Текст книги "Смертник в серой шинели. Тетралогия"

Автор книги: Александр Конторович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 60 страниц)

Вот уже потянулись знакомые места. Тут мы как-то проезжали, узнаю этот холмик. Стало быть, и до замка осталось не так уж и долго ехать. Часа два-три – и мы дома! Опять сероглазке хлопотать, обихаживая раненых. Хорошо, что рядом с ней монашки, они помогут. Все лучше, нежели в одиночку пахать.

– Капитан! Это ваш дозорный?

Из-за леса выметнулся всадник. Приглядевшись, Байер кивнул головой и выехал навстречу. Обменявшись несколькими словами, разворачивает коня и подъезжает ближе.

– Милорд! Над замком дымы!

– Пожар?

– Не похоже... он не прогорел бы так быстро! Да и дыма, в этом случае, было бы куда больше, мы бы его издалека увидели.

– Что же это может быть?

– Отправлю разведку – пусть посмотрят.

Обернувшись к колонне, Байер машет рукой.

Лязгнуло – пехотинцы надели шлемы. До сей поры они мирно болтались на древках их копий. По колонне прокатилось движение, пехота поправляла доспехи. Не сбавляя хода, они перестраивались в боевой порядок.

Охренеть!

Дымы над замком!

Он взят?

– Да, ладно... – отвечаю я сам себе на невысказанный вопрос. – Не могли же взять замок за несколько часов? Пусть, даже и хитростью!

Капитан удивлённо на меня смотрит, и я понимаю, что последние слова произнёс вслух. Бывает...

Мерно топоча ногами, колонна поднялась на пригорок.

Вот и стены замка.

Над ними в нескольких местах поднимаются струйки дыма. Отсюда их хорошо видно.

Еле сдерживаю себя. Так хочется пришпорить коня и рвануть вперёд! Нельзя... Командир должен быть невозмутимым, вон, хоть на капитана взглянуть! Кремень мужик!

Ещё метров триста.

Дымы видны уже лучше. Что горит? На стенах – это факт. Но, что именно? Отсюда не видно.

Разговоры в строю смолкли и только мерный топот ног нарушал тишину.

Опа...

На дороге лежит свежий покойник.

Горец, это очевидно.

Как он сюда попал?

С неба свалился?

Нет, вон поодаль бродит конь, явно мертвец брякнулся с него. В плече покойника торчит толстое древко арбалетного болта. Эк его занесло... Сколько ж он скакал с такой штукой в плече? И как нас обогнать успел?

Стоп!

А с чего я взял, будто этот тип прискакал с нашей стороны?

Это с болтом-то в теле? Сомнительно...

Значит, он попал сюда со стороны замка – больше просто неоткуда.

Байер, увидев труп, поджимает губы.

Резко звучит команда, и солдаты смыкают ряды так, что я оказываюсь внутри строя – меня туда просто боками затолкали.

Стены ближе, уже можно рассмотреть небольшие фигурки людей на них.

– Милорд!

– Да, капитан?

– На башне над воротами – ваш флаг! Замок наш!

Теперь и я это вижу.

Из ворот выезжает всадник и несётся в нашу сторону.

Позади меня щелкают взводимые арбалеты – солдаты готовятся к его встрече.

Минута... другая...

– Свои!

Это Геллерт – один из Котов, остававшихся в замке.

– Милорд, где милорд? – кричит он издали.

– А ну-ка... – раздвигаю я конём стену пехотинцев. – Лорд я – или пугало огородное? Пропустите-ка меня...

По молчаливому кивку капитана, строй раздаётся в стороны. Наконец-то!

Даю коню шенкеля и направляю его в сторону замка.

– Милорд! Сандр! Вы все целы? – кричит подъезжающий Кот.

– Как видишь! Даже и здоровы почти все...

– Тогда не будем терять времени!

Барон оперся руками о парапет башни.

– Уф... Нервы, милорд... Я хоть и старый вояка, но нервы у меня не из корабельных канатов...

– Да не переживайте вы так, Лэнс! Мы все целы, наши потери составляют всего тринадцать человек убитыми, да человек двадцать ранено. Горцам же повезло значительно меньше. Они только убитыми потеряли более двухсот бойцов. Да в плен к нам попало около тридцати человек...

