Текст книги "Выжженая земля. Тетралогия"

Автор книги: Александр Конторович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 58 страниц)

Теперь второй этаж.

Снова присаживаюсь около двери, осторожно выкручивая бурав. Та же самая операция с ножом…

Есть клиент! На второй от двери кровати мирно дрыхнет еще один обитатель данного домика. Быстрый взгляд по сторонам – никого больше нет. Стало быть, двое их здесь. Киваю на спящего Зеленому, а сам прижимаюсь к простенку около окна, держа под прицелом улицу. Этот участок местности ребята могут и не видеть: он частично закрыт домом.

Сзади глухой звук удара – Зеленый в своем репертуаре: действует жестко, но аккуратно. Даже не оборачиваясь, могу сказать, что как минимум один «язык» у нас теперь точно есть.

А вот потом… Потом все происходит как-то сразу.

Громко взревел двигатель и, выбив бампером ворота пристройки, на улицу вылетел приземистый темно-зеленый джип. Водитель сразу же заложил резкий вираж, вписываясь в просвет между домами. Какая его муха укусила – бог весть, но явно мужик не собирался выезжать отсюда по той дороге, по которой пришли мы. Интересно, как он собрался мины там отключать, ведь наверняка есть что-нибудь и на запасной тропке.

Впрочем, этот-то вопрос разрешился почти тотчас же. Поползло вниз стекло пассажирской двери – и высунулась оттуда рука с какой-то коробочкой. Вот оно, стало быть, как! Запасной вариант отключения мин!

Правда, здесь мужик опоздал – не работают мины уже и так. Бежать и включать их заново? Не факт, что успею – машина уже успеет выйти из зоны поражения. Но вдруг? Переть-то он станет во весь опор, будучи в своей безопасности уверен.

Впрочем, эти мысли я додумывал, уже скатываясь вниз по лестнице и нашаривая в кармане ключ. За моей спиной, вынося стекла, громыхнул автомат Зеленого. Надо думать, он со своей стороны решил принять меры, дабы прекратить тут несанкционированные покатушки. Эхом ему отозвались выстрелы уже снаружи. Где-то совсем рядом бухнула винтовка Потеряшки. Словом, потасовка завязалась нешуточная.

Влетаю в комнату, нашариваю стул и плюхаюсь перед пультом. Поворот ключа – вспыхнули светодиоды, сигнализирующие о наличии напряжения. Так. Что у нас тут за что отвечает? Ага, это те мины, что мы прошли. Не трогаем их.

Это собственно поселок. Тоже проживем как-нибудь. А вот это, судя по пояснительной надписи, запасной выход. Отлично, вот сейчас его и закроем. Щелчок, щелчок, щелчок – вспыхнули красные светодиоды – «мины в боевом положении».

Подтверждаю? Да ясен же пень, да! Нажимаю кнопку подтверждения, и практически тут же где-то за домами гулко грохочет взрыв.

– Опытный, чертяка! – Потеряшка присаживается на корточки, разглядывая лежащего около пулемета стрелка. – Уж на что я не мазила, так этот мужик мне точно не уступал. Что я со снайперкой, что он с пулеметом – практически одинаково лупили. Мне он чуток только башку не снес, да Грачу вскользяк по броннику прилетело! Насилу успокоили! Понятно, что тут за сюрпризик имелся. Если и эти двое, которых вы в доме приняли, из того же гнезда, нам тут кисло бы пришлось.

– Это ты правильно заметил, – киваю ему в ответ. – Я тут кое-чего из домика позаимствовал, полюбуйся!

С этими словами протягиваю ему сложенную плащ-палатку. Я еще в доме обратил внимание на то, как аккуратно были упакованы эти предметы верхней одежды. Нет, то что они не комом в углу свалены были – это как раз нормальное явление, что свидетельствует о том, что здешний командир дядька был строгий и спуску не давал. Но даже и с этой точки зрения упаковывать в общем-то обычную накидку в пылевлагонепроницаемый чехол было несколько странновато. Поэтому я и прихватил одну из них, выходя на улицу.

– Ну, накидка, а чего в ней такого? – чешет в затылке снайпер.

– Внутрь загляни.

