Текст книги "Смертник в серой шинели. Тетралогия"

Автор книги: Александр Конторович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 60 страниц)

– Горцы, Ваше величество… Дикари! Их нельзя надолго оставлять без присмотра, – развожу я руками.

Иди, дорогой, возрази что-нибудь. Государственная необходимость – даже король это понимает. Ну, во всяком случае, должен понимать.

Хотя король никому и ничего не должен.

Монарх медленно наклоняет голову.

– Ну, что ж… Не задерживаю вас более.

Руку для поцелуя он не протягивает – знак явной немилости. Ничего, переживем как-нибудь. Не слышал я, чтобы целование чьей-то руки благотворно влияло на здоровье целовавшего.

Ну, вот и все… Осталось подождать, пока монарх закончит свой выход, и можно топать на улицу. Покидать зал до этого – слишком уж явственный вызов, таких вещей лучше не делать. Ничего, меня никто покуда не подгоняет, спешки никакой нет… подождем…

Вот и приблизился король к выходу, кланяются ему последние просители.

Всё?

Можно уже и нам потихонечку уходить.

– Торопитесь?

Аген.

Ему-то чего ещё надобно?

– Да, любезный мой барон. Спешу…

– Ну, с Его величеством, дорогой мой Сандр, у вас что-то не сложилось, понимаю… Но все прочие здесь при чём? Вы так спешно нас покидаете – это даже несколько невежливо…

А за спиною у него стоят ещё несколько молодых дворян. Незнакомые – их лиц я что-то не припоминаю. Придворные щеголи? Не похоже.

Что-то мне всё это перестает нравиться…

* * *

А тем временем…

– Сержант?

Лексли поднял голову на вошедшего.

Кто-то из монастырской братии. Судя по вытертым рукавам рясы, человек много пишет.

– Слушаю.

– Отец Ленок просил вас подойти. Я провожу.

В этой части подворья Коту бывать раньше не приходилось. Вернее – не совсем так. Обходя обширный двор по приезду сюда, он, разумеется, осмотрел и это место. Но в дома не заходил и, что там такого любопытного размещается, не знал.

В чуть тесноватой комнате его встретил высокий седой монах. Провожатый поклонился и исчез за дверью.

– Присаживайся, сын мой. Хочешь молока – кувшин на столе.

– Благодарю, святой отец, – сержант подтащив к себе глиняную кружку, наполнил её молоком. Интересно, монахи, как известно, любители пива, которое они (надо отдать им должное) большие мастера варить. Молоко, разумеется, тоже жалуют, но пьют его обычно за трапезой. И не каждый день. А здесь кувшин на столе стоит. И судя по отметинам на столешнице, пребывает тут постоянно.

Ленок грузно опустился на скамейку.

– Мы осмотрели этого неизвестного. Скажи – он точно не видел никого из стражей?

– Не знаю. Они старались не попасть ему на глаза, смотрели издали… А в чем дело?

– Он не свернул себе шею. Ударился сильно, это так. И здоровья ему это не прибавило. Как боец, думаю, он опасности особой не представлял. Но умер он не от падения.

– От страха, что ли, окочурился?

– Нет. От яда.

– То есть? Он что – яд принял, когда понял, что не сможет уже убежать?

– Ударившись о землю, этот ночной вор сломал левую руку. Боль, несомненно, была очень сильной – оттого он и вскрикнул. Возможно, что ноги как-то повредил, этого мы пока сказать не можем. Видимых переломов нет, ну, а синяки у мертвецов уже не появляются. Очень даже может быть, что и сознание он мог потерять – поэтому и не попытался никуда оттуда уползти.

– Ну… да, такое могло быть, – кивнул, соглашаясь, сержант.

– Видимо, перелом и прочие травмы вызвали быстрое движение крови… или ещё как-то повлияли… не знаю. Но в итоге яд подействовал быстрее, чем должен был. И в себя он уже не пришел.

– То есть?

– Пойдем… – монах поднялся.

* * *

Под зданием оказался подвал – неожиданно большой. Сейчас там горели факелы и свечи – было относительно светло.

На большом каменном столе лежало раздетое тело ночного визитера. Его одежда и вещи были аккуратно разложены на дощатом столе слева.

