Текст книги "Выжженая земля. Тетралогия"

Автор книги: Александр Конторович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 58 страниц)

Здесь тоже никого нет, и только эхо от наших шагов гуляет по коридорам.

Третий этаж.

У лестницы, мрачно на нас поглядывая, топчутся трое здоровенных парней. Из-за перегородившего лестницу стола высовывается пулеметный ствол. Отодвинув охрану с дороги, собровцы деловито сдергивают с их плеч автоматы.

– Свободны, мужики! Можно расслабиться и закурить!

Коридор.

Длинный и отделанный красивыми деревянными панелями. Картины на стенах, засохшие цветы в горшках – забыли полить? Жалко, их-то за что так?

Беззвучно распахивается дверь в приемную.

Стоящий у окна худощавый мужичок испуганно вздрагивает:

– Вы к кому?

– А что – еще не все сбежали?

– Александр Федорович здесь. Но у него совещание!

– Да ну? Проводи-ка нас туда!

Совещание?

Это с бутылками-то на столах?

Хотя… кто их знает, этих «хозяев жизни»? Может, у них тут и стриптиз в порядке вещей? Не удивлюсь, если это так и есть.

Совещавшихся четверо. «Президента» я уже видел, остальные мне незнакомы.

– Что вы хотите?! – вскакивает с места какая-то расфуфыренная тетка. – Не видите – люди делом заняты?!

По голосу судя, ей лет сорок или даже больше, но из-за тщательной работы пластических хирургов выглядит она моложе. Жена «президента»? Может быть…

– Этим, что ли, делом-то? – щелкаю я по горлышку полупустой бутылки.

– Это вас не касается!

– Да ну? – улыбаюсь в ответ. – А кого же?

– Здесь есть ответственные люди! Законная власть!

– Что-то я о выборах не слышал… И указа о новом назначении не читал… – удивленно развожу руками. – Оглох, поди…

Ребята за моей спиной откровенно ржут.

«Президент» отрывает свой взор от стола и поворачивается к нам.

– Нелли, перестань! – бросает он тетке. – С кем ты споришь? Кого хочешь в чем-то убедить? Это же нелюди! Для них ничего святого нет!

– А для вас? – пододвигаю стул и усаживаюсь напротив.

– Выиграли? – тяжело смотрит он на меня. – Еще бы! С танками против безоружных людей?

– Да неужто? Только в этом доме оружия на роту, если не больше.

– Ну-ну… Вам не привыкать проливать кровь невинных!

– И много ее здесь пролилось? Может, покажете хотя бы парочку «невинно убиенных»? А? Интересно же! Мы ведь даже в ответ на гранатомет снарядом по пустой баррикаде шарахнули, старались ни в кого не попасть…

Араменко сопит, наливаясь кровью.

– Не можете? Так-так… А вот я, представьте, могу!

– Врете…

– Да? А начальник уголовного розыска местный – он куда это так внезапно исчез? Не подскажете?

– Э-э-э…

– Ну да – на охоту уехал… Лес, тайга – все понимаю. Наверное, задержался допоздна – бывает же?

– И что? Я-то здесь при чем?

– Да как сказать… У вас в охране стрелки хорошие?

– Неплохие. А что?

– Разве? Странно, мне так не показалось. Как же это – по зверю стрелять да так промазать?

– Не понимаю вас! – Хмель у «президента» выветрился почти мгновенно, и его совершенно трезвые глаза смотрят на меня очень внимательно.

– Да? Надо же… Вообще говоря, охота странная вышла. Уж и не знаю, на кого там охотились, только вряд ли этот зверь был настолько опасен, что надо было на него с автоматами идти. И при этом ухитриться вложить десяток пуль прямо в капитана. Он, кстати говоря, даже из машины вылезти не успел…

Араменко молчит.

Среди местных полицейских далеко не все оказались фанатично преданы местному начальству. Нашлись и там нормальные мужики, рассказавшие немало интересного о том, каким образом он пришел к власти. Поведали они и о странных случаях, произошедших накануне. Надо отдать ребятам должное – пришли сами, не дожидаясь, пока кто-то из противников возьмет верх в завязавшемся противоборстве. И помогли нам здорово – город они знали и подход к людям находить умели. Без них исход противостояния мог быть и не таким успешным.

