользу той мысли, что я хочу донести. И сейчас я попробую ее сформулировать так, чтобы она не показалась вам полнейшей глупостью.

Мы единственный вид на Земле, по крайней мере на данный момент, который додумался использовать предметы как инструмент, —он активно жестикулировал руками, будто разговаривал с невидимым собеседником. – Это очень мощное знание, открывшее нам практически безграничные возможности. И что мы с ним сделали? Правильно, использовали против своих же. Мы превратили палку в копье, но я сейчас не об этом. Было еще кое-что, о чем почти никогда не упоминают в подобных рассуждениях. Мы стали сохранять свою историю. Наскальные рисунки в пещерах помните? Ведь для выживания вида они были совершенно не нужны. А природа не любит ненужных вещей и ровных линий. Вот, к примеру, хвост у нас за ненадобностью отвалился? Отвалился. Подумать только, целый хвост был и, как перестал быть нужен – вжик! Отпал. А тут наскальные рисунки. И если так подумать, традиция записывать историю очень сильная вещь. Сколько людей посвятили свои жизни тому, чтобы передать через века знания о народах, идеях, личностях, технологиях. И сейчас этот процесс приобрел действительно колоссальные масштабы. Мы только и делаем, что накапливаем и храним всю информацию, до которой можем дотянуться. По крупицам мы собираем сведения о мире, в котором живем, без перерыва и без видимого конца. Даже я стал частью этого процесса. Собирал научные данные… Но что это значит? Зачем это нужно? Может, это попытка сложных молекул, из которых мы состоим, избежать вымирания от нового метеорита? Способ предотвратить все угрозы на свете, приспособиться к чему угодно? Может быть и так. Но мне нравится другая идея. Я думаю, что таким образом вселенная пытается познать саму себя. Понять, что она из себя представляет, откуда взялась и куда движется.

Я знаю, что мы не единственная разумная жизнь. С таким невообразимым количеством звезд, что мы можем наблюдать, вероятность того, что мы одни кажется мне невозможной. И что-то мне подсказывает, что они там, на своих планетах тоже копят знания, а если и нет, то рано или поздно придут к этой идее. И тогда во вселенной станет на одних ее автобиографов больше. Да, вот та мысль, что пришла мне в голову, пока я шел вдоль это дурацкой скалы и которую я хотел вам донести. Я – автобиограф вселенной. Я помогаю ей разобраться в себе. Хоть и косвенно, только собирая научные данные, но все же… Мы все так или иначе являемся частью этого большого проекта по самоанализу бесконечности. Мы размножаемся, чтобы становиться все сложнее и сложнее, выживаем, чтобы узнать больше, и сохраняем эти знания для тех, кто придет после нас.

Тит увлеченно рассказывал самому себе идею об автобиографах, уходя все дальше и дальше от лагеря. И по мере продвижения вдоль скалы, он начал замечать, как равнина, до того упиравшаяся в нее почти под прямым углом, медленно проседала, образовывая небольшой овраг. Видимо в этом месте вторая тектоническая плита под давлением ушла вниз.

Так что если вы застряли на никчемной работе, или заблудились в развилках жизни, помните, что…

Тит замолчал на полуслове, глядя вперед. Большую часть кадра, за исключением визора шлема, занимала стена скалы по правую руку. По крутой дуге разросшегося оврага она перетекала в равнину слева.

Что это? – он вытянул вперед руку и пальцем показал на темное пятно провала, видневшееся вдалеке. – Вы это видите? Скажите, что вы это видите.

Он ускорил шаг. На миг совершенно забыв обо всем, Тит перескакивал с одного плоского камня на другой, спускаясь на дно оврага к своей неожиданной находке. Это была дыра в скале. Трещина, в которую мог с легкостью пройти человек в скафандре. Была ли за ней пещера и какой глубины сказать было трудно. В сгущавшихся лилианских сумерках непривычный человеческому глазу свет отбрасывал на трещину тени, погружая ее недра в густую темноту.

Вот так новости… – Тит остановился прямо перед провалом в скале. – Теперь-то вы это точно видите, да? – он включил нашлемный фонарик и подошел поближе, чтобы посветить внутрь. О страхе быть приваленным не осталось и следа. Его буквально смело воспаленным от двухдневной скуки любопытством.

Яркий луч фонаря врезался в темноту и выхватил из нее извилистый проход, уходивший куда-то вглубь скалы. Скорее всего порода при смещении плит разошлась от возросшего внутреннего давления, образовав пещеру.