– Смотри… – Ленок указал на рот мертвеца. – Видишь – у него почернели губы, слева?

– Вижу. Что это значит?

– Он принял яд. Вероятно, какой-то напиток, содержащий его. Доза не была слишком большой, иначе он умер бы сразу.

– Так он что – сам себя убил?

– Не факт. Яд, который при нем находился, сделал бы это гораздо быстрее. И эффективнее. Он выпил что-то другое. Мы не нашли рядом никаких пузырьков или ещё чего-то, что он мог бы выпить после падения. А искали внимательно – осмотрели все вокруг на расстоянии в тридцать шагов.

– Или его кто-то угостил каким-то напитком…

– …который содержал в себе отраву. Да, такое вполне возможно.

– То есть, даже возьми мы его живым…

– … он ничего не успел бы вам рассказать. Пославшие его люди об этом позаботились. Вот только не учли того, что их посланец может упасть с крыши до того, как выполнит свою миссию.

– Так он и назад бы не успел удрать?

– Вполне это допускаю, сын мой.

– И мы – в любом случае, нашли бы тут хладный труп… Который, тем не менее, успел уже сделать своё черное дело. Да уж! Его хозяин не хотел допускать никаких случайностей!

– Но он ничего не знал о том, как мы строим свои дома…

* * *

Хранилище государственной казны.

* * *

– Не сочтите мои слова за неуважение, милорд капитан! – расфранченный придворный склонился в вежливом поклоне. – Но Его величество не раз подтверждал свое к вам благосклонное отношение, не так ли?

– Так… – буркнул Старик.

Всё происходящее ему решительно не нравилось! Этот фрукт – барон Нольмар, ни свет ни заря явился в казарму. Представил письменное послание короля, в котором тот приказывал барону провести всестороннюю инспекцию государственного казнохранилища. И в частности – проверить качество охраны и правильность несения ею службы.

Ничего не попишешь – король был в своём праве. И вот весь личный состав Котов, поднятый по тревоге, занял свои места, приготовившись к любому развитию событий. От восстания городской черни до штурма казначейства вражеским войском.

Опустились кованые решетки, лязгнули замки на тяжелых дверях, намертво отрезая весь комплекс зданий казнохранилища от внешнего мира. Заскрипев, откинулись на петлях крышки колодцев – гарнизону будет нужна вода. Опустились заборола на бойницах, встали у них настороженные арбалетчики. Усиленные посты появились у каждого перехода, бдительно оглядываясь вокруг сквозь прорези тяжелых шлемов.

– И что же хочет сегодня увидеть Его величество?

Именно так и было написано в бумаге.

«Да будет он ныне Нашими глазами и ушами, дабы могли МЫ лично убедиться в том, что находится казна Наша в надежных руках…»

– Да, собственно говоря, милорд капитан, то же, что и всегда… – барон огляделся по сторонам. – А отчего не вижу я здесь одного из ваших сержантов? Их ведь у вас должно быть десять человек? Девять отрядов стоят во главе со своими сержантами – а где десятый?

– Присутствует при мне. В качестве личного резерва. Так предписано – и так исполнено. Сержант, в данном случае, мне не требуется – я командую ими лично. В крайнем же случае, это может сделать и мой лейтенант – и это тоже оговорено.

– То есть – в данный момент у вас некомплект солдат?

– Согласно положению об охранниках казны, допускается кратковременное отсутствие на постах – даже и в угрожающей ситуации, до десяти солдат и одного сержанта, – Старик монотонным голосом зачитал соответствующую строку указа. – Отсутствуют пятеро солдат и сержант Лексли. Один солдат болен – и находится сейчас дома. Двое выполняют мое задание по сопровождению помощника казначея – на что есть официальная письменная просьба хранителя казны. Двое солдат откомандированы в графство Ахат – для проведения дознания. Сержант же направлен мною на подворье ордена святого Вайта – о чем есть соответствующее распоряжение.

– Чьё, милорд капитан?

– Моё, барон. Я имею право и обязан проводить всевозможные, законом дозволенные и предписанные, меры в целях предупреждения всевозможных преступлений – сержант занят именно этим.

– У вас имеется просьба о вспомоществовании от приора ордена?

– Устная – этого достаточно.

