Текст книги "Выжженая земля. Тетралогия"

Автор книги: Александр Конторович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 58 страниц)

Посреди когда-то идеально чистого, а ныне заваленного всяким хламом двора был на скорую руку сооружен ринг. Вбив в землю несколько кольев, между ними растянули колючую проволоку. Это ограждало площадку от обезумевших зрителей и добавляло остроты в поединок. Когда отброшенный сильным ударом боец налетал на ограждение, кровь щедро орошала все вокруг. Поэтому земля площадки была заляпана бурыми пятнами. Их никто не убирал – зачем? Наоборот, кровавые зрелища пользовались повышенным вниманием и всегда собирали целые толпы зрителей.

Для развлечения толпы на ринг выгоняли уцелевших пленников или проштрафившихся своих. У последних это являлось единственным шансом на реабилитацию. Выиграл два боя – свободен. И невиновен – искупил свои прегрешения. Пленные таковой возможности не имели. Они бились на ринге насмерть. Да и не только пленные, сюда мог попасть любой человек, которому не повезло столкнуться с патрулями косоваров. Так что чем-чем, а развлечениями обитатели бывшего лагеря беженцев были обеспечены. Ибо ничего другого просто не оставалось. Выехавшие на разведку группы бесследно исчезали, и назад никто из них еще не вернулся. Делать в округе было нечего, ближайшие уцелевшие селения разграбили и разорили уже давно. А когда на склады перебрались еще и соотечественники из соседнего лагеря, градус напряжения (и без того весьма приличный) еще более поднялся. Так что придумка с гладиаторскими боями оказалась весьма к месту и ко времени. Весь азарт и нетерпение толпы выплеснулись на ринг. Благо что мыслями о пропитании и дальнейшем существовании на какое-то время можно было пренебречь – склады могли прокормить гораздо большее количество народу.

Нельзя сказать, что никого из главарей бандитской вольницы не волновало будущее. Нет, такие мысли регулярно обсуждались на их совещаниях. Но никакого результата пока не принесли. Близлежащие города разрушены ракетными ударами, и желающих лезть в радиоактивные развалины пока не нашлось. Все попытки произвести дальнюю разведку успехами тоже не увенчались. Поисковые группы, выйдя за пределы действия трофейных радиостанций, уже не возвращались на связь. Что там с ним происходило – не знал никто. Спасти положение могла отправка серьезного отряда, который оставлял бы за собою, по мере продвижения, укрепленные посты с радиосвязью. Но это требовало привлечения большого количества людей – не менее трехсот человек, по самым скромным прикидкам. А где взять столько горючего и автотранспорта? Отдавать свои грузовики никто из командиров не хотел. Делиться запасами дефицитного топлива – тоже. Да и из кого сформировать такой отряд? Идея сборной группы провалилась немедленно – командиры желали отдавать своих бойцов под командование чужих еще меньше, чем грузовики. А отослать такую группу единолично означало ослабить свои позиции здесь. И только полный идиот мог предполагать, что соседи не воспользуются этим немедленно.

Громадные склады быстро поделили между внезапно возникшими группировками. Недавние «собратья по несчастью» (высланные властями Косова и других стран за совсем уж «выдающиеся» подвиги), еще вчера мирно ожидавшие очередной раздачи продовольственной помощи, в мгновение ока преобразовались в жестоких боевиков. И тотчас же разделились по враждующим бандам. Кто-то ухватил под себя склады с вооружением (правда, не очень многочисленные) и теперь только под совместным нажимом неохотно выдавал товарищам полагавшиеся им боеприпасы. А их требовалось много – лишь азартная пальба в воздух восторженных болельщиков ежедневно изводила по нескольку сот (а то и тысяч) патронов. Хорошо хоть гранатами не бросались…

Иные прочно обосновались на продскладах, кто-то подгреб под себя технику и автозапчасти. Своя группировка сидела и на топливном складе.

И никто не собирался жертвовать своими интересами во имя мифической общей цели…

– Хватит орать! – Хашим Олия постучал по столу рукояткой пистолета. – Вы что, полчаса потерпеть не можете? Думитреску, тебе больше всех надо?

