Текст книги "Верное решение (СИ)"

Автор книги: Александр Лучанинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)

Постепенно продвигаясь от каюты к каюте, и все больше приближаясь к зоне развлечений, Тит стал замечать, признаки случившегося здесь пожара. По всей видимости основные повреждения лайнер получил на палубах выше, потому, как у большинства кают полы остались в целости, чего нельзя было сказать о потолках. Но чем дальше заходил Тит, тем больше помещений оказывались выгоревшими до основания. Настенные экраны, растекшиеся пластиковыми кляксами, почерневшие от сажи чехлы для человеков. Агрегаты, для утилизации отходов жизнедеятельности, а в простонародье – туалеты с душем, слипшиеся от температуры в невнятные комки.

– Гершман? – вылетая из очередной каюты спросил Тит.

– Что там? – ответил бригадир.

– А что здесь случилось?

– Где?

– Здесь, на лайнере.

– Пожар, тебе же сказали.

– Нет, я имею в виду… как именно все произошло?

– Зачем тебе такое знать? Только голову забьешь себе грязью ненужной.

Тит на какое-то время замолчал, но потом снова вышел на связь.

– Людям нужно знать про плохие вещи, чтобы лучше различать хорошие, – сказал он.

– Ну ничего себе… – встрял в разговор Ленни. – Какая философия поперла с утра пораньше.

– Никсон, у тебя работы нет? – рявкнул Гершман. – Освободи канал. А тебе, Тит, если так уж сильно интересно, лучше у Симмонса из менеджмента спросить. Он, я слыхал, по пьяни в баре на седьмом этаже может всякого выболтать.

– На счет Симмонса я не знаю, зато точно уверен, что бригадир демонтажной группы может рассказать про корабль, на котором рискует жизнью, куда больше, если не все…

– Это плохая идея, – Гершман с присвистом выдохнул в микрофон.

– Да ладно тебе, старый, – в эфире опять возник голос Никсона. – Не вредничай. Хоть не так скучно будет.

– Я, как ответственный за вас, балбесов, всегда должен думать наперед. И что-то мне подсказывает, что обсуждение несчастного случая, при ликвидации последствий этого случая, может плохо сказаться на морали. Тут, знаешь ли, не чайник на плите забыли, а целый лайнер погорел к чертям собачим.

– Мы не из пугливых, да, Тит?

– Да, – Тит подлетел к двери 1072. Она оказалась закрытой.

– Ладно… – сдался Гершман. – Только языки свои за зубами держите. Особенно ты, Никсон.

– А что я-то сразу?

– А то, что ты у нас любитель на уши кому-нибудь подсесть на пьяную голову. И если начальство узнает, что я такие нехорошие подробности про компанию-заказчика распространяю, нам всем выпишут таких фигурных пи… Кхм. В общем, беда будет, не иначе.

– Ладно, ладно… Разошелся опять. Не бурчи, старый. Лучше давай, рассказывай.

Слушая разговор, Тит уже на автоматизме снял панель замка, просунул под провода кубик магнита и открыл защелку. Затем осторожно поддел отверткой дверь так, чтобы образовалась тонкая щель. Таким образом он мог спокойно стравить весь воздух, который предположительно находился в каюте. Но его там не оказалось. Тогда Тит расширил щель, просунул в нее пальцы и открыл дверь.

– В общем, – тем временем начал рассказ Гершман, – на все вкусные подробности не рассчитывайте. Скажу, что знаю сам. «Флорентина» в космосе уже не первый год. А еще и корабль большой, сложный, людей возит. Предприятие ответственное, серьезное. За таким по определению куча народу следит, все проверяет, чинит по надобности. Это ж по сути маленький городок в коробке. Ну и капитальный ремонт ему, значит, полагается регулярный. Как же без него? Замена основных узлов, тестирование запасных систем… Насколько я знаю, «Флорентина» должна была на прикол встать еще год назад. Но не встала.