– Не подскажете заодно, кто с ним на охоту ездил? Знаю, что ваш начальник охраны, так ведь не он один?

– Ничего не знаю, – твердо говорит мой собеседник. – Того, кто вам это все наплел – его и трясите! Раз уж он такой информированный – пусть не виляет и все дальше рассказывает!

– Про начальника охраны вы и не спрашиваете?

– Он бросил свой пост! Сбежал, как трус!

– С чемоданом денег и ценностей? Да с вашими бумагами заодно?

– Вор!

– Напротив – очень предусмотрительный человек! Не учел, правда, что его тут многие помнят… И на наших постах людей не только кормят, но еще и проверяют внимательно. Мало ли кто и чего с собою утащить может? Некоторые – так и автоматы прихватывали. И даже стрелять пробовали… только не повезло им. Здесь места суровые. Закон – тайга, прокурор – медведь…

Да, упомянутый мною человек тоже оказался из таких вот «несунов». Увидев, что его сейчас будут вдумчиво шмонать, выхватил из кармана пистолет. Видать, насмотрелся фильмов о террористах. Ничем иным объяснить его попытку взять в заложники медсестру я не мог. Так что пришлось нам стрелять. Увы – даже слишком эффективно. Клиент получил пулю в затылок и закономерно откинул копыта. А откуда ему было знать о том, что мирный пожилой дедок, сидящий неподалеку на бревнышке, не так давно имел звание подполковника и являлся одним из опытнейших спецов группы захвата серьезного силового ведомства? К нам он пришел на второй день бодания с нефтеолигархом. Показал пенсионные документы и предупредил о том, что некоторые из приближенных Араменко вовсю скупают ценности – собираются драпать. Рассказав об этом, предложил свою помощь. Появившиеся к тому времени у нас в лагере бывшие опера из местного угрозыска подтвердили его личность. Подполковник Мишунов получил оружие и уселся на бревнышко около контрольного поста… Вот и не промахнулся – чувствовалась старая школа.

– Все это ваши домыслы, – успокоившись, говорит «президент». – Против меня у вас ничего нет, иначе бы вы не ломали тут комедию.

– Это так. Вы тоже человек весьма предусмотрительный. Алиби себе обеспечили, не спорю. Стало быть, предвидели возможный крах своей авантюры?

– Авантюры… – презрительно цедит через губу Араменко. – Понимали бы чего… Это вам не из пушки палить! Мы всё продумали, понимаете вы, всё! У нас была такая возможность, наконец, построить здесь правильное общество! А вы… солдафоны!

– Разве? С ценами на топливо я уже знаком – впечатляет. Даже слишком. Эдак через пару месяцев у вас вся округа в должниках ходить станет.

– Без этого никак! Только решительным принуждением людей можно заставить эффективно работать! Мы никому не грозим танками – принуждение имеет чисто экономические формы! Вы ведь тоже с людей за продовольствие три шкуры дерете!

– Мы, в отличие от вашей шайки-лейки, продовольствие не продаем. Раздаем так – по потребности, с учетом наших возможностей, естественно. Это вам понятно?

– Да врете все…

– Не мы его собирали – не нам и торговать. Все это – государственные склады. Как раз на такой случай.

– И вы сидели на таких запасах?

– Не прикидывайтесь, будто этого никто не знал.

– Господи… – хватается Араменко за голову. – Какой же идиот! Такие, как вы… проклятые тупицы, не только не даете жить другим, но и сами не способны воспользоваться тем, что лежит у вас под ногами!

Что-то знакомое слышу я в его словах. Скорее даже не в словах – в высказанных им мыслях. Ладно… попробуем взять его на понт.

– Так что ж вы хотели-то? Не все коту масленица! Неужто ваши знакомые, настоятельно вас сюда выпиравшие, не смогли продумать и таких вещей, как обеспечение вас продовольствием? О соседях позаботились, а про вас забыли?