– Да и хрен бы с ними, милорд. Попали не попали, убежали-утонули... черт с ними со всеми! Я беспокоюсь о вас!

Тонкая ручка сероглазки крепко стиснула мою ладонь.

Встретив меня прямо в воротах, она больше и не выпускала мою руку. Так мы и на башню поднялись – рука об руку.

– Сначала прискакал гонец... – продолжает свой рассказ барон. – Он сообщил, что видел большой отряд пехоты, который попал в засаду. А потом... потом у ворот замка появились ваши лошади.

Понятно, горцы не отловили всех отпущенных отрядных лошадей – мой прокол! Надо было думать... Ведь отпущенные кони побежали туда, где их сытно кормили – домой, в замок. А вот, что подумают в замке, увидев лошадей... да, тут я лопухнулся!

– Вот мы и подумали... отряд окружили, хозяева коней убиты... А через некоторое время на дороге появились отступающие люди.

– И вы приняли их за нас... впустили в замок...

– Нет, милорд! Только под арку! Они же были одеты не так, как наши солдаты. А в арке двое ворот... и про это я не забыл. Словом, когда они втянулись под арку, был отдан приказ закрыть входные ворота.

– И все они оказались в каменном мешке...

– Да, милорд. Воевать в таких условиях... мало кто умеет. А я – помню то, чему меня учили...

Могу себе представить ощущение горцев, когда за их спинами закрылись тяжелые створки. Их закрывают из специальных помещений, рычагами, так что со стороны кажется, что они закрываются сами по себе. И непонятно на кого нападать, чтобы ворота снова открылись.

А в стенах воротного тоннеля прорезаны бойницы... и за ними стоят стрелки с арбалетами.

– Я отдал приказ сложить оружие и спешиться, – сухо говорит барон. – Вместо этого, они постарались пробить входные ворота. Они везли с собою на волокушах раненых, оказалось, что вместо этого они притащили с собою небольшой таран. Он был укутан тряпками и издалека походил на тело человека.

Знаю такие штуки. У нас их ОМОН использует, чтобы квартирные двери высаживать. Ворота таким не снести, а вот калитку в воротах выбить – очень даже возможно.

– Разумеется, у них ничего не вышло. Никто из посторонних ведь не знает про бойницы в стенах башенного коридора...

А могли бы предположить! Замку уже много лет и управляли им далеко не лохи! Стоп-стоп-стоп... Какая-то мысль... Что-то такое я сейчас подумал...

– В это время замок был атакован. Из лесу выбежала довольно-таки многочисленная толпа нападающих. Лучники и арбалетчики обстреляли стены и попытались на них взобраться. Мы дали ответный залп. Я приказал гарнизону занять посты и разжечь костры под котлами со смолой и маслом.

Так вот что горело на стенах! Вот какой дым мы видели! Кстати говоря, теперь я понимаю, откуда на стене темные полосы – лили смолу и масло.

– Но эта попытка успехом не увенчалась. Штурм мы отбили, лестницы поставить не дали. В нападении на замок участвовало не менее пятисот человек, преимущественно – кавалеристы, спешившиеся только около стен. По самым скромным прикидкам, нападающие потеряли не менее полутораста человек только убитыми. Какое-то количество раненых они унесли с собой, прочих я распорядился добить, – продолжает свой доклад барон.

– И правильно распорядились!

– Епископы были недовольны...

– Ладно, Лэнс, тут уже не их епархия – это война, если кто-то ещё этого не понял! Не берите в голову, я полностью одобряю и поддерживаю все ваши приказы! Вы тут главнокомандующий и ваши указания никем не могут быть оспорены. Точка!

– Спасибо, милорд. Передовой отряд, в воротном тоннеле, потеряв большую часть бойцов, сложил оружие. Мы взяли в плен троих.

– И у нас тоже есть пленные. Надо будет их поподробнее расспросить. Такая скоординированная по времени атака...всегда ли горцы так поступают, барон?

– Нет, милорд. Вообще не помню, чтобы они действовали подобным образом. Да и то, как тихо они подошли к замку... раньше такого не было.