Тот, к кому были обращены его слова, нехотя опустился на место. Невзрачный, но с сумасшедшими глазами румын только казался слабаком. На самом деле он был неплохим стрелком и опытным бойцом. Сам Олия пять раз подумал бы, прежде чем бросить ему вызов. Он еще помнил, как появился в лагере этот худощавый головорез…

В самые первые дни после катастрофы, когда еще никто толком не понимал происходящего, на шоссе, ведущем к городу, появилась колонна автомобилей. Много, около тридцати машин. На колонну с продовольствием она походила мало, на войсковой конвой – еще меньше. Там не попадались роскошные внедорожники.

Шлагбаум на въезде в лагерь не задержал грузовики ни на мгновение. Сбитый мощным бампером переднего тяжеловоза, он закувыркался в кювет. Втянувшись в лагерь, колонна притормозила.

Хашиму об этом донесли немедленно. Сев в машину, он прихватил с собою полтора десятка охранников, и небольшой кортеж двинулся на встречу с непонятными гостями.

Около переднего грузовика сидел на корточках невзрачный тип и что-то жевал. Распахнув двери кабин, за ним лениво наблюдали водители машин. Кто-то дремал, положив голову на руль.

– Ты кто такой? – наехал с ходу на невзрачного типа Олия. – Зачем шлагбаум сломал? Он денег стоит!

– Возьми, сколько тебе надо… – сквозь зубы процедил тот и бросил Хашиму под ноги пачку банкнот. – Если мало, не стесняйся, у меня еще есть…

Старший лагеря слегка оторопел. Формально лагерь считался албанским, и косовары составляли в нем большинство. Оттого и на важный пост был назначен именно представитель этой категории обитателей. Но имелись здесь и другие национальности. И если с испанцами и поляками можно было особо не считаться (их насчитывалось здесь совсем немного), то те же румыны являлись постоянной занозой в заднице. Ленивые и горластые, они постоянно требовали себе каких-то привилегий, ссылаясь на свою малочисленность. А уж спеси в них хватало… даже и с избытком. Малочисленные итальянцы отличались хорошей взаимной поддержкой и налаженными связями со своими соотечественниками. Конфликтовать с ними здесь мог только очень неразумный человек. А Олия себя таковым не считал. Но показывать свою слабость на переговорах… нет уж, тут зевнуть нельзя…

– Чего тебе здесь нужно?

– Братья пригласили.

Ну да, здесь военное положение во всей красе. Так запросто можно завернуть на огонек к родственникам… Да еще в таком сопровождении.

– Короче, – поднял голову Хашим. – Тут частная территория, и борзеть никому не советую!

– Так и не борзей, – согласился гость. – Чего тебе от нас-то надо?

– Слушай! – стал понемногу закипать старший лагеря. – Ты приперся незваным, ломаешь наш лагерь да еще и грубишь старшим! Поучить тебя хорошим манерам?

По знаку Хашима охранники вскинули оружие. Высунулись автоматные стволы из-за углов близлежащих строений.

Гость лениво огляделся по сторонам. Вздохнул:

– Стрелять станешь?

– Нет, спинку почешу!

– Ладно, – кивнул его собеседник и не торопясь встал на ноги. – Пойдем…

В кузове переднего грузовика плотными рядами стояли бочки.

– Это бензин, – постучал по бочке гость. – В колонне полтора десятка бензовозов. Да и просто в кузовах стоят еще емкости с топливом. Как думаешь, если все это рванет, много ли тут уцелеет домов?

– Так и вам всем тогда крышка!

– Да, – согласно кивнул собеседник – Но и тебе тоже. Так что – будем стрелять или поговорим?

Дальнейшие переговоры с Думитреску протекали туго. К нему на помощь примчались местные соотечественники. Константин действительно приехал не сам по себе. Еще в первый день, когда хоть как-то работала связь, кто-то из его друзей успел с ним связаться. Сообразительный делец выслушал собеседника и мигом смекнул, какие выгоды он может извлечь из создавшегося положения.

