Текст книги "Выжженая земля. Тетралогия"

Автор книги: Александр Конторович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 58 страниц)

Среди собравшихся возник легкий ропот.

– Вам что – жить надоело? Хотите, чтобы нам в спины стрелял каждый куст? Перед нами несколько сот километров пути, и я не хочу пробивать эту дорогу с боем!

– Герр майор! – встал с места худощавый офицер-артиллерист. – Гауптман Генрих Вааль! Но кто будет здесь стрелять? Армейский городок пуст!

– Местные жители. Здесь в каждой избе по винтовке или автомату. Не удивлюсь, если и пулемет где-то раскопают…

– Но… герр майор! Местному населению запрещено иметь оружие! Тем более пулеметы.

– Кем запрещено?!

– Местной… э-э-э… властью.

– Гауптман, вам известен способ резко повысить рождаемость в данных местах?

– Э-э-э… нет, герр майор… – артиллерист был явно растерян.

– Надо запретить местным мужчинам спать со своими женами. Не сомневайтесь, если приказ будет исходить от лица высокого начальства – его демонстративно проигнорируют.

– Как можно, герр майор? Ведь это же законная власть!

– Сильнее, чем любого захватчика, русские ненавидят только собственное правительство. Во всех его проявлениях. И в лице любого чиновника. Соответственно они относятся и к его указаниям. Особенно к тем, которые хоть в чем-то ущемляют их права и свободы. В истории России не раз предпринимались попытки разоружения населения. Все они провалились тогда, провалятся и сейчас. Армия на этот раз помогать властям не станет! Ведь вчерашний солдат может стать таким же гражданским лицом…

– Герр майор! – поднялся коренастый обер-лейтенант. – Обер-лейтенант Вилли Кройцер. Следует ли нам понимать ваши слова как прямой приказ, запрещающий отвечать огнем на выстрелы местного населения?

– Нет, Кройцер. Такого приказа я, разумеется, никогда не отдам. Мои солдаты мне ближе, чем любое количество местных жителей. Ибо я отвечаю за их жизнь! Но свою голову на плечах обязан иметь каждый из вас! Не провоцируйте население своим поведением. Не входите в деревни – у нас есть все, потребное для перехода в точку назначения. Что мы там потеряли? Говоря простым языком – переживем и без баб какое-то время! Все остальное – имеется.

– Понятно, герр майор.

– Садитесь, обер-лейтенант. Еще раз повторяю. Мы должны прийти в конкретную точку! Это – приказ! И он не обсуждается! А вот там… там посмотрим, что делать дальше.

– Сэр! Наши солдаты осмотрели подбитые танки! – худощавый капитан вытянулся у входа в палатку.

– И что в них необычного?

– Совершенно стандартные машины, правда, несколько устаревшие. Но на одной из них обнаружено некое странное устройство…

– Что именно?! – приподнялся с места полковник Дуайт.

– Затрудняюсь ответить сразу, сэр… Но в танке отсутствует двигательная установка. Вместо нее расположен некий агрегат неизвестной конструкции.

– Так! Капитан, я должен это увидеть!

– Помимо этого, сэр, мы обнаружили еще кое-что…

– Что именно?

– По-видимому, в момент обстрела с танком производились технические работы… Мы нашли там блоки, совершенно нехарактерные для этой модели танка. Большой металлический ящик… инструменты…

– Ящик?

– С разъемами на нижней поверхности. Надо полагать, это какой-то аккумулятор.

– На них есть напряжение?

– Есть.

– Капитан, немедленно и со всей возможной осторожностью погрузите все найденное в вертолет! Самым срочным образом!

– Есть, сэр! – Капитан пулей вылетел на улицу.

– Сержант! Связь с генералом – срочно!

Невысокий сержант-радист склонился над аппаратурой. Спустя несколько минут он протянул полковнику гарнитуру.

– Сэр?

– Слушаю вас, Дуайт!

– Сэр, мы захватили аккумулятор! Русские стали ставить его на свои танки!

– Положим, именно для этого их и создали… Он в исправности?

– Даже и под напряжением! И в танке есть еще один, хотя и поврежденный… Русские не успели эвакуировать эту важную технику, хотя у них был для этого почти час!