Потеряшка разворачивает плащ-накидку и присвистывает.

– Фигасе! Вот, стало быть, из какого гнезда эти птенчики!

В руках у него не обычная плащ-палатка, а специализированная маскировочная накидка, хорошо защищающая своего обладателя от всевозможных технических средств обнаружения. Даже в тепловизор рассмотреть человека, который под ней спрятался, – задача весьма и весьма нелегкая.

– Сдается мне, друг ситный, что это те самые гаврики, что нас с тобой тогда у моста плющили. Насколько я помню, твоя техника тогда там спасовала.

Снайпер хмурится: ему неприятно вспоминать об этом случае.

– Вот, значит, оно как… Стало быть, здесь их гнездо. Там же у вас с Зеленым вроде как один целый имеется? Так я б с ним душевно поговорил.

– Ну, да. А на эту беседу можно билеты в первые ряды продавать, как на фильм ужасов.

– Да ладно тебе, командир! Что ты из меня такого изверга делаешь! Я ж с профессиональной точки зрения с ним побалакать хотел.

– Побалакаешь еще, никто его от тебя прятать не собирается. Что у нас там вообще хорошего?

Собственно говоря, все хорошее заключалось в еще одном стрелке, которого ухитрился снять Грач. На сей раз это был обыкновенный автоматчик, никаких выдающихся талантов не проявивший. Срезали его элементарно, на перебежке. Так что никакого вреда он нанести попросту не успел. Да и отделались мы в общем-то легко: Грача зацепило вскользь, рану его уже забинтовали. Да и не рана это, собственно говоря, была, а скорее основательная ссадина и нехилый такой синяк на левом боку. Озадачив его осмотром зданий, мы вместе с Зеленым топаем в сторону недавнего взрыва: надо же посмотреть, кто это такой хитрый ломанулся от нас.

А вот с посмотреть получился облом, причем нехилый – понадеявшись на мины, я не отрядил за убежавшими погоню тотчас же. И теперь расхлебываю последствия собственной недальновидности: джип оказался бронированным. То-то он шел так странно! Мне с самого начала показалось непонятным, почему его так сильно заносит на поворотах. Еще бы, при весе машины почти на тонну больше положенного ее и должно было мотать похожим образом. Это все-таки не гоночный автомобиль. Поэтому никакая стрельба Зеленого тоже видимого результата не дала. Да и мины, сработав, максимум, что смогли сделать, – размолотить в лохмотья все колеса с одного из бортов. И если на асфальте или на любом другом твердом покрытии это большого горя не принесло бы, так как машина вполне могла двигаться на внутренних опорных дисках, специально для этого и придуманных, то на мягком грунте расклад оказался совсем другим. Относительно неширокие, всего несколько сантиметров, прочные металлические вставки, присобаченные внутри колес прямо к колесным дискам, немедленно увязли в мягком грунте, и вся поездка на этом закончилась. Распахнутые дверцы красноречиво свидетельствовали о том, что ожидать нашего появления неведомые беглецы не собирались.

– Посмотри, какая хрень! – удивляется Зеленый, разглядывая увязшую на дороге автомашину. – Так эта фиговина способна и с порванной резиной кататься?

– По городу – вполне. Да и по любой другой твердой дороге без особых проблем. А здесь грунт болотистый, мягкий, вот он и провалился. Не ту машину народ выбрал.

– Ну, это тоже как сказать, – хмыкает мой спутник. – Кабы они другую машину взяли, мы бы их сейчас уже бездыханных тут осматривали. Так что как ни верти, а свое дело этот драндулет сделал.

При осмотре машины ничего любопытного найти не удалось. Разве что на переднем сиденье обнаружили брошенный автомат. Обычная «ксюха», ничего выдающегося. И если, с точки зрения Зеленого, находка никакого интереса не представляла, я сделал из этого совсем другие выводы.

– Вот смотри, – говорю я своему напарнику, – ежели ты куда экстренно сваливать будешь, ты без оружия уйдешь?

– Я что, звезданулся, что ли? Здесь тайга, командир, а не Тверской бульвар! Тут без ствола лучше особо не разгуливать.