– Короче, – подвел Думитреску итог переговорам. – Без бензина вы все вскорости загнетесь. Потеряете мобильность – и все. Склады, которые вы, кстати, так еще и не захватили, долго вас не прокормят. А ехать куда-то вам не на чем – топлива уже нет, вы все пожгли, тупо разъезжая по окрестностям.

– Оно есть на складах…

– Которые вы не взяли.

– Что ты хочешь?

– Все топливо – моя епархия. И то, что я привез, и то, что на складах. Мы сможем достать еще – у нас есть где взять. На этих условиях я согласен оказать вам помощь в штурме складов. Принимается?

Вариантов не было, пришлось принимать условия заносчивого румына. То, что нефть берут именно в Румынии, знали многие, и это добавило словам Константина должного веса и убедительности.

Он не соврал, и его парни действительно сделали немало. На штурм периметра пошли именно машины Думитреску. Оказалось, что он привез с собой не только топливо. Два грузовика были загружены металлическими листами, из которых и соорудили импровизированную броню.

Охрана складов сопротивлялась отчаянно, но… их было слишком мало, всего взвод. Никакой помощи они вызвать не успели (чего втайне опасался Олия) – в колонне пришел украденный армейский грузовик с постановщиком помех. Забив «белым шумом» все диапазоны, обитатели лагеря рванулись в атаку.

Когда уже все было закончено, на горизонте появился вертолет. Обеспокоенное длительным молчанием охраны неведомое начальство все-таки выслало винтокрылую машину на разведку.

Хватило ума подпустить грозного гостя поближе, ничем не выказывая своего недовольства. И когда вертолет заложил вираж над пологими крышами складских помещений, снизу разом ударило несколько сотен стволов. Арсенал к тому времени был уже вскрыт, и на вышки охраны успели затащить тяжелые пулеметы. Во двор повыскакивали автоматчики, с земли потянулись дымные следы выстрелов гранатометов…

Словом, далеко вертолет не улетел.

Впоследствии, когда во дворе построили ринг, невзрачный румын сам дважды на него выходил. И оказался безжалостным и умелым бойцом, показав недюжинную выучку и звериную жестокость.

Крови (своей и чужой) он не боялся и драться умел хорошо.

Вот и стояла сейчас перед Хашимом трудная проблема – как убедить румына?

Трезвомыслящий, несмотря ни на что, Думитреску ловко отбоярился от участия во всех разведывательных выходах. Машины дал, топливом помог. Но все его люди остались на местах, и никто из них не покинул казарм. Теперь, когда возникла необходимость формирования новой, более многочисленной экспедиции, Константин жестко отказал.

– Мы формируем новый конвой за топливом. Его и так сожгли слишком много, а зачем? Пешком до лагеря ходить уже невмоготу, обязательно на машинах ехать? Весь оставшийся у меня автотранспорт задействован в колонне. Исключение составляют три патрульные машины – но они также задействованы в охране лагеря и базы. Народу у меня мало – и все при деле. Могу помочь топливом. Все.

Так-то оно так…

Но, выводя из лагеря и со складов почти три сотни человек, Олия неизбежно ослаблял все прочие группировки, уже согласившиеся дать на это дело своих бойцов. Вопрос оставался только за румынами. Дай они своих людей – все были бы удовлетворены. В этом случае ни у кого не оставалось подавляющего перевеса сил. Но в случае отказа, как сейчас…

«Цыгане против румын не пойдут, их и так мало, да и с Думитреску – полное взаимопонимание. Но пятьдесят человек они ему в помощь дадут. Уже три с половиной сотни головорезов. Чехи? Эти будут против. Совместно с моими парнями – уже около пятисот человек. Поляки? Займут нейтралитет, как всегда. А это полторы сотни бойцов! Да всякая прочая шушера меньшего масштаба – около двухсот. Этим вообще все равно, кто у власти – была бы выпивка и развлечения. А кто у нас заведует выпивкой? Цыгане и заведуют. И развлекуха – тоже больше по их части…»

Положение становилось трудным. Но решать надо было сейчас, иначе авторитет вождя мог пошатнуться.