– Значит, так, барон. С сегодняшнего дня мы находимся с ними в состоянии войны. Закрыть все проходы в ущельях, никого и никуда не пропускать. Даже по одному. Переговоров не вести. Всех горцев, которых найдут в графстве – под замок! Сопротивляющихся уничтожать, их имущество достанется тем, кто это сделал. Как там у них, в горах, сейчас с продовольствием?

– Не очень хорошо. В это время они обычно спускались вниз – покупали у нас зерно.

– Все то, что обычно покупали горцы – сейчас покупаю я! По более выгодным ценам. Распорядитесь, чтобы все запасы продовольствия, которые будут, таким образом, куплены, немедленно вывозились вглубь королевства. Пусть то, что мы не оставим в городах, будет перепродано внутри страны. Если при этом цена окажется не столь хорошей – наплевать! Переживу как-нибудь. Но, ни одна мера зерна не должна попасть в горы! Пускай воюют с голодным брюхом!

– Понятно, милорд. В этих условиях часть князей может направить свои караваны к соседям, в другое королевство. И те продадут им продовольствие.

– Каждый ушедший караван – это минус полсотни человек. И пара недель, как минимум. Пусть едут. Чем меньше у них будет бойцов – тем лучше.

– Будет исполнено, милорд.

– У вас всё, барон?

– Да, всё.

Встаю с места и обнимаю барона.

– Спасибо, Лэнс! Я всегда знал, что могу на вас положиться, и сегодня ещё раз в этом убедился! Ваши действия заслуживают самой высокой оценки! Будьте уверены, я про это не забуду.

Вот привезёт Лексли того барончика, что горцам приют дал... Устроим ему дознание и показательную расправу, а поместье, или что там у него есть, отдам Лэнсу – заслужил! И Байеру что-нибудь выделим, хватит ему по стране туда-сюда скакать. Мне хорошие солдаты и здесь не помешают.

Продолжая обсуждать прочие подробности, я все время ловил себя на мысли, что что-то так и осталось мною недопонятым. Какая-то деталь... Но, что же именно? И только тогда, когда мы стали уже расходится, я попридержал барона.

– Лэнс... вот тут у меня мысль возникла... Все ли замки устроены одинаково?

– То есть? Не понимаю вас, милорд.

– Вот это наше устройство ворот... я имею в виду тоннель под башней. Так везде?

– Нет. Обычно проход идёт между двух стен. Но вторые ворота есть всегда. Это в данном замке, прежний граф не поскупился на такое сложное устройство въезда.

Так-так-так... какая-то мысль начала понемногу оформляться у меня в голове.

– А вот эти наши вторые ворота... Барон, вспомните, когда у нас была делегация горцев, они были открыты?

– Деле... что?

– Ну, их представители! Я тогда ещё зарубил вожака!

– А-а-а! Да, помню. Были открыты все ворота. Мы встречали их подчеркнуто дружелюбно. Вы же сами распорядились не обострять отношения раньше времени. Никто же не знал, чем обернётся их визит.

– И они не могли рассмотреть устройство их открывания... Ага. Лэнс, вот эта их придумка с малым тараном. Могло что-то выйти?

– Здесь? Сомневаюсь, милорд. Эти ворота сработаны на совесть. Таким небольшим тараном их не взять. В иных местах, в другом замке – могло что-то выйти. Там в створках ворот иногда делают небольшие калитки, и их подобным тараном выбить можно. И тогда даже небольшая группа смелых воинов смогла бы обеспечить прорыв всем остальным. Я думаю, что именно подобное развитие событий они и планировали. Недаром же большая часть нападавших была верхом? Так они смогли бы быстро ворваться внутрь замка и ударить нам в спину. Спешились же они только тогда, когда поняли, что ворота им никто не откроет.

Так! Последний кусочек мозаики со щелчком встал на место...

– Вот что, барон... Похоже, что я уже сталкивался в своей жизни с такими вот фокусниками.

– И где ж это, милорд?

– Далеко...

Когда сидишь на солнцепеке вторую неделю подряд, все прочие мысли, не связанные с ожиданием прохлады, как-то постепенно отходят на второй план. В голове начинают пощелкивать невидимые часики, тщательно отмеряя оставшееся до прихода вечерней темноты время. И как тут живут местные?