– Мне тоже, милорд капитан! Однако же мне хотелось бы осмотреть и помещения казнохранилища. Не окажете ли вы мне честь проводить меня – ведь ваши солдаты туда никого не пропустят без соответствующего сопровождения…

– Пойдемте… – командир Котов повернулся к лестнице. – Советую накинуть плащ – в подземельях прохладно…

Пропустив гостя вперед, Старик повернулся к лейтенанту.

– Гарей – голубя на подворье! Что-то тут неясное происходит! Мы не сможем выйти в город еще, как минимум, три-четыре часа!

* * *

Королевский дворец.

* * *

– Увы, любезный барон… – развожу я руками. – Живя вдали от столицы, негде выучить правила хорошего тона. Общение с дикими горцами и лесными разбойниками слабо способствуют обучению, знаете ли… Правда, надо отдать должное – иные науки, наоборот, очень быстро запоминаются.

– А именно?

– Стрельба… рубка на мечах и прочие, не столь интересные для образованного человека, мелочи. Но вот выживать они, в отличие от правил хорошего тона, очень даже способствуют! Тут уж не до жиру – надо знать то, благодаря чему можно остаться живым!

* * *

«…Никакая гопота и шпана зеленая, никакой отморозок – даже и со стволом, просто так не наглеет. Особенно против вооруженного человека. Раз от молодняка борзость поперла – ищи рядом серьёзного дядьку, он всем этим и рулит…» – эти слова старшины из своего (а своего ли?) сна я вспомнил очень даже кстати! Ох, что-то мне смутно верится в то, что все эти придворные щеголи решили меня проучить по собственной инициативе. Да и Старик много чего успел порассказать о здешних порядочках. Кто такой этот барон – я уже знаю, и никаких иллюзий относительно того, чей именно голос я сейчас слышу, у меня нет.

Король это.

Точнее – его мысли, высказанные мне этим юнцом.

(Хм, юнцом? Да он старше меня!)

Но – ненамного. И свою жизнь защищать ему уж точно не приходилось.

Мне, откровенно говоря, тоже. Меч для своей защиты я ещё не поднимал. А вот в перестрелках с разбойниками участие принимал уже не раз.

* * *

Жуткое это ощущение – слышать, как в тело твоего товарища с хряском, разбивая звенья кольчуги и ломая кости, врубается арбалетный болт. Жуткое и неприятное. Но именно тогда ты начинаешь понимать, что выжить можно, лишь сбив того, кто готов сейчас выпустить следующий болт уже по тебе.

И ты стреляешь.

Превратившись в нерассуждающую ни о чем другом боевую машину.

«Локоть прижать! Руку держи ровнее! Выдох – лови цель!»

И выдыхаешь, накрывая тонким шпеньком мушки своего противника. А он спешит… Перезаряжает свое оружие. Сейчас так велик соблазн нырнуть за куст, ведь он не сможет там тебя увидеть! Да, тяжелый болт без труда пробьет эту слабую преграду. Но ведь ещё и надо увидеть того, в кого нужно попасть! А тебя не видно, листва мешает… и повернет своё оружие он влево… или вправо. Возьмет на мушку кого-нибудь другого. А вот когда он выстрелит, тогда уже можно тебе и прицелиться получше…

Но в этом случае в ваших рядах будет меньше ещё на одного человека. Вполне возможно, что им станет кто-то из твоих друзей – и вечером его место у огня будет пустым.

И что скажут другие – те, кто уцелел?

Какими глазами взглянут они на тебя?

Или вовсе не посмотрят – отвернутся, как от пустого места?

И что тогда?

А когда в замок приедут его родные… мать и отец, сестры и братья, какими глазами ты станешь смотреть им в лицо? А ведь придётся…

И ты сдерживаешь предательскую дрожь в коленках, стискиваешь зубы, успокаивая дыхание.

Мушка пляшет.

Твой противник спешит. Взводит тетиву, лезет в колчан за очередным болтом.

«Не спеши. Дождись, когда он перестанет двигаться. Когда замрет, прицеливаясь. В этот момент он будет видеть только свою цель – тебя или твоего товарища. Тогда и стреляй! Болта он заметить уже не успеет…»

Вот оно – застыл…

Палец плавно выбирает слабину у спускового крючка.

Чуть заметная задержка…

Щелчок!

В-в-ж!