– Дикари… они даже не понимают, что попало к ним в руки. С помощью этих технологий мы, наконец, сумеем указать ближневосточным зазнайкам их истинное место! Пусть не думают, что ухватили бога за бороду только оттого, что под их ногами плещется нефть! Срочно доставьте находки на корабль! Немедленно, слышите, полковник?!

– Я уже отдал соответствующее распоряжение, сэр!

Солдаты кольцом оцепили уцелевший вертолет, ощетинившись стволами во все стороны. Под личным присмотром полковника на борт погрузили трофеи, под весом которых ощутимо просели амортизаторы шасси. Отстреливая тепловые ловушки, винтокрылая машина поднялась в воздух и на максимальной скорости, прижимаясь к верхушкам деревьев, рванула в сторону моря. Проводив его взглядом, Дуайт снял каску и вытер вспотевший лоб. Все… значительная часть операции выполнена, теперь можно приступить ко второй части – поиску автора изобретения. Жаль, что не удалось захватить живыми никого из обслуживающего персонала – они-то наверняка кое-что должны были знать! Странный народ эти русские – уносят погибших товарищей и бросают секретную технику!

Запрыгнув, как в молодости, в джип, полковник приказал выдвигаться вперед – к передовым частям.

Приподняв над пригорком башню, командир передового танка приник к окулярам. Чисто… никаких следов присутствия противника. Относительно открытая местность, перемежающаяся редкими островками кустарника и деревцами, простиралась почти на километр. Дальше снова лес… Как он уже надоел! Да, прав был полковник – русские отчаянно блефовали, и им это почти удалось! И если бы не залп корабельных ракет… они еще имели бы шанс! Но против такого джокера не играет ни один козырь!

Еще раз оглядев поле, командир приказал продолжать движение.

– Товарищ старший лейтенант! Вертолет противника!

– Ага… – Старший лейтенант Кожемякин поднес к лицу бинокль. – Вот он… Куда ж ты сядешь, родной?

Пролетев почти надо всеми остававшимися еще не поврежденными кораблями, боевая машина зависла над небольшим корабликом. Сбавив скорость, пилот начал медленно опускать машину вниз.

– Угу… вот, значит, где у них штабной курятник-то… Надо же! А ты все на фрегат кивал! – повернулся офицер к лежавшему рядом десантнику. – Стакан с тебя, Пахомыч!

Немолодой уже старший сержант-контрактник отнесся к этому вполне философски:

– Ну, всю водку не выпьешь… Обмишулился, чего уж тут…

Он приник к прибору наблюдения.

– А хорошие штуки у погранцов водятся! Не чета нашим биноклям-то! Смотри, разгружают вертолет-то! Вон тяжесть какую-то поволокли, да не одну… Внутрь куда-то тащат… Миха!

– Здесь я, Пахомыч! – откликнулся молодой парень, сидевший у радиостанции.

– Сигнал есть?

– А то ж! Как эта фиговина появилась – я и выдал комбинацию. Откликнулась техника!

– Хорошо… – процедил сквозь зубы офицер. – Пусть поглубже все это добро уволокут… Смотри, Пахомыч, не дай вертолету взлететь – он нам тут таких дров наломает!

– Будь спок, командир! Не зевну!

Возня на палубе стала понемногу затихать.

– Утащили они добро, – прокомментировал действия матросов сержант. – Вертолет заправлять собираются – шланги разматывают.

– Заправка – это гут! – одобрительно кивнул командир. – Михеев, сигнал еще есть?

– Слабеет, товарищ старший лейтенант! Внутрь они машинку тащат!

– Пахомыч, как там заправщики?

– Подсоединили шланги и от вертолета отошли.

– Михеев – давай!

Радист нажал несколько кнопок на передатчике.

Сдвоенный взрыв разворотил левый борт корабля. Будь это более серьезный корабль, у него еще оставались бы шансы на спасение, а здесь…

Рыжим дьяволом заплясал на верхней палубе огонь – вспыхнуло топливо, хлынувшее из разорванных шлангов. Никто из членов экипажа выскочить наружу не успел. Да и стало бы им от этого легче? Объятые пламенем фигурки матросов палубной команды метались в разные стороны, понемногу падая в различных местах. Некому было бороться за жизнь корабля…

– Товарищ генерал! – высунулся из люка радист. – Десантники передают – на штабном корабле взрыв и пожар!