Уже на третий день мы посбрасывали с себя пропотевшее х/б и напяливали осточертевшие бронежилеты прямо на майки. Было искушение побросать и эту тяжесть, но взводный популярно разъяснил нам последствия данного непродуманного шага. Не отдалённые – от духовской пули, а немедленные – по его инициативе. После того как парочка непонятливых весь день ворочала тяжелые булыганы, обкладывая ими брустверы, желающих повторить их трудовой подвиг более не нашлось. Так что сидим и паримся в тяжелых бронежилетах. Волосы под каской давным-давно промокли, и поэтому, улучив свободную минутку, мы постоянно сбрасываем каски, подставляя волосы под легкий ветерок, который тут иногда бывает. Сидеть нам здесь еще долго. Во всяком случае, про смену пока никто и не заикался. Одно развлечение: дорога тут оживленная, машины ходят часто, время от времени проезжают наши колонны, и тогда мы машем касками, приветствуя почернелых от пыли и загара водителей. Они что-то орут нам в ответ и тоже машут в окно руками. Иногда с проезжающих машин нам перепадают какие-то приятные ништяки. То пачка сигарет, то банка каких-нибудь вкусных консервов – мы всему рады. Взамен мы делимся с ними водой. Рядом с блокпостом из скал бьет источник, и вода в нем поразительно вкусная. И люто холодная. Аж зубы сводит до ломоты!

Ездят здесь и местные. Живописно разукрашенные бурбухайки мотаются мимо нас в город на базар. Утром они едут к городу, обвешанные всевозможными тюками и ящиками, а вечером – в обратную сторону.

Каждый раз мы их притормаживаем и проверяем на предмет провоза запрещенных вещей. Иногда удается что-то найти. Как правило, это боеприпасы, в основном, патроны. Первое время мы сообщали об этом представителям царандоя, а потом просто махнули рукой. Все равно никто из них из-за такой мелочи к нам не приезжает. Поэтому мы просто отбираем патроны и высыпаем их в ящик, стоящий у задней стены блокпоста. Моментально просекшие фишку, афганцы сделали из всего этого свои выводы. И теперь, подъезжая к передовым постам, водители предупреждают своих пассажиров, дабы те заранее избавлялись от подобных вещей. В случае выполнения их требований водитель высовывает в окно руку и размахивает в воздухе, подавая знак часовым. В подобной ситуации мы частенько пропускаем машины без досмотра. Взамен водители делятся с нами молоком и свежей зеленью, которую везут на рынок. Если же условного сигнала нет, машину останавливают. Это происходит тогда, когда водитель не уверен в своих пассажирах или просто их не знает. Пару раз подобная тактика давала свои результаты. Один раз мы нашли у бородатого мужика автомат, который он прятал в мешке, а в другом случае молодой пацан вез среди вещей полтора десятка ручных гранат. Надо полагать, на базар.

Вот за мужиком царандоевцы приехали быстро. Как выяснилось впоследствии, этого дядю они уже давно мечтали захомутать. Вырос у них на этого типа зуб весьма немаленьких размеров. А пацану просто надавали по шее и отпустили.

Вообще, здесь места тихие. Духи особенно не борзеют, хотя и шарятся где-то по окрестностям. Там они, бывает, постреливают и даже чего-то взрывают. Дойти до города, минуя наш блокпост, сложновато. С одной стороны мешают горы и бурная речка, которую сложно перейти вброд, с другой стороны расположены три кишлака, жители которых к духам относятся весьма неприязненно. Уж какая между ними кошка пробежала – бог весть. Но в тех краях никто из моджахедов старается не появляться. Даже если сильно припрет. Там с ними разговор короткий. Кстати, большая часть машин ездит на базар именно оттуда.