Оказавшись в каюте, Тит увидел уже набившую оскомину картину. Расплавившийся настенный монитор, обугленный подвесной чехол, бесповоротно испорченное покрытие стен, пола и потолка. Санузел, от большой температуры превратившийся в невнятный комок пластика. Но ко всему прочему прибавился еще один новый мазок. В каюте отсутствовала почти полностью дальняя от входа стена. По всей видимости высокая температура нарушила целостность корпуса и декомпрессия вырвала небольшой кусок обшивки.

– Это почему? – поинтересовался Ленни.

– Не нашего ума дело, – ответил Гершман. – Но как по мне, то все как всегда уперлось в деньги. Капиталка же, да еще таких масштабов, это как минимум полгода простоя. Все это время корабль вместо кредиток пенсионеров сосет бюджет компании.

Бегло осмотрев то, что когда-то было каютой 1072, Тит вылетел обратно в коридор и, пролетев мимо фойе со входом в казино, направился дальше, к каюте 1073, где его поджидал неприятный сюрприз.

– Ну и вот, значит, кто-то наверху решил, что ничего страшного не случится, если «Флорентина» еще годик-другой полетает.

– Долеталась, – прокомментировал Ленни.

– Ага, – прохрипел Гершман. – В крайнем круизе успела только четыре прыжка сделать, а потом, при зарядке для пятого, один из ионисторов не выдержал. Полыхнуло будь здоров. И, как водится, беда не приходит одна. По какой-то причине система пожаротушения не сработала. Помещение силовой установки не изолировалось и огонь попал в воздуховоды, а оттуда разошелся по всему кораблю. Все произошло так быстро, что пока из баллистических камер откачивался гель, уже пол-корабля выгорело, а другая половина заполнилась угарным газом.

– Представляю, как бедные старички просыпаются, а вокруг локальный филиал ада.

– Никсон, поимей уважение. Восемьдесят два человека погибло.

– А что я такого сказал?

– Ничего хорошего… Что там у нас с аварийкой?

– В процессе. Еще минуту.

– Хорошо. Тит, как у тебя дела?

– Кажется, я… нашел, – ответил тот, усердно сопя в микрофон.

– Не понял? – переспросил Гершман.

– Я говорю, что, кажется, я труп нашел.

На долгие десять секунд в эфире повисла гробовая тишина.

– А нет, – наконец снова послышался голос Тита, – отбой тревоги. Это только нога.

– Что значит нога?! – возмущенно рявкнул бригадир. – Что у тебя там происходит?

– Да ничего такого, но к работе команды зачистки вопросы точно будут. Тут в десять семьдесят три из спального мешка чей-то протез торчал. Я сначала подумал, что это оторванная нога…

– Никсон, ты зачем мне пацана испортил?

– А что, я? – не понял Ленни.

– Ну, а кто ему про собачек мертвых рассказывал? Теперь человеку оторванные ноги мерещатся.

– Я не пацан, мне двадцать восемь, – почти равнодушно поправил Тит, вертя в руке протез, по внешнему виду которого было сразу ясно, что модель не из дешевых. Искусственная кожа на ощупь была такой же мягкой, как настоящая. Подвижность суставов сохранилась даже в вакууме космоса, что говорило об отличной изолированности внутренних жидкостей. На стыке, которым протез, по идее, должен был присоединяться к крепежу на туловище владельца, виднелись тончайшие проводки с соединителями из желтоватого металла, напоминающего золото.

– Пацан-пацан, – почти по-отцовски повторил Гершман. – Что там тех трех лет? Вот отработаешь с мое, тогда и будешь возмущаться, а сейчас…

– Я увольняюсь, – все тем же спокойным, почти равнодушным тоном произнес Тит. В этот же момент генератор аварийного питания, с подачи Никсона, заработал, и все целые внутрипотолочные светильники в каюте зажглись тусклым красным светом.

– Что ты сказал? – переспросил Гершман.

– Я сказал, что увольняюсь.

– Да ладно тебе, – вмешался Ленни. – Это всего лишь нога. Чего такого то? Или тебя реально история про собачку напугала? Так я это… тогда прошу прощения и все такое…

– Да тихо ты, Никсон! Дай сказать человеку! Тит, откуда такое спонтанное решение?

Тит как мог прицепил к скафандру протез и вылетел из каюты.