– Хм… – удовлетворенно хмыкнул Тупиков. – Ну, мы ж не жадные… Сколько туда пластита поместилось?

– Чуток менее двухсот килограммов, товарищ генерал-майор! – откликнулся присевший около танка на корточки капитан-сапер. – Еле запихали в эти маленькие дырочки! Да пока перли эти ящики после обстрела, только что не родил, так надорвался!

– Зато и эффект ощутимый вышел! Ладно, сейчас полковнику ихнему радостную весть сообщат… Негоже нам отставать… Так что, капитан, давай – крути свою инженерию!

В первой линии обороны стояли совсем старые танки. С неисправными пушками и полуиздохшими дизелями. Их ресурса еле хватило на то, чтобы кое-как дотащить машины до этого места. Увы, под удар попали и исправные танки – ракеты шли широким фронтом, и не все из них удалось подбить. Имелись потери среди танкистов и пехотинцев. Слишком силен оказался налет крылатых ракет, «Тунгуски» не смогли справиться со всеми.

А настоящая линия обороны располагалась дальше…

Едва только передовые танки противника поравнялись с кустиками, по сигналу наблюдателя капитан замкнул цепь.

На поле, под ногами пехоты и гусеницами танков – мин не имелось, разведчики корпуса сработали грамотно и профессионально. Но вот в кустах ждали своего часа тяжелые кастрюли ТМ-83. А к деревцам прикрепили пусковые цилиндры с кассетами ПОМ-2. Еще при установке задали определенные сектора поражения, так что сейчас выброшенные вышибным зарядом мины накрыли достаточно широкую полосу, как раз там, где намечался проход пехоты. Легкие хлопки пусковых устройств не привлекли к себе особенного внимания. Даже когда гусеницы танков смяли первые мины, ничего не произошло – они еще не успели встать на боевой взвод…

Фух!

Огненная струя метнулась со стороны кустов – и головной танк крутанулся на месте, потеряв гусеницу. Ударное ядро разнесло в клочья ведущее колесо, и длинная металлическая лента гусеницы вытянулась по земле.

Фух!

Фух!

Фух!

Пораженный сразу двумя минами, задымил еще один танк, а его сосед, получив заряд в моторное отделение, замер неподвижным памятником.

Прозвучала команда – и остальные танки замерли на месте, настороженно поводя стволами орудий. Из следовавших вплотную за танками бронетранспортеров выскочили солдаты. Саперы тотчас же бросились к подбитым машинам, с тем чтобы расчистить проход от мин. Но вот тут-то и сработали противопехотные мины – механизм дальнего взведения, наконец, поставил их на боевой взвод. Потеряв несколько человек, солдаты залегли – дорогу дальше необходимо было уже расчищать техникой. Ибо тонкие ниточки взрывных устройств надежно скрывала густая трава.

Замолотив по земле цепями тралов, танки-тральщики выдвинулись вперед. Да там и остались стоять – прятавшиеся за укрытиями операторы ПТУР их-то и поджидали…

– В чем дело?! – выскочил из своего джипа Дуайт. – Накройте артиллерией и ракетами эти кусты! Это остатки пехоты русс…

Да-дах!

Тяжелая винтовочная пуля, выпущенная умелой рукой, ударила его в грудь. Противоосколочный бронежилет не выдержал попадания – полковника отбросило назад к машине.

Да-дах!

Да-дах!

Ткнулся лицом в землю начальник штаба, осел у колеса связист с радиостанцией. Увидев столь молниеносное истребление своего начальства, водитель штабной машины нырнул под приборную панель – авось хоть здесь его не увидят…

Удовлетворенно кивнув, Гадалка снова ужом скользнула в узкую нору засидки. Свое дело она сделала, теперь следовало ныкаться – сейчас тут будет жарко. Там, где вступают в дело тяжелые пушки, огонь снайперской винтовки уже не нужен.