Этот день ничем особенным среди своих товарищей не выделялся. Не щемило поутру сердце, не болела голова, и вообще, никаких мрачных предчувствий никто из нас не испытывал. В книгах пишут, что наступление каких-то глобальных неприятностей могут чувствовать животные. Причем задолго до их наступления. Не знаю. Видимо, тот, кто писал такие вещи, совершенно упустил из виду нашего Тузика. Охреневший от жары, пес с самого утра забился под бочку с водой и никаких признаков жизни вообще не подавал. Хотя назвать его совершенным раздолбаем язык не поворачивался. Пару раз, именно благодаря его чутью, нам удавалось отыскать среди разнообразного барахла, в изобилии наваленного в грузовики, всякие интересные вещи. А за последней его находкой – увесистым алюминиевым ящичком, прикатила аж целая депутация. Двое хадовцев и наш особист. Хозяина у ящичка не нашлось, и это было в порядке вещей. Принадлежность груза интересует водителя бурбухайки лишь с точки зрения его своевременной оплаты. Ежели кто и захочет прихватить чужое добро, то перед этим он будет вынужден за него заплатить! И не факт, что взятое добро будет стоить тех денег, которые за него заплачены. Поэтому водитель философски относится к тому, кто и какой сундук пихает к нему в кузов. А вот кто и чего забирает, не забывая при этом расплатиться, он сечет очень даже внимательно. Да и местные обычаи, касающиеся воровства чужой собственности, здесь достаточно суровы. Такие понятия, как соцзаконность и уважение прав преступного элемента, для местного населения сродни китайской грамоте. Слышать про них – может быть, что-то и слышали, но что это такое и с чем его едят, никто не знает.

Поэтому на блокпосту не наблюдалось никаких повышенных мер безопасности. Никто не оглядывал окрестности в сорокакратный морской бинокль и не гонял радиостанцию в надежде поймать чужие переговоры. Биноклей у нас было всего два: у взводного и у старшины. А радиостанцию включали только в обусловленное время. Вы скажете, непорядок? Всецело с вами соглашусь. Но такой бардак был на этом посту до нас и, наверное, будет после. Да никто из нас не ожидал каких-либо неприятностей. Соседство с вышеупомянутыми кишлаками действовало в достаточной степени расслабляющее.

Ближе к обеду в движении машин обычно наступал небольшой перерыв. Местные к этому времени все уже были на базаре, а наши колонны подходили обычно через час-полтора. Так здесь было все время, и никаких предпосылок для того, чтобы изменить привычный порядок, не наблюдалось. Поэтому когда вдали на дороге заклубилась пыль, мой сосед Мишка удивленно присвистнул.

– Кого это вдруг черти несут?! Или из местных кто проспал, или наш кто-то слишком рано вскочил.

Приподнимаюсь над раскаленными камнями бруствера и вглядываюсь вдаль. Идут три машины. Разрыв между ними достаточно велик. Пыль, поднятая ими, не закрывает обзора до такой степени, чтобы нельзя было разобрать, сколько их тут едет. Впереди идет какая-то небольшая машина, типа нашей «буханки». Представляю, какая сейчас там внутри жара. Следом за ней неторопливо прут по дороге две обыкновенные бурбухайки. Дорога в этом месте делает поворот, поднимаясь вверх на склон, и машины можно хорошо рассмотреть.

– Вторым идет Саид, – говорит Мишка, разглядев первый грузовик. – У него кабина зеленая, а кузов во всяких финтифлюшках разрисованный. Это у него старший сын балуется. Тот еще художник. Но местным нравится.

– А замыкающий кто?

– Этого я не знаю. Но машина знакомая, он тоже через нас частенько катается.

– «Буханка» чья?

– Да черт их знает. Вроде бы, в больнице похожая есть. Ездил тут пару раз их главврач. Вот примерно на такой и катался.

Мишке можно верить. Зрительная память у него великолепная, и мы все не раз в этом убеждались. Если он говорит, что эти машины видел, то так, скорее всего, и есть.

До нас им добираться еще минут десять. Дорога тут узкая, подъем крутой, машины идут медленно. Бывает, что водители сильно перегруженных машин даже пассажиров внизу высаживают, и те топают через блокпост пехом.