– Решение не спонтанное, просто я не привык жаловаться.

– Жаловаться? – не понял бригадир. – У тебя есть на что-то жалобы? Так ты только скажи. Я разберусь, ты же знаешь. Я за своих людей горой. Даже за Никсона, будь он не ладен…

– Жалобы есть, но… – он не знал, как подобрать нужные слова. – В общем, мне надоело.

– Хах! – засмеялся Ленни. – Ты слышал, старый? Ему надоело.

– Тит, я не понимаю.

– А кому тут не надоело, пацан?

– Та дай же ты ему уже сказать! – Гершман нервно ткнул пальцем в кнопку на запястном экране, заглушая Никсона.

– Я знаю, что мои причины будут звучать странно, но все же, – Тит, как ни в чем не бывало, продолжал работать. – Демонтаж кораблей – это моя не первая работа. Я знал, что это будет монотонный труд. Именно поэтому и пошел сюда, на «Кориолис», – он влетел в каюту 1074. Проводить осмотр с аварийными фонарями было гораздо удобнее. В отличие от нагрудного, они давали равномерный рассеянный свет, а не один яркий луч. – Мне нужно было какое-то время подумать над своей жизнью, решить, что делать дальше, а такая работа подходила как нельзя лучше. Тем более, «Кориолис» не так уж и далеко от Марса. Если что, я мог в любой момент сына навестить…

– У тебя есть сын?! – удивленно перебил его Гершман. На самом деле он задал этот вопрос одновременно с Ленни, но у того все еще был заглушен микрофон.

– Да, есть. Аврелий… – Тит на секунду задумался. – Ему осенью должно двенадцать исполниться.

– Двенадцать? – с присвистом выдохнул прораб. – Постой-ка, это ж во сколько ты?..

– В шестнадцать, – опередил ответом вопрос Тит. – Он ошибка молодости, но я его люблю. Он живет со своей матерью в долине Маринер. Вроде даже хорошим мальчуганом растет.

– Ну и дела… И что, значит ты придумал, что делать дальше?

– Нет, но теперь точно определился, чего делать не хочу. Мне надоело, Гершман. Демонтаж – это не то, чему бы я хотел посвятить всю свою жизнь. Понимаешь?

– Ну, тут уж как не понять? Никто не хочет.

– Пора менять место. Я слишком засиделся.

– Полагаю, отговорить тебя у меня не получится?

– Нет.

– Но смену то ты хоть доработаешь?

– Конечно доработаю.

– Хорошо, тогда я сообщу о твоем уходе начальству. Нужно будет заполнить кое-какие бумажки и будешь свободен как ветер. Жалко, конечно. Вроде как сработались с тобой неплохо и тут такое…

– Ничего страшного. Незаменимых людей не бывает. Найдется для вас новый «пацан» или «смугленький» или еще кто.

– Дай бог… Но без проводов мы тебя не отпустим, ты не думай. Сегодня после смены прямиком на седьмой этаж. Слышал, Никсон? – Гершман нажатием кнопки вернул тому способность вещать.

– Что, опять? – жалобно простонал Ленни. – Я же так на новую печень влечу. Ну вы чего?

– А ты без повода поменьше квась.

***

Остаток рабочей смены прошел без приключений. Тит с Гершманом, как и было задумано, пролетелись по всем этажам «Флорентины», открыли все закрытые двери и проверили все помещения. Никсон тем временем хорошенько занялся инженерным отсеком. Запитав из аварийного источника систему вентиляции, он еще раз прогнал ее на предмет программных ошибок, после чего произвел сброс давления в трубах. Затем, тоже самое он проделал и с топливной системой. Обе оказались пусты, что пошло в плюс команде зачистки. В остальном круизный лайнер повел себя так же хорошо. Несмотря на сильные повреждения, вызванные пожаром, он в целом совсем не походил на корабль призрак. Титу он больше напомнил опрятную и вежливую девушку, которая по чистой случайности попала в беду и переживала сейчас не самые лучшие времена.