Не получившая вовремя команды, на минуту замерла вся сложная боевая машина корпуса. Она не стала роковой, эта минута, – все орудия обороняющихся и без того были нацелены уже давно. Но, возможно, именно в этот момент окончательно решилась судьба многих солдат экспедиционного корпуса? Ведь у них еще оставались шансы хоть как-то найти себе укрытие, залезть, на худой конец, даже и под технику… да и прочих ямок и бугорков тут хватало. А ведь земля всегда была надежной защитой от осколков снарядов и мин. Можно было… Но человек редко когда успевает уловить всю серьезность таких вот минут затишья.

Ухнули минометы, посылая к далеким целям свои мины.

Сорвались с направляющих реактивные снаряды.

Выдохнули долго копившуюся злость стволы танковых пушек.

Боя как такового не произошло. Это был расстрел. Запертая в долине минными полями, колонна лишилась маневра. Любые попытки вырваться из кольца заканчивались тем, что солдаты подрывались на минах, а техника расстреливалась кинжальным огнем с флангов. Быстро подошедший танковый батальон, почти неслышимый из-за отсутствия привычного рева дизелей, окончательно запечатал горловину прохода.

Колонна еще огрызалась огнем. Здесь тоже были опытные солдаты, и они дорого продавали свою жизнь. За их плечами был многолетний опыт современной войны. Правда, противник чаще всего был не таким… Один-два устаревших танка, десяток бронетранспортеров – что еще могли противопоставить им подразделения небольших африканских государств? А более крупные силы всегда уничтожались с воздуха до того, как успевали подойти на расстояние выстрела.

Увы, но здесь все обстояло иначе…

И опять на моих зубах хрустит пепел… Каждый шаг поднимает в воздух черные облачка, быстро уносимые ветром. Обходя горящий дом (тушить его сейчас некому), вижу лежащие в пыли тела. Навряд ли здесь есть кто-то живой, но я все-таки подхожу к ним поближе. Нет… здесь моя помощь уже не требуется. Молодая женщина лежит лицом вниз, и, если бы не развороченная осколками спина, можно принять ее за спящую. У скорчившегося рядом мальчика нет никаких видимых повреждений, и я присаживаюсь на корточки, чтобы осмотреть его получше. Не знаю, что здесь произошло, отчего он умер, но и его тело уже охвачено трупным окоченением. Тут делать уже нечего, и мой путь лежит дальше.

Наверное, я жутковато выгляжу, если смотреть со стороны. Порванное и закопченное обмундирование, жуткая окровавленная морда… Правый рукав куртки я оставил дома, когда пытался достать из-под развалин свою домашнюю хозяйку. Не вышло… Потом были еще люди, мы все вместе тушили пожары – там, где это еще имело смысл. Вытаскивали из-под обломков домов пострадавших – некоторые еще были живы. Помню, я куда-то посылал людей, что-то приказывал…

А сейчас уже не помню ничего. Где-то позади меня остались люди, работающая техника. Иду, у меня есть цель. Это трудно делать, сильно болит нога – ее придавило балкой, когда рушилась крыша. Что-то стреляет в боку, наверное, сломано ребро. Сбоку бесполезной железякой болтается автомат. Надо, что ли, повесить его на забор, как делали когда-то грузинские ополченцы, убегая от абхазских войск. Их не пускали через границу с оружием, и они тогда увешали все заборы домов на Псоу. Зачем он мне сейчас – с кем я собираюсь воевать?

Подойдя к знакомому дому, несколько минут стою перед ним. Да, мне именно сюда.

Неизменный Виталий Степанович встречает меня около калитки. Одежда его в беспорядке, руки перемазаны – видать, тоже что-то разбирал. Но выглядит старик крепышом, такой еще и нас всех на сто лет переживет. Узнав меня, он молча отодвигается в сторону, пропуская ко входу в связной бункер.

Внизу взволнованно кружит по комнате Синельников.

– Что там, товарищ майор?! – бросается ко мне старший лейтенант. – Я с дежурства уйти не могу, а по связи кто только чего не говорит… Вас тут уже обыскались!

– Что там у генерала?

– Сцепились с англичанами, только пух и перья летят! Но похоже, что сломали их. С берега ребята докладывают – флот уходит. Бросили поврежденные корабли, подорвали технику на берегу – и ушли в сторону открытого моря. Только мачты и видно.

– Печора?

– Там все в порядке! Ракеты посбивали к такой-то матери! А у нас что?