Скрипя берцами по песку, подходит старшина. Время смены. Нас заменяет следующая пара дежурных, а мы топаем к кухне. Самое время перекусить. Но пожрать нам сразу не удается: неразговорчивый Михалыч сует нам пустой термос и выразительно кивает головой в сторону источника. Тут он прав. Стоящая под палящим солнцем цистерна с водой хоть и накрыта сверху брезентом, но уже давно нагрелась. А взятая из источника вкусная и холодная вода – это самый лучший десерт, который только можно пожелать на этой жаре. Поэтому мы не спорим, а бодро топаем к источнику, благо идти недалеко. Пользуясь тем, что мы в данный момент не на посту, оставляем около кухни бронежилеты и идем налегке. На такое нарушение взводный смотрит сквозь пальцы. Вот если бы мы еще и автоматы оставили... ворочать бы нам тогда булыжники.

Из-под подошв кед, пощелкивая, сыпятся камешки. Мы срезаем дорогу напрямик, оставляя тропу правее и выше. Термос мы тащим вместе, поэтому идти относительно легко.

Снизу слышен шум двигателя. Пока Мишка наполняет термос водой, подставив его под тонкую струйку, я рассматриваю наш блокпост сверху. У передового поста притормаживает «буханка». Из ее окна высовывается рука, приветственно помахивающая нашему часовому. Вижу, как скользит вверх шлагбаум. Дерево в здешних краях дефицит, поэтому шлагбаум у нас сделан из старой трубы, раскрашенной в черный и белый цвета наподобие жезла гаишника. Газанув мотором, «буханка» неторопливо катится вперед. А шлагбаум постепенно опускается на свое место. Грузовики еще далеко, до них метров четыреста. Идут они медленно, видимо, здорово загружены.

– Давай, чего ты там застрял? – недовольно ворчит Мишка. – Пошли уже.

Подхватываю рукой термос и мы медленно спускаемся вниз.

Бу-бух!

Очумевшими глазами мы смотрим на то, как над центральным строением блокпоста поднимается черное облако.

Э-м-м... что это было? Случайный разрыв?

Чего?

Снова грохочет взрыв, подкрепленный на этот раз автоматными очередями. С нашей позиции видно, как из задних дверей «буханки», роняя на дорогу какие-то ящики, выскакивают несколько человек с оружием.

Духи!

Тут никаких сомнений нет, да и быть не может. Никто другой на нас просто не нападёт. Стало быть, первый разрыв – тоже дело их рук.

В пулеметное гнездо на входе тоже летят гранаты, татакает автомат. Всё! Крандец ребятам...

А «буханка» продолжает катиться вперёд. Вместо выбитого лобового стекла, в окне, справа от водителя торчит пулемёт. Цель его ясна – пулемётное гнездо на выезде.

– Ах вы с-с-с... – заходится Мишка.

С грохотом катится вниз термос, расплескивая по пути воду.

Мишка длинными прыжками несётся вперед, к дороге, на ходу сдергивая с плеча автомат.

Наверное, каждому когда-то приходилось видеть сны, в которых он либо догонял кого-нибудь, либо, наоборот – сматывался. И ноги при этом ступали отвратительно медленно, словно приклеенные к полу. Вот и сейчас, несмотря на то, что мы оба спешим изо всех сил, полное впечатление, что еле-еле ползём. Спасает только то, что с дороги нас почти не видно – закрывает стена центрального строения и брезентовый полог столовой.

«Буханка» уже прошла почти полпути, когда Мишка, наконец, добрался до того места, откуда он мог вести по ней уверенную стрельбу. Замечание нелишнее, ибо у него и у меня с собой всего по одному магазину. А где остальные? Да там же... где и бронежилеты... Стало быть, стрелять надо точно.

– Справа блок обходи! – орет мне мой товарищ.

Да не лопух я, понимаю всё.

Уже заворачивая за угол, я вижу, как он останавливается и вскидывает к плечу оружие.

На первом посту снова что-то грохает, и поэтому выстрелы Мишки почти не слышны. Но результат попадания я вижу даже отсюда. В «буханке» внезапно разлетаются в брызги стекла, и она резко виляет в сторону – водителю копец!

«Вломили!»

С этой радостной мыслью я заворачиваю за угол... и весь мой энтузиазм разом иссякает.

На дороге стоят четверо духов. Слава богу, сейчас они стоят ко мне спиной! На взрыв бошки повернули! Хреновая вещь – любопытство!