– Ну, я, положим, в иные времена и по Тверскому с «калашом» ходил, хотя здесь ты, безусловно, прав. Из чего можно сделать вывод, что этот бегун – человек ни разу не военный. Он по жизни другие ценности имеет, за них в первую очередь и хватается. А автомат для него – чужая вещь, в его хозяйстве отнюдь не необходимая. Вот он его и бросил. Причем, как я думаю, даже и в машину он его не приносил: там, под потолком, специальный крепеж для автомата имеется, постоянно оружие в машине лежит. И когда машину занесло, клиент, скорее всего, руками хвататься за все подряд начал. Вот ненароком и сдернул «ксюху» из зажима.

– Ну, – почесал в затылке мой спутник, – есть в этом резон. И как мы его теперь ловить станем? Служебной собаки у нас с собой нет, я по следам ходить не сильный мастер.

– Да и я не сказать чтобы классный следопыт… Однако ж… не отпускать же их просто так?

Каких-либо отчетливых следов нам обнаружить не удалось. Но примятая трава все-таки неплохой указатель – и метров на триста мы от машины удалились. Однако дальше трава стала не столь густой и высокой, убегавшие свернули в лес, и наши поиски тотчас же пошли гораздо хуже. Кончилось это тем, что кто-то из них, видимо, тот, кто сидел за рулем, взялся за ум и… следы как-то незаметно исчезли – народ свернул на плотную почву и стал передвигаться более осторожно. Не так быстро, да и ноги стали ставить аккуратнее. Нет, кое-что оставалось, разумеется. Там они ветку надломили, здесь неудачно на песок кто-то наступил… Но мне стало ясно – ушли. Во всяком случае, оторвались.

– Не догоним, – подвел я черту после того как мы безуспешно проблуждали по лесу еще около часа. – Нет, по следам-то мы идем… Но они топают быстрее, уйдут. Или, хуже того, опомнятся – и устроят нам засаду.

Зеленый молча кивнул, ему, надо полагать, такая мысль тоже приходила в голову – то-то он так внимательно осматриваться по сторонам стал. И то сказать, первоначальный испуг у беглецов уже прошел, головы заработали… словом, неприятностей ждать уже можно. А нас всего двое. Хоть мы и не новички, в плане хождения по лесам и болотам, но и там, по крайней мере, один неглупый человек точно есть. Не стану утверждать, что он сумеет нас обоих в перестрелке положить – тут уж ему так не подфартит, но зацепить сможет. И даже наверняка. И все, на этом погоню можно прекращать.

Но мы оба продолжали распутывать следы, оставленные нашими противниками.

Еще час…

А ведь скоро темнеть начнет. Не то чтобы прямо вот так сразу, но скоро уже. Выбравшись на каменистую осыпь, мы оба переглянулись. А вот это – финиш. Здесь следов не отыскать, им попросту негде оставаться. Тянулась эта каменистая полоса метров на триста вперед, да и вправо-влево раскинулась почти на километр. В любом месте свернул – и ищи-свищи.

Поросшая мелким ельничком осыпь полого спускалась вниз, к совсем уже густому лесу, заворачивала куда-то влево, за холм. И что было там, один черт только ведает.

И хуже всего – видимость здесь была… в том смысле, что для нас, очень даже хреновая. Иными словами, выйди мы на склон – мишень.

Был бы с нами Потеряшка, со своими хитрыми снайперскими прибамбасами – другая песня. Он точно смог бы определить наличие противника в засаде. Во всяком случае, прикрыл бы нас в хреновой ситуации. Но нет его, он сейчас в лагере.

– Ну? – вопросительно смотрит на меня мой спутник. – Я пошел?

– Обожди…

Вот держит меня что-то. Не пойму, что – но держит.

Я и сам бы тут засидку устроил. Нет снайперки (хотя и не факт, у моста-то тогда нас не один стрелок пас!), но и просто из автомата положить человека на открытом месте – фигня делов. Рупь за сто – есть тут стрелок!

И что делать?

Лежавший на земле человек чуть шевельнулся – затекла рука. Плавным движением он сменил позу, не выпуская из глаз кромку леса.

Он ждал.