– Значит, так! – стукнул по столу кулак Хашима. – Патрульные машины, говоришь? Вот и славно – временно этот патруль приостанавливаем. Сам же говоришь – надо экономить бензин! Включаем эти машины в состав группы, идущей на разведку! Все согласны?

Ответом был нестройный хор одобрительных возгласов, в котором совершенно потерялись возражения румына.

– Извини, Константин, – развел руками главарь. – Сам видишь – все «за»!

Три патрульных джипа с тяжелыми пулеметами да полтора десятка бойцов – немного, но «сохранить лицо», как говорят китайцы, удалось. Удалось Хашиму. А вот Думитреску насупился. Но возражать ему было нечего, сам подставился под удар. Буркнув что-то под нос, он с грохотом отодвинул стул и встал:

– Все?

– Да, все! – также приподнялся главарь. – Решение принято – за дело, господа!

Обсуждающая что-то на ходу толпа главарей вывалилась во двор, и это не осталось без внимания дежурных охранников.

– Смотри, – толкнул Тарч локтем своего соседа, – вон командиры с брифинга вышли! Сейчас, как всегда, к рингу пойдут. Наверняка для них что-то особенное припасли!

– Ну, хоть будет на что посмотреть, – осклабился тот.

Охваченные предвкушением нового зрелища, они оба совершенно не смотрели по сторонам. Да и не они одни – на всех прочих постах часовые, вместо того чтобы наблюдать за своими секторами, увлеченно разглядывали внутренний двор. Да и что такого интересного могло происходить снаружи? Немногочисленные местные жители, не сообразившие вовремя унести ноги от опасного соседства, давно уже были должным образом «профилактированы» (как любил говорить Олия) и никакой опасности для бандитов не представляли. Да и раньше посторонних тут насчитывалось-то совсем ничего – лагерь «беженцев» и склады специально расположили в безлюдном месте. Устроители лагеря не питали никаких иллюзий относительно морально-этических качеств его будущих обитателей. И поэтому заранее изолировали их от контактов с окружающими. Во всяком случае, приняли для этого все возможные меры. Все более-менее крупные деревни, напуганные жестоким поведением бандитов, затаились и сидели молча, стараясь не привлекать к себе внимание.

Вот и не опасались более ничего часовые. На постах спали. Пили, ели и даже трахались – начальство на все смотрело сквозь пальцы. Главное, что хотя бы часть бесшабашной вольницы была занята каким-то делом.

Поэтому никто из дежуривших на постах бандитов так и не заметил молчаливые, почти невидимые в сумерках (электричество экономили, щедро освещая лишь внутреннюю часть двора) тени. Они бесшумно скользили по земле, прижимались к стенам и опорам сторожевых вышек. На секунду-другую задерживались в этих местах и вновь продолжали свое непонятное для постороннего наблюдателя движение. Впрочем, они не стали испытывать удачу и достаточно скоро растворились в надвигающейся темноте. Никаких видимых следов их присутствия не осталось…

– Девятнадцатый – Двадцать второму.

– На связи.

– Проверка аппаратуры. Даю картинку.

– Картинка пошла. Подкорректируйте изображение с шестой камеры – сильно смещено влево.

– Принял – с шестой.

– Вторая камера – неудачный ракурс.

– Нет возможности иначе установить – слишком людное место.

– Принято. По остальным камерам замечаний нет. Продолжайте работу.

– Принято. Конец связи.

– Конец связи.

А вокруг ринга бушевали болельщики. Очередной гладиатор вскинул к небу окровавленные руки, торжествующе пританцовывая на месте. Его ноги в тяжелых ботинках бухали по асфальту, временами попадая по телу поверженного противника. И тогда четкий звук удара по твердой поверхности сменялся глухим чавканьем. Но это никого не волновало – толпа была в восторге…

Утро наступало медленно и нехотя. Чуть заметный ветерок разносил по окрестностям остатки тумана. Понемногу зашевелились сонные обитатели складов и лагеря. Потянулись туда и обратно одинокие фигурки из числа тех, что не заслужили еще того, чтобы им предоставляли автотранспорт. Затарахтел дизель, и загорелись под навесами у ворот лампы. На площадке, где размещалась автотехника, началась возня – готовили машины к выходу.