Первого из них я снял с ходу – очередь вошла ему в бок, и душман ничком рухнул на землю. Начавший поворачиваться на выстрелы второй, схлопотал свою пулю и скорчился на земле рядом с товарищем.

Оставшиеся моджахеды, как зайцы, сиганули по сторонам. Причём тот, что был от меня дальше всех, оказался ленивым зайцем. Или ему просто не повезло? Трудно сказать... А вот четвертый, решив не искушать судьбу, рванул по дороге назад, навстречу грузовикам. В принципе, его тоже можно было бы завалить, но... у меня и так оставался едва ли десяток патронов. И черт его знает, сколько в подъезжающих грузовиках ещё сидит товарищей этого деятеля?

Что делать?

И куды бечь?

В столовку за бронником и магазинами? То есть – за духом следом? Стрелять по мне, в таком разе, не станут – могут и его завалить случаем. Хотя... пожалуй что и станут. Это у нас считается, что каждый боец ценен... во всяком случае – так говорят. А вот у них – не так. Пал во имя... хрен его знает, чего. Но комплексовать по этому поводу никто не будет. Резюме – будут стрелять.

Раз так, поворачиваю назад и оббегаю центральное строение со стороны дороги. По пути вижу корчащегося в пыли духа. Здрасьте, а он-то откуда взялся? Это уже пятый! Рассуждать некогда и я на ходу всаживаю в него две пули. Готов!

Завернув за угол, подбегаю ко входу. Центральное строение блокпоста соорудили из полуразваленного дома. Видимо, когда-то здесь был кишлак или что-то похожее. Время не пощадило его построек, сжалившись только над этим одиноко стоящим домом. А, может быть, все объяснялось гораздо проще. Вода здесь есть, и не исключено, что проезжающие по дороге люди просто останавливались в этих местах передохнуть. Оттого и поддерживали в более-менее приличном состоянии единственный уцелевший дом. Переоборудовав его в здание блокпоста, саперы натаскали на крышу камней и подняли ее края приблизительно на метр. Так что строение получилось полутораэтажным. Сверху натянули брезент, в крыше пробили дыру и поставили лестницу. А наверху, под брезентом, стоял КПВТ. Вот к нему-то я сейчас и направился. Согласитесь, что данный агрегат в сложившейся ситуации куда более весомый аргумент, чем два автомата.

Влетев в проем, вскидываю автомат – справа обозначается движение.

– Сашка?! Ты, что ли?

Еле успеваю сдержать палец на спусковом крючке.

Михалыч!

Он стоит, привалившись к стене. Рядом с ним замечаю недвижные тела кого-то из ребят. В падающем из дверного проема свете видно, что его поварской передник вымазан в пыли, и на плече расплывается темное пятно. В левой руке прапорщик держит пистолет. Понятно теперь, откуда взялся на дороге пятый дух. В завязавшейся кутерьме его товарищи вполне могли зевнуть негромкий хлопок Макарова. Оттого-то они и тупили на дороге, вертя головами во все стороны.

– Михалыч, как ты? Ранен?

– Есть малость. Осколком в плечо пришлось, и башка гудит.

– Так я тебя перевяжу!

– После, Санек. Ты куда собрался-то?

– Наверх, к пулемету. Куда же еще?

– Обожди с пулеметом. Давай, дуй к рации! Надо наверх сообщить. Эти гости сюда не просто так пришли. Посту, считай, кирдык, а на подходе ежедневная колонна. С этого места басмачи ее в два счета разделают под орех. Пусть остановят, незачем им сюда ехать.

– Так не успею я передать: духи уже у шлагбаума вот-вот будут.

– Я к пулемету встану. Чай, у меня опыта побольше, чем у вас всех, вместе взятых. Тоже ведь не всю жизнь поваром-то был.

Это правда. Михалыч служит уже шестой год. И только в Афгане он уже два года. Неуживчивый и малоразговорчивый, он постоянно конфликтует с руководством. Оттого и сидит безвылазно на блокпосту. Семьи у него нет, родных – тоже. Поэтому даже свой отпуск прапорщик проводит в Кабуле. Отъедается и отсыпается. После того как его на одном из выходов контузило взрывом (сосед наступил на мину), его оставили на хозяйственной должности. Вот тут и прорезался у него талант повара. Готовит он просто великолепно! И глядя на него, совершенно невозможно предположить, что под поварским колпаком скрывается опытный и злой боец. Возражать ему в данной ситуации бессмысленно и глупо. Подсадив его на лестницу, я подхватываю с земли чей-то автомат и несусь в соседнее помещение.