Болт ударяет разбойника куда-то в грудь.

И массивная фигура сразу как-то сминается, становится меньше ростом…

– Заряжай! – крик сержанта вырывает из забытья.

И твои руки снова натягивают тетиву…

* * *

Встряхиваю головой.

– Знаете ли, любезный барон, каково это ощущение – видеть убитого тобою противника? Только что – грозного и страшного, блистающего мечом и гордого собою. И теперь он лежит комом тряпья на пожухлой траве?

Барон этого не знает.

Ему немного не по себе.

Вчерашний юнец, богатый бездельник – вдруг показал свое истинное лицо. Лицо хладнокровного убийцы, упивающегося смертью своих противников. И на тебя самого он сейчас смотрит, как на будущий труп.

Да, я совсем не такой!

Но в его глазах – именно такой. Хладнокровный и безжалостный убийца.

Серый…

И, хотя лично я ничем таким себя пока не проявил, грозная тень моего отца сейчас незримо стоит за моей спиной. Я даже слышу, как поскрипывает песок под подошвами его сапог. Это, конечно, самообман, но мне от этого спокойнее.

И я делаю шаг вперед.

Кладу руку на рукоять Рунного клинка.

Он благодарно тычется мне в ладонь, которая тотчас же (совершенно машинально!) поудобнее его обхватывает. Глажу рукоять и поднимаю взор на барона.

А он… отступает в сторону.

Аген растерян и смущен.

Одно дело – потешаться над малолетним провинциальным дворянчиком, которому по какой-то странной прихоти судьбы досталось нехилое наследство. Ну и что? Деньги сами по себе ещё никого не сделали сильнее и умнее. Не сделали лично его (как человека, а не как богатея) опасным противником и грозным бойцом. Да, их хозяин может нанять себе войско и выставить его в свою защиту.

Может.

Но не в королевском дворце – сюда никакому войску вход не разрешён. Тут ты сам, лично, отстаиваешь свою родовую честь. Если, конечно, она у тебя ещё имеется…

Да, дуэли в замке не разрешены.

Так то – в замке…

За его стенами королевские указы таковых не запрещают. И надо думать, именно на это сейчас и напрашивается молодой барон. И именно поэтому у него за спиною стоит такая внушительная группа поддержки – заодно и свидетелями выступят, если что…

Ну, что ж… он может получить полное удовлетворение всех своих претензий. Прямо здесь и сейчас! «Малолетний дворянчик» оскалился и показал свои зубы. А они оказались неожиданно острыми… да что там – настоящими волчьими клыками! На которых ещё не обсохла кровь предыдущего убиенного… Такого не то что задирать – и гладить-то опасно! Того и гляди, не только за руку куснет – глотку перервать может!

И это, совершенно очевидно, написано на моем лице. Да так явственно, что мне удается «увидеть» отражение этого послания в глазах Агена.

В них мечется страх.

Страх быть убитым – прямо здесь! Немедленно и окончательно.

Не пораненным или поцарапанным – безжалостно зарубленным (ещё и кровь выпьет… слыхали и здесь кое-что…) этим малолетним отпрыском легендарного чудовища. Яблоко от яблони недалеко падает… а тут ведь ещё и мать (с которой тоже не всё ещё до конца ясно) незримо рядом стоит.

Да – она целитель.

Профессия сугубо мирная.

Но… кто её знает… и про них тоже много чего говорят. И этот странный брак – Серого и целительницы… Да, церковь его освятила и признала – так и что с того? У данной организации давние шашни с Серыми – и не такое ещё отмочить могут…

Не хочет барон умирать.

И отступает, освобождая мне проход.

Правильно делает, между нами-то говоря. Я ведь сейчас нахожусь в настолько возбужденном (внутренне, разумеется) состоянии, что готов изрубить его прямо здесь – в преддверии тронного зала. И плевать, что будут нарушены все законы – он начал первым! Многодневное напряжение начинает сказываться и на мне – и требуется какая-то разрядка.

– Как хотите, любезнейший Сандр… – цедит сквозь зубы барон. – Если наше общество вам не по душе… никто не станет вас задерживать.

Его компания расступается в стороны – вожак не дал команды на травлю.

Иду вперед по узкому проходу, ощущая затылком неприязненные взгляды.