Хлопнула дверь, и на центральной площади появился командир всего этого логова. Олия с утра был мрачен – толком поспать не удалось, сказалась вечерняя попойка с ближайшими соратниками. Хмурый и недовольный, он продолжал ожидать какого-нибудь подвоха со стороны Думитреску. Но румын сегодня был необыкновенно молчалив и собран. Против своего обыкновения, он не ввязался сразу в перепалку, а тихо присел на ящик чуть в сторонке. Стоявший сбоку охранник раскурил ему сигарету, и Константин молча задымил, демонстративно не обращая внимания ни на что вокруг.

Наконец нестройная колонна автомобилей вытянулась по направлению выезда со складов. Сонные боевики нехотя занимали места в кабинах. Заорали динамики магнитол, окончательно прогоняя остатки тишины. Выйдя на центр площади, Хашим торжественно поднял над головою руку и величественным жестом указал ею направление движения. Однако торжественного и величавого отправления не получилось – две машины столкнулись прямо в воротах. Никто из водителей не пожелал уступить дорогу, и оба джипа сцепились бортами. Напрасно надрывали глотки командиры: пассажиры и водители начали уже размахивать пистолетами и автоматами. И только пущенная поверх голов очередь из тяжелого пулемета слегка остудила забияк. Ворча под нос ругательства, они расползлись по своим местам, и разорванная пополам колонна кое-как тронулась в путь. Сплюнув на землю, Олия покинул площадку и ушел в свои апартаменты. Они располагались в офицерском блоке, в помещениях, где когда-то квартировало начальство базы.

Войдя в комнату, он налил полстакана виски и залпом опрокинул в себя обжигающую жидкость. Стало легче. Даже неприятные мысли как-то отошли на второй план.

Ладно… день начался. Хорошо или плохо – будет ясно позже. А пока что есть неотложные дела. А по случаю отъезда можно устроить парочку показательных поединков. Благо что материал для этого есть – не всех пленных пока отправили к праотцам.

– Рагим!

Стукнула дверь, и на пороге появился коренастый телохранитель.

– Шеф?

– Распорядись там… – Хашим покрутил в воздухе рукой. – Пусть подготовят парочку гладиаторов. Берите тех, что послабее, пусть разогреют публику. Толпа всегда любит кровь. Потом, когда они закончат, выпускайте вторую парочку. И все, на сегодня достаточно.

– Слушаюсь, шеф! – верзила кивнул и скрылся за дверью.

Через полчаса, когда динамики оповестили толпу о начале внепланового поединка, Олия появился во дворе. Зрители встретили своего главаря восторженным ревом и улюлюканьем. Подняв над головою руки, Хашим потряс ими, приветствуя собравшихся. Легко взбежав по ступенькам, поднялся на наспех сколоченное из досок возвышение. С него он обычно и обращался к своим соратникам. Толпа должна видеть своего лидера и слышать его голос.

– Друзья мои!

– А-а-а!

– Наши товарищи отправились в путь! К новой славе и богатствам! Мы все ждем их успешного возвращения! А пока… – он обернулся к воротам импровизированной тюрьмы и указал на них рукой: – Нас ожидает новое зрелище!

Распахнулись двери, и, подталкиваемые конвоирами, на улице появились первые гладиаторы…

– Здесь Шестой. Доложить о готовности.

– Цеппелин-один ожидает команды.

– Цеппелин-два – выдвинулись на исходные.

– Группа «Б» – готовы.

– Цеппелин-один на месте.

– Цеппелин-второй на позиции. Готовность подтверждаю.

– Минутная готовность всем! Тор – Шестому.

– На связи Тор.

– Изображение?

– В норме. Корректировка возможна.

– Всем «сеятелям»! Ждать команды! Цеппелин – работайте!

Шевельнулась куча хвороста неподалеку от стены складского комплекса. Толстый, увенчанный набалдашником глушителя винтовочный ствол приподнялся над землей.