Опытный и уверенный в себе, человек мог так ждать долго, привык… Хоть целый день можно пролежать неподвижно, ожидая, когда потерявший осторожность противник допустит промашку. Возможно, что и не первую в своей жизни. Но уж точно – последнюю. Сколько уже таких было… промахнувшихся… сделавших неверный шаг, неосторожно вышедших из-под прикрытия. Они ошиблись. А вот лежавший на земле человек – он таких ляпов не сделал. И вот результат – он жив. В отличие от тех, кто эти ошибки допустил. Правда (тут он про себя усмехнулся), кое-кто, возможно, и остался в живых… ненадолго, чтобы успеть рассказать то, что от него хотели услышать. Но это нимало не волновало стрелка, он свою работу исполнил – дал возможность поработать с раненым противником своим товарищам. Не важно, это их проблемы, что они потом с этим пленным сделали. Пристрелили на месте, перевязали и отправили на суд, расцеловали в десны и отпустили – это уже не его дело. И не его забота.

Каждый делает свою работу.

И стрелок ждал.

Там, с той стороны, тоже были не совсем лохи ушастые – и это стоило учитывать. Уже сам тот факт, что нападавшие бесшумно прошли через все системы сигнализации и защиты, о многом говорил весьма красноречиво. Нет, разумеется, там не имелось абсолютно непреодолимых рубежей, только наскоро установленные датчики и минные заграждения на особо опасных местах. Но ставили их профессионалы, и времени на выбор у них было в достатке. Как-никак сами через такие вещи хаживали и имели представление о том, как надо правильно устраивать всевозможные подлянки для незваных гостей.

И, тем не менее, гости все-таки пришли. Тихо и незаметно скрутили дежурную смену охраны. А ведь там сидели опытные и грамотные бойцы! Что лишний раз засвидетельствовало – за них взялись всерьез.

Стрелок не обольщался, он понимал, что предстоящий бой легким не станет. Ну, что ж… не в первый раз. Да, есть шанс на то, что из этой переделки живым выйти не получится. Но и в одиночку помирать в тайге, как загнанный зверь, – фигушки! Его спутник находился в шоке, так что толку с него в предстоящем бою будет немного. Если вообще будет хоть какой-то…

Ничего удивительного – кабинетная крыса! Вояка из него… как из дерьма пуля. Не спорим, головастый тип и на выдумки способный. Так какой с этого толк сейчас? Пусть уж сидит тихонечко в кустах и не мешается.

Здесь точно кто-то есть!

Но где же он залег?

Жаль, что бинокль в данной ситуации ничем не поможет. Не такой уж там лопух залег, на опушку не полезет. Откуда-нибудь из глубины леса станет стрелять.

А откуда именно?

Следы выводят на узкий, вдающийся в лес язык осыпи. Логично (с точки зрения беглецов, разумеется) залезть туда прямо в самом начале, свернув для этого влево. На камнях следов не отыскать. Во всяком случае, не с нашими способностями, это точно.

Вот и мы, по той же самой логике, должны будем именно туда и потопать.

Там нас и примут. Я в этом теперь уверен совершенно точно.

Так, с местом понятно.

Откуда он станет стрелять?

Откроет огонь именно тогда, когда мы выйдем примерно на центр, там осыпуха чуть снижается, и мы окажемся в своеобразной котловине. Не слишком большой, чтобы в получившейся ямке укрыться от пуль, но достаточно неудобной, чтобы сразу же из нее выскочить.

С этим понятно, а где стрелок лежит?

То, что он один, я не сомневался.

Слишком четко я заметил, откуда именно высунулась рука с передатчиком – из водительского окна. Тот, кто сидел за рулем, не только вовремя врубился в ситуацию и сделал ноги из опасного места. Он и прикрытие для отхода успел организовать, и второго пассажира в машину запихнул. Да и после подрыва ничуть не запаниковал, чувствовался в его поступках опыт, чувствовался… Такой опыт не протиранием штанов об начальственное кресло зарабатывается, тут своими ножками по опасным местам походить надобно. Да и поползать тоже…

А раз тут опытный дядя залег, то и позицию он себе выберет тоже… не совсем лоховскую.