Кажется, я нашел, чем буду заниматься до возвращения Шина. Это же самая настоящая пещера! А знаете, что это значит? Не отвечайте, я сам. Это значит, что у меня есть шанс найти залежи каких-нибудь полезных ископаемых. Наверное… Я в шахтах работал на грязных работах и не совсем в курсе, как именно геологи ищут места для добычи. Но хуже все равно не будет, верно? – он посмотрел на запястный экран проверяя запас заряда скафандра. Тот едва опустился ниже восьмидесяти пяти процентов. К четвертому дню на планете ноги Тита перестали болеть и он, для экономии и в целях тренировки перевел экзоскелет в экономный режим. – Так, у меня почти полный заряд и запас энергетика на сутки с лишним. Для коротенькой прогулки этого должно хватить с головой. Фонарик работает, так что идти буду при свете, картография заблудиться мне не даст. Самое страшное, что может случиться, так это обвал, но на этот случай у меня есть вот что, – он снял с пояса инструментов молоток, одна сторона которого была плоской и предназначалась для забивания, а противоположенная – острой, походившей на кайло. – Думаю, не пропаду. А если пропаду – то хоть развлечения вам наснимаю перед смертью…

Перед тем, как шагнуть в темноту, Тит хотел в последний раз взвесить все за и против, убедиться, что не упустил ничего критически важного, не проглядел в спешке. Но его тоскующий по действию разум отмел все едва показавшиеся на горизонте сомнения и потянул его на встречу неизведанному.

Трещина представляла собой узкий извилистый коридор, монолитные стены которого смыкались над головой под острым углом. Неровный пол устилали небольшие камни, лежавшие здесь неподвижно с тех самых пор, как тектонические плиты совершили свое последнее движение. Ширина прохода постоянно менялась. Он то сужался, заставляя протискиваться боком, то расширялся так, что стоя посередине нельзя было дотянуться до стен руками. Единственное, что оставалось неизменным на всем протяжении пути – это уклон пола. Пещера стабильно углублялась в недра скалы.

Тит продвигался вперед не спеша. Включив в картографическом модуле режим отслеживания маршрута, он шел осторожно, смотря под ноги и огибая особо крупные камни. Иногда ему приходилось пригибаться, чтобы не задеть шлемом острые выступы на потолке, а упираясь в развилку, он всегда выбирал правый тоннель. Временами в этом не было никакого смысла, потому что через несколько метров тоннели снова сливались в один, но в остальном метод был верным, ведь если случится так, что обратный маршрут картографический модуль построить не сможет, то из пещеры можно будет выбраться, придерживаясь обратной, левой стены.

По прошествии около полу часа подземных блужданий, Тит заметил впереди сильное расширение, большую полость в породе. Выйдя в нее, он посветил фонариком на потолок. Тот большим куполом сходился над головой.

Интересные дела… – Тит вышел к центру зала и медленно обернулся вокруг. – На Марсе я такого не видал. Интересно, как в твердом камне могла получиться такая круглая дырка? Нужно будет почитать на досуге что-нибудь по геологии… А вы можете прямо сейчас начинать писать мне гневные письма о том, какой я необразованный идиот. Только шлите их в главный офис «Гуд Кол.».

Медленно водя лучом фонаря по стенам Тит вдруг заметил на одной из них какие-то прожилки. Ржаво-рыжими полосами она прорезали породу словно следы когтей какого-то огромного животного. Тит подошел ближе, достал молоток и ударил острым концом по этой «ржавчине». От удара от нее отщепился небольшой кусок и упал в заранее подготовленную ладонь. Тит повертел его перед глазами, мысленно отругав себя за то, что не прихватил с собой химический анализатор. Но сильно усердствовать не стал, ведь уходя из лагеря на прогулку он и предположить не мог, что окончит ее в самой настоящей пещере.

Выглядит как что-то железное… Цвет очень знакомый. Правда я не совсем уверен, что в атмосфере без кислорода металлы будут так окислятся, но на то я и неуч, да? Ладно, прихвачу с собой, а дома проверю, на какое сокровище наткнулся.

Он отправил кусочек породы в кармашек на поясе инструментов, убрал молоток и, еще раз напоследок обведя купол подземного зала лучом фонаря, двинулся дальше вглубь скалы.

Тит не спеша блуждал по извилистым проходам еще около часа, то и дело натыкаясь на следы ржавчины. Иногда они виднелись на стенах теми самыми полосами-прожилками, иногда уходили в потолок, исчезая в нем, чтобы вновь показаться через пару десятков метров. Тит пока не знал, что это был за минерал, но то, что он имел примеси металла становилось все очевиднее и очевиднее. Уж больно он своим цветом напоминал ему родные красные пустыни Марса. А еще, как бывший шахтер Тит понимал, что, имея подходящее оборудование, руды из этой пещеры можно извлечь немало. Одна только беда, сгодится ли эта руда на переработку?