– Здесь, Олег, не все сбили… кое-что и до нас добралось… как видишь.

– Вижу… – вздрагивает его голос. – Я уж думал, что и вы тоже… как и все.

– Выжил. Как – и сам не знаю. Когда крыша рухнула, думал уже – кирдык, добегался. Но вылез как-то… Вода есть?

– Есть! Сейчас принесу! – и он убегает куда-то в глубь помещения.

Пододвигаю к себе стул и сажусь. Что-то мешает… Автомат? Так я его не бросил? Ставлю оружие в угол.

Около локтя появляется стакан с водой. Залпом его опрокидываю. Становится чуть полегче…

– Олег, где капитан?

– Наверх ушел. Там соседний дом загорелся, вот он со Степанычем вместе и побежал на помощь.

– Найди его. А я пока здесь посижу – вдруг позвонит кто-нибудь?

Топот ног старшего лейтенанта затихает наверху, и я поворачиваюсь к пульту. Трубка, телефон… теперь номер набрать.

Два-два-три-восемь-пять…

– Лизунов слушает.

– Здравствуй, Михаил Петрович.

– Рыжов?! Слава те… А слух прошел…

– Живой я. Вы там как?

– Да нам-то что станет? Сидим, как кроты, под землей. Да дела ждем…

– Дождались.

– То есть? – Голос майора резко посуровел.

– Координаты базы у тебя есть?

Сразу же, как только десантники приволокли в расположение пленного капитана, из него оперативно вытрясли все, что имело отношение к местонахождению высшего командования противника. Данные эти оперативно переправили Лизунову – как-никак он был здесь самым заинтересованным лицом.

– Есть координаты.

– И параметры запуска уже рассчитали?

– Ну так! Мы ракетчики али кто?

– Вот и хорошо. Долбай их к чертовой матери!

– Майор, ты что? Это же снова война!

– Да? – хрипло смеюсь, и это странно выглядит в просторной комнате узла связи. Оборванный и обгоревший человек сидит у пульта и смеется. Сюрреализм!

– Только что я вытаскивал из-под развалин роддома молодую девушку. С ребенком – он только недавно родился. И прожил всего пару дней. Она, наверное, тоже думала, что война окончилась… А он… он еще и думать, наверное, не начал. Теперь уже и не начнет… Мы тут год пахали, как проклятые, майор, для того, чтобы эту войну забыть. А она сама к нам пришла. Никто не звал! И что ты теперь от меня хочешь?!

Лизунов молчит.

– Не хочешь быть человеком, который снова ее развяжет, да? Я тебя понимаю… тоже не хочу. Но она не закончится оттого, что мы останемся порядочными людьми! И снова сюда придет. И вот тогда ты, слышишь, Михаил Петрович, ты спросишь у себя – отчего я не остановил ее раньше? Тогда, когда еще мог это сделать? Никто из нас не лез к этим гавриками со своими претензиями, первые ракеты пошли не с нашей стороны. Да, все закончилось и можно уже начинать жить мирно. Можно… да только не всем это нужно.

На том конце трубки – тишина. Молчит ракетчик.

– Ты всю жизнь служил для того, чтобы не надо было бы запускать свои ракеты. Пока они есть – вокруг тихо, ведь так? Нет, майор. Никого не остановит нестреляющее ружье!

– Ты хочешь, чтобы я…

– Нанес удар по базе. Скажешь – это слишком несоразмерный ответ. Да? И будешь прав! Но иначе никого из них не остановить! Слышишь меня, майор? Никак! Сколько еще должно погибнуть людей, чтобы мы перестали размазывать интеллигентские сопли? Тебе нужен приказ, да? Вспомни, ведь я нес к вам координаты удара. И теперь они у тебя есть! Стреляй, майор!

Тишину тайги нарушил посторонний звук – где-то в глубине земли взвыли электромоторы. Дрогнула вершина небольшой березки, и деревце вместе с куском земли внезапно двинулось в сторону. Отползла массивная плита, обнажая зев глубокой шахты. Оттуда пахнуло теплом и всевозможными запахами. Пахло нагретым металлом, какой-то химией… много чем пахло.

Несколько минут ничего не происходило. Успокоившиеся птицы снова начали выводить свои рулады.