Нет, ничего ещё не закончилось…

Выйдя во двор, оглядываюсь по сторонам.

Здесь все спокойно.

Не держат меня на прицеле своих арбалетов дежурные гвардейцы. Они мирно расхаживают по стенам, бросая вниз ленивые взгляды. Неинтересна им моя персона – не отдал никто ещё пока соответствующего приказа. Вот и покоятся на их плечах невзведённые арбалеты.

Но – это пока.

Наверняка уже бежит по коридорам гонец, спеша донести до короля неблагую весть.

А вот мне бежать – сейчас нельзя.

Не знаю, почему, но я это чувствую всей кожей.

Бегущего – травят все. Он не страшен более, каким бы грозным только что ни был.

* * *

Жестом руки отправляю вперед всю свою немногочисленную свиту.

Случись что – в рукопашной схватке от них пользы будет мало. Закон, описывающий процедуру представления монарху, оговаривал все случаи явления подданного ко двору. И наличия вооруженных сопровождающих – не предусматривал. Нигде – на любом этапе следования от дома до дворца. Это строго контролировалось. В своём дворце король был всевластен. Вот за пределами столицы… там иногда совсем иная картина наблюдалась. В иных краях даже королевским придворным, порою, охрана требовалась – и немалая. Не все любили Паппия – и было ведь за что! Не был он ангелом. Дьявольского в нем, по правде сказать, тоже было не особенно много… правителем он был – королем. А среди них ангелоподобные типажи долго не задерживаются. Впрочем, у нашей семьи к нему и свой личный счет имелся…

Тщательно проверяю всю сбрую у коня. Не тороплюсь – пусть моя свита уедет подальше. Они свою роль сыграли – это от них и требовалось. Издали не так уж и легко будет рассмотреть – все ли мы покинули дворец вместе? А уж когда разглядят… и поймут, что лорда с ними нет, будет уже поздно. На выезде из дворца, напротив ворот, должен ожидать меня небольшой отряд Котов, вместе мы и поедем.

Похоже, мое волнение передается и коню – он всхрапывает и переступает на месте. Косит на меня умным глазом.

– Не волнуйся, Ветер! – похлопываю ласково его по шее. – Все в порядке, сейчас мы поедем домой. Совсем домой, понимаешь?

Он поворачивает свою голову и трется ею о мое плечо. Люблю его! Уже два года, как барон Вольте – наш бессменный главнокомандующий, назначенный на это место ещё моим отцом, привез мне в подарок изумительного вороного коня. Тонкие и изящные, словно точеные, ноги, стройный силуэт, гибкая лебединая шея – красавец! Да и под седлом он ходить уже умел – обучали его и учили выездке, надо думать, мастера своего дела. И для меня барон прислал своего берейтора – учить правильному обращению с конем.

Разумеется, у меня были лошади и до этого – верхом я начал ездить уже с совсем юного возраста. Не хочу хвастать, но даже и некоторым горцам – признанным наездникам, можно было бы дать фору! Но вот такого коня… нет, ничего похожего у нас не имелось!

Да и характер оказался у Ветра очень даже покладистый, мы быстро нашли общий язык. А уж как он скакал…(и как меня гоняли…)

Словом, мне было за что его полюбить.

Вот и сейчас – глажу его по теплой морде, даже на какое-то время обо всём окружающем позабыл. А это неправильно! Ишь, расслабился!

Беру себя в руки и быстро вскакиваю в седло.

Въехав под арку входных ворот, снова останавливаюсь.

Коридор входа тут относительно длинный, метров пятнадцать, и изогнут под тупым углом (чтобы ворвавшийся сюда всадник вынужденно притормозил). Со стен меня сейчас, вероятнее всего, не видно – солдаты на этих постах появляются только при угрозе нападения. Чтобы обстреливать противника, сгрудившегося в тесном проходе. Гвардейцы на стенах потеряли меня из виду, а привратные стражники стоят на улице, и этот проход оттуда не просматривается. Есть, конечно, вероятность, что кто-то из них решит пройти во двор и увидит… Что он увидит? Всадника, поправляющего сбрую у коня? И что в этом необыкновенного?