Через шесть часов работы к «Флорентине» подтянулись баржи и основные силы демонтажного полигона «Кориолиса». Они (в том числе и седьмая бригада Гершмана) незамедлительно принялись без особых предисловий курочить электронику в рубке пилотов, снимать с креплений баллистические камеры, разбирать игровые автоматы в бывшем казино, выносить кухонную утварь, которой, к слову, было невероятно много. Десятки людей летали по коридорам, по которым после них не пролетит больше никто, и выдирали нутро у лайнера, который больше никогда не отправится в круиз. Просто стая чаек и кит, выкинутый на берег штормом.

***

Для седьмой бригады, как для подготовительной группы, смена закончилась ровно в шесть часов вечера по станционному времени. Троица вернулась к станции и прошла через шлюз. Титу пришлось задержаться у дежурного потому как вместе со скафандром ему нужно было сдать и найденную ногу. По правилам, обнаруженные демонтажниками особо ценные предметы учитывались в документах на принятие судна, после чего ими занимался отдел «Найдем-вернем» в лице добросовестной пожилой дамы с искусственными глазами, чье имя Тит благополучно забыл за ненадобностью. Вполне вероятно, что владелец протеза входил в список тех восьмидесяти двух бедолаг, что погибли при пожаре, ведь каюта 1073 была хорошенько прожарена, но это Тита не волновало. Присваивать себе чужие вещи было совсем не в его привычках.

Вернувшись в раздевалку последним, Тит обнаружил, что там никого не было. Скорее всего Гершман отправился к начальству, сообщать об уходе своего подчиненного, а Ленни… О его передвижениях Титу не было известно никогда. Уж слишком хаотичным тот был, слишком непредсказуемым. Таких мать Тита всегда называла баламутами и советовала держаться от них подальше. Проведя три года в постоянных вахтах на «Кориолисе», он стал понимать, почему. Конечно, Ленни сложно было назвать плохим человеком, но из-за своей врожденной неспособности продумывать последствия собственных действий наперед, он вечно попадал в какие-то передряги. И его недавний развод был тому прямым доказательством.

Спокойно, не торопясь, Тит стянул с себя поддевку скафандра и повесил ее в шкафчик. «А ведь это в последний раз, – подумалось вдруг ему. – Больше никакой дешевой синтетики. Ну ее к черту… – он почесал подмышку. – И больше никакой чесотки. Может, я и буду скучать по Гершману с Ленни, может иногда и стану вспоминать истории из жизни на станции, но эту проклятую поддевку первой сотру из памяти. А еще лучше, выясню, кто ее производитель и заставлю его носить эту дрянь круглые сутки. Хотя лучше сразу завод сжечь. Одной промасленной тряпкой и спичкой спасу тысячи судеб».

Из раздевалки Тит отправился прямиком в душ. Залетев в тесную кабинку, он протер ладонью конец дыхательной трубки, затем вставил его в рот, зажмурился и наощупь нажал на кнопку подачи воды. Из множества отверстий в стенах и потолке под большим напором вырвались струи водяной пыли, тут же наполнив кабинку мелкой взвесью, похожей на пар. Конечно, на «Кориолисе» имелись и более продвинутые системы гигиены, но корпорация-владелец решила, что для нужд обычных демонтажников сгодятся и старые версии.

Закончив с душем, Тит оделся, забрал из своего шкафчика личные вещи, которых у него было совсем немного, и отправился в каюту-общежитие. За три года ему так и не довелось обзавестись собственной жилплощадью, да и не очень-то хотелось. Все это время он прекрасно понимал, что рано или поздно сменит род деятельности. Зачем в таком случае пускать корни в земле, от которой не ждешь ничего хорошего? Тем более, на родном Марсе Тит с детства привык жить в спартанских условиях и его вполне устраивало койко-место в общежитии, бесплатно выделяемое всем вахтовикам на станции. В общежитии люди уважали друг друга, никто не зарился на чужое добро, не разводил ссор по пустякам. Все прекрасно понимали, что варятся в одном котле и если начнутся какие-то проблемы, то они начнутся у всех и сразу.