Вся беда в том, что таковых позиций – в данном конкретном месте – я видел сразу штук шесть. А стрелок – один!

У второго больше пистолета вряд ли что-то имеется. «Ксюху» он в машине бросил, даже магазин с собой не забрал. Оттого ли, что у него и так патронов до фига? Вот уж сомневаюсь-то…

Ну и какой тогда с него толк? Он суперстрелок, с левой руки способный муху со стены пулей смахнуть?

Ну, да… А я тогда – папа римский. Впрочем, где сейчас тот Рим…

Списываем его. Вблизи-то, скорее всего, и он не промажет, так для этого еще надо как-то ему подставиться… а этого никто из нас делать не станет.

Где же автоматчик?

У того камня?

Удобное место, ничего не скажу… но нет. Там вправо стрелять не слишком-то и хорошо, тот же камень и помешает.

Отпадает.

У поваленного дерева?

Теплее, там очень все даже удобненько, да еще и ветки высохшие прикроют. Не от пуль, конечно, но от недружелюбного взгляда – так очень даже запросто.

Раз.

Впрочем, по более внимательному рассмотрению, нашлось и два. И даже три. И еще…

А нас – всего двое. Так каким-таким манером я должен организовать подавление сразу нескольких возможных огневых точек? Ни у кого из нас с собой «Шилки» не имеется, а больше тут ничем другим не помочь.

Нет, нельзя на склон выходить.

Протянув левую руку, стрелок достал из кармана разгрузки завернутый в фольгу кусочек самодельного орехово-молочного концентрата. Осторожно, не сводя глаз с леса напротив, развернул одной рукой фольгу и засунул кубик за щеку.

Замечательная вещь, для понимающих людей, естественно.

Вареная сгущенка с дроблеными орехами и щедро сдобренная крошеным шоколадом из пайка. Да и сгущенка – оттуда же. Малость добавить какао, плеснуть коньячку, да и выварить эту смесь на водяной бане. Или просто на солнышке, по формочкам предварительно разлив.

И выходит вот такой концентрат.

Аппетит утоляет моментом, глаза опосля такого кубика зорче смотрят. Да и сил тоже прибавляется.

А глаза сейчас нужны!

– Чуешь его?

Зеленый утвердительно кивнул.

– Опытный здесь мужик залег.

– Угу, – наклонил голову в знак согласия мой напарник. – Хорошо, злодей, позицию выбрал, уважаю!

– Твои соображения?

– В лоб не пройдем, обоих положат.

– По одному?

– А какая разница? Тут не лопух засел, не промажет.

– Ну, типа дозорный идет…

– Ему-то какая разница? Что пнем по сове, что совой об пень… Не пропустит он никого на ту сторону осыпи. Как только в те кустики человек целый нырнет – все, амбец засаде, по звукам выстрелов отыщут. Да и просто гранату на звук зафигачат, тихонечко по кустикам пройдя. Это отсюда не добросить, место открытое, голову не поднимешь. Уж и молчу, что здесь для броска не встанешь.

– Это ты верно подметил, – соглашаюсь с ним.

– Не станет этот мужик рисковать. Их там всего двое, полноценной обороны не организуешь.

– Так и нас – не батальон.

– А я о чем? Даже обхода толкового не сделать, мало для этого сил.

– Ну, так и что дальше было? – генерал отставил в сторону недопитый стакан с чаем.

– А ничего особенного, товарищ генерал-лейтенант, – пожимаю я плечами. – Разделились мы да обошли подозрительное место с двух сторон. Хотя, честно вам признаюсь, что занятие это стремное. Запросто можно друг друга в кустах пострелять, вслепую-то. Но обошлось. Лежку мы его нашли. Грамотно злодей запрятался и действительно мог контролировать все подступы. Да только не оказалось там никого. Он, когда понял, что его затея не выгорела, видать, ноги сделал. И отыскать его мы уже не смогли. К вечеру уже дело шло, так что следов в лесу обнаружить тоже не удалось.

– А сколько их было? – интересуется генерал.

– Двое точно, больше никого мы там не засекли.

– Стало быть, ушел? – хмурится Широков.

– Ушел, товарищ генерал-лейтенант.