Прогулка по пещере подошла к концу, когда Тит, свернув на очередной развилке оказался перед большим углублением. Пол пещеры под крутым углом уходил вниз, а сама она резко меняла свое направление, будто сливаясь с другой, проходящей под ней. Осторожно проверив ногой на прочность большой валун, бывший когда-то частью потолка, а теперь лежавший на самом краю ската, Тит убедился, что тот с места двигаться не собирается, встал на него и заглянул в провал. Он не думал спускаться вниз, просто хотел посмотреть из чистого любопытства, а потом развернуться и пойти к выходу. Тем более, что за сегодня он прошел достаточно большое расстояние и ему не хотелось снова обращаться к услугам медицинской капсулы, успокаивая только зажившие ноги. Но взгляд Тита наткнулся на нечто, вызвавшее в нем сильный интерес. Он навел фонарик на дальнюю стену нижней пещеры и прищурился, пытаясь понять, в действительности ли он видит то, что видит. На том конце провала серая скальная порода прерывалась широкой прослойкой с металлическим блеском. Таким, мимо которого не смог бы пройти ни один уважающий себя шахтер.

Тит несколько раз моргнул, с силой закрывая веки, возможности протереть глаза у него не было и ему приходилось проявлять изобретательность. Металлический блеск никуда не делся. Тогда Тит выключил на несколько секунд фонарик, оказавшись в кромешной темноте, а потом включил его опять направил на прослойку. Та по-прежнему была на месте. Это была не иллюзия восприятия, не обман зрения, а самое настоящее месторождение какого-то металла. Какого именно, Тит не знал, но собирался это выяснить. Он был просто обязан взять образец для анализатора.

Переступив к самому краю валуна, Тит нагнулся и посветил вниз. Высота до пола оказалась не такой большой, как ему показалось на первый взгляд. Немногим больше человеческого роста. Чтобы подняться обратно Тит мог бы немного добавить энергии экзоскелету, взбежать по крутому скату пола и вскарабкаться на валун. Но даже этого не требовалось, ведь он уже присмотрел пару подходящих каменей, лежавших дальше по тоннелю, которые можно было использовать как ступеньки.

Нисколько не сомневаясь в успехе операции, Тит спрыгнул с валуна в нижнюю пещеру. Как и было задумано, он снял с пояса инструментов молоток. Как и было задумано он за пару ударов отколол им кусок явно ценной жилы. И, следуя намеченному плану, соорудил из двух камней, одного что побольше и другого, что поменьше, импровизированную лестницу, по которой забрался обратно наверх. Вернее, хотел забраться. Как только Тит, ухватившись руками за валун, перегораживавший верхнюю пещеру, попытался подтянуться, тот соскользнул вниз. Пол верхней пещеры осыпался, увлекая за собой валун, всего секунду назад твердо стоявший на своем месте, и беспомощно вцепившегося в него Тита.

Падение было не страшным. Всего каких-то полтора метра, не больше. Но последствия… Во время короткого полета Тит не успел сообразить ровным счетом ничего. Его сознание пока еще обрабатывало случившееся, зато подсознание среагировало моментально, отдав рукам сигнал разогнуться и это спасло ему жизнь. За долю секунды свободного падения Тит смог отлететь от валуна достаточно, чтобы не принять всю его массу на грудь, но этого все равно оказалось мало. Массивный кусок скалы, когда-то давно отвалившийся от потолка пещеры, приземлился прямиком на импровизированную лестницу, которую Тит использовал, чтобы выбраться наверх, а вместе с ней и на его правую ногу.

Резкая боль сверлом врезалась в мозг Тита. Он закричал и рефлекторно метнулся вбок, чем сделал только хуже. Визор тут же озарился россыпью предупреждений.

ПРАВАЯ НИЖНЯЯ ПЛАНКА ЭКЗОСКЕЛЕТА ВЫВЕДЕНА ИЗ СТРОЯ.

ТАХИКАРДИЯ.

РЕЗКОЕ ПОВЫШЕНИЕ АРТЕРИАЛЬНОГО ДАВЛЕНИЯ.

АКТИВАЦИЯ СИСТЕМЫ ПЕРВОЙ ПОМОЩИ… … …

АНАЛИЗ… … …

МАЛАЯ БЕРЦОВАЯ КОСТЬ – ПЕРЕЛОМ

БОЛЬШАЯ БЕРЦОВАЯ КОСТЬ – ПЕРЕЛОМ

ТАРАННАЯ КОСТЬ – НЕТ ДАННЫХ

ПЯТОЧНАЯ КОСТЬ – НЕТ ДАННЫХ

ЛАДЬЕВИДНАЯ КОСТЬ – НЕТ ДАННЫХ

… … …

НАЧАЛО ПРОТИВОШОКОВОЙ ТЕРАПИИ… … …

Сквозь резкую боль в ноге Тит почувствовал укол в районе лопатки.