Спрыгиваю на землю и отстегиваю от седла свернутый вьючок. Разворачиваю… Тяжелый плащ из шкуры морха – никакая стрела его не пробьет. Отцовское наследство! Шлем…

И из ворот выезжает совершенно обычный всадник – по виду солдат. А те, кто ждал выезда именно расфранченного лорда – остались с носом! Могут ждать и дальше… не возражаю. Очень сомневаюсь, что кто-то успел сопоставить въезд под арку лорда – и выезд оттуда же обычного солдата. Это уж совсем семи пядей во лбу надо быть!

Напротив входа сейчас должны ждать меня Коты. Смешавшись со всеми остальными, я спокойно бы доехал до дому. Нападать в этом городе на отряд Котов – настолько сумасшедших (да ещё и в приличном количестве) найти было бы весьма и весьма затруднительно, давно уже все повывелись.

Должны…

Но никого там нет.

Что-то случилось?

Старик изменил свой собственный план?

С какого перепугу?

Ведь все, что я делал до этого – и было его частью.

Что-то здесь неправильно… да и город мне почти незнаком. Нет, дорогу-то к дому найду, конечно. Но всё равно – не нравится мне всё это!

* * *

– Вот он! – наклонился с седла всадник в роскошном плаще.

– Этот солдат? – удивлённо посмотрел в указанном направлении его собеседник – невзрачного вида городской обитатель. – Вы уверены?

– Я узнал его коня. Он где-то успел переодеться, хотя и не понимаю, как это удалось так быстро? Выходит, это было заранее им предусмотрено? Или у него есть сообщники при дворе?

– Ну, оно ему не слишком-то и помогло… – усмехнулся горожанин. – Хорошо, ваша милость, мы всё поняли! Не волнуйтесь!

И обернувшись, он махнул рукой, указывая незримым наблюдателям на одинокого всадника.

Охота началась…

* * *

Город…

Столица – мать её за ногу!

Не люблю.

Шумно тут, и как-то всё напоказ. Центральные улицы (хотя, между нами говоря, достаточно извилистые и местами неширокие – и не скажешь, что центральные) заполнены народом, и оттого двигаться тут можно только шагом. Кто-то торгует, растворив окна и двери своих лавок. Кто-то праздно глазеет на проезжающих.

А кто-то и подворовывает у первых и у вторых. Ещё в самый первый наш визит у одного из наших сопровождающих ухитрились в тесноте тихо срезать кошелёк. Да так ловко! После чего Лексли распорядился денег с собою в город не брать – незачем соблазнять городских воришек видом тяжелых кошельков. Все потребное для нас есть на подворье. Да и сопровождающие теперь окружали нас плотным кольцом, не подпуская никого ко мне и к матери.

Где острый ножик уличного вора – там и тонкий клинок тайного убийцы.

И здесь я не мог с ним не согласиться – многоопытный Кот просто так ничего не делал.

* * *

А вот боковые улочки тут узкие совсем. Иногда – так и вовсе можно достать раскинутыми в стороны руками до стен противоположных домов. Ну… почти достать – если у тебя руки длинные. Мне этого не сделать, разве что клинком дотянусь.

Хотя всадник тут проедет – и даже быстрее, чем по центральной улице. Если, конечно, ему не помешают…

* * *

– Гайр! – вихрастый паренек вынырнул откуда-то из уличной толчеи. – Он свернул! Вон туда!

Тот, к кому обращался парень – высокий плотный здоровяк, в запахнутом, несмотря на солнце, плаще, сплюнул на землю остатки разгрызенного ореха.

– Так! И что дальше?

– Если он поедет дальше, то свернет вон там! – мальчишка махнул рукой. – Вожак сказал – перехватить его за поворотом.

– Раз сказал, значит, перехватим, – флегматично кивнул Гайр. – Пошли, парни!

От стены дома отлепились ещё четверо дюжих парней – все в таких же плащах. И тоже – в запахнутых.

Вся эта пятерка появилась тут около двух часов назад, заставив несколько напрячься хозяев двух лавчонок, расположенных поблизости. Как по мановению руки, вдруг куда-то делись и королевские стражники, обычно бдительно (во всяком случае – внешне) проезжавшие в это время по улице.