«Кориолис», несмотря на свой почетный возраст считался довольно современной станцией. По крайней мере в Солнечной системе. Снаружи он представлял собой несуразное нагромождение различных блоков и конструкций, общей идеей напоминавшее скопление торговых палаток на китайском стихийном рынке. Из-за частых перепланировок и перестроек «Кориолис» так и не обзавелся единым стилем, что в общем-то никак не мешало ему выполнять свои функции. А их у станции было в избытке. Кроме уже упомянутого полигона для демонтажа космических кораблей, она так же предоставляла услуги ремонта всех видов и сложностей, таможенные услуги, являлась одним из перевалочных пунктов для дальних перелетов и многое, многое другое.

Внутри же «Кориолис» по большей части выглядел минималистично, просто и без изысков. Управление старалось следить за чистотой самых людных узлов и этажей, своевременно заменяло износившиеся модули и в целом являлось хорошим примером для подражания.

Переместившись из раздевалки на три этажа ниже Тит оказался в жилом отсеке низшего класса. Именно здесь располагались каюты-общежития вахтовиков, занимавших базовые должности на станции. Ремонтники, уборщики, демонтажники, грузчики, все они жили здесь, в длинных боксах, расходившихся в четыре стороны от основной шахты-коридора.

Сейчас большинство работяг находились на своих служебных постах и отсек выглядел пустынным, почти заброшенным. Тишину нарушали лишь мерное шипение вентиляции и доносившаяся из торгового лотка этажом выше реклама фасоли быстрого приготовления.

Тит пролетел по главному коридору и свернул в каюту-общежите, где долгих три года коротал свободное от работы время. Все помещение по сути являлось длинным прямоугольным боксом, вдоль стен которого были развешаны чехлы для человеков. В конце бокса располагалось место для приема пищи с парой микроволновок, столиком и холодильной камерой. Вахтовики «кухней» почти никогда не пользовались, предпочитая перекусывать в забегаловках, заботливо установленных по пути к рабочим станциям.

Подлетев к своей койке, Тит снял с плеча вещмешок и закрепил его на прикроватных карабинах. За время, проведенное на «Кориолисе», он изо всех сил старался не прирастать к месту, чтобы в случае чего быть готовым в любой момент сорваться с него. И получилось у него это на ура. По существу, он уже сейчас был готов к отбытию, ведь кроме этого самого вещмешка с одеждой, да гигиенических принадлежностей, хранившихся в небольшом ящичке возле койки, у него не было ровным счетом ничего. «Человеку нужен только гибкий ум и твердая рука, а остальное – пыль под ногами» – так частенько говаривал дед Тита, и сейчас он с ним был как никогда согласен.

Тишину каюты-общежития нарушил телефонный звонок.

– Алло, Тит? – связь на «Кориолисе» была организована качественно, но несмотря на это, голос Гершмана все равно звучал трескуче и резко. Всему виной было искусственное легкое.

– Алло, – ответил Тит.

– Я тебе из отдела кадров звоню. Ты там случайно не передумал увольняться?

– Нет, не передумал.

– Уверен? Если я сейчас поставлю подпись, то обратного пути уже не будет. Ну, в смысле, будет, но тебе по нему идти не захочется.

– Увереннее не бывает.

– Ну хорошо. Тогда я сейчас здесь закончу и через час – полтора жду тебя на седьмом. Как договаривались Добро?

– Добро, – Тит ответил с улыбкой. – Через час буду там.

***

Хотя в целом интерьер станции и был приведен к общему знаменателю, но все же, некоторые этажи отличались от других, а в случае с седьмым – не в самую лучшую сторону. Титу никогда не нравилось эта часть «Кориолиса». Из-за большой концентрации увеселительных заведений и мест досуга здесь всегда было слишком людно. Титу, как человеку, родившемуся и выросшему на планете без пригодной для дыхания атмосферы, не была чужда концепция проживания исключительно в замкнутых пространствах, но все же коридоры космической станции было глупо сравнивать с куполами марсианских колоний. Это как ставить в одну шеренгу промышленный ангар и примерочную в магазине одежды. Причем в этой примерочной кроме тебя переодеваются еще три человека сразу.