– Мы не учли такого количества лишних людей! Все эти столетние бабки, тупые солдафоны вроде вас…

И тут он осекается – проболтался!

– Угу… – киваю я с глубокомысленным видом. – Да вы продолжайте, чего уж там… Павел Петрович много чего запланировал, есть у него талант, не спорю. Только вот он тоже много чего не учел… Столица и политические игрища – одна песня, а вот конкретная работа здесь – совсем другая.

Нефтеолигарх смотрит на меня исподлобья. Да он совершенно трезвый – просто комедию ломал! Сдвигаю на затылок шапку, подавая знак ребятам. Они-то, конечно, и так наготове, но черт его знает…

– Не понимаю вас, – сухо говорит Араменко. – Заговоры какие-то… Я коммерсант прежде всего! Мое дело – эффективное управление производством.

– Республику именно для этого создали? А вам не кажется, милейший, что это – перегиб? За который лично вы будете отвечать? Лично, я подчеркиваю! И очень скоро! Не следует так рьяно бежать впереди паровоза!

И вот тут его проняло!

Лицо «президента» стремительно белеет, и страх только что не выплескивается через глазницы. Пальцы рук дрожат мелкой дрожью.

Ай да Сценарист! Умеет же мужик жути нагонять!

Добавляю еще:

– Неужели трудно было предположить, что в систему встроены защитные механизмы? И отсебятины городить вам никто не позволит? Не считайте себя настолько выдающимся человеком, с которым будут говорить исключительно первые лица! Персона, инструктировавшая вас, – далеко не самая главная!

Немая сцена – попал… Прямо в десяточку. Заигрался мужик, решил, что победителей не судят. Мол, придут к нему… а кто, кстати, должен был прийти? Губер, надо думать. Ага, вот приходит к нему этот чинуша – а Араменко ему эдак через губу и говорит… Типа, хочешь нефти – не вопрос! Только вот условия – они отныне другими будут. И вдруг – такой облом! А ведь он думает, что я от хозяев Сценариста пришел! И сейчас стану его поджаривать… или еще что-то неприятное делать. Уж без соответствующего запугивания здесь точно не обошлось.

– Ну? Молчите? – добавляю холода в голос.

Встревоженная видом «президента», подскакивает расфуфыренная тетка:

– Саша…

Тот не глядя отмахивается, попадая тетке по руке. Она взвизгивает и отскакивает в сторону:

– Я… Что теперь со мною будет?

– Кто додумался до провозглашения республики?

Пусть Араменко и дальше считает, что меня только его самовольные, в сценарий не вписанные, поступки интересуют.

– Мы… – он оглядывается на своих собутыльников.

Ага, понятно. Кто шил костюм? Мы… Прямо как у Жванецкого. У победы множество отцов, а отвечать сейчас приходится «президенту». Вот его и корежит.

– Так это не ваша единоличная идея?

– Нет.

– Лейтенант, – поворачиваюсь я к ребятам, – Горбунова найдите. Тут для него работенка привалила.

Горбунов – старый, битый жизнью контрразведчик из Печоры. До того как попасть в особый отдел «Дарьяла», успел поработать много где. Опыт у него – вообще запредельный! Сюда его выперли, можно сказать, на пенсию – майору осталось служить всего года полтора. Благо что он и родом был из этих мест. Пусть колет этих мерзюков до самой задницы. Он мужик вдумчивый и по-сибирски обстоятельный. Если есть что рассказать – эти ухари у него вывернутся наизнанку.

– Здравствуйте, товарищ майор! Присаживайтесь, – указываю на стул невысокому, одетому в летную куртку офицеру.

Майор Амбарцумян Аршак Левонович – заместитель командира отдельного вертолетного полка. Теперь уже – командир. Его начальник исчез почти одновременно с пропавшим сыщиком. Та же охота? Кто знает…

Летчик присаживается и настороженно меня разглядывает. Это он отдал приказ на перелет в Печору всех боеспособных вертолетов. И хотя приняли их там весьма радушно, некоторая напряженность во взаимоотношениях все же присутствовала. Народ еще помнил их облет города по приказанию Араменко.