И в этой тишине, совершенно внезапно, черное тело ракеты вынырнуло из-под земли, устремляясь вверх – к неяркому еще утреннему солнцу.

Хлопок!

Заполошно рванулась в сторону вспугнутая живность.

Громкий рев всколыхнул всю округу! Струя пламени ударила вниз, и, будто оседлав ее, над землей повисла массивная туша тяжелой ракеты. Какое-то мгновение она балансировала на огненном хвосте, словно не желая покидать привычное место. Потом резко рванула вверх, и вскоре за облаками остался видимым только яркий цветок выхлопа…

ЧЕРНАЯ ЗАРЯ
ПЕПЕЛ НА ЗЕЛЕНОЙ ТРАВЕ

Прихрамывающий на заднюю левую лапу пес осторожно пробирался между дымящихся развалин дома. Тянуло какими-то странными запахами, среди которых он безуспешно пытался отыскать привычные для его носа запахи хозяев. Но их не было…

Остро щипали чуткий нос испарения от брошенных поблизости пустых огнетушителей. Кололи подушечки лап осколки стекол – но пес не уходил с пепелища.

Ведь где-то здесь должны быть люди – его люди.

Те, кто кормил пса и играл с ним.

Те, кого он был готов защищать от всевозможных опасностей и угроз.

И защищал – в меру своих сил.

А вот от этой опасности – не защитил. Даже и предупредить вовремя не сумел.

Когда что-то черное и страшное начало падать с невообразимой высоты, он всполошился. Всем своим нутром почувствовал невнятную (и оттого – вдвойне страшную) опасность, исходящую от этого пришельца.

Пес залаял, выбежал во двор и призывно обернулся, приглашая своих людей последовать за ним.

Странно, но они этого не сделали!

Словно бы и не почувствовали ничего…

Он еще дважды возвращался в дом, пытаясь убедить их выйти вслед за собой.

Они не поняли!

По-прежнему недоуменно глядя на взволнованного пса, люди пожимали плечами – но не двигались с места.

И тогда он ухватил зубами за подол платья старшей дочери – и потащил ее на улицу.

Скорее!

Пока еще не поздно!

Но треснула непрочная материя – и девушка испуганно шарахнулась от него в угол. Пес даже почувствовал ее недоумение и обиду – за что?! Что она такого ему сделала?

– Карай! – крикнул хозяин дома. – Успокойся!

А страшный гость с неба был все ближе…

И тогда не выдержали собачьи нервы – пес залаял! Громко и отчаянно, выражая в своем лае обиду. Я же за вас! Ну что же вы?!

Его чутких ушей коснулся еле слышный звук – свистел рассекаемый страшным гостем воздух.

И рванулся навстречу забор – лапы сами понесли прочь от опасного места. А в душе теплилась надежда: может, хоть сейчас они поймут…

Но – ударила земля по лапам.

Подхватил и покатил его кубарем горячий воздух.

Полез в раскрытую в лае пасть песок вперемешку с пеплом…

И опустилась спасительная тьма.

Когда Карай пришел в себя, все тело болело, словно бы его били палками. Огнем полыхали сломанные ребра, со свистом выходил из обожженного горла воздух.

Да и сам воздух словно стал другим – чужим. Наполненным кислым привкусом чего-то незнакомого и враждебного.

Кое-как поднявшись на ноги, он поковылял обратно к дому.

К тому, что еще недавно было домом.

А стало – хаотическим нагромождением битого кирпича и сломанных досок.

Но пес не уходил с развалин – он искал там своих хозяев.

Тех, чьи руки совсем недавно ласкали и теребили его шерсть (когда-то густую и ухоженную), гладили по голове и почесывали.

Тех, кто его кормил, и чей запах запомнился навсегда.

Тех, кого он любил…

Чуть слышный звук отвлек его внимание – Карай навострил уши и повернул голову. Принюхался…

Объезжая развалины и лавируя между грудами обломков, по улице медленно и осторожно двигались машины. Ему был знаком этот запах – так пахли люди, которые иногда приходили в их дом. Не совсем так – но очень похоже.

У этих присутствовал какой-то оттенок… не совсем понятный даже для его чуткого носа, но он был.

Они были похожими – и все равно чужими.