В отличие от первой комнаты, куда духи успели забросить гранату, сюда ничего не прилетело. Поэтому здесь все находится в относительном порядке.

Подскакиваю к радиостанции и щелчком перебрасываю тумблер питания. Неярко загорелись лампочки, качнулась стрелка индикатора.

– Я – сто шестой! Я – сто шестой! Срочно отзовитесь все, кто меня слышит! Прием!

Некоторое время ничего не происходит, только в динамиках слышен шорох атмосферного электричества. Внезапно над головой гулко грохочет раскатистая очередь. Надо полагать, духи пошли на штурм.

– На связи «Акация-шесть». Слушаю тебя, сто шестой. Что стряслось?

– Нападение на блокпост. Немедленно остановите колонну!

– Что там у вас? Подробнее доложи.

Это позывной мотострелкового батальона, они расположены от нас приблизительно в двадцати километрах. И их машины иногда проезжают через наш блокпост.

– Пулемет на входе разбит, имеем потери более пятидесяти процентов личного состава. Долго здесь не продержимся.

– Количество нападающих хоть примерно можешь сказать?

Снова грохочет пулемет. Он резко осекается, и даже здесь я слышу матерную ругань прапорщика. Что-то случилось. Бросив микрофон на стол, я пулей взлетаю вверх по лестнице.

– Ленту! Мать твою, ленту давай скорее! – кричит мне раскрасневшийся Михалыч.

Так вот в чем дело! У него просто кончились патроны, а одной рукой поменять ленту ему трудно. Падаю на колени и, зацепив рукой патронный ящик, подтаскиваю его поближе к пулемету. Открыв крышку, выдергиваю конец ленты и, поднявшись на ноги, заряжаю пулемет. Искоса глянув на дорогу, я аж присвистнул: раскорячившись поперек дороги, стоит один из грузовиков. Тот самый, Саидовский. Кабина у него искорежена пулями, в кузове видны дырки от попаданий. Второй грузовик чуть поодаль, и на нем никаких повреждений я не вижу. А по обе стороны от брошенных машин из-за всевозможных укрытий торчат автоматные стволы. Мать моя, да сколько же их тут?! Только на первый взгляд не менее пятидесяти человек. Над моей головой что-то злобно посвистывает, и только сейчас я замечаю неяркие вспышки автоматных выстрелов.

– Ершов! Уснул, блин?!

Торопливо передергиваю рукоятку затвора.

Навалившись плечом на упор, Михалыч дает длинную очередь. Стрельба со стороны противника резко уменьшилась. Желающих высовывать башку под тяжелую пулю даже среди отмороженных духов не так уж и много.

– Санек! Ну-ка, в темпе соедини еще пару лент!

– Так ствол же пожгем!

– А тебе, не один ли хрен? Духи уже в обход пошли. Один черт – пост не удержим. Если бы то гнездо держалось, то шанс был бы, они выход с дороги запирают, нас тогда обойти трудно, все подходы под огнём. А сейчас... дело времени, не более. Так что буду стрелять, пока возможность такая есть. Ты, Сашка, давай дуй к ребятам на выходе и в темпе валите отсюда.

– Товарищ прапорщик, как же так? А вы?

– Приказ выполняй! Заберете пулемет из духовской таратайки. Метров пятьсот дальше пройдешь, там крутой поворот. Туда и садитесь. Это место обойти никак нельзя: скала крутая, и обрыв с другой стороны. Спервоначалу-то там хотели блок ставить, да места мало. На повороте их и остановите. Рацию с собой забери.

– Так что ж – мы блокпост духам отдадим?

– На том посту два человека. Ты да Мишка – четверо. Я пятый, да и то уже, считай, полбойца. Где все прочие – сам, небось, уже догадался. А духов перед нами почти сотня лежит. Не отобьемся. И крупняк не спасет. Сейчас у них оторопь пройдет, и накроют нас из гранатометов.