Хаос, неразбериха, шумные и яркие экраны с интерактивной рекламой, натыканные где нужно и не нужно, постоянные тычки локтями и коленями от неосторожных «прохожих», спешащих в ближайшую забегаловку, чтобы выпить и как следует расслабиться. Именно таким представлялся Титу седьмой этаж «Кориолиса», и это субъективное представление было совсем недалеко от истины.

Пролетев по большой кольцеобразной развилке, Тит свернул в боковое ответвление. Освещение в этой части станции было приглушено, создавая иллюзию вечного вечера. Это шло на пользу атмосфере праздника, но не навигации. В полумраке вывески заведений и диодные рекламные надписи на стенах казались просто ослепительными. Щуря глаза и ориентируясь по памяти, Тит отыскал нужную дверь, над которой из фосфоресцирующей ленты был выложен схематический рисунок, изображавший характерный шлем скафандра демонтажника с двумя прикрученными к нему бутылками пива. Над рисунком все той же лентой было написано «Синее смещение». Данное заведение пользовалось популярностью у работников нижних этажей из-за своего богатого ассортимента дешевых, но в то же время убойных алкогольных напитков, а сам владелец, будучи бывшим демонтажником, прекрасно понимал нужды контингента.

Тит в подобных местах бывал крайне редко, предпочитая другие, более физически активные виды развлечений, но то, что он увидел, как только пересек порог, удивило его не меньше протеза ноги в спальном мешке.

Ленни Никсон, бесследно испарившись сразу после смены, не тратил время зря. Будучи завсегдатаем «Синего смещения», он направился прямиком туда и договорился с барменом, работавшим этим вечером, организовать небольшую прощальную вечеринку для собрата работяги. Нахождение на космической станции накладывало свои ограничения, а потому никакого торта со свечами и полуголой девицы, выпрыгивающей из него в самый неожиданный момент, в баре не было. Зато там оказался целый ящик люминесцентных палочек, которыми обвешали круглую барную стойку. А еще за полтора часа Ленни умудрился собрать человек двадцать массовки. Среди них были двое миленьких девушек из диспетчерской, парни из других бригад, по случайности оказавшиеся не на смене, еще кто-то из отдела кадров… Тит почти никого из присутствующих не знал, или, по крайней мере, не настолько близко, но когда он перелетел через порог, они все хором прокричали «Сюрприз!» и это было приятно.

– А вот и он! – завопил громче всех Ленни, сорвавшись с места. Он подлетел к Титу, держа перед собой охапку полиэтиленовых пакетиков с пивом.

– А вот и я… – без особого энтузиазма, но все же улыбаясь, кивнул Тит.

– На! – Ленни всучил ему пару пакетиков. – Пока наш старый ворчун не приперся.

– Гершман еще не здесь?

– Нет. Сказал, что немного задержался, но уже на подходе.

Тит понимающе хмыкнул, открыл клапан одного из пакетиков и выдавил пенное содержимое себе в рот. Увидев это Ленни издал звук, походивший на боевой клич, который тут же подхватили все присутствующие, после чего в баре «Синее смещение» началась форменная попойка.

Когда Гершман влетел в заведение большинство людей уже разбились на группки по интересам. Они выпивали, болтали друг с другом на разные темы, знакомились, ссорились. В общем, занимались ровно тем, чем принято заниматься в баре.

Оглядев помещение, Гершман увидел Тита и Ленни, зависших у барной стойки, и подлетел к ним.

– Ну что, как у вас тут дела? – спросил он, цепляясь носком за поручень у пола.

– В целом неплохо, – ответил Тит. – Только Ленни уже совсем никакой. Наверное, на старые дрожжи развезло.

– Никсон! – угрюмо рявкнул Гершман. – Ты опять надрался?!

– Угу… – промямлил Ленни, пытаясь попасть клапаном пакетика себе в рот.

– А ты не забыл, что нам завтра еще на смену выходить? – он с силой выдернул пакетик из ослабевшей руки Никсона и передал его подоспевшему бармену. – Этому больше не наливай. А еще лучше, знаешь, что? Свари-ка ему крепкий кофе.

Бармен кивнул и отправился к кофемашине.

– Ну а ты как, Тит? – Гершман перевел взгляд на своего бывшего подчиненного.

– В порядке.