Но машины шли мимо – и пес потерял к ним интерес. У него имелась задача и поважнее – он искал своих людей…

Сидевший рядом с водителем лейтенант проводил взглядом ковылявшую вдоль развалин собаку и покачал головой: «Досталось же городу… уже не первый такой разбитый дом встречаем. Да, судя по всему, большинство пожаров потушили, но все равно разрушения серьезные. И народу погибло, наверное, много…»

Но зона развалин все-таки наконец закончилась, машины пошли резвее и уже через несколько минут, сверившись с картой, офицер приказал водителю притормозить около одного из домов.

Хлопнула дверь – лейтенант выбрался наружу. С остановившихся машин попрыгали люди в форме и рассредоточились по улице. Хотя большинство пассажиров так и остались сидеть внутри техники. Поднявшись по ступенькам, офицер постучал в дверь.

Скрипнув, та отворилась, и на пороге появился мрачного вида дед.

– Еще что-то стряслось? – буркнул он.

– Здравствуйте, Виталий Степанович! Дядя Петр вам кланяться приказывал.

– Петька? И где он сам?

– Петр приехать не мог… – развел руками офицер.

Услышав кодовые слова, старик кивнул и отступил вглубь комнаты, приглашая гостя войти в дом.

– Мне бы Игоря Ивановича повидать…

– Сейчас спустимся. – Старик вытащил откуда-то из-под стола телефонную трубку и сказал в нее несколько слов. Выслушав ответ, указал гостю на дверь в одну из комнат.

Пройдя внутрь нее, хозяин дома открыл дверцу стенного шкафа. Что-то там нажал.

Секунда… другая… моргнула зеленая лампочка, и внутри шкафа явственно щелкнуло. Подалась назад задняя стенка – и отошла в сторону, открывая проход вниз.

– Проходите… – кивнул старик на лестницу, – вас встретят.

Лейтенанта действительно там ждали – заспанный человек с автоматом в руках.

– Кто вы?

– Лейтенант Орешкин, ФСБ. Прошу! – и гость протянул свои документы.

Быстрый взгляд (глаза встречавшего зацепились за характерные метки в нижнем углу удостоверения – постороннему они ни о чем не говорили), и автоматный ствол опустился.

– Проходите…

– Да я, собственно, за вами… Товарищ капитан, вас наверху ждут.

– Кто?

– Генерал-лейтенант Широков.

– Замдиректора?

– Так точно.

– Черт! А я небрит…

– Нестрашно, товарищ капитан. Дело прежде всего.

– Ладно, лейтенант… – Капитан забросил оружие за спину. – Пойдемте.

Одна из машин в автоколонне, командирский вариант «Тигра», остановилась чуть в стороне. Двери ее не открывались, и никто из пассажиров наружу не выходил. Именно к ней и направился Орешкин вместе с капитаном.

Щелкнула, приоткрываясь, дверь автомобиля – капитан скользнул внутрь салона. Его провожатый остался ждать на улице.

– Докладывайте, капитан, – сидевший на заднем сиденье пассажир был немногословен. Седоватые волосы, жесткий взгляд – он явно имел немалый опыт общения с людьми. И сразу настроил своего гостя на деловой лад.

– Да, собственно говоря, товарищ генерал-лейтенант, ничего нового за этот день не произошло. Пожары почти все потушены, идут работы по поиску пострадавших… все уже с ног валятся.

– Десант?

– Судя по последним сообщениям от Тупикова, организованное сопротивление подавлено, добивают остатки. Флот вторжения вышел в море, бросив остатки техники и снаряжения, которые они успели выгрузить – забрали только людей. Этому немало поспособствовал обстрел с берега – они не стали рисковать, эвакуируясь на корабли под огнем. Генерал заранее разместил в тайге несколько самоходных установок – они успели вовремя подтянуться к поселку. Стрельба оказалась не очень эффективной, но свою роль сыграла – корабли отошли от берега.

– Где Рыжов?

– Три часа назад ушел домой, спать. Собственно говоря, его туда просто силком увели. Он и так на ногах третий день, уже на ходу засыпает.

– Да уж… – хмыкнул Широков. – Могу себе представить его состояние… Ладно, поехали в гости…

Как может спать человек в моем положении?