– Плохо, подполковник. Это очень даже плохо… Жаль, по нашим сведениям, там знающий дядька сидел, много чего любопытного мог бы рассказать.

– А уж мне как жаль, товарищ генерал-лейтенант! У меня к этому субчику свой счет имеется. Давний и весьма основательный.

– Так вы что же, знакомы? – удивляется мой собеседник.

– К сожалению. И даже лично. Это редкостная скотина. На его совести смерть моей жены.

– Вот как? – поднимает брови Широков. – Это что же за личность такая любопытная?

– Не знаю, как его по-настоящему зовут, но известен он под прозвищем Сценарист.

Генерал хмурится, зачем-то заглядывает в стоящий на столе ноутбук. Задумчиво чешет подбородок.

– Сценарист, говорите… Нет, не слышал я про него ничего. Но раз так, то это, должно быть, человек определенным образом известный. В том числе и кому-то из моих сотрудников наверняка это имя встречалось.

– Не имя это – прозвище. У него таких имен, как и документов, полагаю, немаленький сундук имеется. Да толку-то с них сейчас? Я себе могу на коленке документ соорудить о том, что я вице-президент США. И куда с этим документом идти прикажете? Сейчас не бумага имеет вес, а то, каков ты человек да что сделал. Вот это главный аргумент. А бумаги, – машу рукой, – их любые нарисовать можно.

– Ну, не скажите, не скажите, – качает головой генерал. – Кое-где они очень даже полезными могут быть. Кстати! Вам такое слово, как «метеор», говорит что-нибудь?

– Нет. А что, должно?

– Да не обращайте внимания: это я, наверное, заработался. Ладно, если больше ничего у вас нет, то можете отдыхать. Хотя сразу предупреждаю, что этот отдых долгим не будет: есть у меня ответственное задание. Но о нем после. Завтра зайдете, все и узнаете.

Отдав честь, выхожу в приемную. Здесь на узеньком диванчике около дежурного лейтенанта сидит немолодой уже мужик в военной форме. Быстро скользнув взглядом по плечам, определяю: полковник. Незнакомая личность, я его раньше не встречал. Хотя что тут говорить, я и больше половины приехавших с генералом людей не то что не встречал, но даже и не слышал ничего. Ну, я человек вежливый, поэтому незнакомого полковника приветствую первым.

Вместо того чтобы просто ответить на приветствие, тот вдруг неожиданно поднимается на ноги.

– Позвольте, товарищ подполковник… Вы Рыжов?

– Совершенно верно.

– Очень приятно, Сергей Николаевич! Позвольте представиться, Кротов Арсений Петрович. Занимаюсь вопросами оперативного планирования. И в связи с этим у меня есть настоятельная потребность обсудить с вами некоторые аспекты происходящего.

Оперативное планирование, надо же! Это какие же такие операции, да в наших-то условиях он сейчас разрабатывать собрался? Этак, чего доброго, оргинспекторское управление снова на пороге появится. Меня аж передернуло. Видимо, совладать с собой я не сумел, и на лице моего собеседника отразилось некоторое удивление. Но никаких вопросов он задавать не стал, а вежливо попросил уделить ему некоторое время. Отказываться причин не имелось, и вскоре мы оба сидели в небольшом кабинете, обставленном со спартанской простотой. Собственно говоря, из обстановки-то имелся стол, несколько стульев и шкаф в углу. Никаких бумаг на столе у полковника не было, и вообще сложилось впечатление, что он в этом кабинете нечастый гость. Отчего? Да есть, знаете ли, в любом служебном помещении какой-то не уловимый никакими чувствами отпечаток его хозяина. Иной кабинет так прямо и кричит во весь голос: мой обитатель – серьезный человек! Другое помещение – стыдливо скрывает раздолбайство собственного хозяина. Мелькнет где-то под портьерой недопитая бутылка, а в цветочном горшке вдруг обнаружится сигаретный окурок. В других помещениях взгляд цепляется за многочисленные стаканы на полочке где-нибудь в уголке. Там из-под стола выглянет электрический чайник, намекая на то, что сидящие здесь люди не прочь почаевничать и поговорить по душам. Словом, много есть различных примет, по которым можно прочитать характер принимающего тебя человека.