А тут вдруг – визит к старшему начальнику, то есть ко мне. Есть отчего словить напряг – слухи-то обо мне всякие ходили…

Ну, что ж, не будем майора неизвестностью терзать.

– У меня к вам, Аршак Левонович, один вопрос – как дальше служить будем?

– То есть? – удивляется он. – Извините, товарищ майор, вопроса вашего не понял…

– То и есть. Служить станете как прежде – или на гражданку охота?

– Так что я там делать-то стану? В огороде грядки окучивать?

– Ну, работы-то у нас на всех хватит…

– Нет, товарищ майор! Я – летчик! Военный летчик!

– Боевой опыт?

– Есть. Четыре месяца в Ливане – воздушное патрулирование и охрана конвоев. И у нас пришлось полетать…

– Угу… Тогда, майор, расскажите мне, чем мы сейчас располагаем?

– Один Ми-24. Учебно-тренировочный вариант. Два МИ-8МТ – военно-транспортные. На аэродроме оставался еще один МИ-24, но в неисправном состоянии. Требует ремонта двигатель.

– Так… Все?

– Все. Полк-то кадрированный, личного состава едва на роту наскребем… Прочая техника на консервации, частично разукомплектована. Основная задача полка – поддержание в готовности аэродрома и приведение техники в боевую готовность по получению приказа.

– Что ж так – с техникой-то? Разукомплектована… почему?

– Чтобы не взлетела раньше времени. Новое руководство города уж очень этого хотело.

– А вы – не очень?

– На земле она целее будет. Да и не хотел никто из нас воевать непонятно за что…

– Вооружение?

– МИ-24 – одна пушка ГШ-30. Возможна подвеска блоков вооружения согласно штатной положенности. На складах они есть, монтаж много времени не займет. На МИ-8МТ – один пулемет и четыре узла подвески внешнего вооружения. В наличии есть УВ-32-57.

– Хорошо. Есть необходимость вылета в определенную точку. Какие из ваших вертолетов целесообразнее для этого использовать?

– Удаление?

– Порядка тысячи километров.

Амбарцумян с сомнением качает головой:

– Даже и на пределе не дойдем, товарищ майор. А использовать лучше МИ-8, они только недавно после капитального ремонта.

– Что можете предложить?

– А куда летим?

Расстилаю на столе карту и кивком подзываю майора.

– Вот сюда, – палец мой касается точки.

– М-м-м… Вот здесь, чуть левее, аэродром. Приходилось тут садиться, знаю его. Но что там сейчас?

– Подходы туда есть? Я имею в виду – от реки.

– Должны быть. Пристань там точно имеется, не раз с воздуха ее наблюдал.

– Такой вопрос, Аршак Левонович. Если мы на этот аэродром забросим топливо? Кстати, как много его нужно?

– По три тонны на каждый вертолет. Это – как минимум. Оптимально было бы сделать две дозаправки. На пути туда и по возвращении. Тогда и лететь спокойнее – запас карман не тянет.

– Итого – порядка десяти тонн топлива. Я вас правильно понял?

– Совершенно верно, товарищ майор.

– Как много времени займет подготовка к вылету?

– Два дня.

– Даю четыре. Но проверьте все самым тщательным образом! Сами понимаете, если где-то упадем… спасать нас будет некому.

– Есть проверить, товарищ майор! – на глазах оживает летчик.

Отпустив его, прыгаю в машину и качу в порт. Этим громким именем мы окрестили старый затон, где сейчас базируется весь наш флот. Ну… пожалуй, я слегка погорячился – флотом это можно назвать с большой натяжкой…

Предупрежденный по рации, меня встречает наш главный моряк. Действительно – моряк, самый взаправдашний! И на реке уже второй десяток лет ходит, да и море ему знакомо. Виктор Федорович Капустянский, бывший начальник порта, а ныне – смотритель затона. А поскольку начальник порта пропал неведомо куда, то и все бразды правления, совершенно естественным образом, перешли в руки старого моряка. Под стать ему и его нынешнее окружение – такие же старички-бодрячки. Но дело свое они знают крепко! Наш автомеханический гений, Калин, сошелся с ними на знакомой почве. Общий язык они нашли быстро, и вскоре на старом буксире засверкали всполохи электросварки. Загнали на переоборудование и найденный в порту катер – из него пытались сделать нечто более практичное и полезное, нежели «плавучий бордель», как окрестил его Капустянский. Срезали и безжалостно выбрасывали лишние финтифлюшки и ненужные украшательства. На носу поставили КПВТ, на рубке смонтировали СГМ и АГС. Поставили более мощную радиостанцию.