– Это хорошо. Извини, что задержался. Я там тебе рекомендацию написал, просто закачаешься.

– Спасибо.

– Да не за что. Будешь устраиваться на следующую работу, так никто не поверит, что ты такой молодец, – Гершман широко улыбнулся, показав желтые от табака зубы. – Но это ничего. Ты мой телефон знаешь. В случае чего, пускай мне звонят, я все подтвержу. С такой характеристикой процентов десять прибавки к зарплате гарантировано. Можешь не сомневаться. Кстати, все еще не решил, куда подашься?

– Пока еще нет, – Тит протянул бывшему бригадиру пакетик с пивом. Тот принял его, кивнул и отпил немного. – Наверное, Аврелия проведаю. Давно его не видел…

– Слушай, – Гершман замялся, – а как так вышло, что ты за три года ни разу не обмолвился, что у тебя сын есть? Нет, если это секрет, – тут же добавил он, – тогда я лезть не буду. Просто как-то это все… неожиданно что ли?

– Ай, – Тит отмахнулся. – Никакой это не секрет. У нас с его матерью совсем не заладилось, и я не очень люблю об этом говорить.

– Тогда я не буду настаивать, – Гершман приподнял пакетик с пивом. – Тост. За самого загадочного демонтажника на «Кориолисе».

– За самую лучшую бригаду, – улыбнулся Тит.

Они выпили.

Когда бармен вернулся со свежезаваренным кофе, Гершман силой заставил Никсона выпить все почти залпом, а себе заказал добавки покрепче. Сам он выпивать не любил, но, если приходилось, будучи человеком грубой души, предпочитал вкусу результат.

Получив свою порцию водки, вторую Гершман передал Титу, и они выпили снова.

Быстро вспыхнувшая спонтанная вечеринка, постепенно угасала, люди один за другим расходились по своим каютам. Никто не хотел кутить до утра посреди рабочей недели. Бар из шумного места сам собой превратился в уютный уголок спокойствия и такое настроение Титу пришлось по душе гораздо больше. К полуночи за кольцевой барной стойкой кроме троицы из седьмой бригады, бармена, да еще пары случайно зашедших на огонек работяг больше никого не осталось.

– Эх, что за времена раньше были… – после некоторого молчания выдал уже изрядно захмелевший Гершман.

– Что ты там буровишь, старый? – держась за голову ответил напротив протрезвевший Ленни.

– Я говорю, что раньше лучше было, вот что.

– Вот так новость. Без трех минут пенсионер жалуется на жизнь. Это ты сам такое выдумал, или подсказал кто? – Ленни хохотнул и тут же ойкнул, сильнее взявшись за голову.

– Поумничай мне тут еще! – Гершман побарабанил металлическими пальцами по барной стойке. – Ты даже не знаешь, о чем конкретно я хотел сказать, а уже в пенсионеры меня записал… Вон, смотри, какая мерзость!

Он указал на небольшой монитор, висевший над головой бармена. Обычно по нему круглосуточно крутили спортивные матчи, либо музыкальные клипы, причем, никак не соотносившиеся с музыкой в самом заведении, но сейчас на экране мелькал какой-то рекламный ролик.

– Сделай громче, – попросил Ленни у бармена. Тот кивнул и прибавил звука.

На экране крупным планом, закрывая своим круглым силуэтом почти все пространство, висела неизвестная планета, с виду походившая на Землю. На ее поверхности можно было различить моря, океаны, материки с темно-зелеными островками растительности на них, снежными шапками горных хребтов, и над всем этим великолепием медленно проплывали ватные комья облаков. «Нравится?» – вкрадчиво спросил закадровый голос. Затем планета сменилась другой. Похожей на предыдущую, но все же, отличной от нее. Вода слегка иного оттенка, другая форма материков, гор и морей. «А эта?» – снова спросил диктор. Вторая планета задержалась на экране меньше первой и сменилась третьей. После – четвертой, пятой, шестой. Скорость смены кадров все увеличивалась и увеличивалась, пока мелькавшие планеты не слились в одно невнятное разноцветное пятно, медленно преобразившееся в логотип компании. Он состоял из двух космических ракет, выполненных в ретро стиле. Шлейфами дыма из своих двигателей они образовали белый круг. «Покупка планеты – это верное решение» – сказал диктор, и в центре круга проявилась надпись: «Гуд Кол.». (прим. автора – имеется в виду игра слов на английском, так как сокращение «Хорошая Колония» в названии компании звучит так же, как и «верное решение»).