Но данное помещение ничего мне не могло сказать о своем обитателе. Кабинет всеми силами подчеркивал: я вообще-то пустой стою, нет здесь никого. Так, забегают изредка. Но вы их всерьез не принимайте.

Ага, щас! Так я и поверил! Приходилось мне с такими вот незаметными полковниками и подполковниками общаться. Люди это весьма и весьма неординарные. А своей хваткой заставят позеленеть от зависти даже касатку. Не успеешь оглянуться, а тебя уже хавают вовсю, причмокивают и сплевывают косточки. И если полковник, приглашая меня к себе, рассчитывал показать свою незаметность и безопасность, типа спокойный у нас тут разговор будет, то он круто ошибся. Откуда ж ему знать, что я тоже человек не совсем дремучий и где-то даже наблюдательный?

Причем, глядя на него, никаких таких злодейских мыслей особо не возникало. Извинившись за спартанскую простоту – мол, даже чаем угостить не могу, – Кротов сразу же взял быка за рога. На стол легла развернутая карта, в которую он деловито потыкал карандашом.

– Где-то здесь, Сергей Николаевич, по нашим данным, находится воинское подразделение не установленной пока численности. Как мы предполагаем, их сбросили в этих краях незадолго до высадки десанта на побережье. Мы не можем пока сказать, какие задачи были перед ними поставлены и на какой объект конкретно они нацелены.

– А хотя бы приблизительно численность назвать можете?

– Ну, если только совсем приблизительно. Мы предполагаем, исходя из характера их выброски, что подразделение насчитывает в своем составе не менее ста человек со средствами усиления и некоторым запасом снаряжения.

– Наша задача?

– Обнаружить их. Постараться установить визуальный контакт, определить численность, вооружение и направление движения. По указанным вами координатам мы нанесем удар и высадим подразделение десантников, которые и сделают все необходимое. В бой вас попрошу не ввязываться, старайтесь избегать ненужного риска. И вообще вы нам живой нужны, потому как в здешних хитросплетениях сам черт ногу сломит, не то что мы!

– Ну, уж вы и сказали! Старожил…

– Как есть. Я вам комплименты рассыпать не стану, но то, что авторитет у местных жителей вы имеете, надеюсь, отрицать не будете?

– Ну, кое-какой есть. Так и у вас то же самое будет. Как работать вместе начнете, так и авторитет появится…

– Или не появится?

– И так может быть.

Полковник качает головой.

– А вы необщительный человек.

– Так это смотря с кем. Мы с вами, товарищ полковник, сегодня первый раз в жизни встретились. Согласитесь, что если бы я вдруг рассыпался перед вами в любезностях, вы первый насторожились бы.

Кротов поджимает губу и несколько раз кивает.

– Ну да, ну да… И такое про вас тоже говорили. Мол, не любите вы всех людей с большими звездами на погонах.

– Ну отчего же? Вон, с Тупиковым мы в прекрасных взаимоотношениях находимся! А он, как ни крути, а все-таки генерал.

– Следует ли вас так понимать, Сергей Николаевич, что генералы, по-вашему, тоже бывают разные?

– Именно так и следует. Когда выходим? – резко сворачиваю разговор.

– Куда же вы так торопитесь? – разводит руками полковник. – У меня еще столько вопросов к вам накопилось! Не обижайтесь, но мы тут, как котята слепые, иногда по кругу ходим. Никто из нас не готовился к тому, чтобы поднимать разрушенное войной хозяйство. Мы же оперативники, а не хозяйственники.

– Ну, так и я ни разу не бухгалтер.

– Скажите уж еще и председатель колхоза! – улыбается мой собеседник.