Да как и все прочие – лежа.

Процесс, собственно, сна – он мало подвержен влиянию внешних обстоятельств. Нет, конечно, и тут бывают иногда исключения – в армии я спал стоя, прислонившись к столбу. Услышишь шум мотора, отцепляешь фал, открывая, таким образом, проезд, автоматом козырнешь – и спишь дальше. А на звук шагов я успевал открыть глаза раньше, чем кто-либо из подходящих мог заметить, что дежурный по КПП спит на посту. Все было…

Но сейчас я спал лежа в кровати. И даже раздеться успел.

Вот только сами сны…

Даже в них я пытался каким-то образом исправить уже произошедшие события. Выдвигал «Тунгуски» дальше от города, переориентировал зенитчиков… и каждый раз понимал, что все это попусту. Ракеты все равно проходили к городу – слишком уж их было много…

И я снова и снова раскапывал развалины, вытаскивал из-под руин погибших… спал, в общем…

А проснувшись, придется вернуться к этому уже наяву.

Удар по городу был слишком силен, чтобы это можно было бы пережить безболезненно. Никто, разумеется, не высказывал мне никаких претензий и ни в чем не упрекал. Но сам я… впрочем, это уже отдельная песня.

А вот присутствие посторонних – это никуда не делось, такие вещи мой организм срисовывал на раз.

Вот и сейчас – еще скрипели ступеньки лестницы, а я уже сел и потянулся за брюками. Что-то толкнуло меня – вставай!

Так что когда в дверь требовательно постучали и моя квартирная хозяйка зашлепала тапочками, направляясь к ней, постоялец уже опоясывался ремнем. Еще несколько секунд – и можно встречать гостей.

Первым в комнату вошел Марков – наши «глаза и уши», тот самый капитан-связист из «хитрого» контрольного центра. Ну, слава те… может, хоть он что-то положительное сообщит? Устал я уже от хреновых известий.

А вот вторым…

– Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант!

– Здравствуй, майор! – вошедший протянул руку. – Где у тебя тут присесть можно?

– Да хоть и у меня в комнате…

Жестом остановив Маркова и всех прочих, замдиректора ФСБ проходит ко мне в комнату, закрывает дверь и устраивается на стуле у окна.

– Да ты тоже садись…

Опускаюсь на стул.

– Для начала… – Широков лезет в карман и выкладывает на стол пакет. – Твое удостоверение личности. Небось так без документов и ходишь?

– Где ж их взять, товарищ генерал-лейтенант?

– Вот я и привез, – кивает он. – Посмотри, все верно?

Открываю книжечку удостоверения.

– Подполковник?

– За выполнение задания – тебе присвоили очередное звание. Согласен – рано. Так и время сейчас…

– Да уж… – верчу в руках удостоверение и убираю его в карман. Странное дело, вроде и не чувствовал никакой необходимости в документах раньше, а вот получил – и вроде бы легче…

– Теперь, Рыжов, к делу, – барабанит пальцами по столу замдиректора ФСБ. – Ваше самочувствие могло бы быть и лучше.

Так…

Кодовая фраза.

– Мы все зависим от внешних обстоятельств.

– Не все – некоторым везет больше, – качает головой мой собеседник.

Подтверждение – первая фраза была произнесена не просто так.

– Тоже не всегда… – и эти слова я говорю не просто так.

Ну и?

– Ваше задание выполнено, подполковник. Где данные?

Так…

Понятно.

Встаю со стула и подхожу к окну.

Лезвием ножа осторожно поддеваю обои на стене и достаю оттуда ДВД-диск. Возвращаюсь к столу и кладу диск перед генералом.

– Все тут, товарищ генерал-лейтенант. Мы задействовали лишь малую часть…

– Знаю.

Он убирает диск в карман, встает.

– Теперь – поехали к вам в штаб. Надо с народом познакомиться. Нам тут еще работы – вообще, атас полный!

Вот уж с чем спорить не собираюсь…

А неслабая колонна у генерала – с десяток машин, и очень даже неплохих! И где ж все они сидели?

– Уцелели не только вы, Рыжов, – словно прочитав мои мысли, не оборачиваясь, говорит Широков. – Просто к вам мы попали не в первую очередь – были и другие дела.