Зашевелилась густая трава с противоположной стороны строений, и оттуда выглянула еще одна винтовка.

Чух!

Тяжелая крупнокалиберная пуля ударила в спину дежурного пулеметчика. Стиснув рукоятки своего оружия, он безвольно обвис, уронив голову на холодный металл. Обернувшийся на звук второй номер получил пулю в живот и скорчился на полу вышки, непроизвольно дергая ногами.

Ду-дут!

Брызнула кровью голова еще одного пулеметчика. Сообразив неладное, его напарник ничком рухнул на пол, пытаясь хоть как-то спрятаться за тонким жестяным листом ограждения. Уткнувшись лицом в разбросанные по полу окурки, он изо всех сил старался сделаться маленьким и незаметным.

Цок!

И в металлическом листе борта вышки появилось аккуратное отверстие.

Цок!

Цок!

А-ах! Пуля ударила напарника в грудь, выбив из нее собранный для крика воздух. Только сдавленный хрип вырвался наружу. Еще дважды звякнул металл бортика. Но больше никакого движения на вышке не происходило. В оптический прицел снайпер хорошо наблюдал ноги лежащего пулеметчика – их было видно сквозь щели, оставленные между полом вышки и листами обшивки. Туда обычно сбрасывали мусор, не затрудняясь его сборкой. Так что падение боевика на пол ничем ему помочь не могло…

– Цеппелин-один – Шестому.

– На связи.

– Работу закончил. Сектор чист.

– Принято.

– Цеппелин-два – Шестому.

– На связи Шестой.

– Подтверждаю выполнение. Вижу одиночную цель – ориентир пять.

– Идентифицируйте цель.

– Женщина. Движется к объекту. С собой несет сумку.

– Наличие оружия?

– Винтовка.

– Работайте.

– Принято… – Пауза в несколько секунд. – Сектор чист.

– Цеппелин, контролировать секторы. Работа по выявленным целям.

– Цеппелин-один, принял.

– Цеппелин-два, принял.

– Сеятели! Работаем!

Минометчики опустили в стволы заготовленные мины. Негромко хлопнули выстрелы.

– Здесь Тор! Плюс два!

Крутанулись маховички вертикальной наводки. Снова хлопнули выстрелы.

– Накрытие! Три снаряда – беглый!

Упавшие посреди плотной толпы мины собрали страшную жатву. Прорубленные осколками среди людей просеки мгновенно снова заполнились обезумевшими от страха зрителями. Новые разрывы легли чуть дальше, отсекая толпу от широкого проема ворот. Минометная батарея продолжала свою страшную работу с методичностью хорошо выверенного механизма.

– Здесь Тор! Левее три! Два снаряда. Так, накрытие. Правее два, дальше один. Есть. Так стрелять!

– Здесь Шестой. Цеппелин-один – выдвижение!

– Цеппелин-один, приступаю.

– Группа «Б» – Шестому.

– На связи.

– Обеспечить продвижение Цеппелина-один.

– Группа «Б» – выполняем!

Взревели моторы бронетранспортеров, и, сбросив маскировку, боевые машины одним рывком вымахнули на скат небольшого оврага. Они подошли сюда еще вчера вечером, и приданный им взвод саперов быстро затянул технику маскировочными накидками, сделав ее совершенно незаметной для посторонних. Во всяком случае – издали. А вблизи ее разглядывать никому не рекомендовалось. Любопытный мальчишка, вздумавший зачем-то заглянуть в овраг, так и остался лежать на его склоне…

Проскочив на полной скорости поле, техника подошла к воротам. Отсюда уже открывался вид на внутренний двор.

Жуткое это было зрелище… Разбросанные взрывами, посеченные осколками тела усеивали его практически повсюду. Но живые еще оставались. По подходящим машинам захлопали выстрелы, неуверенно протрещал пулемет, высекая искры из брони.

В ответ загрохотали автоматические пушки бронетранспортеров, выкашивая ливнем снарядов уцелевших обитателей складов.

– Цеппелин – группе «Б»!

– На связи!

– Держим ворота, подход свободен.