Сопоставив то и это, хозяева лавок несколько расслабились – предпринимать такие усилия для того, чтобы ограбить среди бела дня их заведения никто бы не стал. Возможная добыча никак не окупила бы затрат на все мероприятия. Стражники ведь исчезли не просто так? Кто-то побряцал увесистым кошельком… или сделал тонкий намек капитану стражников. В одном случае это явно богатый человек, во втором – влиятельный. Ни для кого из таких людей лавчонки интереса не представляли.

Стало быть, на этом месте вскоре окончится чья-то дорога. Навсегда. И очень может быть, что начнется путь уже другого человека – того, кто смог всё это подстроить.

Ну и что?

Какое дело лавочникам до разборок богатых и знатных людей? Они там – мы здесь. Наши пути никак не пересекаются.

А вот рассказать потом друзьям и знакомым о том, что пришлось увидеть – это да! Завистливое внимание обеспечено.

Да и потом…

Небрежно обронить в разговоре, мол, помню… путь наверх графа такого-то начался около дверей моей лавки…

Пустячок – а приятно!

Но, увы… надеждам лавочников не суждено было сбыться – парни в плащах покинули свои места и углубились в переулок, скрывшись из глаз досужих наблюдателей.

Вот так всегда…

* * *

А улочка оказалась неожиданно чистой.

Ну, скажем так – относительно чистой. Во всяком случае, кучи мусора тут отсутствовали, и на проезжей части не имелось особых ям и колдобин. Что немало меня озадачило – видел я уже здешние улочки…

Впрочем, оно и к лучшему – быстрее доеду.

Посылаю коня вперед и, благо тут никого на дороге нет, наддаю скорости.

– Стой!

Проскакивая на полном ходу узкий переулок, вижу, как оттуда, торопясь и взметая пыль полами длинных плащей, вылетают несколько человек.

Не ждали?!

Не ожидал никто, что всадник вдруг увеличит скорость?

А зря…

Собственно говоря, я и ехал бы неспешным шагом и далее, но вот что-то меня вдруг подтолкнуло… сам и не понимаю, что именно. Вот я и поторопил Ветра – и не зря, как оказалось.

Несколько метров – всего несколько!

А вот именно их и не хватило, чтобы выйдя из бокового прохода, перекрыть мне дорогу. И всё ведь рассчитали – продолжай я ехать шагом, так метрах в десяти передо мною и выстроилась бы цепь противников.

А лошадь на толпу не идет…

Разве что в бою.

Так там её и пришпоривают, гонят вперед, вместе с остальными. Пример – он заразителен. А кони ещё и бывают охвачены своеобразным азартом. Конь не на стену щитов идет – он вперед вырваться хочет – соперника обогнать! Горцы, говорят, ещё и чем-то таким их поят… не знаю, я сам не видел.

Но так или иначе – а эти парни опоздали.

Впрочем, это их особо не смутило.

Щелк!

Щелк!

В-з-з-жих!

Блямс!

И я кубарем лечу с коня на землю.

Арбалетный болт, хоть и прошел почти вскользь, а из седла меня всё же вынес…

* * *

Повезло дважды.

Плащ.

Он ещё раз подтвердил, что его запредельная цена вполне соответствует заявленным свойствам.

Болт его не пробил.

И воз с соломой, забытый кем-то на повороте – в него-то я со всей дури и влетел. Разумеется, куча сена такого попадания (всё-таки я не совсем легкий, да ещё и в кольчуге…) не вынесла.

Рассыпалась – и рухнула вниз.

Аккурат мне на спину.

В последний момент успеваю перевернуться – чтобы зажмурить глаза при виде валящейся сверху копны. Сено с шумом рухнуло на меня, и вокруг сразу стало темно. Ну, не то, чтобы совсем стемнело – но видимость сразу ухудшилась. Я мог только слышать.

И было чего.

Топот ног – подбегают те самые парни в плащах.

Понятно, зачем им именно такие. Под ними удобно прятать арбалеты.

Вот оно, значит, как…

Его величество предусмотрел и этот вариант.

Надо было мне сесть на чужого коня!

Надо было – но не сел.

Лопух злокачественный!

Сколько их, этих бегунов?

Человек пять… или больше?

Не знаю, но пятерых я точно видел. А ведь и ещё кто-то может быть. Кто-то, кто проследил мой въезд именно в эту улочку и навел на меня стрелков. Стало быть, шестой… или даже седьмой.