– И что? – дождавшись конца ролика, спросил Ленни. – Реклама, как реклама…

– Да как это «и что»?! – возмутился Гершман. – Эти сволочи уже не знают, что продать, так за целые планеты взялись!

– А тебе какая разница? Ну пускай себе продают. Их вон сколько.

– О чем это вообще? – не понял Тит, кивая в сторону экрана.

– О том, как в мире победившего капитализма не осталось ничего ценного, – буркнул его бывший бригадир.

– Опять двадцать пять… – Никсон закатил глаза, затем подозвал бармена и попросил еще кофе.

– Они что, целые планеты продают? – продолжал спрашивать Тит.

– Ты что, новости не читаешь? – Гершман нахмурился.

– Не особо…

– Эти «Гуд Кол.» неплохо так шума наделали. Не знаю, как такое мимо тебя могло пройти.

– Я старался. И почем продают?

– Нам с тобой не светит… Да и в рекламе врут, как всегда. Не продают они их, а в аренду дают, за процент. Кто ж тебе, смертному, отдаст такой жирный кусок?

– Гершман, хватит выдумывать, – возмутился Никсон. – Ты, вот, если не знаешь, так и не говори. А то бедному пацану всю голову своей ерундой забьешь…

– …мне двадцать восемь… – в который раз повторил Тит.

– … Не в аренду они их сдают, а инкубируют старт-ап колонии, – Ленни перелетел через Гершмана и оказался по другую сторону от Тита. – Ты его не слушай. Он совсем от жизни отстал. У него на уме одни козни капиталистов, хотя сам кровно заработанные потратить тот еще любитель.

– Это другое… – буркнул Гершман.

– Ну конечно же другое. Кто ж спорит? А «Гуд Кол.» отличное дело делают.

– Что ж тут отличного? Они общее распродают! Куда же это годится?

– С чего это сразу общее? Если бы не «Гуд Кол.» эти планеты никому были бы не нужны, а так, их заселят, обживут и…

– И превратят в такой же корпоративный гадюшник, как на Земле. Плавали, знаем.

– Ну вот, – Ленни беспомощно пожал плечами. – Опять за свое…

– А я все равно так и не понял, чем этот ваш «Гуд Кол.» занимается, – выдохнул Тит.

Гершман с Никсоном одновременно открыли рты, после чего переглянулись между собой и бригадир, махнув рукой сдался.

– Они выкупили целую кучу планет, – начал объяснять Ленни, – и теперь дают возможность любому желающему попробовать основать на одной из них колонию.

– Прям любому? – удивился Тит.

– Ага, как же… – заворчал Гершман.

– В теории да, – не обратил на него внимания Ленни. – Но на практике это всегда упирается в кучу разных проблем. Построить колонию с нуля дело не легкое.

– Что ж в этом сложного? – Тит вскинул брови. – Если планета для жизни пригодная, то вообще плевое дело. Построил домик из дерева и живи себе. А если дерева нет, то из камушков. Не вижу никаких проблем.

Возможно, будь он сейчас немного трезвее, то не стал бы выражаться так радикально, но за него говорил не разум, а водка Гершмана.

– Может оно и так, – Ленни получил свой теплый пакетик с кофе и присосался к нему, как ребенок к груди матери, – но просто построить домик недостаточно. «Гуд Кол.» же потратили кучу денег на покупку планет, так что, естественно, хотят отбить их обратно. И как можно быстрее.

– Твой домик должен прибыль приносить, – Гершман потер указательным и большим пальцами протеза друг о друга, словно торговец, требующий платы. – А они с этой прибыли будут иметь процент. Старая добрая схема наживы на мечтателях, у которых нет ни гроша в кармане. Они дают тебе немного, чтобы ты почувствовал землю под ногами, а потом обдирают, как липку.