Более капитальные работы велись на буксире. Туда ухитрились впихнуть дополнительные емкости для топлива. В результате чего превратили его в импровизированный мини-танкер. Хотя и за себя он тоже мог постоять – на носу грозно возвышались тонкие стволы ЗУ-23-2. А на корме караулил тыл ДШК.

Вообще говоря, кораблики получались неплохие…

Хитрый «начвоенмор» (как окрестил его полковник Лапин) моментом просек изменение своего статуса и теперь постоянно чего-то у нас требовал. Вроде бы и по делу. Хотя, убей меня кирпич, до сих пор не понимаю – зачем на кораблях нужен, например, спирт? Нет, про то, что им вроде бы как компасы заправляют, я слышал. Но здорово сомневаюсь, что его для этого надобно так много…

Хищно поводя своими пышными усами, Капустянский берет меня в оборот. Вот уж хрен тебе, старый пират! По ушам ездить я не хуже твоего умею, благо опыта хватает. Поэтому все «срочные и важнейшие» требования мысленно сокращаю сразу втрое. Вот это уже хоть на что-то похоже…

– Виктор Федорович! Вы в каком звании дембельнулись?

– Кап-три, – с достоинством отвечает он.

– Странно! Я уж полагал – по меньшей мере, контр-адмиралом в запас ушли. Ибо ничем иным объяснить ваш аппетит не могу…

Скрепя сердце, наш главморяк урезает свои требования.

Безжалостно отпихивая в сторону зеленое земноводное, соглашаюсь слегка превысить нормы выдачи необходимого. Оба этих (несомненно полезных) начинания, однако же, к общему знаменателю не пришли. На колу мочало – поехали вдругорядь…

К завершению разговора каждый из нас твердо убежден – оппонент оказался хитрее…

А суденышки наши я все-таки осмотрел! По уверениям мастеров, кораблики вышли очень даже красивыми и функциональными.

И снова круговерть подготовки захлестнула меня со всей возможной силой. Не скрою, многие были слегка удивлены – за каким таким рожном мы готовимся к столь дальнему выходу? Ведь и поблизости есть много чего интересного и до сих пор неразведанного? Руководящий и направляющий пендель заставил активно заработать связистов, теперь мы уже имели контакты более чем с четырьмя десятками абонентов. Наши подземные сидельцы ухитрялись выходить на самые разные линии связи, в том числе и ведомственные. Пришлось забросить все и создать на ровном месте группу, которая только разработкой контактов и занималась. Мне удалось хитро извернуться и пропихнуть ее главой полковника Лапина. Как ни крути, а когда на том конце провода с тобою говорит целый полковник… впечатляло многих и сразу же расставляло точки над «i». Во всяком случае, права никто качать не начинал и вопросов глупых не задавал. Мы даже разработали специальную форму общения. Отловивший абонента связист сухо информировал его о том, что соединит с начальником координационной группы. Когда же, вскоре после этого, Лапин спокойно представлялся собеседнику, у того в мозгу автоматом выстраивалась следующая логическая цепочка. Есть связь, и имеется координационная группа. Во главе этой группы стоит целый полковник. Понятно, что это не самая большая фигура. Стало быть – народу там до фига, и шишки серьезные. После осмысления этого факта разговор шел как по маслу. Тем более что связисты никого не торопили. От момента первого разговора до звонка полковника проходило обычно не менее нескольких часов. Создавалось впечатление здоровенной, даже несколько неповоротливой штабной машины. На людей военных это действовало…

Но тем не менее особенной радости это нам не принесло.