Один хрен – для меня многовато. С таким количеством нападавших сладить не выйдет.

Так и что теперь? Помирать?

А вот уж хрен!

Изнутри накатывает какая-то темная волна, затапливая меня по самую макушку. Слышу, как скрипят зубы.

Подохнуть, валяясь в куче сухой травы? Как мышонок, ненароком прихлопнутый тяжелым сапогом?

Ну, вот уж фиг!

Я, может быть, и не Серый – но уж точно не зелёный! Кое-чему научиться успел… так что и на тот свет отправлюсь не в одиночестве…

Рукоятка Рунного клинка приглашающе толкнулась в ладонь. Сейчас, родной… чуток потерпи, ладно? Пусть они подойдут поближе – чтобы рубить наверняка. Стрелявшие видели, как я навернулся, и навряд ли станут перезаряжать своё оружие. Незачем, осталось только добить, если я ещё жив.

А я жив.

Пока.

И какое-то время ещё надеюсь прихватить.

Шаги. Совсем близко.

– Арни, а ты молодец! Навскидку ведь стрелял!

– Не в первый раз… бывало и хуже. И где его теперь искать в этой куче?

– Зачем искать? Лохав, высеки огоньку! Заодно мы его и поджарим!

– А тело обыскивать не станем? Может быть, у него с собой есть деньги – конь-то вон какой!

– Ага. И ты хочешь сказать, что хозяин такого коня стал бы носить старый плащ и простой солдатский шлем?

Шлем, между прочим, очень даже удобный – у нас вся дружина в таких ходит, даже Лексли! Прочный шлем – Гантовской работы. А что невзрачный – так зато крепкий!

А плащ, хоть и выглядит старым (ну да, шили-то его лет тридцать назад…) но на новый я его менять не стал бы. Не в красоте дело!

– Как скажешь, Гайр…

– Так и скажу! Нам не с руки тут долго торчать. Мало ли…

Взвизгнули мелкие камешки – кто-то присел на корточки.

Послышались удары кресала о кремень, и потянуло легким дымком.

– Ну, вот… – удовлетворённо произнес поджигатель. – Всего-то и дел…

Клинок словно прыгает ко мне в руку! Он же совсем рядом со мною сидит! Рукой подать!

Ну, рукой или нет – а клинок до него достаёт. Совсем немного, но дотягивается. Авось, тебе, милок, с того легче не станет… кровушки-то я пущу…

Уж и не знаю, каково там пришлось поджигателю, но вот по мне долбануло… словно бревном с крепостной стены! Всё тело пробило какой-то дрожью, точно кто-то невидимый схватил меня за руки и за ноги да хорошенько встряхнул. И весьма основательно встряхнул – аж зубы лязгнули!

Внезапно – будто затычки вынули из ушей!

Я явственно услышал, как переступает ногами мой Ветер – даже понял, где он сейчас стоит. Метрах в пятнадцати от этой кучи сена.

Почувствовал каждого из всех нападающих – они сгрудились совсем недалеко, столпились кучкой. Ага, товарища своего заметили?

А вот ему явно поплохело… Совсем не слышу более его дыхания.

Интересно, с чего бы это он так? Понятное дело, словить между ребер кусок отточенной стали в полпальца длинной – здоровее не станешь. Так ведь и не помрешь же… или он такой хлипкий да нежный? Угу, и в разбойниках… что-то тут, право слово, не стыкуется… нежный разбойник, надо же!

– Лохав?

Так, это кто-то из сотоварищей поджигателя. Обеспокоился, стало быть, здоровьем своего коллеги… сюда пошел.

Основная кучка от меня… ну, да – в десяти метрах. И один человек на подходе, топает сейчас прямиком к месту, где сидел поджигатель.

Вот тебя-то я и встречу…

Резко распрямляю полусогнутые ноги, отталкиваюсь рукою от чего-то твердого (задок телеги?) и – встаю во весь рост.

Тот, кто видел, как внезапно солнце освещает бывший только что темным уголок – может представить, какое впечатление я сейчас получил. Все очертания предметов вокруг вдруг приобрели какую-то особенную четкость и стали… более резкими, что ли… В голове словно подул холодный ветер, унося прочь все мои страхи и сомнения, а мышцы налились силой.