С грохотом распахнулись ставни, и в открывшемся окне появился рослый, с залитым кровью лицом, мужчина. М-249 в его руках казался легкой игрушкой. Ударившая в упор пулеметная очередь повалила на землю нескольких подбегавших солдат в пятнистой форме. Откликнулись штурмовые винтовки в руках их товарищей, и стрелявший словно переломился в поясе. В опустевшее окно влетела ручная граната. Резанул по ушам женский вопль, оборванный громыхнувшим разрывом. В окно уже деловито запрыгивали люди с оружием. Дверь справа? Гранату туда… Проход слева – еще одну. Коридор – прочешем плотным огнем. Кто-то выскочил из двери и убегает по коридору… убегал. Боевик? Оружия не видно, но гранату в кармане он ведь мог иметь?

Прикрываясь бронированными боками техники, солдаты методично прочесывали громадный двор. Во все подозрительные места щедро летели гранаты. Наступательные – ибо никто не хотел разрушать строения и портить имущество.

– Шестой – Цеппелин-один!

– На связи.

– Входные ворота и привратные помещения под нашим контролем. Дальнейшее продвижение осложнено плотным огнем противника. Несем потери.

– Понял вас. Закрепитесь. Цеппелин-два – Шестому.

– На связи Цеппелин-два.

– Вариант три. Как поняли?

– Понял вас, Шестой. Вариант три. Работаем. Тор, как обстановка?

– На связи Тор. В вашем квадрате наблюдаю разрозненные очаги сопротивления. Прикроем вас минометным огнем.

Глухо кашлянули минометы, и облака разрывов встали около стоянки автотранспорта. Сейчас она была полупустой, техники осталось мало.

Осколки стальной метлой прошлись по уцелевшим пока автомашинам. Вскрикнул и обвис в кузове грузовика боевик в красной рубашке, только что упоенно поливавший въезд во двор из тяжелого «Браунинга» М2. Пулемет беспомощно задрал к небу свой горячий ствол. Уткнулся лицом в приклад автомата еще один товарищ пулеметчика. Рухнул, сраженный на бегу стальным вихрем, молодой парень с карабином.

– Цеппелин-два – Тору.

– На связи Цеппелин-два.

– Почистили вам проход. Даем еще один залп – и можете начинать выдвижение.

Над стеной, окружавшей склады с тыльной стороны, что-то мелькнуло. Качнулись и остановили свое движение верхние концы пожарной лестницы. Обрадованный мужчина с автоматом наперевес вскочил на ее ступеньки и осмотрел окрестности. Увиденное его вполне успокаивало. Здесь не наблюдалось никого и ничего. Только очень внимательный взгляд мог различить спрятавшихся около забора спецназовцев из «GSG-9». Совершенно скрытые из глаз маскировочными накидками, они держали забор под прицелами своего оружия. Нельзя сказать, что появление автоматчика стало неожиданностью, но первым его заметил все-таки снайпер…

Фухнула винтовка, и тело беглеца повисло на гребне забора. Подскочивший спецназовец выдернул чеку и ловко перебросил через забор к подножию лестницы ручную гранату.

Громыхнул взрыв. За забором заорали сразу несколько человек – надо полагать, граната легла прямо в кучу беглецов. В ответ на голоса полетели еще две. Крики стихли.

Оценив обстановку, командир группы отменил подрыв стены – незачем было оповещать о своем прибытии на поле боя столь явным образом. Да и дыра в этом случае заставляла оставить здесь несколько человек для ее охраны. Приказ же был однозначным – никто не должен отсюда уйти! Подскочив поближе, бойцы ловко накинули «кошку» на перекладину лестницы и мигом перетащили ее к себе.

Взлетевший наверх спецназовец пулей приземлился по ту сторону забора. Задергались в его руках пистолеты, посылая пули в лежащих рядом людей. Некоторые из них еще были живы. Но… у них имелось оружие. В руках или на земле рядом с ними. Опытный фельдфебель не хотел рисковать, подставляя свою спину выстрелу недобитка.

– Чисто!