Положение повсюду было разным. Где-то все оставалось, как перед войной. Ракеты прошли стороной, и только отсутствие связи напоминало о том, что прежний мир рухнул. В иных местах все обстояло значительно хуже – там огребли по полной, и уцелевшие отсиживались в укрытиях и убежищах. Наверх, правда, вылезали уже повсюду – заставляла необходимость. Увы, но мы многим не могли помочь ничем – слишком далеко. Глядя вечерами на карту с пометками, мне только и оставалось, что сжимать в бессильной злобе кулаки. Наедине с собой я это позволить мог. Ну, чем мы могли быть полезными дежурной смене энергостанции в двух тысячах километрах от нас? Выходы наверх у них завалены, там грохнуло что-то весьма неслабое. Счетчики трещат уже на подходе к дверям. Еще есть вода – много, а вот жрать скоро станет уже нечего. И никакой возможности послать им помощь – нам просто нечем пробиться сквозь радиоактивные развалины.

Но разговаривая со старшим смены, я не слышал в его голосе отчаяния.

– Реактор работает, и кто-то потребляет наше электричество – это видно по приборам, – спокойным голосом проговорил мой невидимый собеседник. – Значит, там есть люди. Будем ждать помощи от них. Надеюсь, они ближе к нам, чем вы.

– Но как вы сможете подать им сигнал?

– Пробуем морзянкой – включаем и выключаем напряжение. Возможно, кто-то обратит на это внимание.

– Но кто это может быть? Возможно, что мы по своим каналам сможем найти их раньше?

– Не знаю. Мы – резервная станция. Своих пользователей не знаем, коммутационный узел находился в двадцати километрах от нас, вот уж там-то были в курсе дела. Но с ними связи нет, скорее всего – просто некому больше говорить.

– Держитесь! Мы попробуем хоть кого-то отыскать!

– Только вы со связи не уходите. Спокойнее, когда хоть кто-то рядом есть…

И таких случаев было много. Не везде положение являлось настолько плохим, но трудным – практически повсюду. И внезапные телефонные звонки наших связистов для многих звучали как глас свыше.

Неожиданно повезло с обученными бойцами – в трехстах километрах от Усинска отыскался десантный полк. Какие уж стратеги и зачем запихнули его в глухую тайгу – так и осталось неизвестным. Но полк уцелел, сохранил вооружение и не утратил боеготовность. Только вот воевать им не с кем – никакого противника вокруг не наблюдалось. Имелось у них и продовольствие – комполка распорядился вскрыть склады НЗ. Вот и прибавилось нам заботы – организовать их переброску сюда. Там им делать совершенно нечего, каких-либо объектов, требующих такой охраны, поблизости не имелось. Пришлось отложить вылет к своей цели и мобилизовать вертолетчиков Амбарцумяна на доставку сюда хотя бы роты. Грамотные бойцы требовались позарез! В моей голове имелась неслабая заноза – ушедшие в лес американские десантники. Тут тоже причин для размышления хватало…

– Мы смотрим за ними уже достаточно давно. – Горбунов затягивается сигаретой. Курильщик он завзятый и от недостатка своего зелья страдал страшно! Даже махорку какую-то местную пользовал. Так что, когда я приволок ему аж два ящика трофейных сигарет (на всю его теплую компанию), радости майора не было предела. Пользуясь тем, что подобных табачных страдальцев, кроме него, в отделе (всего-то из четырех человек) не нашлось, он захапал их в единоличное пользование. И теперь очень бережно расходует свои запасы.

– И как?

– После отъезда основной массы мужчин там все притихло. Копошатся, что-то роют и собирают… но всерьез ничего не строят и место не обживают. Так… времянки какие-то.

Понятно, «таджики» наши на новом месте жить не намерены. Стало быть, какая-то надежда у них есть…

– Связь?

– В эфир сами не выходят, ребята слушают постоянно.

– А станция у них где?

– Вот в этом доме, – делает пометку на плане контрразведчик. – Около нее постоянно дежурят два человека.

– Включена она, интересно знать?