Странное дело, но после этой улыбки он показался мне каким-то более понятным и естественным, и дальнейший наш разговор протекал уже не в форме обоюдной пикировки, а во вполне нормальном деловом русле. Кротов действительно пытался вникнуть во многие, лично ему непонятные вещи. И нет ничего удивительного в том, что при этом допускал порою весьма обидные для него ляпы. Когда я тактично ему на них указывал, полковник совершенно по-детски смущался, чесал в затылке и делал пометки на листе бумаги, который вытащил откуда-то из стола. А интересовало его действительно очень многое. Я совершенно не могу себе представить, каким боком его интересы касались занимаемой должности. Какое тут к чертям свинячьим оперативное планирование! Мужик четко и недвусмысленно пытался понять многие хитросплетения нашего хозяйственного механизма. А если еще учитывать то, что многие заданные им вопросы касались тех областей, где я и сам откровенно плавал… Эх, Калина бы ему сюда! Вот уж кто сумел бы объяснить гораздо лучше! Улучив момент, говорю полковнику об этом.

– Да, – кивает он, – мы с ним связывались.

– И что?

– Уважаемый господин Калин высказал свое полное удовлетворение тем, что никакие неприятности военного характера не станут более ему препятствовать на пути восстановления разрушенного хозяйства. И он всецело погружен в работу, ввиду чего попросту не имеет достаточно времени, чтобы кататься взад-вперед и обсуждать какие-либо вопросы с людьми, чья компетенция в данном деле является крайне сомнительной. С его точки зрения, разумеется.

– Иными словами, он вас послал?

– Как-то так. Формально говоря, он некоторым образом прав. Никаких официальных должностей он не занимает и является, по сути дела, обыкновенным энтузиастом, который своими силами и средствами оказывает нам содействие. Он на самом деле делает очень многое, и я готов перед ним снять шляпу.

Отчего-то я совершенно не удивлен словам своего собеседника. Я помню наш давний разговор с Сергеем, в котором тот привел мне пример Рокецкого. Этот губернатор незадолго до того ухитрялся в этих же краях собирать такие урожаи, что даже впервые в истории этих мест стал поставлять продовольствие и в другие области. Разумеется, столь вопиющее покушение на устоявшийся порядок не могло остаться незамеченным. Чересчур «умного» и самостоятельного губернатора быстренько турнули с занимаемой должности, все его эксперименты в отношении продовольствия были под благовидными предлогами прекращены, и все вернулось на круги своя. Однако, как выяснилось, Калин, которому и сам черт был не брат, зарубку в памяти себе сделал и на своих монопольных угодьях какие-то такие эксперименты проводил. Поскольку в его захолустье никто из властей особо носа не казал, он мог там творить все, что только в голову ему ни приходило. Местное население его поддерживало, а центральным властям хватало денег, которые периодически от него перепадали. И вот сейчас, увидев для себя благоприятный момент, Сергей развернулся во всю ширь. Задним числом я теперь понимал, куда ушла нехилая партия «светляков»: надо думать, предприимчивый наш механик-строитель присобачил их каким-то макаром на сельскохозяйственную технику. Понятно, отчего он столь тщательно интересовался тем, где и чего из подобного добра уцелело. Я помню, что в одном из наших разговоров он недвусмысленно намекнул мне на то, что пора бы обратиться и к земле.

– Железяки, друг мой ситный, кормить тебя не станут. Черноземные области для нас ныне недоступны. А про всякие юга я и вовсе молчу. Сколь бы ты ни трясся над своими складами, когда-никогда и они покажут тебе донышко. И чем ты будешь народ кормить? – вопросил меня наш бородатый технический спец.

Никакого ответа тогда я не нашел. Да судя по всему, он не особенно этого и ожидал. Головастый мужик давным-давно, надо думать, проработал многие из возможных вариантов развития событий. И воспользовавшись тем, что наше внимание было занято более насущными – для нас – проблемами, явочным порядком подчинил себе всю сельскохозяйственную отрасль. Смотался в свой медвежий угол, прихватив с собой изрядную толику обнаруженного и восстановленного оборудования. А вместе с ним туда же рванула пара тысяч переселенцев. Уж чем он там их соблазнил – бог весть. Но народ в одночасье собрался и утопал вслед за его караванами. Откровенно говоря, никому из нас тогда не было до этого дела. Все, порученное Калину, выполнялось вовремя и аккуратно, поэтому все его прочие дела не интересовали вообще никого. На носу висел ожидаемый визит неприятных гостей, и отвлекаться еще на что-то сил попросту не хватало.