По ступеням лестницы загрохотали каблуки бойцов. Перебравшись через стену, каждый из них, строго выполняя полученное указание, отбегал в сторону, занимая предписанное место. Упав на землю, он тотчас же брал на прицел свой сектор ответственности.

Тихо хлопнул приглушенный супрессором выстрел. Подкосились ноги у долговязого худого парня, выбежавшего из-за угла ближайшего строения. В руках он тащил какую-то коробку. Сделав несколько неуверенных шагов, носильщик осел на землю. Бегущий следом пожилой мужчина, не успев удивиться произошедшему с товарищем, в свою очередь получил две пули в живот и упал неподалеку.

Быстро разбегаясь по сторонам, спецназовцы методично зачищали все попадавшиеся им на пути строения. Людей там оставалось мало, большинство уцелевших обитателей складов устремились к воротам – там кипел бой. А с этой стороны было относительно тихо. Да, иногда тут что-то взрывалось, но ведь минометы вели огонь по всей территории складов? Именно поэтому Олия (чудом выживший при минометном обстреле) и не оставил тут серьезных сил. Все, что еще у него уцелело, он бросил на защиту входа – никаких других укрепленных позиций, на которых еще можно было бы держаться, больше не имелось. Хашим понимал – прорвись бронетехника на площадь, на обороне базы можно ставить крест. Необъяснимое молчание пулеметов на вышках подсказывало ему, что противник попался опытный и умелый. Ну, что ж… с такими тоже приходилось воевать. Не просто же так собрали здесь в свое время бывших боевиков? Да, у них не имелось такой выучки. Зато присутствовало кое-что другое… чего не могло быть у солдат регулярной армии.

Прорвавшись сквозь горловину ворот, атакующие быстро выбили из ближайших построек всех их обитателей. Кто сопротивлялся, лег на месте. Попытавшиеся убежать – усеяли своими телами площадку перед воротами. Не выжил никто.

Неожиданным препятствием стало здание столовой. Стоявшее посередине прохода, оно являлось своеобразной пробкой. Дорога огибала здание с двух сторон. Проходившая мимо бронетехника неминуемо подставляла борта под огонь. А прятавшиеся за задними стенами столовой гранатометчики такой возможности упускать не собирались. Подбитый бронетранспортер наглядно это демонстрировал.

– Шестой – Цеппелину-один.

– На связи.

– В окнах столовой вижу людей. Гражданские лица, стоят у раскрытых окон. Из-за их спин по нам стреляют. У противника имеются противотанковые гранатометы. Нами потерян один бронетранспортер. Атака в лоб затруднена.

– Цеппелин-один, понял вас. Закрепитесь на позициях, ожидайте указаний. Огня не прекращать, задействуйте своих снайперов. Группа «Б» – Шестому.

– На связи.

– Задействовать Носорога. Как меня поняли?

– Понял, приступаю к исполнению.

Взревел мотор боевой машины, стоявшей пока еще на прежнем месте – в овраге. Массивное ее тело, покачиваясь на неровностях почвы, устремилось на звуки выстрелов.

Легко пройдя сквозь ворота, она сбавила скорость. Осторожно продвигаясь вперед, вышла на позицию…

– На связи Носорог. На месте, цель вижу.

– Носорог – Шестому. Подтверждаю цель – здание столовой.

– Носорог принял. Выполняю.

Шевельнулась башня. Толстый ствол орудия описал полудугу, выбирая конкретную цель.

– Хашим! – упавший рядом телохранитель еле переводил дух. – Они пригнали танк!

– Вижу… – не отрывая глаз от бинокля, процедил сквозь зубы главарь. – Пугают… Позади столовой расположены здания складов – оружейного в том числе. Выстрелят из пушки – снаряд может попасть и туда. В этом случае – конец всему. Нет, они не станут стрелять. Вышлют парламентера, тогда и посмотрим, кто это тут такой резвый отыскался…

– Но их снайперы стреляют и сейчас!

– У них работа такая… – пожал плечами Олия. – Ничего, скоро перестанут.

– Но у нас есть потери!

– Пошли подкрепление, не мешай мне своими вопросами! С колонной связались?