– С какого перепугу? Аккумуляторов у них не вагон, а «солдат-мотор» всего один. Они его крутят, когда ихний главный требует – со светом-то там хреново! Да и то – особо не покрутишь, людей уже не так много.

Из отъехавших «таджиков» около самолета отыскалось шестьдесят три человека. Никто из них не выжил – картечь разила всех подряд. Уцелевших добили ребята Грача – у них с сентиментальностью было неважно. По нашим прикидкам, еще где-то ошивалось около двух десятков крепких мужиков. Наверняка они сейчас гуртовались рядом с остатками вражеского десанта. Больших проблем эта кучка пока доставить не могла. Пока… На что-то ведь они надеются? Не просто же так в лесу сидят?

С десяток боевиков еще находится около вредного деда-курбаши. Надо думать – караулят его персону. Оружие у них есть, помимо выданных нами двустволок, охранники таскают и пистолеты – ребята ухитрились это разглядеть. Вообще, будь я на их месте и узнай о том, что нас всех пасут такие серьезные персонажи, как Гадалка с Потеряшкой, – так просто удавился бы от безысходности. Эта парочка, в сопровождении ребят Грача, сменяясь время от времени, постоянно контролировала лагерь. В редкие моменты, когда Галина появлялась в Печоре, она просто отсыпалась рядом со мною, не имея сил на что-то большее. Прижималась во сне к моему боку и тихонько посапывала, отогреваясь. А я готовил ей по утрам завтрак.

Увы, но покинуть Печору пока было невозможно. Ноздрев, хозяйничавший в Рудном, уже проел мне плешь, требуя немедленного присутствия по сотне важных дел. Пока удавалось отбрехиваться, подставляя вместо себя Лапина с Калиным. И если с полковником он спорил долго, то наш бородатый спец быстро охлаждал своего оппонента. С Германовичем действительно спорить трудно – подавляет своим напором.

Так что потихоньку готовимся, ждем прибытия десантников. Не могу же я во все дыры пихать ребят Грача? Эдак они скоро ноги протянут! А здесь – десантно-штурмовой полк. Сила, если правильно использовать!

А сила нам нужна…

Из разных мест приходили самые безрадостные вести. Где-то осмелели местные отморозки – не дают людям спокойно жить и работать. И хотя тут не Москва, подобные дебилы тоже встречаются. Правда (спасибо местному образу мышления), с толерантностью вопрос у народа обстоит кисло – не знают здешние мужики таких сложных словес. Оттого и разговор с подобными типами недолгий – в куль да в воду! Я, грешным делом, полагал, что такие шуточки только казаки у Гоголя пользовали. Ан нет – и здесь подобное воспитательное средство в ходу! Но кое-где недоутопленные вовремя мерзюки стали проблемой. Не шибко большой, но головную боль нам эти ухари обеспечить смогли. На полицию надежды мало. Ее тут и так-то было – раз, два и обчелся. А уж сейчас… Выходим из положения, раздавая населению оружие – его у нас пока хватает. Помимо танкосклада оно отыскалось еще много где…

Пока же десантники не прибыли, напрягаю Грача. Де-факто он взял под свою команду и уиновцев. Правда, никто из них и не возражал. Худо-бедно, а полторы сотни опытных бойцов – тот еще аргумент.

Да и командир СОБРа времени даром не терял – отобрал себе среди местных парней сотню ребятишек покрепче и вовсю их гоняет. Дай время – будет у него хорошее пополнение.

Но все это – только еще будет. А пока… латаем тришкин кафтан, посылая небольшие группы бойцов – по пять-десять человек. Проедут эдакие «терминаторы» на броне по окрестным деревням – притихают на время даже самые отчаянные отморозки. Ибо с этими парнями у бандюков разговора как-то вот не выходит. Пробовали несколько раз… до сих пор на деревьях такие вот «экспериментаторы» висят. Жестоко? Зато доходчиво! И наглядно. Собирали население ближайшей деревни – на поруки взять не хотите ли охламонов? Где соглашались – пороли ружейными ремнями незадачливых разбойников и передавали местным – перевоспитывайте! Но если отказывались… тут все происходило быстро и на глазах у собравшихся. Позволить зародиться махновской вольнице мы просто не имели права. Здесь закон простой – взял в руки оружие для разбоя, значит, встал на путь, ведущий к могиле. До некоторых дошло поразительно быстро – вот что значит люди, не испорченные окончательно телевидением! Поумнели, оружие попрятали и за дело взялись.