ПРЕДОТВРАЩЕНИЕ ТРАВМАТИЧЕСКОЙ ЭМБОЛИИ…

ОБЕЗБАЛИВАНИЕ…

ВОССТАНОВЛЕНИЕ ЭЛЕКТРОЛИТНОГО БАЛАНСА…

Постепенно под действием препаратов сердце Тита успокоилось, дыхание выровнялось, а боль отступила на задний план, где медленно растворилась в обезболивающих. Придя в себя, он приподнялся на локтях и с опаской посмотрел на свою ногу. Исходя из сообщений, выдаваемых медицинским модулем скафандра ничего хорошего ждать не приходилось.

Под весом валуна камень поменьше, что служил верхней ступенькой, разломился на несколько кусков, а нога намертво застряла между ними.

Тит громко выругался, ударив кулаком по полу пещеры, после чего с такой осторожностью, на какую только был способен в сложившейся ситуации сел, подогнув здоровую ногу под себя.

– Приехали… – из-за введенных скафандром препаратов чувствовал он себя сносно, хотя прекрасно понимал, что это не на долго. Пока не закончится запас медикаментов. А дальше его будет ждать такая боль, о которой он будет вспоминать всю оставшуюся жизнь, какой бы долгой она не была.

С переломами Титу иметь дело уже доводилось. Учась в начальных классах школы, он умудрился упасть с лестницы и сломать себе руку. Тогда мать отругала его за то, что он не смотрит себе под ноги. Конечно, настоящей причиной ее огорчения был счет за услуги врача, а не невнимательность сына, но об этом она сказала ему только через четыре года, во время одного из последних разговоров до конечной ссоры. Отец же напротив был рад. Он считал, что перелом – это самый простой способ чему-то научиться. В современном мире от такого люди не умирают, зато боль может многому научить и закалить характер.

Ту боль Тит помнил до сих пор. Сложно сказать, принесла ли она ему пользу, закалила ли, но с тех пор привычки бегать по лестницам у него больше не водилось.

Тит стер с фонарика пыль и ощупал ногу. Все, что было выше колена выглядело вполне прилично, остальная же часть, скрывавшаяся в обломках камня, приваленная сверху валуном, совершенно не просматривалась. Да этого по большей части и нет требовалось. Если скафандр зафиксировал перелом, то значит это он и был, оставалось только понять, насколько серьезный. Хотя нет, для начала нужно было выяснить, есть ли способ вытащить ногу из-под завала, а уже потом решать, что делать дальше. Ведь если камни заклинило намертво, то никакого «дальше» уже не предвиделось. В земных условиях, конечно, всегда был вариант отрезать ее, как хищник, попавший в капкан, но только не здесь. Попади лилианская атмосфера в легкие и можно уже ни о чем не волноваться.

Так, кому там не терпелось поскорее посмотреть, как я загибаюсь? Вот вы и дождались. Довольны? – он потер колено, затем снял с пояса молоток и ударил им по валуну. Тот качнулся, неустойчиво балансируя на осколках расщепившейся верхней ступеньки. Тит почувствовал, как они выпячиваются и еще сильнее изгибают его сломленные кости. Благодаря обезболивающим ощущение лишь отдаленно напоминало боль, но он прекрасно знал, что, если бы не они, сейчас его бы с головой захлестнула волна самой настоящей агонии. – Нет, так дело не пойдет. Его нужно чем-то подпереть…

Он огляделся по сторонам в поисках подходящего для стабильной опоры камня, но как на зло рядом ничего подобного не оказалось.

Понял, пошел я в задницу… Спасибо Лилия. Как всегда…

Тит ощупал камень, служивший нижней ступенькой. Тот, по всей видимости, удар перенес хорошо. На нем не было заметно ни трещин, ни даже скола в том месте, где на него приземлился валун. Значило ли это, что часть его можно использовать как клин, чтобы высвободить ногу? Возможно. Сможет ли обычный молоток отбить такую часть? Сомнительно. Но Тит все же решил попробовать. Он как следует размахнулся и ударил острым концом по краю камня. Удар оставил не его поверхности небольшое углубление, совсем не вселявшее надежды. Зато от резкого движения сломанная нога дала о себе знать даже сквозь мощные обезболивающие.

Ну понятно, это надолго. Вот вам, любителям чужих смертей, и развлечение. Будете теперь смотреть, как я камни колочу, – он замахнулся и ударил еще раз. – А историй я вам рассказывать не буду. Буду молча бить. Вот так… – и еще удар. – Ну а для тех, кто по-настоящему за меня волнуется, кажется, я придумал название для скалы. Официально нарекаю ее «Стена неприятностей».