Дел же хватало… Калин выел мне мозг, требуя дать в деревню то грузовики, то железо… то еще что-нибудь… На этой почве мы с ним капитально поцапались. Германович настаивал на всемерной поддержке людей, сидящих на обработке земли. Ссылался на опыт Рокецкого, который в далекие девяностые смог прокормить соседнюю область собственным продовольствием. Да и другие примеры у него были.

Все мои возражения бородач отметал с порога. И просьбы об усовершенствовании «Светляков» оставлял без внимания.

– Электричеством сыт не будешь! – горячился он. – А народ на земле – он кого хочешь прокормить может!

Спорить с ним сложно. Да, по большому счету, и незачем, его правота в этом деле очевидна.

Вертолет заложил вираж – сидящие в кабине люди осматривали местность. Но внизу было пусто и тихо – никто ничего не видел. Обычный пейзаж, даже никакой живности не заметно. Да, собственно говоря, что тут такого любопытного? До ближайшего города неблизко – километров сорок. А кроме него тут жилья негусто, по дороге в двадцати километрах есть еще какой-то поселочек. Но туда мы залетать пока не станем. Пока…

– Майор! – поворачиваюсь к пилотской кабине. – Возврат назад, на пару километров, там место для посадки подходящее есть.

Оба вертолета наклоняются на бок, разворачиваясь. Сидящие в проемах открытых дверей пулеметчики ощупывают стволами пулеметов окружающую местность.

Выйдя на точку, один вертолет закладывает вираж, а второй осторожно приземляется. Из него быстро выскакивают десантники и разбегаются по сторонам. Падают на землю, тщательно вглядываясь во все стороны. Все, оборона площадки организована, можно садиться и нам. Уж кто-кто, а десант такие вещи знает назубок, учить их не надо.

– Общая команда – ждать меня здесь, – закидываю за спину автомат. – В случае необходимости выйду на связь по рации. Ждать в течение пяти часов. Не вернусь – возврат на точку, на месте приземления оставить поисковую группу. Они свою задачу знают.

Вот так.

Теперь мне предстоит сделать то, что я должен был выполнить еще раньше. Должен. Но так и не успел.

– Галя, останься.

Гадалка удивленно на меня смотрит:

– Но… как же ты пойдешь? Один?

– Да. Два человека там пройти не смогут, извини. Долго объяснять, но… поверь, это так.

Она поджимает губу и отворачивается. Прости уж меня, добрый мой галчонок, но это действительно так.

– И помните, майор, подходить к этому месту вы можете только в одиночку. При появлении более чем одного человека системы защиты автоматически перейдут в боевое положение. Дальше объяснять надо? – Мой собеседник смотрит на меня тяжелым взглядом.

– Не надо, понял.

– И порядок действий тоже надо соблюдать неукоснительно – автоматика ошибок не прощает. Запомните это как «Отче наш»!

– Запомню.

– Впрочем, надеюсь, что более одного раза вы туда и не попадете – просто не потребуется.

Да, я бы с удовольствием… но, увы – потребовалось. Судя по всему, информация, переданная мною, так до адресата и не дошла. Не появился в наших краях никто для того, чтобы вскрыть склады. Не поступило по связи ни одной команды. Стало быть – решение за мной.

Отойдя к лесу, я резко свернул вбок, меняя направление движения. Шел к дороге, над которой мы недавно пролетали. Движения по ней нет, людей и техники не видно. Да и куда тут ехать? Другим концом она упирается в старые выработки – песок там брали. Кому и зачем он нужен сейчас? Не станет здесь никто ездить. И ходить не будет.

Тем не менее иду осторожно, прислушиваюсь, стараясь не пропустить никаких подозрительных звуков.

Но в лесу тихо.

Иду по краю, не показываясь на дороге, – так меня хуже видно.